Опасное притяжение

Глава 1

Просыпаюсь от необъяснимой вибрации, прошибающей моё измученное за ночь тельце.

Мокрая вся, а в голове всё ещё звенит неприятный женский голос: «Не получишь ты его. Обломись…».

Телефон выскальзывает из моей влажной ладони и с грохотом падает на пол.

Закрываю глаза, пытаясь вспомнить, что же на самом деле произошло сегодня ночью. Руку к груди прижимаю.

Она почему-то болит.

И сердце болит.

Боль такая острая, что сложно терпеть…

Две недели прошло, как он уехал. И за две недели от него не было ничего. Ни звонка, ни письма, ни сообщения.

Мы лежали в тот последний день перед его отъездом и не могли оторваться друг от друга. Не было ни секса, ни даже поцелуев. Они были лишними. Он просто крепко прижимал меня к себе и шептал:

-- Катенька моя. Девочка моя. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? Знаешь? Знаешь. – Сам отвечает, не ждёт моего ответа. Всё хорошо будет. Сейчас нам нужно уехать. Очень нужно. Но мы решим проблемы, и я приеду за тобой. Обязательно приеду. Я не забуду тебя…никогда. Не смогу. Ты же помнишь это? Помни это всегда и верь мне, -- а сам дрожал…

И я дрожала...

Слёзы ручьями катились по моим щекам. Он собирал мои слёзы губами и продолжал меня успокаивать, но голос его срывался и хрипел:

-- Скоро осень, ты помнишь? Скоро осень. Всего несколько месяцев и мы поженимся.

С силой вдавливал меня в себя, как будто пытался слиться со мной в одно целое…

Я громко вдыхала его запах и тихо всхлипывала, пряча свои всхлипы на его груди. Не хотела смотреть ему в глаза. Не хотела, чтобы он видел мою боль. Не хотела его расстраивать.

Но он всё чувствовал. Всё чувствовал, как всегда.

Он закапывался носом в моих волосах и, кажется,… плакал…

Мы так и не сомкнули глаз той ночью. Всю ночь пролежали в обнимку, не выпуская друг друга из объятий, пытаясь надышаться друг другом про запас. Но не помогало ничего.

Рано утром он перевёз меня на квартиру, которую они для меня сняли до конца лета.

Бросил мои сумки в коридоре и обнял.

Мы стояли с ним в обнимку, покачиваясь в такт неизвестной мелодии и необъяснимое чувство тревоги накрывало нас с такой силой, что трудно было дышать.

-- Мот, всё. Время, – тихо прошептал Миша, уже какое-то время стоявший тихой тенью рядом.

Матвей опустил руки и они повисли вдоль его тела безжизненными верёвками. Я уставилась на них и меня опять затрясло мелкой дрожью, -- так неестественно они сейчас выглядели.

Он резко развернулся, не сказав мне больше ни слова и быстро вышел.

Даже не поцеловал меня на прощанье…

Я застыла на месте. Ещё до конца не веря в происходящее. Продолжая стоять в коридоре, не шелохнувшись. Подняла голову только когда послышался тихий звук шагов – Миша.

Он подошёл ко мне своей бесшумной походкой. Легко поцеловал в макушку, как делал это всегда, и сунул мне в ладошку деньги, свёрнутые в трубочку.

-- У меня есть, -- почему-то прошептала я.

-- Не помешают, -- аккуратно приподнял мою голову за подбородок. – Всё хорошо будет Катюш. Обещаю. -- Посмотрел на меня любимыми глазами и так же незаметно исчез, как и появился, прикрыв за собой дверь.

Пустота в груди стала невыносимой…

«Как я буду без него жить? Как я буду без него спать?» – вереница панических мыслей затмевала рассудок.

Всю неделю я шлялась из угла в угол по квартире. Отмывая её до стерильной чистоты, чтобы заполнить время. А когда мыть уже было нечего, я просто лежала на диване, уткнувшись глазами в потолок, и ждала его звонка, прижимая к груди наш телефон, но он молчал.

Время растянулось до бесконечности и заполнить его было нечем.

Я разучилась без него жить…

Я не хотела без него жить…

Жить без его тепла и заботы. Без его любви.

И я так и не сказала ему, что я его люблю. Почему? Почему я не сказала ему, что я его люблю?

Я где-то читала, что если любовь есть, то она уже никуда не исчезнет – она будет с тобой всегда.

Вдруг я его больше никогда не увижу? И он об этом так и не узнает....

От этих мыслей паника накрывала меня с новой силой и я снова и снова набирала его номер.

И наконец, наш телефон заговорил:

-- Алло, – отвечает ещё до гудков неприятный женский голос и сердце моё в тот же миг, срывается вниз.

-- Матвей?…-- зову его интуитивно, хоть и понимаю, что это не он.

Тишина…, а потом смешок:

-- Ну попользовалась мужиком и хватит. – опять смешок . -- И не звони ему больше, не получишь ты его. Обломись…

Подскакиваю с кровати, всё ещё не в силах поверить в происходящее.

На полу ходуном ходит от вибрации мой телефон.

Глава 2

-- Катенька, ты дома? Я в городе, хочу заехать к тебе…,-- отвечаю, наконец, на озверевший с утра телефон.

Ведь не отстанет же…

Откашливаюсь, но голос свой не узнаю:

-- Дома…

-- А напомни мне свой адрес, пожалуйста, что-то я его забыла. Так давно тебя не видела. Соскучилась. Хоть поболтаем, наконец...

Не помню, чтобы говорила ей, где я живу...

.Чувство необъяснимой тревоги неуклонно нарастает. Не понимаю, что меня напрягает, но тело покрывается холодной испариной и меня начинает потряхивать. Автоматически проговариваю ей адрес и с трудом поднимаюсь с кровати.

Нужно умыться, сейчас Ирочка приедет. Что она делает в городе? Не выезжает же никогда одна – боится дороги переходить. Может с психологом опять работает?

Не вовремя она…

Долбаный димедрол…

Когда-то Миша принёс его для меня, чтобы сбить мне температуру, когда я болела. А я выпила его, чтобы поспать…

Лучше бы вина выпила…

Хожу как в тумане. Не соображаю ничего. В зеркало страшно на себя смотреть. Глаз не видно. Проплакала всю ночь.

Болит каждый сантиметр тела.

И сердце нестерпимо болит. Никогда так не болело. Кажется, одно неверное движение и грудь разорвётся на мелкие кусочки.

И не помогает ничего, только хуже делает…

Встаю под горячий душ, чтобы согреться. Глаза закрываю. Вода бьёт по моей макушке и стекает вниз, приятно обнимая моё голое тело и наполняя его, такой нужной мне теплотой. А я представляю Матвея: его губы, его руки… Картинка в голове такая яркая. До одурения…

Сердце моментально набирает обороты...

Ноги сжимаю. Трясусь вся.

На стенку опираюсь, чтобы не упасть...

Вырубаю горячую воду, а кран холодной выворачиваю до упора. Ледяная вода приводит немного в чувство...

Но боль не проходит...

Неужели это была она? Его старая корова Марта?

Нет, это невозможно.

Никто не знал этого номера. Только я, он и его брат.

Это какая-то ошибка. Может он поменял номер?

Надо позвонить Мише. Он мне всё объяснит. Он всегда мне всё подробно объясняет.

Вздрагиваю от незнакомого звука и не сразу соображаю, что это звонят в дверь.

Паника накрывает с новой силой. Начинаю метаться по ванной. Что делать?

Пялюсь на экран вибрирующего телефона лежащего на табуретке – Ирочка.

Тфу, блин – забыла совсем.

«Минуту – быстро отвечаю и сбрасываю звонок»

И ещё какое-то время ищу место, чтобы спрятать второй телефон. Сама не понимаю почему я это делаю. Мозг отдаёт какие-то команды не объясняя ничего. Закидываю телефон в барабан стиральной машинки, завернув его в бельё.

Отличный план! – издеваюсь над собой.

Но лучше ничего придумать не могу.

Неспокойно…

Телефон взрывается снова и снова, нагнетая и без того зашкаливающее напряжение.

Зачем? Не может подождать?

Дрожащими руками пытаюсь натянуть на мокрое тело шорты и футболку. Одежда никак не натягивается -- психую…Ещё хуже своими психами делаю.

Звонок не перестаёт трезвонить вместе с телефоном.

Да что ж такое-то! Она совсем сдурела?

Наконец, справляюсь с одеждой и шлёпаю в коридор, оставляя за собой мокрые лужицы…

Со злостью распахиваю дверь настежь, даже не посмотрев в глазок, уже готовая высказать ей всё, что я о ней думаю.

Перед носом мелькает удостоверение…

Голову поднимаю – высокий мужчина. За ним ещё один и ещё…

Он грубо отодвигает меня в сторону и они быстро проходят в квартиру.

Ирочка стоит на площадке и испуганно моргает глазками.

Дура – думаю про себя.

Разворачиваюсь и иду внутрь.

Страха нет.

Высокий мужчина стоит рядом с кроватью и рассматривает фотографию, с которой я не расставалась все эти дни -- единственная, которая у меня есть. Мы её сделали чуть больше года назад, когда только-только познакомились с Матвеем.

Он так и держит удостоверение в руке. Из-под полы его пиджака, торчит рукоятка пистолета. Правша – автоматически отмечаю я. И нагло хватаюсь двумя пальцами за фото в его руках, потянув её на себя -- она самое дорогое, что у меня осталось от него…

Он поднимает на меня взгляд и с силой тянет её в противоположенную сторону, недовольно покачивая головой. Всем своим видом показывая – нельзя. Я не хочу её терять. Сжимаю её так сильно, как только могу…

И он резко дёргает её на себя, оставив в моих пальцах маленький уголок. Всхлипываю, готовая разреветься от разочарования и быстро прячу крохотный кусочек в задний карман своих шорт.

Глава 3

Я уставилась в окно автомобиля, на котором меня повезли…

Конец мая. Погода стоит прекрасная. Не так жарко, как год назад, но всё равно чудесно.

Моё любимое время года…

Уже прошёл кризисный момент цветения и кратковременного похолодания − воздух насыщен сладкими ароматами цветущей сирени, вишни и яблонь.

Это такие волшебные мгновения: в какой-то момент ты просыпаешься, выходишь на балкон, а там уже не серость и голые деревья, а девственно-зелёный ковёр. И длится это всего несколько дней. А потом уже цвет меняется и теряет свою чистоту и непорочность.

Я ждала этого момента каждый год. И всегда верила, что в эти дни с нами происходит только всё самой лучшее…

И не только природа просыпается в этот сказочный период, инстинкты тоже просыпаются. И ничего с этим не поделать.

Весна – пора любви.

Мы возвращаемся с Маринкой с набережной, где народ уже полным ходом празднует наступление лета. Настроение лучше некуда, несмотря на то, что я совсем недавно рассталась со своим парнем и переехала к ней.

Иду, напеваю какую-то незамысловатую песенку, подхваченную в кафешке на набережной, и пританцовываю…

-- Смотри, -- шепчет подруга, -- за нами уже какое-то время тащится эта стрёмная машина.

Осторожно кошусь на дорогу.

-- Что за машина такая? – морщусь недовольно.

-- Не знаю. На таких арбузы возят на рынок арбузные мальчики.

Фу, неинтересно…

Машина чуть обгоняет нас и останавливается.

Из неё стремительно выскакивает высокий брюнет и почти бегом, идёт в нашу сторону.

Не церемонясь, останавливается прямо передо мной.

-- Привет! Я Матвей…

Наглый какой – подумала было я, но из машины вышел ещё один, точно такой же, и быстро направился в нашу сторону.

Ух ты, как интересно…

Матвей смещается, закрывая меня своей спиной.

-- Это мой брат – Миха, -- махнул головой назад, -- тебя как зовут? – уставился на меня в упор. -- Можно тебя проводить?

-- А если нет, то что? – захотелось его подразнить.

Он рассмеялся как-то по-детски, чуть откинув голову назад: звонко и беззаботно, развёл руки по сторонам:

− Сзади пойду тогда. Брат мой занят, ты же видишь? – махнул рукой. -- А я не могу без него уехать.

Посмотрела в сторону. И правда. Маринка с Михой, уже шли рядом, увлечённо о чём-то беседуя.

Машина медленно ползла впереди всех. Я даже не заметила, как мы остались одни.

-- Катя меня зовут, -- не стала больше выпендриваться, -- вы всегда вместе ходите?

Развернулась, не дожидаясь его ответа, и потопала догонять подругу.

Моя лучшая школьная подруга тоже из двойняшек. И у них с братом такая невозможная любовь. То они жить друг без друга не могут, то они люто друг друга ненавидят, а потом всё равно жить друг без друга не могут. Но они всё-таки двойняшки разнополые, а тут близнецы. Если во взрослом возрасте они как две капли воды друг на друга похожи – это уже клиника, их не разделить. Дружить с такими непросто. Жить ещё сложнее. Ну их нафиг…

− Нет, конечно,– он тут же меня догнал, -- обычно мы не ходим вместе, но мы у вас в городе всего несколько дней. Ничего не знаем, ни с кем не знакомы. Да и машина у нас одна. Что ты завтра делаешь? Можно тебя на свидание пригласить?

Ничего себе настойчивость…

Я остановилась и рассмеялась.

Он чуть наклонился ко мне, а я воткнулась взглядом в его глаза…

Боже! -- какие красивые у него глаза. Даже в сумерках его глаза сейчас затягивали на тёплое морское дно. Оторваться от этой синевы невозможно…

-- Не знаю пока, -- пожала плечами, отводя взгляд в сторону, -- надо у Марины уточнить. Мы вроде переезжаем завтра.

И мы опять пошли догонять остальных.

Около дома, где мы жили, уже стояла вся компания и активно что-то обсуждала.

Третий тоже вышел – классический такой качок. Серьёзный и неразговорчивый, в отличии от братьев-близнецов, но тоже воспитанный и вежливый. Он изредка кивал, улыбался и поддакивал, увлечённо что-то рассказывающему Михаилу. До меня долетела фраза:

-- Вот когда я был помоложе…

Я посмотрела ещё раз внимательно на Матвея. Он многозначительно хмыкнул в ответ на заявление брата, но старым совсем не выглядел. Вот сколько им лет? Спрашивать в лоб, как-то неудобно. А так, – сложно сказать. Высокий и худощавый. Не качок, конечно, но широк в плечах и узок в бёдрах – всё как надо. Классическая стрижка с пробором и аккуратная пару-дневная небритость.

У Михаила совсем короткая стрижка, почти под ноль, но такая же модная небритось на лице. Дорогие джинсы – это заметно. На вид не подростки, но и не старички. Вот совсем, не…

-- У вас разные причёски…-- выдала я, найдя одно отличие.

-- Молодец, -- сразу откликнулся Миха, чуть хрипловатым голосом, но на причёски обычно никто не обращает внимания, поскольку это величина непостоянная.

Глава 4

-- Марин, нас с тобой парни прогуляться пригласили, -- хихикнула я, заклеивая скотчем коробку с мелочёвкой.

Она недовольно фыркнула:

-- Это тебя пригласили.

-- Чего это меня-то? – не поняла я её недовольства. – Нас двоих пригласила. Мне вот показалось, что ты очень даже мило с Михаилом общалась. Невозможно было вас перебить, так увлечены вы были друг другом.

-- Ага, увлечены, -- она поморщилась, -- девушка у него есть.

-- Да ладно? – опешила я от её заявления, -- Это как? – уставилась на неё. Даже коробку заклеивать перестала.

-- Что непонятного? -- резко отреагировала она. – Девушка у него есть. Гадство! Ещё и ноготь зацепила. – завелась не на шутку. -- Одни неприятности от них. – выковыряла пилку из сумки и зло добавила: -- от мужиков этих, одни неприятности.

Я замолкла, делая вид, что очень занята упаковкой вещей. Пусть успокоится немного.

Но тишина и её недовольное сопение начали поддавливать на нервы. Да и интересно было до жути, что там у них произошло.

-- А он как это тебе сказал? – рискнула я подкатить к ней ещё раз. В голове не укладывается, как это, не знакомому человеку заявить: «девушка у меня есть»? -- Никогда с таким не сталкивалась.

-- Да я не помню точно…Так, шли, болтали, я глазки строила, -- она хмыкнула, -- ну он болтал, болтал, а потом: « у меня девушка есть, скучаю». Вот. – посмотрела на меня так, как будто это я виновата, что девушка у него есть. -- Так что это тебя они пригласили, я им нафиг не нужна. – обиженно продолжила подруга. – Это к тебе там Матвей клеился активно. Как только у него всё получилось, так сразу они лавочку и свернули. И домой нас отправили.

-- Ну там же ещё третий есть, тоже вроде бы ничего так. Как его кстати зовут, не спрашивала? – попытаюсь её расшевелить. А то совсем у неё настроение поплохело. – Он-то тебе ничего крамольного не успел объявить?

-- Григорий он. Этот ничего не объявлял, -- скривила губы в усмешке, -- он вообще почти не разговаривал. Там Миша трындел без остановки. А Григорий сидел на пенёчке и ржал яки конь по поводу и без. Весельчак. – тон её немного смягчился.

-- Ну вот видишь, отличный кандидат: весёлый, не болтливый и фигуристый, к тому же. Чем тебе не жених? – подбодрила я повеселевшую чуть Маринку. – Пойдём, не хочу дома сидеть, -- заканючила я. Не хочу одна идти, -- страшновато. Вдвоём надёжнее.

-- Ну мне, конечно Миша понравился, я б от такого не отказалась. – она мечтательно заулыбалась, соблазнительно потягиваясь. -- Даже на вечер бы не отказалась. А лучше на подольше. Но блин, стрёмно как-то домогаться до парня, который тебе заявляет открытым текстом: я только поговорить с тобой могу, для других дел – занят. Капец просто, как стрёмно, -- опять разозлилась.

-- Первый раз с таким сталкиваюсь. – я ухмыльнулась вспоминая своего бывшего. -- Сама знаешь, обычно мужики, они всегда свободны. Завидую его девушке, заслуживает уважения такое отношение.

-- Ну…, там второй такой же, как две капли воды, вокруг тебя круги нарезал, так что вполне можешь всё это на себе проверить. – всё ещё недовольно, но вполне бодренько добавила она.

Я мечтательно вздохнула. И мне вдруг очень захотелось встретиться с Матвеем. Вдвоём. Без толпы друзей и подруг. Вот просто погулять, держась за ручку. Такие забытые и такие незабываемы ощущения, от которых дух захватывает и хочется летать.

Оказывается, мужская верность так заводит -- никогда не задумывалась об этом. Как дожить до завтра?

Я задвигалась в ритме песни, звучащей по телевизору, не обращая внимания на злую подругу, но обнадёживать себя не хотелось.

-- Да может они ещё и не приедут, а мы тут планы строим – поморщилась, вспомнив про телефон.

-- Приедет, Кать. Матвей точно приедет. Никогда не видела, чтобы парень так на девушку смотрел… Если только в кино ...

Губы мои сами растянулись в улыбке…

Серьёзные отношения я не планировала. Вот вообще, не…

Хотела просто от всех отдохнуть, сил набраться, мысли в кучку собрать. Пятилетние качели с бывшим, высосали из меня все соки. Не было во мне ни грамма оптимизма в этом направлении.

Его заявление, что он меня никогда по-настоящему не любил, уронило мою самооценку ниже плинтуса. Думала никогда из этой ямы не выгребу без потерь. Но всё оказалось, на удивление, легко.

Может на самом деле наши отношения изжили себя уже давно, и не нужно было за них держаться? А может он был прав, – мы никогда не любили друг друга по-настоящему?

Хрен знает… Не хочу сейчас о нём думать.

Хочу встретиться с этим синеглазым брюнетом. До дрожи хочу. Да просто погулять с ним хочу.

Ну может поцеловаться пару раз….

Чёрт! Надеюсь, он приедет…

-- Марин, а там на квартире с душем всё нормально? – очень уж хотелось на первое свидание в нормальном виде пойти.

-- Да, нормально всё. Пару недель с бабушкой поживём, потом она к детям уедет. Сейчас все документы оформит и надо будет её проводить. Может с документами ей придётся немного помочь, но это не проблема, думаю. Там две комнаты и бабушка вполне вменяемая. В общем, можно потерпеть пару недель неудобства, зато потом квартира полностью в нашем распоряжении.

Глава 5

Начало

Он приехал…

Он приехал минут через тридцать после своего звонка.

Я подпрыгивала и повизгивала, как ненормальная, от переполняющих меня эмоций – не могла держать их в себе.

Надо же! – он запомнил мой номер.

Радовалась я, как ребёнок, наконец получивший долгожданную игрушку.

Он приехал так быстро, что мы даже не успели собраться. Не ожидала я, от него такой прыти.

Привыкла, что мужчины всегда опаздывают.

Мой бывший опаздывал всегда и везде. Вечно было ощущение, что это ему нужно было причёску сделать и накраситься, а не мне, девочке. Ну что с него взять? – музыкант блин.

Да и Ирочка мне постоянно говорит, что мужчины плохо ориентируются во времени, а она у нас столько лет у психотерапевта в любовницах ходит, умные книги разные читает, чтобы мужчине своему соответствовать. Только что-то они ей не очень помогают, книги эти, – усмехаюсь, но скорее от радости за себя сейчас.

Мне не терпелось выскочить из дома, так давно я не была на свиданиях. Но Маринка, специально, тянула время самыми извращёнными методами – набивала цену, как она выражалась.

-- Мы тут ещё сейчас чаепитие устроим перед свиданием, чтобы помучить его ожиданием, -- издевательски пропела она мне на ухо, голосом кота Матроскина.

Кого она мучить собралась? Свидание вроде как у меня.

На мою защиту, как ни странно, встала баба-Вера, оказавшаяся действительно премилейшей бабушкой. Она серьёзно заявила, что достойными кавалерами разбрасываться в наше нелёгкое время – нельзя. И предложила мне его в гости пригласить, пока тут Маринка неторопливо марафет наводит.

Я от волнения, выдала странный экспромт, сказав, что он стесняется, потому как ростом не вышел.

Блин…

Бабулю эта информация расстроила и растрогала одновременно. Она начала нарезать круги вокруг нас и причитать: -- как же это так парню с ростом-то не повезло. Ну ничего, может он человек хороший. Вон ведь, даже машина у него есть.

В суматохе я не заметила, как она вытащила из заначки свои любимые духи: «Красная Москва» и со словами:

-- Красная Москва -- самый устойчивый аромат, -- начала щедро меня ими поливать.

С воплями: -- у меня аллергия на духи, -- я в последний момент успела отскочить, и волосы мои были задеты по касательной.

Но от любимого платья пришлось отказаться и идти, в очередной раз в душ, чтобы попытаться смыть с себя, без сомнения, самый стойкий аромат в мире.

Тут бабуля была права.

Маринка ходила и издевательски ржала надо мной.

Бабуля бегала вокруг и пыталась напоить меня то ли супрастином, то ли каким-то неизвестным мне зельем от аллергии.

Про Матвея все забыли.

Стало вдруг не до него.

С горем пополам, где-то через час, благоухая остатками «Красной Москвы», мы, наконец выползли из дома и с разбегу уселись на заднее сиденье его шестёрки, надеясь, что он не догадается сейчас из неё выйти и ножки свои размять. А то наша бабушка стоит на балконе и радостно машет нам ручкой, благословляя нас на свидание.

А он же ростом не вышел. Вот кто меня дёргал за язык?

-- Где все? – уточнила я вместо здрасьте, ещё не отойдя от весёлых сборов.

Я тут с Маринкой на свидание припёрлась, а он один приехал. Разочарование просто.

-- А ты кого-то другого ждала? – рассмеялся он, своим беззаботным смехом, принюхиваясь к моему офигенному парфюму.

Наглец…

И вместо остроумного ответа, я начинаю мямлить ему в ответ, полную хрень:

-- Ну…, я думала, вы все вместе приедете. Ты же вчера сказал, что у вас одна машина и вы всегда…

-- Они нас ждут, мы сейчас встретимся, – невежливо перебил он меня на полуслове, -- Катюш, -- развернулся ко мне всем корпусом и жалобно-жалобно посмотрел, пытая меня своими нереальными глазами, -- а ты можешь рядом со мной, на переднее сиденье, сесть?

-- Не хочешь чувствовать себя таксистом? – выдала я первое, что пришло в голову, помня про «Красную Москву».

-- Нет, не поэтому, -- он очаровательно улыбнулся, -- хочу, чтобы ты рядом со мной сидела. Мне будет приятно. – И добавил: -- ну пожалуйста.

Я растерялась от такого приглашения. Глянула краем глаза на Маринку – она сидела, как воды в рот набрамши и помогать мне совсем не планировала.

Ну и ладно, сама справлюсь…

Полметра больше, полметра меньше, меня уже не спасут от позора. Небольшой салон «шестёрки» наполнился терпким, цветочным ароматом наших бабушек --мгновенно.

Я молча пересела и открыла окно...

-- Куда едем? – уточнила.

-- В ресторан, -- спокойно ответил он. Завёл свой концепт-кар и вытащил из кармана, совершенно очаровательный, маленький, кнопочный телефон, -- вы, надеюсь, голодные? Вот я -- очень!

Чёрт! У бабушки Веры телефон круче будет.

Глава 6

-- Пиши, -- кладёт передо мной листок бумаги и ручку, а сам продолжает возбуждённо ходить по кабинету.

Полдня мы ездили по квартирам, где когда-либо жили. Я знала, что там никого нет, но послушно звонила в двери.

Мне было всё равно…

Я слабо понимала, что происходит…

И не верила в то, что мой Матвей, который и матом-то никогда не ругался, мог сделать что-то плохое. Он не мог. Он даже голос никогда не повышал.

-- Пиши, -- орёт он на меня и я вздрагиваю…

-- Что писать? – не понимаю его.

Хватает мой паспорт и начинает диктовать:

-- Я, Бельская Катерина Олеговна, -- нависает надо мной, -- что ты там делала у них, кроме того, что сосала?

Что он говорит?

Руки начинают дрожать, и я убираю их со стола, чтобы он не заметил. Но он замечает…

-- Боишься? – довольно ухмыляется. – И правильно делаешь. Пойдёшь, как соучастница. Я же всё равно их выловлю. Это дело времени. Сопляки. Как только смелости хватило на такое. Ты вообще знаешь, кого они киданули? Вундеркинды грёбаные. Если я их не найду, их другие найдут. И в их интересах сейчас, чтобы нашёл их я, потому что другие церемониться с ними не будут. Так что помоги своим любовникам, – пиши.

Послушно пишу и разворачиваю листок бумаги в его сторону, где написала свои инициалы, как он и просил.

Он смотрит на листок и глаза его наливаются яростью:

-- Ты чего б*ть дурой прикидываешься? Я же тебе сказал, что для них лучше, чтобы нашёл их я. Хотя бы в живых останутся. Где они? – чётко проговаривает каждую букву, мне на ухо.

Я не реагирую…

Я просто не знаю, что мне делать. И до конца не верю, что всё, о чём он тут орёт – правда.

И я не знаю где они. Пусть хоть оборётся сейчас.

Он опять втыкается в фотографию и ухмыляется:

-- Знаешь, что с такими красавчиками на зоне делают?

Вспоминаю Матвея и с трудом сдерживаю дрожь.

Вместе с его образом, в мозг неожиданно прорывается неприятный женский голос и её слова: -- обломись, обломись, обломись…

И я начинаю биться в истерике, громко подвывая:

-- Он меня бросил. Бросил несколько месяцев назад. Нашёл другую – слёзы потоком хлынули из моих глаз.

Нервно копаюсь в сумке, громко шмыгая носом, в поисках салфетки – не нахожу.

Вываливаю содержимое прямо ему на стол.

Он останавливается в нерешительности.

Суёт мне в руки стакан с водой: -- пей, -- и вытаскивает из кучи, которую я у него организовала, салфетки.

Протягивает их мне и садится.

-- Когда?

-- Что когда? – громко высмаркиваюсь и начинаю ещё и икать…

-- Бросил когда он тебя?

Судорожно вспоминаю, когда Матвей мне последний раз менял телефон – около двух месяцев назад. Если бы Миша тогда не отправил свою Настеньку домой, я бы не придала этому значения. Матвей часто менял мне телефоны. Я перестала обращать на это внимание. Но тогда я немного насторожилась. Тем более, что они стали закрываться допоздна и что-то обсуждать.

Боже! Неужели всё, что он говорит – правда?

-- Не помню точно, – отрешённо отвечаю я, всё ещё всхлипывая. – Около двух месяцев наверное.

Он как будто выдохся. Сидит в кресле и смотрит в окно.

-- Кофе будешь? – неожиданно спокойно и чуть устало спрашивает, развернувшись опять ко мне.

Киваю на его вопрос.

Встаёт и включает чайник.

-- Я не пью растворимый, -- чуть усмехается, но реагирует спокойно.

Звонит кому-то.

Может тактику поменял?

Мне Миша иногда разную фигню такую рассказывал. Про техники допроса тоже рассказывал. Даже сложную технику Рейда мы с ним разбирали. Зачем? – никогда не понимала. Но разговаривать с ним было всегда интересно.

А вот зачем…, -- понимаю наконец.

Нам приносят две чашки варёного кофе и я начинаю громко размешивать сахар, затягивая время. Терпеть не могу этот стук ложечки о чашку, но сейчас делаю это специально.

-- Куришь? – вдруг спрашивает он.

И я опять киваю.

Кладёт пачку винстона на стол:

-- Могу у девчонок стрельнуть, -- смотрит на меня пристально.

Мне всё равно.

Беру вонючую сигарету из пачки.

Матвей курил очень редко и я с ним тоже не курила. Хотя раньше, до него, -- покуривала.

С ним же не было в этом необходимости. Он дарил много других радостей, гораздо приятнее сигарет…

Подношу сигарету к губам, он тут же подносит зажигалку к моей сигарете, потом прикуривает сам. Сидит и пускает красивые колечки в потолок, развалившись в кресле.

Глава 7

Он специально мне это сказал?

Зачем?

Не знаю, что думать…

И не знаю, что делать…

Вечер уже скоро, но домой не хочу. Не хочу опять биться головой об стены и думать, что же там на самом деле случилось.

На телефоне куча сообщений от Ирочки и ещё от кого-то.

Понимаю её. Из-за меня она в это говнище влипла. Для неё это стресс невероятный. Она всего боится. Но разговаривать с ней сейчас я совсем не хочу. И ни с кем не хочу.

Пишу: «Завтра позвоню. Всё хорошо»

Она как будто ждёт моего сообщения. Перезванивает моментально и вываливает на меня всё, что накопила за день. Все свои эмоции и переживания:

-- Катюшка, я так переживала, так переживала. Представляешь, они в школу ко мне приехали. Хорошо, что не заявили при всех, кто они такие. Просто попросили выйти меня и всё. Я им говорю: вы посмотрите, сколько мне лет. Что вы говорите такое? А он смеётся. Говорит, что у юнцов, женщины бальзаковского возраста очень даже востребованы. Такой позор! – ей нужно выговориться. Понимаю её и просто слушаю. – Катя, я им сказала, что он тебя бросил. Я же правильно сделала, да? А где он, кстати? Вы же никогда не расставались с ним?

-- Ир, позвоню тебе завтра, хорошо? Устала сегодня. Он бросил меня. Это правда.

Ира какое-то время вздыхает и охает, а потом начинает показательно причитать:

-- Катенька, солнышко, да ты что? Вот сволочь! Я так и знала, что добром это не кончится у вас. Ну не бывает такого в жизни. Ты же взрослая девочка, должна всё понимать. Это страсть. А страсть она быстро угасает…

Не могу её слушать, перебиваю:

-- Извини. Устала. Позвоню тебе завтра.

Сбрасываю звонок и выключаю телефон.

Сказать, что мне больно сейчас – ничего не сказать. Меня долго пинали грязными сапогами. И громко смеялись при этом…

В горле першит, но я всё равно покупаю сигареты. И бутылку воды. Есть не хочется совсем, хоть и не ела ничего сегодня…

Сажусь в скверике, недалеко от РОВД, где меня допрашивали и прикуриваю…

Не понимаю, как они могли со мной так поступить. После всего того, что у нас было с Матвеем. После всего того, что он мне говорил…

Не понимаю, почему он не забрал меня с собой…

Не понимаю…

-- Хочешь цветного шампанского? – вдруг весело спрашивает он.

-- Никогда не пила цветное шампанское. Оно какое-то особенное?

-- Да нет, просто красивое. Какой цвет хочешь?

-- Голубой, -- я смеюсь, мне хорошо сейчас.

Мы ещё прогулялись по набережной и побегали босиком по песку. Я почувствовала себя беззаботной студенткой, когда не надо думать о дне завтрашнем -- всё и так понятно. А потом все пошли к ним в гостиницу, ни на минуту не задумываясь, удобно это или нет.

Я просто уточнила:

-- А пустят?

-- Конечно!

И глотнув голубого шампанского, очень красивого, но на вкус напоминающего шампунь, мы всей толпой, завалились к ним в номер.

Не было ни стеснения, ни неудобства. В воздухе витала какая-то беззаботность и всеобщее веселье. Как в студенчестве, после загулов, все укладывались штабелями на свободные места, без всякого скрытого подтекста.

Странные ощущения, как будто меня кто-то толкает…

В носу неприятный до тошноты запах.

Во рту противный привкус то ли голубого шампанского, то ли «Красной Москвы».

Но глаза открыть не могу.

Не сил.

-- Мне плохо, -- шепчу я и чуть не плачу.

На соседней кровати заворочался Михаил.

Маринка спала одна. Григория не было, но из ванной отчётливо слышался звук льющейся воды.

Матвей подскочил и пошёл в ванную:

-- Гриш, открой. Кате плохо.

Звук открывающейся двери:

-- Пусть заходит, я в душе. Отвернусь.

-- Идём, -- протянул мне руку Матвей.

-- Нет, мне неудобно, -- упёрлась я, как ребёнок.

Матвей садится передо мной на корточки:

-- Тебе надо Катюш, я с тобой зайду…

От этого заявления мне стало ещё хуже. Я не собираюсь там обниматься с унитазом при нём.

-- Нет.

-- Пакет?

-- Нет.

-- Кать, не капризничай, -- подключился Михаил, -- иначе тебе потом ещё хуже будет. Нет ничего страшного в этом, со всеми может случиться. Тебе просто голубенькое вчера было лишним, -- и громко заржал.

Зашевелилась Маринка и выдала свою версию:

-- Перетерпи, пройдёт…

Матвей грубо её перебил:

-- Нельзя терпеть, интоксикация организма начнётся, только хуже будет.

Глава 8

Он смотрит на меня горящими глазами, как зверь смотрит на загнанную и бьющуюся в предсмертных судорогах, жертву.

Одной рукой тянет мою сумку, в другой держит какую-то палку.

Спокойно – говорю себе.

Не двигаюсь.

-- Отдам тебе сумку. Мне просто нужно её снять, -- Пытаюсь говорить громко, но голос срывается и сипит.

Страшно.

Мычит и замахивается на меня…

Немой что ли – проносится в голове.

Судорожно думаю, в какую сторону лучше прыгнуть, чтобы не сильно досталось, но не успеваю…

Он резко отлетает и тянет меня за ремень сумки за собой…

Я плюхаюсь прямо на него….плашмя.

Начинаю визжать и пытаюсь подняться с распластанного подо мной, вонючего тела.

Кто-то берёт меня за талию и легко ставит на ноги. Я брыкаюсь и отбиваюсь. Контроль потерян полностью.

Высокий мужчина, хватает меня за плечи и сильно встряхивает: останавливаюсь и втыкаюсь своим взглядом в его глаза.

-- Трезвая что ли? -- смотрит на меня внимательным, цепким взглядом и принюхивается.

Отряхиваю его руки с себя.

-- Сколько времени? – на улице темно уже.

Руки липкие. Противно.

-- Первый час. Что делаешь здесь?

-- Уснула, кажется…-- пожимаю плечами.

Он высокий. Не просто высокий, а какой-то весь мощный, сильный. Мощная энергетика из него, так и прёт. Волосы короткие, глубоко посаженные непонятного цвета глаза. Взгляд цепляется за сломанный нос…и ухо. Боксёр, -- делаю вывод.

-- Посмотри всё на месте? – смотрит всё ещё недоверчиво. -- Тут рядом наряд стоит, знакомые мои, пойдём, заяву напишешь. Заберут этого…-- махнул подбородком в сторону бомжа.

Около него стоит ещё один парень. Не такой мощный, как этот, но и не хлюпик.

Меня трясти начинает от такой перспективки. Я весь день у них провела. Больше не хочу.

-- Нет, не буду писать. Устала. Я такси вызову и домой поеду. День был тяжёлый. Просто, по-видимому, села и отключилась. Спасибо. -- Говорю всё, что приходит в голову.

Только бы вырваться сейчас от всех.

-- Где живёшь?

Адрес говорю.

-- Рядом со мной живёшь. Давай отвезу тебя.

-- Я грязная, -- морщусь от брезгливости.

-- Не страшно. Идём. Всё равно домой еду.

Не хочу с ним ехать, но послушно иду за ним. Спас меня вроде как.

-- Этого куда? – доносится в спину.

-- Оставляй, уберёт кто-нибудь. – отвечает так обыденно, что жутко становится.

Открывает заднюю дверь «крузера» и достаёт бутылку воды. Моем руки. Молча. Он не спрашивает ничего. Смотрит только.

-- Садись, -- показывает на заднее сиденье.

Я сажусь. Он садится рядом.

Меня трясти начинает так, что зубы стучат…

-- Не бойся, я девочек маленьких не обижаю. Как зовут тебя?

-- Катя, -- не успокаивает меня его обещание.

-- Твоё? – протягивает мне пачку сигарет, второй парень, который садится за руль.

Беру пачку сигарет, которая лежала на скамейке и сильно сжимаю их в руках, ломая. Успокаиваюсь немного.

Он молчит, больше ничего не спрашивает. Смотрит только.

Я тоже на него смотрю. Не могу оторвать взгляд. Боюсь его.

Я всегда мечтала о сильном мужчине для себя. Но жила почему-то с рафинированными мальчиками. То музыкант у меня был с института, который требовал всегда кучу внимания к себе и ежеминутного обожания его талантов.

То Матвей…

Приехали быстро. Дороги пустые.

Останавливает меня прямо у подъезда.

-- В гости пригласишь?

Застываю…

-- Ну ладно, ладно, -- поднимает руки, -- всё понимаю. Телефон дай.

Я в замешательстве. Со мной никогда и никто так не разговаривал. Вроде и не грубит, а неприятно.

-- Дай мне свой, я позвоню.

-- Я же найду тебя, если не позвонишь…

Шутит?

Глава 9

Я закрыла дверь на все замки.

Сердце стучит так громко, что оглушает. Кровь разгоняется по венам до запредельных скоростей, пульсирует в висках.

Стою, опираясь на дверь, пытаясь отдышаться.

Хочется смыть с себя сегодняшний день и забыть его. Навсегда.

Скидываю с себя всю одежду. Визитку бросаю в кучу. Не нужен он мне. Никто мне не нужен.

Достаю из барабана стиральной машинки телефон. Я всё ещё не верю в то, что случилось. Просто не могу в это поверить.

Матвей не мог со мной так поступить. Он не мог.

Это невозможно.

Мы не расставались с ним никогда после нашего первого свидания. Мы просто не могли с ним больше расстаться. Мы были созданы друг для друга. Это невозможно объяснить словами. Но это чувствуется. Всегда чувствуется. Когда ты ощущаешь каждую клеточку его, как свою и понимаешь, что он чувствует тебя точно также. Тут не нужны слова. Нужно просто находиться рядом.

И он был рядом. Всегда.

Те несколько дней, что они искали квартиру, он мне звонил….

Звонил утром, чтобы узнать, как я спала. Звонил днём, спросить, чем я занималась и какие планы на вечер. А вечером приезжал…

Мы ужинали, гуляли, ходили в кино или просто катались по городу. Иногда вдвоём, но чаще все вместе. А потом мы прощались с его братом и другом, и остаток вечера проводили вдвоём.

Я никогда и ни с кем не ходила на такие свидания. Даже в школе. Ни с кем так долго не гуляла за ручку. Никто не дарил мне столько внимания и обожания.

Он смотрел на меня так, что сердце замирало от его взгляда. Дыхание останавливалось. Моменты эти хотелось продлить до бесконечности.

А ещё мы целовались…

Целовались до головокружения, до опухших губ, до слёз, до полуобморочного состояния...

Я ни с кем столько не целовалась…

Мы как подростки целовались на улицах и хохотали как сумасшедшие, привлекая к себе всеобщее внимание.

Но нам было всё равно. Мы не видели никого вокруг, кроме друг друга.

Я всё ждала, когда он меня уже пригласит продолжить вечер. Но он не приглашал.

И я не выдержала:

-- Хочу тебя, -- прошептала ему на ухо в один из вечеров…

-- И я хочу, -- прошептал он в ответ и потёрся об меня своим желанием. – Очень хочу. Всю тебя хочу. Долго хочу. Не хочу торопиться… -- обхватил моё лицо ладонями. -- Обещаю, скоро мы будем вместе. – даже не спрашивая моего согласия.

Всё было ясно и так…

А через несколько дней, он сообщил:

-- Катюш, внизу тебя жду, с вещами…

-- Куда? – уточнила я, готовая идти за ним хоть на край света.

-- Как куда? Я обещал тебе кое-что...

Всю дорогу мы ехали и смотрели друг на друга. Распаляя себя взглядами. Не дотрагивались друг до друга. Только улыбались, пьяной от счастья улыбкой.

Закрывает входную дверь и подхватывает меня на руки…Впивается со стоном в мои губы…И несёт…

-- Катюшка, -- шепчет, в короткие перерыва на глоток воздуха, -- ты даже не представляешь, как я тебя хочу…, как я ждал этого момента…

Адреналин взрывается в наших венах фейерверками, затмевая рассудок. Целуемся как сумасшедшие, хаотично срывая друг с друга одежду….

С силой прижимаемся друг другу. И целуемся, целуемся, целуемся. Остановиться не можем.

Отрывается от меня на секунду, чтобы помочь мне себя раздеть. И гладит меня. Гладит. Шарит по телу руками.

Грудь сминает. Соски пальцами сжимает, с шумом в себя всасывает…

Дрожу от его прикосновений. От губ его дрожу. От ласк дрожу…

Укладывает на диван, нетерпеливо раздирая фольгу зубами. Быстро раскатывает презерватив по члену…

И резко врывается. Сразу на всю длину.

Я вскрикиваю от неожиданности и непривычной наполненности…

Останавливается на мгновение:

-- Прости, не сдержался. Больно? – дышит тяжело.

Всхлипываю от переполняющих меня эмоций…

Подаюсь бёдрами ему навстречу…

Несколько быстрых и глубоких толчков…

То ли стон, то ли смешок вырывается из его груди…

С силой прижимает меня к себе, с шумом всасывая нежную кожу шеи, оставляя яркие отметины…

Вдыхаю его запах. Обнимаю его, глажу по спине…, поддержать хочу…

Приподнимается на руках, улыбается немного шальной улыбкой: -- это не всё.

-- Надеюсь. – Сама смеюсь. -- Кто-то мне тут много всего наобещал.

Смотрит на меня. В глазах чёртики прыгают:

-- Самая сладкая девочка на свете, -- шепчет на ухо и двигает бёдрами. – Катенька моя.

Мурашки по коже…

Глава 10

Я облегчённо вздохнула, когда Миша сказал, что едет за своей девушкой. Матвей – выдохнул.

Не то чтобы он нас сильно доставал, нет. Но было заметно, как он скучает и пытается бурлящую внутри него энергию перекинуть на кого-нибудь. Кем-нибудь, как правило, была я. Если бы не Матвей, он бы наверное и не отходил от меня – кормил бы круглосуточно и лечил от неизвестных никому болезней. Мне было иногда неловко из-за этого. Я не всегда понимала, как мне себя вести с ним.

Матвей же несколько дней не оставлял меня ни на минуту. Отдавал должок с процентами, как он говорил. Утолял голод – свой и мой. Даже в душ мы ходили вместе. Не могли насытиться друг другом.

Иногда просто валялись с ним в обнимку и молчали. Гладили, трогали друг друга. Смотрели фильмы. Ходили гулять или в магазин.

Однажды я у него спросила:

-- Я ничего про тебя не знаю, расскажи…

-- Что ты хочешь про меня знать, Катюш? Ты знаешь моего брата. Разве этого мало? – гладит, целует меня без остановки. – Знаешь, чтобы любить не надо что-то друг про друга знать. Всё неважно. Мне не нужно про тебя ничего знать, мне нужно, чтобы ты была рядом.

Всхлипываю. Пробирает до самых укромных уголочков сердца, до кончиков пальцев на ногах пробирает. Поджимаю пальцы. Двигаюсь на нём. Устраиваюсь поудобнее.

И правда, он ведь ничего про меня не знает. Не спрашивал никогда.

Выдыхает сдержанно…

С силой бёдра мои сжимает…

Я не сдаюсь, продолжаю:

-- А мне интересно, что тебе нравится. Интересно даже какие книги ты читал в детстве? Мне всё интересно про тебя. Знаешь, у меня в детстве пупса звали Сусанна Кольчикова – книга есть такая.

-- Знаю, – смеётся…

-- Знаешь? Ты читал про Сусанну Кольчикову?— удивлена.

-- Читал. Не знаю, откуда эта книга у нас взялась, но я её помню – злую девочку Сусанну: хулиганку и проказницу. – Улыбается…

-- Да ладно? – я в лёгком шоке. -- Никто эту книгу не читал, кроме меня и моей школьной подруги. У неё мама в школе русский и литературу преподавала. Мы поэтому с ней много странных книг прочитали. А больше никто эту книгу не читал. Все говорили, что я её придумала. А ты читал… -- тараторю.

-- Вот видишь Катюш, как много у нас с тобой общего – мы даже книги одинаковые в детстве читали. – целовать начинает...

Зацеловывает всю…

И любит… Любит так, что мозг в труху…Всё на свете ему готова отдать, только бы рядом был.

У меня никогда не было таких отношений. Обо мне никогда и никто так не заботился.

Даже родители мне никогда не дарили столько внимания и любви. Даже тогда, когда я маленькая была и они ещё вместе жили, и всё у них было хорошо. Я была средним ребёнком, и мне перепало меньше всех. Меньше, чем старшей сестре, потому что и так уже с нами детьми всё ясно, да и мальчика мы ждали, если что, а тут ты неожиданно родилась. И, конечно, намного меньше, чем брату, потому что он младшенький и такой долгожданный.

Я вроде и не делала ничего плохого. И училась хорошо и в истории сомнительные не влипала. А всё равно внимания не заслуживала. А уж когда я замуж после института не вышла, да ещё и с парнем разошлась, с которым несколько лет жила, так мама вообще на меня ярлык неудачницы повесила и рукой махнула. Обидно было ...

А Матвей каждую минуту говорил мне, как я ему нужна. Доказывал мне, что я ему нужна. Накрывал меня своей заботой, как пуховым одеялом. Я оттаивала с ним. Забывала обо всём на свете…

Глава 11

Когда Миша привёз свою девушку, меня впервые оставили одну.

Утром Матвей меня поцеловал и сообщил, что деньги на тумбочке, что Настя спит с дороги, и что они уехали по делам и чтобы я, как только проснусь, -- позвонила ему.

Я посмотрела на тумбочку, когда он вышел, и улыбнулась -- так вот, оказывается, откуда деньги берутся. А я и не знала. Всю жизнь работала, как дура. Хоть и жила с мужчиной, но денег никогда у него не просила. А всё оказывается просто – они сами на тумбочке появляются.

Я ждала с нетерпением, когда уже Настя проснётся. Так мне хотелось с ней познакомиться.

Миша ничего особо про неё не рассказывал никогда. Кроме того, что её зовут Настя и что он с ней почти со школы дружит, я про неё ничего и не знала.

Будить её не хотелось – с дороги всё-таки. Занимала себя то уборкой, то готовкой. Выйти из дома боялась – вдруг проснётся, а дома никого. Потом уже, ближе к обеду, Матвей позвонил и сказал, чтобы я обедала, не ждала её – она может и до вечера спать. Я уже погулять намылилась, чтобы весь день в ожидании не провести, но как раз в это время послышался шум из дальней комнаты. Пришлось планы менять.

С тех пор, как мы начали жить все вместе, Миша постоянно пытался меня накормить. Следил, чтобы дома всегда были продукты, которые я люблю. Ему почему-то казалось, что я сильно недоедаю. Уж не знаю, с чего он так думал, я себя особо тощей никогда не считала. И попа и грудь присутствовали. Не доска. Но после наших первых посиделок, которые для меня закончились не совсем гладенько и всем запомнились надолго, он всегда интересовался, ела ли я. И Матвею по этому поводу наставления вечно давал.

Волосы ещё ему мои нравились. Не стесняясь никого, говорил всегда, какие они у меня красивые и что балдеет он от них. По голове меня гладил при каждом удобном случае. В макушку целовал, когда спать шёл или уходил куда-нибудь без нас.

Посему, я была уверена, что девушка у него пухленькая, с длинной, толстой косой в наличии.

А не вот это вот: худенькое, невысокое чудо, с обесцвеченной мочалкой на голове.

Я даже рот приоткрыла от изумления, когда она появилась, наконец, на горизонте.

-- Привет, ты Катя, да? – прохрипела ещё не проснувшимся голосом. – Миха, мне всю дорогу про тебя рассказывал.

Зевнула, потянулась, со стуком положила свой кнопочный телефон на стол и уселась.

-- Кофе? – уточнила у неё.

-- Угу, никак не проснусь с дороги…

-- Что-нибудь ещё будешь? – поставила две чашки и села напротив.

-- Кофе пока попью, а потом придумаю что-нибудь. Куришь?

-- Давай…

Достала сигареты из шкафчика.

Никто у нас днём дома не курил никогда, да и вечером тоже не баловались особо. Так, иногда с бокалом вина, под настроение…

А тут вот. Неожиданно…

Но мне очень уж хотелось с ней подружиться. С братом моего парня всё-таки живёт. Да и узнать о них что-нибудь тоже хотелось. Не так-то много я о них и знала. Лишняя информация никогда не помешает.

Удивилась, когда она мне объявила, что она повар. Кулинарное училище закончила, готовить очень любит. Не Михаил оказывается её кормил, а она его. С шестнадцати лет они вместе. Он спасал её от кого-то. И с тех пор вместе.

Сейчас ей девятнадцать – объявила она, тяжело вздохнув, как будто свой пятидесятилетний юбилей праздновать на днях планирует.

Я поднапряглась на этом месте. Потому как разница у нас с ней в восемь лет получается, ненамного брата моего младшего старше. А парням тогда сколько?

Открываю рот, чтобы спросить, но она проворнее:

-- А тебе сколько лет?

-- Двадцать семь. – честно призналась, после некоторого замешательства. И старушкой себя почувствовала.

-- Никогда бы не подумала, – посмотрела удивлённо, высоко приподняв широкие, чёрные брови. -- Ты на девочку-школьницу похожа. Но Матвею вообще постарше нравятся. У него там Марта была взрослая…, -- и резко замолкла на полуслове, почувствовав, что сказала лишнего.

Интересно-то как... Ревность колючими иголочками втыкается в сердце. Никогда не думала, что это так больно. Марту эту захотелось убить. Отворачиваюсь. В окно смотрю.

-- Корова… – цежу сквозь зубы…

-- Какая корова? – непонимающе смотрит на меня, ещё выше задрав бровки.

-- У бабушки моей так корову звали.

Заливается звонким хохотом:

-- Ну вообще да, немного на корову похожа. – наверняка свой прокол решила загладить. – Мишка всегда с ней цапался. Не нравилась она ему. Она хабалка такая…– хмыкнула как-то неопределённо и посмотрела на меня. -- Он говорит, что Матвей без ума от тебя. Говорит, что никогда ещё его таким не видел…

Бальзам на душу. Даже про Марту забываю…

-- А сколько парням лет? – не могу сдержать любопытства.

Она затягивается задумчиво, как будто сложные уравнения в уме решает.

-- Они старше. Гриша у нас старый самый. Я самая маленькая.

Глава 12

-- Я звонила тебе, звонила, --затараторила возбуждённо Полина. – На все телефоны звонила. Тот, -- замялась, -- выключен уже несколько дней. Я звонила тебе на твой, обычный. Ты никогда не берёшь трубку. Я так рада тебя слышать, -- она всхлипнула, -- я думала, я одна осталась. Так грустно мне….

-- Ты не одна…, -- потеплело от её голоса…

-- Можно я к тебе приеду? – осторожно спросила она. – Мне так плохо…

-- Конечно, -- очень хотела её видеть сейчас. Так устала я за эти дни от одиночества и сомнений.

-- Что купить?

-- Ничего не надо. У меня всё есть…

-- Может шампанского? – смеётся…

-- У меня вино есть, -- невольно улыбаюсь…

Адрес ей говорю, а саму подсознательно потряхивать начинает. Она же никого мне не приведёт сейчас, нет? Там же их не только блюстители закона ищут, если я правильно поняла. Не приведёт же? Страшно до жути…

Но мне просто необходимо сейчас с кем-то поговорить. С кем-то близким, тёплым, родным. Иначе сдохну одна тут в четырёх стенах. Не выдержу.

Силы откуда-то появляются. Начинаю бегать по квартире, порядок наводить. Сумки наконец из коридора убираю. Столько времени прошло, а я их так и не разобрала. Не хотела разбирать. Надеялась, что вот-вот он приедет за мной и заберёт меня с собой…

Опять слёзы наворачиваются…

Не хочу плакать. Гоню от себя грустные мысли.

Холодильник забит продуктами. Миша неверное затаривался – улыбаюсь. Тепло от воспоминаний. Я бы даже подлечиться у него сейчас не отказалась. Не капризничала бы, как раньше…

Подготовка занимает руки и немного отвлекает от грустных мыслей. Хожу, даже напеваю себе что-то под нос.

Гриша самый последний себе девушку нашёл. Ездил долго к ней. На свидания приглашал. Как только родители ей разрешили с ним жить, там мы сразу по разным квартирам и разбрелись.

Но о трёшке нашей всегда вспоминали с теплотой и улыбкой. Хорошо мы там жили. Весело.

Помню, Гриша вечером объявил, что он нас всех на ужин приглашает. Будет нас с девушкой своей официально знакомить. Как раз через несколько дней, после того, как Настя приехала, это было.

А утром, я вдруг просыпаюсь и глаз не могу открыть.

Выпуталась из рук Матвея, он естественно сразу проснулся:

-- Куда?

-- Я быстро, -- натянула футболку и вышла...

Промыла глаз под проточной водой. Глаз красный И точка какая-то на нижнем веке.

-- Мот, поторопись, -- Миша долбит.

Приоткрыла дверь.

-- Миш, вот…, -- показала на глаз.

-- Катюш, подожди, руки помою и посмотрю. Болит? – повертел мою голову.

-- Нет.

-- Вот на ячмень похоже, но ты говоришь, что не болит. Температуры у тебя нет. Собирайся, в больницу поедем.

-- Зачем в больницу?

-- Надо, Катя, не спорь.

Гриша заявился. Улыбнулся и поддержал меня:

-- Катюшка, красавица.

Я хотела в него что-нибудь кинуть, но ничего подходящего под руки не попалось. Да и Матвей зашёл весь недовольный. Скривил ухмылочку типа: «я там жду, жду, а ты где ходишь вообще?»

-- Катю в больницу надо, -- разрушил его планы Миша, -- ты едешь?

Матвей нехотя пошёл одеваться.

Взрослый, седой, офтальмолог-мужчина, с живыми глазами, посмотрел на нас троих и уточнил:

-- Кто на приём?

-- Девушка, -- хором ответили они.

Я благоразумно промолчала.

Он окинул нас внимательным взглядом:

-- А вы, двое из ларца, одинаковы с лица, что здесь делаете?

-- Мы с ней, -- их ничего не смущало, привыкли.

Врач кашлянул и поднялся со стула:

-- Ваша дама сердца, совершеннолетняя?

Я покраснела и ответила сама:

-- Да.

-- Тогда попрошу, всех посторонних покинуть кабинет.

-- Мы хотим знать, что с ней. Она же нам потом ничего не расскажет и лечиться не будет, – не унимался Миша.

-- А я ей всё напишу и лечиться она будет, -- посмотрел в направление, -- правда Катерина? – обратился уже ко мне, озорно сверкая глазами из под очков.

Покраснеть сильнее было уже невозможно.

Сглотнула и поспешно кивнула головой.

-- Вот видите, молодые люди, девушка ваша будет лечиться, -- откровенно глумился доктор, делая ударение на «ваша».

Парни нехотя вышли.

Пока ходила сдавать анализы, из всех кабинетов выглядывали сотрудники, чтобы посмотреть, как два одинаковых парня девушку лечиться привели от неизвестной болезни.

Зареклась ходить с ними по больницам. Всю больницу на уши поставили из-за моего заплывшего глаза

Глава 13

-- Как ты? – почему-то шёпотом спрашивает она после того, как я её втащила внутрь.

Я ничего не ответила. Окинула взглядом площадку и не увидев там ничего подозрительного, быстро захлопнула дверь, закрыв её на все замки. До последнего были сомнения, что это не подвох.

-- Руки мыть там, -- показала ей направление.

Она кивает и идёт в ванную, сунув мне в руки пакет, чуть сутулясь и шаркая длинными ногами, как многие молодые длинные девицы.

Полина не жила с нами в трёшке. Вела себя всегда немного отстранённо. Как правило, тихо и скромно сидела в уголочке и всем улыбалась. Да и Гриша, почему-то не всегда её брал с собой. Над ним из-за этого парни подшучивали постоянно. Называли его домашним тираном и деспотом…

Мы с ней сблизились, когда к парням родители приезжали. Оставляли их пообщаться друг с другом. Не хотели им мешать. Так и подружились…

К превеликому удивлению она оказалась довольно интересным собеседником и очень милой девушкой. Мы часто созванивались сней, списывались. Встречались даже иногда где-нибудь днём, когда время было.

Она без ума была от Гриши…

-- Слушай, я знаю, что ты не любишь шампанское, -- затараторила, устраиваясь в кресле, подгибая под себя свои длинные ноги, -- но это хорошее. Мы его ещё с Гришей покупали. Хотели нашу годовщину отметить. Не могла я к тебе с пустыми руками заявиться. Возьми. Годовщина наша всё равно уже прошла. Чаем я её отметила. Одна, -- грустно усмехается.

-- Вина? – спрашиваю, а сама уже разливаю.

Надо напряжение снять…

Она быстро кивает и продолжает тараторить:

-- Так всё неожиданно. Ты знаешь что-нибудь?

-- Нет, -- дотрагиваюсь до её бокала своим и делаю большой глоток.

-- Он меня, понимаешь, ещё и к родителям опять отвёз. Сказал, что так лучше будет. Я отвыкла с родителями жить. Мама тиранит каждый день, спрашивает меня что случилось… А я не знаю что ей сказать. – залпом опустошает бокал и со стуком ставит его на стол.

-- У тебя же там какие-то сложности с родителями были? – пытаюсь поддержать разговор.

Вино немного туманит рассудок. В теле появляется приятная лёгкость. Но тяжёлые мысли никуда не делись, забились только в укромные уголочки. Времени своего ждут…

-- Да…, -- она расслабилась после бокала вина и откинулась на спинку кресла, – Меня не хотели сначала отпускать. Типа погуляйте немного, а потом видно будет. У меня же инцидент был в школе, на выпускном, – замолчала. – Меня изнасиловал парень мой тогдашний. Перепил и, -- разводит руки по сторонам, -- озверел просто.

Я ошарашено смотрю на неё, готовая её поддержать, но она спокойно продолжает, глотнув ещё немного вина:

-- Тогда разборка была длинная. Мои родители всех на уши поставили. Настояли, чтобы я на него заявление написала. Но потом сами с его родителями и договорились. Я даже точно и не знаю, чем дело там закончилось. Меня, правда, после того случая, больше никуда одну не выпускали. Только учёба и сразу домой. Я и с Гришей-то случайно познакомилась. Днём, около магазина. Он же меня всегда у родителей отпрашивал и потом домой отвозил. Сдавал с рук на руки. – улыбается.

-- Я помню, -- киваю, -- долго он у нас мотался за тобой.

-- Да, -- сама уже разливает и озирается по сторонам, -- а у тебя курить можно?

-- Можно, -- киваю. – Только давай на балконе. Не знала, что ты куришь...

-- Курю иногда. Сейчас от нервов, постоянно курить хочется, а дома же живу – нельзя. Бесит всё.

-- И как тебя отпустили? – беру свой бокал с вином и веду её на балкон.

-- Я просто сказала уже, что уйду в любом случае. Я два года дома сидела безвылазно, с ума сходить начала понемногу. – она закатывает глаза. – Уже даже жалеть начала, что такую шумиху подняла тогда, после выпускного. Думала так и просижу до старости в своей комнате. Ну и Гриша разговаривал с родителями. Маме он нравится. – она выдыхает. – А ты совсем, совсем ничего не знаешь?

-- Нет, -- отрицательно мотаю головой. – Ничего. Гриша тоже ничего не говорил? – хватаюсь за любую соломинку.

-- Да Гриша, знаешь же, не особо разговорчив, -- сказал только, что из-за Матвея влипли…

Сжимаю с силой в руках бокал…

-- В смысле, из-за Матвея?

-- Я не знаю Катюш, не знаю, правда, он так орал. Он же обычно не орёт. Никогда голос не повышает вообще. А это прям психовал бегал…

Залпом осушаю свой бокал:

-- Что орал?

-- Что если бы знал, что Матвей…, -- останавливается в нерешительности.

Киваю:

-- Говори…

-- Если бы знал, что Матвей дебил такой, не сможет себя контролировать, то давно бы слился …, -- смотрит виновато…

Смутная догадка озаряет мой воспалённый мозг. Начинаю перебирать варианты – с кем я могу проконсультироваться по этому вопросу…

Не слушаю почти Полину. Она болтает без остановки. Выговориться хочет за все дни молчания. Уши свободные нашла…

Глава 14

Сижу, в руках визитку парня кручу, который меня подвозил прошлым вечером.

Мозг просто разрывается от негодования и противоречий…

Он что не мог мне позвонить ни разу за эти дни? Да ни за что не поверю. С его-то знаниями и умениями, как оказалось, запросто мог найти способ поговорить со мной.

Гриша смог позвонить, а он нет? Или он меня просто больше видеть не хочет? Может и правда дело в корове?

Злюсь…

Никогда на него не злилась – не было ни одной причины для злости. Ни одного повода. За больше чем год жизни вместе, мы даже ни разу серьёзно не поругались. Весь этот год пролетел, как медовый месяц. Сладкий до невозможности…

На каком-то драйве, набираю номер с визитки...

Жду несколько гудков и сбрасываю вызов.

Мысли опять возвращаются к Матвею…

Неужели он мог это сделать?

Горько…

Помню брат его старший приехал. Старше их, больше чем на десять лет. Интересный такой. Серьёзный. Умный. Московский университет закончил. Математик. Мне так неловко было перед ним сначала, но он очень тепло со мной общался. Разговаривал со мной, спрашивал обо всём. Говорил мне, что Матвей выглядит очень счастливым, что никогда ещё младшенького таким не видел. И что рад, что у его брата балбеса, девушка такая образованная. Мне очень приятно было это слышать.

Я счастливая ходила. Улыбалась постоянно, как ненормальная. Рот от улыбки не закрывался.

Домой ехали, Матвей из рук меня не выпускал, целовал всю дорогу…

А домой зашли, как с цепи сорвался…

Набрасывается прямо у порога. В губы впивается жадно, больно. Одежду срывает. На пол бросает, не разбираясь…

Заражает меня своим безумием. В плечи его вцепляюсь. Кусаюсь, царапаюсь как сумасшедшая.

Разворачивает к стене и толкается резко… Грубо, глубоко, на грани с болью.

Вскрикиваю и дёргаюсь от неожиданности, -- не отпускает. Держит крепко, больно впиваясь пальцами в ягодицы. И жёстко вколачиваться начинает, набирая запредельный темп…

Упираюсь на руки, чтобы не снёс меня своими мощными толчками, прогибаюсь сильнее, подставляясь. Закрываю глаза. Стараюсь дышать. Расслабиться.

Трахает как одержимый, без остановки. Как будто несколько лет никого не трахал.

Двигается, двигается, не сбавляя оборотов ни на минуту. Шарит по телу руками, сжимает больно. Целует больно, оставляет яркие отметины. Смотрит каким-то незнакомо-шальным взглядом. Прижимает крепко, когда кончает, так крепко, что трудно дышать. И опять целует. Целует как безумный...

Он груб сегодня…

Ни разу его таким ещё не видела…

Как будто контроль потерял…

Выходит резко и подхватывает на руки…

Беру в ладони его лицо. В глаза ему смотрю:

-- Что с тобой?

Шарит по мне шальными глазами и шепчет:

-- Хочу тебя. Так хочу, что не могу остановиться. Иногда кажется, что вот я сейчас тебя выпущу из рук и ты исчезнешь. И мне страшно становится...

Мне тоже становится страшно. С чего бы эти мысли у него? Никогда не давала ему повода сомневаться в себе. Может брат что нашептал? Зачем?

Дышу. Успокоиться пытаюсь…:

-- Я не исчезну.

-- Пообещай.

-- Обещаю.

-- Никогда?

-- Никогда.

Выдыхает громко.

Дрожит весь…

Осторожно на кровать кладёт. Обнимает уже совсем по-другому: нежно, осторожно, как дорогую и хрупкую статуэтку. Дышит: глубоко, часто…. Гладит. Зализывает свои укусы и отметины на моём теле. Доводит до пика удовольствия. Такого сильного, что меня трясти начинает. Прижимает к себе моё обмякшее тело, а я утыкаюсь в его шею, впитывая в себя его запах – мой наркотик.

Утром извинялся за несдержанность. Цветы на моём теле выцеловывал…. Вылизывал всю…

Говорил, как сильно любит …

До слёз меня своей нежностью довёл...

Глава 15

Еле встала утром, когда он ушёл.

Всё тело болело…

Вялая вся от недосыпа и ночного марафона…

В душ залезла, чтобы взбодриться…

Испугалась дико, когда между ног у себя шишку болезненную обнаружила. Бегаю по квартире, в панике. Что делать не знаю.

Первая мысль -- Мише позвонить. Опомнилась вовремя…

Была я с ними уже в больнице – шоу ещё то. Не хочу больше пока.

Звоню Ирочкиному любовнику. Единственный вариант, который мне пришёл в голову. Работает он у неё психотерапевтом в психдиспансере, но врачи там всякие есть. Я неоднократно к нему по разным вопросам обращалась: анализы сдать, справку какую-нибудь срочно получить. К стоматологу к нему ездила. Зуб мудрости мне удалили так, что я даже испугаться не успела. Только настроилась, а врач мне зуб мой показывает – всё, расслабься красавица!

С ним и поболтать интересно всегда. Собеседник потрясающий. И ко мне очень тепло относится.

Он мне сразу ответил, и я решила не тянуть. Собралась быстренько и рванула…

По моим расчётам на всё про всё уйдёт не больше трёх часов. Ну максимум, четыре. До обеда должна вернуться. Матвею решила ничего не говорить. Он редко звонил раньше обеда. Да и отдыхать меня оставил. Не будет беспокоить.

Не успеваю доехать до больницы, как звонит. Неожиданно.

« Катюш, где ты?»

Не умею врать. Никогда не умела. Начинает потряхивать.

« К знакомой еду– вру».

Голос неестественно вибрирует.

«Почему мне не сказала? Я бы отвёз»

«Не хотела тебя беспокоить. Я быстро»

«Хорошо, закончите – позвони»

Выдыхаю.

Дядя Женя встречает на входе и ведёт в кабинет. Посторонних сюда не пускают. Тут особенная больница, для особенных пациентов.

Выслушал меня внимательно..

-- Вы предохраняетесь, Кать? – первый вопрос.

-- Не всегда.

Уж не стала ему рассказывать, что не получается у нас предохраняться. Накрывает так, что ничего не успеваем. Опасно. Знаю. Боюсь. Уже думала неоднократно про таблетки. Но мне так плохо от них. Ничего не подходит. Бывший мой, правда, очень осторожен был. Без презерватива – ни-ни. Да и не было у нас с ним столько спонтанного секса. И ванную мы с ним никогда вместе не принимали. А с Матвеем часто вместе в ванной сидим. Какой презерватив?

-- Ляльку хотите?

Задумалась…: -- не говорили об этом.

-- Так поговорите или предохраняйтесь. Не рискуй своим здоровьем, Кать. Чем он у тебя хоть занимается?

Чем он занимается? – хороший вопрос.

-- Работает, -- самой смешно.

Дядя Женя тоже ржёт: -- ну хорошо, хоть не бездельничает. Деньги приносит?

-- Ага, в тумбочке лежат.

-- А где берёт?

-- В тумбочке – делаю удивлённое лицо.

-- Понятно, -- махнул на меня рукой – иди к гинекологу, я ей сказал. Потом ко мне зайдёшь.

Гинеколог обнаружила фурункул. Обработала всё. Взяла анализы -- будут готовы до вечера, передаст Евгению Викторовичу.

Я в шоке.

Не понятно ничего. Даже в детстве такими болячками не страдала. После первого раза, прочитала всё, что только нашла в интернете и не обнаружила у себя никаких предпосылок. И Миша тогда долго ходил вокруг меня. Что-то там изучал, меня обо всём расспрашивал, звонил даже кому-то. Тоже ничего не понял и решил, что я просто понервничала. На Матвея наезжал долго.

А я вроде и не нервничаю особо – бывало и хуже.

Но вот, что за хрень?

Освободилась я быстро, намного раньше запланированного. С дядей Женей ещё поболтала, давно его не видела.

Матвею не стала звонить. Быстро же. Из дома позвоню.

Дома даже раздеться не успела – заходит.

Стою в коридоре. Смотрю на него и чувствую себя виноватой. Вроде и не сделала ничего плохого, но чувство вины и взгляд его давят так сильно, что согнуться хочется под их тяжестью.

Осматривает меня всю.

Сканирует взглядом.

Молчит.

Неприятно.

Потом к себе притягивает. Обнюхивает.

Не понимаю что делать.

Поднимает на руки. На диван несёт. Садится. Меня сверху усаживает. Начинает раздевать. Рассматривает всю: руки, грудь, шею. Закрываю глаза, слёзы по щекам ручьями текут.

Унизительно.

-- Катя, посмотри на меня…

Не могу на него смотреть.

-- Катенька

Не реагирую.

-- Катька – резко выкрикивает.

От неожиданности распахиваю глаза – он никогда меня так не называл.

Глава 16

Матвей сам решил отвезти меня в больницу. Я не спорила. Бесполезно. Мужественно ничего не спрашивал. Терпел.

Всю ночь крепко обнимал, гладил, прижимал к себе. Сам не спал и мне не давал…

Я хотела доставить ему удовольствие, расслабить немного. Спустилась рукой вниз, погладила его…

-- Не надо. Не хочу так, — руку достаёт. Пальчики целует. – Без тебя не хочу.

Я чуть не расплакалась...

Обнимались всю ночь. Целовались. Разговаривали.

Про контрацепцию с ним поговорили наконец. Расстроилась немного. Сказал, что не хочет детей. Не хочет ни с кем делиться. Самому мало.

-- А если я захочу? – никогда на него не давила, но тут не сдержалась.

-- Если ты захочешь, то я соглашусь, -- сразу ответил. – Но не сейчас. Хорошо?

Согласилась с ним, что рано пока.

Бегом бежала на стоянку после врачей, чтобы успокоить его.

Опешила немного, когда Мишину машину увидела.

Вдвоём сидят. Ждут.

Миша сразу выскочил, помог мне сесть. Бросила сумку на заднее сиденье, по привычке. Потянула ремень безопасности, чтобы пристегнуться.

Тишина гробовая…

Подняла голову: на меня пристально смотрят две пары одинаковых глаз. В недоумении посмотрела сначала на одного, потом на другого. Замерла на полпути с ремнём, так и не пристегнувшись.

Чего они ждут? Объяснений?

-- Катюш, не совсем понимаю, что ты делала в психдиспансере, есть причина? – Миша недовольно посмотрел на брата.

Матвей не смотрел на него. Смотрел на меня…

Стало неуютно от его взгляда. Губы сами собой растянулись в кривой усмешке.

Мог бы для начала и со мной поговорить. Мне свои сомнения высказать. Ведь ничего не сказал, когда привёз. Брата вызвал.

-- У меня знакомый здесь работает. Не знала к кому обратиться – начала свои нескладные объяснения, сбиваясь с мыслей под их пристальными взглядами.—Тут разные врачи есть.

-- Что за знакомый? – в лоб спрашивает Матвей.

Я напряглась, но ответила:

-- Врач, психотерапевт.

-- Ты к нему ходила?

-- Нет, не к нему. Я ходила к другому врачу. Он договаривался. Он тут… типа главный.

Матвей недовольно прищурился:

-- Почему ты к нему поехала? Почему мне ничего не сказала? Ему сказала, а мне ничего не сказала? Ему сколько лет вообще?

Я опешила от такого наезда. Обидно стало. Слова подобрать от обиды не могу.

-- Заткнись. – оборвал его Миша. -- Катюш, поехали со мной, надёжнее будет. – взял меня за руку. – А то у меня брат не в себе немного. Может отправить его к твоему знакомому–психотерапевту, нервы подлечить? – махнул подбородком в сторону больницы, -- он второй день ходит, как будто курточку болоньевую на него натянули и снимать не дают.

Матвей недовольно фыркнул, но взгляда от меня не отвёл.

А Миша продолжил, как ни в чём ни бывало:

-- Открою тебе секрет, как из моего брата верёвки вить можно: он не переносит звука шуршания болоньевых вещей. Заведи себе тряпочку. Нет, я подарю тебе такую тряпочку, будешь его наказывать, когда он плохо будет себя вести, – посмотрел на Матвея: -- Нам маленьким мама курточки болоньевые купила. Красивые такие. Только младшенький наш, ходил в ней, ручки в разные стороны растопырив. Никто понять не мог, что с ним не так…. Потом я уже догадался... Поехали со мной, не хочу тебя с ним оставлять…

Матвей не обращает внимания на брата. На меня смотрит. Желваки ходуном ходят на его лице. Никогда его таким злым не видела.

Достаю из сумки заключение врача и молча передаю ему вместе с анализами.

Миша отпускает мою руку и подтягивает бумаги к себе.

-- Не понял? Та же проблема что и летом? – оторвался от бумаг.

-- Ага…

-- Что врач сказал? Знакомый твой?

-- Сказал, что медицина наука неточная и отправил меня на профилактическую беседу..., -- достаю визитку и улыбаюсь. – Вот!

-- Бл*ть, -- выдал, не ругающийся матом, Матвей.

-- Едем, -- уверенно говорит Миша.

-- Да ладно!?, -- выкрикиваем с Матвеем хором.

Надо визитку этой дамы найти – пытаюсь вспомнить, куда я её засунула. Не поехала к ней второй раз. Так расстроена была тем, что она мне наговорила, что не захотела ехать. И Мишу обманула тогда. Он настаивал…

Боксёр звонит…

Глава 17

Он прислал за мной водителя. Того самого, что был с ним прошлым вечером. Сказал, что будет ждать меня в баре.

Я не раздумывала. Собралась и пошла. Не хотела прозябать в одиночестве.

Водитель завёл меня внутрь. Показал куда нужно идти и ушёл.

Осмотрелась вокруг…

Тёмное помещение, оформленное в стиле индустриального ретро. Выглядит интересно и атмосферно. Контингент своеобразный – байкеры, мужчины и женщины в татуировках, здоровячки лысые. Все пиво пьют. Я в такие заведения никогда и не ходила особо. Все как будто разом повернулись и смотрят на меня, как на инородный элемент. Неуютно...

Он за барной стойкой сидел. Сразу его узнала. Развернулся ко мне.

Улыбнулся…

Встал, когда я подошла. Потянулся за поцелуем. Я отпрянула. Засмеялся. Не стал настаивать.

Стул тяжеленный, как пушинку, двумя пальцами подвинул вплотную к своему. Усадил меня на него, без усилий приподняв за талию. Я даже пикнуть не успела, как на стуле оказалась.

.Бармен подошёл и вопросительно посмотрел на него.

Обратила внимание на вывеску: «Пивоварня основана в 1896 году». Было ощущение, что бармен с тех самых времён тут работает. Здоровый, как и все вокруг, нос сломан, но улыбка приятная. Располагает своей улыбкой.

-- Я не пью пиво, -- повернулась к Виктору.

Кивнул:

-- Что пьёшь?

-- Чай.

Засмеялся:

-- Коктейль? Мужики сделают, как ты хочешь. – наклоняется вплотную ко мне. Дотрагивается до меня. Рассматривает. Ждёт моего ответа. Волосы мои сквозь пальцы пропускает.

Я тоже его рассматриваю.

Мощная энергетика так и прёт. И давит.

Всегда мечтала о сильном мужчине для себя. А сейчас смотрю на него и понимаю, что не нравится он мне. Совсем не нравится. И внимание его мне неприятно.

Сбежать хочется.

-- Хорошо, -- соглашаюсь, чтобы не спорить, -- и чай.

Отклоняюсь от него. Вроде и не делает ничего плохого, а некомфортно. Бесит даже немного.

Не злится вроде. Улыбается. Изучает. Осматривает меня, как желанную игрушку в витрине магазина.

К нему люди подходят. Здороваются. Меня с интересом рассматривают. Он радостно всем меня демонстрирует. Неловко от этого…

-- Может за столик сядем? – предлагаю. Не хочу в центре сидеть.

Спрятаться хочется от всех.

-- Человек должен подойти. Дождёмся его и пересядем, -- соглашается и по руке меня гладит. Руку отдёрнуть сразу хочется.

Бармен приносит чай и уточняет у меня про коктейль.

Наклоняюсь к нему: -- лёгкий, без сладости.

-- Я безалкогольный тебе сделаю, -- тихо проговаривает мне на ухо.

Улыбаюсь благодарно.

Начинает делать что-то, отработанными до автоматизма движениями. Оторваться невозможно от его рук. Завораживает каждое движение. И не подумаешь даже, что этими здоровенными ручищами, со сбитыми костяшками, можно такие фортели вытворять. Между делом с Виктором разговаривает, оттягивая его внимание на себя.

Расслабляюсь немного.

Музыка орёт, люди галдят. Все под пивом. Не нравятся мне такие заведения. Ни поговорить нормально, ни отдохнуть. Хорошо ещё, что курить нельзя.

Матвей бы меня никогда в такое заведение не потащил. Только подумала, песню включают…

Не поняла сначала ничего. Думала показалась. Ну не может же быть такого, чтобы в пив-баре включали древнюю романтику…

Съежилась вся с первыми словами Владимира Кузьмина:

«Я не прошу судьбу вернуть тебя ко мне…

Я знаю, счастье не приходит дважды…»

Трясти начинает...

Встаю со стула.

Соображаю плохо, не вижу ничего.

Виктор берёт меня за руку, спрашивает что-то. Не слышу его. Пальцем показываю на туалеты. Всеми силами пытаясь держать себя в руках.

Он долго всматривается в меня, своим цепким, тренированным взглядом. Держу его взгляд, но улыбку выдавить из себя не могу.

Наконец, кивает и выпускает мою руку…

«Я не забуду тебя никогда…» -- звучит из динамиков.

Ноги ватные. По щекам слёзы водопадами льются. Мне так плохо, что дышать невозможно. Воздуха не хватает.

Только сейчас понимаю, какие грустные у этой песни слова. До сегодняшнего дня, была уверена, что эта песня про любовь…

А она оказалась про боль и расставание…

Слова режут своим смыслом, как миллионы острых лезвий. Раны кровоточат. Болят нестерпимо…

Никогда ещё так больно не было.

Матвей заказывал мне эту песню в первые дни нашего знакомства. Неожиданно убежал куда-то, а в микрофон вдруг объявили: -- для очаровательной Катерины, песня…

Глава 18

-- Кать, выломаю двери, открывай, -- слышу одновременно с громким стуком и чьими-то визгами.

Я даже не вздрогнула. Встала с унитаза, высморкалась в салфетку и открыла.

Поднимает рукой мой подбородок, в глаза внимательно смотрит. Руки мои проверяет, осматривает всю.

Противно.

-- Что делаешь здесь так долго?

-- Страдаю...

-- Бл*ть, -- выдыхает и рукой по ёжику на голове проводит.

-- Месячные у меня, живот болит. – смотрю на него. Не отворачиваюсь.

Резко брови поднимает от удивления. Наклоняется почти вплотную к моему лицу:

-- Сильно болит? – неожиданно.

Киваю:

-- Сильно.

-- Пива выпей. Расслабишься немного, пройдёт.

-- Не пью пиво, я же говорила тебе.

-- Вино? Заказывай что хочешь, не молчи…

-- Можно вино, да… с аспирином…

-- Кать, пи*дец какая ты сложная…-- Сам усмехается. – Никогда ещё с такими не встречался. Иди чай себе закажи, а я водителя в аптеку отправлю. Не сиди здесь. Решим твои вопросы. Что-нибудь ещё надо?

-- Нет, -- мотаю отрицательно головой, -- приду сейчас.

Выхожу и застываю на подходе к барной стойке. Вроде он сидит и в тоже время не он. Он что переоделся? Когда успел?

Сажусь рядом, понять ничего не могу.

Бармен мне чай сразу же обновляет. Улыбается приветливо.

-- Катя? – как-то непонятно спрашивает и наклоняется надо мной. Приобнимает меня одной рукой.

Улыбка другая, со страхом отмечаю и пытаюсь отодвинуться от него. Он придерживает меня. И рассматривает, как будто первый раз видит.

-- Руки убрал от неё, -- раздаётся рядом точно такой же голос и я вздрагиваю от неожиданности. – Малыш, пересядь, -- сам меня приподнимает и легко переносит на другой стул. – Это брат мой, не пугайся.

Господи! Да у них даже носы сломаны одинаково. Как меня угораздило в это вляпаться?

-- Меня Вадим зовут, кстати, -- кривит губы в неприятно-капризной усмешке. -- Что-то братец нас даже не познакомил. Обычно он не такой жадный, делится с удовольствием.

Что значит делится?

Виктор сжимает мою ладонь, но спокойнее от этого не становится.

-- Младшенький, даже не думай. Прибью, если узнаю. Можешь домой ехать, если мы всё решили, пока твоя ненаглядная не прискакала за тобой.

-- Да я свободен сегодня. Абсолютно. С вами хотел посидеть. С подружкой твоей познакомиться поближе… А живёшь где? – уже ко мне обращается.

Тянусь к Виктору:

-- Я домой…

Он разворачивается ко мне всем корпусом, закрывая меня своей спиной:

-- Он не обидит тебя, не бойся. Сейчас водитель приедет, привезёт таблетки твои и можем в другое место поехать.

-- Домой хочу, -- настаиваю.

Мне не нравится его «не обидит», совсем не нравится.

-- Подожди, -- звонит и через некоторое время кивает, -- идём, -- протягивает руку.

Иду и чувствую своей спиной обжигающий взгляд его брата. Жутко становится от всего этого.

Снаряд же два раза в одну воронку не падает? Или падает?

Боже!

Виктор ещё какое-то время стоит на улице. По телефону разговаривает.

Водитель передаёт мне пакет. Там чего только нет. Обезболивающие и успокоительные в широком ассортименте. Скупил всё, что было в аптеке, скорее всего. Внимательно всё рассматриваю, читаю. Делаю вид, что очень нужно. Выпиваю валерьянку, чтобы просто что-то выпить. И успокоиться, заодно.

-- Что значит не обидит? – спрашиваю, как только он садится в машину.

Кривится, но отвечает:

-- Да мы по молодости девчонок друг у друга отбивали. Менялись. Не бери в голову. Всё это уже в прошлом давно.

-- И всё? – не верю в его ответ.

-- Я девчонку у него отбил…

-- И что? – смотрю на него в упор.

-- Он мне простить этого не может. Младшенький же, привык что ему все уступают.

-- И где девчонка та? Куда делась?

-- Да никуда не делась. Всё нормально у неё.

-- А точнее?

-- Женился я на ней…

Отворачиваюсь от него. В окно смотрю. Слов нет вообще…

Он руку мою берёт.

Я вырваться пытаюсь.

Не отпускает, держит крепко.

-- Так ты женат на его девушке? – злиться начинаю. Клокочет всё внутри.

-- Женат, -- кивает…-- Кать, всё не так просто и однозначно, как кажется на первый взгляд. Давай не будем об этом сейчас. Он к тебе не подойдёт, я тебе обещаю.

Глава 19

Впервые за последние пару недель, я проспала всю ночь.

Измотанный бессонницей и стрессами организм не выдержал нагрузок и отключился. Мне даже сны не снились. Как будто в яму провалилась.

Подскакиваю с кровати и открываю шторы, запуская в комнату летнее солнце. Комната в тот же миг осветилась ярким светом. На душе теплее становится.

Достаю из упаковки маленькую бутылочку воды. Грустно ухмыляюсь сама себе -- даже вода у меня именно та, к которой я привыкла и которая мне нравится, несмотря на катастрофические изменения жизни.

Мысли недобрые опять в голову лезут. Гоню их. Разговариваю сама с собой, как сумасшедшая. Убеждаю себя в том, что обязательно справлюсь, и что всё обязательно будет хорошо…

Выбрасываю нетронутые бутерброды, порезанные к встрече с Полиной, кофеварку заправляю.

К солнечному яркому свету добавляется умопомрачительный аромат кофе. Моего любимого.

Многолетний ритуал, -- немного успокаивает.

Надо найти визитку той женщины – пытаюсь размышлять и строить планы, как делала это раньше, перед началом рабочего дня, за чашкой утреннего кофе.

Зря я всё-таки не поехала к ней второй раз. Надо было уточнить, что она имела в виду, а я развернулась и ушла. Ведь прошли же у меня непонятные болячки…

Быстро вытаскиваю сумки, которые попрятала в шкафы перед встречей гостей. Беспорядочно выкладываю всё на пол, в попытках найти то, что мне надо.

Традиционно уже, вздрагиваю от вибрации телефона.

С опаской смотрю на экран – Маринка.

Выдыхаю…

-- Кать, ты куда пропала? – с наезда начинает подруга…-- Не звонишь, не пишешь. Совсем меня забыла? Тебя тут обыскались…

-- Кто? – выкрикиваю раньше, чем успеваю подумать…

-- При встрече расскажу. Но я по другому вопросу тебе звоню. Мне деньги нужны. Срочно. За квартиру.

-- Марин, -- пытаюсь её перебить, но она не даёт.

-- Я знаю, что ты мне отдавала. Знаю. Но я никого не нашла. И Вера Фёдоровна приехала. Кого я найду жить с бабушкой? Все хотят отдельную комнату, знаешь же. И чтобы гостей можно было пригласить. Да ещё и лето, все поразъехались. Я отдам тебе…потом. Сейчас мне просто негде их взять. А тебе Матвей не откажет. У тебя вон сумка стоит в два раза больше, чем квартира моя. Выручай…

-- Когда она приехала?

-- Пару дней назад …

-- Надолго?

-- На пару недель: дела поделать, с подругами встретиться и деньги забрать хочет. А у тебя как дела-то вообще? Как Матвей с братом поживает?

Начинаю нервничать и нарезать круги по квартире, слабо понимая, что вещает мне в трубку подруга.

Автомобиль Михаила оформлен на Веру Фёдоровну.

Нет, только не это.

Как я буду в глаза ей смотреть, если её вызовут на допрос? Я должна её увидеть…

-- Марин, я приеду…

-- Ой, спасибо тебе Катюш. Выручила меня. А я отдам тебе, как только смогу. Вот сезон начнётся, и отдам. И Вера Фёдоровна уже раз сто спрашивала меня про вас. Очень хочет тебя видеть. И мальчика твоего, естественно. – фыркает. – Знаешь же как она к нему относится. Так что приезжай и сама ей всё рассказывай, а то она меня уже замучила…

Когда они решили избавиться от своей «шестёрки» и приобрести каждому по средству передвижения, я сама предложила оформить машины на моих знакомых.

А что, куча народу ездит по доверенности. Какие могут быть проблемы?

Кто бы знал, что это обернётся для меня такими проблемами. Но если бы мне об этом сказали тогда, я бы ни за что не поверила и сделала бы так, как сделала. Я и сейчас не верю…

Миша сначала был категорически против, но потом согласился. Сказал, что переоформит в ближайшее время. Найдёт способ.

Может нашёл? Хоть бы нашёл.

Матвей оформил свой автомобиль на Ирочку. С ней уже всё ясно. Тут ничего не поделать. Но она молодая, -- выдержит. Помотает мне нервы, конечно, но с ней не так стыдно. Она сознательно пошла на это. Приличное вознаграждение запросила. Радовалась дополнительному заработку и просилась ещё.

А баба-Вера, делала это от души и бескорыстно. Обиделась, когда ей предложили деньги за услугу -- она же просто хотела помочь молодежи, а вы… Так неудобно было…

Помню, когда Миша зашёл в квартиру за остатками моих вещей, она с удивлением посмотрела на него и расхохоталась, как девочка. Я уже даже и забыла про свою глупую шутку, что Матвей ростом не вышел.

А она погрозила мне пальчиком и Мише всё рассказала.

Он долго хохотал и прикалывался над моим гениальным экспромтом, а потом подошёл и поцеловал меня в макушку. Вера Фёдоровна неожиданно растрогалась и прослезилась. Смахнула слезинки рукой и заявила ему, что теперь он просто обязан на мне жениться, раз увёз к себе.

Миша, не раздумывая, согласился. Я удивилась немного, но было приятно, чего уж…

Всю дорогу, пока мы ездили по делам, они что-то увлечённо обсуждали, не замолкая ни на минуту. Она в восторге была от него. Говорила мне постоянно, что очень рада за нас. Он ей очень понравился.

Глава 20

-- Одна? – Маринка выглядывает и внимательно осматривает площадку, прежде чем впустить меня в квартиру.

Я насторожилась:

-- Ждёшь кого-то?

-- Тебя одну отпустили что ли? – нарочито растягивает слова, -- надо же…

-- Они уехали, -- не стала скрывать.

-- Что, даже тебя с собой не взяли? – язва.

Вместо ответа, передаю ей деньги и меняю тему:

-- Вера Фёдоровна где?

-- У соседки. – махнула рукой на дверь напротив. -- Спасибо Катюш, выручила. Матвей-то ничего не сказал? – молчу, но ей и не нужен мой ответ. -- Кто там из двоих жениться на тебе обещал? Она тут мне все уши прожужжала: где же Катюшка со своим мальчиком? Почему не заходит? Всё хочет со свадьбой вас поздравить… -- больно, но я терплю, – они надолго уехали-то.

-- Катенька, -- раздаётся из-за спины, и подруга, наконец, замолкает, -- Ты одна? Где мальчик твой? Я думала вы вместе придёте, -- баба-Вера распахивает руки для объятий...

-- Он уехал…по делам, -- хорошо, что она не видит моего лица…

-- Это хорошо! Очень хорошо…, -- неожиданно бодро реагирует на моё заявление бабуля. -- Мужчина должен чем-то заниматься. Обязательно. А кем он работает? Заболтались мы тогда с ним, я и спросить забыла, -- махнула рукой и тепло улыбнулась, выпутавшись из моих рук…

-- Программистом, -- быстро ответила я, подобрав всем понятное и ничего не значащие определение.

У нас кто только программистом себя не называет. Каждый второй – программист.

-- Айтишник что ли? – поражает меня своей осведомлённостью, -- я сразу поняла, что он очень умный мальчик. Пойдём, -- хватает меня за руку и тащит в свою комнату.

Открывает шкаф и достаёт оттуда: книги, дипломы, грамоты, медали…

Я рот от удивления раскрыла:

-- Это всё ваше?

-- Моё и моего сына, -- а она всё вытаскивает и вытаскивает из битком забитого шкафа всевозможные регалии и суёт мне их в руки, – я больше сорока лет преподавала высшую математику в нашем университете. Я сразу вижу студентов. Из кого будет толк, а кому не стоит тратить время. Твой мальчик – молодец. Таких сразу видно. Таких немного. И ты молодец – ясная, светлая голова. Только ранимая ты очень, всё через себя пропускаешь. Сложно тебе одной. Но мальчик твой тебя в обиду не даст, -- грозно выдала она, сжав руку в кулак.

Я всхлипнула от раздирающих меня, противоречивых эмоций.

Баба-Вера погладила меня по руке, утешая, и продолжила:

– Он вернётся скоро, ты не переживай. Сейчас дела свои закончит и обязательно вернётся за тобой. Он хороший мальчик. Умный и очень тебя любит. Я это сразу поняла – это главное. А тебе нужно немного заматереть. Посмотри на свою подругу. Она может и не такая способная, как ты, но к жизни лучше приспособлена. Нигде не пропадёт.

Не успокаивают меня её слова сейчас. Совсем не успокаивают. Ещё глубже ранят. Она ведь и не видела никогда Матвея, с балкона только. С Мишей всегда общалась.

Я обнимаю её, чтобы согреться теплом исходящим от неё, которым она щедро делится с окружающими, с трудом сдерживая слёзы…

-- Слушай, -- дергает меня подруга, как только мы появляемся на кухне, --поговорить надо.

-- Может выйдем тогда? – неудобно при бабушке.

Маринка кивает и идёт переодеваться.

А я опять лезу с объятиями к Вере Фёдоровне. Не хочу с ней расставаться. И она не хочет. Плачет. И я вместе с ней плачу. На душе так грустно, как будто в последний раз её вижу…

Она даже про свадьбу ничего не спрашивает. Говорит только, что всё хорошо будет. Гладит меня. Обнимает бесконечно…

Сама провожаю её к соседке, чтобы не скучала. Сердце щемит.

-- Кать, бывшего твоего видела, -- резко меняет тему подруга, как только выходим из подъезда, -- он просил передать, чтобы ты его разблокировала. Сказал, что поговорить вам надо.

Похоже он ей заплатил…:

-- Я его не блокировала.

-- Он говорит, что ты ему не отвечаешь.

-- Не отвечаю, но я его не блокировала.

-- Поговори с ним, ему плохо.

Точно заплатил или пообещал что-нибудь. Не помню, чтобы она так за моего бывшего переживала раньше. Скорее наоборот…

-- Нет.

За это время, -- я узнала, что такое любовь. С бывшим я не испытывала даже половины всех тех эмоций, которые мне дарил Матвей. Очень сложно согласиться на половину, когда попробовал всё. Я уже никогда не буду прежней.

Если он меня никогда не любил – он герой и молодец, что осмелился сказать мне об этом. Заслуживает уважения.

У него ещё всё будет. Он встретит свою любовь. Но это буду не я.

-- Марин, мне пора, -- останавливаюсь ...

Она удивлённо смотрит на меня, смешно вытаращив глаза и пытаясь всё ещё до меня достучаться, но я резко разворачиваюсь и ухожу…

Мне нужно побыть одной…

Глава 21

Значит спал…

Его молчание режет, как острые льдинки…

Матвей спал со своей Коровой…

Дышать не могу, от осознания всего этого…

Воздуха не хватает.

Злость и негодования переполняют меня так сильно, что говорить не могу. Вместо звуков, -- хрипы. Никогда ещё такой злой не была.

Не смог без мамочки. Без опеки не смог. Не смог быть один. Без секса, в конце концов, не смог…

Он ей дал свой телефон. Телефон, номер которого знали только самые близкие. И она…

Значит, это была -- она. Больше некому.

Бросил меня на произвол судьбы и нашёл утешение в объятиях своей Коровы. Не знаю, как она выглядит. Не видела её никогда. Но она для меня – Корова. С того самого момента, как я про неё узнала.

Знаю, что она меня ненавидит. Знаю. Раньше не верила в такие вещи, но сейчас, -- верю. И тоже её ненавижу.

Кровь в венах закипает, когда представляю, что Матвей может кого-то любить. Любить, как меня любил…: дерзко, ненасытно, до срывающегося голоса и полуобморочного состояния. Никто так не умеет больше. Только он …

Никогда ему этого не прощу…

Никогда!

Задыхаюсь…

Говорить не могу…

Дышать не могу…

Стоять не могу…

Срываюсь с места и бегу…

Я до последнего пыталась верить в то, что это был сон. Ошибка. Случайность. Да всё, что угодно, только не это…

Но Миша промолчал. Не ответил. Значит, – это правда. Он просто меня пожалел. Не хотел меня добивать…

Я верила Мише, как себе. Он никогда меня не обманывал. Всегда был рядом, когда был нужен. С самого первого дня. Оберегал, защищал, помогал. Иногда лез на рожон. Иногда пугал, смущал, ставил в неловкое положение. Но был рядом. Всегда.

Даже когда приехала его Настенька – он был рядом. Был рядом с нами. Со мной.

Помню, когда на пляже, мне в голову попали мячом оголтелые волейболисты. Он готов был драться за меня со всеми. Озверел просто, когда я упала, а парень, попавший в меня, подошёл ко мне и взял меня за руку.

Чуть не прибил тогда того парня.

Я перепугалась за него. Жутко перепугалась. Пятеро здоровых мужиков и он – один. Чудом всё закончилось мирно.

.Мы с Матвеем в тот день, по магазинам бродили. Умудрились сексом заняться в примерочной перед поездкой на пляж. Не выдержали. С ним вообще сложно было держать себя в руках. Он был всегда на подъёме. Приехали на пляж – мозг в кисель. Я зазевалась и не увидела летящего мяча. Очнулась уже на песке. И Миша рядом. На руки меня берёт, не смотрит ни на кого. Злой, как цербер.

Долго от меня потом не отходил. Всё смотрел на меня. Матвею кучу гадостей наговорил. Мне так неловко было. Не знала, куда провалиться от неловкости. Виноватой себя чувствовала

Когда я заболела и у меня поднялась высокая температура, -- всю ночь рядом со мной просидел: уколы делал, обтирал, переодевал. Как с маленькой возился. Матвей не справился бы тогда один. Паниковать начал. Миша приехал и всё взял на себя. Не отходил от меня ни на шаг, пока мне лучше не стало. А я тогда так ничего ему и не рассказала.

Не хотела его втягивать в свои проблемы. А он спрашивал. И долго смотрел, разглядывал меня. Пытался понять.

Матвей меня тогда не понял. Или не захотел. И я не стала больше ничего ему объяснять -- закрыла в себе свою боль и переживания. Сделал сноску на его возраст. И всё забыла.

Думала, -- молод ещё. Не время.

А он не молод. Он просто младшенький, как Виктор сказал.

Адреналин кипит в крови, подгоняя мой ослабленный стрессами и сигаретами организм.

Не чувствую ничего. Только пот ручьями стекает. Вытираю лицо ладошкой и перехожу на шаг.

Силы закончились…

Не могу больше…

Так устала от всего…

Природа, как будто, чувствует моё настроение: небо затягивается грозовыми тучами, ветер усиливается, закручивая воронки пыли и мусора вперемешку.

Всё для меня сегодня…

Огненные вспышки озаряют небо в преддверии грома. Вздрагиваю от грохота. Останавливаюсь.

В это время года, грозы у нас не редкость, тем более после нескольких дней жары и духоты. Но всё равно неожиданно

В панике бабушки, продающие первые ягоды, начинают сворачивать свои пожитки и разбегаться по укрытиям.

Я почти у дома, но перед моим подъездом стоит чёрный «крузер». И я не хочу к нему. Я его просто сейчас не выдержу

Обрушившийся ливень с градом больно бьет меня по макушке, открытым рукам и ногам. Одежда моментально намокает и прилипает к телу. Распаренный от бега организм остывает за секунды. Зубы стучат от холода и страха вперемешку.

Ныряю под балкон первого этажа, дома напротив, где сердобольные любители бездомных кошек и собак организовали кормушки. Животные разбежались по подвалам и укрытиям, испугавшись непогоды. Никого нет. Никто меня не прогоняет.

Глава 22

Опять сердце разодрано в клочья…

Болит нестерпимо…

И знобит…

Не хватало ещё заболеть в придачу ко всем тем плюшкам, которые я получила за последнее время.

В ванную сразу иду, шлёпая по коридору грязными ногами. Стаскиваю всё с себя и под горячий душ. Горячая ванна бы подошла лучше, но сил нет и воспоминания не дают…

Мы любили посидеть с Матвеем в ванне вместе. Мы даже не всегда там сексом занимались. Просто сидели, разговаривали, гладили друг друга, целовались, намыливали и смывали пену… После такой прелюдии секс всегда был долгим, неторопливым и умопомрачительно сладким.

Плохо мне без него…

Завариваю себе лечебный час с мёдом, лимоном и имбирём. Выпиваю валерьянку с магнием – всё, что нашла в аптечке успокоительного. И забираюсь с головой под одеяло. Прячусь.

-- Что с ней?

-- Уйди отсюда, не мельтеши, -- Миша. -- Иди лучше полотенце намочи, не мешай…

-- Что ты делаешь?

-- Уйди, я же тебе сказал. Укол от температуры делаю. Почему раньше не позвонил?

-- Думал пройдёт…

-- Придурок. Ты поговорил с ней? Куда её отправишь, если не получится договориться?

-- Зачем? Нормально же всё…

-- Бл*ть, Мот, если не поговоришь, то я сам это сделаю…

-- Даже не вздумай. Хорошо же всё. Не надо её лишней информацией грузить, вдруг не поймёт… И она моя, понял…

-- Понял я. Ты только сам её не просри, со своими загонами. В кои веки нормальную девчонку нашёл, а ведёшь себя временами, как полный ублюдок. Повзрослей уже…

-- Я люблю её…

Какой противный у меня звонок. Надо посмотреть можно ли его отключить. Выползаю из под одеяла, мыслями витая в воспоминаниях. Только сейчас до меня дошло, что это был не сон. Всегда думала, что мне приснился тот разговор.

Если бы они поговорила со мной тогда, я бы поехала за ними куда угодно, не задумываясь.

Сейчас – не знаю.

Тогда – да.

Нехотя включаю телефон, на который валом посыпались уведомления и все их перекрывает входящий звонок.

Со страхом всматриваюсь в незнакомый номер, но отвечаю:

-- Следователь Заславский, -- выдыхаю с облегчением, -- ты где сейчас?

-- Дома…

-- Почему не открываешь?

-- Сплю…

-- В такое время, всё ещё спишь?

-- А какое время сейчас?

-- Одиннадцать уже…

-- Оо, -- только и смогла вымолвить. Опять проспала больше двенадцати часов…

-- Так ты меня пустишь?

-- Дайте мне несколько минут…

Непонятно, что ему нужно от меня, но сейчас я его боялась меньше всего. Наспех привела себя в порядок, застелила постель и открыла дверь, предварительно посмотрев в глазок.

Один стоит…

-- Кофе? – спросила, как только захлопнула за ним дверь.

-- Не откажусь.

Заправляю кофеварку и беру сигарету в руки, чтобы отвлечься.

-- Курить начала? – ухмыляется, а я непонимающе поднимаю взгляд. – Ну тогда-то ты не курила, -- вид делала.

Отворачиваюсь от него, кофе по чашкам разливаю.

-- Ну пойдёмте тогда на балкон, раз уж вы всё знаете про меня.

Довольно улыбается и идёт за мной.

-- Они звонила тебе? – не смотрит на меня, смотрит на улицу. Даёт мне себя обмануть.

-- Нет…

Кивает.

-- К тебе никто не приходил? – уже на меня смотрит. -- Никто их не искал?

-- Нет…

-- Бледная ты какая-то, не заболела? – неожиданно.

-- Вчера под дождь попала, простыла похоже немного, -- правду говорю. – Слушайте, Ярослав Игоревич, а можно мне уехать? Ненадолго.

-- Можно, -- кивает, после некоторой паузы, -- но только ненадолго. Куда хочешь поехать?

-- Домой хочу, к родителям. Отдохнуть от всего этого, отвлечься немного, сил набраться.

-- Хорошо, поезжай. Я тебе тогда позвоню. Ты мне ещё нужна будешь. У них сейчас отец болеет. – резко меняет тему. -- Ребята дежурят постоянно около их дома. Думаем, что они появятся в ближайшее время…-- взглядом меня буравит. За реакцией наблюдает.

Мне грустно от его слов. Жалко их папу. Я знала, что он болеет. Он у них давно пытается победить неприятную болезнь. Они его несколько раз в Москву возили. И они хорошие дети, всегда про родителей тепло говорили. Заботились о них. Переживали за них.

Родители приезжали к нам несколько раз. Я так волновалась, перед нашей первой встречей. Переживала, что могу им не понравиться. Матвей меня успокаивал. Говорил, что я обязательно понравлюсь, что я просто не могу не понравиться. К тому же ему всё равно, что скажут обо мне окружающие, даже родители, он от меня не откажется и никому не отдаст. Никогда.

Глава 23

Звоню Антону, как только проводила следователя.

Надо что-то делать. Не могу больше сидеть и ждать. С ума сойду.

С рабочим ноутбуком можно будет брать переводы. Не весть какие деньги, но хотя бы мозги будут заняты.

И работу надо искать. Нельзя сидеть без дела.

Я не работала, с тех самых пор, как начала жить с Матвеем. Он не хотел, чтобы я работала. Хотел, чтобы я была всегда рядом. Оплачивал мне разные курсы, чтобы я не скучала. Фитнес оплачивал. Но был категорически против любой работы.

И квартиру надо поменять. Не хочу жить в этой квартире.

Деньги пока есть, но если они не вернутся…

А если вернутся? Что я буду делать?

Такой раздрай в голове, никак не могу собрать себя в кучу…

Антон ответил сразу и даже предложил заехать за мной. Отказалась от его услуги. Ещё не хватало втянуть его в какую-нибудь передрягу. Итак уже рискует, связываясь со мной. Но у меня нет других вариантов. Сам виноват, нечего было соглашаться – успокаиваю себя.

Договорилась с ним встретиться через час в кафе «SKURATOV»

Вытаскиваю из большой сумки ноутбук и вместе с ним оттуда вылетает визитка. Та самая, которую я искала.

С мыслями: надо обязательно ей позвонить, заталкиваю её в задний карман и выбегаю из дома.

Он уже на месте. Ждёт меня. Подскакивает сразу из-за столика, в самом углу помещения кафешки. Приятный парень, улыбчивый. Без роликов, правда, невысокий, – чуть повыше меня. И хиленький какой-то. Но улыбка хорошая – открытая, добрая. Греет своей улыбкой.

Кладу на стол сумку с ноутбуком и достаю телефон.

-- Тебя взломали что ли? – радостно спрашивает он и начинает доставать мой ноут.

-- Угу, -- я даже не знаю, как ему объяснить чего я хочу. Я даже не уверена, что то, что я хочу – возможно. – Можно узнать следят за мной или нет? – коряво формулирую вопрос и протягиваю разблокированный телефон. – Если что, навигацию я отключила и камеру пластырем умею заклеивать, -- пытаюсь шутить.

-- Следят конечно. За всеми следят. – успокаивает он меня, очаровательно улыбаясь. – Но вообще, если тебя не интерпол ищет, – шутник, -- то проще поменять всё: телефон, ноут, почту -- это намного проще.

-- А если интерпол? – типа шучу…

-- Если интерпол, то ничего не поможет, даже я, -- ржёт.

Его пальцы начинают порхать над экраном моего телефона, с невероятной скоростью. Брови удивлённо лезут на лоб…:

-- Кто настраивал? Познакомишь?

Не успеваю ответить, потому что перед большими окнами кафе, останавливается чёрный «крузер».

Да твою же мать!

Выдёргиваю свой телефон из его рук, бросаю уже на бегу:

-- Заберёшь мой ноут. Я позвоню. – подлетаю к стойке и заказываю себе матчу-латте – первое, что пришло в голову.

Он смотрит на меня, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку, но вошедший водитель Виктора, не оставляет мне возможности для объяснений.

-- В машину иди, -- цедит сквозь зубы.

Неприятно.

-- Заказ жду, -- с трудом сдерживаюсь, чтобы не нахамить.

«Катерина» -- выкрикивает бармен и ставит мой стакан на стойку.

-- Как ты пьёшь это говно? – уставился на зелёненькое содержимое с сердечком и усмехнулся.

-- Я вообще спец по говну, не заметил? – грублю, но он не замечает или делает вид, что не замечает.

Ржёт, как придурок, расплачивается и идёт на выход. Я за ним.

Краем глаза вижу, как Антон подскакивает с места. Делаю ему жест рукой, чтобы успокоить. Не хочу, чтобы его сейчас по стенам размазали.

Водитель открывает мне заднюю дверь, сам идёт на своё место.

-- Выйди, -- Виктор не говорит, режет голосом.

Поняла, что не мне, только когда вышел водитель, громко хлопнув дверью.

-- Ты следишь за мной, -- взрываюсь.

-- Ты не отвечаешь на звонки…

Отворачиваюсь…

-- Кать, я же тебе сказал – не обижу, но прятаться от меня не надо. Могу разозлиться.

-- У тебя жена есть…

-- Есть, -- не отказывается, – если бегаешь от меня из-за жены, то это проблема решаема. Будешь со мной жить, если от жены уйду? – спокоен, даже улыбается.

Начинает волосы мои поправлять. Мне неприятно. Мне вообще его прикосновения неприятны. И я не хочу, чтобы он от жены уходил.

-- Почему ты трогаешь меня постоянно? – отодвигаюсь от него.

-- Потому что нравишься. Ты не ответила на мой вопрос…

-- Я с парнем только что рассталась… -- не знаю, как его остановить.

-- С этим что ли? – кивает подбородком в сторону кафе, -- могу с ним поговорить.

Трясти начинает. Безысходность какая-то: куда бы ни пошла, что бы ни сделала, -- только хуже становится.

Глава 24

Если он мне послан свыше, чтобы я забыла Матвея, то у них ничего не получилось. Я его не забыла. И не забуду уже никогда…не смогу.

То, что у нас было, забыть невозможно. Такое не забывается.

Никогда больше не смогу полюбить так, как любила его. Раствориться в ком-то, как растворялась в нём – вся, без остатка. И уж точно, не смогу больше никому так безоговорочно верить, как верила ему…

Ресурс исчерпан…

Но я очень хочу научиться жить без него. Это непросто, я знаю. Но я смогу. Всё для этого сделаю. У меня в этой жизни ещё есть должок, который я должна отдать. Я обещала, и я сдержу своё обещание.

Иногда мне кажется, что всё это происходит не со мной -- с отличницей и скромницей, которая никогда и в скандалы-то не влипала.

Ну покуривала иногда, -- так иногда же. И то, только в положенном месте, никогда не нарушая правил. Ну напилась один раз, -- так один раз всего. В двадцать семь лет, да и то, переволновавшись от близости парня, который безумно понравился.

И всё. Даже вспомнить нечего.

Кроме него…

Больше нет слёз и, кажется, страха тоже больше нет. Хожу по квартире, из угла в угол, нервно хихикаю и грызу засохшую корочку хлеба. У меня проснулся аппетит, но готовить я не хочу. Даже чай заваривать лень.

Виктор сдержал своё обещание: довёз до дома, не трогал, почти не разговаривал. Только смотрел – внимательно и немного грустно. Повторил ещё раз, у подъезда, правила моего поведения и мои планы на ближайшее будущее, чтобы я всё точно запомнила. И уехал.

Мнением моим не интересовался. Сам всё решил.

Почему никто, никогда не спрашивает моего мнения? – бесит! Сейчас бесит. Раньше я этого не замечала, принимала как должное. Но сейчас меня это бесит.

Матвей уехал, не объяснив причин. Сам решил, как для меня лучше. Меня не спросил.

Бывший не особо моим мнением интересовался – он знал, всё лучше меня и всегда был прав.

Да и родители никогда меня ни о чём не спрашивали, за меня всё решали – они старше, умнее, опытнее, знают, что мне делать. Зачем спрашивать?

Не хочу больше так…

Не хочу, чтобы мне говорили, как мне жить…

Достаю из кармана визитку и звоню…

Никогда не думала, что сделаю это.

Эту женщину мне дал дядя Женя – врач-психотерапевт и Ирочкин любовник, когда у меня, с завидной регулярностью, высыпали фурункулы, в самых непредсказуемых местах. Я тогда несколько раз проверялась, сдавала и пересдавала анализы, делала уколы и даже переливание, но ничего не помогало. По странному стечению обстоятельств, всё это обострялось, после того, как приезжали родственники или друзья парней. Раньше почему-то мне эта мысль в голову не приходила – только сейчас об этом подумала, сопоставив все случаи. И поняла, что так оно и был. Странно, конечно…

Совпадение?

Я тогда не хотела к ней ехать, не верила никогда в такие вещи. Миша настоял.

И второй раз я к ней не пошла. Так сильно была расстроена тем, что она мне сказала. Не поверила ей. Ни единому слову не поверила.

Матвей – не моя судьба, я с ним не останусь. И дело даже не в том, что его Корова меня люто ненавидит, и пытается со света сжить. Я от него откажусь сама. Моя судьба – другой.

Полный бред! – подумала я тогда и убежала.

Она не держала. Денег с меня не взяла. Попросила только парня позвать, того, второго, который звонил – Мишу, -- он ей звонил, а потом ещё долго с ней беседовал, после меня. Мы замучились тогда его ждать.

Я и сейчас в это не верю. Но мне очень нужна помощь – любая. Одна я не справлюсь. Я как слепой котёнок, куда ни ткнусь, – кругом засада и враги.

Матвей меня долго тогда расспрашивал, что произошло, и чего такого страшного она мне наговорила. Сказал, что больше не пустит меня к ней – нечего там делать, фигня всё это. Развод на деньги и ничего больше.

Но болячки у меня прошли, как ни странно. Прошли, также неожиданно, как и появились. Я была уверенна, что это Миша меня вылечил. Он долго со всеми консультировался. Кому только не писал. К женщине этой ездил неоднократно, -- не скрывал этого. Читал что-то, изучал. Поил меня какими-то неизвестными никому лекарствами. При каждой встрече, долго ещё, осматривал меня внимательно, про самочувствие спрашивал. Я всё никак не могла понять, чего он от меня хочет, что ищет. Да и сейчас не понимаю…

В ту ночь я проснулась в панике, мокрая вся -- он меня не обнимает. Его нет рядом. Он всегда меня обнимал, когда спал. Не выпускал никогда из объятий. А в тот день, почему-то, не обнимал. Мне так страшно стало.

Провела рукой – рядом, просто немного отодвинулся. Выдохнула с облегчением.

Прижалась к нему, гладить его начала…

Спустилась ниже, лизнула, пососала…

Он моментально отреагировал…

Приоткрыл глаза, руки ко мне протянул…

Положил меня к себе на грудь, обнял крепко…

-- Не хотела тебя будить, -- шепчу ему в губы …

Глава 25

Если бы я не знала, чем она занимается, я бы никогда не догадалась. Она обычная женщина, в обычной одежде. Очень приятная: красивое лицо, живые серые глаза, седые волосы собраны в низкий пучок. И нереально красивые руки с длинными пальцами и красивыми ногтями, без выпирающих вен и пигментных пятен. Я на них с первого раза залипла.

И сейчас тоже: смотрю на руки, и жду, когда она меня ругать начнёт, но она не ругает.

Жестом приглашает в комнату, разворачивается и идёт первая, идеально держа спину.

В квартире никакой магической атрибутики: ни тебе талисманов, развешанных по стенам, ни свеч, ни благовоний, ни даже икон. Обычная квартира, в обычном панельном доме.

Не интересно, -- подумала я тогда. Даже парням нечего рассказать.

Сейчас мне не до этого. Сейчас я другая. Сейчас я не обращаю внимания ни на что. Просто иду за ней.

Она усаживает меня на табуретку и начинает что-то делать над моей головой. Я закрываю глаза и погружаюсь в транс. Впервые за долгое время в моей голове – пусто. И спокойно.

Не знаю, сколько это длится, но я открываю глаза только когда слышу её голос:

-- За стол садись, -- гладит меня по руке. Голос приятный, грудной, глубокий.

Садится напротив и начинает раскладывать карты.

Я молча смотрю на её красивые руки, глаз оторвать не могу.

Мы с девчонками тоже гадали друг другу в студенчестве – хохотали до слёз.

Был, правда, у меня один странный случай в жизни: остановилась я у подруги, в Москве, -- она снимала квартиру у женщины откуда-то с наших югов. И в те самые дни, когда я к ней приехала, хозяйка сестрой тоже были там и жили с нами. Сестра эта предложила мне погадать на кофейной гуще. Сама предложила. Я не отказалась, конечно, интересно же. И она столько мне всего тогда наговорила…Я только диву давалась, -- как, по нескольким крупинкам на дне чашки, можно всё это увидеть? Вот фантазия у человека! Сейчас всего уже и не помню. Помню только, что замуж я выйду за парня на букву «М», а жила я тогда с парнем на букву «А» и расставаться с ним не планировала.

Вспомнила о том случае только когда Матвей мне сделал предложение.

Совпадение?

-- Всё хорошо у тебя будет, -- прерывает она молчание, -- ты справишься. Парня этого большого не бойся, он тебя не обидит. Брата его бойся – нехороший он. И друзей у тебя немного сейчас. Есть один рядом, но он слаб. Не может ничего…

-- Хочу уехать, -- спрашиваю, скорее, просто чтобы спросить. Себя успокоить. Поддержку получить опять же.

-- К сестре поезжай, -- кивает, -- на мать зла не держи, не до тебя ей сейчас, но век женский недолог, не злись на неё. К сестре поезжай. Она поможет.

Встаёт резко…

-- Всё, иди. Сегодня уезжай. Прямо сейчас, слышишь? Не задерживайся нигде. Уезжай отсюда.

Неуютно становится. Чувствую себя незваным гостем, нагло пришедшим на чужой праздник…

-- Сколько? – спрашиваю уже у дверей, поспешно обуваясь.

-- Твой парень хорошо мне заплатил за тебя, ничего не надо. Можешь звонить в любое время. Только уезжай сегодня. Не задерживайся нигде…

Матвей заплатил? Да невозможно это!

Он тогда-то ходил и ржал над нами. Потом ещё над Мишей прикалывался долго. Не верил в такие вещи. И прав, как оказалось, был.

Зачем я к ней вообще пошла? Время потратила. Лучше бы делом занялась.

Иду по улице и ругаю себя, на чём свет стоит. Ну невозможно же быть такой дурой…Мне что, проблем мало?

Ну хоть денег не взяла...

Присаживаюсь в кафешке на улице и радую себя вредной едой. С удовольствием поглощаю картофель фри и наггетсы с кисло-сладким соусом, именно то, что никогда не любила. Но сейчас хочу. Хочу чего-нибудь плохого и вредного. Отравиться хочу – недобро шучу про себя.

Не тороплюсь никуда. Другой конец города, меня тут никто не знает. Не боюсь встретить знакомых. Почти наслаждаюсь прогулкой, если я вообще в состоянии наслаждаться сейчас.

Захожу к оператору связи и покупаю себе новый телефон с симкой. Как сказал Антон, – это самый простой способ исчезнуть.

Я поменяю всё: телефон, все свои электронные адреса, уйду из соцсетей, в которых я и раньше-то не особо присутствовала и завтра же начну искать квартиру.

И больше никогда не буду заниматься этими глупостями.

Единственное с чем я согласна с ней – это с тем, что моей матери не до меня. У неё всё хорошо. Дети выросли и она, наконец, смогла устроить свою жизнь -- нашла мужчину, с которым счастлива. Я ей буду только мешать. И вообще, я для неё полное разочарование – зря потраченные силы, время и деньги. В моём возрасте она уже была замужем и при детях. И сестра моя старшая тоже уже была замужем и с детьми. А меня, такую непутёвую, походу просто никто уже не берёт. И нечего нос воротить, пора бы уже брать, что под ноги упадёт.

А мне и под ноги-то всё не те падают…

Ладно, справлюсь как-нибудь…

Только бы сил у кого-нибудь занять – думаю и смотрю на чёрный «крузер», стоящий у моего подъезда.

Глава 26

Это не Виктор, поняла, как только переступила порог квартиры и посмотрела на него.

Он стоял, опираясь одним плечом на дверной косяк, засунув руки в карманы спортивных штанов, плотоядно рассматривая меня своими серыми, глубоко посаженными глазами и губы его сейчас растягиваются в противной, довольной ухмылочке.

Холодок по спине…

Делаю шаг назад, но дверь уже заперта. Нервно дёргаю ручку, всё ещё не веря в происходящее, – бесполезно. Сердце ухает куда-то в пятки, пульс стучит в висках, во рту растекается солоноватый привкус от прикушенной губы.

Он рассматривает меня: долго, внимательно, не пропуская ни сантиметра моего тела, продолжая мерзко улыбаться.

Я вытягиваюсь по стойке смирно, опираясь спиной на дверь и понимаю – это капкан.

Не дышу…

Наконец он отрывается от дверного косяка и вальяжной походкой, подходит ко мне :

-- Не бойся, я не кусаюсь, -- приглаживает мои растрепавшиеся волосы, почти нежно убирая выбившуюся прядку за ухо. Довольно смотрит, прищурив свои небольшие глазки: -- проходи, поговорим…-- берёт за руку и ведёт в комнату.

Сопротивляться нет смысла. Уж очень разные у нас с ним весовые категории.

Может пронесёт? – пытаюсь себя успокоить и осторожно осматриваюсь по сторонам: квартира новая, ещё ремонт не закончен. Но комната, в которую он меня привёл – чистая, с большим диваном и маленьким столиком возле него.

Усаживает меня на диван, как гостеприимный хозяин…

-- Голодная? – удивил. – Пить что будешь?

-- Чай буду…

Наливает два бокала красного вина и со словами: -- чая нет, -- протягивает мне один.

Садится рядом со мной, откидывается расслабленно на спинку и вытягивает ноги.

Тянется своим бокалом к моему, другой рукой начинает поглаживать меня по спине.

Подношу бокал ко рту и быстро ставлю его на столик. Он ставит свой рядом с моим и наклоняется ко мне. Его горячие губы касаются моей шеи несколькими быстрыми, слюнявыми поцелуями. Противно.

Понимаю, что на разговор он не настроен…

Если он меня сейчас повалит на диван, я не справлюсь с ним – резко подскакиваю и пересаживаюсь в кресло напротив.

Недоволен. Прищуривается недобро и хлопает ладонью по дивану рядом с собой:

-- Сядь рядом. Мне нравится, когда ты рядом сидишь, -- вальяжно растягивает слова, но по его скулам начинают нервно ходить желваки.

-- Отпусти…-- не дипломат я. И не верю, что с ним можно договориться.

-- Отдохнём немного и отпущу, -- ухмыляется, -- не бойся не закрою тебя здесь одну.

-- Сейчас отпусти, -- начинает сжимать и разжимать кулак. – Я Виктору всё расскажу.

-- Ну он трахал моих баба, не спрашивал. Я значит тоже могу, -- всё ещё относительно спокоен.

-- У тебя жена есть, -- не уверена, что сработает. Никогда не была в таких ситуациях, не понимаю, что делать. Вариант: расслабиться и получить удовольствие мне не подходит – не смогу.

-- Ну и что, у него тоже жена есть, тебя же это не останавливает…-- резко опрокидывает в себя вино.

-- Твой брат не трахал меня, -- по довольной ухмылке понимаю, что опять ошиблась…

-- Отлично! – не скрывает радости, -- Значит буду первым, -- подскакивает и хватает меня за руку, резко дергая на себя.

С силой ударяюсь об его твёрдую грудь, теряясь на мгновение в пространстве от неожиданности, а он запрокидывает мою голову и впивается в мои губы своими.

Кусаю его, не успев подумать…

-- Сука бл*ть, -- выпускает и отталкивает от себя. Падаю, но быстро подскакиваю и начинаю пятиться назад, не отводя от него взгляда, – не делай больше так. – Неторопливо и с каким-то наслаждением слизывает кровь со своей губы.

Бежать некуда. Единственный вариант, -- попробовать поорать и привлечь голосом соседей. Надежда очень маленькая, потому как дом новый и ещё полностью не заселён. Не факт что кто-то услышит. Но хоть что-то.

И можно попробовать поговорить…

-- Прости, -- начинаю…и по его загорающимся бешеным огнём глазам, понимаю, что опять ошиблась…

Он встаёт в боевую стойку, как на ринге – рисуется, растягивая губы в зверином оскале.

Он ещё и левша – Чёрт! Если мне сейчас прилетит его левой, то мне не жить.

Да у меня по любому шансов немного. В таком его состоянии расслабиться уже ни у кого не получиться – будет трахать до полусмерти. Не остановится.

Отскакиваю в сторону, но он оказывается быстрее: хватает меня за футболку, притягивая к себе. Я сопротивляюсь, ткань трещит, но не рвётся -- больно впиваясь в кожу и оставляя яркие отметины.

Пытаюсь выпутаться из неё, но тут уже сумка, висящая через плечо, мешает, и я оказываюсь опять в его руках. Футболка закручивается вокруг моей шеи сковывая движения и перекрывая дыхание. Он начинает с силой рвать на мне бюстгальтер, даже не пытаясь его расстегнуть. Так увлечён, что мне удаётся ослабить хомут на шее и проскользнуть вниз, между его рук…