Омен 0: Рождение (история Делии Йонс)

Пролог

Тусклый свет мерцал в угрюмой кабине старого лифта, когда внутрь шагнули четверо человек. Панель с кнопками, покрытая пылью, свидетельствовала, что её не обновляли десятки лет, а потрёпанный рывок лифта, когда двери захлопнулись, давал понять, что этот механизм давно пережил своё время.

— Ну что, с Богом, — произнёс Фаркрафт, нажимая изношенную кнопку третьего этажа.

Лифт тронулся с характерным скрипом, словно сопротивляясь движению. Напряжённая тишина, которая сразу заполнила пространство, была ощутимой, почти плотной. Каждый из них молчал, и, казалось, что никакие слова здесь не нужны. Морис стоял с опущенными глазами, его руки были спрятаны в карманах халата, словно он пытался укрыться от чего-то невидимого. Нелиссен, не привыкший к такому молчанию, старался не смотреть на Фаркрафта, чье выражение лица говорило, что разговоров не будет.

Гэлбрайт стоял в углу, скрестив руки на груди. Его взгляд скользил по каждому пассажиру лифта, но на лице не было ни эмоций, ни беспокойства. Все они были заняты мыслями. Доклад, с которым они двигались дальше, был не просто важным — он мог стать решающим. Но пока они двигались на третий этаж, ничто не предвещало лёгких решений.

Когда лифт с тяжёлым стуком остановился, двери открылись с явным сопротивлением. Коридор третьего этажа оказался длинным и почти безлюдным, лишь шум вентилятора и приглушённые разговоры из дальних кабинетов нарушали тишину. Шаги группы отдались гулким эхом, как будто каждый их шаг нарушал молчание этого места.

Они шли спокойно, но и не замедляясь. Нелиссен, идущий немного позади, старался скрыть своё волнение, хотя сам чувствовал, как оно захватывает его. Он был самым молодым в группе, и хотя его звание уже внушало уважение, ему казалось, что он всего лишь новичок среди этих ветеранов.

По обеим сторонам коридора на тусклых стенах висели старинные фотографии, запечатлевшие моменты, когда это место ещё было полным жизни и движения. Эти снимки, тускнеющие от времени, казались зловещими напоминаниями о былом величии, что только усиливало мрачную атмосферу, царящую здесь. Наконец, они подошли к двери, на которой едва виднелась табличка с надписью «Главный инспектор Сеймур».

Фаркрафт остановился на мгновение, чтобы собраться с мыслями, ощутив тяжесть предстоящего разговора. Он глубоко выдохнул, как будто пытаясь вытряхнуть из себя все сомнения, и постучал по старой деревянной двери. Звук был приглушённым, но с какой-то твёрдой решимостью, будто сам по себе становился предупреждением. Через несколько секунд из-за двери прозвучал низкий, ровный голос. Хозяин кабинета, не выразив ни малейшего интереса к тем, кто ожидал в коридоре, спокойно пригласил их войти.

Фаркрафт открыл дверь, и они вошли в кабинет. Главный инспектор Сеймур сидел за столом, не удостоив новоприбывших взглядом. Его резкие черты лица, обрамленные глубокими морщинами на лбу, были сосредоточены на папке перед ним. Когда он перевернул страницу, густые седые брови чуть приподнялись. Казалось, что этот документ был важнее всего, что происходило вокруг него. Весь его внимание было поглощено им, и ничто, по всей видимости, не могло его отвлечь.

Инспектор Гэлбрайт, темноволосый мужчина с аккуратными усами, оглядел кабинет и невольно пожал плечами, как будто предчувствовал, что встреча затянется. Молча он направился к длинному столу у стены, на котором стояли графин с водой и четыре стакана, уже наполненных до краёв. Взяв один из них, он поставил его перед своим местом и аккуратно отодвинул стул с намерением устроиться поудобнее.

Но как только его рука коснулась спинки стула, главный инспектор Сеймур медленно поднял взгляд. Его глаза были острыми, почти пронзающими, и окинули каждого из присутствующих, как будто он пытался прочитать их мысли. Внезапно он поднял руку, требуя тишины, и все в комнате затаили дыхание.

— Прошу, садитесь, — коротко сказал он и чуть заметно кивнул в сторону стола.

Фаркрафт, стоявший ближе всех к Сеймуру, слегка кашлянул, давая знать, что готов взять слово.

— Уважаемый инспектор, — начал он, стараясь удержать спокойствие. Голос его оставался сдержанным, но в нём ощущалась некоторая спешка. — Мы действовали в условиях крайней необходимости, поскольку это дело имеет важное значение. Оно возникло внезапно и потребовало немедленного реагирования с нашей стороны. Вся доступная информация была собрана, и выявленные новые факты требуют вашего неотложного внимания.

На последних словах он положил на стол перед Сеймуром тонкую папку с документами. Главный инспектор внимательно посмотрел на неё, но не торопился её открывать. Он поднял взгляд на собеседника, словно пытаясь уловить его намерения.

— Продолжайте, — сказал он, скрестив пальцы перед собой.

Фаркрафт обвёл взглядом остальных, словно приглашая их к участию, но никто не спешил заговорить. Все знали: с Сеймуром лучше не тратить время впустую.

— Дело крайне запутанное, господин главный инспектор, — начал он. — Речь идёт о Делии Йонс, двадцатидвухлетней музыкантше местного оркестра. За всё время, что она была частью коллектива, девушка подвергалась травле со стороны коллег. Сегодня ситуация вышла из-под контроля: её обидчики устроили настоящую погоню. Их жертве удалось найти укрытие в квартире на Четвёртой улице, но...

Сеймур прищурился, не скрывая иронии.

— Погоня? Слово-то какое. Сколько, по вашим данным, было этих... «охотников»?

— Трое, — ответил Фаркрафт сдержанно. — Они не остановились, когда она скрылась в доме. Несколько из них пытались выломать дверь квартиры.

— А соседи? — перебил Сеймур. — Они, как я понимаю, всё это время наблюдали за происходящим?

— Именно так. И они вызвали полицию. Лейтенант прибыл на место через семь минут, — пояснил Фаркрафт.

— Семь минут... Вполне достаточно, чтобы успеть. Почему же этого не произошло?

Фаркрафт помедлил, но всё же продолжил.

— Делия укрылась в квартире, принадлежащей некоему доктору Бэйзларду. Его дома не оказалось. Когда лейтенант и медик вошли внутрь, они нашли девушку лежащей на диване в гостиной.

Червоточина

Красивая молодая девушка с длинными чёрными волосами осторожно ступила на тротуар, выходя из старого междугороднего автобуса, который гремел и фыркал, как усталый зверь. Двери за её спиной закрылись с лязгом, и автобус, оставив за собой клубы выхлопного дыма, вскоре растворился в туманной дороге.

Делия поправила ремешок своего видавшего виды рюкзака, в котором лежали лишь самые необходимые вещи, и осмотрелась. На улице уже сгущались вечерние сумерки, и мерцающий свет уличных фонарей окрашивал мокрый асфальт в золотистые оттенки. Влажный воздух пах свежестью осеннего леса, смешиваясь с ароматами кофе и выпечки, доносящимися из маленькой забегаловки неподалёку.

Город гудел. Его шум казался не навязчивым, а скорее приветливым, словно Портленд сам приглашал её войти в свою суету. Делия прислушалась к этому звуку, чувствуя одновременно волнение и легкий страх перед неизвестностью.

Она приехала сюда одна. Впервые в своей жизни. Её домом всегда был уютный домик в пригороде, где она жила вместе с матерью. Этот дом был её миром — безопасным и неизменным. Но всё изменилось, когда Делия решила покинуть его и отправиться сюда, в город, который казался ей огромным и почти бесконечным.

Теперь её ждало общежитие — новый дом, новые люди, новая жизнь. Она глубоко вздохнула, ощущая как прохладный воздух щекочет лёгкие. Перед ней был целый квартал, полный огней, звуков и запахов. Её шаги эхом раздались по тротуару, когда она двинулась вперёд, держа в руках листок с адресом общежития. У неё не было карты или какого-нибудь бумажного путеводителя, только указания от водителя автобуса.

— Идите прямо по улице до перекрёстка с аптекой, затем сверните налево, пройдите ещё две улицы, и увидите здание с красной крышей, — повторяла Делия про себя, стараясь удержать маршрут в памяти.

Она шла мимо светящихся витрин магазинов, уличных фонарей и редких прохожих, укутанных в теплую осеннюю одежду. Холодный ветер трепал её волосы, и она плотнее запахнула куртку. Порой ей казалось, что она идёт уже слишком долго, но каждый раз за следующим поворотом обнаруживала что-то, что напоминало слова водителя.

Аптека с облупившейся вывеской нашлась быстро, и Делия свернула налево. Здесь улицы были тише, и её шаги стали звучать громче в тишине между редкими машинами. Вдалеке слышался лай собаки, из окон домов пробивались теплые полосы света.

Пройдя ещё один квартал, она увидела небольшой парк с низкой изгородью и ряды домов с высокими крыльцами. Сердце застучало чуть быстрее. Ещё немного, и она найдет это здание с красной крышей, о котором говорил водитель.

Она ускорила шаг, радуясь, что рюкзак хоть и тяжёл, но не настолько, чтобы замедлить её. Листок с адресом в руке немного помялся от постоянных прикосновений. Она внимательно вглядывалась в дома и номера на дверях.

Наконец, за поворотом показалось трёхэтажное здание. Красная черепица крыши блестела под тусклым светом фонаря. На фасаде висела скромная табличка с названием общежития. Делия остановилась на мгновение, глядя на дом, который станет её новым пристанищем.

Она вздохнула, чувствуя одновременно облегчение и волнение. Поднявшись по короткой лестнице к входной двери, она достала из кармана ключ, который ей прислали по почте заранее. Замок щёлкнул, дверь поддалась, и Делия шагнула в коридор, который встретил её слабым запахом полированного дерева, примешанным к едва уловимому аромату старых нотных листов. Стены были обклеены афишами концертов, многие из которых выглядели потрёпанными, словно их снимали с досок объявлений и привозили сюда на память.

На одном из столиков у стены лежали стопки нотных сборников и программок концертов. Делия замерла на мгновение, разглядывая их, пока где-то в конце коридора не раздались звуки скрипки — нежная, плавная мелодия, словно чья-то душа решила спеть через струны.

Она перевела взгляд в сторону звука и не удержалась, шагнула ближе. Дверь одной из комнат была приоткрыта, и через щель мелькала фигура девушки с тёмными волосами, наклонившейся над скрипкой. На кровати рядом валялся футляр, а возле окна стоял небольшой пюпитр с нотами. Делия не стала мешать, но что-то внутри всколыхнулось — радость и нервное волнение одновременно.

Она вздохнула и, держа рюкзак крепче, двинулась дальше. В комнату на третьем этаже, которую ей указали в письме. Когда она открыла дверь, её встретил простой, но уютный интерьер: узкая кровать, стол, шкаф и большое окно с видом на улицу. На стене, к её удивлению, висел постер с изображением симфонического оркестра, дирижёр в центре был изображён в порыве вдохновения, размахивая палочкой над оркестром.

Разобрав вещи, Делия села на кровать и устало откинулась на подушку. Город, новая жизнь, музыка... Всё это одновременно пугало и притягивало её. Она приехала сюда, чтобы стать музыкантом, чтобы найти своё место среди тех, кто делал музыку своей жизнью.

Завтра её ждал важный день. Ей нужно было встретиться с капельмейстером — руководителем оркестра, с которым она переписывалась перед приездом. Он должен был услышать, как она играет, и решить, какое место она займёт в оркестре.

Её рука непроизвольно потянулась к футляру с флейтой, который стоял у кровати. Делия открыла его, провела пальцами по серебристому металлу. Этот инструмент был её мечтой и частью её самой. Она знала, что завтра будет непросто, но сейчас мелодия, играющая в её голове, была полна надежды.

Где-то внизу зазвучала виолончель, к которой вскоре присоединилось пианино. Музыка заполнила пространство, словно сама атмосфера этого места была насыщена звуками. Делия улыбнулась: здесь она могла чувствовать себя частью чего-то большего.

Делия распаковала свои вещи, аккуратно расставляя их на столе и в шкафу. Всё, что она привезла, уместилось на одной полке. Домашние фото в деревянной рамке, несколько книг, включая её любимый сборник нот, и небольшой керамический подсвечник, который ей подарила мать перед отъездом.

Она достала футляр с флейтой и поставила его на стол, оглядела комнату, словно проверяя, всё ли на своём месте. Привыкнуть к новому пространству оказалось сложнее, чем она думала. Комната была уютной, но чужой.

Оторванная от всех

Утро наступило неожиданно быстро. Делия проснулась от слабого солнечного света, пробивающегося через занавески, и потянулась, пытаясь избавиться от тяжести в глазах. Встав с кровати, она подошла к умывальнику. В зеркале она увидела своё отражение — темные глаза с усталостью, волосы, немного взъерошенные после ночи.

Вдруг дверь её комнаты внезапно распахнулась, и в проёме появился парень с длинными, растрёпанными волосами и смущённой, но доброй улыбкой. Он был с немного небрежной походкой, как будто чуть-чуть опоздал, но это его совершенно не волновало.

— Хай, новенькая, я Джером! Как спалось тебе, милашка, не изнывала ли по какому-нибудь мужчине? — спросил он беззаботным тоном, облокачиваясь на косяк двери.

Взгляд парня был живым, немного хищным, но с этим неуловимым обаянием, которое часто бывает у людей, привыкших быть в центре внимания.

— Спала нормально, — ответила Делия, чуть нахмурив брови, — но тебе-то какое дело? И как ты смеешь меня спрашивать о моей личной жизни?

— О, да ты девица с характером! Мне нравятся такие девчонки! — сказал он с неприятным хохотом.

Делия почувствовала себя задетой и, решив поставить его на место, резко рванула с места и подошла к нему. Когда Джером повернулся к ней, чтобы что-то сказать, Делия, неожиданно для самой себя, сделала резкое движение, как будто собираясь схватить его за руку.

Парень мгновенно замер, его лицо побледнело. Он сделал шаг назад, сжимая пальцы, словно ожидая удара, после чего в явной панике выбежал из комнаты. Девушке показалось, что при этом с его губ сорвалось неприличное слово, но впрочем это могло быть просто слишком громким дыханием, которое она могла случайно принять за фразу.

Делия, проводив нахала взглядом, вернулась к кровати, чтобы одеться. Покопавшись в своём гардеробе, она выбрала тёмные джинсы, блузку и лёгкую курточку. Через несколько минут она уже была готова к выходу. Слегка приподняв воротник куртки, она вышла в коридор и сразу столкнулась с виолончелистом, который медленно шагал по коридору, поглощённый своими мыслями.

Делия остановилась и, немного нервно поправив волосы, заговорила:

— Извините, вы не подскажете, где находится здание оркестра? Мне нужно попасть к капельмейстеру, он должен меня посмотреть. Я только что приехала, и...

— Ты новенькая, да? — перебил её парень. — Я Карлтон. Наш капельмейстер — это прямо вниз по улице, затем налево. Но... если ты собираешься туда, лучше не опаздывать.

Он говорил с явным безразличием, не глядя ей в глаза, и даже не пытался добавить что-то вежливое.

— Спасибо, — ответила Делия, которую смутил его хмурый тон.

Карлтон, не заметив её напряжённой реакции, продолжил свой путь, оставляя за собой лишь эхом отголоски шагов. Делия, потоптавшись на месте, вскоре вышла из общежития. Она осторожно двинулась по улице, каждое новое лицо на улице заставляло её немного нервничать.

Вскоре она подошла к высокому и величественному зданию оркестра, с массивными колоннами и витиеватыми окнами. Она поднялась по ступенькам и слегка толкнула двери — они тут же открылись с характерным звоном.

Внутри было просторно и слегка темновато, лишь несколько светильников с тусклым светом освещали стены, украшенные старинными картинами и плакатами с концертами. Делия быстро пошла по длинному коридору, оглядываясь вокруг, пока не заметила указатель, который вёл в кабинет капельмейстера. Сердце сжалось от волнения, но она заставила себя идти дальше. Дверь в кабинет была открыта, и Делия тихо вошла.

Капельмейстер сидел за старым письменным столом. У него были седые волосы, а на носу он носил пенсне, которое он поправлял время от времени. Когда Делия вошла, он не спеша поднял на неё глаза.

— Вы новенькая, что ли? — его голос был сухим, но не жестким. Он внимательно осмотрел её, будто проводил анализ на молекулярном уровне. — Подойдите ближе.

Она сделала несколько шагов вперёд, ощущая, как её плечи непроизвольно напряглись.

— Так что ж, вы хотите в оркестр? — спросил он, не меняя выражения лица.

Делия сглотнула, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди, а страх сжимает её живот. Она быстро выпрямилась, чтобы казаться более уверенной, и решительно ответила:

— Да. Я играю на флейте и хотела бы...

— Каждый день к нам приходят новички, — с явным разочарованием перебил её старичок. — Все хотят играть на флейтах и скрипках, как будто это единственные инструменты, которые достойны внимания. Все хотят быть на виду, в центре, на первых ролях. А вот таких, кто готов встать за ударные, кто согласен работать с тарелками или треугольниками, на вес золота. Я, конечно, не против флейт и скрипок, но куда более ценным был бы кто-то, кто готов взять на себя роль в ансамбле, а не претендовать на место на пьедестале. Понимаете?

Он развёл руками, как бы подчеркивая, что, несмотря на все внешние проявления важности, оркестру нужны именно те, кто готов встать в тень, а не только те, кто стремится к славе.

— Если бы все эти флейтисты, — продолжал он, — вместо того чтобы мечтать о первых партах, просто взяли бы на себя что-то менее яркое, но не менее важное... Это могло бы изменить всё. Но пока что приходится ждать, что кто-то осознает, что, несмотря на всю их амбициозность, оркестр — это не просто соло. Это коллектив.

Его взгляд вновь скользнул по Делии, и он выдохнул, очевидно устав от бесконечных разговоров о талантах и амбициях.

— Ладно, хватит об этом, — сказал он, переключая внимание на девушку. — Давайте к делу. Через двенадцать дней у нас премьера шестой симфонии Малера. Это серьёзное событие, которое мы готовили долго и тщательно. И как назло... наша девушка, которая играла на тарелках, ушла в декретный отпуск, рожать собралась, видите-ли!

Он сжал губы, явно раздражённый этим форс-мажором. Делия почувствовала, как напряжение в воздухе усилилось. Это было не просто случайное происшествие — это был настоящий кризис для оркестра.

Паника — Опыт на публику

На следующее утро Делия проснулась с тяжёлой головой. Она прошла в ванную, умылась холодной водой, чувствуя, как холодок на лице немного остужает её воспалённые мысли. Взгляд в зеркало показал ту же усталость, что и в её голове, но она постаралась игнорировать это. Заставив себя двигаться дальше, она переоделась в простое тёмное платье и джинсовую куртку, после чего вышла из своей комнаты, стараясь не обращать внимания на странное чувство, которое сковывало её.

В коридоре было тихо, лишь из кухни доносились обрывки разговоров, звуки стола, на котором готовили завтрак. Делия направилась к столовой, не встречая на своём пути никого. В коридоре, наполненном запахами кухни, она вдруг почувствовала лёгкое беспокойство — так много неопределённости в её жизни, и ей нужно было хотя бы немного нормальности.

Она открыла дверь и вошла в столовую. В помещении царил обычный утренний шум: тарелки и чашки звякали, разговоры, смех и неясные разговоры наполняли воздух. Когда она вошла, Джером, заметив её, не упустил возможности пошутить.

— Ну, смотри, кого мы тут видим, — с ухмылкой произнёс он, подмигивая. — Как ты, красавица, с прошлой ночи? Всё ещё не приглядела себе кого-нибудь из оркестра? Или не до этого было, с твоим новым репертуаром на тарелках?

Его голос прозвучал громко, и все присутствующие на столе несколько мгновений обратили на неё внимание. Делия почувствовала, как её лицо покрывается лёгким румянцем, но, стараясь не подавать виду, без слов села за стол.

Однако как только она взяла ложку, Эмили, её соседка, внезапно с громким фырканьем отодвинула свою тарелку. На её лице было такое выражение, как будто она столкнулась с чем-то крайне неприятным.

— Я не хочу сидеть рядом с ней! — резко вырвалось из её уст, и все глаза в столовой обратились к Делии. — Зачем ты вообще села так близко? Я не буду рядом с этой... с ней!

Не скрывая своего недовольства, Эмили демонстративно поставила свою тарелку с супом на стол в другом конце, буквально разворачиваясь в её сторону спиной. Всё в её поведении говорило о том, что она готова спорить на эту тему до последнего. Лица вокруг неё мгновенно замерли, а Джером, сидя напротив, с удивлением и лёгкой ухмылкой следил за происходящим.

— Смотрите, она как будто только что из гроба вылезла, — вдруг произнёс он так, чтобы все услышали. — Как живой труп, честно говоря. Не знаешь, как с ней разговаривать — будто бы прямо из могилы.

Карлтон, сидящий рядом с ним, слегка хмыкнул и добавил:

— Ну, так это нормально. Все новенькие такие, поначалу. Но это не значит, что они всегда такими и остаются. Не переживай, милашка, ты уж привыкнешь.

Тон его был будто бы сочувствующим, но в глазах сверкала та же игривая насмешка, что и у Джерома. Всё это вызывало в Делии странную пустоту внутри. Она старалась оставаться спокойной, не отвечать на их провокации, но чувствовала, как подступает раздражение.

— Она, наверное, просто интроверт, — прокомментировала одна из девушек, сидящих рядом с ними. — Смотрите на неё — всё время в себя уткнулась. Даже когда с ней говорят, она будто бы в своей голове живёт, как на какой-то другой планете.

— О, так у нас тут ещё и бука! — рассмеялся Джером. — Слушай, не переживай, деваха! Мы все тебя примем, только не будь такой... ну, как сейчас. Всё будет нормально, когда привыкнешь к нашим веселым компаниям.

Все, кроме молчащего Джо, поддержали этот поток слов. Даже Карлтон подшутил ещё, подмигнув Делии:

— Ты правда с нами будешь? Или на ужин исчезнешь, как какой-нибудь привидение?

Делия опустила голову, пытаясь избежать их взглядов, и вдруг в столовой настала тишина, когда на своём месте поднялся крупный молодой человек, который ранее сидел у окна. С невозмутимым выражением лица он направился к Делии, и в воздухе повисло напряжение, как если бы что-то вот-вот должно было случиться.

— О, Райан, ты тут как раз в тему! — раздался насмешливый голос Джерома. — Ты смотри, мы тут все гадали, призрак ли она, так что, может, проверишь? А то выглядит как-то... ну, странно. Может, мы все тут живем в каком-то параллельном мире?

Остальные хихикали и поддакивали, глядя на Райана, который медленно приблизился к Делии, и, не сказав ни слова, наклонился и, как бы между прочим, ущипнул её за пухлую щёку. Делия резко дернулась, чувствуя острое ощущение обиды, и все в столовой разразились громким смехом.

— Ага! — кричал Джером, глядя на Райана с восхищением. — Дернулась! Значит, живёхонька! А то мы думали, она тут призраком просто ходит, паранормальные явления!

— Ну что, Райан, давай признаем, она точно не призрак! — смеясь, добавил Карлтон. — Если бы была призраком, не дернулась бы, верно?

Смех разнесся по всему помещению, и Делия почувствовала, как её лицо снова пылает от стыда. В это время Эмили, которая, похоже, давно ждала удобного момента, встала и с ехидной улыбкой посмотрела на Делию.

— Ну что, ты как там, «призрак», — сказала она с ядовитой насмешкой в голосе. — Думаешь, всё обойдется, если сидеть в углу и молчать, как какая-то угрюмая тень? Может, ты и есть эта тень, которая не способна по-человечески общаться, ну и вообще, ты же не настоящая, да? Так, просто фальшивка.

Дыхание Делии на мгновение прервалось, когда она услышала это, но неожиданно флейтист Джо резко встал, вытирая руки о салфетку, и направился к столу, где сидели Эмили и её сторонники. На его лице была резкая, напряженная выражение.

— Эмили, прекрати, — сказал он, голос его был твёрд, а в глазах сверкала недовольство. — Ты что, с ума сошла? Кого ты тут травишь? Это просто нечестно.

Эмили на мгновение замолчала, изумлённо взглянув на него, но Джо не дал ей времени ответить. Он продолжал, не скрывая злости:

— Если у вас не хватает мозгов, чтобы понять, что Делия просто не такая, как все, и у неё свои причины молчать, то это ваши проблемы, а не её! Никто не обязан быть, как вы хотите. Не могу поверить, что вы вообще так можете вести себя, как маленькие дети. Давайте все быть взрослыми и хотя бы уважать друг друга, а не выкидывать эти дурацкие номера!