Охотник за Магией: Женщина-загадка

1. Загрузка реальности. День первый.

Canis vivus melior est leōne mortuo
(лат. «Живая собака лучше мертвого льва»)
— латинское крылатое выражение.

Carum est, quod rarum est
(лат. «Ценно то, что редко»)
— латинское крылатое выражение.

Cave canem!
(лат. «Бойся собаки!»)
— на входе римского дома;
употребляется как общее предостережение:
«будь осторожен, внимателен»

1.

Темнота. Во тьме вспыхнули белоснежные с небесным отливом буквы: «ЗАГАДКА». Буквы пропали, и я открыл глаза. Первое, что увидел – стальная решетка. Проморгался. Картинка не изменилась. Все та же решетка. Выходит, из грубо обтесанных гранитных глыб. Больше ничего. Тюрьма. А я в камере. Не спутаешь.

«Посадили меня за контрабанду магическими принадлежностями...» - неожиданно всплыло в памяти, но также неожиданно и оборвалось.

Надо же! Я действительно сижу.

Скосив взгляд, увидел на чем. Старая, обоссанная и заблёванная скамья. Фу! Попытался подняться - не смог. Сил не было. Или на столько ленив стал, что не в состоянии. Даже думать было сложно. Внутри ощущалась пустота и холод. Хотелось тепла, воды и горячего хлеба.

Попытался повернуть голову – получилось. С трудом, но все же. Однако внутри что-то хрустнуло и приглушенно заболело. Пришлось чуть размять шею. Заодно осмотрел «помещение»: темная камера, довольно тесная, во всю её длину скамья, пол холодный, посыпан опилками, а скамья - сеном. Вот и все удобства.

Сквозь старые и ржавые решетки был виден чуть более освещенный коридор. Свет шел от масляных ламп. Света мало, но... я ж в тюрьме.

Издали послышались шаги. Кто-то двигался в мою сторону, шагая в ногу, не спеша и уверенно. Словно и не люди вовсе. Но все же живые. Вот здорово! Хоть какое-то разнообразие.

Через пару мгновений возле решетки появились две фигуры в оранжевых балахонах. Причем не выцветших и не застиранных. Вообще сложилось впечатление, что их только что изготовили – такие они были новые, с виду.

- На выход!

Грубый потусторонний бас поверг меня в ужас. Я словно впервые услышал голос другого человека или существа. Определенно человек так говорить не мог. А может и мог, но что надо сделать с его горлом, чтобы так рычать? Множество вопросов заполнили сознание, требуя ответов, и, не получая искомого, исчезали, толкая рассудок к панике.

Кто я? Где я? Что происходит? Почему я чувствую себя так?

А как я вообще должен себя чувствовать?

Хороший вопрос. Еще бы получить на него хороший ответ. И только железная воля, сжимающая нервы в кулак, удерживала сознание на острие твердой истины: я во всем разберусь постепенно, надо только больше смотреть и слушать.

И тут же пришло успокоение: я буду собирать данные, а уж потом делать выводы и строить планы. Это придало сил. Я глубоко вздохнул.

А это точно тюрьма? Если это ТА сторона, то не удивлен. Вот только встать не могу. Пытался же.

- Живо!!

Я вскочил, как ужаленный. Подошел к решетке и сунул руки между прутьями, дав себя заковать. Странно, но я вроде как знал, что и как надо делать в этом трижды мрачном и печальном месте. Решетка меж тем отошла в сторону довольно резко - едва успел выдернуть конечности.

А что было бы, не успей я их выдернуть? Аж интересно стало.

Жуткий лязг захождения прутьев в стену, наконец, стих. Кажется, он доставил неприятное ощущение только мне, судя по неподвижности конвоиров. И снова пришло в голову, что они не люди. Кто же тогда? Стоило бы выяснить, но сами раздумья об этом навевали буквально панический ужас. И я отбросил размышления, сконцентрировавшись на дыхании.

Что бы не случилось – дыши, подумал я. Копи силы. В конце концов тебе пока ничего не угрожает. А потому – дыши. Копи силы и жди момента.

Тем временем, я вышел в коридор. Бросилось в глаза, что камер здесь много, но все - лишь по одну сторону. На плечо легла тяжелая, костлявая и угловатая рука. Интересно то, что «кости» в руке были из металла. Я скосил взгляд и убедился, что это действительно металлический протез пятипалой «птичьей» кисти. Жуть. Но мало ли?

Меня грубо развернули в нужном направлении и толкнули в спину. Рука с плеча исчезла. Что ж делать, пошел вперед.

Коридор длинный и все же темный. Идти неудобно - мешают цепи на руках и ногах.

Ногах?

Я опустил взгляд и увидел - они действительно закованы. Видимо, и не расковывались, даже в камере. Ну, тюрьма же!

Коридор закончился проходом в стене. За ним смутно виднеется каменная винтовая лестница. Здесь нас встретили еще четверо в балахонах. Двое подошли к нам.

- Следуй за нами!

Один из них схватил меня за цепь, сковывающую руки. Мог бы и не говорить, от рывка я все равно шагнул следом. Упрямиться не имело никакого смысла, и я поплелся как-мог, постепенно разрабатывая непривычные к таким долгим прогулкам ноги. Все это было странно и требовало объяснения, но конвоиры сами по себе вызывали ужас, пробиравший меня до мозга костей, а уж фантазия о том, что они могут сделать в ответ на мои глупые для них и тормозящие наше движение вопросы, могла и вовсе повергнуть меня в панику.

2. Двор. День второй.

2.

Проснулся я от удара гонга. Точнее, мне показалось, что это в моей голове что-то неимоверно грохнуло. Кажется, мозг отвалился. После вчерашнего. И с грохотом ударился о стенку черепа. Но, по ходу, это всего лишь завтрак. Или уже обед?

В первое мгновение мысль о еде вызвала неприязнь и отозвалась во всем теле сильной ленью. Однако тут же обратилась вдруг острой необходимостью удалить жуткий голод.

Я поднялся на ноги и решил немного размяться. Для этого я выполнил ряд не сложных упражнений - хорошенько потянулся, растягивая мышцы и вытягивая сухожилия, а после - пару раз присел, отжался от пола и несколько раз подтянулся, ухватившись за балку у потолка. После всех этих мероприятий, я умылся чистой водой из ванны, причесался и почистил зубы.

Можно было идти в люди. Однако, воспоминания о вчерашнем обеде и тех неприятных взглядах, что удостаивался я, впервые появившись перед коллегами, сводило на нет всякое желание идти в холл. Но идти было нужно. Через силу. Вопреки.

В конце концов, дорогу осилит идущий. Ну, не убьют же меня в конце концов! Хотя кто его знает…

Я вышел из комнаты в холл. На первый взгляд тут ничего не изменилось. Складывалось такое ощущение, что пока меня нет в данном месте, люди тут словно и не живут вовсе, а стоит мне появиться, как мир оживает, наполняясь своей суетой. Все так же играли двое в известную мне уже, хоть и понаслышке, игру Поинт, трое странноватых ребят что-то в полголоса обсуждали, Курильщик скручивал свои сигареты, а Смайл бродил меж столов бесконечно всем улыбаясь. Только Шаман на этот раз не подпирал стену, а сидел за одним из столов, уставившись в пустоту. За всем этим молча со своего места наблюдал барон Де Баф.

- Добра Вам, мужчины! – поприветствовал я, и направился к столу Шамана, справедливо полагая, что находящийся в прострации человек не способен меня выгнать.

- Добрее видали, - ответил мне на этот раз Курильщик, - хотя после вчерашнего ты вроде бы немного изменился.

Он докрутил самокрутку и облизал края, чтобы подклеить бумагу. На столе ровным рядком лежало уже около десятка подобных.

- Что здесь странного, - не дал мне ответить Смайл, - парень явно не стоит на месте.

- И то верно, - согласился Дон, - того глядишь нас догонит.

- Меня вряд ли, - отозвался тот. – Рога, как-никак.

- А он – Охотник, - парировал Курильщик. – Чуешь разницу?

- Охотник, да не тот, - ответил Смайл. – Мы с этим мужчиной параллельны, а значит и делить нам нечего. Хоть в мире, хоть в бою.

- А что с товарищем? – задал я вопрос кивнув на Шамана.

- Вышел, - ответил Смайл. – Сказал: в Астрал. Будет не скоро.

- Нашему сожильцу трапезничать негде, - пояснил окружающим Дон. – А Шаман вроде как не против.

Я в удивлении уставился на него. Хитрит? Знает, чего? Одно явно – разыгрывает.

- Что вы на него набросились, судари? – подал голос Картежник в очередной раз скидывая свои карты поверх карт Браслета. – Может мужчина проявил себя, чем. Вчера. Вечером, например. А может даже ночью!..

Не удержавшись, он расхохотался своей шутке, явно являющейся верхом остроумия на его счет.

- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Смайл, приблизившись к их столу. – Мы чего-то не знаем? Позвольте тогда узнать: не пропустили ли мы чего-то интересненькое? – И улыбнулся во всю ширину своей исковерканной шрамом улыбки.

- Может и не знаешь, - усмехнулся Картежник, принимая раздаваемые его оппонентом карты. – Ха-ааа! Наш проныра не в курсе местных новостей!! Какой же ты «рОга» после этого? Не понятно.

- У меня вчера были дела и поважнее, - заметил тот, и, чуть наклонившись в мою сторону, произнес: - Надо было одну дивчину ублажить в соседнем селе.

- К девке он бегал! Ага, как же, - проговорил Картежник. – Репу он качал у дельцов! Видимо, сильно приглянулось ему местное златохранилище, если ты понимаешь, о чем я.

- Так, - показательно обиделся Смайл, - я в чужие дела не лезу и в свои гостей не жду. А если начали за Сидельца привоз держать так потрудитесь объясниться. Интересует конкретика: что, где и как, разумеется.

Картежник явно что-то хотел ему сказать язвительное, но его опередил товарищ по игре.

- Сиделец навалял вчера Пасхе, - кратко ответил Смайлу Мол, и как ни в чем не бывало продолжил играть в карты.

- Пасхе? – переспросил Смайл. – Вот та-ак сразу? Новичок? – Обратился он ко мне. – Ты что вчера качал? Хитрозадость?

- Н-да, - произнес вдруг Курильщик. – А парень не так прост, как кажется. Впрочем, Пасха не так силен, да и хитер, как лис. Могла ли это быть уловка?

Дважды прозвучал гонг, знаменую я начало трапезы. В холл вышла-выехала процессия слуг с подносами и тележками с едой. Аромат разлился по всей зале такой, что не передать. Если я и не чувствовал голода до этого, то теперь просто-таки исходил желанием вцепиться зубами в самый крупный ломоть жареного мяса.