Опекун для Золушки

ПРОЛОГ + ГЛАВА 1

По холодным плитам пола струился серебристо-серый узор. Он расходился и вновь соединялся там, где на каменном постаменте стоял гроб. Смертельная бледность лилий спорила с мрачностью бордовых роз, лежавших на черном покрывале.

Свежие цветы, богатые траурные ленты, мертвец… За что?!

Рядом под каменной плитой вечным сном спала моя мама. Уже год, как из большого светлого замка она переехала сюда — в фамильный склеп семьи Адамс. Это был самый страшный год в моей некогда беззаботной жизни.

Едва закончился отмеренный традициями срок, папа сменил черную траурную одежду на белоснежный свадебный камзол. Я не понимала его, не одобряла, злилась, а он сказал, что все делает исключительно ради меня. Мол, девушку моего возраста должна воспитывать мать, а если ее нет, значит, подходящая мачеха.

Так в нашем доме появилась она…

Новая леди Адамс была красавицей, каких мало. А еще стервой, каких свет не видывал. И доченька Агаты — очаровательное создание — оказалась под стать матушке! Внешняя идеальность обеих, как красивая обертка, скрывала гнилые натуры.

Это видела я, замечали слуги, но отец, очарованный лицемерной возлюбленной, считал ее воплощением добра и порядочности. Меня же называл завистливой лгуньей, которая не желает смериться с тем, что сводная сестра красивее и талантливее, нежели я.

Талантливая! Ха! Это Глория-то? А впрочем, да, белокурая дрянь действительно была очень способной девочкой в придумывании всевозможных пакостей.

Как отец мог не видеть этого?! Или он просто не хотел?

Необъяснимо избирательная слепота и свела его в могилу!

Я до боли закусила губу, чтобы не расплакаться. Мачеха сказала, что произошел несчастный случай: лошадь во время прогулки понесла, всадник упал и сломал себе шею. Все очевидно, да, но я не верила ни единому слову этой рыдающей гадины. Она все подстроила.

Она и ее проклятая дочь!

И, что самое ужасное, эти две змеи добились своего. Замок, земли, семейный капитал — всем теперь управляла Агата, потому что до второго совершеннолетия мне оставался еще год, а значит, я, находясь под ее опекой, не могла самостоятельно распоряжаться своей частью наследства.

И не было никакой гарантии, что в этом «серпентарии» у меня получится дожить до двадцать первого дня рождения — лошадь ведь может взбрыкнуть и подо мной.

— Микаэ-эл-ла, — пропела сестра, подкравшись сзади. Я даже не вздрогнула. Пусть шаги ее и отличались бесшумностью, но стойкий запах приторно-сладких духов не учуял бы только покойник.

Глупая ассоциация заставила сердце болезненно екнуть. Бросив прощальный взгляд на лицо отца, похожее на восковую маску, я нехотя обернулась.

— Что тебе, Глория? — спросила нарочито равнодушно.

— У нас для тебя сюрпри-и-из, — продолжала растягивать слова завитая по последней моде кукла.

Она помахала перед моим носом запечатанным конвертом. Ей недавно исполнилось восемнадцать — первое совершеннолетие, после которого в нашем королевстве можно было выйти замуж, но нельзя вступить в наследство или, к примеру, открыть свое дело.

Впрочем, сестрицу это мало беспокоило, потому что матушка, обожавшая дочь, ни в чем ей не отказывала.

— Что это? — Я внутренне напряглась, и только духи предков знали, чего мне стоило сохранить внешнюю невозмутимость.

— Спляши — отдам! — мерзко захихикала сестрица.

— Имей хоть каплю уважения к человеку, который тебя удочерил, — стиснув кулаки, процедила я.

— Ой, да ла-а-адно! — Глория использовала письмо в качестве веера, обдувая напудренное лицо. — Ему уже все равно, он труп.

— Он мой отец и твой отчим!

— А еще он корм для червей. — Блондинка скривилась. — На, читай. И не задерживайся тут, пора паковать вещи. — Она сунула мне послание.

— Вещи? — Я сглотнула. — Зачем?

— Там, полагаю, все подробно расписано.

Вскрыв дрожащими пальцами конверт, я уставилась на пустой лист. Дорогая бумага: гладкая, плотная, вся в полупрозрачных вензелях. Первой мыслью было: это просто глупая шутка — любимое развлечение Глории. Второй — мне конец. Потому что на листе ослепительной белизны начали проступать мрачные темные буквы.

— Магистр черной магии герцог Элорик, — выдохнула я, ни к кому не обращаясь.

— Да-да! Именно он, — радостно подтвердила сестрица. — А еще он отныне твой законный опекун, — озвучила она то, что было сказано в послании. — Благодари свою мамочку, — добавила злорадно. — Если бы не ее последняя воля, о которой нам сегодня сообщил нотариус, ты бы осталась жить здесь.

— До следующей бешеной лошади? — вырвалось у меня.

— Знаешь, — прищурилась Глория, — а я даже рада, что ты станешь игрушкой Ивара Элорика. Давно пора сбить с тебя спесь и научить уму разуму!

Она визгливо расхохоталась. Эхо скопировало ее смех, отразило от стен, умножило… и мне стало казаться, что надо мной потешаются духи усопшей родни.

Не выдержав пытки, я схватила из гроба две длинные розы и со всего маха заехала ими по физиономии блондинки.

— Это тебе за папу!

— Ты что… а-а-а… шипы!

— И за маму! — Продолжала наступать я, в то время как Глория, перестав веселиться, неуклюже пятилась. — И за меня тоже!

Колючие стебли ранили холеную кожу, раскрашивая ее алыми штрихами. Мои руки тоже кровоточили, но я не чувствовала боли.

— Ты пожалееш-ш-шь! — прошипела будущая наследница Адамсов, укравшая мою жизнь и мое приданое. — Я лично позабочусь, чтобы магистр Элорик превратил тебя в мерзкую жабу.

— Осторожней, Глория, с желаниями, — сказала я тихо, терять-то все равно уже нечего. — Вдруг какой-нибудь темной ночью эта самая жаба возьмет да и придушит тебя во сне. — И улыбнулась… улыбкой мертвеца.

Потому что жить мне оставалось совсем немного, учитывая слухи, ходившие о герцоге. Но идти на заклание смиренной овечкой я тоже не собиралась. Помирать — так с музыкой! К тому же это странное опекунство — воля моей покойной матушки, а она никогда не сделала бы мне ничего дурного. Так что еще неизвестно, кто хуже: черный маг с сомнительной репутацией или две змеи, пригретые отцом.

ГЛАВА 2

Я сидела в облюбованном кресле, раздраженно постукивая свернутым в трубочку свитком по колену, и хмуро смотрела на развешанные по спальне наряды. Мои собственные!

Белое шелковое платье, голубое шифоновое, теплое фиолетовое и дорожное серое. Еще скромное зеленое на мне и строгое черное на подоконнике. Все! Самое красивое ярко-красное с расшитым золотой нитью корсажем исчезло из сундука, пока я завтракала.

И взяли его, скорей всего, служанки. А они и шага не делали без приказа хозяина.

Подло!

Спускаясь утром в обеденный зал, я наивно полагала, что там нас ожидает компания потенциальных невест Дария, приехавших на отбор.

Но его высочество, похоже, разослал приглашения не только претенденткам, но и благодарным зрителям, жаждущим хлеба и зрелищ. Так что гостей, к моему огромному удивлению, оказалось аж сто пятьдесят пять человек, включая мачеху, сестру и меня. Чтобы унять волнение, я пересчитала их всех дважды и даже попыталась некоторых запомнить.

Лорды и леди, собравшиеся за столом, пребывали в предвкушении маскарада, стартующего сегодня в полночь. В полночь! Ха! Как раз когда мне, как обозначено в первом пункте пресловутого списка, нельзя покидать комнату без сопровождения.

Только желающих отвести меня за ручку на бал я что-то не замечала. На меня искоса поглядывали все, кому не лень, но ни один кавалер из сидящих поблизости не предложил пойти с ним на маскарад.

Да что там маскарад… они даже разговаривать со мной не решались, сводя любой диалог к вежливым да, нет, «что-нибудь подать, леди?». И я точно знала причину такого поведения.

Она… то есть он… восседал во главе богато сервированного стола рядом с принцем, охотно любезничал с красавицами, увешанными драгоценностями, как новогодние елки гирляндами, лениво отвечал на вопросы мужчин и, бросая на меня насмешливые взгляды, понимающе улыбался.

Ла-а-адно, ваша светлость, я не гордая… приду с кошкой.

Выкинув из головы воспоминания о завтраке, я вернулась к выбору платья, потому что маскарадный костюм, принесенный служанкой, был ужасен. Второе обещание, данное ночью, Элорик тоже выполнил.

Чтоб ему весь день икалось!

Как и перечень запретов, костюм «беременной стрекозы» с романтичной надписью на коробке «Лунная фея», вызывал во мне жгучее желание послать «доброго няня» в неведомые дали. Потому что иначе, как издевательством, я все это назвать не могла.

Пятнадцать пунктов в списке! Пятнадцать!!!

И ни одного объяснения по ним, а ведь я после завтрака честно пыталась поговорить с его светлостью и прояснить хотя бы неприязнь к алому.

Попросила уделить мне всего каких-то десять минут, но герцог предпочел проводить пышногрудую брюнетку в библиотеку, куда ей внезапно приспичило попасть, причем именно в его компании, мне же небрежным тоном бросил: «Позже, Мика».

Как собачке какой-то… или служанке. Гад! Если таким образом опекун пытался вынудить меня отказаться от бала, он просчитался! Теперь я пойду туда ему назло. И точно не в наряде «толстобрюхого насекомого».

— Белое или голубое? — переводя взгляд с одного платья на другое, пробормотала я. — Что думаешь, Гелла? — Сидевшая на подлокотнике кошка громко фыркнула и тоже начала постукивать… не свитком — хвостом. Похоже, оба варианта ей не нравились. — Фиолетовое? — с надеждой спросила я. — Не хочется просить наряд у Глории, да и не факт, что она одолжит. А больше обратиться не к кому. — Гелла молчала, и я рискнула предложить последнее: — Может, тогда черное? Как тебе? — Прищурившись, я уставилась на траурных оттенков атлас с едва заметным серебристым узором. — Если найти полумаску в цвет…

— Мр-р-р, — недовольно мявкнула киса.

Запрыгнув на спинку кресла, она принялась старательно царапать коготками дверь.

— Хочешь уйти? — вздохнула я, решив, что замучила бедное животное глупыми вопросами.

— Мр-р-р, — повторила кошка, в ожидании посмотрев на меня.

— Когти точишь?

— Мр-р-р! — И взгляд такой выразительный, что я почувствовала себя глупо.

— Эта дверь заперта, прости, — сказала грустно. — Я могу открыть тебе ту, что ведет в коридор. Надо?

Кошка демонстративно закатила глаза, снова фыркнула и с еще большим рвением принялась драть деревянную поверхность. Заинтересованная ее действиями, я встала и, навалившись, отодвинула тяжелое кресло вместе с хвостатой пассажиркой в сторону, затем взялась за прохладную бронзовую ручку и медленно потянула ее на себя, слабо веря в чудо.

Удивительно, но оно свершилось! Дверь поддалась, открывая моему взору тускло освещенную лестницу, ведущую как вверх, так и вниз. Радостно мяукнув, белоснежная проводница спрыгнула на ступени и, оглянувшись, махнула хвостом, будто приглашая. Я колебалась всего пару секунд, некстати вспомнив про обилие запретов в списке, который до сих пор сжимала в руке.

— Мяв-мяв? — нетерпеливо высказалась Гелла, убегая вниз. Я бросила свиток на кровать рядом с костюмом «феи» и последовала за ней — в конце концов, на прогулку по потайным лестницам его светлость вето не накладывал.

-

Через пять минут…

Лестница закручивалась спиралью, уводя нас все ниже и ниже, фонари тускнели, и двигаться приходилось практически на ощупь. Поначалу я думала, что мы спешим на первый этаж или во двор — мало ли какие там дела у кошки, но вскоре поняла: моя хвостатая компаньонка нацелилась на подземелье, упомянутое в пункте номер одиннадцать.

От любопытства воспряла духом, почуяв близость тайны, инстинкт самосохранения не подсказал ничего. По-хорошему мне, как благопристойной леди, следовало развернуться и, подхватив юбки, отправиться назад в комнату, пока не поздно, однако я так сильно была обижена поведением герцога, что ноги сами понесли навстречу приключениям.

Духи свидетели, по собственной инициативе я бы туда не сунулась, но Гелла уверенно бежала по ступеням, не забывая оглядываться и призывно мяукать. Запрет пробудил азарт, обида за проклятый список и украденное платье — жажду мести. Все это благополучно победило страх перед неизвестностью.