Они смогли?

Не доброе утро

Будильник проиграл свою надоедливую мелодию в седьмой раз. Мила даже не потянулась к телефону — она знала, что Дэн всё равно выключит его в последний момент. Так происходило каждое утро, как часы. Даже если часы были уставшими, недоспавшими, и постоянно ставили чайник не на ту конфорку.

— Пора вставать, — сказала она в подушку, не шевелясь.

— Мы уже встали… в душе, мысленно, — пробормотал Дэн и зарылся лицом в одеяло.

В комнате пахло чем-то домашним и уютным: вчерашним печеньем, мятной зубной пастой и слегка подгоревшей тканью — Мила накануне прижала фен к носку.

— Лео? — крикнула она. — Ты встал?

Из соседней комнаты донёсся топот и грохот пластмассовых машинок. За ним — бодрое:

— Уже! Я надел футболку задом наперёд, но она всё равно супергеройская!

Мила рассмеялась. Дэн сел, потянулся, зевнул.

— В следующий раз, когда ты будешь наряжать его в супергероя, подумай о том, кто его потом будет отмывать. Он опять спал с раскраской на лице?

— Он герой даже во сне, — ответила она. — Это же важно.

— Ага. А я, судя по снам, — курьер, опаздывающий на рейс. Кофе?

— С молоком.

— О как, уже требования с утра. Хочешь — просыпайся. Не проснёшься — всё выпью сам.

Она села, растирая лицо. За окном было как-то… тихо. Даже слишком. Обычно в это время слышался лай собак, включённые новости у соседей, шум машин. А сейчас — только гудение чайника и редкие шаги.

— Ты не замечаешь? — спросила она.

— Чего?

— Почти тишина.

Он притормозил у двери.

— Мила… не начинай. Не надо про интуиции и «что-то не так». Ты это уже делала, когда на кухне плесень нашла.

— В отличие от тебя, я умею чувствовать воздух. Сегодня он… странный.

— Странный — это ты до кофе.

Она хмыкнула и натянула носки. Всё было обычно. Но… будто кто-то выключил звук. Или поставил город на паузу.

Леон вбежал в комнату с перевёрнутой кастрюлей на голове, как с шлемом.

— Мам, пап! В чате у тёти Любы говорят, что в городе авария и какие-то люди напали на скорую. Это правда?

Они оба обернулись.

— Где ты это прочитал? — спросила Мила, подходя к сыну.

— В планшете. Там видео прислали. Все кричат, бегают, кто-то на землю падает.

Дэн взял устройство, включил запись. Мила встала рядом. Камера дрожала, снимала что-то из машины — перекрёсток, толпу, кто-то срывает с себя одежду, кто-то бьёт руками по лобовому стеклу автомобиля. Паника.

— Это же… наша улица, — прошептала Мила.

— Рядом с садиком, — подтвердил Дэн. — Вот перекрёсток.

Они обменялись взглядами. Леон замолчал, сжимая в руках игрушку.

— Мы пойдём в садик? — тихо спросил он.

— Мы сначала поедем вместе, — сказала Мила. — Втроём. Так безопаснее.

— Возьми аптечку, документы, — добавил Дэн. — Я — к машине.

Мила кивнула. Слишком быстро. Слишком спокойно. Она уже чувствовала, как холод стекает по позвоночнику.

— Мам, можно я возьму игрушечного монстра? — спросил Леон. — Ну на всякий случай?

Она замерла, а потом натянуто улыбнулась.

— Конечно. Может, он нам даже пригодится.

Тихое утро продолжалось. Но оно было… другое. Воздух был как перед грозой — липкий, неподвижный, с привкусом электричества.

Никто ещё не кричал на улицах. Никто не бил окна.

Но сердце Милы уже знало:

Что-то началось.

.

Леон застегнул куртку вверх ногами и с гордостью пошёл в сторону двери, неся в руках пластиковую игрушку, похожую на мутанта с шестью руками. Он даже не заметил, что Мила смотрит на него слишком долго, как будто не может позволить себе отвести взгляд. Как будто, если не смотреть — он исчезнет.

— Готов? — спросил Дэн, уже стоя в коридоре, с ключами, рюкзаком и напряжёнными плечами.

— Я как Ракетчик Лео, — гордо ответил мальчик. — У меня есть термозащита и супермозг. Я защищаю наш город от плохих дядь…

Он замолчал, будто сам понял, что «плохие дяди» — это уже не шутка.

Мила закрыла дверь, проверив дважды замки, а затем задержалась взглядом на глазке.

— На лестничной площадке — никого. Даже сосед с верхнего не шуршит своими пакетами. Ты это когда-нибудь видела?

— Меньше людей — меньше причин для паники, — тихо сказал Дэн.

— Или меньше людей — потому что они уже где-то в другом месте. В том самом видео.

Он ничего не ответил. Только взял Леона за руку, и они пошли вниз.

Пять этажей молчания. Лестница, которую обычно занимали детские самокаты, велосипеды, крики и запах чужих котлет, была пуста.

Они слышали только собственные шаги и дыхание. Один раз — какой-то шум сверху. Как будто кто-то что-то уронил. Потом снова тишина.

Во дворе было светло. Погода — безупречная. Весенний воздух, чуть прохладный, но с запахом земли, начинающей дышать.

Но машины стояли странно — часть брошены на тротуарах, одна — с открытой дверцей и работающим мотором.

Леон указал на неё пальцем.

— Кто-то забыл?

— Возможно, спешили, — сказал Дэн. — Слишком много всяких слухов с утра.

Он говорил спокойно, но сжал руку сына чуть крепче.

По дороге к машине — Мила заметила: почтовый ящик на подъезде вскрыт, газеты валяются по полу. Пустая коляска у мусорки. Сломанный телефон у лавочки.

Всё будто сошло с кадра из фильма, только без очевидного «экшна». Просто неправильное, выбившееся из реальности утро.

Они сели в машину. Дэн завёл мотор, и радио включилось автоматически — заиграла бездушная поп-песня. Он сразу же переключил волну.

— Не надо… — Мила приложила палец к губам. — Просто… выключи.

Он отключил звук, и теперь в салоне машины тоже стало тихо. Даже Леон не говорил.

— Мы всё ещё едем в садик? — спросил он наконец.

— Нет, — сказал Дэн. — Мы сначала заедем в аптеку. Потом, может быть, к бабушке. Хорошо?