Опасные игры

Пролог

Пролог

Десять лет назад

Камелия

Каждые пять секунд я поглядываю на свои наручные часы в ожидании минуты, когда наконец-то автобус доедет до нужной мне точки. Мои большие наушники приглушают все посторонние звуки и позволяют насладиться музыкой в полной мере. Смотря в окно, я широко улыбаюсь знакомым с детства улицам. Сердце трепетно бьется в ожидании встречи с отцом. В ушах играет любимая песня «The Killers — Shot At The Night», и я ненароком постукиваю ногой в такт мелодии.

Как только автобус сворачивает на улицу Victtorio Emanuele, я оживленно поднимаюсь с места и направляюсь к выходу. Оказавшись на улице, сдуваю прядь волос, небрежно упавшую на лицо, и вдыхаю запах родного города. Знойный июльский воздух касается моей кожи, и она становится влажной от духоты, витающей в воздухе. Я по-детски весело кружусь и чертовски радуюсь, что наконец дома.

Пустой рюкзак, свисающий с одного плеча, напоминает о том, что на ближайшие несколько недель можно смело забыть об учебе. Моя школа-пансионат находится в соседнем от Катании городе, столице Сицилии — Палермо, и каждый семестр у нас есть возможность разъезжаться из кампуса по домам на две недели. Наверное, мне повезло больше остальных, поскольку я живу не так далеко, как некоторые мои одноклассники, которые не всегда могут себе позволить такую роскошь, как поездка домой к родителям. Я пишу папе смс, что уже через несколько минут буду дома, и предвкушаю, как буду рассказывать ему об интересных знакомствах и новых предметах в семестре.

В нашей жизни многое поменялось за эти семь лет, с момента, как умерла мама. Я до сих пор сильно грущу по ней, а иногда, закрываясь в комнате, плачу, вспоминая моменты жизни с ней. Помню ее тёплые руки, безграничную любовь, заботу и доброту. Мне всегда будет ее не хватать. Но я знаю, что она за мной наблюдает и заботится, даже если физически ее нет рядом. Отец заменил мне весь мир и старается быть для меня опорой и самой лучшей поддержкой в жизни. Однажды, когда боль потери захлестнула меня с особой силой, так, что тряслись руки от отчаянья и невозможности принять реальность, он сказал, что мой мир никогда не разрушится, потому что он будет самой крепкой и высокой стеной, защищающей меня от всего негатива. И это правда так. Мой папа – самый крепкий орешек и самый заботливый отец на планете.

Последние три года я учусь в школе, а папа пропадает на работе целыми сутками, и мы редко созваниваемся. Но как только наступают каникулы, он откладывает дела и посвящает все своё время мне. За несколько недель до моего приезда мы планируем наше совместное время так, чтобы успеть все и по-настоящему отдохнуть. Частенько мы ходим в море под парусом, а по вечерам разжигаем костёр во дворе и жарим маршмэллоу. Мы даже придумали свою традицию, связанную с моим приездом. Готовим до невозможности вкусную лазанью по рецепту мамы. Наверное, она пришла бы в ужас, увидев, какой бардак мы оставляем после готовки этого потрясающего блюда.

Я заглядываю в витрины магазинов, наслаждаясь атмосферой летнего города. Открытые веранды, столики под зонтами и люди, всегда одетые с иголочки, как на праздник. Сворачиваю на улицу, где живу, и ускоряю шаг, чтобы приблизить долгожданную встречу. Три года назад мы продали квартиру на окраине города и переехали ближе к морю в большой дом, который отец построил сам.

Открываю ворота с помощью магнитной кнопки и прохожу во внутренний дворик, усеянный огромным количеством цветов по краю мощеной дорожки. Я оглядываю все растения и нежно прикасаюсь к их лепесткам, вспоминая, как дома с мамой мы сажали цветы в горшки. Мои мысли прерывает звук открывающейся двери и громкие шаги. Я бросаю рюкзак на асфальт и бегу в объятия отца.

— Папа! — крепко прижимаюсь к нему и визжу от переполняющего счастья.

Я его почти не узнаю. С момента моего отъезда он помолодел лет на десять. Надо же, побрил голову налысо и отрастил весомую бороду, которая подчёркивает широкие скулы и придает ему еще более брутальный вид. Не знаю, что так повлияло на изменение его внешности, но теперь привычному деловому гардеробу он стал предпочитать свободные клетчатые рубашки и начал носить прямые джинсы с подворотами. В свои пятьдесят пять лет он выглядит супер и подаёт пример многим своим сверстникам, которые решили, что после полтинника можно спокойно превращаться в дедов на пенсии. И только несколько глубоких морщин на лице, появившихся не так давно, рассказывают о том, что ему пришлось нелегко. Любая пережитая боль искажает взгляд, но его добрые, карие глаза все так же светятся несмотря ни на что. Он смеется, приподнимая меня от земли, и говорит то, что и всегда при каждой нашей встрече.

— Привет, моя звездочка! — положив свои руки на мои плечи, он оглядывает меня с ног до головы и, по-доброму цокая, качает головой. — Я тебя не видел четыре месяца, а ты так выросла!

— Что, правда? — с хитрой улыбкой прищуриваюсь, выискивая правду в его глазах. — Но я все ещё остаюсь самой низкой в классе.

— Это не ты самая низкая, это твои одноклассники очень высокие.

Усмехнувшись ему в ответ, я по-дружески толкаю его в плечо.

— Пойдём скорее в дом, и так что-то припозднились.

Мы проходим в гостиную, где все осталось лежать так, как было до моего отъезда. Каждая деталь полна воспоминаний. На тумбе возле телевизора расставлены мои детские фотографии , а рядом с ними – фигурки из глины, которые я лепила для школьных конкурсов. Фотография мамы, где она улыбается и держит меня совсем крохотную на своих руках. Такой я ее и запомнила. Могу только представить, как отцу было тяжело справляться со мной в одиночку после ее смерти, а сейчас ещё и до жути непривычно находиться в пустующем доме без громких разговоров и смеха. Я жду, когда закончится школа, чтобы приехать домой надолго, пока не придёт время поступать в университет. Не хочу, чтобы мой отец все дни проводил на работе, без желания возвращаться в одинокий дом. Хотя он, конечно, пытается делать вид, что все у него нормально, чтобы я лишний раз не переживала.

Глава 1

Глава 1

«Память согревает человека изнутри.

И в то же время рвёт его на части».

Харуки Мураками «Кафка на пляже»

Камелия

— Мисс, Ваш стол номер пятьдесят пять, — вручая мне пригласительный, произносит хостес. — Лифт находится в левой части лобби. Приятного вечера.

Лёгким кивком меня приглашают войти внутрь отеля. Тут все основано на эклектике и каждая деталь кричит о роскоши и богатстве. Это место создали для ценителей настоящего искусства. Мраморный пол отражает хрустальные люстры с подвесками из страз. В зоне ожидания располагается величественных размеров персидский ковёр, расшитый вручную. Стены с лепниной рисуют в голове картинки Древнего Рима, а колоны с золотой гравировкой и витиеватая лестница в стиле барокко погружают в атмосферу Венеции XVII века.

Медленно, наслаждаясь каждым сантиметром этой роскошной сказки, я поднимаюсь к частному лифту для VIP гостей. Он-то мне и нужен. Сегодня я тоже особенная гостья, хоть и не красуюсь в списке Forbes и не являюсь женой одного из владельцев отеля. Впрочем, стоит отметить, что это очень облегчило бы мне жизнь, поскольку одной из отличительных черт этого отеля является то, что сюда не могут попасть люди без своей официальной пары. Но деньги или связи решают все. За хорошие чаевые в качестве официальной подружки сюда могут пустить даже проходящую мимо шлюху. Мир меркантилен. Все покупается и все продаётся. Именно по причине таких требований мне пришлось проявить всё своё искусство соблазнения и втянуть в свой план ещё одну пешку. Томас Шон — акционер розничной сети магазинов. В прошлом году он продал акции на сумму более 8 миллиардов долларов. С таким финансовым положением он мог бы стать отличным завидным женихом почти для каждой женщины Америки. Вот только одна загвоздка — он уже женат десять добрых лет. Но Шон, как и многие другие мужчины, осознающие всю свою мощь, конечно же, не сильно хранит верность семье.

Мне не составило труда познакомиться с ним на одном из благотворительных вечеров. Еще ни один мужчина из моего списка не мог устоять от платья с глубоким декольте. Этот наряд так же банален, как и реакция мужчин. Добавить сюда ещё милую улыбочку и взгляд, полный восхищения и желания, — и он твой окончательно и бесповоротно. Как оказалось, для Томаса подобного рода знакомства на светских мероприятиях – уже привычная ситуация, ведь он давно не посещает их со своей женой и мало кто сможет хотя бы вспомнить, как она выглядит. Впрочем, несмотря на то, что мне доводилось много раз проворачивать подобного рода авантюры, я все же ставила на то, что мы познакомимся у него в офисе на Пятой авеню или в лифте его дома, где я буду в роли туристки из Италии, прилетевшей посмотреть Нью-Йорк. Какая-то часть меня хотела верить в то, что он хотя бы старается скрывать своих любовниц от жены, но все оказалось куда более тривиально.

Лифт начинает отсчёт этажей сверху вниз. Пятьдесят семь, пятьдесят шесть, пятьдесят пять… С его приближением внутри закипает что-то похожее на тревогу, ведь этот день я ждала очень долго. День, когда я посмотрю в глаза тем, кто разбил, растоптал, уничтожил меня прежнюю, оставив только пепелище. Мне понадобились годы, чтобы вернуть себя к жизни, собрать как мозаику, состоящую из миллиона пазлов событий, мечт, желаний, надежд и разочарований. И что-то все же мне удалось склеить. Но вместе с этим я отрастила огромный непробиваемый панцирь. Защитную оболочку от всего негативного, что может вновь меня окунуть в то состояние, из которого, казалось бы, не было выхода. «Все что нас не убивает — делает нас сильнее». В мысли пробиваются отрывки из памяти, о которых больно думать. Ещё больнее думать о том, что с этим придётся смириться и жить дальше. Но как показала мне жизнь — время не лечит. Оно затягивает рваные раны, оставляя некрасивые шрамы на теле. И каждый раз, смотря на них, ты видишь всю историю их происхождения, которую невозможно забыть, сорвать с кожей, стереть из памяти.

Теперь, поднимаясь на 71 этаж на частном лифте, я чувствую себя окрылено, пьяняще. Сама мысль о том, что ты начал воплощать в жизнь то, что так давно планировал — пленит и дурманит. И чем выше я поднимаюсь, тем меньше я чувствую себя тревожно. Я, черт возьми, на своём месте.

Двери лифта медленно открываются, представляя моему взору огромный зал с приглушённым светом. Уверенным шагом от бедра я направляюсь в сторону бара, чтобы не приковывать к себе лишние взгляды, но делать это получается с трудом.

Это казино не похоже на все другие, которые мне доводилось видеть. А побывать мне пришлось во многих. Чтобы отыскать то самое, где я точно смогу увидеть этих ублюдков. Десять лет своей жизни я не жила. Я была одержима планом мести, желанием расплаты и справедливости. Я научилась жить вопреки всему. Я нашла смысл. Именно поэтому с сегодняшнего дня я играю ва-банк, пускай и ценой своей жизни.

— Мартини тоник, пожалуйста, — озвучиваю свой заказ бармену.

Облокотившись на небольшой барный стул, поворачиваюсь вполоборота, чтобы спокойно рассмотреть все происходящее в зале. Глазами ищу знакомые лица, но в ответ ловлю на себе лишь грязные, пошлые взгляды сидящих за игровыми столами мужчин. Сколько должно быть денег у человека, чтобы, сидя за покерным столом, в момент повышения ставок, пялиться на девицу у бара, а не следить за реакциями других участников? Таких людей в покере профессиональные игроки называют «рыбами». Фиш — это определение игрока, который либо недавно начал играть, либо играет давно, но исключительно ради удовольствия. Они не утруждают себя тонкостями игры, стратегиями других игроков или тактическими манёврами. Их главное оружие против других — это деньги, которыми они не сильно дорожат. Именно поэтому они готовы идти до конца, не боясь промахов. Главная цель в игре с таким оппонентом — уметь вовремя закинуть наживку. И если все сделано правильно — рыбка на крючке. Несмотря на то, что покер в моей жизни появился недавно, так называемых рыб я встречаю очень часто, и не только за покерным столом.

Глава 2

Глава 2

Я бегу по узкому коридору, не заглядывая в лица людей, стоящих по обе стороны от меня. Проверяю на стене схему плана эвакуации и пытаюсь понять, в какой части здания сейчас нахожусь. За поворотом меня ждёт большая железная дверь с табличкой «для персонала». Просто так туда не попасть. Нужен четырёхзначный код.

Засекаю ещё три минуты и жду, когда нужный человек откроет мне дверь. Да, в моем случае деньги тоже решают многое. Только, к сожалению, не мои честно заработанные, а когда-то принадлежащие моему отцу. После его убийства я осознала, что совсем его не знала. Будучи пятнадцатилетним подростком, я не могла поверить, что мой отец был частью семьи «Бокка Ди Леоне». Частью сборища убийц, торговцев оружием, наркотиками, женщинами. Частью группировки, не знающей жалости к людям, которые не согласны жить по их правилам. Только спустя несколько лет, когда я окончательно окрепла, я смогла дотронуться до этой ситуации, переступая через свои страхи, безумную боль, горечь, и найти достаточно доказательств причастности отца к ним. Но я никогда не поверю, что папа был таким же, как и они. За несколько лет поисков любой информации мне удалось узнать, что отец сотрудничал с ФБР и предоставлял им все сведения о деятельности семьи. Мне хочется верить, что у него была особая миссия, во благо мира и добра, а не иначе.

Еще при жизни папа завещал мне ячейку в банке, где хранится пятьсот тысяч долларов. Какую-то часть из них я уже пожертвовала в неблагополучные семьи и нуждающимся в медицинской помощи, а также приютам для животных. Конечно, это все равно не улучшит мою карму, но, надеюсь, поможет выжить другим. В моем списке также есть и другая часть трат. И именно поэтому я здесь.

Наконец дверь с щелчком открывается.

— Быстрее, заходи сюда, — с виду очень молодой парень зовёт меня пройти внутрь. Он закрывает дверь за мной и нажимает на значок блокировки. — Вот карта. Приложишь, когда будешь выходить. Только не здесь, там, с другой стороны, вон за той дверью, — словно проводя инструктаж новичку, он показывает на выход.

— Это твои вещи, — парень протягивает мне стопку чистой униформы для работников отеля. — И ещё, — он продолжает быстро, но нерешительно говорить. — Кнопка пожарной тревоги – в том зале, находится в третьем углу по часовой стрелке от входа.

Парень бегло посмотрел на меня, и я увидела в его глазах замешательство: с одной стороны, он будто был рад, что помогает мне за хорошие деньги, а с другой, напротив, боялся ужасающих последствий.

— Удачи тебе, – бросает он мне на прощание.

Я не успеваю сказать и слова ему в ответ, как незнакомец, который только что дал мне в руки оружие, испаряется.

Завязываю аккуратный низкий пучок из волос и надеваю чёрную маску, скрывающую половину моего лица. В этой одежде я чувствую себя не менее уверенно, чем в платье с открытым декольте. Запускаю пальцы в свою сумочку и нащупываю небольшой флакон с духами. Вот бы охрана, пускающая меня в этот отель, узнала, что за жидкость там на самом деле. Теперь я полностью во всеоружии. Снова сверяю часы. Мой выход.

Двигаюсь медленно, как подобает персоналу, по всему залу. Хватая по пути поднос с дорогим шампанским, старательно слежу за дверью VIP-зала, которая ещё ни разу не открывалась. Обновляю бокалы с игристым вином и обслуживаю гостей на высшем уровне. Три месяца я обучалась этому искусству у опытных официантов, работающих в отелях.

Вдруг краем глаза замечаю, что нужная мне дверь открыта нараспашку. Пытаюсь понять, кто вышел оттуда. Пристально наблюдаю за мужчинами в смокингах, идущих по направлению к выходу. Это не охрана. Возможно, партнёры. Или враги. Они легко могли позвать сюда тех, кого ненавидят. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Тем более, что игра в покер как никогда сближает. Ну, или заканчивается тем, что у кого-то остаётся пуля в башке. Ничего страшного. Они сделают так, будто этого человека и вовсе не существовало на земле. Разве что об этом будут знать его жена и дети. Если только они и от них не избавятся, как от ненужного балласта, сжигая дотла весь твой мир и танцуя со смехом на костях и крови твоих родных, любящих тебя, оберегающих от всего плохого.

Я стою на одном месте и не могу пошевелиться от вновь прожитых эмоций из прошлого. Небольшой тремор рук, сохранившийся с того дня, напоминает мне о времени, когда моя жизнь в один миг превратилась в ад. Я делаю глубокий вдох и выдох, чтобы не соблазнять смотрящую в мою сторону паническую атаку, и достаю из нагрудного кармана свой маленький флакон. Я пойду до конца, чего бы мне это ни стоило. Долго всматриваюсь в стакан виски, в котором растворяется перламутровая жидкость, медленно падающая на дно.

Расстояние до нужной мне двери с каждым пройденным шагом отдаляется, сужая пространство коридора до одной тонкой линии, в конце которой я вижу маленькое чёрное пятно. Стены по обе стороны душат меня, лишая кислорода. Я чувствую себя героиней какого-то психоделического фильма. Мне необходимо собраться и вернуться в реальность. Руки дрожат, хоть и внутри я чувствую себя абсолютно спокойно, проговаривая все то, что давно хотела сказать напоследок жестоким ублюдкам, которые, смотря в детские глаза, приказали убить. У меня нет ни капли сожаления о том, что я собираюсь сделать. Тогда, сидя в подвале и задыхаясь от угарного газа, я пообещала себе, что больше никогда не буду убегать. Я всегда буду смотреть в глаза своим страхам и боли, чтобы ничто и никогда не смогло меня разрушить.

Меня учили, что месть — удел слабых людей, не умеющих прощать и идти дальше. Но в моем случае это заставило меня жить, подарило второй день рождения. Многие люди проводят с чувством несправедливости и обиды всю свою жизнь, отравляя себя этим свинцовым ядом и делая вид, что для них все это далеко в прошлом. Но не думаю, что смогу позволить себе признать это и похоронить в себе. Эта боль никогда не пройдёт, она всегда будет напоминать о себе. И если есть кто-то, кто решил, что может распоряжаться жизнью других людей, решать их судьбы, убивая отцов, матерей, лишая их детей полноценной счастливой жизни, — он должен быть наказан за это по справедливости, а не продолжать жить с осознанием того, что весь мир в его руках. Прошло десять лет, и количество смертей на их счету увеличилось в сотни раз. Полиция закрывает глаза на это и отмахивается отговорками, что у них недостаточно доказательств. Если Бог и есть, то почему спустя столько лет они продолжают жить и творить все эти ужасные вещи? Мне остаётся полагаться только на себя и верить в свои принципы, а не в судьбу, карму, бумеранг, что там ещё?

Глава 3

Глава 3

Когда-то люди думали, что

когда кто-то умирает,

его душу в страну мертвых уносит ворон.

Но иногда… лишь иногда…

Ворон приносит эту душу обратно,

чтобы восстановить порядок вещей.

Фильм «Ворон»

Аарон

Железные ворота, открывающие путь к загородному особняку в готическом стиле, медленно распахиваются. На часах три ночи, а мой телефон до сих пор разрывается от звонков, тем самым вызывая ещё большее желание нажать на кнопку отключения.

В автомобиле на выдвижном дисплее включён новостной канал. «Сегодня в одном из Пабов на Седьмой авеню прозвучали звуки выстрелов. В результате стрельбы были убиты двое мужчин: двадцатисемилетний Фитцджеральд Диворро и тридцатилетний Амелио Рунно. По предварительным данным, оба принадлежали к одной из самых опасных криминальных семей мафии Нью-Йорка. Полицейские пока не могут дать точной информации о причастных к убийству. Поиски улик по этому делу продолжаются. Ситуацию прокомментировал сам Мэр города: «На улицах творится сплошной хаос, несущий в себе огромную угрозу для мирных жителей Нью-Йорка. Мы направим все свои силы на то, чтобы немедленно это прекратить. Причастные к убийствам будут наказы по всей строгости закона, без возможности обжалования приговора». Выключаю монитор, не желая больше слушать, как журналисты и копы, вечно сующие свои носы в любую дырку, расследуют это дело. Покупные, лживые, ненастоящие. Для меня уже не ново, что через день они забудут напрочь об этом деле.

Сквозь темное стекло бронированного окна я вижу, что свет горит на каждом этаже здания, а возле входа припарковано гораздо больше машин, чем обычно. Для меня это означает лишь одно: сегодняшняя ситуация не оставила никого из семьи равнодушным. Тягучая волна раздражения растёт во мне пропорционально каждому метру, приближающему меня к дому. Помимо сегодняшней ситуации в Пабе могла добавиться еще одна, где бы пострадала до невозможности наивная лиса. Хотела меня убить? Издаю лёгкий смешок в воздух и потираю руками свои пульсирующие виски. За такое мне было бы не сложно вернуться из ада за ней и забрать с собой. Боюсь только, что и там она бы нашла способ запудрить мозги дьяволу и сбежать обратно.

Мои ребята в очередной раз отлично выполнили задание, не засветившись и убрав нужных, самых отбитых волков из стаи. Амелио и Фитцджеральд перешли все границы дозволенного. И мои границы терпения. Массовая, приносящая огромные доходы торговля оружием и наркотиками напрочь развязала им руки и прибавила смелости, чтобы начать торговать ещё детьми и женщинами. Четырнадцатилетних девочек переплавляли через океан в Колумбию на нелегальные и в то же время не добровольные заработки. Начиная от работ по дому и заканчивая гораздо мерзкими, низкими вещами. Я понимаю: всеобъемлющая власть застилает глаза. Но допустить расцветание подобного рода бизнеса — выше моих сил.

Мы не связаны напрямую с полицией города и тем более не отчитываемся перед ней. Наша миссия — внедрение и зачистка синдикатов мафии без следов и следствия. Мы сами решаем, кого нужно убрать, а кого посадить на пожизненный срок. Каждый должен быть готов отвечать за свои действия и выбранную жизнь. Высшие чины иерархии давно приговорены к смертной казни вне закона, поскольку их нахождение в тюрьме только облегчило бы им жизнь.

Наша организация С.Н.О. не занимается одноразовыми преступлениями. Разве что в крайних случаях, когда дело касается безопасности страны. После войны в Ираке я сразу же получил спецзадание от главы С.Н.О. — внедриться в семью мафии и досконально изучить внутренности группировки. Мне была предоставлена возможность собрать лучшую команду, которой я могу доверять, как себе. Я был одним из немногих, кого война не сломила. Лишь ожесточила пыл и сделала неуязвимым. Умирающие на руках друзья и оглушающие взрывы лишают многих бойцов самого главного — контроля и холодного разума. Тех, кто шёл со мной рука об руку на протяжении двух лет, не потеряв себя, я взял с собой. Мне нужны были люди, умеющие контролировать ситуацию даже в самые непредсказуемые моменты. Разведчики, добывающие любые сведения о противнике и знающие несколько языков в совершенстве, военные программисты, умеющие взламывать любые цифровые системы за считаные секунды, превосходные стрелки, попадающие прямо в цель, независимо от расстояния до объекта. Все эти люди стоят за моей спиной и прикрывают мой тыл, пока я нахожусь в самом ядре.

Изначально наш план был расписан на три года, после чего дело предполагалось закрыть и отложить в чёрный ящик с пометкой «выполнено». Но оказавшись внутри, я понял, что трёх лет будет недостаточно. Все оказалось куда сложнее. Бесчисленное прибавление отраслей разного рода бизнеса лишь укрепляло власть боссов и делало их мощнее. Реструктурирование компаний повлияло всецело на характер ведения дел и позволило им засунуть свои клешни и в легальный бизнес. Строительство, политика, суды, медицина, полиция — все находится под их строжайшим контролем. Для таких людей не писаны законы, разве что в Библии. Хотя все мы понимаем, что там, где есть грязь — Богу не место.

Я застал момент, когда несколько семей, воюющих между собой, почувствовав запах опасности за своими спинами, пожали друг другу руки и начали работать вместе. Но, несмотря на это, между ними всегда будет протянута нить, как леска, которая при ошибке той или другой стороны может оборваться. И это повлечёт за собой большие проблемы. Жесточайшую войну, пропитанную кровью.

За десять лет работы с синдикатом мне удалось стать своим и занять высокое положение в иерархии. Не то, чтобы я не мог сделать этого и раньше. На то были свои причины. Я не собирался становиться советником босса. А именно его правой рукой. Но спустя семь лет мои приоритеты поменялись. Для меня было важно крепко держать бразды правления в своих руках. Оказывать большое влияние на таких людей и подчинять их своим правилам игры. В конечном итоге я стал важной фигурой в криминальном мире. «Своим парнем», за которым следуют несколько десятков человек. Они доверяют мне, как себе, не зная и даже не догадываясь, кто я на самом деле такой и зачем я здесь.

Глава 4

Глава 4

Камелия

Удар. Быстрый вдох. Удар. Глубокий выдох.

Груша, принимающая на себя всю силу моей ненависти, раскачивается из стороны в сторону, явно не желая сегодня сотрудничать. С рыком бью ещё раз и попадаю точно в цель. Мое тяжёлое, сбитое дыхание говорит о том, что сегодня я точно не настроена на осознанную тренировку.

— Эй! Эй! — направляясь ко мне с другого конца зала, тренер повышает голос, чтобы я услышала его. — Полегче, тигрица, — подойдя ко мне ближе, он приподнимает правую бровь. — Ты что, собираешься растерзать ее до смерти? — с искренним смехом Клайд останавливает в воздухе висящую грушу.

— Возможно, и да, — восстанавливая своё рваное дыхание, я скидываю боксерские перчатки на пол и тянусь за бутылкой воды. Половина жидкости течёт мимо рта, попадая на мой топ персикового цвета. Тренер наблюдает за моими движениями, прищурив глаза. — Да, очень сексуально, — озвучивая мысли вслух, он поднимает глаза на меня. — Но удары у тебя сегодня дерьмо. Я предупреждал тебя, Ли, что ненависть – тоже эмоция, и ее нужно уметь правильно распределять, — читая мне очередные нотации будничным тоном, Клайд уверенно всматривается в мое лицо. — Ты лупишь по груше в тот момент, когда глаза застилает гнев, — он дотрагивается пальцем до моего виска. — Твой мозг не думает. Поэтому вероятность того, что оппонент вмажет тебе прямо между бровей, очень велика. У тебя две минуты отдышаться. Затем встаёшь со мной в спарринг и спокойно отрабатываешь то, что битый час пыталась тут делать, — всучив мне брошенные перчатки, он уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями, которые не дают мне покоя уже третий день. С того самого вечера, когда я встретилась лицом к лицу с человеком из прошлого.

Невозможно сосредоточиться на чем-либо, когда все, что ты так долго планировала, рухнуло в один миг. Давящий груз непринятия реальности сжимает мою грудную клетку и не даёт нормально дышать. Вместе с этим, на протяжении нескольких дней меня одолевает чувство паранойи. Может быть, я схожу с ума, но меня не покидает ощущение, что я постоянно нахожусь под прицелом его людей. Чувствую своей кожей, всем нутром, его пристальный, холодный взгляд, сосредоточенный на мне. А может быть, это лишь выдумки, не имеющие никакого отношения к реальности.

Все оставшееся время тренировки Клайд постоянно ловит мой отстраненный, витающий где-то взгляд и возвращает обратно. Его попытки отрезвить меня не помогают. Я выполняю его просьбы на автомате, словно робот, совсем не чувствуя боли и мышц.

Выхожу на улицу, чтобы обдумать дальнейший план действий. Нужно что-то решить, пока я окончательно не свихнулась. Достав из кармана куртки металлическую визитку, кручу ее в руках и долго смотрю на номер телефона, выгравированный на ней.

Навести справки об Аароне было нелегко. Информации о его скрытной личности – с пыль. Но найти место проживания было проще простого, тем более что он сам протянул мне в руки свой номер телефона, который я с легкостью отследила.

Закусив губу, я все ещё оцениваю разумность своего поступка. Понятия не имею, что сейчас делаю. И к чему это меня приведёт. Возможно, я своими же руками тянусь к капкану, который вот-вот захлопнется. Рискованно надеяться на то, что жизнь предоставит мне ещё один шанс убежать от смерти, но у меня не остаётся выбора, кроме как пойти и самой все разузнать.

Говорил ли Гризли правду? Или нагло врал в лицо, играя на моей уязвимости в ту секунду. Он обрушил все мои планы явно не для того, чтобы спасти меня. В тот момент он даже не догадывался, кто скрывается под маской обычной официантки. Тогда на какой черт остановил меня?

Да, я облажалась. Не смогла предвидеть настолько неожиданную ситуацию в тот вечер. И это чувство неудовлетворение гложет уже третий день, опуская меня на дно неопределенности. Может быть, это всего лишь его игра, целью которой является убрать меня раз и навсегда.

Если все же словам Аарона можно верить, то рано или поздно я ошибусь. И мне не сложно представить, что со мной сделают в таком случае. Он посеял во мне зерно сомнения, которое с каждым днём прорастает все глубже. Но так просто я не сдамся. Шанс на вторую жизнь нужно использовать по полной, а не прозябать с мыслью, что так и не смогла решиться что-то изменить в этом жестоком мире.

Я закидываю ногу через сиденье своего мотоцикла Дукати-дьявол и вставляю ключ в замок зажигания. Свирепое, злое рычание двигателя заполняет все пространство парковки. Зажимаю рукой газ и стартую с места, оставляя за собой клубы пыли.

****

Штаб-квартира наёмника? Поднимаю взгляд и скольжу им по высокому стеклянному зданию из пятидесяти этажей. Да у тебя отличные условия для жизни, Гризли. Слезая с мотоцикла, я вешаю шлем на ручку тормоза. Дикий интерес смешивается с неунимающейся тревожностью и создаёт ощущение невесомости.

Я вхожу в просторный холл и направляюсь к лифту, минуя ресепшн. Бесшумный механизм поднимает меня на 41 этаж и открывает свои стеклянные двери. Я шагаю по просторному коридору, осматриваясь по сторонам в поиске номера Гризли. Пройдя шесть квартир, я наконец подхожу к той, на двери которой красуются нужные мне цифры. Прежде чем коснуться звонка, я замираю, обдумывая то, что могу сказать ему прямо сейчас. Дверь бесшумно открывается, лишая меня таких необходимых секунд раздумья.

Первое, что бросается мне в глаза — его голый торс и нижняя часть, небрежно перемотанная полотенцем. Сканирую его высокую, сильную фигуру, пока не утыкаюсь глазами в лицо. «Может ли человек выглядеть настолько привлекательно после сна?» – чуть ли не вырывается у меня, но я вовремя одёргиваю себя. Его пристальный, уверенный взгляд излучает полное спокойствие.

Аарон отступает на шаг в сторону, пуская меня в свои апартаменты, заполненные естественным светом. Большая просторная гостиная, обставленная в стиле хайтек, выглядит стильно и очень уютно. Не снимая с себя ни куртку, ни ботинки, я прохожу на середину комнаты и плюхаюсь в массивное, обитое кожей кресло.