Операция «гвоздика»

Пролог

В цеху бесперебойно раздавались лязганье металлических деталей в гальваническом барабане и гул, что издавал огромный механизм. Едкий дым химикатов свербил нос, заставляя отвлекаться от работы, чтобы почесать его короткими ногтями изнутри. Чувствительная слизистая, как и вся кожа реагировала на щёлочь, частички которой витали в воздухе.

Со стороны второго барабана послышалось недовольное бурчание. Седая покрытая бисеринками пота облысевшая макушка Михаила Ивановича выглянула из-за механизма.

— Надо спать с женщиной, а не с гальваникой в обнимку, — ворчал старик. — Я у вас как прописался. Как что-то сломается, то у моей каморки собирается столпотворение. Никакого покоя.

Михаил Иванович вновь опустился на корточки перед проводами, скрываясь от чужих глаз.

— А у меня, между прочим, таких как вы ещё пол завода! То у строителей шуруповёрт отъебнёт, то станок странно пыхтит от перенапряжения, то вы, то с малярки инструменты опять выклянчивают.

Последние, не переставая насаживать пружины на крючки, широко улыбнулись друг другу, подмигивая. В разговор включился Даниил, подавая электрику ржавый ключ.

— Да Бог с тобой, Иваныч. Всё бухтишь и бухтишь. Возраст даёт своё? Тебе бы что-нибудь успокаивающего выпить…

Михаила Ивановича, единственного электрика на всëм пружинно-механическом заводе, мужчины уважали, а так называемый «молодняк» ласково за глаза называл его «батька Миша». Нравом этот шестидесятилетний электрик был довольно сварлив, но попусту никогда не говорил, не юлил, а при нужде – поддерживал по-особому, по-отечески. Оттого и никто слова поперëк его сказать не мог, понимая, что раз Иванович приказал сделать так, значит другого варианта попросту нет.

— Ага, — посмеялся Андрей, довольно похрюкивая. — Настойки лесной, на кедре…

— Желательно градусов сорок, — подхватил маляр Александр, потирая руки от масла.

За неработающим барабаном раздался тяжëлый вздох, стремительно перетекающий в очередную нотацию.

Остальные представители гальванического цеха, стоявшие поодаль и следившие за функционированием первого барабана, абсолютно не слышали друг друга в этой какофонии звуков.

Так, молодой мальчишка двадцати пяти лет, Святослав, или же Свят, пытался криками и визгами объяснить Алексею предполагаемую проблему, закрепляя вышесказанное хлёстким: «Нихера не понятно, что оно хочет. Я за кофе».

Алиса, сидевшая совсем рядом, не смогла сдержать улыбки, видя, как раскрасневшийся от недовольства гальваник брёл за горячительным напитком. Мужики, пытавшиеся разобраться с другой проблемой, лишь посмеивались, бросая тому вслед едкие комментарии.

Алексей Михайлович не был исключением, наблюдая за стремительно удаляющейся спиной новенького и скалясь в ухмылке. Мужчина смог краем уха услышать лишь последнюю фразу и, не найдя варианта лучше, решил последовать его примеру, убирая в передний карман спецовки свои очки.

— Дядь Лёш, — заметив знакомую лысую макушку, Алиса резво подорвалась с колен и подбежала к старику. — Опять за кофе идёте? Сами ведь на сердечко жаловались ещё вчера в курилке.

— Волнуешься?

— Конечно. Вам лечится нужно.

Его массивная рука опустилась на женскую макушку, с юношеским озорством принявшись трепать волнистые волосы. Некогда прилизанный низкий пучок, который с усердием делала Алиса, теперь едва держался на хлипкой резинке, неприятно оттягивая вниз волоски. Алексей заулыбался, видя недовольство на лице девушке. Оно было для него невероятно очаровательным.

— Не, Алис, я сегодня на чаёчке. Смотри, — он кивнул головой на небольшой кухонный стол из тёмного дерева в конце цеха.

На лакированном покрытии лежали коряво порезанные куски лимона. Его сок растекался по поверхности, поблёскивая в свете ламп.

«Витамины убежали», — Алиса была уверена, что об этом подумал и старик, замолчавший на полуслове.

— Глистов не боитесь, дядь Лёш? — девушка многозначительно посмотрела на собеседника, подняв бровь.

Алексей Михайлович лишь хмыкнул, мозолистыми пальцами невпопад слегка постукивая по голове помощницы.

— Да после этой работы наши желудки и стекло переварят, не боись, дочка. А ты что, тоже на перекур отошла?

Взор уставших карих глаз опустился на юное лицо, подмечая на коже сажу и чёрное масло для обработки пружин. На светлых щеках те выделялись довольно ярко, создавая образ трудолюбивого работника.

Алексей, как и многие на этом заводе, не считал поначалу Алису за полноценного работника. Эта хрупкая девочка небольшого роста терялась за огромными ящиками и широкими плечами мужиков, словно приведение, перемещаясь из одного цеха в другой и выполняя распоряжения начальства. В мужчинах она вызывала множество эмоций: от жалости и желания уберечь от тяжёлой работы, до недоумения и раздражения. Многие не понимали, зачем молодой нерожавшей девке работать в подобном месте.

Какого же было их удивление, когда за восьмичасовой рабочий день новенькая перевыполнила норму. За всë время она не была замечена вне своего рабочего места или в общей столовой. Лишь раз, как Алексею поведал коллега, девушка спиной легла на скамью, на которой сидела, разминая одеревеневшие позвонки. Максим Вячеславович остался доволен, но всё же высказался о том, что долго подобный запал не продержится. Однако, когда задания из раза в раз в течении всей недели были выполнены, а после работы для девчонки вовсе не находилось, тот взволнованно попросил присмотреть за Алисой, уже всерьёз опасаясь за женское здоровье.

Новости о новенькой разлетелись довольно стремительно.

— Не, спасибо. Я только со скобами закончила, так мне партию пружин компенсаторов привезли, — девушка тыльной стороной ладони ненавязчиво скинула чужую ладонь, приглаживая к макушке русые волосы. Пребывая в своих мыслях, Алексей вздрогнул и виновато улыбнулся, видя смущение Алисы от телесного контакта.

— А малец где бродит? Я как не посмотрю, ты всë одна въëбываешь.

«Лучше и не скажешь», — Алиса размяла затёкшие пальцы, похрустывая ими.

Глава 1

Пять месяцев спустя.

Ночь. За окном стояла темень, разрываемая вдали тусклым светом фонарных столбов. Редкие облысевшие кроны старых деревьев качались на ветру из стороны в сторону, когтями ветвей пугая запозднившихся уставших работяг.

Один из них, нервно оглядываясь по сторонам, быстрым шагом брел по занесённой снегом дороге, дёргаясь при скрипе ржавых железных качелей на детской площадке. Дрожащими руками молодой парень кутался в объёмный пуховик, заледеневшим носом утыкаясь в воротник и пытаясь хоть как-то спастись от разгулявшейся метели. Вскоре силуэт скрылся в ближайшем подъезде многоэтажки.

— Во дела. А Нюрка говорила, что тепло на днях будет, — бормотала Светлана, стряхивая пальцем пепел с тонкой сигареты в потрескавшуюся временем миску.

Недовольно шмыгая крючковатым носом со смотрящим вниз кончиком, девушка плотнее укуталась в хлопковый халат, изгвазданный жиром.

— Угу, — промычала Алиса в стакан с вином, склонившись в три погибели над ним. Пить не хотелось, а напиваться тем более.

На плите томилось мясо со специями и обилием лука. Тихо потрескивая на сковороде, блюдо распространяло свой жар и аромат по всей территории крохотной кухни. Рядом закипал чайник с вздёрнутым вверх носиком. Запах еды оседал на кончике языка, заставляя желудок девушки неприятно заурчать, а слюну обильно скапливаться во рту.

Света сделала глубокий вдох, втягивая дым в себя и чувствуя, как он едва касается лёгких.

Сигареты отвлекали.

Исписанные выпирающими венами ноги ломило от нарастающей усталости. Тянущая боль поднималась от пят выше и выше к пухлым бёдрам, едва прикрытым тонкой тканью. Невероятно хотелось спать. Никотин совсем не боролся с сонливостью, как и выпитая минутой ранее бутылка крепкого алкогольного напитка. Она одиноко стояла на столе, привлекая внимание своими зеленоватыми бликами.

«Краснодарское», — гласило название на этикетке приятного цвета.

— Торкнуло уже небось, Лис? — натянуто улыбнулась подруга. — Теперь ты хотя бы не ревёшь в три ручья, а сидишь спокойная и захмелевшая.

— Торкнуло, — шмыгнув носом, подтвердила девушка, потирая покрасневшие щёки.

Из груди Светланы вырвался лёгкий смешок, стремительно перетекающий в едва слышимый смех с лёгкой хрипотцой. Создавалось впечатление, что она лишь тихо откашливалась. Присев рядом с Алисой, она запустила пальцы в растрёпанную копну, ласково оглаживая каждую прядь. Добронравова примкнула к женской полной груди, утыкаясь в неё лбом.

Она всегда пахла по-особенному. Не так, как коллеги, часто бывающие в её небольшой квартирке, доставшейся той после смерти одинокой родственницы. Те дамы пахли резкими дешёвыми цветочными духами, иногда с примесью алкоголя. От неё же исходил сладковато-кислый запах пота, перца, смешанного с чесноком и горьковатой сигаретной дряни. Именно так для Алисы в последнее время пахли домашний уют и спокойствие.

Слёзы накатывались на глаза вновь.

— Ну, малыш, — пухлая ладонь опустилась на спину подруги, оглаживая выпирающие сквозь кожу и одежду позвонки. — Теперь давай ты без истерики объяснишь мне, почему оказалась у меня посреди ночи на пороге в одной лишь сорочке, плача и вереща як полуденица? Как ты вообще до меня добралась со своего посёлка?

— Просто… — Алиса нахмурилась, дёрнув вздёрнутым веснушчатым носиком. Говорить о том, что сестра любезно подвезла её до города и оставила у подъезда Светланы, почему-то не хотелось то ли от злобы на Марину и весь мир, то ли от стремительно подбирающегося стыда за проявление лишних эмоций.

Девушка замерла, прислушиваясь к ощущениям и боясь разреветься вновь.

Далеко не было столь просто. Не важно, закрыты ли были веки, перед её взором из раза в раз оказывались кадры из дома. Место, в котором она должна была чувствовать себя лучше всего.

Не хотелось показаться слабой, а уж тем более перед Светой, которая излишне паниковала по любой причине. Обременять её не хотелось, видя из раза в раз как та, еле волоча ногами доползала до дивана и моментально засыпала.

Последние пять месяцев казались сущим адом, после ужасного известия в августе.

Девушка толком не помнила, как с отцом домчалась до поликлиники, как бросили машину посреди двора и как ворвались в морг, видя бьющуюся в истерике сестру над койкой с телом, скрытой белоснежной простынёй. Она была той, кто опознала покойницу как свою мать – Добронравову Елену Михайловну.

Елена с пробитой головой была найдена группой подростков на заброшенном пустыре недалеко от Майской горы, отведённого некогда на постройку детского центра творчества. Она лежала лицом в землю, зарытая на половину в земле. Золотая цепочка, серьги и серебряный браслет были при ней. В нескольких метрах от неё был найден паспорт гражданки РСФСР в небольшой сумочке, по которому её предварительно смогли идентифицировать. Следователь Семёнов Роман Андреевич, взявшийся за это дело, утаивал перед родственниками обстоятельства дела. Морщась и стыдливо опуская глаза в пол, чуть слышно тот заявил, что мотив убийства был пока не ясен.

Похороны также прошли как в тумане. Подготовка документов, отпевание, гроб, кладбище – всё это проносилось мимо девушки настолько быстро, что та не заметила, как прошли эти месяцы.

Но ей отчётливо врезались в голову короткие жуткие кадры. На них была сама Алиса, что в чёрном платье сидела на коленях и, сгорбившись над материнской могилой, пронзительно кричала, срывая горло. Ногтями впиваясь в землю, она истерично била кулаками по поверхности, не в силах успокоиться, пока её за плечи оттаскивала в сторону Марина.

Убийцу не нашли, как и ту шестнадцатилетнюю девчушку, пропавшую за неделю до смерти дорогого сердцу человека.

Надевая из раза в раз маску безразличия, она училась жить дальше, скрывая эмоции и только по ночам разрешала себе горько рыдать в подушку, пока обессиленная не засыпала.

Их дом напрочь потерял былые краски и радость, разлагаясь в скорби.

Глава 2

— Как думаешь, насколько часто Даня чинит эту хрень? — парень смотрел в сторону гальванической линии, насаживая на полые металлические трубки цинковые крюки квадратной формы. — Вместо того, чтобы Михалычу работу спихнуть и в хер не дуть, он всё сам, всё сам. Ничего не замечает вокруг со своей гальваникой.

— И впрямь, — пробормотала еле слышимо девушка, погружённая в свои мысли. Похмелье и очередные кошмары давали о себе знать в виде ненадлежащего состояния Алисы, именуемого ничем иным как «овощ».

Напарник, отложив в сторону скобы, наклонился ближе, сокращая расстояние между собой и Добронравовой.

— Лис, чё за херня?

На пару секунд между ними воцарилась тишина, разрываемая гулом работающих станков, перекрикиванием заводчан и лязганьем деталей друг об друга.

Алиса подняла неуверенный взгляд на парня, не совсем понимая, как правильнее ответить на поставленный вопрос.

Так называемой «херни» было много. Настолько, что во время их счёта не хватило бы пальцев обеих рук. Отцовский запой, пропадающая на работе днями и ночами сестра, проблемные учебные будни и сны. Последнее вовсе выводило из колеи настолько, что по пробуждении не было сил даже на то, чтобы попросту встать с кровати, отчего успеваемость в колледже стремительно шла на спад.

С того злополучного дня девятнадцатого января она ни разу нормально не высыпалась. Кошмары каждую ночь атаковали её изнурённую по прошествии дня голову, выжимая девушку досуха. Они были разными, но определённо нарастали в своей изощрённости.

За последний месяц Алиса тонула, бросалась с крыши местного дома культуры вслед за почившей матерью, была растерзана диким зверем в тайне, и это была лишь малая часть расправы над ней собственным сознанием.

— Не выспалась, всё хорошо, — девушка, сжимая замёрзшими пальцами трубу.

Ей определённо требовалась хорошая доза снотворного.

— Ты мне лучше расскажи, твой старший больше не упоминал про жертв?

Алиса хотела знать больше о том, что происходило в родных краях. Сказать, что ей было откровенно плевать на собственную жизнь – смешно. В связи с последними событиями, тема смерти пугала девушку больше, нежели пугающие и в значительной степени приукрашенные рассказы местных о душегубе и его методах пыток. Однако нечто, казалось, удерживало интерес, вынуждая раз за разом перечитывать материалы газет, в поисках новой информации о работе следствия.

Посвящать сестру в детали расследования серии убийств Марина отказывалась наотрез, зачастую откровенно грубя младшей, дабы та «не совала свой длинный нос куда не просят».

Хотя ей хотелось как раз-таки «не соваться» в отчий дом, чтобы бы не столкнуться с очередным нервозом родственницы.

Дмитрий пожал плечами.

— Волк молчит, да и он не мент, чтоб в это влезать. Как-то его и нескольких ребят допрашивали, но всё бессмысленно.

«Резонно», — подумалось девушке, дергаясь от вновь рухнувшего барабана и последующего потока обсценной лексики.

Парень процедил нечто нечленораздельное, косясь на мужчину.

— Теперь я допёр, почему рядом с ним баб нет. Если бы он подошёл[1] к нам, то сразу получил бы в жало от старших за мат. Что только в нём девушки находят?

Алиса не смогла сдержать смешка, поднимая взгляд на парня.

— А у вас помимо «кодекса пацанов» есть ещё моральные требования?

— Конечно. Мы, «волжские», парни порядочные, а не дворовая гопота. Понятия чтим, ведём себя культурно.

— Ага, — закатила глаза девушка, возвращаясь к рабочему процессу. — Ты то хороший парень, не спорю. Но парни твои доверия не вызывают. Сижу тебя, слушаю, а сама вспоминаю, как Светкино окно толпа снежками закидала…

Бурунов разразился заливистым смехом, роняя из обессиленных рук с мерзким дребезжанием несколько деталей.

— Так это наши и были, Лис, — переложив на лавку оставшееся, чумазыми пальцами смахнул подступившие слёзы с глаз, оставляя на коже грязные разводы. — А я то… я то вспоминал, про какую пухлую бабёнку из пятьдесят седьмой квартиры они говорят. А это они на нашу Свету нарвались.

— Ничего смешного!

Закусывая щёку изнутри, дабы не засмеяться вслед за товарищем, Алиса тыкнула парня под рёбра.

— Я чуть не поседела, когда она высунулась из оконного проёма и стала с ними ругаться. Думала, что они психанут и поднимутся к нам. Особенно этот… с голосом поломанным.

— Семён, — кивнул Дима больше для себя, нежели для подруги. — Это племянник Волка и Зуба, сын сестры их старшей. Зуб в Афгане служит, интернациональный долг выполняет перед родиной, пока брат его водку в себя заливает.

Алиса хотела было уточнить из любопытства, узнать поподробнее об этой криминальной семейке, но, столкнувшись с помрачневшим лицом напарника, лишь кивнула.

— Сёма парень хороший, правда, — попытался улыбнуться Дмитрий, быстро переводя разговор. — Со сверстниками своими, правда, ведёт себя, как блатной, но это пока Олег, то есть Зуб, не вернулся. Он уж его приструнит.

— Он Клычок, получается, — усмехнулась девушка, отставляя заполненную трубу в сторону и следом разминая затёкшие плечи небрежными движениями.

Парень довольно замычал, хихикая.

— Лис, — Бурунов потянулся к Алисе, ласково обхватывая женские ладони своими и внимательно всматриваясь в потускневшую зелень уставших глаз. — Я рядом, слышишь? Никто тебя не тронет. Даже если старшим дорогу придётся перейти — перепрыгну. Ты ж семья моя, ничуть не меньше мамки роднее, сама знаешь.

Знала. Оттого так доверчиво в ответ смотрела, принимая заботу Димы. Но подобных жертв от него не требовала. Наслышана была, как обращались с «чертями» и неугодными, как те под машины бросались и с крыш хрущёвок прыгали, лишь бы больше не терпеть травлю.

Голову заполнили тревожные картинки, сдирая с губ нежную улыбку.

Добронравова чуть кивнула, отпрянув.

— Молодёжь, — окликнул ребят Алексей Михайлович, вытирая руку об грязную тряпку и подходя ближе. — Бросайте всё, вторая смена закончит. Бегите переодеваться, пока толпа к КПП не попёрла.

Глава 3

Дмитрий, сидящий рядом, впервые не знал, каким словом лучше поддержать подругу. В глубине его самого Дима чувствовал непреодолимое желание помочь ей, обнять и успокоить, но он ощущал безысходность ситуации.

Он коснулся женского плеча, выразив свою тихую поддержку, и дал ей знак, что он рядом сейчас и будет рядом тогда, когда она будет готова заговорить. Добронравова младшая, заскулив, как раненый дворовой щенок, бросилась в объятия друга, утыкаясь в грудь мальчишки.

— Ну-ну, лисёнок, — сухие губы опустились на русую макушку в невесомом поцелуе. — Всё будет хорошо. Сейчас дойдём до Светки, и ты будешь в безопасности. Вещи твои я завтра привезу, идёт?

Парень застал всю ссору до мельчайших подробностей. Оторопев от услышанного, он не сразу понял, что собирается сделать разъярённая Марина, а остановить сие действие и подавно.

Идея забрать Алису с собой в город появилась незамедлительно, едва стоило паре пересечь порог дома.

Впервые он поймал себя на мысли, что хотел переступить через кодекс пацанов, ударить женщину в ответ, даже не задумываясь о последствиях. Для него она перешла все границы дозволенного, прямо на глазах превращаясь из сурового, но добропорядочного служителя закона в обыкновенного гнилого мента.

Автобус остановился, давая им сигнал к выходу. Дмитрий, вытирая влагу с щёк Алисы, помог ей подняться и выйти на свежий воздух.

Шмыгая курносым носом, Алиса шла под руку с Дмитрием. В пол уха слушая рассказы парня о том, чья та или иная территория, она внимательно рассматривала вечерний Ульяновск, наслаждаясь его видами. Возможно потому, что девушка редко выбиралась из Победного, подобные виды восхищали, напрочь выбивая из головы мысли об опасных группировках и убийствах.

Как объяснил парень, своеобразная инаугурация начиналась с общения, с наблюдения за новичком и его реакциями. Изучались его манера поведения, способность принимать решения в сложных ситуациях. Принципиальная роль играла надежность – быть на месте в нужный момент, выполнять долг и не брать больше, чем можно. Все эти факторы, оцениваемые просвещенными глазами старожил, утверждали и подтверждали новичка в их рядах.

— Дим, а это кто? — пробормотала девушка, взглядом зацепившись за тёмные фигуры на заброшенном футбольном поле, чья территория была припорошена снегом. Это заставило их остановиться.

Парень взглянул на то место, куда указывала пальцем спутница и поморщился. Он понял, что опоздал на сборы, не заметив ускользающего времени за разговорами.

— Это…

— Опа, какие люди, — к ребятам донёсся грубый голос с отчётливо слышимой хрипотцой. — Ёж, иди сюда, и барышню свою захвати. Знакомиться будем.

Сжав крепко женскую кисть, Дмитрий на пути к неизвестному мужчине шептал:

— Скажу сразу, меня наказывать будут, Лис. Не кричи, не зови ментов и не вмешивайся, поняла? — он перевёл взгляд на застывшую от страха девушку, понимая, что та его абсолютно не слышит. Пальцами парень как можно сильнее ущипнул подругу за тыльную сторону ладони, вызывая шипение. — Слышишь меня? Не кричи, не зови и не вмешивайся. Поняла?

Алиса кивнула, подходя к фигуре в тёмном плаще.

Он выглядел, как бандит в своём потрёпанном длинном плаще, возвращая девушку в момент их первой встречи несколькими днями ранее. Курил, как курят только бандиты. А в голове промелькнуло:

«Не просто бандит, а старший. Тот самый Волк».

Мужчина обвёл взглядом пару и подошёл ближе – на расстоянии вытянутой руки.

Его вьющиеся тёмно-русые волосы были романтично украшены большими снежными хлопьями. Алиса позволила бы себе при других обстоятельствах даже слегка улыбнуться, однако, столкнувшись с взглядом с холодных карих глаз, захотела лишь поёжиться и пуститься в бегство.

— Так дела не делаются, Ёж, догадываешься об этом? — парень кивнул, наблюдая за тем, как старший затягивался сигаретой в драматичной паузе. — Сборы из-за бабы пропускать – дело гнилое, не пацанское. Ты ж пацан?

— Пацан, — буркнул Дима, сжимая уже до боли девичью конечность.

Мужчина улыбнулся хитро и широко на ответ парня, переводя всё своё внимание на девушку.

Волк с любопытством рассматривал каждую деталь подошедшей, от чего Алиса слегка попятилась назад, прячась за спиной товарища. Совсем немного, но заметно для того, кто держал под контролем ситуацию. Сие действие вырвало из мужчины тихий смешок.

Определённо вспомнил, как с такими же слезливыми в ту злополучную ночь за окошком скрылась, на колени юркнув.

Алиса тоже помнила, усмешку его вспоминая. За исключением лишь, что до этого сигарета между зубов кривых сжата была.

— И как зовут тебя, барышня?

Девушка, чуть помявшись, уже открыла было рот, как её опередил Дмитрий.

— Алиса.

Старшему определённо это не понравилось.

— А я тебя спрашивал, средняк? Рот позволил открывать? — рявкнул мужчина, от лукавого выражения которого не осталось и следа. Посмотрев за пару, он кивнул кому-то головой в их сторону. — Сёма, подсоби по старой дружбе.

Добронравова не успела опомниться, как руку Дмитрия оторвали от неё, откидывая друга под ноги мужчине.

Девушка дёрнулась на помощь Бурунову, но была схвачена крепкой хваткой сзади, пригвоздившей её к месту.

— Не дёргайся, — зашептали над ухом. — Хуже только будет.

Алиса энергично закивала, вызывая у неизвестного смешок.

Волк присел на корточки перед парнем, пуская едкий дым ему в лицо, издеваясь.

— И чего ты такой нервный? Под тобой что ли ходит? Мой тебе совет, ты бы по возрасту себе выбирал девчонок. Эта ж вообще мелкая ещё, — низкий прокуренный голос неприятно отдавал в ушах с каждым произнесённым им словом. — Здравый же пацан, зарекомендовал себя неплохо, в косяках замечен не был. Что сейчас начал исполнять, а? Жизнь чёрта ярче кажется? Лучше?

Дмитрий попытался подняться, садясь перед старшим на колени.

Удар.

Девушка не понимала, кричала ли это она, или Дима, ощутивший крепкий удар. Не сдержавшись, парень застонал.