Опасный выбор

Глава 1. Макет

— Смотрит на нас.

— Что? — поворачиваюсь к подруге.

— На моте, видишь?

— Лен, ты вообще не о том думаешь! — я кидаю быстрый взгляд в сторону, и стремительно краснею. Ленка замечает.

— Ага! Знакомый что ли?

— Нет. Вообще не знаю его, отстань.

Я не вру. Просто вижу этого парня уже далеко не в первый раз — мы живём в одном дворе и постоянно пересекаемся утром. В одно и то же время, я прохожу мимо его подъезда в универ, а он заводит свой мотоцикл и пугает меня. Традиция у нас такая. Ненавижу громкие звуки, никогда не привыкну. Пару раз у меня даже валились из рук работы, но теперь я держу их крепче. Бесит.

А ему нравится, что я подпрыгиваю. И не надоест же издеваться! Скорей бы зима. Зимой он ездить не сможет. Типичный тупой качок. Только и делает, что слоняется на турниках со своей компашкой или дымит у подъезда. И постоянно мотается на моте, туда-сюда, туда-сюда, распугивая бабулек и голубей. Все ворчат, но терпят. Зачем с таким связываться? Себе дороже.

Хорошо, что мои окна выходят на другую сторону, хотя бы ночью его не слышу.

— Лучше под ноги смотри, — продолжаю игнорить я пристальный взгляд. — Лужа! Лен, блин, не урони! Я целый месяц пыхтела над этим дурацким макетом! Дай лучше я понесу, подержи плакат.

— Нет уж, — подружка уворачивается и моя вилла опасно покачивается у неё на руках. — Сама неси свой транспарант, а я с домиком прогуляюсь, он красивее.

— Домиком. Угу. В четыреста квадратов...

— …с бассейном, — мечтательно подхватывает Ленка, разглядывая макет, — и террасным садом. Вот бы сейчас туда. Домик мечты!

— Ты свой доделала?

— Нет, завтра принесу, если Софка опять не разляжется на нём. Вот неугомонная кошара. Я уже и на шкаф прятала, так она и там достаёт. Может, она от клея тащится?

— Угу. От клея. Маленькая хвостатая наркоманка. Манукян сегодня спросит.

— Знаю, — Ленка смешно надулась. — Сделаю невинные глазки, может прокатит! Это же не я виновата, а кошка!

— Вообще-то он мужик ничего, добрый, — поддержала я. — Ты главное улыбайся пошире.

— Вот так? — показала Ленка безумного Джокера, и мы заржали, как две дурочки. Обожаю её.

Перед просмотром было немного волнительно. Оставалось два дня на подготовку, и мы сходили с ума. Спасались юмором. Ленка, как истинный друг, притащилась ко мне, чтобы помочь донести работу до универа. Родители уже умотали, а своей машины у меня не было. Откуда деньги, спрашивается? Хорошо, что до универа топать недалеко — каких-нибудь пятнадцать минут и на месте!

— Алик писал? — спрашивает подруга, как бы между прочим.

Алик. Весёлый мальчик из параллельной группы. Кажется, я ему нравлюсь, знаки довольно очевидные, но я ещё не уверена. На прошлой неделе он объявился у меня в ВК, прокомментировал пару фоток, и больше ничего. У него своя компания.

— Не-а, — пожимаю плечами. — Сегодня у нас история совместная.

— Так сама подойди, тыры-пыры, он же тебе нравится…

Я с трудом соображаю, что Ленка имеет в виду. Морщусь от сигаретного дыма. Несговариваясь, мы с ней демонстративно покашливаем и крайне недовольно, как две интеллигентные дамочки, проходим мимо «отдыхающего» мотоциклиста. Он, кажется, собрался куда-то ехать, но не торопился. Пялился на нас, присев на чужую машину. Мотошлем рядом, на капоте. «Тотал блэк» — зачем-то подумала я, — как банально… «я в чёрном, я опасный». Забитые татуировками руки, пальцы, даже шея, серьги в ушах, кожанка небрежно валяется на моте, сидит в одной майке — типа ему пятнадцать градусов нипочём, спортивки — типичный бандюган. Я поймала себя, что слишком долго разглядываю и смущённо отвернулась. Ещё возомнит о себе чего!

Мы благополучно процокали по тротуару дальше.

— Подвезти?

Это первое, что я слышу от него за годы соседского сосуществования. Оглядываюсь. Усмехается.

— С ветерком? — уточняю я саркастически и гордо продолжаю идти. Эти дурацкие ответы живут своей жизнью, я не умею их сдерживать. Зачем вообще говорю с ним? Как же я не люблю эти моменты! Сначала ляпну, а потом думаю. Сбоку довольно фыркает Ленка. Она, в отличие от меня, любит мои «выкидоны».

— Твоему домику, — говорит она мне громко, чтобы парень услышал, — только ветерка и не хватает для натуральности, — смеётся. — Один лёгкий ураганчик и месяц работы насмарку.

И я улыбаюсь. Действительно. Нервы перед просмотром и так расшатаны, куда ещё-то нервироваться?!

— Держи крепче.

— Так что?! Подойдёшь?

— Куда? — всё, я уже напрочь забыла о чём мы болтали. Эти дурацкие руки в татушках. Теперь понятно, почему некоторые так усердно забиваются — чем больше татушек, тем больше внимание они привлекают к себе. Ох, как же он любит внимание! Самодовольный кретин. И ухмыляется нагло.

— К Алику, аллё!

— А, нет конечно! Я что дурочка, — нервно хихикаю.

— Ну хоть в контакте ему писни, ты чё?

— О чём? У него там и фоток-то свежих нет, редко бывает.

— Ага! Следила?

— Да нет!

— Да да! Давай-ка, бери быка за рога!

— Не буду я ему писать, сама пиши, если хочешь.

— Напишу «ты нравишься Дашке», — засмеялась подруга зловеще, — а ты расхлёбывай!

— Лен, блин! Не смешно! Даже не думай ничего писать! А то я напишу твоему Славику!

— Э-э! Что за мерзкий шантаж!

— У тебя учусь!

— Учись получше, мы уже списались вчера! — показала мне подружка язык.

— Серьёзно?

— Угу.

И Ленка принялась рассказывать. А я слушала вполуха. Ей повезло со Славиком, они казались идеальной парочкой. Два весёлых романтика. Я искренне радовалась за них, но с «моим» Аликом всё было не просто. Он, конечно, нравился мне, но «брать быка за рога» я не собиралась, не так воспитана. Все эти байки про сильных женщин были не про меня, и вообще, я сомневалась, что такие женщины вообще бывают. Если женщина «берёт быка», то какая же это женщина? Это уже какая-то бой-баба, получается, а то и вовсе — мужик. Нет, это всё не мои методы. Я невольно поглядела вниз, убедилась, что я точно «не мужик»: лодочки на каблучке, юбка-карандаш, и длинный бежевый тренч эффектно развивается на ветру. Ну, по крайней мере, мне хотелось думать, что «эффектно».

Глава 2. Маньяк

— М-м… — я всё ещё раздумывала.

Какая неловкая ситуация!

— А родители дома? Ты ведь с родителями живёшь, да? — я покраснела, как помидор. Какие странные вопросы я задаю! Зачем? При чём тут родители?! — Не хотелось бы их напрягать, — быстро добавляю, перехватив игривый Ленкин взгляд.

— Ну, ладно, Даш я пойду, ещё в магаз заскочить, — тут же нагло сбегает она, делая таинственные знаки бровями.

Ах ты!..

Подруга, называется!

— С мамой. Её ещё нет, — произнёс Алик, поглядев на экран. — Да ты и так не напряжёшь. Поехали? Мы быстро. Я тебя чаем напою. Тут недалеко.

— Хорошо.

Делать нечего. Я покорно села в машину. На нас пялились выходившие — сплетен не избежать, — выдохнула я тихонько.

Алик включил бодрую музыку и газанул со двора. Я воспользовалась неловким молчанием и написала маме, что немного задержусь.

— Что Манукян сказал? — заговорил водитель первым. Он вёл свою «ласточку» деловито, чуть ли не одним пальцем. За рулём он чувствовал себя ещё уверенней, чем на ногах, и я с уважением, и очень скрытно поглядывала, как ловко он управляется. Мне всегда нравились парни, разбирающиеся в машинах. Это мужественно.

И даже слегка волнительно.

— Про макет? В целом, ему понравилось, — ответила я. — Сказал только деревьев в сад добавить, для наглядности. Но я заметила, что надо в следующий раз клея поменьше, его видно местами, и не красиво.

— Да ну! У тебя очень красивая вилла получилась, ты слишком требовательна к себе.

— Думаешь?

— Ага. Забей, всё супер!

Я засмеялась:

— Соблазнительное предложение. Если бы ты был преподавателем, то забила бы. Так уверенно говоришь.

— Потому что это правда!

— Ага!

— Правда-правда! — улыбались карие глаза.

— Ладно.

Я не знала куда деться от смущения и ковыряла поясок плаща.

Разговор затих. Кажется, Алику тоже неловко, — удивлённо заметила я. — Ого!

Деревья потихоньку превращались в силуэты, а в квартирах загорался свет. Мы заехали в небольшой зелёный двор, и Алик с трудом припарковался на тесной обочине.

— Опять сосед занял моё место, гад, — проворчал он, глуша мотор. — Идём. Узнаёшь улицу?

— Нет, — честно призналась я. — Я плохо знаю этот район.

— Надо было сказать, что узнаёшь, и что скинула адрес родным, а то вдруг я маньяк… — он посмеялся и повёл меня к подъезду.

— Маньяки не дают советов, — парировала я.

— А может я хитрый маньяк…

— А может я хитрее и уже номер машины скинула…

— Чё правда? — поднял он брови.

— Не знаю, — ответила я уклончиво и заулыбалась.

— Ладно, не буду на тебя сегодня нападать, — цокнул «маньяк», — так уж и быть. Перестрахуюсь, до следующего раза, — он придержал для меня тяжёлую дверь.

— А следующего раза может и не быть, — заметила я, проходя первой. — Я ведь теперь знаю, что ты задумал.

— Хм-м, — он веселился. — Предлагаешь всё-таки напасть? Пока есть возможность?

— Жертвы тоже не дают советов, — отшутилась я.

Как неловко было говорить с ним о нападениях. Перед глазами сразу поплыли картинки поцелуев и всякая ерунда. Я быстренько развеяла их:

— Какой у тебя этаж?

— Третий, — Алик задержался у лифта, — постой.

— Давай пешком? — предложила я, волнуясь. Не хотелось бы толкаться с ним в тесной коробочке. — Идём. Подвигаемся после долгого сидения.

— Ты же на каблуках… — Алик не уставал удивляться.

— Ну и что? Да я быстрее тебя поднимусь, — фыркнула я азартно.

— Да?

— Да!

И мы рванули по лестнице, как дураки.

Наперегонки. А через минуту гнулись у квартиры, тяжело дыша и смеясь. Ну детский сад, ей богу! Мы переглядывались и широко улыбались, довольные пробежкой. Конечно, Алик подыграл мне, он не дурак — распихивать девчонок локтями. Это хорошо, — думала я, наблюдая, как он звенит в замочной скважине ключами.

— Фух-х…

— Прошу, — снова галантно пропустил он меня вперёд.

Квартира была самой обыкновенной, каких миллионы. Типичная хрущёвская планировка, низкие потолки, обои. Я с облегчением скинула туфли и тоже стала пониже, под стать потолкам. Заметила на себе любопытный взгляд.

— Что?

— Ничего, — Алик улыбнулся. — Давай плащ, повешу.

— Да я сама. Сюда?

— Угу.

— Ну, показывай, кому помогать, — неловко положила я сумку на пуфик. — Куда идти?

Он провёл меня по красной ковровой дорожке в свою комнату. Половицы тихо скрипели. У нас в квартире давно лежал ламинат. А тут ещё винтажные крашеные доски. Я поделилась наблюдением.

Алик по-хозяйски отмахнулся:

— Руки не доходят. Живём и живём. Уже и не замечаем…

— Да нет, уютно же, — успокоила я. — Мне нравится.

— Любишь «старину»?

— Ага.

Мы вошли в длинную тёмную комнату. Щёлкнул выключатель и я невольно охнула:

— Да ты почти и не начинал!

— Да ладно, тут делать нечего, сейчас вдвоём быстренько…

— Алик! — возмутилась я и закусила язык. Я впервые обратилась к нему по имени. Ещё так громко. Что-то изменилось. Алик невозмутимо подошёл к макету, зажёг настольную лампу.

— Три шоколадки! — великодушно объявил он.

Я не выдержала и прыснула в ладони.

— Сумасшедший! Мы же всю ночь тут просидим!

Глаза хозяина лукаво загорелись.

— Без проблем, устроим тебе спонтанную ночёвку. Мама не будет против.

— Твоя может и не будет, а моя ох как будет, — я подошла ближе, — Ну, хоть плакат сделал, — заметила я презентацию у стены. — Чего же ты с макетом тянул так долго?!

— Тебя ждал.

— Ну, серьёзно!

— Да эти все поделки не моё, — фыркнул он, ковыряя картонку. — Терпения не хватает. Есть же комп. Лучше бы нас прогам учили, чем бумажки лепить. Какой в них смысл? Двадцать первый век на дворе, а мы, как детсадовцы, играемся в домики…

— Так смысл-то в том, чтобы объём почувствовать. Руками пощупать, понимаешь?

— Щупать понимаю, но при чём тут архитектура?

Глава 3. Номер

Едва открыв глаза, я недовольно плюхаюсь обратно на подушку. Не хочу! Небо ясное — значит, придётся идти мимо его мотика. Когда уже зима?! Или хотя бы дождь. Никогда так не хотела дождя, как сегодня!

Обойду с другой стороны, — решаю за завтраком. — Так, конечно, дольше, но зато не увижу ЕГО. Выйду пораньше.

Надену кроссовки, — фыркаю уже в ванной. — Если что — сбегу. Бегаю я не очень, но если тропинками повихлять, там где мотик не проедет, всё будет хорошо. Оторвусь.

Решено! Окончательно успокаиваюсь я, поправляя плащ перед зеркалом. Выскакиваю из подъезда и первое, что вижу — чёрный мотоцикл. Ну конечно! Чуть не налетела!

Проскочить или спрятаться обратно? — в панике соображаю я. — Проскочить или спрятаться?

— Постой.

Проскочить! — решаюсь наконец, и, ничего не сказав, ныряю вбок. Тут можно пробежать вдоль стеночки за угол. Сердце стучит. Ещё немного! Я прорвалась через кусты и выскочила на соседнюю улицу. Хорошо, что додумалась надеть кроссовки, — порадовалась я, и, на всякий случай, перешла дорогу. — И хорошо, что отнесла макет вчера! С ним так не побегала бы!

Не будет же он каждый день меня караулить?

Что ему нужно?

Узнала через пару минут.

Знакомое рычание раздавалось всё ближе и ближе. Я поискала глазами, куда деться, но тротуар, как назло, ещё долго тянулся вдоль детского сада. Гадство! Ни одной лазейки. Мотик подкрался, как хищный зверь, и поехал рядом.

— Не хотел напугать, — сразу перешёл бандюган к делу. — Погоди…

— Что тебе нужно? — я набралась храбрости и взглянула прямо.

Никогда не видела его так близко. Серые глаза тоже внимательно изучали меня из шлема.

— Ничего, — он оставался серьёзным.

Я остановилась.

— Тогда зачем устроил это вчера? —

Он упёрся ногами в асфальт.

— Не знаю. Плохой день.

— Плохой день?! — я оторопела. — А я-то тут причём?

Он промолчал.

— И часто ты бросаешься на людей в плохие дни? — продолжала я безнаказанно возмущаться.

Снова молчание. Отвернулся. Глянул опять.

Дикарь. Не знает, что ответить.

— В следующий раз предупреждай. Буду держаться от дома подальше, — буркнула я и продолжила идти, гордо задрав подбородок.

Он снова поравнялся и поехал рядом:

— Как я предупрежу, если у меня нет твоего номера?

Ого.

— Хорошая попытка! — я не смогла сдержать улыбку.

Вот это поворот!

— И…?

— …и не будет, — отрезала я вслух.

Он тихо посмеялся.

— Ладно. Подвести?

— Спасибо. Я ещё жить хочу.

— Ну, живи. До встречи.

Шлем защёлкнулся, и мотоцикл вырвался на дорогу перед одуревшей машиной. Раздался сигнал, но бандюган был уже далеко — вильнул в потоке и через секунду занырнул за поворот.

Безбашенный.

Что это вообще было? — думала я весь оставшийся путь. — И зачем я улыбалась ему, как дура?!

Так и притопала в универ задумчивая. И Ленке о случившемся ничего не рассказала. Не знаю почему. Не хотелось. Послушала свеженькую историю про её злосчастную кошку, которая снова покушалась на макет. Поглядела на выживший домик:

— Всё супер, Лен, даже не переживай… — похвалила на автомате.

А на перемене встретила в коридоре Алика. Он возвращался с физры — румяный, растрёпанный, в спортивном костюме — их гоняли на улице. Тренера обещали перевести нас с октября в спортзал, но погода сейчас стояла такая хорошая, что студенты сами просились на волю. Алик тоже увидел меня и отстал от своих пацанов, а я отправила Ленку вперёд. Он подошёл, улыбаясь:

— Привет.

— Привет, — улыбнулась и я в ответ.

Заразительная у него улыбка.

— Ну как, не объявлялся?

— Не-а, — соврала я, не моргнув. — Всё хорошо. Ты проект принёс? — поскорее сменила тему. — Успел доделать макет?

— Ага, — Алик слегка приблизился, чтобы не мешать проходящим студентам и я коснулась спиной прохладной стены, пытаясь сохранить приличную дистанцию между нами. Он продолжал, как ни в чём не бывало:

— Всё благодаря тебе. Ты решила?

— Что решила?

— Поедем сегодня ко мне?

— Ой, — я поморщилась, — совсем забыла, прости. Я подумаю, можно?

— И насчёт завтра тоже решай, я уже билеты взял.

— Ого, уже? А я ещё с Леной не говорила.

— Пока места были. Идёмте, будет весело. Потом по городу покатаемся.

— Хорошо. Мне пора. Я подумаю.

— Подумай насчёт сегодня.

— Окей.

Я догнала Ленку.

— Ну что?! — выпучилась она радостно. — Что сказал?

— Звал сегодня к себе… кино посмотреть, — закусила я губу. Я боялась признаться подруге насчёт завтра. Первым делом надо определиться с «сегодняшним» вечером, — решила я. — А завтра уже видно будет. Может, я и туда и туда успею…

— М-м-м… кино-о-о, — понимающе затянула Ленка. В ход пошли и губки и брови, личико подружки заиграло всеми фибрами. Бесстыжая. Я прыснула.

— Лен, не смешно! — хихикала я нервно, поглядывая по сторонам, чтобы нас никто не подслушивал. — Ну что я у него три часа буду делать? Фильм этот, сплошная фантастика про планеты и космос, я же засну! Ну правда. Вообще не моё!

— О-ой, заснёшь у него на плече, — вздохнула она восторженно, — как романтично!

— Ага, и буду романтично сопеть… и слюни пускать…

— Дашка, блин! Тебе такой шанс выпадает, а ты ворчишь. Судьба прямо толкает тебя к Вольнову, а ты…

— Угу, толкает к нему на диван… — перебила я. — О, прикинь, что я узнала вчера…

— Что? — подружка переключается.

— Что его полное имя Альберт.

Ленка вылупила голубые глазки.

— Да ладно?! Прикольно. Я первый раз слышу. Думала Алик это и есть полное. Кстати, ты так и не рассказала, что было потом?

— Потом? — Я делаю вид, что не понимаю.

— Да-да, он же тебя домой довёз, а что потом?

— Просто довёз и всё, — мы зашли в аудиторию. Манукян был на месте.

— Здравствуйте, Арсен Артёмович! — поздоровались мы дружно и полезли за свою парту.

Глава 4. Скамейка

— О чём задумалась? — мягко поинтересовался Алик.

Кажется, я уже минут пять молчала. Или больше. Не помню. Диалог никак не клеился. Эти руки в татушках. Этот серый, серьёзный взгляд утром на мотике. Голова не соображала. Я уставилась на бегущие за окном деревья и тротуары.

— Да так… просто устала, наверное. Прости.

— Не извиняйся, ты что, — улыбнулся он.

— Слушай, Алик…

— А?

— Постой. Может не поедем…?

— Почему? — он озадаченно переглянулся со мной, продолжая рулить.

— Я не знаю… — я потёрла виски. — Что-то подышать хочется. Давай лучше на Верхнее озеро? Прогуляемся, а? Пожалуйста…

— Ну… давай…

Алик, кажется, остался обескуражен такой резкой переменой, но я действительно не хотела на диван. Не хотела его мамы и скрипучих половиц. Запаха духов и оставаться с Аликом наедине. Мне было душно. Я оттянула ворот. Скорей бы на воздух.

Мы оставили машину на обочине у парка и перебежали по брусчатке на набережную. Вечер был прекрасным. Чистым. Под ногами шуршали листья, по дороге шуршали колёса, и редкие прохожие бродили под фонарями. Я шла, опустив глаза, ничего не видя вокруг.

Ничего, кроме сухих листьев.

Алик смущённо поглядывал на меня и пытался заводить разные разговоры, а я всё ещё была там, в своём дворе. И пыталась понять, почему.

— …или какао?

— Что? — я подняла голову и обнаружила нас около ларька с горячими напитками. Тёплые гирлянды уютно покачивались на ветру, в деревянной витрине красовались румяные булочки. Молодая девочка-продавец ждала моего решения. Алик тоже ждал. Он терпеливо повторил:

— Что ты хочешь: кофе или какао?

— Эм-м… — я кивнула, мол, понимаю-понимаю, — кофе… нет, лучше какао. Спасибо.

Алик улыбнулся.

— Два какао пожалуйста. А булочку будешь? Нет? Ну, ладно. Думаю, что-то сладкое и горячее тебе не повредит, — повернулся он ко мне. — Что-то ты совсем бледная. Замёрзла? Дай-ка сюда руки, — он взял мои холодные пальцы в свои и заглянул в лицо. — Как ты? Не устала на каблуках?

— Нет, всё хорошо… — улыбнулась я, краснея.

От его тёплых ладоней мне действительно стало полегче.

— Ничего себе «хорошо», — он посмеялся. — Сейчас найдём свободную скамейку и посидим немного, ладно? Не представляю, как ты ещё на ногах держишься. Зачем эти геройства?

— Я же к тебе собиралась… и не планировала там ходить… — пролепетала я смущённо. Этот добрый «жест» не был похож на дружеский. Совсем не был! Его руки крепко держали мои в плену. Грели. Я не знала как вести себя, и снова замолчала, не найдя слов. Его глаза довольно блестели.

Кажется, он даже немного расстроился, когда девочка приготовила наши напитки. Вложил в мои потеплевшие руки стаканчик и попытался раздеться:

— Давай куртку дам, а? У тебя совсем тонкий плащ.

— Не-не-не, — замотала я головой испуганно, — Всё в порядке. Я согрелась, спасибо!

Я не врала. Вся эта ситуация с моим безумным соседом отошла за второй план, после Аликиных ладоней. Он сумел перехватить моё внимание. Ловкий ход.

Правда, от этого неожиданного прикосновения, мы оба ощущали неловкость. Алик прятал её за заботливой улыбкой, типа мы сто лет дружим и это было вполне естественно. Ага! А я подыгрывала ему и делала вид, что это правда и я ничуточку не удивлена.

Мы нашли скамеечку с живописным видом на воду и на голодных уток. Пили какао и смотрели, как люди кормят несчастных хлебом.

Я поморщилась:

— Вообще-то они от хлеба страдают.

— Как это? — не понял мой собеседник.

— Нельзя их хлебом кормить. Вредно. Умирают.

— Правда?

— Ага. Я читала.

— А мы всё детство подкармливали уток на Нижке хлебными корками.

— Ещё и чёрствыми, небось?! — хихикнула я возмущенно.

— Ещё и заплесневелыми! — он рассмеялся. — Копили с мамкой всю неделю, и в пакетик — чтобы на выхах сходить и «угостить вкусняшкой». Им что правда нельзя? Совсем-совсем нельзя?! — удивлялся он.

— Ага. Из-за дрожжей.

— И что, прям помирают?

— Угу.

— Ничего себе. Зачем ты это сказала?! Теперь моё счастливое детство запятнано утиной кровью…

Я прыснула в стаканчик.

— Блин, чуть не разлила из-за тебя! — хихикала я и не могла остановиться. — Утиная кровь!

Алик был счастлив.

— Ещё скажи «убийца»!

— Утиный убийца!

— Чё!? Да ладно! — он шутливо пихнул меня. — Все кормили! Только не говори, что ты в детстве не подкармливала их хлебом, ни за что не поверю!

— Подкармливала, конечно, — призналась я. — И тоже, между прочим, на Нижнем озере. Представляешь, если мы, сами того не зная, кормили их вместе?

— Значит, мы с тобой подельники! Не, как там… — он наморщил лоб.

— Соучастники, — подсказала я весело.

— Точно! Вот и встретились утиные убийцы, спустя много лет, на месте преступления. Возвращаются же убийцы на место преступления!

— Ага. Только мы чуть-чуть озером ошиблись.

— Зато утки те же, — Алик растянулся в довольной ухмылке.

— Действительно! А ну-ка… — я отставила стаканчик и полезла в телефон — проверить, сколько живут утки. — Прикинь, могут и десять, и даже пятнадцать лет прожить, если спасутся от хищников!

— Нифига себе.

— Ага! Но, если мы с тобой приложили руку, то вряд ли это те же утки, — покачала я головой, смеясь.

— Приложили хлеб! — поправил Алик и мы досмеялись до слёз. А потом переглядывались и улыбались, как заговорщики.

Какао закончилось.

Уходить со скамеечки не хотелось, и мы остались сидеть. Обсуждали завтрашний просмотр, фильмы, погоду, машины, в общем, всё подряд. Сидели, пока у меня коленки не замёрзли. Я потёрла их и вдруг испугалась, что Алик решит и их «погреть» ладонями. Смотрел он вполне решительно.

— Даш, — он развернулся ко мне.

— М-м? — я испуганно закопошились в сумочке в поисках… в поисках хоть чего-нибудь! Чтобы руки занять. Срочно! Что он хочет сказать? — волновалась я.

Глава 5. Колодец

Но утром я Алика не увидела.

Он даже не пришёл на просмотр к Манукяну.

Я удивлённо помялась с Ленкой в коридоре, но писать ему не стала. Если что, сам напишет. Он и раньше просыпал первые пары.

Началось проектирование и стало не до Аликов. Защитилась неплохо, волновалась, но в рамках допустимого. Манукян остался мною доволен.

А Алик появился только в обед. Бледный и уставший.

— Привет, — поздоровалась я, наткнувшись на него после столовой. — Ты чего просмотр прогулял? Манукян список сбежавших составил. Обещал разобрать вас по косточкам.

— Привет, Даш, — он улыбнулся мне, но всё равно оставался мрачным. — Да, я объясню ему. Поймёт. Прикинь, мне ночью сосед колёса проткнул. Выхожу утром, как обычно, а машина на земле лежит. Четыре колеса, вот, — он открыл в телефоне галерею и показал мне, чтобы не быть голословным.

Но я и так поверила.

— Ничего себе! Псих! Зачем он это сделал?! — удивилась я, разглядывая «погром».

— Да у нас с ним старые тёрки по поводу места, — Алик потёр лицо и выдохнул. — Этот гад считает, что место его, но по договору оно закреплено за нашей квартирой. Машины у нас долго не было, и типа он там свою ставил, привык, а в этом году у меня вдруг тачка появилась, и я ему на это место права указал. И вот, он бесится полгода. Добесился. Всё утро я с ним бодался. Всё отрицает, гад. Ещё и полицию собирается подключить. Мол, я сам проткнул, а на него хочу вину спихнуть, ради страховки или чего-то… Я обошёл всю округу, свидетелей искал, нашёл пару камер, хочу проверить, видно ли с них. Устал разбираться. Блин, — он поглядел на меня и покачал головой. — Не хочу тебя грузить, но это что-то нереальное… ножом… как какой-то психопат…

— Ножом?! — округлила я глаза.

— Угу. Сегодня колёса ножом пыряет, а завтра — людей начнёт. Я уже думаю, может, ну его нафиг, ещё взбредёт что-нибудь в бошку. С виду, мужик-мужиком. Лысоватый, в очках, семьянин, гундит по поводу и без. И вдруг бац! От таких типов не ожидаешь подвоха.

— Жуть… — я поёжилась. — Ты осторожней пожалуйста…

— Не волнуйся, — Алик вдруг вспомнил вчерашнее и глаза у него повеселели. — Вряд ли он решится напасть на «маньяка».

Я заулыбалась и почувствовала его ладонь.

— Ладно, Маньяк, — смущённо вытянула я руку, — мне на живопись пора. Я побегу.

— Беги-беги, — усмехнулся он вдогонку. — От Маньяка не убежишь. Сегодня после пар идём, да?

— Да!

Лестница звонко застучала под каблуками. Живопись на первом этаже. Я пробежала несколько тёмных закутков, коридоров, обгоняя кучки студентов и кусая в волнении губы — «ножом»! — удивлялась я на бегу. — Ленка офигеет от новости! Ножом проткнул. Натуральный психопат. Бедный Алик. Видимо, не бывает у нас дворов без «уродов». Как в той пословице, «в семье не без урода», так и во дворе, один ненормальный обязательно да найдётся. Вот, и у меня во дворе тоже есть такой… ненормальный… и…

Мысль зависла где-то на середине пути.

Каблуки зацокали реже. Ещё реже. Что-то было не так. Живот крутило.

И у меня во дворе… есть… один…

Я нахмурилась.

Остановилась, не дойдя до аудитории десяти шагов. Какая-то страшная догадка подкрадывалась сзади. Догоняла меня. Я завернула от неё к высокому окну в старой раме, бросила сумку, и опустилась на подоконник, совершенно сбитая с толку. Просидела так целую минуту взволнованно ковыряя чехол. Что-то не клеилось в рассказе Алика. Зачем этому типичному мужику так рисковать? Спускаться ночью на парковку, дырявить Алику колёса. Так открыто. Его же все соседи знают, могли заметить, выдать… и камеры…

Проще было бы подложить какой-нибудь гвоздь или что-то острое, чтобы Алик как будто бы «сам» наехал. Хватило бы и одного проткнутого колеса, чтобы машина встала. А тут… открытый конфликт. Опасный, как провода под напряжением.

И…

Ножом…

Все колёса.

Все до единого. Нарочно.

Чтобы Алик опасался…

Сталью блеснули серые глаза в шлеме.

Ножом!

Я представила, с каким упоением ОН мог втыкать лезвие в ненавистные колёса ненавистной машины Алика, и в горле пересохло. Нет, не может быть. Не следил же он за ним до дома? Я вроде видела его после озера… Или когда возвращалась с магазина? — попыталась я вспомнить. — Нет, не видела… он ушёл с турников, пока мы ездили гулять. Ушёл домой. Или нет?

Раздался звонок.

Я залетела в аудиторию белее мела.

— Дашка, ты чего?! — удивилась шёпотом Ленка, когда я стала раскладывать гуашь дрожащими руками. У меня всё валилось и ватман никак не хотел цепляться к подрамнику.

— Ай, ф-ф, — я сунула проткнутый палец в рот. — Дурацкие кнопки. Дай малярку плиз, — попросила я, ошарашенную подругу. — Спасибо. Да ничего, встретила сейчас Алика наверху.

— И-и? — поторопила та круглыми глазищами.

— Ему кто-то колёса проткнул, поэтому он опоздал, — объяснила я как можно спокойней. Но в горле всё ещё першило. Комом встало предположение про моего дерзкого соседа.

— Обалдеть!

— Угу.

— И никто не видел кто это сделал?

Серые глаза нагло усмехнулись.

— Нет, — я поправила работу. — Алик искал свидетелей, но никто не видел. Ещё камеры проверит, вдруг на них записалось.

Ленка с упоением затараторила про похожий случай из новостей, а я замешивала на палитре краски и думала: говорить ли Алику про НЕГО? Было бы правильно, рассказать всё-всё, что я знаю. А что я знаю, — остановила я себя. — Я ничего не знаю. Только догадываюсь. А вдруг я ошибаюсь? Вдруг я напридумывала себе всякого? Нет, если бы я могла убедиться, то, конечно, я рассказала бы. Но, если я ошибаюсь, я не хочу наговаривать зря. Даже на такого бандита. Это значило бы опустится до его уровня, а я не хочу. Я буду разумнее, буду осторожнее.

Как бы убедиться?

Дождаться, пока Алик проверит камеры? Да. Я посмотрю с ним записи, и если узнаю моего соседа — а я узнаю его из тысячи! — я выложу Алику все мои подозрения. Решено.

Глава 6. Сюрпризы

Нет. Это не похоже на прикосновение Алика, — думала я испуганно. Лёжа без сна. Вспоминая забитые чернилами пальцы, запястья, горячее дыхание из широкой груди.

Матвей.

Я засветила экран.

Уже три часа, а я не могу уснуть. Хорошо, что завтра выходной. Зачем он сделал это? — я чувствовала его кожу, его табачный запах, и хваталась за одеяло крепче. — Зачем он так смотрел? Что он от меня хочет?

Я же сказала, что не расскажу Алику. А почему я не расскажу?

Я устала лежать. Спустила горячие ноги на ковёр. Нет, всё не то. Жарко. Хотелось охладиться, и в горле опять пересохло. Я поднялась и пошла в темноте на кухню. Подушечки пальцев скользили по шершавым обоям. Ватные ноги ступали ощупью, несмело. Вроде бы всё осталось как всегда, те же стены, те же звуки, та же вода в стакане, — думала я, делая желанный глоток. — Но всё другое. Начинаешь присматриваться — всё другое. Всё какое-то не настоящее. Фальшивое. Как декорации в театре. Толкнуть посильнее, и всё развалится. Как макет. И я в нём. Опять эти мысли. Я поморщилась.

Как было хорошо не думать ни о чём.

Как я устала думать!

Я подошла со стаканом к окну, но увидела только горящие под лампами листья. Окна нашей квартиры выходили на другую сторону. На пустынную ночную улицу. Не на двор. А вдруг он всё ещё стоит там? — я вернулась на шесть часов назад и ещё раз оглянулась на его застывшую фигуру вдали.

И снова захлопнула дверь подъезда.

Что за бред.

Вода не освежала. Я налила себе ещё стакан и коснулась лбом чёрного стекла. Матвей. Кто ты такой? Зачем появился в моей жизни? Зачем заговорил со мной? Всё же было хорошо. Всё же было в порядке. Жизнь текла своим чередом: я хорошо училась, помогала родителям, дружила, болтала с подружкой обо всём, без секретов, мечтала встретить свою вторую половинку, собиралась устроиться в архитектурную студию после универа, а ещё хотела снять крохотную уютную мансарду в немецком домике и украшать её стены тёплыми гирляндами, и каждый день печь пироги и печенье.

Ты не вписываешься в моё красивое будущее, Матвей. Не вижу тебя на своей открытке. Ты из другой истории. Из другой, тёмной Вселенной, неизвестной. Зачем ты пришёл в мою?

Откуда ты пришёл?

Почему я не могу перестать думать о тебе?

Я упала на диван и ещё с час промучилась на своей горячей подушке. Снились жуткие сны с мотоциклом и Ленкой, чёрным двором, бешенными собаками по пятам, и Аликом. Утром встала разбитая.

Вылезла на завтрак позже всех.

Квартира пропахла блинами так, что кислорода не осталось.

— О, Дашуля! — обрадовался папа. — Ты к нам обедать или завтракать?

— Ужинать, — буркнула я, — а ты чего такой весёлый?

— Они с мамкой к Савиным уезжают гульбанить! — сдала родителей Лизка. Она дулась в уголке с телефоном. — А меня с Веркой не отпускают!

— Ай-яй-яй, пап, — подыграла я на полном серьёзе. — Какой пример вы детям подаёте! Как не стыдно!

— Ух, занозы, — папа прищурился на нас и пригладил усы. — Да мы в первый раз за… Лер… за сколько?

— М-м? — мама повернулась от плиты.

— Когда мы с тобой гульбанили-то, а?

Мама наморщила лоб, вспоминая. А я пока огляделась в поисках чего-нибудь съедобного: схватила с тарелки блинчик, пока она не видела.

Включила чайник.

— Где-то с рождения Даши и не гульбанили, — воскликнула мама удивлённо, проведя нехитрые рассчёты в уме. — Ну-у, может, даже больше, лет двадцать будет…

— Во-о! — довольно забасил папа. — Вот через двадцать лет, Лизок, можешь гульбанить, пока ноги не отвалятся, все ночи напролёт! — он захохотал от своей шуточки.

— А можно я сегодня погульбаню разочек, а потом двадцать лет не буду? — выпучила наша Лисичка невинные глазки в ресничках. Хлоп-хлоп!

Папа чуть чаем не подавился. Они уже второй пили. По выходным мы всегда пили второй чай перед обедом и радовались, что не надо никуда спешить. Смотрели видосы в телефонах, обсуждали планы на следующую неделю, составляли список покупок. Папа в субботу мотался на ярмарку за свежим мясом и овощами, и периодически прихватывал нас с Лизкой — за компанию. Но мы старались не попадаться или делали вид, что заняты учёбой — что там делать на этом рынке?! Скукота. Иногда ездила мама, но чаще всего, и она уезжала к подружке на маникюр и прочие непотребства.

А сегодня был особенный день. Родители собирались на юбилей к дяде Серёже. За город. Это означало полную свободу до самой ночи! Я планировала позвать в гости Ленку и оторваться с киношкой и морожкой. Но подружка отписалась, что идёт гулять со Славиком. Я кусала губы. Точно, Славик. Теперь между нами будет Славик. Как непривычно.

«Даш, бери Алика, пойдёмте вместе?» — предложила она, сжалившись.

Но я не хотела им мешать.

Или не хотела Алика?

Надо было бы написать ему для приличия, спросить, нашёл ли преступника… но я боялась спрашивать. Боялась, что найдёт. Пусть думает, что это его лысый сосед. От Матвея можно всего ожидать. Не нужно Алику связываться с этим бандюганом.

Никому не нужно.

Проколоть ножом все шины! Сколько же злости в этом ненормальном! Сердце невольно заколотилось. Нет, я не хочу снова думать, — разогнала я таинственный силуэт. Непонятный. Тёмный. Инородный образ Матвея.

— Дашуль, — крикнула мама из прихожки. — Мы поехали, ты за старшую! Супчик в холодильнике, и развесь бельё, когда машинка закончит!

— Хорошо!

— На ночь закройтесь. Ключ в двери не оставляйте, мы поздно вернёмся, сами откроем, а вы спать ложитесь, поняла?

— Да!

— Не забудь бельё, а то завоняется!

— Ага! Не забуду!

«Привет, Даш) ты тут?» — написал Алик первым.

Я не открывала. Минуты две пялилась на уведомление, решалась.

«Привет) Рада, что ты жив, Маньяк)» — пошутила глупо. — «Как дела? Есть новости по соседу?»

«Ага, жив пока)) Да блин, там с одной камеры не видно, а вторую записали уже сверху, идиоты. У них каждые сутки поверх записывает. Какой смысл… ладно, забей. Извини. Давай о чем-то приятном. Пойдём гулять?»