Ордер

Тут такое дело, все вы, наверное, уже знаете, что летать в глубокий космос просто так нельзя. Точнее, можно, но удовольствия от такого полёта будет, как говорит один мой русский знакомый «s gulkin nos». Я вообще без понятия, что это такое, уловил только, что это очень и очень мало. Как сказал тот же приятель «shish da ne shisha», чем ни разу не прояснил ситуацию с русскими идиомами.

В общем, да, летать в глубокий космос, а именно в другие звёздные системы дело довольно муторное. Ты либо тащишься на около световой скорости и твоё путешествие растягивается на годы – уже хорошо – но при этом на Земле проходят сотни тысяч лет, а какой тогда смысл? Либо ты используешь технологию гиперпрыжка, перемещаясь от точки к точке в Галактике за какие-то секунды. То есть ты прыгнул к Альфе Центавра, а свет от звезды, то есть от Альфы, который бьёт тебе в иллюминатор, только-только начинает вой путь в четыре года до Земли. Здорово, да?!

Но есть маленький нюанс (куда же без него!): человеческое тело не способно пережить этот прыжок и превращается в неудобоваримую жижу, больше похожую на желе. Я как-то видел такое, когда засбоила капсула и не смогла восстановить тело одного из пилотов. Вот я вам скажу, то ещё зрелище! Я тут же выблевался, а запах – блевотины и вот этого самого желе – преследовал меня ещё несколько недель, пережив вместе со мной ещё пару прыжков. Вот нет, чтобы капсула, восстанавливая тело, стирала подобные воспоминания, но нет! Закон таков, что из капсулы должен выйти тот же человек, что и зашёл в неё. И если вы и хотели какое-нибудь позорище из вашей школьной жизни, от которого вам хочется забиться под кровать и не вылезать оттуда, из собственной биографии, то увольте, оно с вами навсегда!

Ну, чтобы быть точным, там вообще никакое животное неспособно пережить такое дело. Пытались замораживать – без толку! Что-то там нарушается и на выходе из гиперпрыжка размороженный человек, как бы это сказать помягче, неадекватен. Видать что-то там не так с реагентами для заморозки (пока не придумали подходящего). А зачем в космосе неадекватный человек? Он там совсем не нужен! Там и без того спятить можно. Мы и так на препаратах сидим, которые не дают нашей крыше уехать далеко и надолго в условиях видимости Земли в иллюминаторе.

И, казалось бы, выход очевиден – используйте роботов, им такой прыжок нипочём, и наслаждайтесь жизнью. Пусть думающие железяки занимаются исследованием, добычей, погрузкой-разгрузкой и прочими мероприятиями. И их как бы используют, но надо же кому-то их ремонтировать, делать профилактику и тому подобное, а то гайка слетит, и весь автоматический завод встанет. И да, роботы-ремонтники тоже ломаются.

А, чуть не забыл, каждый раз после прыжка надо прогонять полную диагностику, ибо физические носители, как и ПО, имеют поганую особенность нет-нет, да сбоить после прыжка.

А вот матрица, как назло, человека списывает полностью и потом восстанавливает его в капсуле, промеж пилотов зовущейся саркофагом или попросту гробом.

Вот и мотаемся мы по Галактике, в этих гробах, ждём, когда придумают что-то получше.

Так, о чём это я? Ах да, в общем, мы умираем каждый раз, как происходит гиперпрыжок, но это, если можно так сказать, правильная, рабочая смерть, предусмотренная контрактом.

Так вот мой русский друг, что недавно перевёлся на наш борт, мне рассказал одну историю, свидетелем которой он как-то стал, когда они шли на маршевых движках после прыжка к одной планете, богатой минеральным сырьём. Там как раз работали роботы, которые копали, добывали, сортировали, обогащали и всё такое, только что-то там сломалось, и сухогруз, что болтался на орбите уже с месяц, не мог отправиться к Земле, так как тупо не был загружен. Короче, их команде надо было отладить кое-какие механизмы и потом отправиться к другому объекту.

И рассказал он мне следующее…

Выскочив из гиперпрыжка, экипаж, как водится, восстанавливался, попивал чаёк, капитан сверялся с последними сообщениями, поступившими на ресивер с одной из почтовой автоматической станции, выскочившей в том же секторе пространства, что и они. Ну а что вы хотели? Отправлять информацию по радио? Да хоть бы и путём светового сигнала – это же пройдут годы, пока сообщение дойдёт до адресата. А если его отправили с расстояния триста световых лет? Есть ли смысл вообще в таком сообщении, сами судите. А так, автоматический почтовый зонд прыгает – ему то что! - давай передавать инфу на ресивер. А то и вообще лично пристыкуется и передаст сообщение на физическом носителе. Да-да, вот так мы и дожили до обычной, считай, почты, только в масштабах космоса.

В общем, попивает капитан чаёк с лимоном, приходит в себя после восстановления, читает отчёты всякие, которые нам скинул ближайший почтовый зонд. Да только оказывается, что пока экипаж приходил в себя, в смысле восстанавливался в капсулах, зонд тот успел пристыковаться, что бывает, прямо скажем не часто, если ты специально не ждёшь какой-то посылки, да и выгрузил пакеты шифрованных данных.

Что-то, что требует особого внимания, капитан распечатывает, откладывает в сторону, что-то так прокручивает по-быстрому. И вот он листает на мониторе ленту, листает, а потом как остолбенеет и давай к себе старпома звать. А старпомом как раз Силин был. Он-то и застал капитана в собственной каюте, где тот сидел в одних труселях и почёсывал недельную щетину на подбородке (а вы где подумали?!), с которой, ясное дело, он залез в капсулу несколько часов назад.

- Посмотри, - говорит, говорит Силину, - что думаешь?

Ну, приятель мой, тот, что старпом, берёт свежую, ещё пахнущую краской, распечатку, листает её, листает, и сам начинает чесать щетину. Нет, у себя на лице, а не у капитана!

- Да ну, нафиг! Думаешь, он из этих?

- А что тут думать, по документам выходит, что так. Видишь галочку?

- Вижу, что ж её не видеть.

- Надо, - говорит капитан, - Родригеса, сам понимаешь, что.

Героя нашего Родригесом звали. Имени мой приятель не назвал.