Опасное творение

ГЛАВА 1

«Держите ее!»

Резкий, пронзительный крик все еще звучал в моих ушах, когда я отчаянно жала на педаль газа и крутила руль. Мой отец, месье Жером Дюран, главный прокурор города Бордо, считал, что я должна водить автомобиль. Едва мне исполнилось шестнадцать, как отец решил, что пришло время учиться. Моему восторгу не было предела. Я полюбила машины, звук мотора, а еще скорость. Поэтому неслась от преследователей как угорелая. Тысячу, нет, две тысячи раз я ездила по этой проселочной дороге мимо леса. Знала каждую ямку и бугорок. И все благодаря отцу… а может… может, он догадывался, что на наш дом могли напасть?

Я с силой сжимала руль, не позволяя себе расслабиться ни на секунду. Мне бы только добраться до старого храма, а там подземный тоннель выведет к порту, и корабль крестного, месье Люка де Паризо, увезет в Тулузу. Вроде легко и просто, но перед глазами все еще стоял раненый отец, а в ушах звучали крики жандармов. В одно мгновение моя жизнь перевернулась. Неделю назад я окончила престижную Академию Создателей в Париже. Возвратилась домой в предвкушении творить великие дела, на меня возлагались большие надежды, и я поклялась, что все исполню как надо.

Отвлеклась, пропустила кочку, и машина резко подпрыгнула. Сцепив зубы, я гнала вперед, поглядывая в зеркало заднего вида. Преследователи на трех машинах неслись позади. Фары лихорадочно маячили во тьме среди деревьев. Проклятые искатели, а ведь они не отстанут, пока не схватят. Моих личных вещей у них полно, весь наш загородный дом. Поэтому только крестный способен прийти на помощь. Нет, от магии искателей месье Люка не спрячет, но поможет добраться до Монсеньора, а там… Я нажала на тормоз, и машина остановилась возле разрушенной стены, которая в далекие времена защищала храм. Схватила небольшую сумку и побежала к дверям древней святыни. Внутри пахло сыростью и затхлостью, а еще было очень темно, но я знала, куда идти — в центр, где стояла статуя мужчины в плаще с капюшоном. Лицо скрывалось в тени, и лишь глаза горели алым светом. В шестнадцать лет они напугали меня намного больше, чем собравшиеся в храме маги с масками на лицах и боль, когда мне делали татуировку в виде молнии на правом запястье.. После отец рассказал, что это создатели сотворили светящиеся шарики красного цвета. Только и всего.

Свет из глаз статуи падал в дальний угол, там и прятался вход в подземный тоннель. Я услышала шум машин преследователей и, крепко ругнувшись, бросилась поднимать тяжелую плиту.

— Она в храме!

— Проклятая сатанистка!

Страх придал сил, и я сдвинула камень в сторону. Прохладный воздух коснулся лица, потянуло сыростью. Крепко хватаясь за края ямы, я нащупала ногами железную лестницу и, согнувшись, поставила плиту на место. В полной темноте я спускалась, прислушиваясь к шуму наверху. Скоро искатели догадаются, где я спряталась, надо торопиться. Ощутила на ладони правой руки тепло, так всегда случалось, когда я начинала творить. Нужно лишь представить все до мельчайших подробностей, и тогда создание будет идеальным. Световой шар, самое простое, чему учили в школе создателей. Хлоп. Небольшой шарик появился в руке, я пустила его вперед и побежала. Дорога предстояла неблизкая, вскоре заколол правый бок, и я перешла на шаг. Порой останавливалась, замирала, отчаянно вслушиваясь в тишину, но, не уловив погони, продолжала путь. Искатели очень хитрые, и не зря они считались лучшими сыщиками во Франции. Если они не нашли вход в тоннель, вполне могли идти поверху. «Ничего, успею», — убеждала я себя. Я споткнулась и чуть не упала, но вовремя успела поймать баланс. Рукав кофты задрался, и широкий золотой браслет сверкнул от сияния светящегося шара. Как все девчонки, я мечтала встретить парную магию, но хидсу не только защищал от неожиданной встречи, но и прятал татуировку, особый знак избранных магов. Меня ждали великие дела, а они требовали отдать все силы. В общем, мне было не до любви, а еще… я не могла подвести отца, он так надеялся, что Монсеньор выберет меня.

Тоннель скоро должен был закончиться, когда я услышала шум за спиной. Щелкнула пальцами, и шар погас. В полной темноте было страшно двигаться вперед, но я старалась, от этого зависела моя жизнь. «Потерпи, Виви», — уговаривала я себя. Еще немного, только бы добраться до порта, а там ждет корабль крестного и — вуаля. Прощайте, проклятые искатели. Так, подзадоривая себя, я почти бежала под нарастающий сзади шум. Не выдержала, оглянулась и ахнула. Пусть и далеко в тоннеле, но мерцал свет. Преследователи шли за мной по пятам. Наплевав на предосторожность, я создала новый шар и вновь побежала. Скрываться было глупо, искателям даже свет не нужен, когда они идут по следу. Значит, с ними либо другие маги, либо люди.

Я ощутила легкое дуновение ветерка, запах соленой воды и рванула из последних сил, выбегая через заросли кустов, которые отлично прятали вход в потайной тоннель среди небольшого леса. Надо лишь спуститься по холму на берег, а там и до речного порта недалеко. Эх, если бы у меня было больше времени, я бы создала что-то типа велосипеда или... Да, самокат с мощными колесами отлично подойдет. Это поможет немного оторваться от преследователей.

Порт мирно спал, лишь был слышен легкий всплеск реки Гаронны, да вдалеке громкие песни пьяных речников. Я не боялась никого встретить, моя магия создателя защитит хозяйку, больше всего опасалась тех, кто шел позади. Поэтому, сжав зубы и вцепившись в нечто похожее на самокат, катилась к месту, где швартовались корабли. Крестный назвал свой «Звезда». Корабль перевозил товары в Тулузу, и месье де Паризо неплохо на этом зарабатывал. До отъезда в Парижскую Академию я часто каталась с месье Люка, и «Звезду» могла легко найти среди сотни грузовых кораблей. Вот только сейчас не выходило ее отыскать.

ГЛАВА 2

Тулуза встретила по-весеннему тепло и солнечно. Я жмурилась, когда стояла на палубе парохода, глядя на город, который расположился вдоль реки Гаронны. Я обожала бывать здесь, особенно смотреть на здания из красного кирпича перед закатом. Вид с балкона дома крестного открывался шикарный, и я много времени провела, создавая пейзаж масляными красками. В такие моменты горькие мысли забывались, оставалась лишь Сильвия Дюран, ее талант художника и Тулуза.

— Город фиалок. Я пробовал ликер из цветов, интересный вкус, — произнес Франсуа. Маг стоял рядом со мной, куртку он застегнул, потому что на реке было прохладно, и меня спасала шерстяная кофта.

— Сладости лучше, — улыбнулась я. Внутри было спокойно, крестный не даст меня в обиду. — А еще у меня есть духи, это подарок от дорогого мне мага.

— Так вот что за прелестный аромат исходит от вашей кожи, мадемуазель Сильвия, — сказал чтец, и от его комплимента настроение еще больше улучшилось. Все-таки мне повезло встретить Франсуа. Маг договорился с громилой, и нам принесли завтрак: горячий кофе с молоком и круассанами. Чтец вел себя вежливо, пытался отвлечь от беспокойных дум, за что я была ему благодарна. — Надеюсь, мне повезет, и я смогу купить билет до Парижа. Но я бы хотел вас проводить, небезопасно девушке блуждать одной по городу, когда он спит.

— Тулуза почти проснулась, — весело возразила я, заправляя волосы за уши, чтобы они не лезли в лицо, — К тому же я знаю, куда идти.

— Не спорьте со старшими. Вы носите хидсу? Всегда думал, что девушки вашего возраста мечтают встретить пару, — удивился Франсуа, показывая свои запястья. — Я надеюсь, что мне повезет в этой жизни.

— А если она окажется беззубой старухой? Вы об этом не думали? — подколола я чтеца, а сама торопливо спрятала правую руку за спину. Под браслетом скрывалась татуировка, и пусть ее не было видно, но предосторожность не помешает.

— Наш создатель не настолько жесток. Я уверен, она будет такой же красивой, как и вы, мадемуазель Сильвия, — тихо произнес Франсуа и карие глаза мага стали еще темнее, или мне так показалось.

Смутившись, я вернулась к созерцанию берега Гаронны. Мне было приятно внимание чтеца, он был красивым магом, а еще эти ямочки на щеках, которые приводили в трепет. На мужчин я никогда не обращала внимания, думала лишь о поставленной цели. Лишь однажды была влюблена в сокурсника и глубоко разочарована, когда узнала, что он полукровка. Меня словно облили ледяной водой, после чего все чувства ушли, будто их и не было никогда.

Пароход подошел к безлюдной пристани, лишь пустые лодки слегка закачались на волнах реки. Мы с Франсуа спустились по трапу с другими пассажирами, которых оказалось не так много. Большая часть отправилась на остановку общественного транспорта. Чтец же удивил меня предложением:

— Видите синий автомобиль? Я уверен, это такси, пойдемте узнаем, отвезет ли он нас до дома вашего крестного,— предложил он и быстрым шагом направился к машине, я отставать не стала. Люка жил в историческом районе города, недалеко от монастыря якобинцев. Таксист согласился нас довезти, при этом Франсуа не взял с меня ни франка.

— Месье де Морель, я знаю дорогу и вполне могу добраться пешком, езжайте на вокзал, вдруг успеете на утренний поезд до Парижа, — предложила я, хотя осознавала, что расставаться с благородным чтецом вовсе не хочется. Наверняка у него в роду были только чистокровные маги, занимавшие высокие посты. Практически все чтецы служили во внутренней и внешней разведке, были и те, кто выбрал работу журналиста, как Франсуа.

— Мадемуазель Сильвия, я просто обязан вам помочь, как вы помогли мне попасть на пароход «Корона», — тихо произнес чтец, открывая для меня дверцу машины. Я залезла внутрь, маг последовал за мной и прошептал на ушко, чтобы не услышал водитель: — Я был рад с вами познакомиться.

— И я, — прошептала я, взглянув на Франсуа, а он сидел так близко и серьезно смотрел темно-карими глазами.

— Если вдруг передумаете остаться у крестного и захотите в Париж, то я с большим удовольствием покажу вам город любви, — грустно усмехнулся чтец, словно расставание со мной много значило для него.

— Я не смогу… поехать с вами, у меня есть… жених и обязательства перед семьей, — твердо произнесла я. Я врала, понимая, что так лучше для моей безопасности, но если бы я могла себе позволить узнать Франсуа поближе, то сделала бы это. Меня не пугало, что он старше на восемь лет или даже больше, что был в разводе, что я знаю его лишь несколько часов. Возможно, большую роль сыграло обаяние Франсуа или ямочки на щеках, а возможно, аристократическое благородство. Я не знала, но ощущала внутреннее родство с чтецом. Мне было легко с ним общаться, и я начала доверять журналисту.

— Эх, а я уж думал, что судьба подарила мне вас, — вздохнул маг, откинувшись на спинку сиденья. — Но если однажды вы вдруг окажетесь в Париже, я буду рад вас увидеть. Правда. Здание нашей газеты расположено напротив полицейского участка…

Франсуа продиктовал мне улицу и номер дома и попросил, чтобы я дважды повторила за ним. «Мы никогда больше не увидимся», — грустно думала я, глядя, как за окном мелькают старинные дома. За мной гнались искатели, а я вдруг расстроилась из-за чтеца. «Возьми себя в руки, Виви. Быстро», — приказала я себе, потому что растаяла от слов Франсуа, еще немного — и могла согласиться на Париж. Меня удерживали от этого решения преследователи, которых я ужасно боялась.

Таксист остановил синюю машину возле дома крестного. Старинный особняк выделялся среди разношерстных зданий строгостью и величием.

Глава 3

В Лиможе мы стояли недолго, всего-то пятнадцать минут, но все это время я до боли в глазах всматривалась в перрон, боясь заметить искателей. Франсуа ушел в вагон-ресторан, так сказать, на разведку. Предусмотрительный чтец захватил с собой круассаны, которыми нас кормили на пароходе «Корона». Всухомятку есть было не очень, зато мы утолили голод.

Пока действовал стикс, я чувствовала себя уверенно, но что будет завтра? Искатели снова бросятся на мои поиски. Бедный отец. Он знал, что настанет день, когда маги-полукровки или люди скинут его с прокурорского места. Все заслуги отца в одночасье забылись. Сколько он провел сложных успешных расследований, поймал опасных преступников. Неблагодарные людишки. Я распалялась все больше, гнев внутри рос и моя ненависть росла с каждой секундой. Скорее бы найти Монсеньора, чтобы я смогла осуществить миссию и остановить уничтожение магов.

Поезд тронулся, и я глубоко вздохнула. В Вьерзоне я должна буду выйти, потому что на парижском перроне меня ждала опасность в виде жандармов.

— Я все узнал, минут через десять откроется вагон-ресторан. Что случилось? У вас такой взгляд, будто вы хотите разрезать меня на кусочки и съесть вместо завтрака, — произнес Франсуа, присаживаясь напротив меня. Его взгляд недоуменно блуждал по моему лицу, пытаясь найти, хоть какое-то объяснение. Я не могла ответить журналисту, что испытываю сильную неприязнь ко всем сидящим в вагоне людям и полукровкам. Франсуа у меня никак не получалось ненавидеть. Его улыбка и эти ямочки, а еще такой теплый взгляд, будто он меня… жалеет.

— Пока вас не было, я вспоминала дом и почему ударилась в бега, — ответила я, пытаясь подавить внутренний гнев. Кожа под браслетом начала зудеть, и пришлось слегка покрутить хидсу, чтобы хоть как-то ее успокоить. — Думала, что если бы не одно обстоятельство, то я бы сейчас ехала с отцом и крестным.

Осознание того, что так могло быть, если бы проклятые искатели не появились у порога нашего дома, нахлынуло так внезапно, что перехватило дыхание. Бедный мой отец.

— Мадемуазель Сильвия, —услышала я шепот чтеца. — Вам плохо?

Журналист пересел ко мне и слегка приобнял за плечи. Напряжение, которое я сдерживала внутри, отпустила, и оно вырвалось наружу горькими слезами. Я плакала, цепляясь за Франсуа, как за спасительную соломинку. Чтец крепко прижимал меня к себе, ласково гладил по волосам и… молчал. Наконец мои рыдания прекратились, и я просто прижималась к Франсуа, вдыхая мужской парфюм с ароматом хвои и бергамота. Так спокойно было в этих объятьях, словно чтец укрыл меня от всех бед.

— Я хочу, чтобы вы знали, мадемуазель Сильвия. Если вам нужна помощь, любая, только скажите, и я постараюсь сделать все. Даже на Эйфелеву башню залезу, лишь бы вы улыбались, — Франсуа протянул мне чистый платок и я, смутившись, взяла его с чувством неловкости.

— Простите, — прошептала я, высморкавшись, и чуть не отдала платок обратно чтецу, но, вовремя спохватившись, убрала его в карман.

— Идемте завтракать, и может быть вы решитесь рассказать мне, в какую беду попали, — беспокойство во взгляде чтеца грело душу. Ах, если бы он не был полукровкой, то я бы могла… довериться ему. — Вы бежали не от отца. Ведь так?

Я молча кивнула, ощущая странную беспомощность перед Франсуа, завороженная притягательными глазами чтеца.

— И жениха у вас нет.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как тяжесть в груди медленно уходит.

— И ночевать вам в Париже негде. Я прав? — улыбнулся журналист и неожиданно положил руку на мои сжатые пальцы. — Не бойтесь, все будет хорошо. Я помогу вам, только скажите, куда вам нужно.

Не могла же я ответить: «Франсуа, мне необходимо попасть в Храм, где собираются чистокровные маги и обсуждают, как вернуть себе былую власть. Я одна из них и моя судьба — это создать творение против людей и против таких, как ты. Ну, что, еще не передумал мне помочь?»

— Спасибо, месье де Морель, мне очень повезло встретить вас, — я опустила глаза, чтобы чтец не заметил моей лжи. — Я все вам расскажу, дайте только время прийти в себя.

Ни к чему Франсуа знать, что я собираюсь незаметно выйти в Вьерзоне и продолжить путь до Парижа без него.

— Конечно, мадемуазель Сильвия. Я вас не тороплю, а сейчас идемте в вагон-ресторан, — журналист поднялся и, взяв меня за руку, потянул за собой. — Попробуем овсяную кашу с яблоками, проводник очень ее хвалил. Сказал, что повар готовит бесподобно. Любите овсянку?

— Да, — ехать до Вьерзона полтора часа. Это время я проведу как обычная девушка. Буду наслаждаться спокойной, правильной жизнью, прежде чем начнется мой путь в неизвестность. Так думала я, глядя на широкую спину Франсуа, пока мы шли к вагону-ресторану. Он находился в центре поезда, и через два вагона мы уже были на месте.

Стоило журналисту открыть дверь, как я сразу же ощутила в воздухе ароматные запахи кофе и горяченьких, только из печи, круассанов.

— Ммм, я бы все попробовала, — воскликнула я, когда мы присели за столик, и взяла меню. — Оказывается, я такая голодная. Мне мало будет одной овсянки.

Франсуа улыбнулся и согласно кивнул.

— Я, наверно, закажу еще омлет с беконом. До обеда еще далеко, а нам нужны будут силы, когда мы приедем в Париж, — подмигнул чтец и позвал официанта. Я остановилась на овсянке с яблоками, двух круассанах и чашечке кофе с молоком. Когда официант поставил передо мной мою порцию, я первым делом взяла в руки чашку, но прежде чем совершила глоток, прикрыла глаза от удовольствия и вдохнула аромат кофе. Я любила кофе с молоком, папа — черный и крепкий. На мгновение представила отца с повязкой на ноге. Он сидел в темнице, с тоской глядя на маленькое решетчатое окошечко.

ГЛАВА 4

Больше часа я крутила педали на новеньком, зеленого цвета велосипеде. Я создала его сама, вдумчиво, не торопясь, с удобным седлом и рулем. Немного повозилась с цепью, чтобы верно ее прикрепить, пришлось посматривать на дедовский велик. Я была довольна изделием и, как только поезд уехал, поспешила выйти на улицу. Мне очень повезло встретить по пути магазинчик и купить горячих пирожков с капустой в дорогу. Женщина-продавец дала воду бесплатно, за что я удивленно поблагодарила ее. Не ожидала такой доброты от человека. Люди всегда казались мне недалекими, как дворецкий в доме крестного.

Долгое время я ехала с горы и нисколько не устала. Вот когда свернула на проселочную дорогу, пришлось поднажать. Весеннее солнышко припекало, разгоняя плохое настроение, и я даже стала подпевать сереньким птичкам, которые весело щебетали, прыгая по веткам деревьях. Вскоре я сделала небольшой привал, чтобы немного передохнуть и попить воды. Есть не хотелось, все-таки я плотно покушала в поезде. Я снова вспомнила Франсуа, он наверняка кинулся меня искать, скорее всего… переживал… Ах, Виви, перестань, чтец всего лишь полукровка. Подняв велосипед с земли, я примостилась на широкую сидушку и двинулась дальше. Вскоре мне пришлось выехать на главную дорогу, и я торопливо крутила педали, чтобы побыстрее свернуть в лес. В этот момент я услышала за спиной шум машины. «Только бы она проехала мимо», — шептала как заклинание про себя, а когда поняла, что машина сбавила ход, оглянулась. За мной двигался автомобиль черного цвета, а в нем сидели двое магов, которых я встретила в вагоне-ресторане. Один из них создатель, а второй — проклятый искатель. Я свернула раньше, чем должна была и слегка подпрыгнула на пригорке, устремившись к лесу. Внутри все похолодело, когда поняла, что машина с незнакомыми магами повернула за мной.

Далеко я на велосипеде не уеду, как бы быстро не крутила педали, как бы не петляла. Добраться бы до леса, там автомобиль не пройдет. Проселочная дорога притормаживала скорость преследователей, но звук мотора все равно стремительно приближался. Отчаянье настолько захватило меня, что я толком не соображала, что делаю. В ладони ощутила тепло магии, создала камень и швырнула его назад не глядя. Потом еще и еще, а когда послышался звук разбитого стекла, то это придало мне сил. Я резко поехала налево, развернулась и, глядя на машину, которая неслась прямо на меня, сотворила единственное, что пришло в голову — каменную стену в человеческий рост. Глаза магов расширились от ужаса, но создатель успел резко повернуть руль и уйти вправо, правда, задел боком автомобиля бетон. Раздался противный металлический скрежет.

Я прыгнула на велосипед и снова заработала ногами. Дыхание перехватывало от страха и напряжения. Но просто так я им не дамся. Создатель в машине не сможет мне навредить. Маги с одинаковой силой не могли влиять друг на друга, с искателем я справлюсь… если только… у него в руках не будет человеческого оружия. Едва подумала, как услышала свист пули, а потом ощутила удар в колесо велосипеда и, не успев затормозить, упала на землю. Я зажмурилась от боли, она разрезала правый висок и плечо. Перед глазами все плыло, и я прикрыла веки, осознавая, что .это конец. Птичка попалась. Трава смягчила удар, но, пока я приду в себя, пока поднимусь, будет уже поздно.

Кряхтя, сжав челюсти, я села, держась за голову. Услышала, как хлопнули дверцы машины и приоткрыла глаза, жмурясь на солнце. Маги приближались ко мне. Неторопливо, зная, что никуда я не денусь. Но им тоже хорошо досталось. Камнем я разбила лобовое стекло и видела мелкие порезы на коже преследователей. Искатель держался за правый бок, вероятно, с этой стороны пришелся неплохой удар. Маг нацелил на меня пистолет, его лицо перекосила злоба, и я услышала шипение:

— Проклятая сатанистка. Я убью тебя…

— Ее сказали взять живой, — перебил искателя второй маг. — Чтобы найти остальных.

— Я ничего… ничего вам не… скажу, — прохрипела я, а внутри разрастался ужас от полного ненависти взгляда искателя. Неосознанно втянула плечи: у меня не было сил противостоять двум здоровым мужчинам. Чтобы вышло хоть что-то создать, необходимо сосредоточиться, а я даже встать не могла.

— Ты думаешь, только у чистокровных есть вещатели? — недобро усмехнулся создатель, сплюнув на землю. — Мы полукровки, но знаем побольше вашего.

— Полукровки, — я презрительно скривилась. — Вот ваша благодарность за дар, который мы вам дали.

Искатель замахнулся, и я сжалась в ожидании удара, но создатель оттолкнул мага.

— Эта змея нужна нам живой.

Затем создатель взглянул на меня. — Ты молода, и у тебя есть шанс исправиться. Поэтому мы не станем тебя убивать.

Я слишком боялась, чтобы гордо возразить ему. Да и зачем идти на рожон? Проще прикинуться паинькой, усыпить бдительность, а потом…

— Давай пристрелим ее, Паскаль, — прорычал искатель и снова направил на меня пистолет. — Скажем, вышло случайно, когда она пыталась нас убить.

— Что здесь происходит? Отстаньте от девчонки! — раздался знакомый голос и в груди защемило от радости. Или я так хорошо ударилась, что мне почудился голос Франсуа? Я подняла голову и ахнула: за спинами магов стоял журналист. Он держался за руль велосипеда, который я видела у незнакомого деда на станции.

— Ты еще кто такой? Езжай куда ехал, — дерзко бросил искатель, поворачиваясь ко мне спиной. Я не могла потерять такой шанс, приятное тепло разлилось на ладони, и через мгновение я держала в руках тяжелый булыжник. Главное — не промазать. Преследователи переключили все внимание на чтеца. Я осторожно привстала, чтобы удобней замахнуться, и кинула камень прямо в затылок искателя. Тот даже не ойкнул, пистолет упал из его рук, и маг рухнул на землю. Паскаль резко обернулся ко мне и последнее, что я увидела, прежде чем ощутила дикую боль, это кулак и злые глаза создателя.

ГЛАВА 5

Я не любила это место. Вечно мокрые стены, запах сырости и плесени, прохладный воздух касался кожи лица, словно вея из могилы. Но любопытство было сильнее страха, поэтому я упрямо шла дальше. Несмотря на пятилетний возраст, я уже показывала характер и сладить со мной мог только отец. Мать я вообще не слушалась, хотя она была чтецом и легко проникала в мои мысли. Я умело этим пользовалась, думая такую чушь, что просто сводила маму с ума. Вот и сейчас она в очередной раз наказала меня и велела сидеть в комнате, но маленькая Виви не собиралась слушаться, когда отец и крестный занимались в подвале дома чем-то интересным.

Легко открыв дверь, с тряпичной куклой под мышкой, я бросилась наутек. Свобода придавала сил и радости, я летела навстречу приключениям как сумасшедшая, намереваясь все разузнать. Уже предвкушала удивление отца и тихонько хихикала.

— Не бойся, Люси. Я тебе сейчас спою песенку, и страх исчезнет, так говорит мама, — сказала я кукле, осторожно спускаясь по каменным ступенькам. Запела детскую песенку про зайчика, больше успокаивая себя. Страшно было до жути. Одиноко паривший под потолком светящийся шар тускло освещал дорогу. Когда я оказалась внизу, то нажала изо всех своих детских сил на железную дверь и с трудом ее открыла.

— Фу-у-у, Люси. Ну и вонь, — я набрала побольше воздуха и, зажав себе нос пальцами, пошла по узкому коридору. Затхлый запах сырости сводил с ума, да и сдерживать дыхание я больше не могла, поэтому побежала быстрее к другой двери. Она подалась легче, и я просто влетела в небольшую комнату. Поморщилась, когда увидела, как по каменной стене шмыгают двухвостки. Я подошла ближе к железной решетке, которая делила помещение пополам, за ней в углу сидел мужчина. Грязные волосы свисали паклями, когда-то белая рубашка местами оказалась разорвана, как и темные брюки. От незнакомца шел отвратительный запах немытого тела… запекшаяся кровь покрывала опухшее лицо. Я поморщилась, но подошла ближе, чтобы получше его рассмотреть. Наивно считая, что успею отпрыгнуть.

— Здравствуйте, мадемуазель Сильвия, — хрипло произнес мужчина и поднял голову. На меня смотрели глаза убедителя, но я не испугалась. Крестный тоже был убедителем, но ни разу не навредил мне. Слуги часто попадали под воздействие его магии, особенно я жалела пожилого дворецкого. Он напоминал мне дедушку, рано ушедшего из нашего мира.

— Добрый день, месье… А откуда вы знаете мое имя? И почему у вас такой хриплый голос? — завалила я вопросами незнакомого мага.

— Я слышал, как его называла ваша мама, и сразу догадался, что это вы, когда увидел, — тихо произнес убедитель. Затем он вздохнул и прошептал: — Нет у вас воды?

Я огляделась. Ничего похожего не было, даже пустой бутылки. Тогда я решила заглянуть в другую комнату, куда вела облезлая дверь. Стоило мне ее открыть, как я услышала голос крестного:

— Жаль, я не могу воздействовать на него силой. Тут единственный выход — нужна помощь Николь. Под пытками еще ни один член ордена не раскололся, да и стикс остался один. Следующая партия поступит только в конце недели.

— Мы не можем столько ждать, да и долго держать его здесь опасно, — произнес отец. Я увидела, как он нахмурил брови, поглаживая пышные усы рукой в черной перчатке.

— Папочка, — позвала я, испуганно уставившись на его светлую рубашку с каплями крови. — Там дяденька, он попросил воды…

И от ужаса замолчала, когда отец рыкнул:

— Виви! Негодная девчонка, как ты посмела спуститься в подвал без разрешения!

— Прости, — на глаза наворачивались слезы, нижняя губа задрожала. Я никогда в жизни не видела у отца такого злого взгляда.

— Жером, погоди, не пугай Виви. Иди сюда, малышка, — ласково позвал меня крестный.

— Только попробуй кому-нибудь сболтнуть, что ты тут видела, — страшным голосом прорычал отец и я, не выдержав, заревела.

— Никому она ничего не скажет, — Люка гладил меня по голове, и я затихла в его руках…

Машину тряхануло так сильно, что я подпрыгнула и открыла глаза. С удивлением вытирая слезы на щеках. Приснится же. Мотор автомобиля запыхтел, чихнул и… заглох.

— Все, приехали, — сказал Франсуа и наши взгляды встретились в зеркале. — Вам снился кошмар? Вы стонали и просили отца прекратить вас мучить.

— Дурацкий сон, — махнула я рукой, стараясь не думать о горьком послевкусии, которое оставило неприятное сновидение. — Последнее время мне снятся странные сны, как фрагменты из прошлого, о которых я не помню.

Журналист приподнял правую бровь, а затем прищурился и ошарашил:

— Так бывает, когда на мозг воздействовала сила убедителя, а сам маг ослабел.

— Возможно, но ни один убедитель никогда не пытался подчинить мой разум. Вы ошибаетесь, и это был просто сон, — возразила я Франсуа. Умник нашелся, я и без него знала, что бывало с теми, кто попадал под влияние убедителя. Не раз видела, как крестный не оплачивал счета в ресторане или в шутку мог приказать слугам не спать ночью, а после высчитывал штрафы из зарплаты за сон на рабочем месте.

— Не всегда даже маг может уловить в себе изменения. Поэтому власти внесли в реестр всех убедителей страны, чтобы при каждой жалобе выяснить, кто из них нарушил закон. Безграничная власть способна развратить любого, даже чистокровного мага. Если хотите проверить, прав я или нет, мы можем в Париже это сделать. Я знаю одного мага в Министерстве, он поможет быстро пройти проверку, — предложил журналист. Франсуа повернулся, чтобы поддержать меня, и я смогла занять сидячее положение.

Глава 6

Париж встретил ночной прохладой, яркими уличными фонарями. Я заметила резкий контраст между тихими переулками на погрузившейся в сон окраине города и шумными улицами центра, где жизнь кипела, как днем. Слышались ритмичные звуки музыки, резкие крики, смех, женщины вешались на мужчин, и пары разбредались в ночь. Такой Париж я никогда не видела. Не было у меня подруг, чтобы ходить по ночным барам. Пока студенты веселились, я зубрила учебники, чтобы стать лучшей создательницей на курсе. Стала. Тогда я не думала, чем все обернется.

— Мадемуазель Сильвия, вы мне назовете адрес, куда вас отвезти? Или так и будете молчать? — произнес Франсуа, наблюдая за мной в зеркало заднего вида. Словно старался не пропустить ни малейшего моего движения. Я делала вид, что не замечаю, как журналист смотрит на меня, и думала, где попросить Франсуа остановиться. В храм необходимо попасть сегодня, потому что утром действие стикса закончится.

— Вы можете переночевать у меня, — снова предложил чтец. — Отдохнете, а завтра при свете дня легче, да и безопасней найти нужный дом.

— Месье де Морель, спасибо, но я откажусь, — всю дорогу до Парижа грудь сдавливало от странного чувства. Я мечтала поскорее очутиться в храме и в то же время не хотела расставаться с Франсуа. «У тебя свой путь, Виви. Ты не можешь позволить себе слабость и свернуть с него», — вспомнила я слова крестного. Он произнес их, когда я приехала на зимние каникулы домой и поделилась сомнениями о том, смогу ли я, справлюсь ли с миссией, которую на меня возложило движение Истины.

— Вы боитесь, что закончится действие стикс и вас обнаружат жандармы, я прав? — серьезно спросил Франсуа, нахмурив брови. — Мадемуазель Сильвия, вы можете не прислушиваться к моему совету, но все же. Я не желаю вам зла. Вы не сможете вечно прятаться от правосудия, самый лучший выход — это утром явится в жандармерию. Рассказать все, что знаете, так вы сможете облегчить участь отца. Вы невиновны, кто-то очень хитрый и подлый втянул вас в сложную игру. Она вам не по силам. Если вас не схватят жандармы, то найдут члены ордена Равновесия…

— Остановитесь, — я больше не могла слушать Франсуа. Еще немного, и я бы поддалась его уговорам. Отчаяние возвращалось, когда я думала об отце. Ему могли помочь только чистокровные. Чтец продолжал ехать, даже не притормозив и тогда, я произнесла громче: — Остановитесь! Месье де Морель, нам с вами не по пути.

Я вовремя сдержалась, чуть не обозвала журналиста проклятым полукровкой. Он слишком много знал обо мне и мог легко сдать жандармам.

— Не бойтесь, мадемуазель Сильвия, я не причиню вам зла, — сказал Франсуа, словно прочитав мои мысли, и машина остановилась. Чтец повернулся ко мне, а я схватилась за ручку двери, приоткрывая ее. — Вы хоть знаете, где мы? Это бульвар Фели Фор.

— Очень хорошо, то, что нужно, — но на самом деле я не знала, как отсюда добраться до храма. Ночь укрыла Париж, и мне было страшно остаться одной на незнакомой улице, но еще больше я боялась, что меня найдут жандармы или эти ненормальные из ордена.

— Не обманывайте саму себя, мадемуазель Сильвия, — снова начал уговаривать меня Франсуа. — Если бы вы были мне безразличны, то я не бросился бы за вами в Вьерзоне, и сейчас не просил сказать адрес. За один день вы стали ближе, чем коллеги в газете, с которыми я работаю не первый год. Моя совесть не позволяет мне оставить вас одну здесь, посреди улицы ночью. Клянусь! Я не пойду в жандармерию, если вы боитесь этого.

— Вы знаете, где находится… Парк де ла Лежьон д’Оннёр? — тихо спросила я. Проникновенная речь Франсуа впечатлила. Его признание оказалось бальзамом для моей испуганной души. Я всегда считала себя сильной, а сейчас… может быть… я просто устала.

— Да, — коротко ответил чтец и я прикрыла дверь. Мы снова поехали по темным улочкам. Молча. Напряжение вибрировало в воздухе, заставляя сдерживать дыхание. Как бы я хотела все рассказать Франсуа, чтобы снова ощутить легкость в душе. Поддаться искушению. Проявить слабость. Идти за Франсуа и не думать ни о чем, зная, что журналист обо всем позаботится. Тревога за отца, за себя, за крестного вымотала. Забрала последние силы. Я держалась лишь благодаря Франсуа.

Примерно через десять минут мы подъехали к парку. Он походил на огромную тень, притаившуюся в ночи. Опасную. Ждущую, когда глупый путник попадет в ее сети. Теперь я знала, куда идти. Храм находился в конце парка. Утраченная уверенность вернулась, а вот… делаю ли я все правильно… в этом я начала сомневаться.

— Сильвия, — Франсуа вышел вместе со мной из машины. Он обхватил мои плечи, вынуждая взглянуть на него. Уличный фонарь тускло осветил обеспокоенный взгляд карих глаз журналиста. — Если вам понадобится помощь или поговорить, просто поговорить. Я живу на улице де ла Шез, пять, рядом со сквером Роже-Стефан.

— Прощайте, месье де Морель, и спасибо… за все, — я торопилась уйти, испугавшись тех чувств, что начали просыпаться к журналисту. Чтец крепко обнял меня, а я вдохнула его парфюм с ароматом хвои и бергамота. Запоминая. Навсегда.

— Удачи, мадемуазель Сильвия. Моя интуиция мне подсказывает, что мы с вами еще встретимся, — улыбнулся чтец, делая шаг назад, словно отпускал меня.

— Вряд ли, — я покачала головой и, повернувшись, направилась в сторону парка. За спиной услышала шум мотора, который через минуту пропал. — Прощай, Франсуа. Ты ошибаешься, мы никогда с тобой больше не встретимся.

Я побежала, чтобы как можно скорее очутиться в храме и не думать о красивом чтеце, о ямочках на его щеках, о лукавых карих глазах. Лицо Франсуа стояло перед глазами, когда я стучала в дверь храма. Не просто стучала, у движения Истины был знак, что пришли свои. Три раза быстро, два раза медленно, досчитала про себя до десяти и стукнула один раз. Осталось только ждать и надеяться, что меня услышали. Повернулась спиной к двери и огляделась. При свете дня здесь было очень красиво. Небольшая площадь перед храмом, аллея с деревянными лавочками. Воздух, пропитанный таинственной атмосферой и магией. Храм был продолжением аббатства, где в прошлом веке учились сыновья аристократов. Только чистокровным позволялось переступать порог храма, так движение пополняло ряды новыми, преданными делу магами. Главу избирали среди убедителей и называли его Монсеньором. Храмы, разбросанные по Франции, служили прикрытием движения. В них мог укрыться любой чистокровный и переждать бурю, стоило лишь показать клеймо молнии. Парижский храм считался особенным еще и потому, что также служил королевским некрополем. Крестный называл его местом высшей силы, которое хранит вековые тайны магов.

ГЛАВА 7

Я лежала на твердом матрасе в комнатке аббатства, создавала светящийся шар, подкидывала его и возвращала на ладонь с помощью магии. Через некоторое время мне это надоело, и я поднялась, подошла к открытому окну. На небе не было ни облачка, солнце палило, как в июне, и я бы с радостью вырвалась на улицу из душной комнаты. Время шло слишком медленно, и мысли постоянно возвращались к прощанию с Франсуа. Это злило. Я должна была думать об отце, своей миссии, о встрече с крестным… о стиксе, наконец. Завтра утром его действие закончится и хорошо, если у настоятеля большой запас таблеток.

Обед мне принес брат Бенедикт в час дня. Жидкий сырный суп, куриная котлета с гречкой и компот. Я бы с удовольствием поела жареное мясо и овощи, а на десерт круассаны с шоколадом, а еще выпила бы кофе с молоком. Но аббатская еда, оказалась хоть и простой, но сытной. Я снова вернулась на кровать и, созерцая серый потолок, незаметно уснула.

Мне снился Франсуа, он стоял на мостике, а внизу шумела вода. Чтец смотрел на меня с улыбкой, а вокруг него вились серебряные нити магии. Они кружились, оплетая его узорами. Грудь сдавило так сильно, что стало больно вдохнуть. Только пары могли видеть магию друг друга. Браслет-хидсу задрожал и неожиданно рассыпался на мелкие кусочки. Моя магия с такой силой рванула к Франсуа, что я не удержалась и упала на колени. Магия создательницы ласкалась к телу журналиста и словно призывала меня: «Иди же, ну что ты сидишь». А я была заворожена красивыми узорами, которые создавались из серебряных нитей магии.

— Виви, — услышала я шепот Франсуа. Он вдруг оказался рядом и тряс меня за плечо. Голос чтеца изменился, теперь он походил на голос крестного. — Просыпайся, Виви. Есть новости об отце.

Я открыла глаза, увидела склонившегося надо мной Люка и бросилась ему на шею.

— Ах, как я рада тебя видеть, — воскликнула я, часто заморгав, чтобы остановить непрошеные слезы.

— Ты большая умница, что смогла добраться до Храма, но я в тебе и не сомневался, — похвалил меня крестный, а после тихо добавил, присаживаясь на скрипучую кровать. — А вот с Жеромом все очень плохо. Твоему отцу предъявили серьезные обвинения — организация убийств людей и полукровок. Движение Истины уже подключило своего адвоката. Я обещаю, Виви, мы добьемся свободы для Жерома, а еще запросим официальные извинения от властей Бордо. Они узнают, как арестовывать чистокровного мага.

— Люка, я так переживаю за него… отца ранили в ногу, поэтому он не смог со мной сбежать. Как так вышло, что к нам нагрянули жандармы? Отец всегда вел себя осторожно. Кто-то выдал его, Люка, — я была в этом уверена. Пока я тут лежала, ждала крестного, то многое успела передумать.

— Виви, жандармы не сидят на месте, они разными способами пытаются нас вычислить. Полукровкам и людям мало нас унижать, мерзавцы еще хотят полностью избавиться от нас, — процедил сквозь зубы крестный, и столько ненависти было в его глазах, только в этот раз я не ощутила, что согласна с Люка. Вспомнился водитель, его жена и малышка Люси, а еще… Франсуа. И никто из них не ненавидел меня.

— Скажи… отец же невиновен? — тихо спросила. Я знала, что движение Истины противостояло ордену Равновесия, решало проблемы чистокровных, но убийства… я не могла представить, что мой отец отдавал такие приказы.

— Конечно, Виви. Им нужно очернить чистокровного и, к сожалению, Жером попался. Но мы его вытащим, обещаю. Держи, это твой новый паспорт, — крестный достал из кармана документ. — Теперь ты мадемуазель Николь Легран. Сегодня после полуночи тебя из храма заберут чистокровные и посадят на поезд до Руана. Там тебя встретят маги Монсеньора и ты будешь в безопасности.

—Мне дадут стикс у… Монсеньора, — я вдруг разволновалась. Снова придется отправиться в путь в одиночестве.

— Таблетка в одном деле помогает, в другом мешает. Брат Бенедикт рассказал, что подлечил тебя магией зрячего, когда закончилось воздействие стикса. А если тебе понадобится помощь, любая! Понимаешь, о чем я? —крестный пристально посмотрел на меня, его глаза убедителя пугали все больше.

— Но тогда искатели смогут меня обнаружить. Стикс просто необходим, — продолжала настаивать я. В одном крестный был прав. Таблетка могла навредить, но…

— Тебя не найдут, не переживай, — Люка обнял меня. Появилось ощущение безопасности, как в детстве, когда крестный ласково гладил по голове и шептал успокаивающие слова. — Виви, разве я когда-нибудь обманывал тебя?

Я взглянула в притягательные глаза крестного и покачала головой. Спокойствие окутывало меня словно теплым одеялом. Люка я доверяла как себе, но тут вспомнила про капитана. Отпрянув от крестного, торопливо заговорила:

— Люка, твой корабль должен был ждать нас с папой в Бордо, но когда я очутилась в порту, то его там не было. Капитан бросил нас… меня.

— Я знаю, Виви. Он уже наказан. К сожалению, мой капитан оказался предателем и попал под влияние ордена. Он уплыл раньше, чем должен был, а потом клялся, что ждал до последнего. Виви, я так переживал за тебя, что отправился в Париж к настоятелю, чтобы он с помощью магии вещателя сказал мне, где ты. Я очень надеялся, что ты сможешь добраться до Тулузы и поймешь, прочитав мою записку, что нужно ехать в Париж. Ты умница, Виви. Я это всегда знал.

Все встало на свои места. И если сначала мне было неясно, почему крестный меня не дождался, теперь я все поняла. Люка был единственным во всем мире магом, которому я могла доверять… ах, нет… еще был Франсуа. Внезапное воспоминание о чтеце отдалось в груди тянущей болью.

Глава 8

Руан встретил теплым весенним дождем. Поэтому пришлось бежать до парковки возле вокзала, где чистокровных магов ждали пять черных машин. Был и плюс от дождя. Жандармов не оказалось на перроне. Раненых полукровок завернули в плотные покрывала и понесли каждого на плече. Потом без жалости кинули двоих на заднее сиденье одной из машин. Как мешки с картошкой, а не живых магов. Третьего пленника засунули в багажник. Я лишь услышала стоны несчастных и так сильно сжала челюсти, что раздался скрежет зубов.

«Потерпи, Франсуа. Скоро я тебя спасу», — думала я всю дорогу, пока мы молча ехали по пустому шоссе. Город еще спал, лишь встречались одинокие такси. Уличные фонари постепенно гасли, на улице становилось светлее.

Дождь не позволял запомнить, куда меня везли. В Руане я была пару раз, город знала плохо. Но я могла увидеть название улицы и номер дома, чтобы хоть как-то сориентироваться. «Зачем это тебе, Виви?» —спрашивал меня внутренний голос. «Неужели ты собралась бежать? А как же мечта создать нечто грандиозное, чтобы у всех на устах было твое имя?» «Я уже сама не понимаю, что хочу», — ответила себе. Но я знала одно — Франсуа должен жить. Он ни в чем не виноват, и Монсеньор это поймет, когда поговорит с чтецом.

Мы все ехали и ехали, город остался за спиной, появились зеленые поля, одноэтажные и двухэтажные коттеджи. Дождь давно прекратился, рассвет окрашивал небо розовыми красками. Наконец автомобиль остановился возле старенького деревянного домика, откуда вышел старик в засаленной клетчатой рубахе и черных штанах. Я сразу узнала в нем убедителя по желтоватым искрам в карих глазах. Мужчина курил трубку, неприятно причмокивая и почесывая заросший щетиной подбородок. Впервые я видела такого неопрятного чистокровного. Он напоминал бродягу, а не мага. Крестный тоже был убедителем, но всегда одевался с иголочки, был ухожен и выглядел как настоящий аристократ.

— Добрались наконец-то, — прокуренным голосом произнес старик вместо приветствия. — Привезли мадемуазель?

— Обижаешь, Андрэ, — ответил Ален. Он первым вышел из машины, оставив дверь открытой для меня. В воздухе витала свежесть после дождя, солнечные лучи грели слабо, но все равно было тепло. Хотелось вдохнуть полной грудью и прогуляться по зеленой поляне. — Познакомься, мадемуазель Сильвия Дюран.

Я взглянула на старика, который пыхнул трубкой и вежливо ответил:

— Доброе утро, я месье Андрэ. Не обращайте внимания на мой вид, это ширма для жандармов и полукровок из ордена. А их зачем взяли с собой? — проворчал старик, когда увидел, как из одной машины выбросили на землю троих полукровок. Они все еще были без сознания.

— Вдруг узнаем что-то новенькое, — усмехнулся месье Буассель и хитро взглянул на меня.

— Они всего лишь исполнители, ничего не скажут, потому что не знают, — возразил месье Андрэ, а потом обратился ко мне. — Входите, мадемуазель Дюран. Я помню вашего отца, он был здесь один раз, когда Монсеньор вызвал его. Сколько вам лет?

— Двадцать два года, — хриплым голосом ответила я, входя в старенький дом. Очень хотелось пить, а попросить я не решалась.

— Значит, лет двадцать назад, тогда вещатель назвал ваше имя и возраст. Я видел, как настоятель взглянул на месье Дюрана и ваш отец застыл, глядя в черные омуты глаз вещателя.

— Отец никогда не говорил, что видел Монсеньора, — произнесла я, следуя за убедителем, который привел меня в спальню со старыми желтыми обоями.

— Месье Дюран и не видел. Монсеньор никому не показывает свое лицо для безопасности. Знает только вещатель и доктор наш, зрячий. И то потому, что от них ничего не скрыть, — усмехнулся месье Андрэ, отодвигая кровать. Затем старик откинул ковер, и я увидел в полу лаз в погреб. Убедитель сильно затянулся и выпустил едкий дым. Пришлось закрыть лицо ладонью, чтобы не закашлять. Старик дернул вверх крышку и жестом пригласил спускаться. — Не бойтесь, вас там уже ждут.

— Я подожду остальных, — возразила я, потому что испугалась за Франсуа. Жестокий месье Буассель вполне мог ему навредить. Убедитель пожал плечами и пошел за остальными. Мы стали спускаться по пологой лестнице в погреб. Искатели тащили пленников, не особо о них заботясь. Вскоре мы оказались в узком коридоре, где пахло сыростью и землей. Магические шары под потолком светились тусклым светом. За тяжелой железной дверью была еще одна лестница. Она вывела нас к хорошо освещенному коридору, где нас ждали двое чтецов в военной форме. Маги проверяли каждого, забираясь в голову, читая мысли. Меня остановил один из них и грубо спросил:

— Когда вы выпили стикс, мадемуазель?

— Вчера в шесть утра, — ответила я, немного обескураженная поведением чтеца. Я думала, меня здесь ждали и… Монсеньор. В итоге всех пропустили, а я осталась стоять, беспомощно глядя, как Франсуа куда-то волокут. Прислонилась к стене, приготовившись ждать, но тут вошел крестный.

— Люка! — радостно воскликнула я и бросилась к убедителю. На душе сразу стало легко: крестный не даст меня в обиду.

— В чем дело? Почему вы не пропустили мадемуазель Дюран? — строго спросил Люка охранников.

— Стикс, месье. У нас жесткое правило никого не пропускать под его воздействием, — невозмутимо ответил охранник.

— Правила есть правила, — развел руками крестный, взглянув на меня. — Если станем нарушать, то никакого порядка не будет. Сколько тебе осталось ждать?

— Двадцать семь минут, месье, — ответил тот же охранник, взглянув на часы. Видимо, он был старшим из двоих магов.