Опасное Влечение 2

Глава 1

Эти крики должны прекратиться!

Он был не в силах больше слышать их, он знал, что не сможет помочь им. Его семья, его мать, отец, сестра…

Его сердце разрывала боль, скорбь, отчаяние, ужас…

«Месть не вернет к жизни мертвых», - так говорил его отец.

Ему снова семь лет. Тэйран ненавидел свои семь лет. Беспомощный мальчик мог только смотреть и кусать губы, чтобы не закричать.

На его дом напали Дикие, языки пламени поглотили долину, а между столбами огня и грудами мертвых тел неистово метались люди. Бессильный что-либо сделать, Тэйран спрятавшись в укрытии смотрел на то, что они творили. И хотя для своего возраста он был высок и крепок и по его плечам можно было представить ту немалую силу, которую он со временем обретет, он знал, что с Дикими ему сейчас не совладать. Они были воинами, которыми двигала безграничная ненависть, жажда убивать, их тела были крепки и отлично развиты. Для них Тэйран стал бы не большей помехой, чем настырный щенок, тявкающий на медведя. Он мог бы броситься в кипящую внизу битву, но гибель его не принесла бы пользы.

Если ему суждено умереть, то его смерть запомнится многим, поклялся Тэйран.

Долину заполнили крики. Люди гибли один за другим, а он все стоял высоко над полем битвы, бессильный изменить ход событий. Он был готов пойти на все, чтобы спасти их: отдать, продать, украсть, убить – на все.

Что-то надломилось у него внутри. Боль и злость боролись в сердце, наполняя его странной пустотой. Он смотрел на мертвые тела своих родных и вдребезги разбивались его детские иллюзии. Ему никогда уже не увидеть, как улыбается мать, не услышать ее песен, не поиграть с сестренкой и не обнять отца.

Закинув голову назад, он закричал. Словно сама душа вырывалась из горла. Крик настолько громкий, что способен разбудить богов. Настолько громкий, чтобы прорваться сквозь бурю, и гром, и молчание его мертвых родных. Если он не может спасти их или умереть вместе с ними, то, по крайней мере, он должен запечатлеть все это в своей памяти. Он обязан это сделать, чтобы отомстить за их смерть. Каждому убийце в отдельности.

Он поднялся, чувствуя, что у него нет костей. Как будто он не живет в своем теле. Но вне его. Вокруг него. Как Тьма. Он готов дать смерти течь с его рук. И почувствовал, как глубоко внутри него происходят странные перемены, и зарычал, оскалив зубы.

Постепенно чувства притупились. Тэйран погрузился в состояние непонятной отрешенности. Несколько часов спустя он брел, спотыкаясь, через горящие развалины пока не нашел тела своих родных. Он держал на руках сестренку и больше не плакал. Он смотрел в небо.

Он отомстит. Каждому Дикому. Он запомнил их.

Отныне его Будущее теперь Прошлое. Он не отпустит его, пока не выполнит своей клятвы.

Маленький обессиленный мальчик опустил голову, словно вся тяжесть мира обрушилась на него. И упал без сознания.

Какое-то время он лежал на земле, совершенно обессилев. Когда же слабость и головокружение немного отступили, он, открыл глаза.

- Вот ты и очнулся сынок, - прошептал ясноглазый старик.

Изумленный, Тэйран смотрел прямо в глаза старику.

- Я, Лазар, старейшина общины воинов-даргайцев. Я научу тебя быть воином.

И Тэйран обучался всему, что мог дать ему старик. Нелюдимый, молчаливый он с упорством постигал все науки и стремился стать сильным воином-даргайцем. У него всегда была только одна цель – месть за родных. В этой же общине он познакомился со своими будущими лучшими друзьями, которые заменили ему семью и позволили чувствовать себя не одиноким.

Возмужав и достигнув вершин в мастерстве боя Тэйран вступил в Королевский Орден Драконов. Он выслеживал Диких и безжалостно убивал их, и все время искал именно тех, кто убил его родных.

И, когда он вышел на их след, то жестоко и медленно убивал, упиваясь расправой над ними. Ярость, накопленная десятилетиями и выпущенная на свободу, помогла лучше материнского молока. Он разделался с каждым заставляя их вспоминать – кто он!

Но смерть этих Диких не принесла ему облегчения. В его душе поселилась Пустота. Тьма.

Тэйран покинул Орден никому ни сказав ни слова. Просто растворился в лесах покинув своих друзей. Он сходил с ума. Он не мог управлять Тьмой. Он не мог понять, что с ним происходило. Он был на грани, но еще не превращался в Дикого.

А потом произошли события в его жизни, которые повлияли на его мировоззрение, на его жизнь. События, которые вернули в его душу смысл. События, которые не позволили ему стать самым Темным Диким за всю историю мира Дарагон.

***

Восемнадцать лет спустя.

Тэйран Галт резко распахнул глаза и встряхнул головой. Прошло столько лет, а он все еще слышал их крики. Прошло столько лет, а он все еще видел эти сны.

Он поднялся с постели и огляделся. Его убежище. Он окинул взглядом древнюю часовню с куполом. Это единственное что уцелело в той бойне, и за эти восемнадцать лет Тэйран восстановил свой дом, заново отстроил как было при жизни родителей, он распахал землю, посадил множество деревьев и любимые мамины цветы. Он дал своему дому второе дыхание. Долина зацвела.

Глава 2

Заложив руки за спину, Ардэн Даэрон стоял у окна и с неудовольствием смотрел на приближающееся облако пыли. Фасадом дом выходил на дорогу, огибающую особняк и уходящую на восток, к широкой реке. В ясный день со второго этажа хорошо просматривалась река, а отсюда, из гостиной, можно было наблюдать за дорогой, ведущей на запад, и именно оттуда надвигалось, клубясь, облако пыли.

Даже если бы Ардэн не знал, что сегодня проходят скачки, об этом можно было легко догадаться по людям, толпящимся вдоль обочин неподалеку от особняка, их поведение было верным признаком приближающегося праздника. Даргайцы любили добрые скачки не меньше, чем полеты в небе.

Ардэн и Кристал, когда детям исполнилось по семь лет ушли жить в его имение в Дарагоне, где стали учить детей быть драконами и летать в небе. Многие люди, воины, а также Найтин, Миронэй, повар Хук, которые служили Ардэну ушли с ним и с той же преданностью продолжали ему служить. Они стали одной большой семьей. Имение, основанное много лет назад еще родителями Ардэна, давно уже превратилось в процветающее небольшое поселение.

Заручившись помощью кузена, Ардэн разводил лошадей, которых поставлял королевской армии, а чистокровных породистых скакунов продавал аристократам, способным выдержать немалые траты. Рынки Дарагона и прилежащих поселений были завалены пшеницей, рожью с его полей и высоко ценилась по всему побережью. Семья Даэрон процветала и богатела, и окончательно обосновалась в своем имении.

Дом у реки в Оноройской Империи они посещали, когда проходили празднества: день рождение Великого Императора Эстана, императрицы Лояниэль и рождение их детей. А за домом Кристал по-прежнему приглядывала Ксава, но уже со своим мужем. Кристал построила для них неподалеку двухэтажный дом, где девушка жила вместе с своей семьей.

Кристал стояла у соседнего окна и смотрела туда же, куда и муж. Она принадлежала к тому редкому типу женщин, которые, кажется, никогда не стареют. Ее темно-русые волосы с пепельным отливом, всегда тщательно причесанные, выразительные голубые глаза и тонкие черты лица производили впечатление нетленной красоты, и никому бы и в голову не пришло, что ей уже сорок семь. Хотя для мага и истинной дракона, сорок семь лет - это всего лишь молодой возраст, когда как Ардэну недавно исполнилось сто шестьдесят. Но объеденная магия истинности навсегда будет поддерживать их жизненный цикл лет.

Наклонившись вперед, Ардэн оперся на раму и внимательно вгляделся в даль затем пересек гостиную, притянул жену поближе, поглаживая ее шелковистые волосы. Иногда сила любви к этой женщине почти бросала его на колени. Она подарила ему близнецов. Двух драконов. Двух одаренных магов. Ясмин оказалась Белым Драконом и владела магией ветра, а также некой силой, которая способна была забирать излишки магии, но, к сожалению, не исцеляла Диких полностью. Шаркан по-прежнему искал целителей, а на Диких продолжалась охота, но радовало, что численность оступившихся сокращалась. В последние пять лет в Дарагоне были мирные времена, где ни один Дикий не нападал на деревни и не похищал людей.

Жесткий рот Ардэна смягчился, когда он подумал о дочери. Малышка обернула его сердце вокруг крошечного пальчика в тот миг, как поглядела на него сонными светло-голубыми глазками. Ясмин была похожа на мать за исключением цвета волос, который ей достался от отца. А вот упрямый характер она, кажется, переняла с генами от обоих родителей и, если она что решила, то шла к цели с упорством мула, и более чем твердо умела вести себя с братом и мальчишками старше себя.

С Дарием получилось намного сложнее. Он был Черным Драконом и по-своему был осторожен и скрытен. Ардэн знал воинов, сам был одним из них, но то, что он видел в сыне, не могло его не пугать. Молчаливый, крепкий, бдительный. Дарий двигался как кот - бесшумно и плавно. Ардэн обучил своих детей и даже Кристал приемам самообороны, но с сыном их занятия были особыми. Мальчик обучался так быстро, словно надевал растоптанные ботинки - он был создан для борьбы. Когда дело дошло до обучения стрельбе из арбалета, у Дария оказался зоркий глаз ястреба и бесконечное терпение. Дарий сразу же проявил качество воина - защищать. Но страстью сына оказалась его магия. Он был необычным магом, он умел создавать артефакты заключая в них магию и запечатывая ее. И, чтобы больше узнать о таком даре Ардэн и Кристал отпустили сына в столицу в королевский дворец, чтобы он отыскал в архивах библиотеки нужные ему книги. Два года назад Дарию был выделен целый этаж в здании Ордена, где он занимался своими разработками под руководством своего дяди Шаркана.

Кристал все же познакомилась с семейством магов, которых отыскал Ардэн. Они оказались приятными людьми, и она быстро нашла с ними общий язык. Глава семейства и его жена были с даром целителей, а также и их дети. Их дочь Тэсса была талантливым и одаренным магом воды, она умела исцелять водой и учила Кристал, но магия для Кристины постигалась с трудом в итоге она прекратила совершенствоваться. Ей и так жилось прекрасно. Тэсса вскоре вышла замуж за воина-даргайца, служившего у Шаркана, они оказались истинной парой, а сын пожилой пары оказался магом четырех стихий и вместе с Дарием совершенствовал разработки артефакта-передатчика мгновенных сообщений в здании Ордена.

А вот та девушка «Магический Психотерапевт», и правда исчезла. Кристал выяснила, что она именовала себя не иначе как «Светлая Лана», но сопоставив такое громкое имя пришла к заключению, что звали ее – Светлана. И Кристал уверилась, что девушка ее соотечественница, также с Земли, как и она. Но так и осталось для всех загадкой, «как» и «куда» она исчезла, но этим больше озаботилась сама Кристал нежели Орден и сам глава драконов. Кристал от всего сердца пожелала ей, чтобы она вернулась на родную Землю. По рассказам семьи магов они нашли Светлую Лану в лесу на сосне, она висела вниз головой зацепившись за ветку и много ругалась, так они ее и услышали. Они ее спасли и приняли в свою семью. Она была странной, но доброй. Как оказалось, семья магов всегда жила на этой земле и знали о драконах, но боялись о себе рассказать. Привыкли жить в лесу, да и не знали куда идти и как жить в больших городах, а здесь им было все привычно и понятно. Но по убедительным уговорам Ланы и самого Ардэна они рискнули покинуть свой дом и не пожалели. Их жизнь была сытой, комфортной и обустроенной, а главное, они приносили пользу. О Светлой Лане они часто вспоминали и каждый раз в день ее рождения зажигали разноцветные свечи и возносили в честь ее памяти молитвы.

Глава 3

Ясмин лежала в полной темноте. Тяжелые шторы на единственном окне препятствовали проникновению самого слабого лучика, который мог бы хоть немного осветить помещение, в котором она находилась. Похоже, за окном ночь. Вот только какая по счету? И это была не пещера, потому что здесь было окно. Странное место.

Она очнулась, когда ее приковывали, а потом… Ясмин зажмурилась. Не вспоминать! Потом они ушли. Побег пленницы их не беспокоил. Ее обнаженную крепко приковали к кровати. Она знала, что на нее нацепили. Такими кандалами и ошейниками сковывали Диких, чтобы они не могли перекинуться в дракона. Ее запястья так сцеплены и стянуты холодным металлом, что онемели руки, а сами руки были подняты над головой и прикованы к изголовью. Лодыжки тоже скованные, кандалы надежно закреплены на раме кровати. Ясмин едва могла двигаться. Каждая мышца тела болела, особенно невыносимой была боль в плечах. Можно кричать, вопить, молить, чтобы пришел хоть кто-нибудь и ослабил путы, удерживающие руки над головой, но она знала, что прийти могли только те двое, которые сковали и бросили ее в таком положении. Она готова делать что угодно, отдать все, что угодно, только бы не видеть их снова.

Ясмин мерзла. Похитители не побеспокоились накинуть на ее нагое тело ничего, и ее сотрясали конвульсивные судороги. Она не могла сказать, трясет ее от холода или от шока. Какая разница! Трясет и трясет.

Она заставляла себя думать, пыталась не обращать внимания на боль, не отступать перед страхом и шоком. Она не знала, где находится, не знала, как будет выбираться, но, если представится малейшая возможность, нужно быть готовой. Этой ночью вряд ли удастся убежать - слишком прочные оковы, никакой свободы движений. Но завтра… Боги, завтра!

Страх сжал горло, почти перекрыв доступ воздуха. Завтра они вернутся уже втроем, похитители кого-то ждали. Она поняла это из обрывков их разговора. Ясмин вздрогнула всем телом, как только вспомнила грубые руки на своем обнаженном теле: пощипывающие, похлопывающие, бесстыдно ощупывающие. Ее затошнило... еще вырвет… если есть чем.

Она не переживет этого еще раз.

Нужно бежать. Как угодно, куда угодно.

Ясмин изо всех сил боролась с паникой. Мысли носились в голове, как стая спятивших белок. Попробуй в таком положении придумать, как защититься и спастись. Что она может, скованная?

Унижение жгло сильнее боли в руках. Похитители не изнасиловали ее, но успели излапать пока приковывали. Завтра появится главарь, и отсрочка приговора закончится. Угроза изнасилования, а затем само действие сломают ее и оставят безвольное тело в их руках без всякой надежды на защиту от дальнейшего осквернения. Они на это и надеются. Будь она проклята, если уступит их планам! Когда ее похитили ей казалось, что она утонула в тумане ужаса и потрясения. Теперь, брошенная в темноте, скованная, замерзшая, несчастная и беззащитная, она чувствовала, что туман рассеивается, вернее, сгорает. Ясмин одолела ярость, неистовая как лава, которая прокладывает путь наверх из земных глубин, пока не вырвется наружу и не снесет все со своего пути.

Ничто в жизни не подготовило ее к мукам последних суток. Она росла, окруженная заботой и любовью, ее нежили, лелеяли и защищали. Жестокость жизни обходила ее стороной. Она делала всегда что хотела. Отец обожал ее, мама души в ней не чаяла, а брат готов на все ради нее. Но ничто ее не могло подготовить к тому, что она сейчас испытывала. Папа с мамой наверно с ума сходят!

Ее похитили. Что от нее было нужно Диким? Почему ее сразу не убили, а держат здесь? Если они хотели поразвлекаться, то сделали бы это сразу и убили бы, но они ее держали живой.

Они знали кто она. А значит им нужен либо ее отец, либо дядя Шаркан.

Боги! Только не они. Нужно выбираться отсюда, но она не понимала - как. Да, она сталкивалась с Дикими, но только тогда, когда они были закованы и в клетках. Она пыталась им помочь, используя свой дар. Это только потом выяснилось, что она не способна исцелить диких и на этом ее посещения в казармы прекратились. Но даже там она не видела ужасов, и прежде, чем привести ее к ним дядя Шаркан, и отец всегда заботились, чтобы ее ничто не испугало. Ясмин конечно же слышала рассказы и знала, что творят Дикие, но никогда-никогда не видела это своими глазами.

И вот она обнаженная и прикованная к кровати, с многочисленными синяками на коже, чувствовала, что примитивная, неудержимая ярость меняет ее глубоко внутри, меняет саму сущность ее натуры. Она не позволит этим – безымянным, злобным «этим» – строить планы на ее счет. Если убьют, так тому и быть. К смерти она готова, но не к покорности.

Глава 4

На окне шевельнулись тяжелые шторы.

Движение привлекло внимание Ясмин, взгляд в сторону окна был машинальным, без капли любопытства. К этому времени она настолько замерзла, что не почувствовала холода от порыва ветра, достаточно сильного, чтобы пошевелить тяжелую ткань.

Ветер оказался черным и имел форму.

Ясмин замерла не дыша.

Она молча смотрела на большую черную фигуру, безмолвной тенью проскользнувшую в окно. Он двигался совершенно бесшумно словно летел. Черная фигура скользнула между шторами, но они не вернулись к прежнему положению, когда ни один луч света не проникал в комнату. Сейчас между ними осталась небольшая щель, и тонкая полоска лунного света разрезала полную темноту. Ясмин сосредоточилась на темной фигуре, широко раскрытыми глазами наблюдая за ее беззвучным приближением. Она не издала ни звука. Кто или что бы ни подходило к кровати, лучше не будет. Разве послали бы одного воина на ее спасение? Или это третий Дикий?

Беззвучная фигура словно проплыла по воздуху и напряженно замерла. Высокая и мощная, она возвышалась над кроватью и, похоже, изучала обнаженный десерт, который представляла из себя Ясмин.

Она была настолько измучена, что понадобилось немало времени, прежде чем она смогла найти логическое объяснение кошмарному образу. Ясмин закрыла и открыла глаза. Мужчина в маске. Не животное, не призрак, а мужчина из плоти и крови. Она смогла рассмотреть лишь светящиеся желтые глаза. Затем он пошевелился, поднял руку и снял с лица темную ткань.

Маска. Обычная маска.

Ясмин не испугалась. Она оставила позади страх и все остальные чувства, кроме ярости. Она ждала – ждала борьбы, ждала смерти. Из оружия остались только зубы, но она обязательно ими воспользуется, если сможет. Будет вгрызаться в плоть насильника, чтобы причинить ему максимальный ущерб, пока ее не убьют. Если повезет, то доберется зубами до горла и заберет с собой на тот свет хотя бы одного ублюдка.

Мужчина медлил, разглядывая ее. Ясмин стиснула пальцы скованных рук в кулаки. Пропади он пропадом! Пропади они все пропадом!

Затем он сел на корточки рядом с кроватью и наклонил голову. Ясмин вздрогнула, испугавшись, что он собирается ее поцеловать - удивительно, что такое обычное действие для нее показалось невыносимым - и собралась с силами, чтобы бросится на него, как только горло насильника окажется в пределах досягаемости.

- Тсс, тихо, - предостерег мужчина невыразительным шепотом. - Сейчас я освобожу тебя.

Ясмин ошеломленно дернулась, понадобилось несколько секунд, прежде чем до нее дошел смысл сказанного. Она упорно молчала несколько часов, отказываясь разговаривать с похитителями или отвечать другим способом, но сейчас из ее горла вырвался тихий беспомощный звук.

Он протянул руки к изголовью кровати, раздался щелчок. Ясмин не видела нож в его руке, но почувствовала кожей холод клинка, когда он ловким движением освободил ее от кандалов. Как он смог это сделать так легко?! Движение вызвало в плечевых суставах волну нестерпимой боли, и Ясмин втянула воздух с тихим, придушенным всхлипом. Она быстро подавила звук, спрятав его за стиснутыми от боли зубами и попыталась пошевелить руками, но не смогла. Они так и остались вытянутыми над головой и не подчинялись ее командам.

Мужчина все понял без слов, и лезвие скользнуло в ножны. Крепкие руки в перчатках опустились на бесчувственные плечи Ясмин и несколько раз их сильно сжали, прежде чем осторожно потянуть ее руки вниз. Суставы горели огнем. Ясмин казалось, что руки вывернуты из суставов, хотя он очень мягко опустил их на кровать и вытянул вдоль ее тела, чтобы уменьшить боль. Ясмин крепче стиснула зубы, сдерживая рвавшийся крик. На лбу выступил холодный пот, снова подступила тошнота, но она молча боролась с приступом невыносимой боли.

Большие пальцы сильных рук легли на ее плечи и начали массажировать воспаленные, опухшие связки и сухожилия, усиливая муку. Боль выгнула обнаженное тело дугой высоко над кроватью. Но он удерживал ее в горизонтальном положении, продолжая безжалостно восстанавливать кровообращение в травмированных мышцах. Она настолько замерзла, что тепло, исходившее от его рук, от склонившегося над ней тела, казалось на голой коже обжигающе горячим. Боль прокатывалась мучительной дрожью, туманила зрение и мысли. Сейчас, когда так важно держать себя в руках, Ясмин поняла через дымку страдания, что вот-вот потеряет сознание.

Нет, не потеряет! Она не может позволить себе слабость! Она крепилась изо всех сил, и всего через несколько секунд - бесконечно долгих секунд - боль начала отступать. Мужчина продолжал разминать ее плечи и вести через муки к облегчению боли. Наконец она безвольно опала, тяжело хватая открытым ртом воздух, словно после долгого бега.

- Хорошая девочка, - прошептал он и оставил ее в покое. Мужчина выпрямился, достал нож и повернулся в сторону изножья кровати. И снова ощущение холода лезвия на коже, небольшой рывок, щелчок металлического замка и ее ноги свободны. Он снова склонился над ней и занялся ошейником на ее шее. С ним он провозился довольно долго, но вот звякнул замок и Ясмин почувствовала освобождение. Инстинктивно она свернулась клубком, ее тело двигалось без всякой команды со стороны мозга в бесполезной попытке самозащиты и сохранения чувства собственного достоинства. Она стиснула бедра, прикрыла скрещенными руками грудь и уткнулась лицом в пыльный и пахший плесенью голый матрас. Ясмин была не в силах поднять взгляд на мужчину. Слезы слепили глаза, забивали горло.