Оладушки от Ладушки

Глава 1. Фитюлька

— Из любой ситуации есть как минимум три выхода, — философски изрёк домовой, аккурат после тяжелого трудового дня.

Моего трудового дня.

Пятеро маленьких да удаленьких бездельников продолжали изображать бурную, но совершенно бесполезную деятельность. Охотно чесали языками и время от времени лениво перемещались по комнате. Главное — под ногами не путались.

— Вперёд-назад? — сказав так, Лизун заинтригованно вытащил большой слюнявый язык и выжидательно уставился на домового. Его шарообразное склизкое тельце задрожало, как желейная башенка под действием ветерка.

— Выход и вход, — поумничала кикимора, с хитрецой посматривая в мою сторону.

Я с улыбкой протирала столы и пока не вмешивалась в их «миленькое» общение, которое обычно могло перерасти в самое настоящее поле для сражения. А мне за ними потом ещё убирать: лужи на полу вытирать, рушники штопать и мебель чинить.

— А третий тогда какой? — уточнил у него банник, лениво переворачиваясь с боку на бок. Заняв выгодную позицию у мусорного ведра возле печки, он был сейчас, можно сказать, во всеоружии, если вдруг начнётся очередная свара.

Покраснев от важности, домовой раскрыл было рот, чтобы сказануть наверняка очередную пошлую шуточку, но я его перебила.

— А третий придётся искать. И прямо сейчас! — Грозно приподняла брови и подбоченилась. — Ну-ка, живо по местам и спать, а то заставлю убираться до поздней ночи.

— Ой-ой, — хихикнула кикимора — домашний дух, маленькая, вредная и лишь временами полезная. Подхватив в руки валяющийся на полу кусок засохшего ломтя хлеба, она стала испытывать моё терпение. — Помочь — это мы завсегда…

Демонстративно раскрошив кусок на несколько небольших метательных снарядов, она первым делом кинула хлебом в банника со словами:

— Ты чего это у ведра расположился, замышляешь пакость, да?

— Эй! — возмутился тот.

К счастью, кикимора промахнулась. Но это пока… Ведь следом за первым был готов отправиться новый кусок хлеба, к тому же осыпаясь крошками на пути к цели.

— Ну-ка цыц! — прикрикнула на них я и тотчас подняла вверх светящийся магией палец. Хотела приструнить эту мелочь пузатую одну и другого, пока не влезли остальные, как вдруг громкий стук в дверь заставил всю нашу «дружную» компанию вздрогнуть. Бухнули раза три с такой силой — аж дверь затряслась. Бабушкин трактир, как будто бы вместе с нами, за компанию.

Первым очухался домовой. Юркнув кабанчиком к окну, он взлетел вверх, к узенькому бревенчатому подоконнику, буквально по воздуху, и выглянул в темень кромешную.

— И кого это принесла нелёгкая? — лениво уточнил банник, не меняя положения. Зевнув, он, в отличие от остальных, нервничать и не собирался.

— Дружинник это, Всеволод Ростиславович, — послышалось зычное с улицы. — Мельхиора Ладовна, голубушка, открой дверцу, не обижу.

— А…

— Видать, по нраву ему наша девка-то пришлась, — хихикнула кикимора.

— Знамо как, — поддакнул домовой, оборачиваясь к остальным любителям посплетничать, — вчера весь вечер с неё глаз не сводил.

Полудница по имени Ефросинья, которую мы звали не иначе как баба Фрося, хмыкнула, открыв один глаз. До этого она дремала, сидя на печи, и не участвовала в перебранке, но вдруг решила вмешаться:

— Зачесалось, видать, на ночь глядя.

— Я сейчас! — оторопело ответила я, укоризненно глядя на «помощников» по хозяйству. Оставила мне бабуленька целый отряд самых настоящих вредителей в довесок к наследству. Где бы взять терпения и сил, чтобы не разогнать всю эту братию.

— Фитюльку бы ему завязать, чтобы не чесалось, — хмыкнул банник.

— А оно и видно, что ты в этих делах мастак, — полевой зевнул, укутываясь посильнее половиком. Он лежал рядом с дверью, ведущей в подсобные помещения.

— Эй! Хандра зелёная, лежи себе и не вякай, — возмутился банник. Ленца вмиг улетучилась, а щёки его покраснели от возмущения.

— Вот так свезло, нечего сказать, — вздохнув, я отложила тряпку и пошла открывать дверь. На ночь в небольшом трактире холуи, как звали слуг, не оставались, помещений для съёма было всего два в вернем ярусе, основной зал и полуподвальные помещения тоже приходилось драить почти каждый день. И это на самом деле сильно выматывало всех и даже меня.

Открыла дверь и с удовольствием вдохнула ночной воздух, вошедший в небольшие сени вместе с дружинником. Умытый, причёсанный, в чистой подпоясанной косоворотке и нарядном кафтане, он был мужественно красив и сильно смущён. Настоящий силач сконфужено опускал взгляд на свои сапоги кожаные, не абы какие, начищеные до блеска.

Намерения его были видны как на ладони. В ответ я растерянно взирала на незваного гостя, не решаясь пустить его за порог в такой час.

— Ну, здравствуй, хозяюшка. — Володя потоптался на месте, прежде чем добавить: — Дело у меня к тебе, личного характера.

Уши его заалели, видать, баба Фрося угадала. Вот уж мистика какая. Откуда она узнала? Поэтому-то я не спешила соглашаться, а тянула время, соображая, как бы отказать.

Нет, мужик-то он видный. Вот только репутация, таким трудом заработанная, мне дороже, чем дела сердечные и не очень.

Глава 1.1

Закрыв за нами дверь, он прошёл к столу и сел на лавку. Я многозначительно посмотрела на пустой зал и прищёлкнула языком, требуя у маленьких жителей моего трактира не влезать в разговор.

В ответ хлебная крошка якобы случайно продвинулась по полу чуть в сторону. Кикимора в своём амплуа. Будет делать что хочет. Остальные вроде бы возражений не выказали.

— А что, постояльцев нету у тебя?

— Сегодня день такой, безлюдный, — проворчала я, направляясь в соседнюю комнату. На самом деле я прекрасно понимаю, почему мой трактир многие обходят стороной. Слухи ходят каверзные. Мало кому понравится, если во время купания у него стащат одежду или нагретая вода в тазу для умывания вмиг похолодеет. Где-то год назад, одного невезучего кикимора нарочно уронила, разлив касторовое масло на полу. Хорошо ещё, почти не пострадал. Отделался ушибом и лёгким испугом. Домовой тоже неплохо озорничал, пользуясь тем, что из всех в нашей Круговерти могу его видеть только я. И то, когда он сам этого пожелает.

— Стой! — удивил меня дружинник.

Бум!

Мой лоб встретился с очередной неожиданностью. Сковорода выглянула из-за дверного проёма, и я в неё влетела.

— Уй, ё… — Я потёрла шишку и, фырча, вдохнула и выдохнула воздуха. — Ну, попадитесь мне.

Хорошо ещё, нос цел. Это они мне за угрозу, что ли, отомстили? Вот же проказы вредные.

— Мистика…

— Всеволод. — Обернувшись, я сощурилась. Охотно привалившись к дверному косяку, решила дознаться правды и отправить его восвояси поскорее. — Чего пришёл? Какой донос?

— Квасу бы, горло промочить, — попросил он, — иначе разговор долгий нам предстоит.

Вздохнув, на этот раз я осторожно крутнулась на месте и скрылась в кухне, внимательно выглядывая очередную пакость от кикиморы или домового. Почему эти двое решили мне отомстить? Подумаешь, спать укладывала.

Хорошо ещё, оставшаяся троица почти не вмешивались в наши разборки. Зато между собой буянить — это они мастаки.

— Да говори уже. — Я открыла крышку дубовой бочки и зачерпнула квас в плошку. — Наверху и внизу никого. Холуи тоже уже по домам.

— Что ж, — согласился дружинник начать разговор по существу. — Прибыл в золотую палату рыжий бородач с челобитной, кланяется и говорит, мол, не гневайся, княже, и на коленях ползёт, чтобы бумагу передать.

— А я тут при чём? — Подхватила тарелку с остатками недавней трапезы, присыпала пять оставшихся оладушков пудрой и направилась назад.

— В том-то и оно. Посыльный... — Дружинник посмотрел на меня внимательно.

— Ну?

— Что? — удивился Всеволод.

— Посыльный, ну?

— Ах да.

Встав, он подошёл ко мне и охотно перехватил тарелку и кружку.

— Больно вкусные они у тебя, — ответил, почти не шамкая, — жаль только, порция маловата.

— Сколько есть. А закваску я на завтра поставила, молоко ещё не скисло.

— Так вот. — Отхлебнув из кружки, дружинник сел на место. — Местные бояре денег князю задолжали и пеняют на тебя, мол, останавливались в трактире, а там мыши али крысы мешки погрызли, в которых они золото везли.

— Вот даже как? — Округлив глаза, я поискала взглядом, куда бы сесть, чтобы не упасть. — Нет, это ж надо быть такими наглыми? А княже что? Не казнил их на месте за подобную ересь?

— Э, не, — отрицательно покивал дружинник. — Врать они мастаки. Вот и князь, видать, поверил. Хотя и наказал проверить трактир, а заодно поискать рассыпанное на пути в столицу золото.

— Так не у меня припрятано то бишь? А на дороге? — хмыкнула я. — Умно. Ничего не скажешь.

— Сумма там немаленькая, а наказание ещё больше.

— Голову с плеч?

— В кандалы закуют, и как князь решит, — пожал плечами Всеволод. — Потому и примчался я к тебе на ночь глядя. Не обессудь, но ежели можно, я бы здесь остался.

— Э…

Достав из кармана несколько серебряных монет, он подкинул их в руке.

— Комнату оплачу.

— По рукам, — согласилась я. Мне как раз мешок муки скоро покупать. А тут четыре серебра.

— Если можно, я бы утром ещё поел оладушков и квасу бы выпил перед обратной-то дорогой.

— Согласна.

— И коня бы…

— Что коня?

— Напоить, — попросил дружинник.

— Да-да, разбужу конюха, — снова согласилась я, уже в мыслях рассчитывая, сколько всякого смогу купить на эти деньги.

— И…

— Что? — На этот раз голос мой прозвучал очень резко. Сама удивилась. Видать, устала очень.

— Ничего, — смутился мужик и уронил взгляд в кружку с квасом.

— Вот и ладушки.

— О-ладушки, — поправил меня тот. — Вкусные очень.

— Ага, уже слышала и не раз.

Визуал

Дорогие читатели, рада приветствовать вас в моей истории.
Буду очень благодарна вашему отклику. История насыщенная, весёлая, присоединяйтесь, добавляйте в библиотеку, чтобы не потерять.

Итак, визуализация.

Начнём с одного маленького героя по имени Лизун ;)
А вы знали, что в славянском фольклоре был такой домашний дух — лизун, который назван так неспроста? Согласно поверью, он вылизывал оставленную на столе посуду и шерсть домашнему скоту.

1.

2.