Она мне принадлежит

Глава 1

На постели лежало мужское тело. Обнаженное и возмутительное в своем бесстыдстве. Моему взору предстали крупные накачанные ягодицы, проработанный рельеф лопаток, мускулистые длинные ноги, одна из которых сейчас была согнута, демонстрируя мне...

– У быков и то меньше бубенцы.

Прикусила губу, коря себя за несдержанность. Если мужик услышит, то проснется, а встречаться с другом дяди, решившим внезапно остановиться у нас в доме, наедине мне не хотелось.

Я только вернулась с практики и так надеялась понежиться в ванне и пощеголять по дому в неглиже, пока дядя в командировке, но пришедшее от него сообщение разбило в пух и прах мои надежды.

– Не мог в гостиной развалиться, что ли, козел, – прошипела, глядя на использованный презерватив, скрученный и валявшийся около кровати.

Выдохнув, на цыпочках подошла к комоду, чтобы достать домашние вещи, и в этот момент прозвучал мужской стон. Застыла испуганным зайцем, держа в руках одежду и не решаясь обернуться.

– Пожалуйста, – зажмурилась и прошептала, а после медленно развернулась.

Облегченно выдохнула, когда увидела, что он лежит в той же позе. Марат Рамисович Архаров. Так написал мне дядя. Проскользнула к выходу, но дверь находилась между кроватью и шкафом, так что снова идти так близко к чужому обнаженному телу было боязно. И когда я было обрадовалась, что вскоре окажусь далеко, произошло то, чего я больше всего боялась.

– Я тебя не отпускал, – мужской, совершенно не сонный голос, отдающий жестким приказом, заставил замереть.

Руки ослабли, и вещи полетели на пол одновременно с тем, как меня резко подхватили мужские руки. И не успела я опомниться, как оказалась под чужим мужиком, чувствуя жар простыни под собой.

Время остановилось, и мне некстати пришла в голову мысль. У него кристально чистые и красивые серые глаза, отдающие на свету зеленцой.

– Н-не отпускали? – повторила за ним и язычком провела по губам.

Это было ошибкой. Его взгляд упал вниз, а ноздри раздулись, вдыхая мой запах. Покраснела и с шумом сглотнула, впадая в приступ паники.

– Ночью ты поласковее и поразговорчивее была.

– Вы-вы… меня с кем-то перепутали, – залепетала, – я только пришла, я…

– Много болтаешь. Зря оделась, я снова хочу. Не бойся, по деньгам не обижу.

По его губам скользнула мерзкая пошлая ухмылка, а затем мне в бедро ткнулось оно.

– Отпустите, – запищала мышкой, пытаясь выскользнуть из-под этого бугая, но он навалился всем весом и прижал плотно к матрасу.

Характерный запах секса, витающий вокруг, забился в ноздри, а к лицу приближалась его морда.

– Строптивая, – ухмыльнулся. – Я игры люблю, детка, но не сейчас. Будь хорошей лапочкой и расслабься, дай взрослому дяде сбросить напряжение.

Подчиняться я не собиралась. А когда мужские губы коснулись шеи, взбрыкнула, пытаясь сбросить с себя стокилограммовую тушу.

– Я… Я племянница дяди Захара, – захныкала.

Это была моя последняя надежда достучаться до его сознания. Судя по дубине, твердеющей с каждой секундой сильнее, скоро вся кровь из его головы утечет ниже. Сработало. Он оторвался от меня и посмотрел неверяще.

– Не гони.

– Отпу-отпустите меня, п-пожалуйста, – промямлила и уперлась освободившимися ладошками в его грудь.

Старалась не опускать взгляд ниже. Ни на секунду не забывала, что мужчина полностью обнажен. Вставать он не торопился, как и отпускать меня. Он всматривался мне в глаза, выпытывая правду, но я стыдливо отводила взгляд.

– Учишься?

Вопрос застал меня врасплох.

– Д-да.

– Заплачу за все года твоей учебы. Сколько там тебе осталось? Года два?

– Я же сказала, вы меня перепутали, и я племянница…

– Хватит. Лазила ночью по квартире и узнала имя хозяина? Хочешь, чтобы я поверил в этот бред?

– Но я не вру…

В этот момент прозвучала мелодия звонка. Мужчина вдруг потянулся рукой под подушку и достал оттуда вибрирующий телефон. Повернул его экраном ко мне и завращал.

– Смотри, Захар звонит, – улыбнулся. – Последний шанс тебе не валять дурака.

Задержала дыхание и воспользовалась возможностью, провела пальцем, принимая вызов.

– Дядя Захар, привет, как ты? Как доехал? – проговорила скороговоркой.

– Белль? Я что, тебе позвонил? – раздалось шуршание, затем его полный подозрения голос. – Где Марат?

Наши взгляды с мужчиной встретились, и он сузил глаза, недовольно оттолкнулся ладонями от постели и забрал у меня телефон, выключая громкую связь.

– Салам, брат, – прозвучал глубокий баритон. – Да, мы с твоей племянницей познакомились.

Кинул на меня цепкий взгляд, пригвоздивший меня к кровати, и прищурился, напоминая мне кота, лениво облизывающего свои яйца на солнышке.

– Присмотрю. Не вопрос. Понял.

Короткие рубленые фразы, недолгий разговор, и мы снова остались один на один.

– Племянница, значит. Сколько тебе лет, деточка?

Сглотнула и под его немигающим взглядом цербера медленно встала с кровати. Марат босыми крупными ступнями ступил на пол и выпрямился, указывая на меня концом своего детородного органа.

– Д-двадцать два.

– Взрослая уже, – дернул губами и расслабился, снова рассматривая меня с интересом. – Кто пристает?

– Что?

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – раздраженно двинул плечами.

Видя непонимание на моем лице, взъерошил волосы и тяжело вздохнул.

– Я так понимаю, ты девственница? – дождался моего кивка и цокнул. – Да уж, задорная неделька нам предстоит.

Что он сказал? Неделька? Возмущенно стиснула кулачки у груди и вскинула подбородок.

– А вы не можете снять себе номер в гостинице? Дядя Захар сказал, вы бизнесмен.

– Справки обо мне наводила?

– Что? Нет, конечно. Я…

– Не суетись, краса, – махнул ладонью, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. – Дядька тебе что, ничего не сказал?

Качнула отрицательно головой.

– Он попросил меня приглядеть за тобой в его отсутствие. Прессану твоего сталкера и наконец заценю твой легендарный штрудель. Захар мне все уши прожужжал, какая ты у него хозяйственная.

Глава 2

Шум воды из ванной не давал мне сосредоточиться.

Голова и так болела после бессонных ночей перед экзаменами, а тут этот дикарь невоспитанный.

Ну да, шепнуло подсознание, из-за подготовки-то мигрень, а литр вина вчера в честь окончания второго курса совершенно ни при чем.

Зло поджала губы, не желая признавать очевидное. Каникулы коту под хвост, и мужчина в душевой – лишь следствие собственного плохого настроения.

Поставила молоко на плиту и рядом турку на маленькую конфорку. Кофе нашелся на привычном месте – на верхней полке шкафа. Элитный сорт. А у дяди губа не дура, на широкую ногу живет.

Шум воды утих. Спустя несколько секунд открылась дверь.

– Девушка, а, девушка. Полотенца для горячего самца не найдется?

И как у него получается говорить одновременно и насмешливо, и ласково?

С силой протолкнула воздух через дыхательные пути, даже по груди ударила ладонью. Боже, дай мне сил. И откуда берутся такие себялюбивые мужики?

– Найдется! – прорычала и, зло бросив ложку на столешницу, потопала в спальню дяди.

Гостевые хранились строго в шкафу в коридоре, но я была так зла на дядю Захара, что решила отомстить.

Он сильно не любил, когда трогали его личные вещи.

Помню, как в прошлом месяце приезжала мама и без спроса взяла из его комнаты виниловые пластинки. В общем, скандал поднялся такой, что я опасалась приходить домой и оставалась всё это время в общаге.

Злорадно хмыкнула, предвкушая, как этому Марату набьют его самодовольную морду. Уверена, с ним дядька церемониться и фильтровать речь, как с мамой, не станет.

Достала темное махровое полотенце с инициалами З.О. и вернулась к ванной. Дверь была приоткрыта, но я на всякий случай закрыла одной ладонью глаза и отвернулась, а второй протянула собственность дяди этому мужлану.

– Держите, – буркнула.

Забирать у меня ношу никто не торопился.

– Ну? Берете, или я уношу? Голым выйдете из ванной тогда.

– Ты меня так пытаешься наказать? Я-то мальчик не стеснительный, а вот тебе могу психологическую травму нанести, – голос раздался почему-то чересчур близко ко мне.

– Не льстите себе, чего я там не ви… – раскрыла глаза. – …дела.

Ну да, так и есть. Этот бесстыдник открыл дверь и стоял в неглиже напротив. Даже не стеснялся, а будто выпячивал свою наготу. Выставил товар лицом.

– А ты проверь.

Ему и правда нечего стесняться. Литые бугристые мышцы груди, по которым стекали капли воды, внушительные бицепсы, рельефные поперечные мышцы живота.

Жилистый, не на сушке, как сейчас модно.

Взгляд непроизвольно скользнул вниз, но я быстро отвела глаза. Еще не хватало пялиться на чужое достоинство.

– Нравлюсь? – дернул грудной мышцей.

– Нет.

– А по взгляду и не скажешь. Будто оседлать меня готова. Ты только скажи, я всегда готов.

– Я же сказала, нет! – рявкнула.

Главное, чтобы не заметил, как покраснела моя шея и ускорился пульс.

– Ну-ну.

Фыркнула от его наглости. Прям Милон Кротонский, тоже мне.

– А ты у нас тогда кто, Мийя?

О боже, я что, говорила вслух? Дурная привычка, оставшаяся после учебной практики в теплице. Вот что с нами делает одиночество.

– Не переживай. Это тебе точно не грозит, красивая, – подмигнул и протянул ко мне руку.

Опять лапы свои распускать удумал, гад ползучий. Отшатнулась и словила его ироничный насмешливый взгляд.

– Полотенце, может, отдашь?

Покраснела. О черт, опростоволосилась. Теперь будет думать, что нравится мне. Качок недобитый.

Кинула ему полотенце и сбежала обратно на кухню. Вслед донесся самодовольный смех.

Кофе за время моего отсутствия убежал, так что пришлось заваривать новый.

– На кого учишься, краса?

Подпрыгнула. Обернулась и еще сильнее разозлилась. Даже не удосужился одеться. Обернул полотенце вокруг бедер и явился так на кухню. Отодвинул по-хозяйски стул и вальяжно сел, раскидывая ноги в стороны. Махровая ткань натянулась и обозначила его причиндалы.

– Не ваше дело, – буркнула, отворачиваясь к плите и размешивая кашу в кастрюльке.

Даже не могу пристыдить его приличиями. После нелепой сцены у ванной подумает еще, что я падка на его грубый избитый флирт.

– Какие мы бу-бу-бу.

– Вы ведете себя не по-взрослому!

Потеряла терпение, развернулась и топнула ногой, глядя на этого наглеца, не желавшего покидать кухню. Мужчина вдруг встал со стула, выпрямляясь во весь рост, и я испуганно сглотнула. Крупный, словно скала, он производил пугающее впечатление. Его плечи развернулись вширь и, казалось, заняли всё пространство немаленькой кухни.

– Марат Ра-рамисови-вич…

Страх так сильно сковал меня, что я стала заикаться, пытаясь выговорить его отчество. Выставила одну ладонь вперед, а второй облокотилась о разгоряченную плиту.

– Ай, – отскочила, дуя на руку и видя там зарождающееся покраснение.

– Осторожнее, краса, – подскочил ко мне и помог промыть ладонь под проточной водой.

Как только острая боль прошла, до меня дошло, что он прижат ко мне чересчур близко. Так плотно, что я ощущала его горячую кожу даже через одежду. Развернулась, пытаясь отодвинуться, но он нависал, держа обе ладони по бокам от меня.

– Я Белль, не Мийя. У вас с памятью проблемы? – наехала, хмуря брови и глядя на его переносицу.

Дядя всегда называл меня ежиком. Такая же ершистая и иглоопасная, особенно когда смущаюсь. Защитная реакция организма, с которой ничего не могу поделать.

– Мийя – это жена Милона, с которым ты меня сравнила. Кстати, у тебя кофе убежало.

– Убежал, – поправила машинально.

Еще и безграмотный. Правильно говорят. Сила есть, ума не надо.

Потянулась указательным пальцем поправить очки, но наткнулась на переносицу. Так разнервничалась, что забыла про линзы, которые ношу вместо уродских окуляров.

Пожалела, что и их надела. С моим зрением в минус три чувствовала бы себя комфортнее, не видя мужчину так четко, как сейчас – гладкая кожа так и манила потрогать ее, убедиться, так ли он хорош на ощупь.

Глава 3

Лежала на диване и составляла обещанный список.

Тэк-с.

Первое. В мою спальню входить нельзя.

Повернула головой из стороны в сторону и скривилась. На ближайшую неделю моя спальня – это гостиная.

Второе. Водить людей в дом нельзя.

Хмыкнула. Пожалуй, для этого мужлана это будет самое сложное правило. Судя по бешено хлещущему тестостерону, секс такому нужен каждый день. Желательно, три раза – утром, днем и вечером.

Встряхнулась. Успокойся, Белль, ты же благовоспитанная барышня, девственница, в конце концов. Плотские желания – для девиц легкого поведения, а ты – выше этого.

Дыхательные упражнения и на этот раз помогли, так что я снова сконцентрировалась на листке бумаги.

Третье. Душ с семи тридцати до восьми тридцати утра не занимать.

– Бдыщ! – вдруг прозвучал резкий звук удара.

Подорвалась и побежала к источнику.

Дверь спальни дяди Захара была приоткрыта.

Марат стоял в боевой стойке около груши и методично молотил по ней кулаками, обернутыми в черные бинтовки.

– А вы спрашивали разрешение? – прислонилась к косяку и сложила на груди руки, пытаясь скрыть участившееся сердцебиение.

Голый по пояс, в одних шортах, он портил все предпринятые мной минуту назад усилия над собственным слабым телом.

– М? – поднял руку и остановил тряску груши.

Медленно обернулся и рассмотрел меня нагло с головы до ног во всех деталях.

– Дядя Захар никому не разрешает входить к себе в комнату.

– Мне можно.

– Но…

– Мне всё можно, краса. Не переживай, я мальчик ответственный и сам за себя отвечу, если надо будет.

Замолчала. Сглотнула, жадно пожирая его накачанное тело глазами.

На кухне случился такой переполох, что разглядывать его у меня не было времени, а сейчас я застыла, словно никогда не видела обнаженных тел. Поправочка, таких мужских тел.

Кого ты обманываешь, Белль, таких фактурных днем со днем не сыскать. Это тебе не культуристы в телевизоре, а живой мужик из плоти и крови. Его тело закалено и испытано долгими и упорными тренировками, и совсем не на турнике. Боевые искусства какие-то?

– Муай-тай.

– А?

Посмотрела ему в глаза. Судя по насмешке в его глазах и изогнутых лукаво губам, вид у меня был растерянный и явно не благочестивый.

– Ты спросила, чем я занимаюсь. Я ответил. Муай-тай. Тайский бокс. Может, слышала?

– А? – боже, дайте мне хлесткой пощечины. Приди в себя, Белль!

– Уоу, да кого-то коротнуло походу не по-детски.

Задержала дыхание, наблюдая, как вся эта гора сексуальных мышц медленно приближается.

– Да нет, я… – прокашлялась, прогоняя выдававшую меня с головой хрипоту. – Вот.

Не нашла ничего лучше, чем отдать ему лист с недописанными правилами.

– И что это? – вытер тыльной стороной кисти пот со лба и протянул руку, второй облокотившись о косяк выше моей головы.

Слишком близко ко мне. Невыносимо. До спертого дыхания.

– П-правила проживания.

– Ммм.

– Я еще не до… – раздался треск разорванной бумаги. – …делала.

– Вот видишь. Я сэкономил тебе время, краса.

Подмигнул, скомкал оборвыши в комок и единым движением запулил в мусорный бак, стоявший около письменного стола дяди.

Этот грубый жест вызвал во мне такую бурю негодования, что я потеряла дар речи, открывая и закрывая рот, словно сломанная кукла.

– Не провоцируй, краса, – прохрипел, глядя на меня с высоты своего роста. – Демонстрируешь мне свои диаметры?

Тишина. Его взгляд устремился к моему рту, а я молчала, не понимая, на что он намекал. А затем до меня дошло.

– Хам! – ударила ладошкой по груди, развернулась и убежала с поля боя, красная аки рак.

Хлопнула дверью и снова села на диван, доставая новый листок.

Тэк-с.

Правила проживания на одной территория с невоспитанным мужланом и дикарем. Дубль два.

Спустя сорок минут моих мучений и еще десять – рефлексий, я, наконец, вышла из гостиной и двинулась в собственную спальню. Дверь закрыта, так что я, как деликатная барышня, постучала.

Ответа не последовала.

Три стука следом.

Тишина.

Терпение мое на исходе.

Сжала ладонь в кулак и практически забарабанила, выплескивая свою истерику. Уже готова была занести ногу и отпинать эту дверь, хотя подобного за мной никогда замечено не было.

С кем поведешься, того и наберешься, как говорится.

– Звали б тебя Варвара, краса, я бы величал тебя «о, мой варвар».

Подпрыгнула, услышав насмешливый мужской голос за спиной.

Обернулась и резко выдохнула.

– Корейских дорам пересмотрели? – буркнула.

– До-рам? – переспросил, произнося слово по слогам, чуть ли не почесывая затылок.

На лице было написано такое недоумение, что я прикусила язык. Не люблю ведь афишировать свои пристрастия.

– Возьму на заметку.

– Где вы были?

Сама не заметила, что мой голос прозвучал чересчур ворчливо для недельной безликой соседки, какой я хотела бы остаться.

– Ревнуешь?

– Не несите чепуху, я тут бог знает сколько простояла, а вы даже не удосужились…

– На попце твоем завис, – нагло перебил и опустил глаза ниже.

– Вы! – выплюнула, ощущая, как покраснели щеки. – Невоспитанный… Пошляк!

– Каюсь, я такой, – подмигнул. – А за чистосердечное плюшки полагаются?

На его лице возникла хитроватая и намекающая на горизонтальные игры улыбка.

– Плюшки? – поджала губы и произнесла со злорадством. – У нас здесь конвейерный агрегат по раздаче преференций. Дубль два, кстати, прошлый-то вы порвали.

Опомнилась и зашелестела перед его носом новым исписанным листом.

– Не тратьте свои силы на этот раз. Я была умнее и сделала несколько экземпляров. Так что от правил вам никуда не деться, Марат, – протянула к нему листок бумаги. – Будьте добры, ознакомьтесь с моим регламентом и поставьте подпись.

Мужчина прищурился, но ручку не взял, только выхватил документ и несколько секунд потратил на чтение.

Глава 4

Не прошло и получаса, как прозвучал звонок в дверь.

Спальня оказалось закрытой, а Архаров даже и не думал выходить из нее.

Я никого не приглашала, так что вывод напрашивался один – гости приперлись к нему.

Раздраженная, что Марат еще не подписал регламент, а уже нарушает правило номер два – не водить в дом людей, зло потопала к двери.

– Вы ошиб… – выпалила, как только открыла дверь, желая выгнать незваного гостя еще на подлете, и осеклась.

Совершила опрометчивую ошибку, заранее не посмотрев в глазок.

– Добрый день, Белослава, – прозвучал занудный и излишне манерный голос моего личного сталкера.

Плюгавый, маленького роста, с зализанными назад волосами, в твидовом костюме и толстых роговых очках, Егор Любавин не внушал никому ни страха, ни опасений, только чувство жалости и снисходительности.

Так же думала и я, кинувшись месяц назад спасать его от падения с окна нашего многоэтажного здания университета.

Оказалось, что его бросила девушка, и он впал в депрессию, а я сдуру, испытывая к нему сострадание, убедила его, что как парень он ого-го, и даже я бы стала с ним встречаться.

Кто же знал, что он воспримет мои слова буквально и примется осаждать меня с каждым днем всё агрессивнее и настойчивее.

– Добрый и прощай, Его-о-о, – сделала попытку захлопнуть дверь, но он резко выбросил вперед руку и заверещал, когда ее прищемило металлом.

– Ай-я-я-яй, мамочки, как болит, – запричитал, прижимая пострадавшую конечность к груди и баюкая ее на младенческий манер.

Жалко его не было, но стало страшно. Меня уже таскали в РОВД из-за одного его такого заявления.

– Белослава, у меня, кажется, перелом, – захныкал, заставляя меня почувствовать за собой вину. – Поехали в больницу, мне срочно нужен рентген.

Застыла с открытым ртом прямо посреди порога и переступила с ноги на ногу.

Скрипнула соседская входная дверь, и оттуда вышла наша соседка, баба Валя, главный поставщик сплетен на районе.

– Одевайся, Белослава, я сейчас сознание потеряю, – продолжал страдать и канючить Егорка, а соседка, как назло, долго копалась в сумке, якобы ища ключи, чтобы закрыть квартиру.

В памяти вдруг всплыл тот день, когда его бросили, и в груди расползся страх, что всё повторится, но на этот раз по моей вине. Встречаться с ним я не планировала, но как отшить так, чтобы не стать виновницей его самоповреждений, не знала.

– Где моя сладкая булочка? Ты почему еще не в постели, краса? Мой двадцатисантиметровый боец уже весь в ожидании.

Наглый и в то же время ленивый голос Марата прозвучал, как нельзя кстати. Я засияла ярче начищенного пятака и отступила вглубь квартиры.

Он стоял сзади в одних черных боксерах, посередине которых отчетливо обрисовывался член в спокойном состоянии. Как вдруг ткань начала резво натягиваться, напоминая парус и вгоняя меня в краску.

– Кто это еще такой, Белослава? – раздался сзади визгливый голос Егорки, и я, наконец, оторвалась от созерцания мужского стояка.

Архаров не растерялся и выдвинулся вперед, загораживая меня своей внушительной шкафообразной фигурой. Поднял одну руку, опираясь о верх дверного косяка, а второй небрежно почесал голую волосатую грудь.

– Экстрасекс я ее, а ты кто таков будешь, хорек?

– Я официальный жених Белославы.

– Кого?

– Меня так зовут, – вклинилась.

– А ну немедленно оденьтесь и уходите! Ей ваши сомнительные услуги не нужны. Кто это такой, Белослава, сантехник? Он пристает к тебе? Я сейчас вызову полицию и…

– А ну-ка дай сюда, чмырь, и пшел отседова, – выхватил телефон из рук Егорки, выключил его и кинул тому обратно.

Баба Валя в это время достала свой новенький смартфон, который ей подарили внуки, и направила камеру на Марата. Спряталась за его спиной, чтобы не дай боже не попасть в кадр, но уже представляла, какие пойдут по двору слухи.

– Да что вы себе позволяете?!

– Ну-ка отошел.

Архаров слегка шуганул его, подавшись вперед, а тот от испуга отлетел с такой силой, что упал, пропахав копчиком всю лестничную площадку. Лицом ударился о перила во время полета, да так сильно, что на виске, кажись, намечается синяк.

– Я… Я буду жаловаться!

– Пожалуйся на свой маленький скипидар, визгляк.

Дверь захлопнулась, и мы остались в квартире наедине.

– Экстрасекс, серьезно?

Пока он осаждал Егорку, я незаметно погуглила и покраснела.

Экстрасекс – человек с большой половой потенцией. Боже, ну и самомнение у мужика.

– Хочешь проверить? – обернулся и двинул бедрами.

– Обойдусь, – буркнула и вздрогнула, когда прозвучал настойчивый звонок в дверь. Снова.

– Слышь, клешни свои убрал, голова уже трещит, – открыл дверь Марат и толкнул парня.

Баба Валя и не думала уходить и стояла у стены, вытаращив с интересом глаза. Уже даже и не скрывала, что никуда ей идти не надо.

Мой недоделанный сталкер поджал губы, насупился и демонстративно поднял указательный палец, вдавливая его в дверной звонок. Минуты две царило полное молчание и неприятное пищание.

– Он убогий? На учете не стоит? – спросил у меня Архаров, складывая на груди руки и облокотившись о косяк.

– Егор, уходи, – шагнула вперед, вставая напротив гостя. – Это Марат, и он мой мужчина. Всё между нами кончено.

– То есть у нас были отношения? Ты это признаешь? – перестал трезвонить и засиял, словно я вселила в него уверенность. – Я тебя отобью, Белослава. Ты сама не понимаешь, что околдована, иначе…

– Какой же ты душный чмырь, – застонал Марат, словно чему-то удивлялся.

– Господи, он же тупой солдафон, и что ты в нем нашла, Белослава?

– Большой член, дрочила, – вклинился между нами Марат и навис над Егоркой. – Знаешь же, что это такое у настоящего мужика между ног бывает?

– Что вы себе позволяете? – поправил нервно очки. – Сомневаетесь в моей маскулинности? Между прочим, это набор социальных качеств, а не физических. И чтобы вы не кичились сейчас размером своего достоинства, сомнительного на мой взгляд, должен вам заявить, что на размер полового органа влияет уровень тестостерона, в свою очередь являющимся наследственным фактором.

Глава 5

Мы с Архаровым продолжали сидеть напротив и смотреть друг на друга. Он – с иронией во взгляде, я – с мыслью, что он самовлюбленный идиот. Одно другому не мешает.

– Слушай, красавица Белль, я всё спросить хотел. Егорка этот называл тебя всё время Белослава, – прищурился и глянул на меня с подозрением. – Так как тебя всё же зовут? Белль? Или Белослава?

Заскрежетала зубами, не желая отвечать. Это всегда была для меня больная тема.

В семье отца принято называть всех старославянскими именами, и меня эта участь не обошла стороной.

– По паспорту я Белослава, – выплюнула, намекая всем видом, что называть меня так не следует.

Судя по веселью, написанному на его лице, он не из пугливых, а из тех, кто делает и говорит всё, что пришло на ум.

В детстве я и без того натерпелась насмешек. Повезло, что одногруппники особенно и не интересовались такими подробностями.

Старосте, правда, пришлось заплатить, чтобы она не афишировала мое настоящее имя, но я еще малой кровью отделалась, считай.

– Как тебя зовут, повтори-ка еще раз? – даже наклонился, выставляя вперед ухо.

На его губах готова была разыграться улыбка, и от этого мне было тошно.

Решив раз и навсегда закрыть эту тему здесь и сейчас, назвалась своим полным ФИО.

– Тихомирова Белослава Ярополковна.

Сначала возникла тишина. Секунда. Две.

А затем Марат запрокинул голову и засмеялся. Громко, заразительно. А вот я поджала губы, уже привыкнув к такой реакции.

– Так ты у нас, значит, никакая не Белла. Я уж было подумал, родители у тебя совсем чокнулись на американских сериалах. А они у тебя староверы, видать. Хоть одно радует, наших краев, – отсмеявшись, выдал.

– Никакие они не староверы, – процедила сквозь зубы. – Просто любят старославянские имена. Наша семья, между прочим, происходит…

– Стоп-стоп, – выставил мужчина вперед ладонь. – На этом мне потрясений хватает, не продолжай. Ты у нас тогда не краса будешь, а Беляночка.

– Фу, на беляш похоже, – фыркнула, стискивая кулаки и желая расцарапать его наглое лицо.

– Бельчонок? – подмигнул и сразу же сам себе кивнул. – Решено, бельчонок, ты у нас теперь дама с именем.

– Я вам что, ручная зверушка?

– Видишь, какой карьерный рост, уже не путана, а домашний зверек. И заметь, любимый, между прочим.

Конец фразы прилетел мне в спину. Я не стала дожидаться очередных издевательств и демонстративно обиделась, направляясь в комнату. Даже дверью хлопнула с оттяжкой.

Ожидала, что он последует за мной, но приближающихся шагов слышно не было. Легла на диван и прикрыла глаза.

Выдохнула. Вдохнула.

Успокойся, Белль, ничего страшного не произошло. Всё как всегда, ничего нового.

Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре раздался стук. Осторожный, даже не наглый. Удивительно.

– Выходи, краса, я смеяться больше не буду, – прозвучал следом спокойный и серьезный голос Марата.

Подняла голову и наткнулась на его лицо в проеме двери. За это время он даже успел одеться и не вызывал у меня сейчас обильного слюноотделения.

– Точно? – с подозрением глянула на его губы, которые часто и безостановочно подрагивали.

Ясно. Еле сдерживал смех, но держался. Из-за меня. Ну что ж, этого достаточно.

– Да.

– Хорошо, – поднялась с дивана и подошла ближе.

У нас остался незакрытый вопрос, который продолжал меня волновать, и на обиды времени уже не было. Не терпелось скорее же подписать регламент.

– Итак, – скрестила на груди руки. – Раз уж мое имя мы прояснили, и вы обещаете больше не смеяться… Обещаете же?

Понимала, что напираю, но с волком жить – по-волчьи выть. Всё по-честному.

– Честное пионерское, – демонстративно провел по рту, якобы закрывая его на замок.

– Что-то мне подсказывает, что вы не были пионером, – фыркнула. – Но не суть. Вы дописали свои правила в регламент? Мы можем их обсудить?

Мужские губы всё же дрогнули, но он быстро принял максимально серьезный вид. Ненадолго, впрочем.

Он и серьезность в моем понимании не совместимы.

– Пройдем ко мне в спальню, – насмешливо произнес и добавил с подтекстом после короткой говорящей паузы. – Обсудим.

Выпрямился, отчего его майка натянулась, делая акцент на мускулах, и выразительно вздернул бровь.

– Вы хотели сказать, в мою?

От его вида у меня снова сперло дыхание. Надо с этим срочно что-то делать. Уже теряю голову даже от одетого.

Понимаю теперь, почему мужики при стояке без конца бегают под холодный душ. Мне и самой не мешало бы охладиться.

– В твою, – пророкотал, смакуя слово на языке. – Так мне нравится даже больше. Ну идем, краса. Обсудим.

Пропустила его вперед, а сама пошла следом. Не отказала на этот раз себе в своей слабости. Рассматривала его уже без стеснения.

– Я чувствую твой взгляд, краса, – дернул вдруг ягодичными мышцами, вгоняя меня в краску.

– Вам показалось, – буркнула.

– Ты знаешь, почему женщинам нравятся мощные мужские ягодицы? – обернулся перед самой дверью.

– И почему же? – наивно спросила, не ожидая подвоха.

– Подтянутый зад позволяет лучше совершать поступательные движения. Вперед-назад, вперед-назад, – характерно двигает тазом в такт словам.

От его бесцеремонности в очередной раз перехватило дыхание, и я поджала губы, надеясь, что алые щеки не сильно выделяются на фоне моего побледневшего лица.

– Фрикции.

Не знаю, что сподвигло меня открыть рот, но лучше бы я этого не делала.

На мужском лице сразу же проступила улыбка чеширского кота.

– Да ты в теме, краса. Такими темпами и раскрепостим тебя.

Облегченно выдохнула и, наконец, разжала кулаки, когда он развернулся и открыл дверь, входя внутрь моей комнаты.

Недовольно подметила, что уже чувствовал себя хозяином, но в последний раз посмотрела на отметины от ногтей на ладонях и промолчала, пытаясь успокоить себя глубокими вдохами и выдохами.

Глава 6

Как только я оказалось в коридоре, закрыла за собой дверь и буквально пулей побежала сразу же в ванную. Мне срочно нужно охладиться, а всё остальное подождет.

Струи воды остудили тело и привнесли в мой разум ясность.

Проанализировала весь этот день, поняла, что Марат Архаров – катализатор для скачков моего настроения.

– Стань моей любовницей, Белль. Я умею делать хорошо и стану чутким первым. Тебе понравится, – всё время повторяла про себя сказанную им фразу.

Не знаю, как долго я мылась, но легче мне стало ненамного.

Внутри я продолжала лихорадочно гореть. Многие моменты дошли до меня из-за этого с опозданием.

Так что только после холодного душа до меня дошло, что ни на какие мероприятия Марат ходить и не собирался.

По вечерам ведь он тренируется, после чего принимает ванну, а значит, он просто… Развел меня, как ребенка.

Надев белый банный халат и скрепив на голове полотенце наподобие чалмы, протерла ладонью запотевшее зеркало. Из отражения на меня смотрела бледная девица с ярко-алыми щеками.

Пальцами коснулась губ, гадая, настолько ли хороши поцелуи Марата, как он их рекламирует.

Тпру, Белль, останови на этом свои фантазии. Еще не хватало поддаваться на провокации Архарова.

Взмахнув ресницами, надела тапочки и вышла из ванной комнаты аккурат в тот момент, когда прозвенел звонок в дверь.

Застыла на минуту, почему-то решив, что это вернулся Егор, и быстро юркнула к глазку, чтобы убедиться в своей правоте и предостеречь Марата.

Лучше будет, если что, всё-таки вызвать наряд полиции.

Но вопреки моим опасениям, на лестничной площадке топтался не мой сталкер, а какая-то блондинистая девица в облегающем костюме.

– Вы к кому?

Открыла дверь, но церемониться не стала. Обвела взглядом незнакомку и осталась недовольна увиденным.

На сто процентов была уверена, что это к Марату.

Юбка-карандаш подчеркивала ее крутые бедра и пышные ягодицы, а разрез сбоку делал акцент на бесконечно длинных ногах – из всего этого я могла похвастаться лишь задницей.

Блузка из-за большой груди трещала по швам, а расстегнутые пуговицы не скрывали кружева бюстгальтера. Фи, как пошло, красный.

– Я? – брови девицы удивленно вскинулись вверх. – Ошиблась, что ли? Марат сказал вроде тридцать пятая.

Она как-то замялась, отступила на шаг и, схватившись за дверь алыми ногтями, чуть двинула ее вбок – посмотреть на номер квартиры.

– Да, вы!

Взбесилась вдруг ни с того ни с сего, глядя на разукрашенную фифу во все глаза. Хотелось дать ей пинка под зад, но мое желание было нерациональным. Со всех сторон.

– Я… – будто задумалась, надувая пухлые, явно естественные губы. Наградила же мать-природа, не поскупилась. – Я к… Марату Ра… Мара-ра… Маратику. К Маратику я. Да.

Странная заминка была мною успешно проигнорирована. Всё, что меня интересовало – это с какой стати Архаров удумал тащить сюда своих любовниц. И пусть даже не врет, что она сотрудница по работе.

– Марати-и-ик, – протянула я на всю квартиру, чтобы этот бугай уж точно услышал мой пропитанный ядом голос.

Со стороны моей спальни раздались шаги, а затем дверь открылась, являя лик венценосного архара. Ему бы рога, и совсем красота. Жаль, неженатый.

– Красавица Белль, передумала всё же? – дернул бровями и растянул губы в горделивой улыбке, которая так и кричала, еще никто от предложений Марата Архарова не отказывался.

Даже начал срывать с себя футболку, но в последний момент остановился, видимо, заметив мое ехидное выражение лица.

– К вам тут гостья, – попыталась представить девицу покультурнее. – Дорогая, судя по виду. Сколько за нее отвалили? Тыщу баксов?

– А ты ревнуешь?

Натянул футболку обратно на торс и двинулся к нам.

– Больно надо. Но вы же помните правило три, всяких путан не водить?

– Да что вы себе позволяете, вы вообще кто такая?! – визгливо закричала оскорбленная блондинка, и цвет ее волос подействовал на меня, как красная тряпка для быка.

– Лучше бы вам заткнуть свою путану! – зло процедила и ткнула пальцем ему в грудь.

Он как раз оказался рядом со мной, но на этот раз его близость меня не взволновала. Я была слишком зла, чтобы обращать внимание еще и на этого бугая.

– Вы подписали документ?

Выдохнув, постаралась успокоиться, а то он уже и без того косится на меня с довольным видом и продолжает, как назло, молчать. На нервы мне действует, гад.

– Регламент я только распечатал. Подпишем после ухода Маши, – кивнул мне и ласковым голосом затем обратился к девице, у которой от счастья расправились плечи. – Идем, куколка, у нас дел невпроворот, на всё про всё всего час. Быстрее, пока цербер тебя не покусала.

Девица скрылась в моей спальне и напоследок окатила меня презрительным взглядом. А Марат, этот негодяй, даже ни разу не обернулся, закрывая за собой дверь.

Я потопталась в коридоре, пыхтя и давясь собственной злостью, а затем громко потопала в гостиную.

Может, я заболела, или у меня ПМС? Обычно я тихая и спокойная, а сегодня какой-то… Цербер, реально.

Не выдержала и пяти минут, как взяла банку и прилипла к общей со своей комнатой стене, прикрыла глаза и стала прислушиваться.

Тихо.

Иногда звучал ненавистный женский голос.

Снова тишина.

А затем раздался скрип. Неужели это кровать?

Р-р-р.

Тишина.

Снова скрип.

Ну нет, никакого разврата в доме дяди я не потерплю!

Вооружившись банкой, словно шла на изнурительную и священную войну, на цыпочках направилась к двери.

Одним глазком гляну, что там происходит. Чисто убедиться, что всё чинно и благородно.

И ни капельки я не ревную. Просто есть правила, и их надо соблюдать.

Глава 7

Марат

Захлопнув дверь, тут же сбросил улыбку и надел серьезную маску начальника.

– Марат, я так рада, что ты поставил эту грубую девицу на место и, наконец, обратил на меня внимание.

Голос Маши сочился довольством, и, пока я разворачивался, она уже успела расстегнуть оставшиеся пуговицы, обнажая голый живот и вываливая буфера наружу.

Никогда не был любителем таких доек и поморщился. Это у нас Захар, скорее, ходок по таким бабенкам. Мне же больше по душе миниатюрные наподобие бельчонка, с упругой задницей и аккуратными грудками.

– Застегни блузку, Мария, и доставай документы.

Холодом в моем голосе можно замораживать воду в лед. Она застыла с открытым ртом и непонимающе продолжала пялиться на меня.

– Оставь свои фантазии насчет меня и приступай к работе. Тебя зачем прислали? Чтобы ты документы привезла-отвезла, вот и выполняй свои прямые обязанности.

– Но…

– Никаких но, – чуть поднажал, добавляя в голос строгости.

– Вы же сами меня куколкой назвали и…

До конца еще не догнала, но тыкать перестала. Прогресс. Глядишь, к концу встречи прекратит светить своим богатством.

Опустил глаза и хмыкнул. Красное кружевное. Вульгарно. Хотя… Если бы Белль надела подобное, может, у меня и встал бы.

Стоило только вспомнить, как она лепетала подо мной утром, убеждая, что я перепутал ее с ночной бабочкой, в штанах снова зашевелилось, но я усилием воли выбросил эти мысли из головы.

– Еще раз назовешь бельч… Белль грубой девицей, вылетишь с работы пробкой. Всё понятно, или мне на пальцах тебе объяснить?

В женских глазах отразилось озарение и восприятие действительности, и пуговицы быстро вернулись на место.

Иногда Маша была понятливой девчонкой, и наглухо закрытый вырез до шеи стал тому подтверждением.

– Епифанцев запросил документы по финансовому состоянию Альмеры?

– Да, скинул вам на почту.

– Отлично. Я пока посмотрю их отчеты, а ты займись-ка важным делом и напечатай регламент.

Протянул ей листок и усадил за свой личный ноутбук, а сам лег с корпоративным на кровать. Та от моего веса прогнулась и скрипнула, слегка ударяясь о стену, а я сделал себе пометку в голове – купить новую. Нехорошо будет Белочку любить на этой после одноразовой куклы из клуба.

– А как печатать? – последовал глупый вопрос от Маши.

– Как приказы печатаешь, так и регламент. Не тупи. Печать привезла, кстати?

– Конечно.

– Как напечатаешь, сразу на печать отправляй и шлепай сверху мою печать, – сам не заметил, как затавтологил.

Ох уж эти многозначные слова. Или это омоним? По русскому у меня выше тройки отметки не стояло, поэтому уверен не был и плюнул. Не на уроке же.

– А где принтер?

Раздраженно посмотрел на нее и встал, чувствуя, как кровать заскрипела снова. Этот звук уже порядком начинает мне надоедать.

– Я пока принтер принесу, а ты закажи сюда новую кровать. И давай без вопросов, Маш. Двуспалку да подороже, и чтобы сегодня же привезли к вечеру.

На этот раз от нее не последовало ни единого слова, и я, стараясь не шуметь, бесшумно открыл дверь. Двигался как можно тише и с удовольствием подметил, что дверь в гостиную приоткрыта.

А когда заглянул туда, чуть не расхохотался, увидев, как, оттопырив попку, юная Мата Хари пыталась выведать, чем мы с Машей занимаемся в спальне.

Сглотнув слюну, поспешил в комнату Захара за принтером, пока не сорвался и не подскочил к Бельчонку.

Так и тянуло прижаться бедрами к этим тугим и упругим ягодицам, облапать, проверяя, так ли они хороши, как я помнил.

– Заказала? – спросил у Маши, быстро вернувшись на место с добычей.

Прикрыл за собой дверь и установил технику, подсоединяя к ноутбуку.

– Да. Но привезут только к восьми вечера.

– Отлично.

Как раз вместо тренировки займусь сборкой, заодно покрасуюсь перед Белль и покажу ей, какой я хозяйственный.

Спустя время закончил с изучением нужных документов и занялся подписью приказов и договоров.

– Напиши пока Епифанцеву, чтобы подготовил всё для поглощения нашим клиентом Альмеры.

– А разве у них не слияние?

– Уже нет, – усмехнулся. – У Альмеры дела не так хороши, как они говорили на переговорах, так что ни сил, ни финансов сопротивляться у них не будет. Пусть Епифанцев приступает.

Маша вопросов задавать не стала, понимая, что в юридических аспектах мне равных нет.

Прилег на кровать и закинул руки за голову, диктуя секретарше, что печатать.

Несмотря на клацанья длинных ногтей по клавишам, я услышал кое-что важное.

– Раздевайся, – тихо приказал Маше и вскочил с постели, выпрямляясь во весь рост.

– Ну наконец-то, я уж думала, вы импотент, – раздраженно выдохнула эта курица и стала расстегивать пуговицы на блузке.

Благо, с письмом и всеми делами мы закончили.

– О сексе со мной и не мечтай. Придай себе расхристанный вид и закрой рот. Еще не хватало, чтобы ты мне подсечку испортила.

– А? Чего? – открыла рот секретарша и застыла хмуря брови.

Я же стянул с себя футболку и взъерошил волосы, как мог, придавая себе ошалелый вид.

– Долгая ты, Маша, – качнул головой, увидев, что она ничего толком не сделала.

Времени было в обрез, поэтому я подошел и просто разорвал женскую блузку, руками дергая ее в разные стороны. Пуговицы попадали бесшумно на ковер, но я пресек все возмущения Маши на корню.

– Премию выпишу. Новую себе купишь. А теперь цыц, чтобы ни звука не слышал.

Она послушно закрыла свой пухлый рот, а вот я на ее месте представил бельчонка. На разорванной блузке с ней у нас бы дело точно не закончилось.

В этот момент слегка заскрипела дверь. И если бы я не прислушивался, а был сосредоточен на постельных делах, ни за что бы не услышал этот тихий звук.

Но на беду Белль, я стоял, скрестив на груди руки и смотрел, как она пыталась незаметно просунуть голову, чтобы подсмотреть, что происходит в спальне.

Глава 8

Настроение вдруг отчего-то испортилось. Кинула неподписанный регламент на столик и легла на диван лицом к обивке.

Спать не хотелось, но сил ни на что не было.

Изнутри разъедали воспоминания. Сцена, которая предстала передо мной, когда я ворвалась в свою же комнату.

Полуголый Архаров и девица за его спиной в не менее расхристанном виде.

Крутила это в голове из раза к разу, пока не услышала хлопок входной двери. Неужели ушла? Что, никакого второго раунда?

Злорадно мысленно хихикнула, а в реальности нахмурилась и присела на диван, вслушиваясь, что происходило снаружи.

На цыпочках подошла к двери. Я просто хочу попить воды на кухне, ничего больше. С этими мыслями потянула на себя дверь и застыла, глядя, как около двери тихо стоит Архаров. Подозрительно.

– И кого из нас мама не учила подслушивать?

Слышала яд в своем голосе не менее отчетливо, чем видела его лицо напротив. Какое-то обескураженное и будто виноватое.

Хотелось задеть его посильнее, чтобы он взбесился, но я его практически не знала, так что о слабых сторонах осведомлена не была.

– А что, есть что подслушивать? – усмехнулся, в глазах его вновь заискрило веселье.

– Может, и будет, – гордо вздернула подбородок и прошла мимо, огибая его так, чтобы не касаться тела.

Казалось, между нами искрило, но не в хорошем смысле. Я готова была вцепиться ногтями ему в шею и выпустить гнев наружу, но могла лишь войти в кухню, подойти к столешнице и налить себе из графина воды. Надеялась, что это успокоит меня хоть немного.

– Ревнуешь? Поэтому злишься, краса? М? – пошел следом за мной и встал рядом, заглядывая мне в лицо.

– Не понимаю, о чем вы. Мне просто не нравится, когда люди нарушают договоренности, – процедила, подняв на него взгляд и поражаясь, как можно быть настолько твердолобым.

– И какой же пункт я нарушил, бельчонок?

– Не называйте меня так! – выпалила.

– Как же? Это же условия нашего соглашения, забыла? Ты сама с этим условием согласилась.

– Это уже не имеет значения. Не после того, как вы нарушили пункт два – топнула ногой, раздражаясь от его манеры увиливать от ответов.

– Пункт два? – задумчиво пожевал губу и вскинул зрачки кверху, будто задумался.

– Так уж и быть, напомню вам, раз у вас преждевременный старческий склероз. Пункт два. Не водить в дом шлюх.

Произнесла на эмоциях, делая четкий акцент на последнем слове. Черт, выдала свою заинтересованность, которой больше нет. Нет же, Белль, правда?

Сердце заныло и ускорилось, грозя сломать мне ребра и выскочить наружу.

– Я никогда не нарушаю своих обещаний, Белль, – вдруг резко обхватил меня руками за бедра и подтянул к себе, так что я оказалась прижата спиной к столешнице.

Встал ко мне так плотно, что отойти у меня не было возможности.

Наклонился близко к уху и чересчур интимно прошептал.

– Никогда.

– Ваша Маша… – прошипела, более не сдерживаясь.

Вцепилась ногтями в его руку, которую он так и не убрал с моего бедра, но, как назло, он не то что не дернулся, но даже не зашипел от боли. Носороговая у него кожа, что ли.

– Маша – секретарь моего подчиненного в филиале фирмы, в которой я работаю. Не путана. Я же говорил тебе, что приехал по рабочим делам. И мы обговаривали с тобой нюансы пункта два и договорились, что сотрудники ко мне в дом приходить могут.

– А говорили, что не помните этот пункт.

– Говорил? – хитро глянул на меня.

– Ну показывали всем видом, что не помните, что у вас склероз! – рявкнула, теряя терпение.

– Показать, насколько мне до старческого склероза далеко? – двинул бедрами, вынуждая меня тяжело задышать.

Его вставшее хозяйство уперлось мне прямо в живот.

Удивительно для мужчины, у которого недавно был секс.

– Ах да, таким, как вы, нужны более конкретные определения. То есть вы считаете, что обходить правила вот так можно? Раз официально не путана, а секретарь, то можно приглашать ее и…

Договорить мне не дали. Мужская ладонь легла на мой рот и закрыла его, прекращая поток моего словоблудия.

– Обходить правила – моя работа, краса, но не в этом случае. Я пообещал следовать регламенту, и я буду ему следовать. Даже если не сразу его подписал.

Замычала, слюнявя его ладонь, но не помогло. Руку он по-прежнему не убрал.

– И с Машей у меня ничего не было. Просто хотел пошутить. Согласен, неудачно, но как я должен был реагировать на твои выкрутасы? То с банкой у стены подслушиваешь, то пытаешься незаметно подглядеть за мной, а сама при этом всем видом демонстрируешь мне свое фи. Признайся, я тебе нравлюсь. Зачем ходить вокруг да около, мы же взрослые люди.

Покраснела, как только до меня дошли его фразы. О черт, неужели он видел? Какой позор.

Архаров смотрел на меня виноватым и в то же время заинтересованным взглядом. Я же старательно отводила свои глаза и нервно заламывала пальцы, не зная, куда деть руки.

– Я просто… Я… – силилась придумать себе оправдание, чтобы не выглядеть сталкершей, но, как назло, ни одной идеи в голову так и не пришло.

– Влюбилась? – прошептал, подсказывая, но заставил меня покраснеть сильнее.

– Еще чего! – прошипела и от негодования снова расправила плечи. – Просто…

– Блюла целомудренность квартиры, да, краса?

В его голосе отчетливо слышалась насмешка, которую он и не скрывал.

– Вот именно! – не нашла ничего лучше, чем согласиться.

Но оправдания мои выглядели жалко и блекло, так что мы оба знали, что он в них не поверил и остался при своем мнении.

– Долгий путь нам предстоит, – после разглядывания моего лица мужчина тяжело вздохнул и качнул головой. – Ну хватит дуться, краса, и выпускать иголочки. Я же уже сказал, что был тебе верным.

– С чего вы взяли, что меня это волнует? – фыркнула.

Встала в защитную позу и скрестила на груди руки.

– Как тебя встретил, ни на кого больше не встает, – прохрипел и прошелся взглядом по моему телу, останавливаясь отчего-то на груди.

Глава 9

Поскольку голод я утолила, то с жадностью смотрела на свои лежащие на столешнице фисташки и морковный сок.

– Слушай, а в школе тебя дразнили? – спросил вдруг ни с того ни с сего Марат, перестав звенеть приборами и откидываясь на спинку стула.

– Без комментариев, – процедила сквозь зубы.

Об этом мне вспоминать совершенно не хотелось.

– Значит, дразнили.

– Да вы сама проницательность.

– Даже не представляешь, насколько, краса.

– И не собираюсь. Увольте меня от ваших пошлостей.

– Заметь, непотребства в моих словах видишь ты одна. Это о многом говорит.

Интонация его была двусмысленной, и это не могло мне показаться.

Закатила глаза, встала со своего места и взяла свои лакомства, наслаждаясь, наконец, тишиной.

Вот оно значит как. Стоило один раз не ответить Архарову, как он сразу же замолчал. Лепота.

– Отец у тебя, значит, Ярополк, – задумчиво произнес он, сидя напротив меня за столом и будто еле сдерживая смех.

Выдохнула, пытаясь успокоиться. Рот у него словно помело. И чего, спрашивается, докопался до меня.

– Я не хочу обсуждать эту тему.

Попыталась донести до него мысль, что продолжать не стоило, но ему хоть бы хны.

– А чем твоя семья занимается? Я правильно понимаю, что Захар – твой дядька по матери? Получается, староверы – семья твоего отца, – сделал свои выводы и продолжил рассуждать вслух. – Ну да, судя по вашим интересным именам, всё так и есть. А деда твоего как звали?

Не дождавшись от меня никакого ответа, наклонился вперед, сверкая блеском в глазах.

– Как отца твоего по батюшке величать, м, Белочка Ярополковна?

Заскрежетала зубами, допивая сок и ставя его с шумом на стол.

– Светозарович его величать, Марат Рамисович.

Встала, отодвигая со скрежетом стул, и молча ретировалась, оставив бардак на Архарова. Раз такой болтливый и рукастый, как говорил, пусть сам всё и убирает.

Вслед мне донесся тихий смех, от которого у меня свело скулы, но я проигнорировала и закрылась в гостиной, мечтая о том дне, когда он, наконец, свалит.

Уже согласна терпеть сталкерство Егорки Любавина, он хотя бы докучал мне не двадцать четыре на семь.

Опустила голову на подушку и сама не заметила, как задремала.

Не знаю, сколько прошло времени, но в этот раз я проснулась уже от поглаживаний. Приятное ощущение.

– Ммм, мам, чуть левее под лопаткой, – пробурчала в подушку, выгибаясь и подставляя спину под ласковые касания.

Странно, что мама молчала, но спросонья мозг включался в работу неохотно и лениво.

– А ты у нас кинестетик, оказывается, бельчонок, – прохрипел вдруг сверху мужской голос.

Застыла, а затем взвизгнула, ощущая, что всё это время Маратовская лапища покоилась на моей ягодице.

Подорвалась, вжимаясь лопатками в спинку дивана и выставляя подушку в качестве защитного орудия.

– К-как вы… Да вы… – выдыхала с сипением и смотрела на Архарова, как можно более грозно.

А вот он сидел напротив и улыбался, обводя меня своим нечитаемым взглядом. Совсем офигел, уже домогается до меня спящей.

– Вы что, извращенец? – выкатила претензию, прищуриваясь и впиваясь в него гневным взором.

– С чего это?

– Лапаете меня, пока я сплю. Да вы хоть знаете, как это называется?

– М? Просвети меня, краса. Я тут, понимаете ли, массаж ей делаю, извиняюсь, а она чем-то недовольна?

Глаза его насмешливо и дерзко блеснули, а я не нашлась с ответом. Он всё так ловко перевернул, выставив виноватой меня, что я открыла и снова закрыла рот, не придумав, что ему в итоге предъявить.

– Извращуга озабоченный.

Несмотря на собственное замешательство, сочла своим долгом обозвать его. Получила хотя бы моральное удовлетворение.

Вот только он ни капли не обиделся, а лишь улыбнулся, будто ему это также доставило удовольствие. Мазохист какой-то.

– Ладно, бельчонок, чего ты дуешься? Я не хотел тебя обидеть, – покаянно качнул головой, но я была непоколебима и полна решимости объявить ему бойкот.

– Ага, как же, – буркнула, отчего-то вступая с ним в разговор.

Сердце, наконец, перестало колотиться, как бешеное, и я протерла глаза, сбрасывая остатки оцепенения и сонного состояния. Встряхнула слегка головой, чтобы окончательно прийти в себя, и прижала к груди подушку. С ней я ощущала себя не так неуверенно в присутствии этого озабоченного бабуина.

– У тебя самое необычное имя, которое я когда-либо слышал. Ты же знаешь это, так чего обижаешься? Я просто тебя дразню, краса, уж очень приятно наблюдать за твоим румянцем.

Марат пожал плечами и слегка виновато дернул губами, но я не поверила ему ни на йоту. Уж больно он не был похож на человека, который способен извиняться. Явно пытается залезть мне в трусики любыми доступными способами, бесстыдник.

Поджала губы и встретилась с его глазами.

– У вас глаза зеленые, – пробормотала вслух. – А утром серые были.

– Они меняют цвет, – ответил мужчина, но голос его звучал с легкой хрипотцой и еще какой-то непонятной мне интонацией.

Между нами возникла вдруг неловкость, и я перевела взгляд на обои. Но всё равно не смогла сдержать любопытства и спросила.

– От чего?

– Потом расскажу.

Такой ответ меня не устроил, но затем Марат встал с дивана и потянулся, хрустя косточками.

– Старость – не радость? – съязвила, не удержалась.

– Хочешь проверить? Ты только скажи, я…

– Всегда готов, да, можете не повторять. Я все ваши словечки уже наизусть знаю.

– Поверь, краса, о способностях моего языка ты пока не в курсе. Заметь, ключевое слово – пока.

Сглотнула, коря себя за несдержанность. Не учла, что в словоблудии ему не было равных, и не мне тягаться с профессиональным обольстителем.

Шумно и с сипением выдохнула воздух и насупилась, сверля Архарова взглядом.

– Ну всё, краса, хватит дуться. На обиженных воду возят.

Промолчала, не собираясь следовать его совету. Ишь, еще будет контролировать, обижаться мне или нет.

Глава 10

Всю дорогу до супермаркета старалась не поворачивать в его сторону голову, иначе боялась, что он заметит, о чем на самом деле я думаю.

– Нравлюсь? – вдруг спросил у меня хриплым тоном, когда машина остановилась на перекрестке.

На светофоре загорелся красный.

– А?

Его вопрос застал меня врасплох.

Марат был так сосредоточен на дороге, и я не думала, что обращал внимания хоть на что-то.

Мужская голова повернулась вбок, и он без стеснения посмотрел на мое пунцовеющее лицо.

– Ты смотришь на меня и молчишь. Смею надеяться, любуешься?

– Смей, кто ж мешает, – фыркнула, а сама еле удерживала руки на коленях.

Хотелось поднять их и ударить себя по груди, чтобы унять ускорившееся сердцебиение.

– Рад, что разрешаешь. Буду любоваться тобой, как и ты мной. В – взаимность.

Казалось, кроме стука пульса я вокруг больше ничего не слышала. Только его грубый и насмешливый голос.

– И ничего я не любовалась. Даже не поворачивалась к вам. С чего такие претенциозные выводы?

– Может, и не поворачивалась, но уж женский любопытный и ласкающий взгляд я способен почувствовать на раз, краса. Признайся, не можешь удержаться и украдкой подглядываешь? Так ты не стесняйся, смотреть можно, я разрешаю.

Закатила глаза на его заявление и посмотрела на него, привстав и повернувшись к нему всем корпусом.

– Поверьте, Марат Рамисович, – особой интонацией выделила его отчество, намекая, что дистанция между нами никуда не делась и не денется. – Желай я попялиться на вас, разрешения мне вашего и не понадобилось бы.

– Разве смотреть без возможности потрогать тебя привлекает? – подмигнул, а затем вдруг нажал на газ.

Машина дернулась, и я полетела чуть вперед и вбок, а поскольку была наклонена к Марату, то и повалилась на него.

Секундная заминка, а затем наши взгляды встретились.

Авто вырулило и плавно скользило вдоль правой полосы, а вот мужчина, держа управление под контролем, опустил взгляд, наблюдая за мной со смешинками в глазах.

– Ты знаешь, что в экстремальных ситуациях люди выдают свои истинные желания и эмоции?

– Что? – выдохнула.

Его взгляд красноречиво и насмешливо прошелся вдоль моих рук, а когда я проследила за его взором, покраснела пуще прежнего, хотя последнее казалось мне уже невозможным.

Отшатнулась и дернулась, прилипая спиной к своему сиденью. Отвернулась и похлопала себя по щекам. Стыд и позор.

Оказалось, что из-за потери равновесия я не просто упала на Марата, но руками схватилась за его ширинку, держась за нее, словно это моя собственность.

– Как тебе? Заценила агрегат?

– Пошляк! – крикнула и со злостью стиснула ладони в кулачки.

От негодования снова посмотрела на его лицо и сразу же пожалела об этом. Усмешка, искривившая его губы, была уж слишком красноречивой.

– Я про машину, краса. А ты о чем подумала? Неужели о том самом?

Брови его вскинулись пару раз, и этого я уже выдержать не смогла.

– Нормальная, – буркнула и отодвинулась.

Прилипла лицом к стеклу и до самого супермаркета больше не смотрела на Архарова, опасаясь снова попасть впросак.

Несмотря на мое желание нагрузить его пакетами продуктов, к моменту, когда мы вошли в здание, весь мой запал пропал.

Я то краснела, то бледнела и что-то невпопад блеяла, когда Марат показывал мне те или иные овощи-фрукты, напоминавшие тот самый агрегат, который он не имел в виду, так что список покупок и вся ответственность легли на его плечи.

– Да уж, краса, я думал, ты любительница по магазинам ходить. Девочки же любят шопинг.

– Где вы тут одежду увидели? Мы же не на показ мод продуктовую корзину собираем, – фыркнула и расправила плечи, наконец, приходя в себя.

– Ничего, научишься еще.

– Чему?

– У меня безлимитная карточка, краса, так что тебе не остается ничего другого, как полюбить покупки. Иначе какой смысл мне зарабатывать?

Закатила глаза, уже даже не раздражаясь на его самодовольные речи.

– И как, действует? – спросила с легким интересом.

– Ты про что?

– Ну вот это ваше «бери мои деньги, красивая, безлимитная карточка, ррр, моя»? – спародировала его интонацию, как могла, но мужиковатый голос мне, кажется, не шел. Если судить по его обескураженному лицу.

– Я такое никому не предлагаю, бельчонок, так что цени. Ты особенная. Во всех смыслах.

Пафоса в его голосе было не занимать. Закатила глаза от такого щедрого предложения и перехватила тележку.

– Вы набираете одни углеводы. Ничего полезного, серьезно? Такими темпами я растолстею и покроюсь прыщами.

– Думаешь, некрасивая будешь и перестанешь мне нравиться?

– Вы настолько самовлюбленны, что сводите всё только к себе? Может, я вас удивлю, но мир вертится не только вокруг вас, – выпалив, толкнула тяжелую тележку бедром и покатила по магазину.

Вокруг было многолюдно, люди сновали туда-сюда в поисках продуктов, и до меня не сразу дошло, почему все смотрели на нас так странно.

А потом я поняла важное и очевидное. Со стороны мы выглядели ссорящейся семейной парой. Ни больше, ни меньше.

– Как жаль, краса, а я уж и правда думал, что я – пуп вселенной.

Проигнорировала его слова и двинулась дальше, видя вывеску над отделом с крупами. Рис, гречка, макароны – нужно пополнить запасы на всю неделю.

Судя по аппетиту Архарова, прокормить его будет довольно сложно. А раз так, то можно будет протестировать все свои кулинарные способности на нем.

Мои родители были довольно консервативных взглядов, и дома у нас никогда не было принято пировать. Отец считал, что так мы потворствуем обжорству, одному из семи смертных грехов, а делать всего этого было нельзя и категорически запрещено.

Когда я поступила в университет и переехала к маминому брату, испытала новое разочарование – дядя Захар много работал и зачастую кушал вне дома.

Сама я едоком не была, так что пришлось забыть о своем пристрастии к готовке, но сейчас я мысленно радостно потерла ладони друг об друга – придется Марату Архарову расстаться со своими мышцами и обрасти за эту неделю жирами. Не всё же ему наслаждаться своим отражением, должен и на моей улице случиться праздник.

Глава 11

Заведение, в которое мы приехали, оказалось самым обычным, хотя в голове я уже представила пафосный ресторан, в который запускают только по спец. приглашениям и в вечернем наряде.

Как только я открыла дверь, ко мне тут же подошел Марат, будто телепортировался со своего места, настолько быстро обогнул машину и оказался рядом.

Отказываться от его помощи не стала, так как в прошлый раз чуть не подвернула ногу, пытаясь слезть с его черного монстра.

Посмотрела на белую вывеску и хмыкнула. Заметила даже входящих туда мамаш с колясками. Такое место совсем не вязалось с брутальным Маратом.

– И что на этот раз не так, бельчонок? Вполне себе уютная кофейня. Здесь, кстати, неплохие свежевыжатые соки и фреши подают.

– Кофейня на первый взгляд неплоха, но вы уверены, что сюда попасть хотели? – обвела его скептическим взглядом.

– И какими же стереотипами набита твоя головка, краса? – цокнул.

И он был бы не он, если не свел всё к пошлостям.

– И не та головка, о которой ты подумала, краса, окей?

– Да я вообще ни о чем таком не думала! – воскликнула, но мои возмущенные слова донеслись ему уже в спину.

Он наглым образом просто пошел в сторону входа, беспечно крутя на пальцах ключи от машины. Посмотрев ему вслед, двинулась следом, но не шибко близок. Мне было необходимо привести в порядок свои мысли.

Я ожидала, что Марат и на этот раз проявит чудеса галантности, но вопреки предположениям, он довольно быстро скрылся в глубине кофейни, а мой нос чуть не прищемило захлопнувшейся дверью.

Да уж, краса, тьфу ты, Белль, совсем ты избаловалась за этот день. Еще даже не наступила ночь, а такое ощущение, что прошла целая вечность. Марата вокруг было слишком много, и деться от него вообще некуда.

Вошла следом за ним и осмотрелась по сторонам. Он здесь был практически единственным мужчиной – не считать же того хлюпика в очках, сидящего у окна, за брутала.

В общем, неудивительно, что все женские головы разом обернулись к фигуре Архарова. Тот же не обращал на них внимания, словно привык к такому, и просто подошел к девице за стойкой, делая заказ.

Поспешила к нему, пока он не заказал всё на свой вкус – казалось, что он вполне способен на такие выкрутасы.

– Возьмите нашу визитку, – стеснительно улыбнувшись, работница протянула ему картонку, на которой я успела заметить написанные ручкой цифры.

Не успели сесть за столик, как к нему уже подкатывали. Закатила глаза, ощущая себя так, будто снова ходила с дядей Захаром – к тому тоже вечно женский пол лип без разбору.

– Новенькая? Раньше я тебя не видел, – хмыкнул Марат, но к моему облегчению руку к визитке даже не протянул.

Я успела застать только середину разговора, но следила за их беседой с диким интересом.

– Так вы у нас частый гость? – вся она подобралась и сделала стойку. – Но визиточку вы возьмите, пригодится.

– Не думаю, не настолько стар, чтобы не запомнить адрес кофейни, – отбрил ее мне на радость. – Работай вы подольше, знали бы, что владелец не любит, когда сотрудники флиртуют с клиентами на рабочем месте.

И ничего я не ревную, мысленно шикала на себя, но настроение мое поползло вверх, как только до меня дошло, что она ему не понравилась, и поощрять ее поползновения он не собирался.

– И всё же? Вы не пожалеете, – продолжала настаивать Дана, прочитала ее имя на бейджике, прицепленном аккурат над грудью в красной блузке.

А она знала, как подчеркнуть свои формы. Хочешь, не хочешь, а взгляд невольно падал на откровенный вырез и глубокую ложбинку.

Застыла, видя, как рука Архарова потянулась к визитке, и прищурилась, недовольно наблюдая за тем, как вместе с этим начинает сиять Дана.

Вот только довольство ее было недолгим и мимолетным.

Прямо при нас Марат безжалостно разорвал визитку на несколько частей и небрежно кинул остатки на столик.

– Мусорка где, мне, думаю, не надо объяснять? – нагло и цинично вздернул бровь.

Дана покраснела, и даже мне стало немного стыдно за него. Женскую солидарность никто не отменял. Вот только всё мое сочувствие ей, как женщине, тут же улетучилось, когда она посмотрела на меня.

– Заказывайте! – рявкнула так, что я аж вздрогнула, не ожидая, что такая мелкая пигалица на полголовы ниже меня может так рычать.

– Надо будет переговорить с вашим владельцем, Артур крикливых дамочек не любит, – сморщился Марат, реагируя первым, а затем схватил меня за руку и потянул за собой.

Я поддалась, но молчаливо оглянулась на меню.

– Идем, краса, я заказал уже всё, что ты любишь.

Если бы в другой раз я возмутилась его самоуправству, то в этот – испытала удовлетворение.

Глаза девицы гневно сверкнули, но она, как полагается по их протоколу, только растянула губы в улыбке, лишь глазами показывая, как сильно ей хотелось бы выцарапать мне глаза.

Но поскольку правда была на моей стороне, я, почувствовав отомщенность, не стала артачиться и позволила Архарову увести меня к столику у окна.

– Да вы прям мистер популярность, – съязвила, не удержавшись, когда мы сели, и я заметила, что женщины мечтательно посматривали на него.

– Разве тебе это не льстит, краса? Я малый удалый, хоть куда, – подергал бровями, а сам смотрел только на меня, совершенно не обращая внимание на других.

Мне это льстило, но вслух я, конечно же, не призналась.

– А что вы мне заказали? Не припомню, чтобы говорила вам о своих пристрастиях, – откинулась на спинку диванчика и опустила руки на колени.

Нервничала под его внимательным взглядом, не привыкшая, что кто-то мог рассматривать тебя без стеснения. Егорка Любавин не в счет. Он вызывал совершенно другие эмоции. Там доминировали страх, стресс и паника. Здесь же у меня на ногах подгибались пальчики и учащалось дыхание, из-за неудобства приходилось ерзать на месте и без конца закидывать одну ногу на другую и менять их по очереди.

– Сказал же, твое любимое. И, кстати, может, начнешь называть меня на ты?

Глава 12

На вечер я хотела приготовить плов. Всю практику мечтала об ароматно пахнущем рисе и даже будто наяву ощущала на языке вкус говяжьего мяса, но вне дома не разгуляешься, так что мечту свою осуществить я смогла только сегодня.

– Ммм, как пахнет, надеюсь, на вкус не хуже, краса.

Марат возник словно из ниоткуда. Я о нем за готовкой уже успела забыть.

– Из меня повар лучше, чем из вас помощник, – фыркнула и отодвинулась, когда он встал рядом. Во избежание соблазнов.

– Ты же сама меня выгнала, – произнес он, а сам при этом на меня не смотрел. Его жадный взгляд был устремлен на казан.

Дабы не доводить его до греха раньше ужина, закрыла плов крышкой и положила рукавичку рядом на столешницу.

Возражать на его слова не стала, ведь так оно и было. Готовить в его присутствии оказалось для меня непосильной ношей. Помогал он споро и с энтузиазмом, но не каждая способна выдержать эти горячие мужские взоры, так что пришлось такого помощника выгнать взашей.

– Садитесь, Марат Рамисович. Будем ужинать.

– Снова на вы, краса?

– Садись, Марат, – процедила сквозь зубы, выполняя данное ему обещание, хотя язык еле повернулся, но всё же мне это удалось.

Зашумела тарелками и приборами, и мы, наконец, сели ужинать. А когда я попробовала получившееся блюдо, обо всем на свете забыла, включая излишне глазастого соседа. Полностью отдалась во власть вкусовых рецепторов и повиновалась сосущему чувству голода в животе.

– Давай баш на баш, краса, – раздался в какой-то момент голос Архарова.

Поскольку после еды у меня всегда было благодушное настроение, то и в этот раз я не изменила себе. Разомлев, согласилась на его авантюру, вызвав тем самым неподдельное удивление на его лице. Но оно быстро сменилось озорством и предвкушением.

– Я слушаю, – настороженно кивнула, выпрямляясь на стуле и ожидая какого-то подвоха. По-другому с этим Маратом быть не могло.

– Я отвечу на любой твой вопрос, но хочу от тебя того же. Желательно подробно, никаких односложных ответов, окей? – вздернул смолянистую густую бровь.

Тон не предполагал отказа, но я вытянула ноги и даже раздумывать излишне долго над ответом не стала.

Дождавшись моего очередного кивка, Архаров встал со стола и перенес со столешницы вскипевший чайник, разливая ароматный чай по заранее приготовленным мною кружкам.

– Я могла бы и сама.

– Теперь я за тобой поухаживаю, краса. Ты лучше сосредоточься на моих вопросах. Предоставляю первое слово тебе, дамы вперед, как говорится.

Прищурилась, глядя на его оскал, который при кухонном освещении показался мне хищным, и отрицательно качнула головой. Я же не знала, что именно он хотел от меня узнать.

– Нет уж, ты идею предложил, первым и начинай.

Еще чего, первопроходцем быть.

Вдруг спросила бы у него что-то банальное наподобие любимого фильма, на большее моей фантазии пока не хватило бы, а вопросы интимного характера озвучить вслух постеснялась бы, а он в ответ задал бы мне провокационный вопрос. Который вогнал бы меня в краску.

А так я оценю уровень опасности его интереса и на основе этого составлю собственный перечень.

– Только если что, без обидок, по-взрослому, хорошо?

– Договорились.

Сердце застучало словно в преддверии неприятностей, а ладошки похолодели, как часто бывало у меня перед важными экзаменами и зачетами, и я постаралась незаметно вытереть их об кухонное полотенце.

Внутренне от его предупреждения насторожилась еще сильнее и уже ожидала вопрос в духе девственности и любовных отношений, как Марат вдруг меня удивил.

– Расскажи мне о своей семье. Кто они, и чем занимаются? Сколько им лет?

Пульс стал замедляться, а сама я расслабилась, но отвечать не спешила. Подтянула правую ногу вверх и загнула под себя, решив более не соблюдать те самые правила приличия, которые вбивала в меня мама. Отчего-то захотелось побыть хулиганкой. Была уверена, что мужчина не обращал на такие вещи внимания, и оказалась права. Он лишь мимолетно посмотрел в сторону моих бедер, но залип вовсе не на моей позе. Впрочем, взгляд к моим глазам вернул довольно быстро, так что и упрекнуть его в слишком пристальном разглядывании было бы кощунством.

– Это не один вопрос, а комплекс. Как-то нечестно, читерство какое-то, – наконец, заговорила после целой минуты молчания.

– Но-но-но, я мужчина самых честных правил, краса, что за наезды? – усмехнулся, а затем наклонил голову набок. – И сколько же тут вопросов?

– Ну. Род деятельности отца – раз, мамы – два, их возраст, ладно, так уж и быть, засчитаю вместе, как три.

– Так ты один ребенок в семье?

– Да, – бездумно сразу же кивнула, а затем прикусила губу, глядя на мужчину исподлобья. – Эй, что за грязный мухлеж? Это уже четвертый вопрос.

– Заметано. Рассказывай, краса, а потом с меня четыре таких же ответа. Баш на баш, как я и говорил. Марат Архаров своего слова не нарушает.

Мне казалось, что в чем-то здесь был подвох, но, прокрутив ситуацию и так, и сяк, не нашла, к чему придраться, и заговорила.

– Мой отец – священник в местной церкви нашего городка, а мама помогает ему в храме. Они поженились, когда им стукнуло восемнадцать, а через год родилась я, так что им по сорок один.

Замолчала, пристально наблюдая за выражением лица Архарова. Ожидала, что он рассмеется, догадавшись о причине старинных имен в нашей семье, но на удивление он сумел удержать веселье внутри.

Вот только не зря говорят, что глаза – зеркало души. В их глубине отражался весь спектр бушующих эмоций, которые он пытался удержать.

Спустя несколько секунд Марат прокашлялся, но я была уверена, что таким образом попытался удержать смех под маской мнимой серьезности, и закатила глаза.

В детстве я всегда стеснялась своей семьи, ведь жили мы не в роскоши, поскольку отец был ярым противником гордыни и тщеславия, но родителей любила, никогда не произнося вслух своих обид по поводу нашего бытия.

Глава 13

Вопреки моему нетерпению, в кухню Марат не вернулся, и наша игра в вопросы не продолжилась, а была отложена на неопределенный срок. Оказалось, что по его заказу привезли кровать.

Пока грузчики заносили всё внутрь, я с открытым ртом и возмущенным взглядом наблюдала за творящимся самоуправством.

– И чем вам моя кровать не угодила? – чуть ли не прорычала.

Не любила, когда мир вокруг меня слишком быстро менялся без моего на то участия, а с появлением этого мужчины он и вовсе перевернулся вверх дном.

– Всем она мне люба, краса, кроме размера. У меня ступни не помещаются, – хмыкнул Архаров, пояснив свою позицию, и, расплатившись с мужиками, закрыл за ними дверь.

– Могли бы тогда ночевать в гостиной, – насупилась, не желая терять свое имущество.

Не то чтобы конкретно та кровать была мне дорога, она была куплена родителями наспех, и не сказать, что самая удобная, зато она была только моя.

– Мне нравится спать в твоей комнате, краса, повсюду твои вещи, запах, фотографии, – дернул губами и отвернулся, оглядываясь по сторонам. – Где у Захара инструменты?

– На нижней полке, – кивнула на шкаф, стоявший в коридоре. У дяди был целый набор, но имелся один немаловажный нюанс. – Но вам бы лучше спросить у него разрешения.

– Думаю, для лучшего друга ему ничего не жалко.

Марат проигнорировал мой совет и нагло прибрал к рукам черный чемоданчик на все случаи ремонтной жизни.

– Вы его плохо знаете.

– Ошибаешься, краса, нет никого на свете, кто знал бы его лучше, чем я. Мы с ним еще с армейки дружим, так что о загонах с личным пространством я в курсе. А с этой бедой надо бы поработать. И кто, если не я, поможет ему в этом вопросе?

Сказал так уверенно, еще и подмигнул наглым образом. Нахал.

– Глупости. Вы только всё усугубите и заставите его нервничать. Лучше не злить его и…

– Именно поэтому ты дала мне его личное полотенце, краса? Думаю, инструменты и предметы гигиены стоят у него на разных уровнях важности, не находишь?

Покраснела, когда он, не стесняясь, ткнул мне на мою попытку диверсии.

– Я просто перепутала.

– Ну-ну, бельчонок, сделаю вид, что поверю. Умолчу о своих догадках, ведь тогда мне придется признаться, что я на сто процентов уверен, что личные вещи Захара хранятся строго в его спальне, внутри шкафа.

Поджала губы и отвернулась, но ответа от меня не требовалось. Марат прошел в комнату и принялся за разборку моей старой кровати.

– И куда вы собираетесь ее девать? – сложив на груди руки, встала около двери.

В этом было два неоспоримых плюса – так я ощущала себя в относительной безопасности, могла в любой момент сбежать в гостиную, и в то же время ракурс позволял мне рассматривать всё в деталях.

– Поставлю на балкон, а там, если ты не против, отдам эту рухлядь на благотворительность. Но поверь, как только ты поспишь на новой кровати, забудешь о старой, как о страшном сне.

В его словах мне чудилось двойное дно. Будто говорил он о себе.

– До этого момента еще дожить надо, – фыркнула для порядка, но против не была.

Иногда я, действительно, не могла уснуть по ночам, ворочаясь из стороны в сторону, а скрип пружин всё усугублял, так что смысл в новой кровати был.

Мое изначальное желание поворчать из-за новой покупки сменилось любопытством и залипанием на работе мужчины. Он орудовал инструментами с ловкостью мастера, будто не испытывая ни капли трудностей.

Вспотев, в какой-то момент стянул с себя верх и остался обнаженным по бедра, отчего я во всей красе могла снова рассмотреть рельефные мускулы пресса, перекатывающиеся мышцы рук и сосредоточенное высеченное, казалось, талантливым скульптором лицо.

Закончил он довольно быстро, отнес всё на балкон в упакованном виде, как обещал, и я посторонилась, чувствуя, как заполошно бьется сердце.

– Я вытру пыль.

Покраснела, видя огромные слои грязи и какие-то фантики на полу. Стало стыдно. И пусть меня не было дома неделю, но упаковки от конфет доказывали, что хозяйка из меня в плане уборки не ахти.

Быстро, пока он не вернулся, собрала мусор, затем набрала в тазик воды, капнула средство и принялась за мытье пола.

– Я надеюсь, так ты убираешься только передо мной, краса.

Испуганно застыла, понимая, в какой недвусмысленной позе предстала перед ним. На коленях, выпятив попку и прогнув спинку. Не могла сдвинуться с места, а сама заполошно крутила глазами вокруг, и, не найдя ничего лучше, продолжила елозить дальше по полу.

– Я закончила, можете продолжать.

Встала, выжимая в очередной раз тряпку, и, наконец, нашла в себе силы обернуться. Наткнулась на его горящий страстью взгляд, и еле сдержалась, чтобы стыдливо не отвести глаза.

Еле дотерпела до конца, всё это время ощущая, как его взор скользит по моим ступням, ногам, бедрам, плечам и талии, казалось, охватывая все части моего тела целиком и по отдельности. К концу мытья у меня горело всё – и снаружи, и изнутри.

– Найти бы в себе силы, краса, – прохрипел Марат, но я подхватила тазик и потащила его в ванную. Даже не собиралась думать, что именно он имел в виду.

Благо, он не стал меня задерживать, хотя я боялась, что мы столкнемся на пороге комнаты, но этого не произошло.

Вылив остатки мутной воды в туалет, набрала чистой и поставила тазик в коридоре, чтобы сделать контрольную уборку после того, как он установит новую кровать. Но наблюдать за этим я уже не решилась. И без того тело охватила истома, а между бедер стало безумно жарко и донельзя влажно.

Сборка новой кровати прошла для меня, как в тумане. Я нервно притопывала ногой в ожидании конца, но не смогла заставить себя уйти – стояла и смотрела на мужчину, как прикованная.

Но когда он закончил, позорно сбежала, не представляя, как буду корячиться на карачках под его неусыпным оком.

– Сам уберешь, – просипела напоследок и побежала в гостиную – готовить себе постель.

Настолько всполошилась, что легла, совершенно забыв про немытую посуду.

Глава 14

Светка ждала меня на нашей скамейке под деревом около университета, где мы бывало прогуливали пары.

– Вся цветешь и пахнешь, завидую, – зевнула она и приобняла меня.

– Снова бессонная ночь?

Подружка еще на первом курсе вышла замуж за выпускника и полгода назад родила, так что частенько чуть ли не засыпала на парах. Повезло, что ее родители смотрели за мальчуганом, и академ ей брать не пришлось.

Поскольку она не была сторонницей и любительницей ночных клубов и гулянок, дядька против нашей дружбы ничего не имел. Еще бы, вряд ли можно было загулять при наличии обручального кольца, цербера-мужа и младенца, который требовал к себе много внимания.

– Ага, колики, скоро мои веки станут похожи на шарпеевские, эластичность та еще, конечно.

– Зато выполнила женский долг, – усмехнулась, вспоминая слова тети Леры, ее матери.

– Ага, только не свой, а мужнин. Квартиру в ипотеку взял, дерево посадил, сына родил, и молодец в глазах общества, но что-то нигде не упоминается, что убираться, поливать дерево и сына воспитывать будет жена, пока муж на работе пропадает.

– Зато сватать никого не будут, – закатила глаза, вспоминая все свои приезды домой.

Родители считали своим долгом посоветовать мне всех благовоспитанных юношей, которые могли бы составить мне партию. Благо, не устраивали смотрины внутри дома, просто приходилось с мамой частенько встречать те самые семьи в единственной местной библиотеке. Давно догадалась, что всё было подстроено, но терпела, сжав зубы. Не объяснишь же им, что о браке и не думаешь вовсе.

– Кстати, я по твоему сообщению спросонья так ничего и не поняла. Какой-то Марат, новая кровать, бицепсы-трицепсы. Ну-ка давай рассказывай, а то дома я, кажись, деградирую, никаких новостей не знаю.

После ее слов вспомнила, какое бурное СМС накатала ей вчера, возмущаясь самоуправством Архарова и в целом его появлением в доме дяди Захара.

– Воу-воу, Белль, неужели ты влюбилась? – прищурилась подружка, держась за мой локоть.

Мы неспешно шли в сторону университета, свободное время до начала группового собрания еще было, так что спешить смысла не было.

– Глупости не говори. Я его всего один день знаю. Да и там смотреть не на что. Точнее, есть, но…

– Ты троишь, дорогая моя, ну-ка признавайся, так есть на что посмотреть? Все эти бицепсы-трицепсы, о которых ты писала, или ты просто пытаешься себя убедить в обратном, м?

Подружка глядела в корень, зная меня, как облупленную. Я провела языком по губам, вспоминая, как вчера залипла на мощном мужском теле и узких бедрах, обтянутых резинкой спортивных штанов.

– Да ты покраснела, мать, – ахнула Светка, останавливаясь и хватая меня за плечи.

Заглянула в мои глаза и рассмеялась, будто пришла к какому-то выводу.

– Он дикарь, мужлан и невоспитанный хам. Ты бы знала, какие пошлости изрыгает его рот. Хочешь, не хочешь, а обращаешь внимание и…

– Ни слова больше! – закричала Светка и потянула меня к крыльцу. – А Белль наша влюбилась, влюбилась, влюбилась!

Запела, привлекая к нам любопытные взгляды.

– Тихо ты! – шикнула, оглядываясь по сторонам и надеясь, что никто не услышал. – А если узнает кто?

– А какая разница? Здесь нечего стесняться. Любовь – это прекрасное чувство, и я рада, что у тебя подвижки в личной жизни.

– Какая любовь, Свет? – закатила глаза. – Это дяди Захара друг, просто поживет со мной в его отсутствие и оградит от сталкерства Егорки.

– Кстати, о нем. Это не он случаем? – кивнула подружка в сторону входа, когда мы вошли в здание и встали около зеркала, поправляя прически.

Повернулась, застывая ледяной статуей.

– Не случаем он.

Помрачнела, чувствуя, как мое лицо всё посерело, а сердце заходило ходуном.

– Тебе заяву надо на него накатать, чтобы ему выписали запрет на приближение, или какие меры они там принимают.

– Ага, чтобы потом меня за лесополосой нашли, – скептически поджала губы и потащила подружку в нужный лекционный кабинет, пока Любавин меня не заметил.

– Слушай, а этот Марат же живет с тобой, чтобы от Егорки защищать. Пусть подъедет и наваляет ему пару раз. Твой мужик какой, крупный? Сможет побить этого задрота? Хотя о чем это я, даже я при желании его с лестницы способна спустить.

– Ну, во-первых, мужик не мой, но да, большой такой, массивный. И как ты себе представляешь, что я ему скажу? Приезжай, побей Егорку? Он даже не заметил меня, и слава богу.

– Думаешь, не заявится к нам в аудиторию?

Ее вопрос был закономерным, ведь он часто так делал, когда у него не было пар. Повезло, что он был ответственным и погруженным в учебу, занятия не пропускал и уделял мне время лишь вне учебного процесса. Хоть где-то его постоянство приносило мне пользу.

– Марат заедет за мной. Надеюсь, ты не спешишь домой, и мы сможем в кафешке позависать? Столько всего рассказать тебе хотела.

– Ооо, так я увижу твоего красавчика мускулистого, да?

– Так…

– Да поняла я, поняла, не твой он, но своему я скажу, что твой мужик, поняла? А то знаешь же, не дай бог на какого холостого взгляну, он сразу на дыбы.

– Ревнивый, любит тебя, – протянула с легкой завистью, ведь любовь подруги и ее мужа Павла была тем мерилом, к которому я стремилась. Не каждой девушке так везет.

– Ага, к каждому столбу ревнует, так что не завидуй, в этом хорошего на самом деле мало. По-любому заявится раньше времени и обломает нам посиделки. Думает, в студенческой кофейне со мной кто-то флиртовать станет. А вот это на что, спрашивается?

Помахала передо мной правой рукой, демонстрируя кольцо.

– Главное, что всякие Егорки не липнут.

Мы рассмеялись и вдвоем завалились в аудиторию, которая была заполнена нашими лишь наполовину. Большая часть группашей, как обычно, подвалит только к началу, некоторые перманентно опаздывают, другие и вовсе прогуливают.

Собрание касалось защиты практических отчетов, и, когда оно закончилось, мы с подружкой быстро двинулись на выход, пока куратор не остановил нас еще по какому-нибудь вопросу.