Она моя тень

1 глава

- Ты уверена, что тебе не нужна помощь, солнышко? - уточнил взволнованный голос отца.

- Я в порядке, - заверила, улыбнувшись для пущей убедительности. Он улыбнулся и подмигнул мне, я подмигнула ему в ответ.

Я понимала, что отвлекаю его от работы, а он, по сути, ничем не может помочь. Моя машина сломалась по пути на конференцию. За полчаса часа мимо проехала одна попутка. И эвакуатор из ближайшего города будет ехать еще около часа. Блеск, одним словом. Иногда все идет не по плану, и так сильно не по плану, что страшно даже.

Опаздывать мне нельзя. Опоздаю - больше не пригласят, а мне прям сильно нужно зацепиться. Мне нужна эта работа. Я хочу остаться в этой стране, легально. Остаться, пожить, и посмотреть подходим мы друг другу или нет. Возлагаю большие надежды, правда, не впервые. Но надеюсь, что в этот раз они оправдаются.

Это уже не первая страна, к которой я “примеряюсь”. Почти четыре года в поисках. Той самой страны, той самой жизни, и все никак. Одно поняла - Скандинавия не мое. Красиво, можно жить хорошо, если усердно трудиться, но постоянный ветер, дождь и холод... нет. Мне больше по душе солнышко. Италия была хороша, Испания еще лучше. Не жизнь, а вечная фиеста. Моя кожа привыкла к солнышку и даже адаптировалась к загару, хотя до этого мы с сестрой не выходили из дома, не облившись тонной SPF. Лена, наверное, обливается до сих пор, ведь ей нравится ее аристократически бледная кожа. Я же полюбила загар.

Закрепила эту любовь, когда год жила у отца в Штатах. В Майами всегда жарко. Правда, к такой влажности меня жизнь не готовила. А вот отец полностью адаптировался. Высокий, подтянутый, загорелый, с мимическими морщинками от улыбок у глаз, веснушками по всему лицу и горящими зелеными глазами. Кажется, я никогда не видела его таким расслабленным и таким счастливым.

Видеть его счастливым было приятно. После смерти мамы он так и не женился, и мы с Леной не слышали из его уст ни об одной женщине, хотя я подозреваю, что они у него были. Но жил он один. И был рад мне, когда я свалилась ему на голову. Сказал, что ему этого не хватало, и жаль, что сестричка не приехала.

Лена, выскочившая замуж и родившая собственную дочь, удивила его. Однажды вечером мы взяли с собой корзину для пикника и пошли к океану, и он вдруг сказал.

- Я думал, вы никогда не выйдете замуж.

Я посмотрела на него удивленно, а он горько хмыкнул.

- Боялся, что испортил впечатление для вас.

- Чем? - до сих пор помню, как удивилась. - Ты был прекрасным мужем. И, очевидно, до сих пор скучаешь по маме, раз не женился повторно.

- Да, - сказал и посмотрел на воду. А затем добавил негромко. - Но я не был прекрасным отцом.

- Что ты такое говоришь, пап?

- Ты уже взрослая девочка, Лера. Ты всегда защищала меня, я прошу, не делай этого сейчас. Я не должен был бросать вас на бабушку. Я должен был остаться с вами и помочь пережить потерю, а я уехал.

- Потому что ты сам не справлялся. Как можно дать кому-то что-то, когда ты сам в дефиците, пап? Да и итог ты видишь: мы справились. Ты справился по своему, мы справились по своему. Не думай, что ты чего-то не додал нам. Ты дал все, что мог.

Я часто мысленно возвращалась к тому разговору, и со временем пришла к выводу, что мое присутствие, хоть и бессознательно, но тяготит его, заставляя переоценивать свои выборы и прошлые ошибки. И я поняла, что мне стоит двигаться дальше, чтоб снять этот груз. Потому что я никогда не винила его. Он не мог дать нам моральную поддержку, но материально он делал больше, чем кто-либо. Благодаря ему мы с Леной все эти годы содержали дом. Благодаря ему могли позволить себе не работать периодически, бросая то, что нам не нравилось. Благодаря ему покупали наряды и ходили на дискотеки. Все это было благодаря ему и с его полного разрешения и одобрения. Он доверял нам, не контролировал, позволял допускать свои ошибки и набивать свои шишки. Не каждый родитель может позволить своему ребенку такое. Например, когда он узнал, что Лена в больнице, он сразу же вызвался оплатить все счета, но Кирилл не позволил. Дальше они уже сами разбирались, а я не лезла, в конце концов - это их мужские дела. Такие вещи из нас двоих Лена любит контролировать. Я же предпочитаю не вмешиваться.

Не знаю, каким чудом, но я все же успела вовремя на конференцию. Вошла и только перевела дух, присела, готовясь слушать презентацию и делать пометки, как громко зазвонил мой телефон. Вся аудитория повернула головы ко мне, и я покраснела.

- I’m sorry, - извинилась тут же, быстро достав из сумки телефон и дрожащими от стыда пальцами переводя его в беззвучный режим. Убрала в сумку и выровнялась, и сразу поняла, что сделала мало.

Мелодия заглохла, но вибрация - нет. Я достала телефон еще раз, чтобы попытаться отключить его, но дернулась более резко, чем следовало, и моя сумочка вылетела из рук вместе с вибрирующим телефоном. Это, к счастью, для большей части аудитории осталось незамеченным, и я ногой аккуратно подтянула ее к себе и затолкала под свой стул, решив игнорировать ее до конца конференции. Сосредоточилась на активном слушании и заметках, но все равно волей не волей слышала, как то и дело разрывается от звонков телефон. Скорее бы тут все закончилось, чтоб разобраться, кто звонил. По машине может? Но вряд ли за нее так быстро взялись.

Я вышла из конференц зала и достала телефон, который вибрировал, не замолкая, мысленно выругавшись всласть. Нахмурила брови, увидев, кто так настырно меня хочет. Кирилл. Муж моей сестры.

2 глава

Стоило мне подъехать к дому, как я сразу заметила там какое-то оживление. Много машин, из которых я узнала только Ягуар Агнии. А раз она на яге, значит без ребенка. Не успела и нахмуриться, как ко мне подошел Илья.

- Они все в доме, - сказал каким-то испуганным голосом, с сочувствием посмотрев на меня.

- Скажешь мне, что случилось? - я тоже понизила голос, сама не понимая почему.

- Там скажут, - кивнул он на дом. - Я провожу.

От его слов по спине почему-то пошли мурашки. Какая-то часть меня понимала, что что-то не так, серьезно не так. Но я даже не могла представить себе насколько.

Когда я вошла, я увидела сразу всех. Мой взгляд сразу нашел Кирилла, который, бросив взгляд в мою сторону вдруг замер, как каменное изваяние, и его взгляд потемнел. Потемнел, и пронзил меня словно тысячи иголок. Мне стало некомфортно под этим взглядом, и я почти готова была поежиться, как меня отвлек женский всхлип.

Агния, увидев меня, вдруг всхлипнула, а затем ее глаза закатились и ее повело. Андрей тут же подхватил ее своими крепкими руками, не позволяя упасть, но... она что, только что упала в обморок, увидев меня?

- Что происходит? - спросила, нахмурившись, а Кирилл вдруг издал непонятный звук. То ли рык, то ли хрип. Но такой страшный, полный боли.

На этот звук в гостиной появилась Кира. Увидев меня, она громко ахнула и прижала ладонь ко рту, а затем качнула головой, словно выходя из ступора, и подошла к брату.

- Пойдем, дорогой. Пойдем со мной. Андрей...

- Да, - кивнул Архипов. - Уводи. Я справлюсь здесь.

Кира осторожно, мягко потянула на себя Кирилла, который продолжал диким взглядом сверлить меня, а Андрей легко, как пушинку, подхватил на руки жену и отнес ее на ближайший диван.

- Нужно воды принести, компресс сделать, - негромко сказала я, глядя, как он просто положил Агнию и поднялся, чтоб вернуться ко мне.

- Это уже не в первый раз за сегодня. Она придет в себя, за нее не переживай. Я же должен...

Он вздохнул, и прикрыл глаза, словно слова давались ему с трудом. Но я не глупая, и уже сама догадалась. Догадалась, но мне было страшно озвучить свою догадку.

- Насколько все плохо, Андрей?

- Ты присядь.

Это его “ты присядь” явно подразумевало, что я тоже могу потерять сознание, услышав новости.

- Она в больнице?

Андрей сам усадил меня. Взял мои руки в свои и сжал ладони.

- Произошел несчастный случай.

Мое сердце пропустило удар, а затем заколотилось как бешеное. Ком поднялся к горлу, сдерживая тошноту, которая накатила следом.

- Авария на трассе, по пути в аэропорт. Лобовая. Ричард и Тим прилетели, Кира должна была встречать их, но застряла по делам, и попросила Лену, и... Мне очень жаль, Лера. Мы все в шоке, и это слишком мягко сказано, чтоб описать ужас, в который погрузился этот дом с тех пор, как мы узнали.

- Она... она?..

Из глаза выкатилась огромная слезинка и капнула на руку Андрея. Я так и не смогла произнести это слово. А он молча кивнул, понимая, что именно я пытаюсь спросить.

Я почувствовала, как внутри меня все окаменело. Слез стало больше, и они стали капать чаще, но я даже не понимала, что плачу. Я словно стала чувствовать свои внутренности. Сердце, которое как будто сжали так, что отовсюду полилась кровь, а затем резко вырвали, оставляя тело без него. Как-то существовать дальше. Как-то дышать. Дышать, зная, что ничего больше никогда не будет как прежде. Что ее больше...

- Господи, - сорвалось с губ и я высвободила руки, прижимая ладони к лицу.

- Мне ужасно жаль, - сказал ушедшим в хрип голосом Андрей, положил руку на мое плечо и осторожно его сжал.

Я же поняла, что больше не контролирую свой организм. Воздуха стало не хватать, грудную клетку сжало, так сильно, что стало больно. Перед глазами непрошенно стала сцена нашей последней встречи. Она прилетала к отцу, и, прощаясь, мы договорились, что следующий отпуск непременно вместе. Лиза так этому обрадовалась… Господи, Лиза!

Я резко оторвала ладони от лица и диким взглядом посмотрела на Андрея.

- Лиза? - спросила дрожащим голосом.

- У нас, с Сеней, няней, Тимом и мужем Киры. Няня немного знает английский, он немного выучил русский, надеюсь, справятся с тремя детьми. То есть, няня точно справится, а Ричард… - он замолк и махнул рукой. - Прости, Лер. Я много болтаю не по делу, это нервное.

За его спиной я заметила движение и посмотрела мимо него, в сторону дивана, где зашевелилась Агния. Она медленно приоткрыла глаза, несколько раз моргнула и сфокусировала взгляд на моем заплаканном лице. Сразу же присела, и Андрей от меня дернулся к ней, чтоб придержать ее. Я же словила себя на мысли, что настолько умерла внутри, что мне проще отмечать какие-то механические действия и эмоции других, чем посмотреть в свои собственности. Потому что внутри нет ничего, кроме боли. Такой сильной, что хочется громко заорать! Но вместо этого я сижу, молча и неподвижно, и позволяю слезам бесконтрольно литься из моих глаз. Потому что при том, что тело все чувствует, мой мозг напрочь отказывается принимать реальность. Реальность, в которой её больше нет.

3 глава

Я ненавижу похороны. Вряд ли, конечно, найдется человек, который их любит. Хотя, в мире хватает всяких извращенцев.

Похороны прошли в узком семейном кругу. Ни у кого из нас не было сил на то, чтобы выдержать большее. Отец прилетел практически полностью седой, хотя когда мы с Леной прилетали к нему в последний раз, проседь только начинала слегка трогать виски. Он не плакал на похоронах мамы, потому что старался держаться ради нас, а здесь он не просто плакал, он рыдал, рыдал и не мог остановиться. Я никогда не видела его таким разбитым. Всю церемонию прощания я сжимала его руку, выражая немую поддержку.

Словила себя на том, что вновь концентрируюсь на чужих эмоциях, потому что слишком боюсь заглянуть в свои собственные. Расклеившийся папа придал внутренней силы. Я подумала, что ей бы не понравилось, что мы все рыдаем. И стояла, отправив все внутренние силы на то, чтобы держать себя в руках.

Смотрела на нее и думала о том, как несправедлива жизнь. Она не должна лежать там. Она должна быть здесь. Если бы мы могли поменяться местами, я бы сделала это, не раздумывая. Потому что у нее осталась маленькая дочка, которая даже не знает, что мама больше не придет.

И муж.

Кирилл стоял слева от меня, и я даже на расстоянии ощущала исходящую от него энергию. Черную, тяжелую, как у зверя, которого спровоцировать может любое неправильное движение. Он стоял, напряженный максимально, отчужденный, злой. Не думаю, что на нее, скорее на жизнь и ее несправедливость. Я посмотрела на него всего раз, и по тому, как играли его желваки, я поняла, что он тоже сдерживает себя изо всех сил и не показывает свои истинные эмоции. Наверное, тоже ради нее.

Она же выглядела спокойной и безмятежной, что было совсем на нее непохоже. И чем ближе был конец церемонии, тем больше я теряла связь с реальностью, ощущая, что в ушах звенит, словно я стою на взлетной полосе. Я уже слабо помню, в каком состоянии была, когда подошла, чтоб попрощаться с ней. Прикоснуться и поцеловать в последний раз. Увидеть и осознать, что это конец. Самый настоящий, последний, финальная точка. Её больше нет, и я осталась одна. В носу защипало и к горлу подкатил ком, и я клянусь, в этот момент я словно услышала ее раздраженное:

- Не смей рыдать!

- Не буду, - шепнула вслух и испугалась этого. Все, кажется, я окончательно поехала крышей.

Никто, впрочем, не услышал, или не придал значения. Каждый был настолько сконцентрирован на собственной боли, что особо не смотрел по сторонам. Мои галлюцинации остались в моей голове, а я поняла, что я им рада. Пусть так, пусть я поеду крышей от горя, но я смогу продолжать слышать её голос. Мне невыносимо жить с мыслью, что я его больше не услышу.

- Как ты, малышка? - обнял меня после церемонии подошедший отец, крепко прижав к себе.

Я вздохнула и пожала плечами. Однозначного ответа у меня нет. Плохо? Нет, недостаточно этого. Ужасно, адски плохо - ближе.

- Держусь, - ответила негромко. - А ты?

Он поджал губы и покачал головой.

- Хочу увидеть Лизоньку до отъезда.

Мое сердце болезненно сжалось от упоминания ее имени.

- Она пока с няней у Агнии и Андрея. Ей сказали, что мама с папой уехали, и нужно немного погостить. Она и не против, ведь там ее любимый Арсений, а теперь еще и Тимоти, старший братик, приехал. Она будет рада тебе, пап. Но ты должен обещать, что соберешься и вот это, - я стерла его слезы и кивнула на красные глаза, - ей показывать не будешь. Я не осуждаю, я понимаю, просто это будет лишним для малышки пока.

Отец кивнул, соглашаясь.

- Ты не хочешь вернуться ко мне? Позже, не сейчас, конечно. Не знаю… Как-то мне неспокойно оставлять тебя одну здесь.

Я мягко улыбнулась.

- Я не буду одна. И я нужнее тут, ты же понимаешь.

Отец кивнул. Бросил взгляд в сторону Кирилла, который нервно курил за церковью.

- Тяжко ему будет.

Я тоже посмотрела в сторону Кирилла. Вздохнула.

- Я бы попросила тебя поговорить с ним, вам было бы что обсудить, но не сейчас. Сейчас его лучше не трогать вообще. Когда он такой… это может быть опасно.

- Я прекрасно понимаю. Я тоже хотел уничтожить весь мир после… Но жажда уничтожения обычно приводит лишь к самоуничтожению. Присматривай за ним, малышка. Алкоголь и желание причинить себе вред не обойдут стороной моего бедного зятя.

- Я присмотрю за ним.

- Уверен, что твоя сестра бы этого хотела.

Я поджала губы и ничего не ответила. Надеюсь.

Бросила еще один взгляд в сторону Кирилла, который вслед за одной сигаретой сразу же закурил вторую. Вред себе уже в действии. И это только начало.

4 глава

После похорон в ресторане я преимущественно молчала, позволив разговаривать остальным. Кира и Агния начали рассказывать истории, разные: милые, веселые, добрые, а я, у которой все эти дни в голове калейдоскопом крутились миллион историй о сестре, не могла выдавить из себя ни слова. Как и есть. Пила воду и слушала их, выдавливая болезненные улыбки. Папа присоединился, вспоминая истории из детства, и если бы он периодически не обращался ко мне, я бы полностью ушла в себя.

Вскоре каждый нашел себе пару для беседы - отец с Ричардом перешли на английский, обсуждая машины, Андрей разговаривал с Ильей, Агния с Кирой, и только мы с Кириллом сидели и молчали, словно поспорили, кто кого переиграет.

Он не сказал ни слова с тех пор, как я прилетела. И когда, уже на улице, разъезжаясь, я вдруг услышала его хриплое, надтреснутое:

- Лера.

Я вздрогнула всем телом от неожиданности. Пнула себя мысленно. Обернулась, чтобы уточнить, но он, не говоря больше ни слова, кивнул на свой автомобиль.

Я собиралась поехать с отцом в отель. Возвращаться в наш с сестрой дом было слишком тяжело морально, и я не хотела ехать ночевать туда. Отец не поехал по той же причине. Ему тоже проще было заплатить за ночлег, чем отправиться туда, где воспоминания убьют тебя.

- Пап, ты поезжай, я, если что, сама приеду. Созвонимся завтра.

Отец кивнул, поцеловал меня в лоб, и пошел к автомобилю Андрея, где его ждали Агния, Кира и Ричард.

Я же пошла туда, куда мне было указано.

Илья был за рулем, хотя Кирилл не притронулся к алкоголю. Но это и правильно, я не думаю, что в таком состоянии стоит садиться за руль. Сама я бы тоже не села.

В машине стояло тягостное молчание. Ни музыки, ни радио. Илья в полной тишине довез нас до дома Кирилла и, кажется, совершил ошибку, спросив:

- Куда тебя подвезти? - посмотрев на меня.

- Она останется здесь, - гаркнул Кирилл так, что я вновь вздрогнула.

Я стала нервная и дерганная, это однозначно.

Перевела взгляд на него. Вопросительный. Если честно, ехать сюда мне хотелось еще меньше, чем ехать домой. В его квартире до сих пор пахнет ее духами. Это пыточная, и его, и моя.

- Я хочу забрать Лизу, - прохрипел он в ответ на мой вопросительный взгляд. - И я не справлюсь один.

Что ж, брутально честно.

- Я помогу тебе, - сказала, а он как будто поморщился от звука моего голоса. Едва заметно, тут же отвернувшись и маскируя это, но я заметила. И поняла. У нас с сестрой похожи голоса, люди, которые звонили нам, почти никогда с первого раза не отгадывали, кто брал трубку.

Он смотрит на меня и видит ее. Я открываю рот, и он слышит ее. Зачем же себя так истязать? Он мог попросить о помощи Киру. Агнию.

Он бросает на меня взгляд, украдкой, один из своих фирменных, которые скоро, кажется, начнут пугать меня, и я понимаю. Он видит ее во мне. А значит, и Лиза увидит. Качаю головой, уже видя, как его план трещит по швам.

- Если не хочешь, - хрипит он угрожающе и выходит из машины, хлопнув дверью, неправильно восприняв мой жест.

- Не оставайся с ним, - советует Илья. - Правда. Возможно, никому небезопасно сейчас оставаться с ним.

Я вспоминаю слова отца. Его предупреждение. И решительно открываю дверцу машины.

- Справлюсь, спасибо, Илюш.

- Не справишься, - хмурит брови Илья. - С ним наш тренер справиться не может, когда он злой. А в тебе не больше пятидесяти килограмм веса.

- Может, у меня есть секретное оружие? - улыбнулась ему, чтоб он убрал эту тревожную складку между бровей.

- Какое?

- Я хорошо умею подражать строгим интонациям его жены. Если все пойдет не по плану, я пущу в ход тяжелую артиллерию. Поезжай, и не волнуйся. Я с ним справлюсь.

Первое, что увидела, когда вошла следом за ним к нему домой - его в гостинной с бутылкой виски и бокалом. Он поднял колючий взгляд на меня и залпом опрокинул то, что успел себе налить. То, о чем предупреждал отец.

- Я точно нужна тебе здесь сегодня? - спросила негромко.

Стыдить его за слабость не хотелось. Алкоголь - это легкий способ быстро забыться. И он выглядит как человек, который на ста граммах не остановится, что тоже предсказуемо и понятно.

Кирилл хрипло усмехнулся.

- Знаешь, что мне нужно?

- Знаю, - усмехнулась в ответ грустно.

Он прожег меня взглядом. Диким, раздраженным.

- Бесишь, блядь, - рявкнул, отшвырнув вдруг бутылку. Та упала на диван и я на автомате наклонила голову, чтоб убедиться, что она закрыта и диван не зальет алкоголем. Если он хочет вернуть домой дочку, то выветривать запах виски из ткани дивана нам не улыбается.

Убедившись, что бутылка закрыта, я подняла взгляд на него. Вопросительный. Чем прогневала?

- Вечно ты все знаешь и все понимаешь, - выплюнул своим хриплым голосом, а я лишь грустно поджала губы.

Хочет злиться и орать на меня - пожалуйста. Более экологичный способ прожить эту ночь, чем стоять и смотреть, как он глушит себя алкоголем.

5 глава

Закончив, вызвала такси и поехала к Андрею и Агнии. Дверь мне открыл Андрей.

- Как ты?

Я пожала плечами, в очередной раз не находя слов, чтоб описать, но Андрей принял и такой ответ.

- Мне звонил Илья. Наш герой нажрался в хлам на работе и спит в своем кабинете. Илья и секретарша его прикрывают, но в приемной стоит добрый молодецкий храп, стоит открыть дверь в его кабинет. Благо, в кабинете есть звукоизоляция.

Я поджала губы.

- Да, диалога у нас вчера не получилось.

- Я вообще не понял на кой черт он тебя дернул. Видно же было, что не в адеквате.

- Он сказал, что хотел забрать Лизу.

Андрей слегка закатил глаза и покачал головой.

- То, чего он хочет, и то, что он может - это разные вещи в эти дни, и он должен это учитывать. Не обижал?

Андрей посмотрел на меня слишком внимательно, а я быстро покачала головой в знак отрицания. На его лице было написано, что он мне не поверил, а на моем - что я вру. Я не умею врать. Лена умела, я нет. Но Андрей, будучи безупречным джентльменом, принял мою ложь как данность и лишь предостерег.

- Он может, поэтому, я прошу тебя, будь осторожна.

Я кивнула, соглашаясь. И сразу же перевела тему.

- Я приехала к Лизе.

- Я понял. Они на кухне, кушают. Всей толпой.

Мы с Андреем прошли на кухню, и племяшка, моментально увидев меня, тут же довольно запищала и заерзала на своем стуле. Я поторопилась подойти, чтоб достать ее оттуда. Она предпочла сидеть на высоком барном стуле, с которого сама слезть не может.

- Тетя, тетя, тетя, тетя, - запищала довольно мне прямо на ухо. - Ты пиехала, - заявила, смешно пропустив “р”, которая у нее еще периодически выпадала, и звонко поцеловала меня в щеку.

- Моя любимая девочка, - улыбнулась я в ответ, крепко обнимая ее и придерживая в объятиях.

- А мама уехала, - тут же пожаловалась мне маленькая принцесса, и я застыла на секунду. Кажется, вся кухня застыла, взрослые, конечно.

Но я быстро взяла себя в руки.

- Я знаю. Но не волнуйся - я за нее, и не дам тебе скучать. Ладно? - я боднула малышку носом, и она смешно захихикала.

- А ты надолго пиехала?

Я вздохнула, не сразу соображая как ответить на этот вопрос.

- Пока не знаю, моя сладкая булка, но точно на дольше чем обычно. Так что успею тебе надоесть, - улыбнулась вновь.

И улыбнулась шире, когда моя маленькая копия сказала уверенное:

- Неть, - в ответ.

Когда первый восторг от встречи спал и Лиза убежала играть с маленьким Архиповым, я осталась тет-а-тет с его родителями на кухне.

- Я хочу забрать её домой сегодня.

- Уверена? - спросила Агния, и я кивнула.

- Я записалась к детскому психологу на два часа. Хочу узнать мнение специалиста, как быть в такой ситуации и как правильно говорить с ней в силу возраста, чтоб она понимала, что происходит. Рано или поздно она потребует маму, прятать голову в песок точно нельзя. Она должна знать, но так, как правильно. Я не хочу нанести ей никаких травм, иначе Лена дождется меня там, - кивнула я головой вверх, - и собственноручно вышвырнет туда, - кивнула вниз.

Агния грустно улыбнулась.

- Да, я читала несколько статей, и везде пишут одинаково - правду, но соответственно возрасту. В четыре, пять лет у них еще нет концепции смерти. Они еще не могут понять все до конца.

- Я и в двадцать шесть не могу, что говорить о малышах, - хмыкнула я горько.

Несмотря на то, что момент с заколачиванием крышки гроба, звуки которого я, кажется, до сих пор могу услышать в ушах, был довольно конечным, мое сознание еще не адаптировалось и ищет лазейки. Так же было, когда мама умерла. Тогда мы с Леной вдвоем играли в эту игру. Придумывали, куда она уехала и как надолго. Может она тайный агент и вынуждена переехать в другую страну, скрываться по программе защиты свидетелей, и поэтому не с нами. А может даже первая женщина в космосе, вот здорово! А может полет пошел не по плану, и она застряла, как в Интерстелларе. То есть она где-то далеко, недоступна, но однажды...

И это однажды вселяло тепло и веру. А еще то, что нас было двое. Каждая придумывала все более крутую историю о том, где мама может быть.

Теперь же я одна. И это одиночество чувствуется так остро, что хочется громко выть. Чего я себе, естественно, не позволяю. Потому что у меня есть обязанности. И психическое здоровье этой славной маленькой девочки - приоритет номер один. Ради нее я должна сохранить свое. И я не могу позволить себе развалиться на части, жалея себя и поехав крышей.

- Я вернусь после дневного сна. Они ведь еще спят дневной сон?

- Лена говорила, что Лиза перестала, а Арсений спит. И пока она у нас, она снова стала спать, за компанию с ним. Так что да, здесь да. Как будет дома, скажу честно, не знаю.

Я кивнула. Как будет дома - разберемся дома.

- Тогда я вернусь к пяти.

6 глава

Детский голосок Лизы оживил этот дом с привидениями, стоило ей войти. Она сразу весело защебетала, взяв меня за руку и потянув за собой, а я все еще была в несколько заторможенном состоянии после беседы с детским психологом. Ведь врач подтвердила то, что сказала Агния. Мы должны рассказать малышке правду. Только сначала подготовить ее, и мягко, согласно ее маленькому возрасту донести, что мама стала ангелом и улетела на небо. Что ей этого не хотелось, и она этого не выбирала, и она очень любит свою маленькую девочку, но она не может больше быть с ней. И что малышка в этом не виновата. Никто не виноват. Так просто случилось. Иногда плохие вещи случаются, и мы ничего не можем с этим сделать.

- Но у тебя есть я, и я буду с тобой столько, сколько тебе будет нужно, малыш. И у тебя есть папа. Папа любит тебя больше жизни и всегда поддержит. А еще у тебя есть твоя Лариса Петровна, няня, которая тоже очень любит тебя. А еще дедушка, тетя Кира, Тимоти, дядя Ричард, тетя Агния и дядя Андрей, и твой лучший друг Сеня. И они все любят тебя, и все будут с тобой, и поддержат тебя.

Лиза обнимала медведя, которого когда-то давно связала ей я. Лариса Петровна сказала, что это ее любимая игрушка, и без него она не засыпает. А психолог сказала, что нужно дать ей её любимую вещь, которая успокаивает ее, чтоб она чувствовала себя в безопасности несмотря на новости.

В ее голубых глазках стояли слезы и недоумение. Несмотря на то, что я говорила все так, как сказала психолог, она все равно как будто не поняла почти ничего из того, что я пыталась донести. Но психолог предупреждала, что детская психика отличается от взрослой и процессы протекают по разному. И уже ближе к концу разговора, когда я в очередной раз перечислила, как все мы ее любим, малышка созрела, чтоб задать тревожный вопрос:

- Мамочка не пиедет? Никогда?

Я погладила ее щечку и покачала головой.

- Мне жаль, моя птичка.

В ее глазах мгновенно собрались слезы, и она разрыдалась, а я прижала ее к себе, позволяя выплакаться на груди. Качала ее слегка и даже не поняла, как в какой-то момент рыдания прекратились и девочка на моих руках уснула.

- Обессилела, бедная детка, - вздохнула с болью в голосе Лариса Петровна, глядя на малышку. Затем подняла взгляд на меня и добавила сочувственно. - Не знаю, как вы держитесь, Валерия Константиновна, вы очень сильная.

Я покачала головой, не соглашаясь. Сама я чувствую себя размазней. Несобранной, потерянной и ужасно одинокой.

- Я стараюсь. Ради Лизы.

- Ради Лизы, - кивнула, прошептав, няня малышки. - Давайте, я помогу вам переложить ее на кровать.

Когда мы уложили Лизу, я зачесала ее волосики с лица и наклонилась, чтоб поцеловать лоб, я услышала всхлип няни.

- Простите, - тут же тихо извинилась она. - Просто вы с Еленой Константиновной так похожи, что кажется, будто и не ушла она вовсе.

Я кивнула, не находя, что сказать. То, что мы близнецы не заставит сработать правило “от перемены мест слагаемых сумма не меняется”. Но, кажется, все хотят видеть то, чего не вижу я. Что я могу заменить ее. Но я знаю ее и знаю себя. И нет, не могу. Так что всех, кто так думает, ждет жестокое разочарование. Она справлялась с вещами, которые мне не под силу. Как-то. Я никогда не спрашивала как, потому что мне все равно не понять. Мы разные. Слишком. Лена всегда была максимально консервативна, в то время как я - абсолютно либеральна. У нее был любимый запах духов с седьмого класса, с момента, как она услышала пробник в журнале. Один, на всю жизнь. В мире, в котором существуют миллионы ароматов! Она придерживалась своих правил во всем. Моим же девизом была полная свобода и лозунг “попробуй”.

- Ложитесь отдыхать, Валерия Константиновна. Я справлюсь дальше.

Нянечка отпустила меня, и я ушла к себе в комнату. С тяжелым сердцем. Я слишком хорошо понимаю эту маленькую девочку, ведь я была на ее месте. Мне было девять, не четыре, но у такой потери нет возраста, в котором ты мог бы пережить ее спокойно. Помню, когда наша прабабушка умерла, бабушка тоже долго была в горе, хотя на тот момент была уже бабушкой. Потеря матери - это огромная травма в любом возрасте.

Эти мысли атаковали и преследовали, и все, чего мне хотелось - это перестать слышать их. Поэтому я наглухо задернула шторы, хотя был еще вечер, достала из сумки повязку для сна, чтоб быстро уснуть, и попыталась отбыть в объятия Морфея, надеясь на спокойную ночь.

Моим мечтам не суждено было сбыться, потому что еще до полуночи мой сон прервал отчаянный плач. Я резко села и содрала с глаз повязку, бегом бросилась в детскую.

Няня отчаянно пыталась успокоить девочку, но Лиза вырывалась от нее, как маленький, дикий зверек.

- С ней такое бывало раньше, - предупредила Лариса Петровна, - она спит, несмотря на то, что глазки открыты. Обычно ее успокаивала только Елена Константиновна в такие моменты.

Я тяжело вздохнула. И стала быстро соображать. Спит, значит к просьбам и призывам останется глуха. И тут меня осенило!

- Я сейчас.

Вышла из детской и направилась прямо туда, куда мне в последнюю очередь хотелось бы идти. В спальню хозяев.

Я понятия не имела, дома Кирилл или нет, и, честно говоря, в данный момент мне было наплевать. Даже если он спит, и я ворвусь среди ночи в его спальню в пижаме. Все равно. Мне нужно другое, мне нужен Ленин запах.

7 глава

- Пожалуйста, одень это платьюшко.

Я едва смогла подавить стон. Её любимое платье. Летнее, голубое. До сих пор вместе с запахом порошка слабо тянется запах ее духов.

Мне следовало отказать, ведь я себе зарекалась от этого, но... я не смогла. Это был долгий и тяжелый день. Мы с няней вымотались и устали, но больше всех устала она, моя сладкая девочка.

Лиза весь день была тревожной, ни в какую не хотела ни ужинать, ни засыпать, но стоило мне поддаться и надеть платье Лены, как ребенок притих. Присмирел. Послушно покушал и попросил любимую сказку, но уснул и без неё. Вымоталась, сладкая малышка. Я понимаю. Как никто. Пользуется ухищрениями, чтоб не было так больно. Я в Ленином платье - живая иллюзия того, что мамочка рядом. И с мамочкой не страшно.

Страшно без нее. Чертовски страшно жить в этом мире без нее. Тут я абсолютно понимаю малышку. Мне тоже дико страшно. Словно мне отрубили руку и теперь приходится учиться жить без нее. Только не руку скорее, а половину сердца. И что с этим делать, я не знаю...

Я сидела в комнате Лизы еще какое-то время после того, как она заснула. Няню я отпустила домой, к семье, ведь она итак превысила свой график ночевок в связи с событиями. Я пообещала ей, что справлюсь. Она проинструктировала меня обо всем.

И вот я сидела в детской, погрузившись в свои мысли. Мысли одни и те же, черные и мерзкие. Те, которые я обычно себе не позволяю, но они все равно приходят. Приходят и атакуют меня...

За что и почему ее больше нет. Ее нет, но я есть. Она нужна мужу и дочери, кому нужна я?...

Эти мысли как яд, с каждым днем все больше и больше отравляли мою душу.

Пришлось тряхнуть головой так, что дернуло мышцы шеи, чтоб вытянуть себя из этих мыслей. Они как пучина, в них тонешь, как в болоте, которое засасывает, пока не уходишь в эту черную жижу с головой, без надежды вновь увидеть солнце.

Нужно выпить стакан воды. И, в идеале, выйти на балкон и подышать воздухом. Эти два простых действия помогают мобилизовать силы.

До кухни, правда, я так и не дошла. Задумавшись, я не услышала, как открылась входная дверь и я вновь столкнулась с отцом семейства. Сегодня он приехал раньше, чем вчера. И я не ожидала, что столкнусь с ним.

Он остановился, увидев меня. Побледнел, словно увидел призрака. Которого, по сути, и увидел. И моментально вышел из себя, стоило мне прочистить горло, обозначив, что ему не мерещится, и он видит не свою погибшую жену, а меня в её платье.

- Что это?! - зарычал, бешеный.

Я не успела ни ответить, ни объясниться. И я представляю, как это выглядит для него. Вчера духи, сегодня платье, словно издевка.

Он резко подошел ко мне, дернул шлейки платья вниз с такой силой, что ткань затрещала и разорвалась в силе его рук.

- Сними. Это. Немедленно! - тон жесткий, прерывистый, словно ему больно дышать. Похожий на рык зверя.

Платье повисло на моей талии, оголив грудь и бюстгальтер. Но в его взгляде и действиях нет сексуального подтекста ни на грамм, одно голое бешенство. Одна бесконечная боль.

- Лиза сильно тревожилась и попросила меня надеть его, - сказала негромко, с горечью, подтянув разорванную ткань на грудь. - Я переоденусь, - добавила глухо, понимая свой промах.

- Прости, - тут же прозвучало надтреснуто в ответ виноватое.

Его извинения почему-то сразу задели за живое. Он не виноват, мой косяк, я не должна была.

Кирилл же порывисто прошел мимо меня в свой кабинет, хлопнув дверью. Глухо, негромко, в доме все же спит его дочь. Скорее на эмоциях, чем специально. И дверь из-за этого хлопка плотно не закрылась, отскочила и приоткрылась, оставляя щель. И я услышала то, что меня просто парализовало и пригвоздило к полу. Я услышала что-то похожее, на мужской всхлип. Приглушенный, которого, кажется, не должно было быть. И я не могла поверить в происходящее. То есть, я видела, что Кирилл ходил чернее тучи с того самого момента, как я приехала. Он рычал, старался изолировать себя от нас. Я думала, что он скрывался за закрытыми дверьми и на работе, чтоб заниматься самоуничтожением, о котором предупреждал отец, и никогда не думала, что он может делать это чтобы не отягощать нас своими эмоциями. Я понимала, что его ломает без неё, но не ожидала, что настолько.

Когда ступор отошел я почувствовала себя так, словно кто-то невидимый толкнул меня в спину, в сторону его кабинета. И я сделала несколько бесшумных шагов, заглянув в щель. Я отдавала отчет в том, насколько мои действия сейчас неправильные, в насколько личное я вторгаюсь сейчас, но я не могла остановиться.

Я не ожидала увидеть того, что увидела. Эти сильные, широкие плечи, опущенными и содрогающимися от слез. Я никогда не видела, как плачут мужчины, и никогда не думала, что увижу. Подсмотренная сцена показалась мне более интимной, чем если бы я увидела, как он занимается сексом или его обнаженным в душе. И мне стало не по себе от того, насколько нагло с моей стороны вот так на него смотреть в момент слабости. Нагло и беспардонно.

А ведь я стала виновницей этого срыва. Это я надела ее платье и вышла в полумрак коридора, подарив ему возможность увидев свою погибшую жену снова.

Отступив на несколько бесшумных шагов, я вновь задалась серьезным вопросом: как мы с ним сможем существовать под одной крышей, когда по сути я для него как красная тряпка для быка и любое мое неосторожное действие может стать триггером?

8 глава

Если бы я могла предугадать, что с того самого дня Кирилл вообще перестанет быть способен на меня смотреть, я ни за что не вышла бы из детской. Но жизнь ничего для меня не упрощает.

Прошло почти две недели какого-то абсолютного безумия. Я никогда в жизни не чувствовала себя одновременно так на своем месте и так НЕ на своем месте, как сейчас. Лиза нуждалась во мне, и она всячески это демонстрировала. Она была так напугана после того, что узнала, что наша попытка вернуться в садик закончилась тем, что она повисла на моей ноге, рыдая взахлеб, и не вошла в группу. Даже Арсений не спас положение. Малыш пытался увести подружку, но никак. Она постоянно тревожно искала меня взглядом и спалила мою попытку уйти. В виде исключения, мне разрешили остаться в группе. Воспитатель предложила нам попробовать такой вариант своеобразной повторной адаптации. Лиза кушала, играла, но постоянно искала меня взглядом, а я ободряюще улыбалась ей, хотя внутри истекала кровью, понимая, через что проходит этот бедный ребенок.

Кирилл тоже проводил время с ней. Он по-прежнему не ночевал дома, заезжал, чтоб побыть с дочерью и переодеться, затем уезжал. Илья сказал мне, что он спит на работе, хотя я не спрашивала, где он ночует.

- Он уверен, что ты справляешься с Лизой лучше, чем мог бы справиться он.

Я покачала головой. Он мог бы справиться с Лизой. А вот со своими эмоциями, когда видит меня, он не справляется. То чертово платье было выстрелом не туда. Стриггерило не те эмоции. И теперь, глядя на меня, он видел исключительно её.

Что хуже, чем дольше это продолжалось, тем больше я стала понимать его и чувствовать себя отвратительно. До меня окончательно дошло, что я случилось именно то, чего он хотел, и то, что я сказала ему, что не сработает - я просто заменила ее в их доме и живу ее жизнью. Произошло ровным счетом это. Я уже даже не понимаю, кто я больше из нас двоих. Призрак одновременно двух сестер, ни одна из которых не уцелела внутри. Эта девушка, которая смотрит на меня в зеркало, еще не она, но уже не я.

Одним утром я словила себя на мысли, что хочу разбить это зеркало.

Внутри поднялось много раздражения и гнева.

Я стала принимать успокоительные, понимая, насколько сильно увязаю в синдроме самозванца, который решил вдруг выйти на арену. И поняла, что нужно что-то менять. И мой выбор пал не на поход к психологу и обращение за помощью, нет. Зачем? Это для умных.

Я же, будучи типичной женщиной в личностном кризисе, решила пойти с козырей и изменить то, что вызывает у меня больше всего негативных эмоций - свое отражение в зеркале. Пока мы были в магазине после садика и няня отвела Лизоньку в игровую зону, я купила краску для волос. Хорошо, что быстро, ведь Лиза и няня вернулись довольно скоро, и расстроенная Лариса Петровна сказала, что малышка испугалась и не захотела идти в игровую зону одна, без меня. Я поджала губы, огорчившись новостям. Меня напрягало то, что я не могу помочь ей побороть этот страх. Страх, что если я отлучусь, то я не вернусь. Я объясняла ей, обещала, что буду рядом столько, сколько ей нужно, и никуда не денусь, но это все сопровождалось тревожностью и мольбами никогда ее не бросать.

Очередной раунд состоялся перед сном.

- Ты обещаешь? - спросила малышка с надеждой, и я кивнула.

- Обещаю, - заверила, - успею даже тебе надоесть.

- Никогда, - зевнула девочка. - Скажи папе, что я его люблю, и дай ему буськи и обнимашки, когда пиедет.

Да, эту просьбу она тоже озвучивает каждый вечер перед сном, и тут мне приходится врать, обещая, что все передам. Идея об обнимашках с ним вызывает приступ истерического хохота. Он меня в платье увидел и видеть теперь не может, представляю, что было бы, если бы я забылась и обняла его.

Уложив Лизу спать, я отправилась в ванную комнату. Общую. Отдельной в моей гостевой комнате нет, хотя она есть в какой-то из хозяйских комнат. Но краска может оказаться с запахом, так что чем дальше от комнат, тем лучше.

Я никогда не красила волосы. Нам с сестрой повезло от природы, родители оба блондины, папа темнее, мама совсем светленькая, и нам от них достался идеальный блонд. Все, чем я пользовалась до этого - оттеночный шампунь, который добавлял пепельный оттенок, и то пару раз. Холодный блонд мне не сильно зашел.

И вот теперь я стою, сжимаю упаковку, которая обещает “Лесной орех”, и внимательно читаю, что с ней делать. Изучив инструкцию, замешиваю состав, мысленно колдуя над ним. Как ни крути, это решит мои проблемы. Новый цвет волос сделает из меня нового человека. И может этого нового человека отец семейства перестанет шарахаться, словно я прокаженная.

Я зачерпнула субстанцию на кисточку, когда в ванную распахнулась дверь. Я подумала, что проснулась Лиза, и опустила взгляд вниз, но я ошиблась. Подняла взгляд выше, и встретилась взглядом с Кириллом. Он не смотрел на меня, его потемневший взгляд внимательно изучал обстановку, а затем он вдруг сделал резкий шаг вперед, войдя в небольшую ванную и заполнив пространство своим присутствием, и резко выбил миску с краской из моих рук. Она рухнула в ванную и разбилась об чугун, темные пятна начали въедаться в белоснежное покрытие.

- Что ты делаешь? - прорычал он, следом отобрав и кисточку, швырнув туда же.

- Ванная испорчена.

- Мне плевать, - отрезал зло и кивнул на краску. - Зачем это?

9 глава

Лера уснула, а я сидел на кровати и смотрел на нее. Скрутилась калачиком, прямо как Лиза, прижав к себе ноги, и отключилась, приняв удобную позу. Позу эмбриона. Позу, в которой безопасно.

Я вздохнул и подавил желание зарычать. Неэффективно. Я рычал в своем кабинете, пока не сорвал голос, но это не помогало. Ничего не помогает. С тех пор, как она ушла, все изменилось.

Я стал бояться собственного дома, который всегда был моим оплотом и крепостью. А она стала лучшим родителем моей дочери, чем я сам, позволив мне отгоревать и не позволив этого себе. Ее истерика в ванной помогла мне понять одну простую вещь: мы в этом вместе. Нам больно одинаково, и страшно одинаково. Потому что до этого дня, я смотрел на нее и мне казалось, что я схожу с ума.

Она справлялась, а я не мог собрать себя воедино. Чувствовал себя полным дерьмом и ничтожеством. Илья добивал, задавая один и тот же вопрос каждый день:

- Почему ты не едешь домой?

Я смотрел на него потемневшим взглядом и не мог объяснить так, чтоб он понял.

- Там твоя дочь, Кирилл. Ты нужен ей. Ты им обеим нужен.

- Ты не понимаешь.

- Так объясни мне! Я буду рад услышать. Я хочу понять.

- Я не могу. Я не могу приезжать домой и смотреть на нее с дочерью, потому что... Я вижу их вместе, и из-за того, как они с Леной похожи, создается впечатление, что я просто приехал с работы, и в доме как будто ничего не изменилось, но все изменилось, понимаешь?

Илья нахмурил брови и медленно кивнул.

- Кажется, теперь да. Но ты же понимаешь, что так продолжаться не может. Ты не можешь жить здесь, надо как-то же жить дальше.

- Угу.

Надо как-то же жить, хлеб жевать, воду пить, и далее по тексту песни, которую я случайно услышал в приемной и от которой меня вынесло. А потом я приехал домой и застал Леру в ее платье.

Словно увидел призрака, который охотится за мной.

Это был добивной такой мощи, что я снова потерял контроль и второй раз набросился на ни в чем не повинную девушку, которая решила стать моим личным ангелом, свалив на себя и мою дочь, и мой дом, и меня в придачу. А я же не способен ни на что, только демонстрировать, какое я дерьмо.

Проблема была ещё и в самой Лере. Точнее, в моем отношении к ней. Отношении, которое недопустимо теперь. Мы отлично ладили с первых минут знакомства. Я всегда ценил ее открытость, и открывался в ответ. Неосознанно, с ней само получалось, я это не контролировал. Теперь же она наглухо закрылась от меня, стоило мне раз распустить руки. Закрылась, и правильно сделала. Достаточно умная, чтоб, увидев монстра бежать от него куда подальше, а не ему навстречу.

Я вновь вздохнул и еще раз посмотрел на спящую Леру.

- Говорил же тебе, еще на той гребаной дискотеке, что я худший вариант для любой из вас. Одна уже об меня убилась, теперь и ты...

Голос вовремя сорвался и ком в горле заткнул мое несвоевременное душеизлияние. Ей нужно поспать, а не мои истерики слушать. Она выглядит уставшей даже во сне. А еще исхудала ужасно.

Поправив одеяло, я вышел из ее комнаты и зашел в комнату Лизы. Она спала в такой же позе, как ее тетя, прижимая своего медвежонка к себе. Я посмотрел на нее и вновь почувствовал, как глаза слегка пощипывает. Я был плохим отцом в последнее время, а Лера и здесь облегчила все для меня. Она поговорила с моей дочерью, рассказав ей то, что должен был рассказать я. Но я не мог, и не знаю, смог ли бы. Поэтому я был благодарен, что она это сделала. Сделала ответственно, правильно. Я, опять же, сомневаюсь, что смог бы так же.

Убедившись, что дочь спит, я заставил себя пойти в спальню. Я ни разу не ночевал там с тех пор. Сейчас тоже не горел желанием. Но я заставил себя, заставил взять себя в руки и остаться дома, ради двух девочек, которым я нужен.

Зашел в гардеробную, и задержался взглядом на туалетном столике, за которым она так часто восседала. Пока она была в Англии, я сделал полную перепланировку квартиры. А еще выкупил соседнюю, объединив две и добавив комнат. И восторг на ее лице, когда она увидела гардеробную, нужно было видеть. Сейчас, присмотревшись, я почти могу увидеть ее силуэт, сидящий за этим столиком. Но я заставил себя этого не делать, потому что это не принесет ничего кроме боли.

Прошел к своему шкафу, достал оттуда свой домашний костюм, и вышел из комнаты в спальню. Долго смотрел на кровать прежде, чем ее расстелить. Долго не мог заставить себя туда лечь. Хотелось уйти в одну из гостевых спален, которых у нас три - Лерина, Кирина и одна запасная, но я поборол свою слабость.

Это всего лишь кровать. Всего лишь кровать, в которой я не усну. Воспоминания тревожили как открытые раны, не позволяя отключиться. Я заставлял себя не нырять в них. Я больше двух недель во всем этом тону, и нет этому конца и края.

Не помню, как все же уснул. Спал тревожно, дергаясь во сне. Но, проснувшись, я помнил то, что мне приснилось. Она. Почти каждую ночь мне снилась она.

- Уходи! - гаркнул, не в силах контролировать себя.

- Злишься на меня? - улыбнулась, понимающе. - Наконец-то. Видеть, как ты скулишь, умоляя не уходить, было непривычно и странно. Теперь я узнаю своего мужа.

10 глава

- Готова, принцесса? Такой бант нравится?

- Да, мравится, - подтвердила серьезно малышка, рассматривая свое отражение в зеркале.

Мои губы тронула горькая улыбка. Во-первых, от того, что четкая “р” в этом слове у нее почему-то получалась именно в сочетании с “м”. А во-вторых, потому что в этот момент я абсолютно четко увидела в ней ее мать. Сколько раз я так же рассматривала Лену, которая критично смотрела в зеркало на свое идеально красивое лицо, и была подчеркнуто недовольна тем, что видит.

- Пойдем. Папа ждет нас.

Будь моя воля, я бы сделала все, чтоб отменить эту поездку. Но это было бы слишком жестоко по отношению к малышке. А жизнь итак уже была достаточно жестокой с ней, больше не надо. Поэтому празднику быть.

Мы с Лизой вошли в гостиную и сразу увидели ее отца. Кирилл стоял у кресла в идеальном черном костюме, поправлял часы на руке и выглядел так, словно позирует невидимому фотографу. И в то время, как я вопреки всему невольно залюбовалась им, я пропустила недовольство своей маленькой копии.

- Папа, - разразилась малышка вдруг недовольным криком, - мне не мравится твой костюм!

Кирилл оторвался от запястья и посмотрел на дочь. Впервые за многие дни я увидела смену эмоций на его лице. Вместо маски злости, горечи, боли и отчаяния там мелькнуло абсолютно искреннее удивление.

- Почему, солнышко? - спросил он внимательным и чутким голосом, показывая, что недовольство малышки действительно важно.

Всю эту неделю он исправно приезжал с работы и ночевал дома. Мы по-прежнему практически не общались, соблюдая дистанцию друг с другом, и я видела, что он по-прежнему шарахается меня, но я также заметила, что с нормальным питанием и без алкоголя хрипотца из его голоса наконец пропала, и считала это победой.

Дочь тем временем отцу не ответила. Зато повернулась ко мне.

- И твое платье мне не мравится!

Я опустила взгляд на Лизу, но меня пробрало, когда я почувствовала на себе взгляд Кирилла. Мне не нужно было даже смотреть на него, чтоб понять, что он смотрит. По телу пошли мурашки, и появилась дрожь непонятной природы.

- Почему тебе не нравится наша одежда, Лизонька? - пнув себя мысленно, я обратилась к девочке.

- Потому что она чеуная, - сказала и топнула ножкой.

Я вздохнула. Подняла взгляд на Кирилла и поймала его посеревший взгляд. Вот, знакомые эмоции. Все быстро вернулось на круги своя.

Кирилл неожиданно сделал несколько шагов вперед, к нам. Я не успела даже удивиться и спросить, что он делает, ведь когда он шагнул в мою зону комфорта, меня пробрало и я почувствовала себя неуютно. Едва сдержалась, чтоб не вздрогнуть. Покосилась на эти огромные ручищи, сила которых меня пугает... Пришлось взять себя в руки и усилием воли заставить себя не отшатнуться от него.

Кирилл встал рядом со мной. Он не касался меня, но этого и не нужно было. Меня касалась его властная, тягучая энергия, и этого было достаточно, чтоб покрыться мурашками.

- Разве мы плохо выглядим? Мне кажется, черный нам идет. Посмотри, как стильно.

Кир стал полубоком, скрестил руки под грудью. Я поняла, что он делает и подыграла, повернувшись к нему спиной и став в позу. Теперь мы выглядели как Брэд Питт и Анджелина Джоли на обложке их старого, но хитового фильма.

Но придирчивая девочка покачала головой.

- Я хочу, чтоб ты надела голубое платье, - посмотрела на меня. Почти с мольбой в глазах.

Мое сердце от этого взгляда сжалось и закровоточило. А мужчина, окаменевший от предположения дочери, лишь подсыпал дровишек в этот костер.

Я поняла, откуда ветер дует, моментально. Малышка просто хочет снова увидеть свою маму, пусть и хоть таким образом. Она не понимает, что если ее это отвлечет и порадует, то ее бедного папу это будет резать без ножа. Снова.

Я присела рядом с Лизой. Всмотрелась в ее красивые глазки.

- Голубой - это твой цвет, моя птичка. Под цвет твоих глазок. Посмотри внимательно в мои, - я нарочито широко распахнула глаза, демонстрируя наше главное с Леной различие. Оттенок глаз. У нее, как и у Лизы, глаза нашей мамы. Красивые, ясные, голубые. У меня же зелено-голубые глаза, мамины с оттенком папиных.

- Я могу надеть зеленое платье. Под цвет своих глаз. Ладно?

Я не знаю, готова ли я морально снять траур. С другой стороны, я никогда не буду готова. Но это все условности, по сравнению с психикой этой живой маленькой девочки, которой надоел черный, надоело горе. И Лиза - главное и самое ценное, что я должна сберечь в память сестры.

Мой трюк сработал, и девочка согласилась.

- Я быстро, - бросила Кириллу, не оглядываясь и не глядя на него. Его тяжелая энергетика по-прежнему чувствовалась кожей, а спорить с ним я не хочу. Чревато.

- Я тоже переоденусь, - сказал он вдруг негромко.

Я повернула голову, немного удивленно глянув на него. Он сегодня полон сюрпризов. Сказал мне уже как минимум несколько фраз, стал рядом. Будто лед тронулся. Да только я знаю, что это все лишь потому, что здесь Лиза. Либо моя истерика в ванной сделала свое дело и ему теперь жалко меня, и мне от этого неприятно. Не хочу жалости, только не его.

11 глава

В машине Кирилл внезапно заговорил:

- Я хочу, чтоб ты перестала носить траур.

Я вздрогнула от звука его голоса, настолько не ожидала услышать его. Он, кажется, это заметил. Потому что вдруг спросил:

- Ты... боишься меня?

- Задумалась о своем, - отмахнулась, чтоб не показать, что он прав. - Не ожидала, что ты заговоришь.

Он молча кивнул, принимая мою ложь в качестве ответа. Хотя, уверена, понял, что соврала. Завел машину, выехал на дорогу.

- Ладно, - согласилась с его первой фразой. - Я сама думала об этом после фразы Лизы о том, что она устала от черного.

Я скосила взгляд на него и увидела, как он поджал губы.

- Я понимаю, о чем ты думаешь, - сказала зачем-то.

- Правда? - с его губ слетел смешок, но такой холодный, колючий и неприятный, что я пожалела, что открыла рот. Лучше бы промолчала. В прошлый раз мои такие комментарии закончились моим полетом в стену. Из машины на ходу вылететь не хотелось бы. Поэтому, собравшись, я продолжила:

- Это слишком рано. Я не готова. Но ради Лизы...

- Ради Лизы, - кивает, соглашаясь. - И не только ради Лизы. Ей...

Он взял паузу, и я прекрасно поняла, почему она ему понадобилась. До сих пор не может говорить о ней без кома в горле. Да, знаю, слишком знакомо.

- Не понравилось бы, - заканчиваю его фразу. - Да, и я о том же. Она ненавидела черный.

Мне показалось, что моя фраза его удивила. Он бросил задумчивый, но при этом быстрый и почти мимолетный, взгляд на меня, затем вновь посмотрел на дорогу.

- Она никогда этого мне не говорила.

- Потому что ты мужчина. Мужчинам приемлемо, тем более деловым мужчинам вроде тебя. Что касается женского гардероба...

Я спародировала ее интонацию не задумываясь, повторив то, что так часто от нее слышала:

- В женском гардеробе уместно лишь маленькое черное коктейльное платье, и комплект кружевного белья с чулками. В мире столько цветов, зачем носить самый безликий и мрачный из них.

Я замолчала, закончив. Подумала, что не стоило мне звучать как она. Но Кирилл внезапно хохотнул, а не скукожился.

Вновь посмотрел на меня. Не суровым, волчьим, полным горечи взглядом, как обычно. А мягким каким-то. Он смотрел на меня так раньше, в начале их с Леной отношений. Теперь, этот взгляд показался мне непривычным.

- Спасибо, что рассказала мне. Вспоминаю сейчас и понимаю, что она ни разу не купила мне ни одной черной рубашки или футболки, хотя стоило ей оказаться в магазине мужской одежды с карточкой в руках - она сметала всё, что ей там нравилось.

- Пунктик, - я тоже выдавила из себя улыбку. - Когда мы еще в школе учились, она буквально била меня за черные вещи. А потом сама таскала мою черную водолазку. В ней и своих джинсах с заниженной талией она могла уложить к своим ногам любого, не раскрывая рта.

- Могу себе представить.

Я погрузилась в эти воспоминания, Кирилл тоже погрузился в свои мысли, и мы молчали, пока машина не остановилась. Я ожидала, что Кирилл поедет домой и именно там мы будем ждать новостей от Лизы. Но он удивил, припарковавшись у торгового центра.

- Тебе нужно там что-то? - спросила, пробежав взглядом по вывескам магазинов, которые видела тысячу раз и пытаясь понять, что именно ему может быть там нужно.

- Я бы перекусил. Составишь мне компанию?

Его вопрос, нейтральный и безукоризненно вежливый, выбил меня из колеи. Я не ожидала подобного. А мне проще взаимодействовать с ним, когда я знаю, чего от него ожидать.

- Да, ладно, - кивнула растерянно, суетливо дернув ручку двери и выбираясь наружу. Воздухом бы подышать, расслабить голову. А то наедине с ним я начинаю вести себя как дура.

Раньше такого не было. Между нами не было неловкости, хотя я знаю, что Лена его ко мне ревновала даже. Она сама рассказывала. Уже когда они поженились, правда. Что ее бесило, что мне он улыбался, а ей нет. Что ее злило то, что она не понимала, почему он со мной другой. Расслабленный, игривый, терпеливый. Когда я уехала, а она получила его себе в мужья, она нашла в себе силы рассказать. А я ее рассказ взяла на заметку и на всякий случай отдалилась. Все же, никогда не знаешь, в чем просчитаешься, и где твой невинный взгляд чужие глаза могут воспринять неправильным.

Самой мне это было не по нутру. Потому что я открытая, тактильная по натуре. И если человек мне симпатичен - я это демонстрирую. Кирилл с первой встречи был мне симпатичен. Но вставать между ним и сестрой я бы никогда не стала.

Мы вошли внутрь, и Кирилл уточнил:

- Что ты любишь? Здесь есть азиатская, средиземноморская и фаст-фуд.

- Я всеядна, - выдавила из себя улыбку, потому что улыбаться без чувства вины до сих пор казалось мне чем-то противоестественным.

Кирилл же нахмурил брови.

- Что, прям совсем нет предпочтений и капризов?

Я пожала плечами.

- Не капризная. Так что ты выбирай.

12 глава

Я сидел словно на допросе. Скамья, широкий стол, темная комната, и вдруг включился софит, ослепив мне глаза. Я пригнулся и услышал голос. Голос, который вынес мне приговор:

- Хоть бы приличное время выждал прежде, чем так бестактно подкатить к моей сестре!

Я проснулся в холодном поту. Резко сел на кровати, качнул головой, прогоняя сон. Почувствовал привкус странной горечи во рту.

Ну здравствуй, совесть. Приятно, что ты заскочила на огонек. Добро пожаловать.

Я не успел нырнуть в это. Не успел нормально все осмыслить. То есть я понимаю, чем вызвано, моей неосторожной фразой вчера. Я и сам не ожидал, что ляпну. Смазливый парниша стриггерил, как школьника, свои пять копеек вставить. Но черт. Я помню тот вечер и ту дискотеку. Я помню с какой искренностью она говорила о том, что хочет семью. И мне все интересно было, что ж там за пацан такой, на которого такая умничка клюнула. А клюнула она на то же, на что мы все клюем - на смазливую мордашку. Это и выбило меня из колеи. Это и только это. Потому что, если смотреть в другом ключе...

Мысль сбила открывшаяся в комнату дверь. И хорошо, что сбила. Не надо мне туда.

Я опустил взгляд, потому что отдавал себе отчет в том, что Лера в мою спальню без стука не вошла бы. А значит, виновница шороха пониже.

Лиза очаровательно улыбнулась, увидев, что я сижу на кровати.

- Не спишь?

- Не сплю. Забегай, - улыбнулся дочери, которая с радостью отпустила дверь и подбежала к кровати. Я словил ее и помог забраться к себе, и она тут же залезла под одеяло и поболтала ножками.

Лена не разрешала ей бывать в нашей кровати, постоянно повторяя, что кровать у каждого своя. Мысль, безусловно, правильная, но сколько счастья сразу отразилось на этой маленькой лисьей мордочке, стоило ей оказаться здесь.

- А тетя еще спит, - спалила дочь Леру, как из-за двери послышался сонный голос.

- А ябедничать нехорошо.

Лиза аж присела в кровати, я тоже бросил взгляд в просвет двери, но Леру не увидел. Дочь же тут же поспешила напомнить мне о манерах.

- Папа, пигласи тетю тоже к нам!

Я бросил сосредоточенный взгляд на дочь и не сразу нашелся, что ответить, как на выручку пришла ее тетя.

- Нет, я девочка приличная, и по чужим спальням не шастаю. Выходи, мелочь. Пойдем готовить завтрак.

Лиза моментально поднялась на ножки и выбралась из-под одеяла, чмокнула меня в щеку и просияла:

- Пихади к нам, - и поспешила спрыгнуть с кровати, чтоб убежать по зову тети.

- С каких пор ты любишь готовить, малыш? - притормозил ее я, потому что мне стало любопытно. Раньше она не проявляла такого энтузиазма на кухне.

- Я учу тетю, - сказала с деловым видом, и закатила глазки, - а то она ничего не умеет.

Я услышал негромкий смешок Леры из-за двери.

- Да уж, та еще неумеха, - хмыкнул, понимая, что я настолько выпал из быта, что даже не отдавал себе отчет в том, что всю еду, что я ел все это время, всегда готовила она.

А еще няня у нас больше не ночует. Приезжает, когда Лере нужна помощь, а вечером всегда уезжает домой, потому что Лера справляется сама. И с дочерью моей, и с готовкой.

Я сдвинул брови и вдруг брякнул:

- А меня возьмете в штат? Готов сегодня выступить в роли шефа.

Я давно не готовил, хотя раньше делал это регулярно. И я прикинул, что могу сделать, но мой запал вдруг сбила просьба:

- Папочка, блинчики хочу.

Я старался сохранить лицо, и, надеюсь, у меня это получилось. Блинчики меня научила печь она, и это я умею только благодаря ей.

- Конечно, Лисик.

Дочь убежала из моей комнаты за дверь, где ее ждала Лера, а я пошел в ванную и умылся холодной водой. Посмотрел на свое отражение в зеркале. Прикрыл глаза. Открыл, и, кажется, на долю секунды смог даже увидеть ее. Ее с досадливо поджатыми губами. Я тоже поджал губы.

Это скорбное лицо нужно оставить здесь. Девочкам это видеть ни к чему.

Завтрак прошел на ровной ноте. Я пожарил блинчики, они хвалили меня, с удовольствием их уминая, и я был рад. И одной, и другой нужно кушать.

Потом я отвез Лизу в сад, а сам поехал на работу. Там пришлось задержаться. Пока я топил себя в бутылке, Илья замещал меня и справлялся прекрасно. Теперь он вводил меня в курс дел назад. А еще он не в курсе, что скоро его ждет повышение и должность моего заместителя. Хватит уже в помощниках ходить, парень вырос, пора вознаградить эту длительную лояльность и преданность чем-то приятным.

Документы отняли много времени, и я приехал поздно. Лиза уже должна спать, и это подтвердила мне нянечка, с которой я столкнулся в кухне. Отчиталась, что Лиза спит.

- Она хорошо поужинала, и Валерия Константиновна успела прочитать ей ее любимую сказку перед отъездом.

- Перед отъездом? - нахмурил брови, зацепившись за последнюю фразу.

Нянечка растерялась и тоже нахмурилась, словно сболтнула лишнего.