Операция "Измена"

Глава 1. Утка в яблоках

Пять лет назад, Москва.

В конце концов, почему женщина не может сделать предложение мужчине? Что за глупый стереотип, что именно ОН должен предлагать руку и сердце! Вероника решила порвать этот самый стереотип, как тузик тряпку! Фас! - мысленно сказала она себе и собралась сделать все прямо сегодня.

Марк, с которым они были уже вместе два года и который никак не подводил их отношения к логическому завершению - кольцу, вечером должен был вернуться из командировки и именно сегодня Ника узнала то, что должно было стать весомым аргументом, стать им, наконец, мужем и женой.

Она отпросилась пораньше с работы, соврав, что нездоровится. По дороге домой заглянула в бутик дорогого нижнего белья и купила весьма сексуальный комплект, облачившись в который и намеревалась произнести свои заветные слова: "Женись на мне!" Не забыла и о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, потому в магазине купила утку, чтоб запечь в яблоках, и бутылочку дорого бургундского красного вина. Несколько часов готовила, натирала до блеска тарелки и накрывала на стол.

К восьми вечера все было готово и по ее расчетам вот-вот должна была открыться входная дверь, но этого никак не происходило. Утка стала остывать, салат заветриваться, а Ника - замерзать в шелковом халате, и она решила позвонить, чтоб узнать, как долго ещё любимый будет добираться до их уютного гнёздышка.

- А ты скоро? - без приветствий задала она главный вопрос.

- Я не приеду! - коротко ответил он.

Его голос заглушал какой-то гул, словно он стоял в каком-то людном месте.

- Что-то случилось? - забеспокоилась Ника, предположив, что рейс отменили или, быть может, Марк был вынужден задержаться в поездке.

- Да! Я должен был сказать тебе раньше... - Он вздохнул, - Я сегодня женился.

Фоновые звуки вдруг стихли, словно Марк где-то уединился. Ника оторопела. Она могла бы подумать, что ослышалась, и он сказал что-то другое, но повисшая тишина говорила об обратном.

- В смысле женился? - Ника присела на стул, потому что ноги не держали, - И как давно ты мне изменял?

Она сама не знала, зачем ей ответ на этот вопрос. Разве имеет значение срок? Ведь измена не перестает быть изменой длится она долго или происходит единожды.

- Я не изменял тебе. Просто три дня назад встретил другую и вчера сделал ей предложение, - пояснил он.

- Кто она? - Ника почувствовала, как от напряжения запульсировало правое веко.

Да! Кто она, та, что настолько лучше ее, что ей хватило три дня, чтоб заставить Марка сделать то, что Веронике не удалось за два года.

- Ника, какая разница! - с раздражением отрезал он, - Я не приеду... Все, мне пора.

Снова фоном зазвучала музыка, смех и аплодисменты. И прежде чем в трубке раздались гудки Ника услышала кокетливый женский голос: "Ну куда же ты подевался, зая? Нас все ждут, чтоб разрезать торт!".

"Сволочь! Я, значит, кольца не достойна, а вот эта «звезда», что он встретил три дня назад, - да! А меня можно было итак трахать! Сволочь!" - Нику трясло от ярости. То, что сделал Марк, было равносильно тому, чтоб воткнуть ей нож в спину. Это же самая гнусная подлость, которую только можно было придумать! Если у него торжество проходит в эту самую минуту, то заявление он подал раньше! Да, что там! Он же сам сказал, что сделал предложение вчера! Даже если допустить, что сила этой спонтанной любви была настолько велика, что Марк очертя голову бросился в узы брака, то почему же он сразу не сообщил Нике? Разве можно поступить так с человеком, с которым тебя связывают отношения, тем более такие долгие? Хотя быть может это она сама придумала, что у них отношения, а он не считал их таковыми вовсе?! Да, как вообще Марк – холодный и рациональный - мог вдруг так скоропостижно жениться? А может это он с Никой был таким, а эта его "зая" смогла разжечь в нем огонь?

У Ники стало ломить в висках от всех этих мыслей. Стало трудно дышать и она распахнула окно на кухне, чтоб вдохнуть полной грудью. На дворе стоял январь. Все вокруг припорошило снегом. На металлическом отливе окна собралась снежная шапка. Ника набрала горсть и прижала его к горящим щекам. Ни морозный ветер, ни снег не помогали охладить ее пыл.

"Какая же я дура! Как можно было быть настолько слепой, чтоб не видеть какая он сволочь! Это ни я недостойна, это он недостоин, скотина!", - Ника обернулась на накрытый стол. Блюдо с уткой особенно бесило! Ника несколько часов ее готовила, с трепетом ожидая его оценки! Выбросить! Немедленно! Прямо из окна! И тут с детской площадки она услышала пьяный мужской голос. Рядом с горкой в форме ракеты в это время суток всегда собирались веселые компании. "О! Алкаши больше достойны того, чтоб съесть мою утку, чем эта сволочь! Им отнесу!", - Ника, подхватив блюдо и бутылку вина стремительно выскочила на лестницу. Марк своей выходкой основательно пошатнул ее самооценку, и ей срочно надо было ее восстановить. а для этого ей требовалась посторонняя помощь.

В тапочках на босу ногу, в одном шелковом халате поверх нижнего белья Ника вылетела из подъезда, едва не упав, поскользнувшись на замерзшей луже на крыльце. В последнюю секунду она, покачнувшись, поймала баланс. Ника стремительно шла, проваливаясь в снег, к лавочкам, освещённым одиноким фонарем. Трое мужчин, зябко кутавшиеся в свои повидавшие виды куртки, распивали одну бутылку водки и, как раз, сетовали на отсутствие закуски. Один из них с длинной, давно немытой бородой, внезапно замолчал, увидев приближающуюся к ним Нику.

Глава 2. Варежки

В 6:30 утра со стакана воды с лимонным соком начинался для Ники каждый новый день вне зависимости от сезона, дня недели и даже года. Затем следовали 30 минутная пробежка, душ и завтрак. Она придерживалась исключительно здорового питания, поэтому по утрам была овсянка, и не только для нее, но и для Марка. О! Самое сложное среди утренних дел - было именно разбудить его. Ника придумала хитрость, как это сделать без физического насилия. Она сразу, войдя в квартиру после пробежки, ставила кашу на плиту и включала детский канал на телевизоре на всю громкость. Идеальный вариант - "Фиксики"! Этот мультфильм был главной слабостью Маркоши. Он просто завораживал его. Пока Ника принимала душ, Марк выбирался из постели и, как бандерлоги, пришедшие на зов удава Ка, садился, скрестив ноги, на пол перед телевизором. Поставив завтрак на стол, Ника громко звала его и выключила телевизор, который уже выполнил свою функцию будильника. Марку ничего не оставалось делать, как перебраться на свой обеденный стул. Он настолько медленно ковырял ложкой в тарелке, что Ника успевала поесть, почистить зубы, накраситься и одеться. Теперь оставалось только заняться им вплотную, чтоб собрать его в детский сад. В те дни, когда Борис был дома, а не в командировке, он помогал ей в этом деле, но сегодня все было исключительно на ней.

- Ничего не пойму! Как такое может быть? - бубнила Ника, сидя на полу в прихожей и безуспешно пытаясь надеть на Марка ботинки.

Он был в них вчера, а сегодня они оказались ему малы.

- Что ж ты мне не сказал? Выходит, они и вчера тебе давили? - упрекнула она сына.

Марк молчал. Он вообще был немногословен, а по утрам особенно, потому что и за завтраком, и пока мать одевала его, он продолжал спать, только с открытыми глазами. Ника поднялась и несколько минут мысленно металась в поисках выхода, на которые совсем не оставалось времени.

- Так! Оденешь туфли, - она решительно распахнула полку обувницы и быстро нашла их, - До машины как-то дойдешь, а там я что-нибудь придумаю.

Натянув на Марка теплую куртку и шапку, а на себя - дубленку, Ника уже стояла на лестничной клетке, намереваясь закрыть квартиру.

- А варежки твои где? - вспомнила она, просканировав квартиру, себя и сына в рамках "предполетной подготовки".

- Там, - Марк, нехотя, указал взглядом на оставшиеся в коридоре ботинки.

- Там? - не поняла Ника, но направилась к ним.

- Да! Внутри, - пожав плечами, пояснил Марк.

- Зачем? - обескураженно воскликнула она.

Марк снова пожал плечами.

- Марк! Почему же ты не сказал мне об этом, когда я не смогла их надеть? - Ника быстро вернулась в прихожую.

Она, подняв один из них, запустила руку в глубину и нащупала варежку. Выдернув ее, обрадовалась, что сразу решились обе проблемы и варежек, и ботинок. Но когда стала разворачивать ее, радость быстро улетучилась, потому что варежка оказалась насквозь сырой. Ника снова запустила пальцы внутрь ботинка и поняла, что он тоже влажный.

- Так у тебя ботинки протекают! Что ж ты мне не сказал?! - Ника в расстроенных чувствах отбросила ботинок и вышла на лестницу, чтоб закрыть дверь.

"Весь в своего папашу! Так же молчит и хр*н пойми, что и зачем делает!", - злилась она, спускаясь с сыном в лифте.

- Бабушка комкает газету и кладёт в носки, если обувь внутри мокрая, - пробурчал Марк, словно опровергая ее мысли.

- Так то ж газета! А варежки то тут причем?! - всплеснула руками Ника.

- Они тоже впитывают растаявший снег, - глубокомысленно заметил он.

- Маркоша! Ты должен был мне сказать о том, что у тебя мокрые ботинки вчера вечером. Я бы их просушила! А из-за твоей самодеятельности нет ни варежек, ни ботинок! И в чем ты будешь гулять в саду, я пока представления не имею, - возмущалась Ника, выходя из подъезда.

- Я с Ольгой Вареньевной договорюсь, - уверенно выдал он, картавя.

"Ты погляди! Мужик растет! Договориться он!", - про себя ухмыльнулась она, а вслух спросила:

- О чем?

- Останусь в группе! Там новый автомат на полке в игровой появился. Разобрать хочу, - деловито забираясь на заднее сидение, заметил он.

"Ну ты погляди! Копия отца!", - вздохнула Ника, отряхивая снег с сапожек и устраиваясь в водительском кресле.

- Меня папа вечером заберет? – вдруг вспомнил Марк, когда машина уже влилась в поток машин.

- Нет! Он задерживается в Хабаровске, пока неизвестно насколько, - Ника нервно постучала пальцами по рулю.

Она знала, что сын расстроится от этой новости, и выражение его вытянутого лица, которое отразилось в зеркале заднего вида, подтвердило ее догадки.

- Маркоша, папа старается освободится, как можно быстрее, но не все зависит от него, - Ника перестраивалась в рядах движущихся автомобилей.

- Он обещал, что на выходных мы все вместе поедем в Москвариум, а еще на выставку роботов, - уныло пробормотал он, уткнувшись взглядом в окно.

- Ну чего ты нос повесил? Может, он еще успеет приехать до выходных, - приободрила Ника сына.

Ника остановила машину на светофоре. Ее взгляд скользил по дорожному полотну, разметке, знакам и тротуарам. С утра люди торопились по своим делам. Они толпами выходили из метро, выстраивались на остановках в ожидании транспорта. У всех были хмурые, сосредоточенные лица. Большинство из них жили, как и Ника, в бесконечном "дне сурка". А для тех, у кого был ребенок, этот бег по кругу ещё и ускорялся, потому что помимо дома и работы добавлялся кросс по детским садикам, школам, развивайкам и врачам. У современных родителей плотность графика такова, что радость доставляет возможность всего лишь попить кофе в тишине, никуда не спеша.

Глава 3. Взросление

"Вот же урод!" - Ника с ненавистью полоснула взглядом по, перекрывшему подъезд к воротам, детского сада, внедорожнику. Владелец, игнорируя интересы других родителей, бросил машину практически поперек дороги. У всех, кто, подъехал после него, было два варианта: ждать его возвращения или парковаться далеко от входа и идти по сугробам, но Ника нашла третий. Она развернула машину также, как "урод", и заблокировала уже выезд ему. Ника быстро выбралась из автомобиля, подхватила сына на руки, опасаясь, что в его туфли набьется снег, и ловко преодолевая снежные завалы, направилась ко входу в учреждение.

Как только они достигли цели и оказались в раздевалке, Ника стянула с Марка комбинезон. Он снял туфли, нашел тапочки и, чмокнув ее в щеку, уверенно направился к воспитательнице:

- Ольга Вареньевна, у меня к вам дело, - услышала ошарашенная Ника то, как Марк принялся "договариваться".

"Мда, слов на ветер не бросает," - отметила она про себя.

- Я внимательно тебя слушаю, Марк, - воспитательница тут же включилась в "игру", изобразив сосредоточенное выражение лица.

Ника невольно улыбнулась и решила не вмешиваться. Она поднялась и вышла из группы. Проходя по холлу, сквозь большие витражи Ника увидела, как бесновался "урод", который из-за ее машины не мог уехать. Он носился из стороны в сторону матерился и пинал колеса ее автомобиля. В момент, когда она раздумывала выйти сейчас или ещё немного "помариновать" его, телефон завибрировал. Ника посчитала это знаком свыше, и осталась в холле, чтоб понаблюдать за "уродом" и принять звонок мужа.

- Привет! - раздался в трубке бодрый голос Бориса.

- Привет! Как дела? Как китайцы? - стала засыпать она его вопросами.

- Задолбали они меня, малыш. Но думаю, что завтра утром я их добью. Я и билет на вечерний рейс взял в расчете на такой исход, - устало вздохнул Темнов.

- О! Так ты послезавтра будешь дома? - обрадовалась Ника.

- Если ничего не сорвётся, то да! - уточнил он.

- Отлично! А то Марк соскучился по тебе, - улыбнулась она, вспомнив расстроенное лицо сына, когда сообщила ему, что Борису придется задержаться в командировке.

- Я тоже... Слушай, я голову уже сломал, что ему привезти в подарок? - спросил Борис, и Ника услышала фоновые звуки фрагментов телепередач.

Видимо муж говорил с ней и перещелкивал каналы телевизора.

- Хм...- задумалась Ника, - Электронный конструктор! Он как-то говорил, что увидел у Пашки, и хочет такой же.

"... Если вы уже на третьем триместре, то вам следует использовать бандаж... Итак начали, ноги на ширине плеч, на вдохе - плечи вверх, на выдохе - вниз... " - телевизор у Бориса остановился на гимнастике для беременных. "Странный выбор", - хмыкнула про себя Ника.

- Ок, найду... Ну все, малыш, мне пора! Люблю тебя, до встречи, - попрощался Борис, но не нажал кнопку "отбоя", ожидая ее ответ.

Ника на секунду задумалась. Они уже столько лет вместе, а она по-прежнему не может говорить ему о чувствах.

- Пока, - сухо попрощалась Ника и положила трубку.

Она решительно толкнула входную дверь и вышла на улицу, направляясь в сторону "урода".

- О! Это ж надо! И что за козел так машину поставил? - Ника картинно схватилась за голову, поравнявшись с ним и указывая на свою машину.

- Не козел, а козлиха! У нее вон "туфелька" в треугольнике на заднем стекле приклеена! Сука, там ещё и подпись "Я девочка, мне можно"! Вот как таким «курицам» права выдают?! - жаловался "урод", опять пиная ее колесо.

- Слушайте, а охранник в саду, наверное, знает в какую группу ушла эта мамзель, - участливо подсказала Ника, - Вы идите, спросите, а я пока тут покараулю.

- Точно! - он бросился в сторону входа, - Вы задержите ее, если выйдет. Я в глаза этой суке хочу посмотреть, - кричал "урод", скрываясь за воротами.

- Хорошо, - ответила она, и как только, он вошёл в здание, села за руль и уехала.

Материнство, замужество сильно изменили Нику. Она стала спокойнее, рассудительнее и если и решалась на безумства, то старалась предпринимать меры предосторожности. Возможно это было связано не только с приобретением ею новых социальных ролей, но и с возрастом.

Раньше бы она и не подумала уходить от прямого столкновения. Ника бы в открытую сказала, что думает об обидчике, и ещё неизвестно кто бы "сдал назад".

***

Шесть лет назад. Москва

Ника от волнения прикусила губу, выдохнула, переступила с ноги на ногу. Она невольно обрадовалась, что нашла здесь дверь. Это было непростой задачей. Дизайнер интерьера элитного ночного клуба был ещё тот затейник. Дверь была декорирована так, что полностью сливалась со стеной, за счёт одинаковой окраски с витиеватым зигзагообразным рисунком, тянущимся вдоль всего коридора и плавно перетекающим с одной поверхности на другую.

Ника занесла руку, чтоб постучать, но в последнюю секунду решила сменить позу, посчитав что так не будет должного эффекта. Девушка повернулась спиной к двери и, согнув ногу в колене, постучала высоченной шпилькой в vip-комнату, где ее ожидали. Она услышала, как дверь распахнулась, и не оборачиваясь, нажала кнопку на портативной колонке, спрятанной в кармане. Коридор заполнила медленная чувственная музыкальная композиция, идеально подходящая для стриптиза. Ника стала, не спеша, развязывать пояс на плаще, взмахнула головой, чтоб волосы рассыпались каскадом. Затем она приспустила плащ по плечам, призывно выгнулась и отпустила плащ, который упал к ее ногам. Теперь Ника в полупрозрачном черном лифчике и толком ничего не скрывающих тоненьких стрингах стояла посреди коридора, освещённого неоновой подсветкой. Позади нее раздался тяжёлый вздох. "О, нужная реакция, милый! И это только начало", - она завела руки за спину, расстегнула застёжку бюстгальтера и отбросила его на пол.

Глава 4. Непредвиденная проблема

- Да! Нам подошёл бы лизинг... Я сбросила Вам свой электронный ящик... Да... Да... Все условия направьте туда, мы все рассмотрим, - Ника зажимала телефонную трубку плечом и одновременно делала пометки в ежедневнике.

В это время дверь ее кабинета отворилась и с переноской с бумажными стаканчиками кофе вошёл Гриша. Они улыбнулись друг другу, и Ника показала ему глазами на кресло у стола, приглашая войти. Через секунду Яковлев уже вальяжно развалился в кресле, с наслаждением потягивая раф. Ника продолжала уточнять условия лизинга, сделав первый глоток любимого латте. Она подняла большой палец вверх, демонстрируя Грише, что он, как всегда, угадал с ее предпочтениями.

- И где ты покупаешь этот фантастически- правильный кофе? - наконец завершив разговор, спросила она.

- Недалеко от моего дома, по дороге сюда... Короче, тебе не по пути, так что нет смысла уточнять, - хмыкнул Гриша, - Кроме того, мне приятно покупать его для тебя. Так что не лишай меня этой радости.

- О’кей. Не буду, - она сделала еще один глоток, и потянулась к одной из распечаток, лежащих аккуратной стопкой у ее ноутбука, - Так! Я посмотрела результаты по Рязани. Ну, что очень даже неплохо. Думаю, ты прав, пора начинать разворачивать филиал. Ты прикинул состав техники, которая там нужна?

Григорий Яковлев был давним другом и партнером ее мужа, с которым они основали совместный бизнес по сдаче в аренду строительного оборудования, который незатейливо назвали СтройРент. Так случилось, что в их маленькой сплоченной команде каждый оказался на нужном месте: Борис занимался поиском, приобретением и обслуживанием техники, Гриша разворачивал площадки по всей стране, превращая компанию в огромную сеть, Ника же находила финансы для функционирования и развития. Три года назад они сняли маленький офис в индустриальном районе Москвы с прилегающей площадкой, которую и заполнили первыми своими машинами. Теперь у них был внушительный парк автокранов, экскаваторов, бетононасосов и прочих очень востребованных строительных машин. Они укомплектовали костяк толковым бухгалтером - Людочкой Фурсовой и IT- шником - Андреем Бекетовым, который отслеживал gps- трекеры на машинах, для правильного подсчёта времени аренды, а также создал сайты для сбора заказов. Операторы машин, водители, менеджеры на каждой из площадок превратили СтройРент в мощную современную корпорацию с огромным штатом и приличным годовым оборотом. В итоге компания стала одним из лучших бизнесов России, входящих в топ-100, по версии журнала Forbs.

Перед заходом в очередной город, которым сейчас должна была стать Рязань, Гриша проводил разведку боем: снимал офис, нанимал менеджеров, которые сдавали в аренду чужую технику, выполняя по сути посреднические услуги, и, таким образом, выяснял уровень спроса на строительную технику в регионе. Если потребность была высокой, то СтройРент открывал филиал и закупал уже свое оборудование для сдачи в аренду на данной территории.

- Да. Я скину тебе позднее, стандартный набор, - кивнул Гриша.

- А ты прочитал, наконец, мои выкладки по сдаче инструмента? - Ника нервно постучала по столу.

Она уже несколько месяцев уговаривала Гришу и Бориса запустить новое направление - помимо серьезных больших машин сдавать и мелкий инструмент в аренду.

- Я тебе с самого начала сказал, что идея хорошая, но надо продумать юридические аспекты и систему ремонта. Электродрели, лобзики и перфораторы будут постоянно ломаться и это будет настоящей проблемой, - Гриша, как-то непривычно пристально рассматривал Нику.

Она почувствовала это, и с трудом подавила порыв отвести взгляд.

- Слушай, но вот банки же тоже передают кассовые аппараты ритейлу по сути в аренду и производят замену в течение 24 часов в случае, если он сломался. Я так понимаю, что здесь должен быть налажен похожий механизм, - провела аналогию Ника.

- Хм... Да, надо изучить их опыт.... - Гриша замолчал, словно обдумывал какой-то вопрос, который хотел поднять и никак не решался. Когда он набрал воздуха в лёгкие, чтоб его задать, дверь распахнулась, и в кабинет заглянул Андрей.

- Здрасьте, - кивнул он, - Я там сервер перегружу, а то сеть виснет.

- Андрей, ты потом посмотришь все ли на ноуте обновилось? Я оставила его включенным на ночь, как ты и просил...

- Ага... - Андрей кивнул и тут же захлопнул дверь.

Опять повисла пауза. Гришин настрой был сбит, и он снова собирался с духом. Вдруг он резко поднялся, подошёл к двери и запер ее на замок, чтоб никто больше не прервал их разговор. Он замер у двери, стоя спиной к Нике. Она почувствовала напряжение, витающее в воздухе, и даже немного испугалась его действий. Такое он делал впервые. Она представления не имела, что такое Яковлев собирается сказать, что требует их уединения. Гриша повернулся и впился в нее взглядом.

- Ника! Я не могу больше молчать ... - Он сделал судорожный вдох, и на выдохе сказал, - Я люблю тебя.

Ника от неожиданности закашлялась и кофе полился через нос. Она достала из сумки салфетки, и пока приводила себя в порядок, пыталась понять, как ей следует повести себя. Гриша никогда не давал ей повода думать, что испытывает к ней что- то большее, чем дружескую симпатию. Он всегда вел себя исключительно, как друг ее мужа и как деловой партнёр, и вдруг такое.

- Я знаю, что ты не догадывалась о моих чувствах, знаю, что ты не готова сейчас ответить на них, но я хочу, чтоб ты знала я хочу быть для тебя больше, чем другом, я готов быть твоим мужчиной, мужем и, если ты позволишь, то отцом твоему сыну.

Глава 5. Предсказание

Почему, когда все идеально спланировано, выверено по времени и, казалось, бы все мелочи учтены, вдруг совершенно неожиданно все портит что-то абсолютно непредвиденное? Нике было важно, чтоб все поступления в этом месяце пришли именно на расчетный счёт в Сбербанке и все вроде получилось, но заказчик, который уже три месяца не погашал задолженность вдруг отправил деньги! И ей бы радоваться, что он рассчитался, но он все сбросил на счёт в Тинькофф! И теперь ставку по кредиту в Сбербанке должны были увеличить, потому что компания не выполнила требования по переводу оборотов! Это была катастрофа! Нужно было что-то немедленно предпринять! Ника нашла только один способ - внести выручку на счёт в Сбербанк сегодня. Нужна была большая сумма наличных, и она знала только одного человека, у которого она могла бы быть. Озвучить такую просьбу давнему знакомому по телефону было нельзя, потому Ника договорилась встретится у него в офисе.

Ника на всех порах неслась по парковке к машине, когда у нее на пути оказались три цыганки. Они шли, галдя, окружённые сворой детей. Женщины были одеты в традиционные цветастые длинные юбки. "Обалдеть! Центр Москвы, 21 век, а они все так и кочуют табором в надежде поживиться тут за счёт лохов", - Ника замедлила шаг. Пожилая цыганка с седыми корнями волос впилась в нее взглядом, от которого у девушки мороз побежал по коже. Ника, не упуская цыганку из вида, пыталась обойти их процессию кругом за припаркованными машинами. Женщина остановилась и следила за ней. "Блин! Ну какого черта ты уставилась, карга старая?" - занервничала Ника, и отвернулась, практически влетев в ее молодую родственницу. Они остановились друг напротив друга. Молодая цыганка была невероятно красивой. Вьющиеся темные длинные волосы, бездонные карие глаза, утонченные черты лица. "Прямо Айшвария Рай во плоти! Сейчас разводить будет," - собралась Ника, чтоб дать ей отпор.

- Пропустите! - жёстко произнесла она.

- Успокойся! Разводить мы тебя не будем! - цыганка не улыбалась и от этого ее реплика прозвучала мрачно, угрожающе.

- С чего бы это вы отступили от традиций? Совесть проснулась? - язвительно заметила Ника, намекая на то, что аферизм неизменный атрибут их национального генетического кода.

- Грех добивать того, по кому судьба итак катком проедет! - парировала цыганка.

- О! Началось! Извечные ваши страшилки! - Ника закатила глаза к небу.

- Я просто предупредить хочу! Ты ещё не знаешь, но петля уже затягивается на твоей шее! Ты слепа и ничего не замечаешь! Запомни! Никому не верь! Вокруг тебя нет близких, а тот, кто по-настоящему близок - пока далеко. Тебе надо дождаться его помощи, а когда поймёшь кто он, успеть передать ему самое дорогое, только он в силах его сохранить, - гипнотизируя Нику, произнесла она.

Пророчество эхом отдалась внутри у Ники и заставило содрогнуться от ужаса все ее естество. Она застыла, осмысливая это жуткое предсказание. Цыганка обошла ее и поспешила к своим. Ника встряхнула головой, сбрасывая морок: "Это капец! Как эти ведьмы это делают? Тьфу ты!". Она практически бегом добежала до машины и села за руль.

Автомобиль рванул с места и понесся через всю Москву, но уже было ясно, что Ника не успеет до закрытия банка. Вечерние пробки рушили ее гениальный план. Нервно постукивая по рулю, Ника прикидывала способы внесения наличных в послеоперационное время таким образом, чтоб они были зачислены именно сегодня.

Ее размышления прервал телефон звонок.

- Да! - резко выдала она, подняв трубку.

- Добрый вечер! Вероника Максимовна, Вас беспокоит капитан Троицкого отделения полиции Акимов... – быстро, как из пулемета, застрочил поставленный мужской голос.

- Да, да... Я разрешаю все противоправные действия с моими картами, - перебила его Ника, поскольку знала все эти стандартные способы обмана, но ей приходилось брать вызовы с неизвестных номеров, потому что это могли быть и звонки потенциальных клиентов, - А теперь идите в жопу, капитан!

Ника нажала кнопку отбоя. «Блин, морковь еще для супа надо купить. Маркоша, конечно, все равно ее всю повыбрасывает пока будет есть, но хоть в бульон что-то попадет…», - пришла неожиданная мысль, потому что Ника вспомнила об ужине.

Капитан оказался очень упорным, стал набирать ее номер, не переставая. Ника удивилась. Обычно после фразы, что она только что бросила, ей уже не звонили, и даже стало интересно, что ж ещё нового он хочет сказать? В пробке особо нечем заняться, поэтому на десятый раз Ника подняла телефон:

- Капитан, что ж Вы так быстро сходили? - со смешком выдала она.

- Вероника Максимовна, я б с удовольствием повеселился вместе с Вами, но я сотрудник убойного отдела, и тут у нас не до смеха! - зло выдал он, и пока Ника не сбросила его снова, перешёл сразу к делу, - Темнов Борис Александрович - Ваш муж?

- Да, - чувствуя, как от необъяснимого волнения кровь отливает от лица, произнесла она.

- Вам необходимо немедленно подъехать к нам в отдел по адресу: ул. Лесхозная, 7… - продолжал капитан.

Ника молчала, не понимая, что все это значит? Если это очередной способ мошенничества, то в чем смысл?

- Вероника Максимовна? Вы слушаете меня? - вклинился в ее напряжённые размышления капитан Акимов, - Когда Вы сможете подъехать?

- Я не собираюсь никуда ехать! Я ещё не поняла, чего вы там напридумывали, затейники, но идти у вас на поводу не собираюсь! - уверенно ответила Ника.

Глава 6. Хабаровск

Ника уже как четверть часа была в кабинете, на двери которого висела табличка с фамилией того самого Акимова Олега Вячеславовича, что звонил ей. Ее сюда привел дежурный, которому она на проходной сообщила о цели своего визита. Ника извелась от ожидания. Умом она понимала, что спешить то на самом деле уже некуда, но сердце разрывалось от неизвестности и горя, а ещё какой-то глупой надежды, что на самом деле все это какая-то ошибка, которая сейчас разрешится. Наконец, дверь за ее спиной распахнулась и в помещение вошёл худощавый мужчина. У него был какой-то блеклый цвет волос, глаз и, казалось, что его высушили на солнце.

- Вероника Максимовна... - Акимов остановился у стола, внимательно рассматривая ее.

Он замолчал, видимо не зная, как начать и тогда Ника взорвалась.

- Да, говорите же уже! Где Борис? Что с ним? - она подскочила со стула и заорала во все горло.

- Присядьте, - Акимов бросился к шкафу, налил в стакан воды и поставил перед ней, - Успокойтесь, прошу Вас. Попейте воды.

- Да, не нужна мне Ваша вода! - Ника оттолкнула стакан, от чего вода расплескалась по столешнице, - Объясните мне, что происходит.

Акимов обошел стол, достал какую-то папку из стопки, лежащей на углу и, не открывая ее, начал говорить.

- Сегодня утром поступил вызов с Автозаводской улицы. В одной из квартир был обнаружен труп мужчины... - Акимов делал паузы, считывая реакцию Ники, которая судорожно вздохнула и перестала дышать, - и беременной женщины.

- И причем здесь Боря? - у Ники округлились глаза, - Он в Хабаровске - на переговорах с китайцами.

- Хм... - капитан открыл папку и снова окинул ее взглядом, - Ну, если это так, тогда позвоните ему. Прямо сейчас.

- Я звонила много раз! - истерично вскрикнула она, - Но телефон абонента вне зоны действия сети. Но ведь это ничего не значит! Я говорила с ним вчера! У него сегодня должно было быть несколько встреч, возможно он выключил телефон. Он не может быть в Москве, потому что прилетает только завтра!

- Угу ... Мы обязательно проверим был ли он в Хабаровске, но мне очень жаль, Вероника, это все же труп Вашего мужа обнаружен в квартире на Автозаводской улице. При нем были документы и его внешность полностью соответствует им.

- Это какая- то ошибка! - Ника качала головой, - Наверняка есть объяснение, этого не может быть... - она запнулась на полуслове, потому что Акимов в этот момент положил перед ней фото, которое вынул из той самой папки.

Ника закрыла рот рукой и в ужасе уставилась на него. На фото крупным планом было изображено лицо Бориса с закрытыми глазами. Этого просто не могло быть, но это был он!

Ника взвыла, подскочила со стула и склонилась над фото.

- Вероника, - Акимов тоже встал, быстро обошел стол и обнял ее за плечи, - Нужно успокоиться, нужно попить воды, сядьте, прошу Вас, - Он силой усадил ее на стул и втолкнул в руки стакан, - Пейте! Ну же...

Ника, не сводя глаз с фото и стуча зубами о край стакана, глотками пыталась пить. Вода стекала по подбородку и проливалась на блузку. Акимов снова присел в свое кресло. Он что-то стал записывать в блокнот, Ника же оторопело посмотрела на него.

- Почему? - вдруг спросила она.

- Не понял, - Акимов оторвался от своих записей.

- Почему он умер? - почти по слогам спросила Ника.

- Его застрелили, - не давая ей отойти от первого шока Акимов огорошил ее вновь.

Ника перевела взгляд на фото.

- Беременную женщину тоже? - тут же догадалась она.

- Верно, - Акимов замер, стараясь не пропустить ни одного ее вопроса и отклика на каждую фразу.

- Кто она? Почему Борис оказался с ней в этой квартире? - Ника впилась взглядом в лицо следователя.

- Потому что Ваш муж снимал ее для этой женщины. Ее звали Светлана Климова, - Акимов непроизвольно сделал паузу и произнес на выдохе, - и нами уже установлено, что она была беременна от него.

У Ники рефлекторно дернулась рука и она смахнула стакан с остатками воды на пол.

Да, Борис не был в Хабаровске! Теперь Ника это поняла. Гимнастика для беременных - это был не странный и не случайный выбор. Выходит, когда Борис звонил ей, его любовница была рядом, выбирая телеканал для просмотра. "Ты слепа!" - теперь эти слова цыганской Кассандры прозвучали как приговор. В случае с Марком, она была настолько сильно влюблена в него, что не замечала ничего вокруг, а сейчас Ника была настолько холодна к мужу, что не чувствовала его. Забавно, хотя разве можно употребить это слово к ее ситуации, но в обоих случаях мужчины оставили ее так, что Ника не имела возможности получить сатисфакцию, скажем, метнуть пару тарелок в физиономию или плюнуть в бесстыжие глаза. Один просто исчез, а другой - отправился на тот свет. Карма какая-то! Это что ж она такое натворила в прошлой жизни, что в этой первого предательства оказалось недостаточно для искупления грехов и понадобилась вторая серия?

- Можно мне посмотреть на ее фото? - проглатывая от волнения слова, спросила Ника.

Капитан поискал в своей волшебной папке ответ на ее вопрос и положил перед ней распечатку.

На фото была большеглазая, миловидная шатенка, невысокого роста. Бедная девушка! Ника почувствовала жалость к ней. Ведь ее Борис тоже предал! Если б серьезно относился, то Ника уже бы давно знала о ее существовании. А он вместо этого прятал ее, называя "Хабаровском" и "китайцами". Каково было ей знать, что он через пару дней вернётся в свою официальную семью и оставит ее в положении? Быть любовницей не только аморально, но и больно, а любовницей Темнова, как оказалось, ещё и смертельно опасно.

Глава 7. Свекровь

Ника неподвижно сидела несколько часов в пустой квартире, совсем недавно бывшей им общим домом, и размышляла над тем, почему она уже во второй раз была настолько слепа, что не заметила, как ее мужчина, нашел другую. И если в случае с Марком, все произошло действительно внезапно, то у Бориса была явно давняя связь. Выходит, муж много раз лгал ей, изменял, а она в упор не видела этого. Где пресловутый запах чужих женских духов, где волосы на его рубашках? Или это только в глупых женских романах все настолько очевидно? А может это с ней что-то не так? Может, она настолько наивна и беспечна, что ничего не видит дальше собственного носа? Ведь не бывает так, чтоб без причины с ней это произошло уже во второй раз? И, получается, это с ней что-то не так, раз мужчины ей не удовлетворены и ищут кого-то на стороне. А может, просто все мужчины такие? И это их чертова полигамность за все в ответе!

Измена мужа, о которой Ника узнала, таким вот нетривиальным способом, даже как-то уменьшила боль от его потери. Сейчас бы она выла волком и каталась на полу от горя, если бы по-прежнему считала, что ее безупречного мужа больше нет рядом, а теперь, как оказалось, рядом с ней нет неверного ей мужа. И это, согласитесь, уже совершенно другой расклад.

В ее мысли ворвался телефонный звонок. Она рассеянно взглянула на экран смартфона и увидела имя своей свекрови. До поездки в полицию Ника попросила свекров забрать Марка из детского сада и до сих пор так и не объявилась, потому неудивительно, что Лидия Тимофеевна стала искать ее сама.

- Никочка, ну куда же ты подевалась? Маркоша же ждет тебя, спрашивает каждые пять минут, а я без понятия, что ему сказать? – ласковым, благодушным тоном спросила свекровь.

Бедная женщина была в неведении, что ее единственного, горячо любимого сына нет в живых. Ника понятия не имела, как ей сообщить об этом.

- Можно Марк останется у Вас на ночь? – мертвым голосом поинтересовалась Ника.

- Да, конечно, дорогая! Что-то случилось? – Лидия Тимофеевна явно почувствовала надлом в голосе невестки.

- Нет! Все в порядке. Просто работа навалилась. Отчетов – море, надо все успеть сделать до завтра, - Ника пыталась выиграть время, чтоб хоть немного прийти в себя.

- Хорошо! Не переживай, мы с Колей справимся с внуком! Утром я отвезу его сама в садик. А вечером завтра ты сможешь его забрать из сада? – свекровь, как опытный командир в семье, быстро накидала план действий.

- Да, - тихо ответила Ника, и на секунду задумавшись, добавила, - Вы, когда завтра утром вернетесь домой, после того, как отвезете Марка, позвоните мне, пожалуйста.

Ника решила именно тогда и сообщить ей о смерти Бориса. Она малодушничала, и не хотела сообщать эту страшную новость, глядя в глаза его родителям. А по утрам в их огромной квартире всегда было полно прислуги, так что в случае чего, свекрам нашлось бы кому оказать помощь. Тем более горничную Ника знала лично и собиралась предупредить, чтоб та была наготове.

- Хорошо, конечно, - Лидия Тимофеевна закашлялась, - Да, Ника, я тут, что хотела попросить. Я не могу Борюсику дозвониться. Ты найди, пожалуйста, способ связаться с ним и сообщи, что я очень жду его звонка! Все, мне пора, Коля зовет, - заторопилась она и положила трубку.

«Очень жду его звонка…» - про себя повторила Ника. Борис очень любил мать, с особым трепетом относился к ней, и не было дня, чтоб он с ней не поговорил. Он всегда и во всем слушал ее. За исключением одного раза – когда решил жениться на Нике, которая, по мнению Лидии Тимофеевны, категорически не подходила на роль жены. Ника была слишком своенравна, не собиралась подчиняться ей – диктатору в семье Темновых, и, главное, не была москвичкой.

«А ведь Лидия Тимофеевна сто процентов знала об этой самой Свете! Боря всегда посвящал ее во все свои дела, и уж о беременной любовнице точно рассказал. Интересно, что она ему посоветовала: развестись со мной и женится на ней, или продолжать жить на две семьи?» - с горечью думала Ника. И вдруг ее осенило: "Гриша тоже знал! О, Боже! Они все были в курсе этой связи, и только я - нет. Вот откуда его многозначительное- "ты многого не знаешь... ". Он собственно и решился признаться в симпатии ко мне, потому что знал, что наш брак на ладан дышит. Гриша не мог мне рассказать, потому что Боря его друг, но он явно осуждал его: "он тебя не достоин", а я идиотка ещё и начала защищать Темнова... Мда, все же Маркоша видимо останется единственным мужчиной, который меня никогда не предаст".

Гриша словно почувствовал ее мысли о нем. У Ники снова зазвонил телефон и на экране высветилось его имя. Она несколько секунд колебалась, брать или не брать трубку. Теперь, после его признания, было неловко говорить с ним, но и не говорить - тоже.

- Да, - тихо произнесла она, поднося телефон к уху.

- Ника, слушай. Я переживаю на счёт нашего разговора, - Гриша вздохнул, он хотел что-то ещё сказать, но она перебила его.

- Борю убили.

В трубке воцарилась гробовая тишина, такая же как в ее квартире.

- Где ты? Я сейчас приеду к тебе, - он засуетился, было слышно, как он мечется по комнате, гремит ключами.

- Нет. Не нужно, Гриша, я в порядке, - твердо заявила Ника.

На самом деле она не хотела сейчас ничьего общества.

- Как ты можешь быть в порядке? Я приеду! - вскрикнул он.

Глава 8. Коза рогатая

Ника решила закрыть глаза на измену Бориса. Да, то, что он сделал было непростительно и, будь он жив, она бы сразу потребовала развод, но с покойниками не разводят, а потому нет и смысла изводить себя. Боль никуда не делась, но ничего не исправить.

В конце концов, Борис многое сделал и для нее, и для Маркоши, и безумно любил ее раньше. Это ведь стоит того, чтобы несмотря на эту огромную ложку дегтя, что он оставил при своем уходе, проводить его достойно. Она занялась похоронами и организацией всех мероприятий, связанных с тем, чтоб наладить жизнь без него.

Родителей Бориса, как Ника и ожидала, сильна надломила его смерти. Они как-то сразу постарели и сдали буквально за несколько дней, поэтому они никак не участвовали ни в чем. Отпевание, поминки и траурная процессия - все было на Нике.

Пока она шла за гробом, наблюдала за тем, как комья земли летят в могилу, слушала панихиду, Ника вспоминала их знакомство, свадьбу, совместные хлопоты о маленьком Маркоше, создание общей компании, превратившейся в большого монстра. Несмотря на боль разочарования, она не могла не признать, что Борис старался быть хорошим мужем.

Четыре года назад, Москва

Она - чокнутая! Сегодня Ника и сама была согласна с этой характеристикой, когда-то данной ей Марком. Ну разве нормальная женщина на девятом месяце беременности купит 5 килограмм помидор, чтоб их законсервировать, и пойдет с тяжёлой сумкой в горку? А Ника пошла! Она и до беременности не ровно дышала к маринованным овощам, а уж когда была в положении - то буквально помешалась на них. И ладно бы она просто их покупала, так нет! Теперь ей приспичило сделать заготовки самой, чтоб был именно тот маринад, который ей нравится. Одним словом, чокнутая!

Результат ее безответственной выходки не заставил себя долго ждать. Уже на верхних ступеньках лестницы Ника почувствовала, как начали отходить воды. Помидоры она все же донесла до квартиры, а вот дальше уже было не до них. Карета скорой помощи на всех парах домчала ее до роддома и там на удивление акушерок, которые привыкли к мучительным первым родам, у Ники произошло все относительно стремительно. Через пару часов Маркоша с бирками на ручках уже мирно посапывал в кювезе.

Это Ника выбрала сыну имя - Марк, а Борис - не возражал. Она никак не могла отпустить из сердца Марка, и зная, что им не быть вместе, таким вот странным способом - постоянном упоминании его имени при обращении к сыну, пыталась хоть как-то приблизиться к мужчине, которого не смогла забыть. Сумасшествие! Да, она это осознавала, но ничего не могла с собой поделать. Борис, по ее мнению, не знал, что так звали ее бывшего. Ведь в те редкие разы, когда она скупо делилась информацией с мужем о Марке, она ни разу не назвала его по имени. В ее повествовании Ника нарекла его «сволочью». Но самое печальное было в том, что Борис знал, что имя бывшего его жены, - Марк.

Как только Ника смогла позвонить, покинув родзал, она тут же сообщила радостную новость Борису. Он с беспокойством расспросил, как все прошло, а потом сообщил, что приехать навестить ее не сможет, поскольку пришлось срочно отправиться в командировку. Это, конечно, огорчило Нику, но она не унывала, сосредоточившись на восстановлении сил и на ребенке. Печальное было в том, что никакой командировки не было. Он уже тогда врал ей о поездках, которых на самом деле не было.

Через три дня Борис встретил Нику с конвертом на руках на ступеньках роддома. Ей бросилось в глаза его отекшее лицо, а в нос ударил запах алкогольного перегара. Борис сказал, что накануне в командировке пришлось составить компанию поставщикам, но он опять лгал. Он беспробудно пил все эти дни до самой выписки Ники из роддома. Таким способом, он пытался принять мысль о рождении нежеланного им ребенка.

Остановившись на ступеньках, Борис откинул уголок одеяльца, чтоб рассмотреть Маркошу.

- На тебя очень похож, - задумчиво произнес он, заметив рыжие волосики и схожие черты лица с Никой.

- Это плохо? - забеспокоилась она.

- Это замечательно, - заверил Борис, - Мне уже есть за что его полюбить. Поехали домой. Нужно показать Марку его комнату.

Ника от нахлынувших чувств не нашлась, что ответить и просто прильнула к нему, обняв за шею.

Это было то немногое в чем Борис не обманул. Он полюбил Маркошу, несмотря на первоначальное неприятие ребенка.

Из воспоминаний ее вырвал надрывный плач Людочки Фурсовой. Она так горевала, что привлекла всеобщее внимание к себе. Гриша пытался ее утешить, но она все равно заливалась слезами, громко всхлипывая. Людочка пошатнулась и едва не упала на гроб, бросая горсть земли в яму. Яковлев вовремя удержал ее и стал уводить подальше, продолжая успокаивать.

Провожая их взглядом, Ника вдруг подумала о том, что может у Бориса что-то было и с Людочкой? Теперь во всех женщинах, окружавших мужа, Ника видела его любовниц. А может просто Фурсова слишком чувствительная натура и тяжело переживает смерть своего шефа?

Людочка была на пару лет младше Ники. Миловидная блондинка с восторженным взглядом. Она и на Бориса, и на Гришу смотрела как на богов, сошедших с греческого Олимпа. "Если бы кто-то из них поманил ее хоть пальцем, то, она точно вприпрыжку побежала бы ноги раздвигать... Интересно, Борис поманил? Хотя какая разница?", - размышляла Ника и не чувствовала ни ревности, ни злости, скорее разочарование от того, что она стала замечать и понимать то, что твориться вокруг нее, только сейчас.

Глава 9. Ромашковое поле

Перед Никой лежала распечатка. Это был скрин какой-то интернет- переписки. В названии "мессенджера", если, конечно, его можно было так назвать, размещенного в верхней части листа было указано "Ромашковое поле". Затем стандартно слева были сообщения от одного аккаунта, а с правой стороны в столбик - от другого.

"Ищу разовую мокрую работу. Гарантирую выполнить уборку качественно и в срок" - написал некто - "Газонокосилка".

"У меня есть для Вас работа. Подробности прилагаю в файле. Назовите, пожалуйста, стоимость" - ответил ему "Одуванчик".

"100 кусков зеленых" - "Газонокосилка" назначил цену за услуги, и приложил какой-то буквенно-цифровой код.

"Договорились. Деньги на депозите", - не задумываясь, судя по времени ответа, сообщил "Одуванчик".

"Выполнено", - через два дня отчитался "Газонокосилка" и "Одуванчик" прислал какой-то код.

Ника, напичканная успокоительными и разбитая событиями последней недели, очень туго соображала. Она несколько раз перечитала текст и никак не могла взять в толк: зачем Акимов, сидящий напротив, дал ей это.

Сегодня утром он снова пригласил ее приехать в отделение. Но теперь в кабинете они были не одни. В углу сидел молодой парень, которому Олег Вячеславович велел составлять протокол.

- Что это такое? - Ника подняла взгляд на него.

- Это распечатка диалога со специфической торговой площадки, которая представляет из себя "биржу наемных убийц", - невозмутимо прокомментировал Акимов.

- Охренеть! Есть и такое? - у Ники брови поползли вверх.

- Да... А Вы не знали? - с улыбкой спросил он.

- Я?! Откуда мне такое знать? - изумилась Ника.

- Значит, не знали. Сережа, записал? - не оборачиваясь, уточнил Акимов.

- Угу, - дал обратную связь безмолвный "филин".

- Киллер разместил "рекламное объявление", затем заказчик сбросил файл с данными "цели" и перевел криптовалюту на электронный кошелек... - учтиво поспешил объяснить следователь Нике.

- Криптовалюту? Биткоины? - она насупилась, вникая в эту абракадабру.

- Нет! По биткоин-адресам можно установить имена и локацию реальных людей, узнать, какие суммы были отправлены, а также вычислить конкретный баланс счета. В "Ромашковом поле" используется Crypton*, расчеты в которой абсолютно анонимны. Заказчик перевел деньги в залог на площадку, а затем после того, как заказ был выполнен предоставил код разблокировки, - пояснил Акимов, - Механизм сродни банковскому аккредитиву.

- Хитро, - кивнула Ника.

- Да! Тут дураков нет. В результате заказчик и убийца застрахованы от взаимного кидка, а ещё они не знакомы и потому не смогут друг друга сдать, - констатировал Акимов, - Это и есть заказ на убийство Вашего мужа: его данные были в файле. Ну а Климова просто оказалась рядом и стала ненужным свидетелем.

В кабинете повисла звенящая тишина. Ника снова стала вчитываться в строки уже с пониманием того, что перед ней.

- Вы нашли их? - с напряжением в голосе спросила Ника.

- Убийцу - нет. "Ромашковое поле" тут нам не помощник. Его возможно вычислим по оружию убийства, но это очень маловероятно. А вот заказчика... - Акимов сделал паузу и словно фокусник вынул из-под столешницы ещё один лист и положил перед Никой.

А вот, что это такое - она знала: выписка со счета офшорной компании на Кипре, которая была связана со СтройРент. У нее от потрясения расширились глаза. Выписка была сформирована за ту же дату, когда велась переписка. В колонке платежей был платеж закупки криптовалюты на сумму 100 тысяч долларов США и последующая отправка ее на электронный кошелек. Нике не нужно было даже сверять номер кошелька, потому что было понятно, что он и был указан тем самым "Газонокосилкой".

- Выходит, "Одуванчик" имеет доступ к нашему счету? - Ника задохнулась и закашлялась.

Заказчик убийства Бориса оказался намного ближе, чем она могла бы предположить.

- Да! - кивнул Акимов, - У Вас есть идеи на этот счёт?

- Платежи могу делать я и Фурсова, но я представить себе не могу, чтобы Людочка... - Ника покачала головой, отгоняя вариант того, что Фурсова могла бы быть заказчиком убийства Бориса.

- Записал? - Акимов опять вспомнил о своем помощнике.

- Угу, - неизменно отозвался Сергей.

- А теперь я хочу дать Вам послушать одну любопытную запись, - Акимов нажал несколько клавиш на выдвижной клавиатуре под столом и из динамиков полился голос Яковлева, который Ника мгновенно узнала:

"- Бро, ну так нельзя! Это не по-человечески! Вы столько лет в браке, у вас славный сын. Ника не заслуживает такого скотского отношения к ней... - послышалась шуршание, и Ника словно увидела Бориса.

Когда он нервничал, они могли подолгу разговаривать с Гришей и пить коньяк. Борис залпом выпивал очередную дозу, ставил гранёный стакан на столешницу и толкал его из одной руки в другую, как в керлинге толкают по льду "камни". И вот этот звук скользящего по столешнице стакана она явственно слышала сейчас. Значит, разговор друзей записали в кабинете Гриши. Но кто и зачем?

Глава 10. Доказательства

- Гражданка Савельева, это Ваш ноутбук? – Олег Вячеславович вытащил очередного "зайца" из "шляпы" под столом.

Он положил перед Никой тонкий корпус лэптопа серебристого цвета.

- Да, - кивнула она.

- Вы уверены?

- Да. Вот тут вмятина от удара и наклейка на крышке с рекламой детского садика Маркоши, - Ника наклеила ее, чтоб их номер телефона был всегда под рукой, - Откуда он у Вас?

- Записал? – уточнил Олег Вячеславович у коллеги.

- Угу...

- Мы произвели выемку документов и временно изъяли все компьютеры в СтройРент, потому что Яковлев убеждал нас в том, что убийство Темнова связано с бизнесом, и мы должны были в этом самом бизнесе разобраться ... - Акимов вдруг прямо пристально посмотрел на Нику, - Но нашли мы совсем не то, что ожидали, Вероника Максимовна.

Ника почувствовала скрытую угрозу в его голосе, но пока все еще не могла взять в толк куда он клонит.

- Переписка с наемником, перевод средств на его счёт были произведены с Вашего ноутбука.

Ника задержала дыхание от неожиданности.

- А в удаленных файлах, которые наши спецы без труда смогли восстановить, мы нашли вот эту запись. Выходит, что Вы знали об измене мужа, знали о том, что он может представлять угрозу для Вас, и решили действовать первой, - Акимов поднялся с кресла, - Вам всего лишь надо было прийти в полицию и сообщить о том, что Вам угрожают убийством. Гражданка Савельева Вы арестованы по подозрению в предумышленном убийстве...

Дальше Ника не слышала ни номера статей, ни правила содержания под стражей, ни прав, которые у нее есть. Все что ее интересовало, это судьба Маркоши, который теперь остался один.

- Мне нужно позвонить, - Ника прервала следователя.

- При мне, прямо сейчас, - кивнул Акимов.

Ника дрожащими руками достала телефон и набрала номер свекрови.

- Лидия Тимофеевна, Маркоша какое-то время поживет с Вами, - произнесла она, как только прозвучал сигнал соединения.

- М... хорошо... - растерялась свекровь, - А что случилось?

- Дело в том, что меня арестовали по обвинению в убийстве Бориса, - выдохнула Ника, отвернувшись от Акимова.

В трубке повисла тишина.

- Это недоразумение скоро прояснится и ... - попыталась объяснить Ника.

Вдруг раздался истошный крик свекрови.

- Коля, эта тварь убила нашего мальчика! Она убила его! - визжала Лидия Тимофеевна.

- Нет, Лидия Тимофеевна. Все не так, - Ника снова попыталась оправдаться.

- Кто? - послышался взволнованный голос свёкра.

- Вероника - тварь! Невестушка проклятущая, - зашипела она в трубку, - Ты сгниешь тюрьме, паскуда! Я в первый же день, когда увидела тебя, почувствовала, поняла, что ты горе принесешь моему сыну, но он не слушал меня… околдовала его и погубила... - свекровь стала захлёбываться рыданиями.

Ника поняла, что нет смысла что-то говорить сейчас. Свекровь всегда ее ненавидела, а теперь, когда ещё и якобы она виновна в смерти Бориса, Лидия Тимофеевна сдерживаться не будет. Злобы в ее сторону будет море.

- Маркошу только не оставляйте, он совсем один, - ещё раз напомнила Ника.

- Он не один! - заорала свекровь, - Он мой единственный внук! Все что осталось от Бориса! Я костьми лягу, но подниму его! И как только он будет достаточно взрослым я расскажу ему... - клокотала Лидия Тимофеевна, - что его мать убийца его отца!

Ника сама положила трубку. Слушать дальше этот словесный фонтан ненависти не было сил. Успокаивало Нику одно: свекровь не бросит Марка, и это во многом развязывало ей руки. Ведь теперь, передав сына на попечение ей, Ника могла заняться собственной судьбой.

- Ещё один звонок, пожалуйста, - пробормотала Ника.

- Да, я жду, - Акимов достал из ящика сигареты и закурил.

- Гриша, привет, - через пару секунд произнесла Ника, - Найди мне адвоката. Меня арестовали, я в Троицком отделении.

Наученная горьким опытом, она не стала сообщать по какой причине ее задержали, а то вдруг у Яковлева тоже будет похожая реакция. И Гриша, несмотря на удивление, не спросил, а лишь заверил, что все сделает.

Ника отключила телефон и положила его перед Акимовым. Больше ей звонить было некому.

Она остро нуждалась в том, чтоб остаться одной и подумать. Правда, одной побыть ей не удалось. Камера, куда ее поместили, была рассчитана на сорок задержанных. Упав на первую попавшуюся койку, Ника отвернулась к стене и пыталась осмыслить то, что произошло. Она итак была вымотана, а арест просто добил ее, и, как следствие, мозг работал с большим скрипом и сбоил.

Главное, что удалось ей выделить из метущихся мыслей, это то, что все обвинение строится на ее ноутбуке. Улики каким-то непостижимым способом попали в него. Ника прикидывала перечень мест, где она оставляла гаджет без присмотра в течение последних двух недель. Таких мест было предостаточно: и фитнес-клуб, где в шкафчике она оставляла сумку, несколько детских развиваек, куда она приводила Маркошу, а сама, бросив вещи в раздевалке, пила кофе с другими мамочками в ближайшем кафе, и много раз ноутбук был на заднем сидении ее машины, пока она затаривалась в супермаркете. Если просмотреть записи с камер в этих местах, то можно будет, где именно ей подбросили улики. Но в ее плане расследования был существенный изъян - "подозреваемых" мест было слишком много. И тут Нику осенило: чтоб сузить круг поисков нужно было посмотреть время, когда улики появились на ее ноутбуке. Было бы вообще удачей, если б это произошло в один момент! Ника приободрилась, собираясь все свои задумки изложить адвокату. Уж он то точно разберётся, как все выяснить.

Глава 11. Процесс

Первые несколько дней она жила надеждой, что все быстро прояснится и ее освободят. Ника была словно в плотном тумане, из которого искала выход. Она не замечала окружающей ее обстановки, а просто лежала на кровати, рассматривая облупленную краску на стене. Ника постоянно думала о том, как такое могло с ней произойти. Почему человек, который точно когда-то ее сильно любил, собирался ее убить? Это было крайне шокирующим открытием для нее. Хотя, чему удивляться: она не почувствовала, что он ей изменил, с чего бы она тогда ощутила опасность, исходящую от него. Ника с содроганием вспомнила, как утром накануне «командировки в Хабаровск» они прощались в коридоре. Борис целовал ее, прижимая к стене, а она улыбалась и просила остановиться, потому что ему надо торопиться в аэропорт.

«… Ты слепа и ничего не замечаешь…» - звучали набатом слова цыганки. Неужели она действительно видела будущее?

- Савельева, на выход! К тебе адвокат пришел, - гаркнул конвоир, стоя у входа в большую камеру, заставленную двухъярусными кроватями с металлической панцирной сеткой.

Они здесь не церемонились с "постоялицами": обращались на "ты" и покрикивали. У охранников были именные нагрудные нашивки, но для Ники все они были на одно лицо, потому что в ее представлении были винтиками системы, в жернова которой она попала.

Ника словно очнулась ото сна, подскочила и, впопыхах надев обувь, бросилась на выход.

- Лицом к стене, - скомандовал конвоир и застегнул за ее спиной наручники, - Налево, вперёд!

Ника тут же быстрым шагом направилась по тускло освещенному коридору.

- Не беги, успеешь! - хмуро бросил охранник ей в спину.

Пройдя сквозь лабиринты, конвоир привел ее к комнате встреч с адвокатом.

- Лицом к стене, - он открыл дверь, - Заходи.

Ника прошла в помещение, в центре которого стоял стол с металлическими стульями, на одном из которых сидел пожилой мужчина в очках.

- Уважаемый, наручники с девушки снимите! – он недовольно буркнул охраннику, и как только Нике освободили руки, уже обратился, к ней, - присаживайтесь, Вероника Максимовна.

Ника присела на край стула и попыталась придвинуть его к столу, потому что расстояние было большим и это создавало неудобство.

- Вся мебель прикручена к полу, - вперившись в бумаги, прокомментировал ее действия адвокат.

Ника положила руки на колени и нервно смяла ткань спортивных брюк. Всегда уверенная в себе она, чувствовала себя беспомощной в этом мире за решеткой. Ника не знала порядков, царящих здесь и потому подспудно боялась сказать или сделать что-то не так. Она молчала в ожидании того, что адвокат заговорит первым.

- Итак, я – адвокат Бойко Игорь Дмитриевич. Все, что вы скажете мне, я обязан сохранять в тайне, никто не имеет право допрашивать меня, - тихо с расстановкой произнес он, вынул из лежащей перед ним папки небольшой листок бумаги и протянул ей, - С этого дня я буду представлять Ваши интересы. Мне не удалось сразу встретится с Вами, потому что следователь не давал мне разрешения на встречу. По закону оно мне, как бы и не нужно, - хмыкнул он, - но на практике без него в СИЗО не пускают.

Ника держала в руках записку от Яковлева. Гриша написал ее от руки, чтоб у нее не было сомнений, что это послание от него. Его почерк Ника узнала сразу, поскольку не раз видела его размашистые резолюции на документах СтройРЕНТ: "Ника, это один из лучших в Москые адвокатов по уголовным делам. Тебе нужно слушаться его. Он знает, что надо делать".

- Как Вы себя чувствуете? Нормально ли относятся к Вам? Может, что-то надо кому-то передать из Ваших близких и родственников? – с располагающей улыбкой спросил адвокат.

- Прошу Вас, давайте сразу к сути, - она неторопливо пресекла все его попытки быть вежливым.

- Я изучил Ваше дело и вот, что я Вам хочу сказать... - начал говорит адвокат, забрав у нее записку после того, как она прочла ее.

- Прежде чем Вы что-то скажите, я хочу, чтоб Вы знали: я не убивала мужа! И все улики, что предъявил мне следователь, я услышала и увидела впервые в его кабинете, - Ника поторопилась заверить его в своей невиновности.

- Понял, принял, но это ничего не меняет, - задумчиво ответил Бойко.

- Что значит не меняет? – удивилась Ника.

- То и значит, - опять же в своей неспешной манере отрезал адвокат, - В России крайне мало оправдательных приговоров для женщин, которые защищаясь убили своих мужей, а если быть еще точнее – всего 1%! – Бойко сделал интонационное ударение на слове «защищаясь», - При этом у них есть смягчающее обстоятельство – состояние аффекта, но и его, зачастую, не принимают во внимание и считают убийство предумышленным вместо непредумышленного. В Вашем же случае, на лицо предумышленное убийство с отягчающими обстоятельствами. Первое обстоятельство, – он стал загибать пальцы, - Вы – организатор заказного убийства, второе – убийства не одного, а двоих лиц, и третье - убитая Климова была беременна. Из-за последнего обстоятельства Вас наверняка захотят линчевать.

Он замолчал и отвернулся к окну, словно предоставляя ей время, осознать всю беспросветность ее положения.

- Ваш муж, - Бойко продолжил добивать ее, - по показаниям свидетелей был просто святым человеком, не считая того, что обманывал Вас и на словах сказал, что убьет. Но даже эту его угрозу надо обосновать, как ту, что была реальной. Темнов же не сделал никаких приготовлений к этому самому гипотетическому убийству, потому скорее всего будут считать, что он сказал это на эмоциях.

Глава 12. Предложения

Погруженная в свои мысли Ника не сразу обратила внимание на то, что охранник не стал выводить ее из помещения. Она обернулась, когда он прикрыл дверь и они остались один на один. Мужчина загадочно улыбнулся и вплотную подошёл к ней. Он резко развернул ее к себе спиной и, надавив на поясницу, уложил ее животом на стол.

- Что Вы делаете? - задыхаясь от ужаса, завизжала Ника.

- После встречи с адвокатом положено провести тщательный досмотр, - он бесцеремонно оттянул свободной рукой резинку ее спортивных брюк и трусов, - Вдруг он чего запрещённое тебе передал!

Прижавшись к ней сзади и навалившись ей на спину, он практически распял ее на столе.

- Немедленно прекратите лапать меня! Что Вы себе позволяете? Я пожалуюсь на Вас! - Ника попыталась вырваться из захвата.

- За что? - со смешком спросил охранник, продолжая шарить рукой по ее оголенным бёдрам, и шепотом добавил, - Я делаю то, что положено по инструкции! А вот как я это делаю, уже мое личное дело!

Ника поняла, что угрожать ему бесполезно, и на мгновение замерла, пытаясь понять, что делать.

- Слушай сюда! - тем временем говорил охранник, - Нравишься ты мне, кукла рыжая. Если будешь для меня приветливо раздвигать ноги, то твоя жизнь здесь станет в разы комфортнее, - он опалил дыханием ее шею.

Нику замутило от отвращения.

- Пошел на х*й, ублюдок, - прошипела она, собрав все силы и сделав рывок, попытавшись боднуть его затылком.

На удивление Ники он вдруг ее отпустил. Она быстро отошла от стола и подняла на него ненавидящий взгляд.

- Зря, ты, кукла, зря, - скалился охранник, на груди которого Ника прочла: "Прохоров К.Е".

Теперь он выделился из безликой толпы своих серых "собратьев".

- Жаль, что времени у нас мало на "досмотр", - ухмыльнулся он, - Там тебя ещё на допрос ждут. Вперёд пошла! – рявкнул он, указывая ей на выход.

В этот раз они свернули всего лишь за ближайший угол и вошли в комнату, идентичную той, в которой они только что были. После унизительного досмотра Ника была потеряна и дезориентирована. Она вошла, не здороваясь и не поднимая глаз на Акимова, и села на стул. Конвоир пристегнул ее наручники к столу, и Ника так и продолжала смотреть в пол. Зло зыркнув на нее, охранник удалился из помещения.

- Добрый день, Вероника Максимовна! - Нику вывел из ступора голос совсем не Акимова.

Она тут же подняла глаза и встретилась взглядом с обладателем этого хриплого баритона. Первые несколько секунд Ника подумала, что видимо Прохоров ее ещё и головой приложил об стол, потому что перед ней сидел Марк.

Марк?! У нее от неожиданности на секунду остановилось сердце. Марк - был ее сумасшествием, затмением, триггером! Он просто не может быть тут! Это все игра разыгравшегося воображения! Слишком много времени она провела в раздумьях, слишком была погружена в себя. Видимо это какое-то ментальное отравление! Бывает такое? Марка было слишком много в ее мыслях и вот теперь он как-то материализовался из ее воспоминаний в реальность?

За прошедшие годы он совсем не изменился, разве что добавилось пару мимических морщинок в уголках глаз. Все также чертовски безупречен. Волевой подбородок, прямой нос, темно-серые глаза в обрамлении темных ресниц, небрежно взбитые пшеничные волосы, трехдневная щетина. В расстегнутый ворот рубашки проглядывала яремная ямочка – когда-то любимое место для ее поцелуев. Из-за разницы в росте Ника, доставала именно до нее. «Теперь другая его целует и, наверняка совсем не там. Гладит по плечам, обнимает, и прижимается к нему…» - Ника встряхнула головой, чтоб избавится от наваждения. Он - чужой муж, предатель!

Марк сидел за столом напротив нее и в руках держал ее раскрытое дело. Ника невольно скользнула взглядом по накаченным мышцам и выступающим венам на предплечьях, длинным, сильным пальцам и нервно сглотнула. «И он другую трогает и целует… черт! О чем я думаю, дура! Дура! Я сейчас выгляжу, как заморашка! Ох, не в таком виде я хотела бы его встретить…», - с досадой подумала она. Ее воображение много раз рисовало их случайную встречу, и в этих мечтах Ника с ослепительной улыбкой была на какой-нибудь красной ковровой дорожке в шикарном вечернем платье под руку со своим, теперь уже покойным, мужем. Но в суровой реальности, которая только и делала, что разочаровывала ее, она встретила его потрепанная, с воспаленным красными глазами, дурно- пахнующая и загнанная в угол.

И их встреча не может быть случайной! Что он здесь забыл?

- Как же так, гражданка Савельева? Идеальная жена, любящая мать, примерный сотрудник... Сплошные хвалебные характеристики на Вас и вдруг такое... - он переворачивал листы в папке один за другим.

- Я не делала этого, - тихо пробормотала она, с надеждой всматриваясь в него.

Ника понятия не имела, как он здесь оказался и какие у него полномочия, но он единственный знакомый ей здесь человек, и было глупо не воспользоваться возможностью не обратиться к нему за помощью.

- Я не убивала. Клянусь. Марк, прошу помоги мне, - наплевав на собственную гордость, взмолилась она.

А ведь до всех этих событий, если б Ника столкнулась с Марком, она б не то, что не разговаривала с ним, она б ещё и смачно плюнула ему в лицо.

- Помогу, конечно, - Марк достал из папки лист бумаги, испещренный текстом, и положил перед ней, - Подпиши вот это.

Глава 13. Чокнутая белка

Шесть лет назад. Москва

Ника пыталась попасть ключом в замочную скважину, но все время промахивалась. Отверстие расплывалось и ускользало перед затуманенным взором. Она в сердцах материлась и даже пнула ненавистную преграду, от чего боль прострелила ступню. Ника сбросила шпильки и стала, охая, прыгать на одной ноге по лестничной площадке. Дверь вдруг распахнулась и в проёме появился Марк. Он был в домашних брюках и футболке, поверх которых был надет фартук. Марк с удивлением наблюдал за ее "танцем" и вытирал руки полотенцем.
- О! Ты дома! - с восторгом воскликнула она, - Почему не позвонил? Я думала, что ты вернёшься только в воскресенье, - затараторила она, повиснув у него на шее.

- Хотел сделать сюрприз - заглядывая в ее пьяные глаза, произнес он с улыбкой, - Но твой сюрприз оказался явно больше моего, - хмыкнул он, намекая на ее состояние, - Детка, ты в курсе, что это прерогатива мужчин приходить на бровях?

- Что за гендерный шовинизм! - возмутилась она и язык стал заплетаться при произношении трудновыговариваемых слов.

Марк рассмеялся, подхватывая ее под попу и занося в квартиру.

- Был юбилей в компании, - Ника устало положила голову на его плечо, - я совсем немного выпила, - оправдывалась она.

- Сколько? - усаживая ее на кухонный табурет, поинтересовался Марк.

- Я не помню, - Ника положила ладони ему на щеки, покрытые трёхдневный щетиной.

- Ясно. Ника, отпусти меня, а то курица сгорит, - Марк осторожно высвободился из ее объятий и вернулся к плите.

- Это все этот чертов Борюсик! Он подливал и подливал мне, гад! - пробурчала она, - А потом еще и полез целоваться!

Марк замер и было заметно, как напряглись мышцы на его шее.

- Целоваться? - переспросил он, не оборачиваясь.

- Марк, только не подумай ничего. Нет никаких причин беспокоится. У него нет шансов. Куда ему против тебя? Ты такой... - Ника задохнулась от восторга, пытаясь описать Марка, - Боже, какой мужчина! Я хочу от него сына… - тихо пропела она слова известной попсовой песенки.

Она оперлась о стену, чтоб не свалиться с табурета, и игриво прикусила подушечку указательного пальца. Когда Марк обернулся, она закатила глаза, показывая ему насколько он для нее привлекателен. Сейчас он был зол, но увидев ее пантомиму, не смог сдержать улыбки.

- Так, а чего мне беспокоиться, детка? Ноги и руки ему переломаю, да и все.

- Ты что! Мне ж еще в этой конторе работать! - округлила она от ужаса глаза.

- Другую найдешь, - он потянулся за тарелками, - Мало ли этих строительных фирм в Москве!

- Не... не... я не хочу есть, - запротестовала Ника, отодвигая от себя тарелку.

- Тебе будет очень плохо утром, нужно поесть! - настаивал он.

- Но я не хочу курицу! - капризно скривилась Ника.

- А чего же моя балованная пьянчужка хочет? - Марк сел с полной тарелкой мяса и салата напротив нее.

- Я хочу… хочу… - Ника напряглась, - Консервированные помидоры!

- Мда! – усмехнулся Марк, - На банкете был дефицит закуски?

- Это все эта старая карга - Марина Семеновна! Она формировала меню и этих самых помидор заказала с гулькин хр*н, так будто она расчет произвела по 1 шт. на человека! А мне мало! – вдруг выкрикнула Ника и стукнула по столу.

- Ого! Да, ты еще и буйная, - улыбаясь, покачал головой Марк, - Ну и где я тебе помидоры возьму?

- В магазине, конечно! – оживилась она, - Давай, доедай свою курицу и идем за ними!

- Идем? Я-то может и пойду, если ты меня хорошо попросишь, а ты скорее поползешь, - продолжал он подтрунивать над ней.

- Я тоже хочу в магазин! Мне выбрать надо! – заартачилась Ника, - А просить я умею, - она под столом дотянулась ногой до его паха и потерла ступней.

Марк оторвался от курицы и пристально посмотрел ей в глаза.

- Ника, я ж не посмотрю, что ты в таком состоянии. Затрахаю до потери пульса, - хрипло произнес он, - Не провоцируй.

- А я не против, любимый, - Ника склонилась над столом, оттягивая лиф платья и демонстрируя бордовое кружевное белье.

Марк забыл про ужин. Он потянулся ей на встречу, протягивая руку, чтоб положить на полушарие ее груди.

- Э, нет, - игриво ударила Ника его по руке, - Помидоры в обмен на меня!

- Ладно, - резко поднялся он с места, идем.

Он подхватил ее за талию и повел в коридор. Там впопыхах надел кроссовки на себя и на нее, и уже через пару минут они шли по ночному летнему городу в круглосуточный супермаркет. Точнее шел Марк, а Ника просто переставляла ноги, пока он, обняв ее, прижимал к своему боку и нес по улице.

- Кстати, Борюсик вот собирался познакомить меня со своими родителями! А ты меня не знакомишь ни с ними, ни с друзьями! – по дороге Ника вдруг решила надавить на больную мозоль, - Обидно, Марк! Выходит, он серьезнее ко мне относится, чем ты!

Глава 14. Домовенок

Здесь не было ни связи, ни интернета, потому в ожидании очередного допроса или встречи с адвокатом оставалось лишь размышлять, читать и заниматься спортом. Размышлять Ника теперь старалась, как можно меньше. Мысли навевали уныние, плавно переходящее в отчаяние, и вызывали головную боль, а вот чтение позволяло забыться. Ника набрала книг в библиотеке, которые стопкой стояли рядом с ее кроватью. Толстой, Достоевский, Моэм, Ремарк, Диккенс - значилось на корешках романов, которые уводили ее из суровой реальности в другие жизни и миры.

В камере, больше похожей на казарму, одновременно находилось около сорока заключённых. Как в любом женском коллективе кучковались в группы по интересам. Основным интересом в тюрьме - была ненависть к какой-либо из «сестёр по несчастью». В такие социальные игры Савельева никогда не играла ни тут, ни на свободе, поэтому несложно догадаться, что сам по себе этот факт уже стал поводом для того, чтоб ее ненавидели сразу несколько альянсов. Но основной причиной ненависти все же была ее красота. В помещении были и другие симпатичные женщины, но такой яркой красоты не было ни у одной из них. В СИЗО никто не мог пользоваться косметикой, потому то, что досталось от природы слишком бросалось в глаза.

Огненно-рыжий цвет волос в сочетании с голубыми глазами, алебастровой кожей и ладной фигурой - был убийственным коктейлем, который выделял ее среди остальных. А ещё она расстилала одеяло на полу и вспоминала фитнесс, который регулярно посещала на свободе, выгибаясь как кошка, чтоб хоть немного размять затекшие мышцы. Демонстрируя свою пластику и гибкость, Савельева вызывала дополнительный взрыв негатива в свой адрес. Словом, Ника, сама того не замечая, провоцировала выработку у всего женского коллектива лютой зависти, которая рано или поздно должна была найти выход.

Перед самым отбоем они незаметно окружили ее и одновременно навалились со всех сторон. Ника рьяно отбивалась, кого-то даже умудрилась укусить, но их было слишком много. Ей закрыли рот рукой, заломили руки за спину и прижали животом к постели.

- Если не хочешь, чтоб я тебя порезала, не дергайся, сука! - услышала она шипение над своим ухом.

А дальше, пока не пришли конвоиры, заметившие шум и несанкционированный сбор вокруг кровати Савельевой, они маникюрными ножницами криво выстригали ей локоны, превращая во взъерошенного ежика.

- Вот так, сучка! А то ходишь тут жопой вертишь перед Прохоровым! А теперь будешь домовенком Кузей, на тебя никто и не взглянет, - приговаривала та, что в руках держала ножницы.

Сексуально-озабоченный Прохоров часто предлагал свою протекцию взамен на интимную близость. И та, что согласилась на такие условия, совсем не желала их потерять из-за Ники. Они почти завершили экзекуцию, когда в камеру ворвались конвоиры:

- А ну отошли! Быстро разошлись по своим койкам!

Заключённые тут же бросились врассыпную, а та что стригла Нику бросила оружие преступления на пол.

- Твою ж мать! Вот же злобные суки! – вырвалось у того самого Прохорова, когда он оценил внешний вид Савельевой.

Он тронул ее за плечо, и Ника поднялась и села на постели.

- Вот! А была б послушной девочкой, такого бы не случилось, - назидательно произнес он.

- Этого бы не случилось, если б Вы выполняли свою работу, - зло прошипела Ника, - а не пытались залезть мне в трусы.

- Ну за всем не уследишь, - он картинно развел руками, - Но ты можешь написать заявление. Мы проведем внутреннее расследование... - медленно с расстановкой произнес он, явно издеваясь, - И может быть, установим личности тех, кто к этому причастен, - он поднял с пола несколько прядей и отпустил их, наблюдая как они оседают в воздухе на бетонный пол.

- И какое их ждёт наказание? - Ника склонила голову набок.

- Это мелкое хулиганство, - хмыкнул он, намекая, что по сути никакого существенного возмездия для ее обидчиц не будет, - А, ну ещё можешь моральный вред им предъявить, -хохотнул Прохоров.

Ника поняла его посыл. Выяснять здесь никто и ничего не будет, это бесполезная трата времени. Может и имело бы смысл написать заявление, если б она хотя бы знала, кто держал в руках ножницы и ее саму, но Ника не видела их лиц, ведь они уткнули ее лицом в подушку. Все что она запомнила - это змеиные интонации голоса, и зловонный запах. Мыться заключенным разрешалось раз в неделю, поэтому ото всех разило немытым телом, но от ее обидчицы - особенно. Ника решила сама найти и наказать ее.

- Так, что заявление будешь писать? - поинтересовался Прохоров.

- Нет, - Ника отвернулась от него.

- О! Начинаешь умнеть, рыжая, - он склонился к ее уху, - Ты все же подумай, над моим предложением. Главные то твои достоинства, жопу и сиськи они не отстригли, так что оно всё ещё в силе.

Ника демонстративно отодвинулась от него, поднялась и стала собирать срезанные волосы, чтоб выбросить в мусор.

- Всем спать! - Прохоров, не дождавшись ответа, вышел из камеры.

"...я подожду, когда ты поймёшь куда попала...", - вспомнила она угрозу Марка. "Так вот, что ты, сволочь, имел ввиду! Решил сделать так, чтоб я выбирала не между СИЗО и работой на фейсов*, а выбирала между сексом с этим ублюдком и подписью твоего чертова соглашения! Так сказать, ускорил процесс моего "понимания"!» - Ника посчитала все это срежиссированной Марком постановкой с целью заманить ее в ловушку, только вот это не подтолкнуло ее в заданном им направлении, а скорее наоборот укрепило в решении не идти у него на поводу.

Глава 15. Улыбка

Как выяснилось, в Нике все же дремал скрытый талант следователя, а, может, он сейчас в ней проснулся. Если б ее не сковывали стены СИЗО, она б наверняка сама нашла бы убийцу своего мужа. В течение нескольких дней после ее насильственной стрижки Ника внимательно изучила всех своих сокамерниц, определила все группы по интересам, поняла кто в каждой из них лидер и составила для себя психологический портрет каждой. В итоге этого исследования Савельева наметила для себя двоих, кто мог бы тогда держать в руках ножницы. Теперь оставалось подойти поближе к каждой из них, чтоб сличить вонь и их голос с теми, что запомнила Ника. Для такой спецоперации подходила только столовая. Именно, там, встав в очередь, можно было незаметно сделать задуманное. Подышав первой кандидатуре с затылок, передвигая подносы вдоль ленты, Савельева поняла, что это не она. А вот со второй возникла непредвиденная проблема - ее "шестерки" не позволяли приблизиться к ней. Безуспешно потоптавшись рядом несколько дней подряд, Ника решилась на отчаянный шаг.

Водрузив на поднос посуду с неприглядным первым, вторым и компотом, она направилась к столу, во главе которого восседала вторая подозреваемая. Ника с грохотом поставила поднос на стол, от чего все члены группы, как по команде, подняли головы, и села.

- Ты чё? Пошла на х*й отсюда! - рявкнула сидящая рядом с ней жилистая блондинка.

Ника зыркнула на нее исподлобья и невозмутимо стала есть суп. За столом воцарилась гробовая тишина. Было очевидно, что все "шестерки" ждут реакции своей атаманши, которая не заставила себя долго ждать:

- Чучело, ты заблудилась?

Ника не реагировала, намеренно провоцируя ее на то, чтоб она встала и подошла. Но ожидания Савельевой не оправдались, атаманша не встала, а продолжала сыпать оскорблениями. Хотя и это привело к результату, потому что одна из фраз выдала ее:

- ... по ходу тебе вместе с волосами и мозги постригли! Да, домовёнок?

Ника положила ложку в тарелку, за несколько секунд собралась, и бросив убийственный взгляд на своего идентифицированного врага, запустила в нее тарелкой с горячим борщом. В полете часть супа расплескалась по столу, но все же остатки достигли физиономии адресата. Ложка, вылетев из тарелки, прилетела в лоб жилистой блондинке. Пока пострадавшие вопили и потирали ушибленные места, Савельева метко метнула тарелку с серым картофельным пюре и стакан с компотом в других членов шайки. Здравый смысл в том случае, если б он у Ники был, вопил бы, что пора уносить ноги, но вместо этого, она схватила обеими руками поднос, и размахнувшись, стала им, как мухобойкой, колошматить всех, кто был за столом. Момент ее праведной мести длился недолго, потому что женщины собрались и дружно напали на нее, повалив на пол.

Охрана, запоздало заметившая, что творится в столовой, появилась, когда Савельеву, которая поджав колени к груди и прикрыв голову руками, нещадно били ногами.

- Отошли от нее! – заревел один из конвоиров, раскидывая нападавших.

Когда он, наконец, добрался до Ники, ее лицо заливала кровь из рассеченной брови, и встать самостоятельно она не могла, потому что все тело было, как отбивная. Несмотря на свое состояние, Савельева улыбалась. Она – не бесхребетное ничто, над которым можно безнаказанно издеваться.

Позвав на помощь товарища, конвоиры подхватили ее подмышки и так и занесли в медблок. Пока врач осматривал ее, Ника продолжала улыбаться.

- Ну что? Как она? – снова появился тот самый охранник, что сгреб ее с пола.

- Жить будет, хотя, конечно, потрепали знатно, - задумчиво выдал доктор, продолжая внимательно всматриваться в ее лицо, - Вот только улыбка эта дебильная! У меня то томографа нет… Может, хорошо приложили головой…

- Ну, значит, судьба у нее такая, - вздохнул охранник, - Так что? В лазарете оставишь?

- Нет, смысла нет. Визуально внутренних повреждений вроде нет, а если и есть, то скоро мы об этом узнаем, - философски заметил врач, который относился ко всем заключенным не как к людям, а скорее, как неодушевленным предметам.

- А… Ну тогда, гражданка Савельева, - конвоир, наконец-то, обратился к ней напрямую, - Извольте в карцер!

- В карцер? – упавшим голосом спросила Ника и улыбка тут же сползла с ее лица.

- О! А я уж думал, что «крыша уехала»! – обрадовался врач.

- А как ты думала? Ты ж драку затеяла! Но это может для тебя и лучше будет. А то, учитывая, что ты устроила, для тебя безопаснее посидеть одной, - глубокомысленно заметил охранник.

Нику, конечно, испугало слово «карцер», но в какой-то мере конвоир был прав. Если в таком разбитом состоянии, ее оставят рядом с сокамерницами, они точно добьют ее, а она даже не сможет сопротивляться. Так она успокаивала себя, пока, снова подхватив ее, конвой тащил ее по темным коридорам СИЗО к ее новому месту заточения.

Маленькая комнатка с тусклой лампой под самым потолком, дверью с окошком для передачи еды, стул, стол - привинченные к полу, унитаз и кровать-полка, откидывающаяся от стены. Вот так выглядело скудное убранство карцера, куда Савельеву угораздило попасть на ближайшие пятнадцать дней.

«Не так уж и страшно за возможность увидеть удивление на лице этой зловонной суки, когда я запустила в нее борщом», - приободрилась Ника, осматривая помещение.

Она потянулась к кровати, собираясь ее разложить, но за спиной раздался окрик:

Глава 16. Идеальный Марк

Все думают, что самое страшное - это оказаться в местах лишения свободы, но самое страшное - попасть в карцер в этих самых местах – в штрафную изолированную камеру. По мнению создателя карцера в СИЗО, в который была помещена Ника, главное, что должно было возыметь воспитательный эффект, - это вовсе не то, что ее лишили общения, а то что, во-первых, Ника была лишена возможности мыться даже тот единственный раз в неделю, что был у всех остальных, а во-вторых, ей не позволяли ничего, даже читать. Свидания и передачи на период нахождения в карцере также были запрещены. Словом, ей создали все условия, для того, чтобы она хорошо подумала над своим поведением и не отвлекалась от этого занятия ни под каким предлогом.

Из-за побоев долго сидеть или стоять она не могла, потому просто ложилась на бетонный пол, напрочь игнорируя риск простудить почки. У нее сильно болело в левом боку, и Ника молилась о том, чтоб доктор был прав и у нее действительно не было внутренних повреждений. Хотя по ощущениям, казалось, что сломано ребро. Синяки разрастались, меняли цвет, а места побоев ныли от каждого движения, потому ненадолго забыть о боли можно было только, когда она лежала неподвижно.

В каждодневной суете нет времени, чтоб вот так лежать, уставившись в потолок или стену, и ничего не делать. Раньше Ника сетовала на то, что некогда даже помечтать, зато сейчас возможности было хоть отбавляй. Правда, ни место, ни ее моральное состояние не располагали к тому, чтоб мечтать. Думать о том, что с ней стало, тоже не хотелось, и тогда она стала вспоминать. Ника выискивала из тайников памяти исключительно счастливые моменты, и ловила себя на мысли, что наибольшее количество из них связано с ее сыном и … Марком. Два Марка - это та часть ее жизни, в которой она постоянно улыбалась. Нет, Ника не забыла о предательстве взрослого Марка, не простила то, как он пытался ее здесь сломать, вовлекая конвой и "атаманшу" в свои хитроумные схемы воздействия, но это все равно не могло затмить те два солнечных года, когда они были вместе.

Странно, но Борис не вспоминался совсем. Ника не любила его. Испытывала благодарность, за все что он делал для нее, но не любила. Потому, когда вскрылось его предательство, то в отличие от Марка, с которым несмотря ни на что, осталось прошлое, все что связано с Борисом стёрлось полностью, будто и не было никогда.

Как растянуть светлые воспоминания так, чтоб хватило на часы, дни, несколько дней? Нужно вспоминать все в мельчайших подробностях, смаковать каждую эмоцию, взгляд и интонации голоса...

***

Семь лет назад, Москва

На парковке стоял старенький Daewoo Matiz грязно-серого цвета. В техпаспорте было указано коричнево-серый, просто потому что в классификации цветов в ДПС не было цвета - 'грязный". Ника от переизбытка чувств не двигалась, почти не дышала и приросла ногами к асфальту.

- Ты не смотри, что она потрёпанная. Первую машину нет смысла покупать дорогую, - невозмутимо пояснял Марк, - Вот сможешь год безаварийно поездить на этой, тогда куплю тебе ту, что захочешь.

Он полагал, что Ника молчит, потому что расстроилась. Девушки мечтают о красном паркетном внедорожнике, который только что вырулил из автосалона, а он подарил ей вот это. Марк не жадничал, но при этом был рациональным. Все равно разобьёт! Так эту хоть не жалко!

- А- ааа! - Ника сорвалась с места и бросилась с восторженным криком кружится вокруг авто, а потом повисла у него на шее.

Она была счастлива. Это была первая ее машина. Ника получила права ещё когда училась на последнем курсе университета, но практики вождения у нее не было, потому что до сих пор не было автомобиля. Она старалась накопить на его покупку, но пока так и не смогла. А вот Марк, не предупреждая ее о своих намерениях, сделал подарок.

- Ну хорош! Давай уже, садись за руль! Покажи мне, что умеешь, - отмахнулся от нее Марк, когда она чуть ли не по- щенячьи зацеловала его щеку.

- Ой! - вдруг испугалась Ника и замерла, - А я ничего не помню... И кажется ничего уже и не умею.

- Я предвидел такой вариант, - усмехнулся Марк, - Идем, Клубника, буду из тебя автоледи делать. Теперь я - твой личный инструктор.

Марк потянул ее за руку к машине. Когда он распахнул дверь со стороны водительского сидения и усадил внутрь, Ника оторопела. Сейчас она в полной мере поняла, что он не просто предвидел, что за рулём Ника будет «блондинкой», а не рыжей, но и тщательно подготовился к этому. На приборной панели сплошь были наклеены стикеры с указанием действия каждой кнопки и рычага. Перед рулём был установлен маленький указатель- стрелочки, указывающие направление "направо"/ "налево". Пока Ника в потрясении изучала все надписи, Марк обошел машину и приземлился на пассажирское сидение рядом.

- Ну что сидишь? Заводи! Или это тоже не помнишь, как делать? - спросил он, - А! Чуть не забыл! - с этими словами он вынул из кармана ещё два стикера и наклеил ей прямо поверх джинсов на бедра: на левую ногу - стикер "сцепление", а на правую - "газ, тормоз".

Ника часто слышала от знакомых и подруг о том, как их молодые люди учили их водить. Все их рассказы были ужасны и походили друг на друга. Мужчины внезапно забывают, что тоже когда-то были не уверены и беспомощны и ведут себя так, будто родились с рулём в руках. Они отпускают обидные шуточки, орут, словно в них вселился Халк, и вместо помощи полностью дезориентируют и деморализуют свою пассию.

Глава 17. Петля

Раз в день Нику выводили на часовую прогулку по двору. Охранник гремел засовами двери, командовал "на выход", и несмотря на сильную боль во всем теле при ходьбе, она радовалась возможности подышать свежим воздухом и увидеть хоть что-то помимо серой каменной коробки, окружавшей ее.

В этот раз дверь открылась с тем же грохотом, но охранник почему-то молчал. Он остановился у входа, загораживая свет от ламп в коридоре и тень падала так, что невозможно было разглядеть его. Ника поднялась, вышла в коридор, встала у стены, повернувшись к ней лицом, ожидая что конвоир, как и всегда, наденет на нее наручники, но что-то было не так. Охранник медлил, шумно дышал за ее спиной. Напряжение витало в воздухе.

Ника в последнюю секунду увидела, как перед глазами мелькнула толстая леска, и успела выставить ладони, чтоб оттолкнуть ее. Мужчина со звериным рыком стягивал леску, прорезая ее кожу на руках до крови. Ника отчаянно сопротивлялась и вырывалась из смертельных объятий убийцы.

- Помогите, - хрипела она, не узнавая свой голос.

Крикнуть громко Ника не могла из-за того, что не получилось набрать в лёгкие воздуха. Кислород заканчивался и ее охватил дикий первобытный ужас - страх скорой смерти. "... Петля уже затягивается на твоей шее... О, Боже, оказывается, это не было фигуральным выражением... Нет, нет, пожалуйста! Она же говорила о том, что кто-то придет на помощь, но ведь никто не пришел! Никто!", - отчаяние пробирало до костей. Уши, словно забило ватой и все, что она слышала сейчас, - это ее собственный пульс: частый, громкий, бьющий набатом отсчитывая ее последние мгновения.

- Отошел от нее! Отошёл! - откуда-то издалека прозвучал голос того самого охранника, который приходил раньше, и пространство коридора завибрировало от топота его ботинок.

Убийца отпустил ее, и она кулем грохнулась на пол. В последнюю секунду перед тем, как погрузиться в темноту, она увидела над собой лицо убийцы, который тут же сорвался с места, спасаясь от погони. Его правую щеку рассекал уродливый шрам.

***

Шесть лет назад, Крым

- Стой здесь, а я пойду и обо всем договорюсь! - Марк отпустил ее руку и переступил за ограждение, отделявшее набережную от длинного дощатого причала.

- Почему это я должна стоять здесь? Я хочу с тобой! - возмутилась Ника, делая шаг за ним.

- Стой, я сказал! - металлическим тоном произнес Марк, и она послушно замерла.

Он никогда не повышал на нее голос. Ему достаточно было лишь показать, что он не доволен ее поведением, и Ника тут же стремилась исправиться. Бойкая, дерзкая девушка слушалась Марка беспрекословно. Конечно, отчасти это было по причине ее безумной влюбленности в него, но ещё и потому что в нем чувствовалась сила и власть.

Ника не сводила с него глаз, пока он проходил вдоль больших и маленьких лодочек, пришвартованных к причалу. Марк уверенно шел к самому краю, где стояли катера. До Ники долетел его окрик капитана одного из них, но дальнейшей беседы она не слышала. Пожилой мужчина спустился к нему по трапу, и они недолго, что-то обсуждали. Ника видела, как Марк показал какую-то корочку, потом дал деньги, и капитан кивнул. Марк обернулся и взмахом руки подозвал к себе.

Ника перепорхнула через металлическую ограду и летящей походкой понеслась по причалу. В просветах досок виднелась вода, которая собрав солнечные блики, отзеркаливала их и ослепляла Нику. Теплый морской бриз приятно обнимал оголённые ноги и трепал ее длинные волосы, превращая их в летящий за ней следом огненно-рыжий шлейф. В этом светло-голубом хлопковом коротком комбинезоне Ника была чудо как хороша, и как же ей шла улыбка.

Счастье - не перманентное состояние. Оно - лишь мгновение, яркая вспышка. Мы накапливаем некое множество таких вспышек за свой жизненный путь. Какие-то из них ярче, какие-то дольше, какие-то имеют свой запах, цвет и вкус, а какие-то связаны с близким и дорогим сердцу человеком.

Момент, когда она летела к Марку по дощатому причалу, был самым ослепительным среди тех, что накопила Ника. В то лето в Крыму она была с любимым мужчиной, который любил ее в ответ. Она не могла это не почувствовать, не могла обмануться, Марк точно отвечал ей взаимностью. Нет, он ни разу, в отличие от нее, не произнес заветных слов о любви, но он поступками и заботой показывал насколько она дорога ему. Марк словно облако обволакивал Нику. Он все время прикасался к ней. Если шли рядом, то неизменно держал за руку, если сидели, то он закидывал ее ноги к себе на колени. Марк внимательно слушал ее бесконечное щебетание, поправлял пряди, выбившиеся из хвоста и, при каждой возможности, целовал.

На том катере они вышли ранним утром в море из бухты Балаклавы и направились к уникальному месту, которое здесь называли "затерянным миром"- маленькому участку побережья, куда иначе чем морским путем не добраться. Высокие неприступные скалы сделали невозможным доступ к нему по суше, потому тут было немноголюдно, а природа, не тронутая человеком, была потрясающе красива.

Катер бросил якорь недалеко от берега, и весь день Ника и Марк ныряли с аквалангом, плавали и загорали на палубе суденышка, а вечером ели вкуснейший шашлык, приготовленный капитаном прямо на борту. Около десяти часов вечера катер вернул их в Балаклаву и затем такси доставило в отель.

Глава 18. Паутина

- Савельева! Савельева! Очнись, твою мать! - конвоир бил ее по щекам, пытаясь привести в чувство.

Ника с трудом выплывала из спасительных воспоминаний. Она открыла глаза и увидела над собой его обеспокоенное лицо.

- Фух! Слава Богу! Живая! - выдохнул он.

- Мне надо поговорить с Акимовым, - прохрипела она.

- Хорошо, поднимайся, - конвоир поставил ее на ноги и продолжал удерживать, понимая, что Ника упадет, если ее отпустить.

Через пару часов, в течение которых Нику непрерывно трясло от стресса, она уже сидела в допросной. От напряжения Ника постукивала ногой об пол, руки ходили ходуном, от чего наручники звенели. За ее спиной открылась дверь и в комнату вошли Акимов и его "филин" - Сережа.

Акимов занял место напротив нее за столом и только в этот момент поднял на нее глаза. Внешний вид Савельевой удивил его.

- Смотрю, Вы весело проводите время, - с сарказмом заметил он.

- Брат Климовой сегодня пытался убить меня, - сорванным голосом произнесла Ника.

В допросной повисла пауза. Пару часов назад Акимову доложили, что Ника подралась с кем-то, и в драке ее чуть не задушили. Руководство СИЗО решило не предавать огласке факт проникновения на территорию постороннего лица, поскольку это кому-то из них грозило бы потерей пагонов. Разбирательство ФСИН решили проводить внутри, не посвящая следственные органы в детали. Акимов же легко поверил в очередную потасовку с участием Савельевой. Она ведь уже была замечена в нарушении дисциплины, за что и наказана пребыванием в карцере.

- Вероника Максимовна, Вы ради этих бредней попросили о встрече со мной? - смерил он ее ледяным взглядом.

Ника замерла. Очередное прозрение было шокирующим. Никто не собирался ей здесь помогать и ее проблемы никого из них не интересовали. Зачем, тогда он пришел? Ну, конечно, решил, что она готова во всем сознаться! Интересно, если ее убьют, Акимов, наверное, и не сильно расстроится. Дело же уже раскрыто! Все, как и говорил адвокат. Выходит, Марк давил на нее через травлю, чтоб она согласилась работать на органы, а Акимов теоретически мог дать Климову возможность поквитаться с ней за убийство сестры. А почему нет? Ника чувствовала себя бабочкой, попавшей в плотную непроглядную паутину, в которой ещё и не один паук.

- Это все? - прервал тишину Акимов.

- Да... - Нику опять стало трясти и полились слезы.

- Сережа, дай ей воды, у нее истерика - раздражённо произнес Акимов, покидая допросную.

Молчаливый лейтенант поднес ей стакан. Ника попыталась взять его, но тремор был настолько сильным, что она расплескала всю воду на стол, так и не донеся ее до рта. "Филин" был моложе Акимова и, потому его сердце ещё не настолько очерствело. Он снова бросился за водой, а вернувшись, наклонился над ней и произнес:

- Давайте, я сниму их.

Лейтенант отстегнул наручники от стола, и вложив Нике стакан с водой, удерживал его, чтоб она могла пить. Ее не мучала жажда, но чтоб взять себя в руки, действительно, нужно было попить, и вода помогла. Нику стало немного отпускать. Парень по-доброму улыбнулся ей, стараясь приободрить. В этот момент ее взгляд упал на его наплечную кобуру с пистолетом, что была сейчас совсем рядом. Все произошло мгновенно. Ника сама не поняла, как пистолет оказался у нее в руках.

Марк пару раз водил ее в профессиональный тир и учил держать в руках оружие. Ника, конечно, попадала в основном в «молоко», но снимать с предохранителя и нажимать на курок умела.

Сергей и Ника не дышали, глядя друг другу в глаза.

- Не дури, - наконец, нарушил тишину "филин".

- Выходи! - Ника взмахнула пистолетом, показывая направление к двери.

- Одумайся! Пока все ещё можно исправить! Если я сейчас выйду, и табельное останется у тебя, то... - пытался он вразумить ее.

- Пошел на х*й отсюда, - истерично закричала Ника и сделала предупредительный выстрел поверх его плеча.

Лейтенант попятился спиной к двери, не сводя с нее глаз. Выстрел уже прозвучал и им обоим было ясно, что сделать вид будто ничего не произошло не выйдет, даже если Ника прямо сейчас вернет ему пистолет.

- И дверь закрой! - Ника вжалась в угол, выставив оружие перед собой, - Если кто-то войдёт, то я буду стрелять! Понял?

- Понял, - кивнул лейтенант и выскользнул за дверь.

От стресса у Ники подогнулись ноги, и она сползла по стене на пол. Сгруппировавшись в углу, она пыталась придумать, что делать дальше.

***

- Здрасьте, товарищ полковник! Тут такое дело... - начал, запинаясь Акимов.

- Ну не тяни... Что там? - собеседник капитана явно был раздражён.

- Я в принципе и сам могу справиться, но Вы велели докладывать по Савельевой, если произойдет что-то серьезное, потому … - Акимов вздохнул, - В общем тут случилось непредвиденное. В допросной она умудрилась отнять табельное оружие у лейтенанта Пименова.

- Что, бл*дь?! - взорвался на том конце собеседник, - Вы чё там совсем ох*ели?! Девчонка весом 50 килограмм забрала пистолет у лейтенанта полиции?