Опасное признание

ГЛАВА 1.

ГЛАВА 1.

Маргарита

- Она меня точно уволит… - слышу кроткий шепот, прежде чем войти в приёмную своего кабинета.

Я возвращалась после обеда в свой офис, в свою компанию, а когда открыла дверь, обнаружила, что Алла Курочкина изливает свою душу и делится прогнозами с моим секретарем Наташей Цыгановой.

Обе потупили взор при моём появлении и занялись делами: Наташа уткнулась в экран монитора, Алла погрузилась в мысли, крепко сжимая в руках огромную папку.

- Отчёт? – сухо спросила я, проходя в свой кабинет и широко открывая дверь, понимая, что Курочкина пришла ко мне на аудиенцию.

- Да.

В её голосе я распознала насильно погасший порыв сказать что-то ещё. Обернувшись к сотруднице, я так и не увидела её глаз. Закусив губу, она молча прошла в кабинет. Но только дверь была мной прикрыта, как она разразилась тирадой, наполненной отчаянием и неподдельной болью. Тогда я и увидела её глаза, уже блестящие от слёз.

- Маргарита Львовна, если хотите – увольняйте! Но я не поеду в Новосибирск. Мама заболела. И вообще в моей жизни всё летит к чертям. Осталось только потерять работу за неделю до Нового Года, и можно бросаться с моста…

- Тихо-тихо, - успокаивающим жестом руки, я велела Алле попридержать коней, а глазами и кивком призвала её пройти вглубь кабинета и расположиться, где ей заблагорассудиться, пока сама выглянула в приемную и попросила Наташу принести ромашковый чай и успокоительное лекарство. Прикрыв снова дверь, я обратилась к Курочкиной. – Алла, давай ты сейчас выдохнешь и нормальным языком расскажешь мне, что у тебя произошло?

После этих слов она подглядела на меня так, будто у меня внезапно отросли ветвистые рога благородного оленя. И, на её взгляд, это не уродовало меня, а они мне безумно шли.

Закатив глаза и шумно выдохнув, я повторяю рукой свой приглашающий жест сесть на мягкий кожаный диван и, когда мы обе оказываемся на нём, включаю рассудительность и полную лояльность.

- Я, конечно, понимаю, за что мои сотрудники зовут меня Железным Дровосеком, но… - признавая свою не идеальность, я коротко хмыкаю и разглаживаю на коленях ткань юбки, - я не железная, хоть и фамилия у меня Металлова.

- Маргарита Львовна…

Распознав в речи девушки попытку, оправдаться, пресекаю её:

- Сейчас речь не об этом. Я хочу помочь и тебе, и себе. Так что, конкретно по делу, что у тебя случилось?

- У мамы инсульт.

Она завыла и заплакала, и я ничего с этим не могла поделать, как предоставить свою жилетку для орошения слёз. Я даже приобняла Курочкину, когда она не смогла справиться и разрыдалась у меня на груди, будто обиженная влюбленная дурочка. Сердце её было полно отчаяния.

Я всё понимала: глубину её горя, масштаб трагедии, но я всё равно не смогла выдавать из себя ни единой слезинки.

Господи, когда я плакала в последний раз-то?

Не помню!

Я отстранилась под предлогом достать из сумочки, оставленной в кресле руководителя, носовой платок, но также я не хотела, чтобы секретарша, принеся травяной чай, наблюдала ошеломляющую для моих сотрудников картину. Слухи распространяются быстро. А неверные – ещё быстрее!

Протянув платок Курочкиной, впускаю Наташу с чаем в помещение и замыкаю дверь, когда она уходит.

- Послушай, Алл, у меня мало времени. Я дам тебе денег. – На широко распахнутые и заплаканные глаза собеседницы, уточняю: - Займу. Отдашь в течение года. Следующего. – Аккуратно вручаю ей фарфоровую чашку с душистой жидкостью. – Дам водителя, он отвезёт тебя к одному человеку, который организует тебе билеты в это бешеное время. Я так понимаю, лететь тебе с пересадкой?

Стискивая платком нос, Алла кивает.

- Заявление на двухнедельный отпуск оформишь через меня. Напечатаешь, когда время будет. На почту скинешь. На мою личную. – Протягиваю ей визитку. – Этой информацией, вообще никакой информацией среди рядовых сотрудников не распространяться. Приедешь, когда всё разрулишь дома. Но самое главное, не думай о работе. Помогай маме и делай там свои дела.

- А Новосиб? – в нос спрашивает она.

- Сама съезжу. – Я уже на ногах и как заправский попугай, заложив руки за спину, размеренно мерю пространство перед девушкой, оказавшейся в сложной жизненной ситуации. – Я всё равно ближайшие выходные планировала на диване поваляться. Видно не судьба.

- Маргарита Львовна…

И снова я вижу попытку, вернуть всё на должные места.

- Алла, хватит, - устало прошу её. – Я так решила, а ты должна так сделать. В конце концов, Новый Год на дворе. Должно же быть какое-то чудо.

- Но. Оно тогда. Не будет. У вас, - виновато затрепетали ещё мокрые от слёз ресницы сотрудницы.

- Ну откуда ты знаешь? – улыбаюсь подкравшейся мысли. – Может, я полечу и встречу настоящего Деда Мороза? Всегда об этом мечтала! – достаточно искренне поделилась я.

- Маргарита Львовна, вы не представляете, как я вам благодарна! – глухим хриплым шепотом, прижимая к груди руку с платком, и опять с подкрадывающимися слезами дрожащим голосом призналась Курочкина.

ГЛАВА 2.

ГЛАВА 2.

Маргарита

За долгое время я впервые летела в экономе и – О, боги! – в конце полёта я не чувствовала себя разбитой и опустошенной, а напротив, была полна сил и выглядела отдохнувшей. Не знаю, как мне точно это удалось. Может быть, потому что от всех бед «снаружи» меня охранял внушительный сосед? Он был молчалив и угрюм, поэтому нас не беспокоили дополнительными указаниями и предложениями.

Я не помню, в какой момент я отключилась, но когда открыла глаза, незадолго до посадки, поймала себя на том, что мне не хочется куда-то срочно бежать и кого-то тотально контролировать. В рамках моей вселенной это пока самолёт не приземлился. Однако едва шасси коснулось посадочной полосы, как у меня был наброшен примерный план дальнейших действий.

Да, пятница, восемь часов вечера, но для меня это ничего не значит. Прежде чем заселиться в гостиницу, я отправлюсь в офис. Мне нужен доступ к контрольным документам, а потом это всё надо будет сверять с действительностью.

Поднявшись со своего места и отправившись на выход самолёта, я с неприятным для себя чувством отметила, что стремительно развернувшиеся события лишили меня возможности выглядеть так, как это полагается начальнице, так, как я привыкла.

Этакий офисный шик являлся моим излюбленным стилем одежды.

А вместо этого мне сейчас приходилось довольствоваться теплыми облегающими штанами спортивного стиля, свитером оверсайз с горлом молочного цвета – скоро Новый Год! – на ногах красовались новенькие полусапожки угги темно-оранжевого оттенка. Покидая борт самолёта, я накинула на себя джинсовую утепленную куртку. Шапку засунула в сумку, шарф перекинула через её ручки.

Но это было ещё не всё, что делало меня не такой, как каждый день.

Одежда одеждой, но главное было и есть: лицо, причёска и стать.

На лице у меня кроме уходовой косметики ничего не наблюдалось, что тоже крайне непривычно.

Волосы – когда я в последний раз выходила в свет с уложенными распущенными волосами? Никогда! Не помню.

Всё пучки да калачики, укладка волос наподобие заварных пирожных на затылке, которые напоминали недокуколку.

В привычной жизни, не дай бог, лишняя прядка вылезет – всё приходилось поправлять, за этим я всегда строго следила.

А теперь, прямо сейчас мои густые светлые волосы были распущены, и с копной блестящих волос я производила впечатление молоденькой загадочной простушки, что опять же безумно диссонировала с моим имиджем строгой руководительницы-фурии, которой на текущий момент шёл тридцать шестой годок.

Я и вправду выглядела на пять-шесть лет моложе, даже в своих офисных доспехах. А сейчас возраст выше двадцати восьми мне было практически невозможно присвоить.

Ещё, надо признаться, был за мной один грех. Если совсем быть честной, я симулировала плохое зрение. Носила очки. Вместо линз, в которых стояли стёкла. Как ни странно, но этот маленький аксессуар позволял мне чувствовать себя гораздо защищённой и уверенной среди коллег мужчин. Я, как будто была с огромным щитом в руках или за надежной стеной крепости.

А тут…

В общем, я их забыла. Да и впрочем, они мне были не нужны. Здесь не перед кем было прятаться. Здесь я сама наивысшая точка Джомолунгмы.

Что касается стати, я была всё-таки рада опустить плечи, и позволить своему позвоночнику и спине отдохнуть от каблуков и вечной выправки «начальницы злобной холодной королевы».

По просторной площади аэропорта, пусть и в гуще людей, сегодня мне это безумно нравилось, не шла, а летела самодостаточная молодая девушка, которая держала помысел в своей голове и не видела препятствий.

Так, стоп! Куда я лечу? Надо сделать звонок.

Внезапно затормозив, я отбегаю в сторонку и подношу телефон к уху. Набираю администратора Новосибирского филиала.

Гудки. И никто не отвечает.

- Чёрт!

«Скиньте номер куратора», - печатаю.

«Вашего Ярослава…» - стираю.

«Олега Ястребова», - отправляю и, вскинувшись, наблюдаю бодро шагающего – будто на светофоре я поглядела направо и налево – ко мне мужчину.

Я испытала странные эмоции за эти несколько секунд: от восторженного умиления до гнетущего подозрения.

Умилила меня его необычная внешность. Нестандартная.

Светлый. Большие светлые глаза. Нос вроде обычный, но чуть удлинённой формы. Тонкие губы. Упрямый подбородок. Напряженная линия бровей, которая тут же смягчилась, когда человек понял, что я его заметила. Он не красавец, но при этом жутко обаятельный. И это было очевидно для меня по тому, как он себя ведёт и чувствует в окружающем пространстве.

Должность руководителя обязывает разбираться в людях. И в данный момент, за секунду до вербального контакта с мужчиной, я испытываю восторг и радость, что он избрал меня своей мишенью. Поэтому не прячусь от него и жду, когда он ко мне обратиться.

- Привет!

- Привет.

Боже, как я давно просто не знакомилась с людьми. Не по работе. А просто так! Потому что имеется желание. Потому что любопытно.

ГЛАВА 3.

ГЛАВА 3.

Маргарита

И, собственно говоря, сразу получаю по башке.

- Давай, на «ты», Алла! Ты же не начальница, перед которой надо ходить исключительно на задних и пятится спиной к выходу, чтобы вид аппетитной задницы не пробудил в ней желание кого-то и в хвост и гриву.

Где-то внутри меня отвалилась челюсть, но в действительности я себе не могла этого позволить, ибо в такие моменты надо действовать не просто быстро, а мгновенно!

Или принимать правила игры, или выходить на середину арены и показывать, кто тут начальник.

Для меня всегда ближе и предпочтительнее второй вариант. Я не люблю прятаться ни за чужими спинами, ни за личинами, без ведома навязанными мне.

Проще раскрыться, чтобы не идти на уйму неудобств.

Но есть одно «но».

И это «но» заставляет меня впервые приглядеться к первому варианту.

Олег мне очень понравился. Настолько, что возникло сильное желание узнать этого человека, прежде чем делать выводы.

Обломить общение с ним сейчас, всё равно, что тут же развернуться и лететь обратно в Москву. Эффект будет испорчен. Командировка станет мрачной и жизнеубивающей от самого начала до самого конца.

Плюс – это интересный эксперимент и опыт, на каком бы этапе он не закончился.

Быть другим человеком.

Под чужой шкурой глазами начальника взглянуть на то, что происходит в твоей собственной компании, между твоими собственными сотрудниками. Тем более Олег абсолютно новый человек в этой системе. Хотелось бы взглянуть на него и в рамках профессиональной деятельности.

Чаша моих внутренних весов склоняется сильно так, что никакой долгой паузы не следует. Я реагирую довольно скоро. Но сначала даю невербальную реакцию.

За задумчивым морганием ресниц скрываю свои «настойки» под своего сотрудника. Господи! Теперь я Алла Курочкина. Хм, ведь почти все девочки мечтают стать актрисами. Однако каково это вжиться в роль – имеет представление лишь малая её часть.

Я избалована тем, что никогда не притворяюсь. Кроме как на переговорах с мужчинами. Здесь приходится быть другой. Уступчивой и понимающей. Соглашающейся на меньший кусок, лишь бы у них не зародилась мысль выкинуть меня из обоймы.

Это конечно одно. А это – со своими настоящими мыслями украдкой поглядываю на своего нового знакомого – конечно другое.

Сложная задачка. Вот только у меня никогда не было трудностей с математикой, так что, посмотрим.

Бросаю вызов самой себе.

Ну что, Марго, вот она твоя оскароносная роль. Иного шанса не будет. Или он представиться отнюдь не скоро. Раз в десятилетку такой мужик встречается. Дерзай!

Тихо вдыхаю и выдыхаю. Поднимаю глазки. Улыбаюсь смущенно и с благодарностью.

- Ты себе не представляешь, Олег, насколько ты прав. Порой такая командировка – это реальный момент выдохнуть.

Мы постепенно продолжаем свой путь на выход из здания аэропорта.

- И сильно она вас?

- В месяц – четыре выходных. Не больше.

Жаловалась мне тут как-то одна. Противоречиво лишь-то, что она до сих пор у меня работает и на глаза мне после стычки не показывается.

- Больная баба. У неё, должно быть, и мужа-то никакого нет?

Ну, конечно! Обсудить личную жизнь начальника – святое дело!

- Я ничего не слышала о том, чтобы у неё был муж.

- А дети? Наверняка у неё есть избалованный увалень размером с лося, который летает на Мазератти и ни о чём не думает.

Нерасторопно шагая рядом с Ястребовым, ненадолго встречаюсь с его глазами. Чувствую, как кровь приливает к коже, как сердце гулко и воинственно бьётся рядом, за рёбрами. При таком раскладе трудно сохранять внешнее спокойствие, но тем и ценнее минута, когда ты в курсе истинной задумки фильма и режиссируешь его, а ещё, к тому же, главную роль исполняешь.

Вся жизнь – театр! И сейчас начался первый акт увлекательного спектакля.

- Так старушка вроде бы не старая. Извини на каламбур. – Улыбаюсь, пожимая плечами. Кажется, всё получается достоверно. Единственный зритель мне верит. - Ты её хоть видел?

- Не встречал её пока. Я недавно здесь работаю.

Готова была кивнуть, как чуть в следующий момент не подавилась собственной слюной.

- Я сегодня с ней переписывался.

Откашливаюсь.

- В смысле?

- Никто не захотел с Дровосеком вести чат. Каждый раз, когда ей нужно было ответить – мы кидали жребий или Цу Е Фа. В этот раз «повезло» мне.

Админ Новосибирского филиала уволен! – таким прозвучало в голове моё первое распоряжение, пока я, затормозив, улыбалась Олегу.

Ну что ж, первые результаты уже есть. Движемся дальше. Надеюсь, я выдержу.

- Ладно, давай не будем про неё. Расскажи про себя. Как ты устроился в филиал «Хорса» да ещё и заместителем?