Оптимисты

Глава 1. Спаситель

Ярослав
Я шел из булочной с пакетом хлеба и пирожными. Маша будет ругаться, что я опять порчу ее фигуру, соблазняю и искушаю. Пофиг. Зато мелкая точно оценит.

Сегодня отличный день. Я заключил сделку на год вперед. Мои сотрудники обеспечены работой и зарплатой. Можно немного расслабить булки и съесть быстрых вредных углеводов перед сном.
Завтра мы с Машей и Володей обязательно отпразднуем в ресторане.
Я увидел скорую у нашего подъезда и нахмурился.
Неотложка всегда напоминала о маме, ее дежурствах, болезни...
Я тряхнул головой, чтобы избавиться от грустных мыслей, и прибавил шагу, обходя машину.
Не успел я и глазом моргнуть, как буквально мне в руки вылетела девушка. Она действительно летела из машины скорой. Как будто ее кто-то запустил из катапульты по типу «Злых птиц».
Или пнул?
Что в голове должно быть, чтобы такую кроху пнуть со всей дури?
Я не успел сообразить, а мы уже вдвоем лежали на асфальте. Вернее, я лежал на асфальте, а девушка на мне.
- Господи Иисусе, - простонала она, пытаясь скатиться с меня. - Коля-а-а-а, помоги!
Я не успел сказать, что меня зовут Ярослав, а не Коля, потому что на нас из машины выпрыгнул мужик с бешеными глазами.
- Не возьмешь, курва, - заорал он на девушку в форме.
Она продолжала пытаться слезть с меня и подняться одновременно. У нее не получалось.

Я увидел, как мужик схватил большой медицинский ящик из машины и замахнулся.
Инстинктивно я принял единственное правильное решение. Обняв девушку, я оттолкнулся от земли и перекатился, накрыв ее своим телом.
Мощная густая боль рухнула на мою спину. Я ухнул совой и чертовски разозлился. Отпустив медичку, я встал и размахнулся. Очень вовремя, потому что буйный пациент уже снова держал в руках ящик и собирался повторить трюк.
Удар пришелся ему в скулу. Кулак обожгло болью, но она была почти приятной после той, что навязали мне сверху.
Мужик попятился и осел в руки другого мужчины. Он тоже был в форме. Кажется, водитель. Видимо, тот самый Коля, которого звала девушка.
- Господи, вы в порядке? - спросила девушка, поднимаясь с тротуара.
- В порядке, - гордо уверил я, тряхнув рукой не очень мужественно.
Коля скручивал полуживого драчуна, и я пошел помочь ему. Едва сделал шаг, меня снова пронзила боль. Я качнулся, вытянул руку, хватаясь за машину.
В глазах потемнело. Последнее, что помню, как я осел вдоль скорой рядом с булками из пекарни, которые я уронил в суете. Пропали праздничные сладости.
"Ну и хорошо. Маша не будет ругаться", - было последнее, о чем я подумал.

***

Не знаю, где и когда я очнулся.
Не удивлюсь, если в аду.
Башка трещит, как будто я набухался, пропустил удар по уху и не спал неделю. Говорят, после тридцати просыпаешься разбитым, но не так же резко все происходит.
К тому же я и проснуться никак не мог. Боль терзала все тело, и где-то вдалеке слышались голоса.
Незнакомый:
- Мы собираемся погрузить его в искусственную кому. Повреждения значительные. Операция прошла успешно, но организму нужно восстановиться.
- Он сможет ходить? Вы сказали, что сможет, если операция пройдёт успешно! - а это Машка, жена.
Интересно, она тоже просыпается так мучительно?
И почему я не смогу ходить?
Или смогу?
Незнакомый голос ей не ответил. Или я не слышал. Меня обожгла боль. Все тело как будто облили кипящим маслом.
Кажется, я кричал и пытался открыть глаза, но и они болели тоже.
Кажется, вокруг что-то кричали. Я больше не разбирал слов и никого не узнавал по голосу.
Слава Богу, я быстро отлетел в беспамятство.
Из черного тумана сна меня время от времени вытаскивал голос. Не Машин. Чужой, но приятный. Женский.
- Все будет хорошо, Ярослав, - уверяла меня незнакомка. - Ты поправишься. Все будет хорошо.
Она говорила искренне, но, даже балансируя на грани сознания, я ей не верил.

Алина
Я вошла в палату и сразу увидела хирурга. Бурлаков, отличный врач. Жесткий, смелый и лучший в нашей больнице. Возможно, и в городе. Он стоял у кровати моего спасителя.
- Михаил Федорович, как он? - спросила я тихонько.
Врач не обернулся и сурово проговорил, обращаясь ни к кому и ко всему миру сразу:
- Передумали, что ли, дорогая жена? Но это не повод таскаться сюда, как в музей.
- Я не родственник. Вы меня не помните? Алина, со скорой.
Бурлаков обернулся и осмотрел меня внимательнее. Его брови дрогнули, выдавая удивление. Он сразу снова нахмурился.
- А, не узнал. Извини. Какого черта ты гуляешь по коридорам? Лежать должна, Кузнецова.
- Отлежала уже все, что можно. Не ругайтесь. Лучше расскажите, как он?
- Плохо, Алина, - без экивоков признался Михаил Фёдорович. - Я сделал все, что мог, но не уверен, что его это устроит.
Я сглотнула. Медсестра и так сказала мне о плохом прогнозе для моего спасителя. Я не поверила и пошла убедиться к хирургу.
- Как придет в себя, будем знать точнее, но я бы не питал иллюзий. Вряд ли он сможет ходить.
Впервые за долгое время я остро ощутила боль несправедливости и праведный гнев. Эти эмоции активировали во мне какие-то неведомые функции. Горло сдавило, а глаза наполнились слезами.
Я собиралась заплакать впервые за несколько лет.
- Ну-ну, Алина, - попытался меня утешить Бурлаков. - Не плачь. Все равно не поможет.
Я знала, что не поможет.
Я все прекрасно знала. Моя железобетонная шкура давно и весьма успешно защищала от ненужных эмоций. Я всякого повидала на скорой, но здесь моя броня треснула.
- Он просто шел домой, Михаил Федорович. Нес пироги. У него жена и дочка, а какой-то...
Я замолчала, чтобы не разреветься.
Бурлаков похлопал меня по плечу и напомнил.
- Будешь реветь, могут и у тебя осложнения возникнуть. Побереги рёбра и легкие.
Он прав, прав. Я вытерла нос, взяла себя в руки. Но в голове у меня все равно не укладывалась реальность. Ну никак.
- Он в коме будет, да? - уточнила я уже то, что мне сказала медсестра.
- Да, организм должен восстановиться.
- Можно я с ним посижу? Или сейчас его жена придет?
Михаил Федорович покачал головой.
- Не придет его жена. Просила позвонить, если что... А приходить отказалась, хотя мы не против были.
- Как же так? - удивилась я.
- А вот так, деточка.
Бурлаков не был старым, но часто включал такой вот умудренный тон. Может, потому что я выглядела явно моложе своих двадцати пяти, и он воспринимал меня как девочку-медичку, а не закалённого фельдшера.
Михаил Федорович покачал головой, глядя на своего пациента.
- Я ей, как тебе, правду сказал. Не будет парень ходить. Она в слёзы, но быстро очнулась и начала узнавать, как от его имени доверенность оформить. Или недееспособным признать.
- Зачем? - не поняла я. - Вы же сказали, что кома ненадолго.
– Бизнес, - философски изрек Бурлаков. Как я понял, без этого парня в его конторе все встало.
Я больше не стала выспрашивать подробности. Мне и так стало противно.
Что это за жена такая? Приходить отказалась, зато сразу готова оформлять недееспособность.
- Фу, - не сдержалась я .
Не хотела говорить вслух, но вырвалось.
Бурлаков снова легонько похлопал меня по плечу. Он разделял мои чувства.
- Не принимай близко к сердцу, Алин. Люди разные, а мы не судьи. Может, он говнюк. Или этот... Как сейчас говорят? Абьюзер.
- Все может быть, - ответила я нейтрально, хотя очень тянуло поспорить с хирургом.
Но мне не стоило портить с ним отношения, ведь я нуждалась в его услугах.
- Михаил Фёдорович, так можно я посижу с ним? - повторила я просьбу.
- Зачем?
- Просто так. Поговорю или сестрам помогу чем.
Бурлаков явно не одобрял моего рвения, но понял, что я и без его разрешения буду тут торчать.
- Черт с тобой, Кузнецова. Приходи, но ненадолго. Тебе тоже покой нужен.
- Конечно-конечно, - пообещала я.
Бурлаков знал, что я вру, но виду не подал.

Глава 2. Какой из тебя директор?

Ярослав

Когда я очнулся, то ничего не чувствовал. Ничего, кроме боли, тошноты и беспомощности.
Я много спал и редко был в сознании. Каждый раз, продираясь через ад пробуждения, я разлеплял глаза, мечтая увидеть Машу. Мое желание сбылось лишь однажды. В ушах шумело, и я ощущал себя пьяным в дрова, но попытался зацепиться за реальность.
Маша заплакала и что-то стала мне рассказывать. Я с трудом улавливал звуки, слова, почти не понимал, чего жена от меня хочет. Когда она вложила мне в ладонь ручку, я подписал.
На этом силы кончились, и я отрубился. Может, на час. А может, на год?
В детстве бабушка смотрела Санта-Барбару, где пару лет в коме валялся Сиси Кэпвел. Я всегда над ним угорал.
Зря. Карма настигла.
Пожалуй, калифорнийскому коматознику повезло больше. Он хотя бы не просыпался и не мучился, как я.
Я продолжал ждать Машу как свет в конце тоннеля. Однако намного чаще около моей кровати крутилась какая-то девчонка.
- Ты кто? - спросил я ее однажды, чувствуя чуть больше сил.
Девушка положила мне ладонь на лоб, погладила и ласково сказала:
- Тшшш, Ярослав. Вам пока лучше тихонько полежать. Не тратьте силы.
Ее голос казался немного знакомым. При этом ее лицо я точно никогда не видел раньше, иначе бы запомнил. Она была очень симпатичная. Курносый нос и прямые светлые волосы, а глаза лучистые, ясные.
- Все будет хорошо, - пообещала девушка и погладила меня по волосам.
Я вроде вспомнил, где ее видел, но сразу снова позабыл и отключился.
Когда я немного окреп, то именно она стояла за спиной моего лечащего врача.
Выслушав неутешительную правду о моем состоянии, я спросил:
- Моя жена знает?
Доктор кратко кивнул. Девушка за его спиной кусала губы.
До меня вроде доходили его слова. Хирург вещал о важном, но я его не слушал. У меня в голове не укладывалось, почему я здесь столько времени один. Ни жены, ни дочери за столько дней я не видел.
Ладно, таскать Тоню в больницу к парализованному отцу - так себе идея. Но почему Маша меня не навещала?
Врач закончил свою речь и без лишних сантиментов вышел. Со мной осталась та юная сестричка. Она присела на стул у кровати и долго молчала.
Ее плечики дрожали. Она смотрела вниз на свои сцепленные в замок руки. Только когда что-то горячее капнуло на мою руку, я понял, что она плачет.
- Простите меня, Ярослав, - всхлипнула девушка. - Это я виновата.
- Боюсь, у вас не хватило бы сил раздолбать мою спину тяжеленным ящиком. Кажется, это был мужчина.
- Вы спасли меня.
Она взяла себя в руки и прекратила всхлипывать, но продолжала вытирать глаза.
- Это меня пнул тот придурок. Вы меня спасли, а потом...
Девушка замолчала. Она прерывисто выдохнула и снова извинилась.
- Мне очень жаль, Ярослав. Простите, пожалуйста.
Ее слова должны были меня тронуть, но я не чувствовал ни черта.
Не злился, не хотел ее успокаивать, не винил ни в чем.
- Я думал, вы медсестра. Вы здесь работаете? - спросил я.
- Э, ну да. Вроде того, - проговорила она.
- Можете оказать мне услугу?
- Да, конечно. Все, что смогу, сделаю.
- Попробуйте связаться с моей женой? Я хочу ее увидеть.
Она встала со стула. Я заметил, как девушка сжала руки. Думал, она мне откажет. Все остальные представители больницы уверяли меня, что Маша скоро придет. Вот-вот. Или к вечеру. Или завтра. Каждый день кормили этими байками.
Если девчонка чувствует себя виноватой, может, от нее будет толк.
- Я постараюсь, - сказала девушка.
Мне показалось, что в ее голосе и взгляде мелькнуло осуждение.
Я стал объяснять:
- Мне сестра обещала, но так и не позвонила. Такое ощущение, что Маша не знает о моем состоянии. Я понимаю, у вас отличная больница, много народу. Наверное, моя сестра забыла. Я все понимаю...
От долгой речи у меня закружилась голова, а горло пересохло. Я перевел дыхание, так и не закончив предложение.
Девушка сразу поняла мое состояние. Она подала мне воды.
- Вы берегите силы, Ярослав. Я все поняла, обязательно помогу вам.
Она попыталась улыбнуться, но ее губы лишь на мгновение дрогнули. Она еще раз погладила меня по голове, проговорила:
- Отдыхайте, пожалуйста.

И вышла из палаты.
Я прикрыл глаза и попытался заснуть, но именно сейчас сознание меня не покидало. Я просто лежал и смаковал каждое слово приговора доктора.
В конце концов я заснул, а когда проснулся, то узнал о посетителе.
Меня сразу кольнуло счастьем в самое сердце. Так и знал, что моя сиделка просто забыла или забила на звонок жене.
Я так соскучился по Маше. Заерзав, я чуть приподнялся, чтобы встретить ее бодрым и хотя бы сидячим.
Однако, вопреки моим ожиданиям в палату вошла не Маша.
- Здорова, Яр,- проговорил Володя, едва открыл дверь.
Мой друг и партнер поздоровался слишком громко и слишком весело. Я был рад его видеть, хотя не так, как Машу.
- А, привет, - буркнул я.
Брови сами собой сошлись на переносице, аж голова заболела от напряжения, но расслабиться я не мог.
Володька прошел к моей кровати и протянул руку. Я пожал его ладонь, но говорить не спешил.
- Выглядишь отлично, Ярик, - выдал друг еще одну бредовую новость.
Я фыркнул и решил прокомментировать:
- Чего уж там отличного? Хреново выгляжу.
- Неее, похудел. Тебе идет.
- Заткнись, Володь, - не выдержал я. - Лучше скажи, откуда ты тут взялся? Тебя Маша прислала?
Он сразу опустил глаза, словно рассматривал что-то на полу. Я понял, что угадал.
- Она в порядке? Или мелкая опять болеет? Ради бога, не молчи. Я тут с ума схожу. У меня даже телефона нет.
Володя подвинул стул и сел напротив, поставил на пол портфель, который я сразу не заметил. При этом он опять избегал смотреть мне в глаза или хотя бы прямо, теперь пялился куда-то в сторону окна.
- Про работу не хочешь спросить? Фирма тебя не волнует? - произнес он, продолжая игнорировать мои вопросы о семье.
- Обязательно. Сразу после того, как ты мне скажешь о девочках.
Володя ещё раз театрально вздохнул.
- Ты не помнишь, как подписывал доверенность? - спросил он. - Маша приходила к тебе, когда ты очнулся.
Я пытался вспомнить, но без особого успеха.
- Значит, она приходила? - продолжал я цепляться за важное.
- Да, приходила. Мы ведь должны были подписать договор. Ты помнишь?
Я вспылил и повысил голос:
- Чтоб тебя черти драли, Смирнов, да плевал я на договор. Меня чуть не убил какой-то дебил. Я хотел бы видеть жену вместо тебя. Прекрати пытаться заставить меня работать. Я хочу знать, где Маша.
- Я пытаюсь рассказать, Яр. Успокойся. Не ори.
Если бы я мог встать, то уже бы тряс Владимира за грудки. Он это знал и как будто даже пользовался.
Успокоиться не получилось. Все, что я смог, это сжать кулаки и признать собственное бессилие.
Володя сейчас - единственная связь с реальностью. Если он уйдет, мне конец.
- Говори, - процедил я сквозь зубы.
Смирнов опять не спешил говорить, чем бесил меня адски. Он достал из портфеля стопку бумаг, бросил их на тумбу у кровати.
- Когда ты очнулся, Маша приходила. Она попросила оформить доверенность, и я заключил договор со СтройГрупп. Помнишь? Мы должны были выйти на подписание накануне твоего... инцидента.
- Да, помню. Хорошо, что подписал все, - проговорил я без энтузиазма.
Дела фирмы, конечно, важны, но не до такой же степени.
Володя кивнул сам себе.
- Это договор? - уточнил я, кивнув на документы. - Зачем ты его принес?
Володя отрицательно покачал головой и продолжал гнать туман.
- Это другие бумаги, Ярик. Когда Маша пришла к тебе, она поговорила с врачом. Мы давно уже знаем, что у тебя все плохо.
- Мы? - переспросил я.
Звучало в принципе нейтрально, но мне показалось, что Володя говорит не просто во множественном числе. Как будто он и моя Маша - это нечто большее теперь.
- Я Машу поддержал, конечно. Ты не должен ее винить.
До меня начало медленно доходить, но я все еще не мог поверить.
Сложно поверить в предательство. Поэтому я продолжал питать иллюзии и допрашивать своего партнера.
- За что я должен винить Машу, Володя?
Он опять стал рассматривать пол, потолок, окно, заерзал, как будто у него были полные штаны гвоздей.
- Слушай, отпусти ее. Не мучай, - быстро проговорил Смирнов.
Я еще не переварил Машину вину, просьбу отпустить, а Володя уже набросил новый стакан поноса на вентилятор.
- Я вообще пришел о фирме поговорить. Мне нужно твое согласие. Желательно побыстрее. Иначе даже с доверенностью у нас куча проблем возникает. Нужно вывести тебя из учредителей. Это самый лучший вариант.
- Чего? - да я снова орал.
А кто бы шептал после такого невероятно борзого предложения.
- Слушай, друг мой, - выпалил я чуть тише, но все равно не без наезда. - Меня по хребту огрели, а не по голове. Я не сошёл с ума, чтобы взять и отдать тебе свою фирму.
- Это не только твоя фирма, Ярослав. Мы партнёры, - напомнил Владимир. - Пятьдесят на пятьдесят. Забыл?
- Отлично помню. И как пришёл к тебе три года назад, безработному, разведенному неудачнику. Это моя компания, Володя. Что ты будешь с ней делать?
Пока я говорил, он краснел, бледнел и зеленел. Я ни капли не утрировал. Да, Володька тогда круто поднял нашу очень начинающую фирму через рекламу. От него пришло немало заказчиков, но моих клиентов было больше.
Я ведь тогда предлагал ему тридцать процентов, но этот черт развел напополам.
И меня это не беспокоило до сегодняшнего дня.
По лицу моего бывшего уже друга гуляли самые разные эмоции. Он точно злился. Кажется, ему было стыдно и немного страшно. Володя взял себя в руки и в лучших традициях сложных переговоров вывалил на меня козырные факты.
- Мне неприятно напоминать, Ярик, но ты инвалид теперь. Я не хотел называть вещи своими именами, но кто тебе скажет, если не друг?
Я фыркнул. Забавно, но Володька реально первый, кто употребил официальное определение моего состояния. Ни врач, ни медсестры меня так не называли, хотя на их тактичность я вообще не надеялся.
Продолжая смотреть на Смирнова из-под бровей, я с трудом, но принимал от него горькую правду.
- Теоретически ты все ещё можешь претендовать на роль альфы в компании. Ты мужик умный. Я с этим не спорю, Яр. - Он приложил руку к груди и продолжал вещать от всего своего черного сердца. - Но имидж - это все в нашей стране. Инвалидов в бизнесе не бывает. Представь, как мы будем выглядеть на переговорах?
- Если подобрать автозагар нужного тона, то можно косплеить фильм "1+1", - не мог не пошутить я.
Володя нервно хмыкнул.
- Меня радует твой искромётный сарказм, но за ним нет ничего, кроме личного мужества
Я закатил глаза. Торжественный тон бесил сильнее отстраненных рассуждений о моем состоянии.
- Нас не будут воспринимать всерьёз. Я вообще не могу представить, как искать заказы.
- Попробуй использовать мозги, - огрызнулся я.
Володя вздохнул и слишком участливо сообщил:
- Я же не пытаюсь ограбить тебя, Ярик. Я хочу помочь.
- Чушь собачья, - выплюнул я.
- Ты сейчас на эмоциях. Возьми паузу, подумай. Я предлагаю тебе хорошую выплату за добровольный выход. - Он указал на бумаги, что положил на тумбу. - Здесь все цифры и условия. Ознакомься по возможности.
Я хотел послать его в задницу, но Володя знал волшебное слово.
- И насчёт Маши... - проговорил он. - Ты в состоянии с ней увидеться сейчас?
Я тотчас передумал ругаться с ним.
- Маша здесь? Она пришла?
Смирнов кивнул.
- Она очень переживает. Поэтому я пошел первым с тобой пообщаться. Так сказать, разведка боем. - Он рассмеялся над своей шуткой. - Я позову ее, если пообещаешь...
- Да пошел ты со своими обещаниями, - затараторил я взволнованно. - Позови ее немедленно.
Володя неодобрительно покачал головой, но спорить со мной не стал. Лишь попросил:
- Будь с ней помягче.
Маша вошла через минуту. Она села на стул, что нагрел ей Вова. Я не сводил глаз с жены. Обычно Маша носила волосы распущенными, но сегодня они были собраны в пучок. Вряд ли этого требовали правила посещения больницы.

Глава 3. Опека

Алина

Мне пришлось подкупить медсестру Ярослава, чтобы получить телефон его жены.

Циничная и совершенно недружелюбная Тамара со скрипом выдала мне номер Марии Третьяковой.

- Я ей звонила три раза. Она не берет трубку, - сообщила мне Тома.

- А сообщение не писала в мессенджерах? Может, она не берет с незнакомых номеров.

Коллега взглянула на меня как на умалишённую. Ей было хорошо за пятьдесят, и телефон она использовала весьма ортодоксально.

- Зачем покупать мобильный и не брать трубку, - удивилась она.

Я вздохнула и не стала отвечать. Только рукой махнула, стараясь не обидеть.

Вбив номер Марии в свою книжку, я отошла на пару шагов, чтобы сразу попробовать дозвониться.

- Зря суетишься, Алина. Сразу понятно, что кинула его жена, - проговорила Тома. - Видела бы, как она тут жарко обнималась с его другом. Тьфу.

Тома ушла на пост, а я все пыталась дозвониться. Мария взяла трубку со второй попытки. Даже не пришлось ей писать. Видимо после объятий в коридоре Тамара не очень старалась.

Я собрала все свои переживания за Ярослава в кулачок и лучшим своим рабочим голосом заговорила с его женой. Вопреки всем моим ожиданиям Мария обрадовалась, когда узнала, что ее муж пришел в себя и потихоньку восстанавливается. Она обещала прийти, и я собиралась встретить ее.

Мария явилась в больницу, но не одна. Ее сопровождал худой блондин в щегольском пиджаке и кедах. Он мне не понравился. Была б моя воля, я бы не пустила этого человека к Ярославу. Но именно он вошел в палату.

На меня снова напал вирус гиперопеки. Я отошла подальше, слилась со стеной и не сводила взгляда с Марии. Она нервничала, но сочувствия я к ней не испытывала. Напротив, буквально через пять минут я начала жалеть, что позвонила ей, рассказала про Ярослава. Она бы и так узнала, конечно, но...

Я тряхнула волосами, запрещая себе фантазировать о совершенно незнакомом мне человеке. Легко навешать ярлыки после первого впечатления. Возможно, Мария ошиблась. Возможно, я ошиблась. Как бы я хотела ошибиться и на ее счет, и на счет того парня.

Доходяга вышел от Ярослава и протянул руки к его жене. Она весьма нежно его обняла и поцеловала в губы.

Меня замутило.

- Иди к нему, - проговорил он.

Мария выдохнула и пошагала в палату. На казнь точно так и идут. Я видела в кино про французскую революцию.

Теперь за дверью ждал только мужчина. На него смотреть мне не очень хотелось. И не пришлось. Он сразу достал телефон и вышел, чтобы позвонить. Когда Мария выбежала из палаты, я чуть не бросилась ее догонять. Вовремя одумалась и вернулась к палате. Из окна я увидела, как жена Ярослава вышла во двор и там упала в объятия своего спутника.

Сюр какой-то.

Чего она ревет? Ее ноги сами ходят. Лучше бы мужа поддержала.

Я долго топталась под дверью, не решаясь войти. Здравый смысл давно велел мне убраться и не доставать Ярослава. Но мое сердце кровило, болело за этого мужчину.

Давно никто не вызывал во мне столько эмоций. Я вообще думала, что разучилась чувствовать. Наплевав на правила приличий, я снова оказалась в палате моего супергероя.

Ярослав сидел на кровати, смотрел в одну точку. Его губы были плотно сжаты. Мне показалось, что они сухие, и я скорее налила воды в стакан. Подбежав к нему на полупальцах, чисто балерина, я проворковала:

- Вот. Попейте.

Он обжег меня взглядом. Все мое нутро обдало жаром от ярости в его глазах. Подавленной, бешеной ярости.

Я думала, Ярослав пошлет меня, но он моргнул, выдохнул и протянул руку. Вложив стакан в его ладонь, я качнулась на пятках. Ярослав жадно опрокинул в себя воду.

- Я позвонила вашей жене, - сказала я, чтобы разбавить острую, звенящую тишину.

Чего я ждала от него? Благодарности?

Ох, вряд ли мне она светит.

- Она ведь заходила к вам? - продолжала я задавать глупые вопросы.

- Угу, - буркнул Ярослав, убрав стакан ото рта.

Он снова смотрел на меня своими дикими глазищами.

Я с трудом сдержала дрожь. Мне хотелось обнять этого сильного и такого несчастного сейчас мужчину. Я чувствовала его боль и хотела помочь. К сожалению, у меня не было какого-то достойного опыта или образования, чтобы грамотно утешить.

Взяла верх профдеформация. Я на автопилоте выпалила дежурную фразу для всех моих пациентов и их близких:

- Вы не переживайте. Все будет хорошо.

- Не будет, - мрачно проговорил Ярослав.

Я открыла рот, но не успела и слова сказать.

Ярослав швырнул стакан, и он пролетел над моим плечом, врезался в стену и рассыпался острыми брызгами по полу с оглушительным звоном.

- Заткнись, девочка! Что ты несешь, мать твою! - заорал он на меня.

Я закусила губу, чтобы не извиниться. Ярославу точно сейчас не нужно слышать, как мне жаль и все такое. Он хотел выговориться, проораться. Я не собиралась ему мешать.