Орхидеи на снегу

Пролог.

Алгарве, конец октября. Я стою на берегу океана и все никак не могу поверить, что это произошло. Кажется, моя жизнь процветающего бизнесмена и наследника нефтяной империи рухнула в один миг. Всего лишь одно сообщение от моей преданной секретарши, и вот – я снова одинок. Помолвка с любимой женщиной теперь кажется плевком в лицо всему моему семейству. Пока я вел деловые переговоры в Португалии, моя невеста развлекалась в моей собственной московской квартире с каким-то безвестным рэпером.

Пляжный сезон уже закрыт. На всей территории ни души. Огромные волны накатывают на песчаный берег и отступают. Ветер треплет мои короткие русые волосы и пытается распахнуть легкое пальто. Начинает накрапывать легкий дождик. Я всматриваюсь в пасмурное небо, в серые волны и пытаюсь заставить сердце не ныть. Решительно сжимаю кулаки. Виктор Курбатов – отныне холост и свободен, как этот осенний океанский бриз. Он снова завидный жених. За его вниманием будут охотиться сотни претенденток. Только… ни у одной из них больше ничего не выйдет.

Глава 1.

Двадцать девятое декабря.

— Как думаешь, мне идет?

Я верчусь перед огромным зеркалом в примерочной. На мне очень красивое платье с открытой спиной. Платье расшито пайетками, словно чешуя золотой рыбки и кажется, что на мне нарисовали этот наряд кистью, которую предварительно окунули в жидкое золото.

— Тебе все идет, — отмахивается от меня уставшая от длительного шопинга тетушка. — Но ценник! Ты ценник видела? Оно стоит половину моего месячного дохода от турагентства!

— И что? У меня есть папочка-миллионер. Он прислал мне волшебную кредитную карту, — довольно поглаживая нежную ткань, показываю язык тете я.

— Хм, — приподнимает перекрашенную в салоне красоты бровь она. — Ладно, если тебе нравится, расплачивайся драгоценной картой, и идем куда-нибудь перекусим. Сил моих нет по этим магазинам ходить.

— Уговорила, берем, — расплывается в улыбке моя симпатичная мордашка, обрамленная всклокоченными от беспрерывного натягивания на себя шмоток окрашенными сложной техникой «балаяж» волосами. Мои фиалковые глаза горят от предвкушения. Да, я немного нестандартная девушка. Не блондинка и не брюнетка, и даже не шатенка. Скорее, на моей голове живет целый микс оттенков – и пряди блонда, и пепельно русый, и даже карамельный беж. А вот глаза мне достались странного цвета. Не голубые, и не серые. С сиреневым отливом.

Черт, кажется, от этих беспрерывных примерок пришел конец процедуре ламинирования. Хорошо еще, маникюр в порядке. Алые ноготочки с россыпью золотистых снежинок сияют красотой. Я любуюсь ногтями несколько мгновений, потом наскоро стягиваю с себя платье и приглаживаю растрепанные волосы. Это платье просто обязано принести мне удачу. Завтра вечером меня ждет самая отвязная вечеринка года. Лара, моя подружка, с которой мы отрабатываем преддипломную практику в тетушкином турагенстве, обещала свести меня с Тимуром. Владелец ночного клуба и жутко привлекательный брюнет – он именно тот мужчина, о котором все мои фантазии последних нескольких недель. Прикрываю на миг глаза и представляю его туго обтянутые модными джинсами узкие бедра, накачанные в тренажерном зале трицепсы, и таю…

На кассе передо мной пять человек. Ничего не поделаешь, у всех предновогодняя лихорадка. Даже в очень дорогих магазинах не протолкнуться.

Пока я отстаиваю очередь и расплачиваюсь новенькой кредиткой, тетя картинно возводит глаза к потолку. Она страдает лишним весом, ей жарко и неудобно в длинной шубе, ее выкрашенные в безумный белоснежный блонд волосы всклокочены после последней примерки вечернего платья, в которое она не влезла, и она безумно хочет кофе, потому что она кофеманка. Я ее понимаю, поэтому стараюсь не раздражать по пустякам.

— Все, готово! — победно машу у нее перед носом аккуратным бумажным пакетом я.

— Гип-гип ура. — Мрачно произносит тетушка. Запахивает рыжую шубу, и мы двигаемся в сторону ближайшей кофейни.

В канун нового года, кажется, все свихнулись. Толпы народа штурмуют центральный универмаг, сметают с прилавков припорошенную серпантином продукцию с намеком на скорый бой курантов, а я несусь вслед за тетей Региной к заветному «Старбакс» с кучей цветных пакетов от ведущих брендов.

В пакетах чего только нет – новенькое платье для новогодней вечеринки, за которое я отвалила огромное количество денег, туфли, подарки для родственников и даже набор игрушек для собаки старшего брата. Мой брат работает полицейским, и у него есть служебная собака – немецкая овчарка Динара. Для нее мой подарок. Потому что Динара – самая лучшая собака в мире.

На повороте я не успеваю затормозить, резко врезаюсь в мужчину, и у одного из пакетов отрывается ручка. Черт, это пакет с заветным платьем. Платье для вечеринки плавно выскальзывает и падает к ногам незнакомца. Маленькое, словно сотканное из золота, с откровенным вырезом в области спины, оно будоражит воображение.

Высокий и статный, в дорогом кашемировом пальто цвета моего любимого капучино, мужчина смотрит на платье, а затем поднимает голову. Я вздрагиваю и тут же заливаюсь багровым румянцем. Его глаза – пронзительно зеленые, словно кристально чистая морская волна, опаляют меня откровенным взглядом.

От такого взгляда меня начинает бить мелкая дрожь. Мы стоим друг против друга, словно в замедленной съемке на фоне спешащей толпы, и никак не можем разойтись в разные стороны. Смущенная своей неловкостью, я украдкой рассматриваю мужчину. Пальто расстегнуто, и мне видно мягкий белоснежный пуловер, синие, с эффектом потертости, джинсы и стильные, поблескивающие дорогой кожей туфли. Легкая щетина на идеально очерченных скулах, немного растрепанные светло-русые волосы, четкая линия губ…

Незнакомец медленно наклоняется, подхватывает скользкую ткань и протягивает мне платье.

— Кажется, вы кое-что потеряли, — окатывая меня дерзким взглядом, выдыхает он. Не произносит, а именно выдыхает, так, что у меня начинают пылать не только щеки, но еще и уши, и почему-то подгибаются колени.

Все. Меня заморозили. Я пытаюсь что-то сказать, но язык, будто прилип к нёбу. От дерзкого взгляда пронзительно зеленых глаз бросает в жар, и я никак не могу заставить себя протянуть руку, чтобы забрать то безумно дорогое платье, которое предназначалось вечеринке.

Глава 2.

Позднее утро 30 декабря. Из огромного панорамного окна кухни наш микрорайон Ясенево видно, как на ладони. Здесь, на шестнадцатом этаже элитной новостройки уже третий год подряд мой папочка – жуткий диктатор и нефтяной магнат в одном лице, любезно оплачивает для нас с тетей Региной просторную квартиру с роскошной обстановкой.

Да, я его наследница. Единственная родная дочь, которой предстоит встать во главе Омской нефтеперерабатывающей компании после прохождения стажировки. Хочу ли я этого? Нет. Мне нравится заниматься туризмом. Работать турагентом в тетушкином турагентстве на пару с подружкой Ларой и радоваться жизни – вот все мои планы на будущее. Но мамочка сказала, что дареному коню в зубы не смотрят, то есть, миллионы на дороге не валяются, и я обязана забыть то, что мне нравится. А тетушка и брат, которые обычно поддерживают меня во всех начинаниях, озадаченно пожали плечами.

У нас с братом общая мама. Ник – ее сын от первого брака, я – от второго. Первый мамин муж был американцем, она прожила в Нью-Йорке ровно пять лет, а потом вернулась в Россию. Имя Николас осталось у брата в память о доброй Америке.

Мама и мой отец никогда не состояли в браке. Мама считает омский любовный роман самой жуткой ошибкой в своей жизни. А меня – побочным эффектом накрывшей их с отцом в новогоднюю ночь страсти. Родители составили контракт за час до моего появления на свет по настоянию отца и расстались через десять дней после выписки из роддома. Так я получила в наследство фамилию Щербакова. Сейчас моя мама вышла замуж и улетела строить личное счастье в Австрию. Я осталась в Москве с тетушкой Региной, маминой сестрой. Так что, у меня перед глазами нет примера положительной семейной жизни. Зато я наследница папочкиной империи «Чернефть». Со всеми вытекающими последствиями.

На самом деле до некоторых пор мой папочка мало интересовался жизнью единственной дочери. Я даже не подозревала о его существовании. Но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, все изменилось. Вдруг выяснилось, что я обязана ездить в далекий и холодный город Омск как минимум два раза в год – летом и на новый год, чтобы общаться с папочкой и его капризной молодой женой.

В этом году мне исполнится двадцать один. К новому году мой великий родитель приготовил какой-то загадочный сюрприз, и ждет не дождется моего приезда. Мне совсем не интересно, что это за сюрприз. Достаточно и того, что он беспардонно пытается контролировать мою жизнь.

Но сегодня вечером все изменится. Я пойду с Ларой в ночной клуб, и там у меня завяжется самый настоящий роман с Тимуром. Конечно, Тима еще не знает, что я о нем мечтаю, но уверена – золотистое платье с открытой спиной поможет мне получить его в свои сети.

— Я первая в душ! — тетя прерывает мои размышления своим громким воплем из спальни и невероятно быстро для своей весовой категории несется к ванной комнате.

— А ты, Эрика, если доберешься до кофеварки, приготовь нам кофе, — бросает мне она.

— Приготовлю, — согласно киваю я.

Достаю из холодильника коробку, в которой лежит большая упаковка суши, имбирь, пачки соевого соуса и деревянные палочки.

Ставлю коробки с суши на круглый стеклянный стол и включаю кофемашину.

Осторожно отодвигаю прозрачную занавеску и на миг замираю от восторга. За окном кружатся снежинки, а на подоконнике стоит яркая, малиновая орхидея. Дикий контраст нежного, хрупкого создания и беспощадно холодной зимы создает неповторимую картину.

— Сегодня в турфирме завал! Всем срочно понадобилось в Прагу и Дубаи, и обязательно на Рождество! — громко говорит со мной из ванной комнаты тетушка.

— Наверное, это потому, что людям хочется праздника, — задумчиво отзываюсь я.

Мне тоже хочется в Прагу. Но вместо Праги меня ждет ледяной Омск и Сочинская Красная Поляна. Потому что мой папочка не только магнат, но еще и патриот, который предпочитает новогодние праздники проводить в России.

Словно молчаливое доказательство моих размышлений планшет на столе пестрит пропущенными вызовами от отца.

Я морщусь. Ненавижу его настырность. Разве мало того, что за мной по пятам ходит незримая охрана, а вся квартира напичкана видеокамерами?

Беру в руки планшет. Такое чувство, что сейчас из трубки вылезет папочкина рука и схватит меня за горло. Передергиваю плечами и нажимаю кнопку вызова.

Лицо отца тут же появляется на экране планшета.

— Эрика, — радостно похрипывает его голос на другом конце планеты, в далеком, скованном льдом Омске. — Как поживаешь?

— Привет, па. Отлично поживаю.

— Вот и хорошо. У меня припасен для тебя отличный сюрприз, Эрика. Когда вы с тетей Региной вылетаете в нашу сторону?

—Билеты куплены на завтрашнее утро.

— Почему не на сегодняшнее? — недовольно хмурится он.

— Пап… у нас вечеринка. Хочу с друзьями отметить новый год.

— Эрика! Знаю я эти вечеринки!

— Ну, пап… я уже взрослая, — пожимаю плечами я.

Глава 3.

Я выключаю планшет и шумно плюхаюсь на белоснежный кожаный диван в нашей просторной гостиной.

С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, у меня нет права выбора, потому что по глупости моей мамочки я родилась с фамилией Щербакова. Нет, ей не стоило подписывать контракт накануне родов. Если бы не ее подпись, гласящая, что моим единственным опекуном будет являться родной папочка, я была бы свободна. Как моя подруга Лара, к примеру.

Со мной-то и дружат только из-за Лары. Потому что никому не хочется ухаживать за ледяной и неприступной наследницей нефтяной империи со странным цветом глаз, по пятам за которой ходит охрана.

Только я не ледяная. У меня большое и любящее сердце. Жаль, что благодаря стараниям папочки-диктатора мне некому дарить свою любовь.

Трель звонка во входную дверь заставляет меня снова вздрогнуть. Неужели Иван пришел так быстро? У него что, крылья выросли?

Мне дико не хочется открывать дверь телохранителю от папочки, но я знаю, что обязана это сделать. Я поднимаюсь и иду к двери.

О, чудо! На пороге Николас, мой старший брат. Он в форме полицейского, и с ним его вечный напарник Динара.

— Ник! — позабыв про нравоучения отца, я бросаюсь брату на шею.

Динара деловито принюхивается и растягивается у двери. Ее взгляд горит в предвкушении лакомства.

— Приветик, — брат стреляет по сторонам голубыми глазами в надежде увидеть мою подругу Лару.

— Лары нет, — перехватывая его взгляд, качаю головой я.

— Жаль.

Надежда в голубых глазах тут же гаснет.

— Как жизнь?

— Плохо. Отец пристроил ко мне телохранителя и не отпускает на сегодняшнюю вечеринку. А она будет волшебной, Ник!

— О…

Николас потирает подбородок и растерянно посматривает в мою сторону.

— Он не понимает, что мне не нужны его миллионы! Я свободы хочу… Любви хочу. А не Ивана в качестве сопровождающего по пятам персонала.

— Возможно, и мужа тебе подберут по интересам папочки, — пожимает плечами брат.

— О, да. И я навсегда застряну в ледяном городе на Северном Полюсе.

— Не совсем на полюсе, но застрянешь, да.

— Спасибо за моральную поддержку. Ты умеешь вселить оптимизм, — хмурюсь я. И вдруг в сердце загорается надежда. Если я уговорю Ника пойти со мной и Ларой на вечеринку, возможно, Иван согласится посидеть в машине и не заходить в клуб.

— Пойдешь с нами на вечеринку? Будет весело, — приглашаю я.

— К Тиму? От него все также тащатся все особи женского пола?

— Ага. Он еще и бороду отпустил. По последней моде, — блаженно выдыхая, киваю я.

Из ванной комнаты в одном полотенце выскальзывает тетя.

— Ник! — испуганно вскрикивает она. — Предупреждать надо, что в гости придешь!

— Тетушка, тебе нечего стесняться! Ты прекрасна! — хохочет Николас. — Уверен, в Омске ты обязательно встретишь своего мужчину, и он сделает тебе предложение руки и сердца!

— Только после того, как луна и солнце поменяются местами! — тетя Регина, скептично посмеиваясь, прячется в спальне и быстро возвращается в гостиную. На ней коротенький шелковый пеньюар. Упс, кажется, Николас лишился дара речи. Даже Динара замерла.

— И что, никто так и не сделал кофе? — обиженно надувает не в меру пухлые губки тетушка.

— Кто самый лучший мастер по созданию капучино?

Николас подмигивает нам, проходит мимо тети и скрывается на нашей кухне.

Новая трель дверного звонка выводит меня из состояния ступора. Тетя Регина, нисколько не смущаясь, идет открывать. На пороге мой личный мучитель Иван.

— Вау… — громила с вожделением скользит по тете Регине взглядом. — Обожаю пышечек в кимоно.

— Это не кимоно! Это пеньюар! — раздраженно стреляет в него своими карими глазами тетушка. — И, скажи на милость, для чего ты пришел?

— Эрика. Планы поменялись, — насмешливо смотря мне в глаза, произносит громила. — Собирай шмотки, мы вылетаем сегодня.

— Что?!

Кажется, меня сейчас хватит удар.

— Не таращься на меня своими фиалковыми глазами! А то мне начинает казаться, что ты ведьма, которую забыли сжечь инквизиторы! Просто иди и собирай вещи.

— Не пойду! У меня вечеринка! Отец знает, что мы прилетим завтра! — сжимаю кулаки я.

— Отец передумал.

Иван растягивает свои губы в садистской улыбке. На самом деле он ненавидит свою работу. Его, тренированного сотрудника службы безопасности, приставили следить за взбалмошной девчонкой с глазами, которым не хватило меланина.

Глава 4.

— Просыпайся немедленно!

Голос матушки доносится из небытия. Я ничего не могу разобрать. Да и как можно что-то разобрать, если виски на новогоднем корпоративе лилось бурной рекой, и веселье закончилось под утро в бассейне нашего горного отеля? Я даже глаза разлепить не в силах, не то, что понять, чего она от меня хочет в такую рань.

— Просыпайся, кому говорят! А ты, пошла отсюда вон! Вон из постели моего сына!

Визгливый голос мамочки бьет в голову набатом. Чьи-то бормотания извинений, потом шум, шорох.

— Просыпайся, тебе говорят!

Ледяная вода, которую плеснули мне в лицо, поднимет и мертвого. Я подскакиваю на постели, в чем мать родила, и таращусь по сторонам диким взглядом.

Мне удается сфокусировать взгляд на стакане в руках у моей родной матушки.

— Сколько я буду менять администраторов?! — продолжает свою гневную тираду она. — Каждый раз я нанимаю новую девушку и вытаскиваю ее у тебя из постели! Ты что, не понимаешь, о чем они мечтают?! Они хотят с должности администратора перепрыгнуть на должность владелицы отеля! И отцовских нефтяных скважин в придачу!

Я прикрываюсь не успевшей промокнуть простыней и медленно вытираю воду с лица. Голова раскалывается после шумной вечеринки. И чего матушке неймется? Мы все были навеселе. Никаких обязательств. Просто секс.

— Слушай… — медленно произношу я. — откуда мне было знать, что она ваш администратор? Я прилетел прошлой ночью, и Антон сразу же потащил меня на банкет по случаю нового года.

— А ты и рад стараться! Мать и отца не видел шесть месяцев, а по приезду сразу же отправился на попойку! — брызжит ядом она.

— Да что такого? Новогодние каникулы, все празднуют! — пытаюсь оправдываться я. — Я полгода упорно трудился на благо семейной компании. Что, нельзя расслабиться по приезду домой?

Позабыв о том, что я совсем без одежды, я резко встаю с кровати, и не испытывая ни тени смущения, вальяжно прохожу мимо мамочки.

— Прикрой свой срам! — швыряет в меня гостиничным полотенцем она.

- А что такого? Ты же меня родила. Видела без одежды, и не раз, — презрительно пожимаю плечами я. Полотенцем размахиваю, как знаменем, кручу его над головой и совсем не собираюсь прикрываться.

— С меня довольно, слышишь?! Довольно, Виктор!

Я даже не оборачиваюсь. С гордо поднятой головой шествую в сторону ванной комнаты.

Уже у самой двери мою спину догоняет еще одна порция ледяной воды из стакана.

Твою мать. Вода стекает крупными струями по спине и ниже, противно щекоча кожу. Я сжимаю кулаки, но не оборачиваюсь. Громко хлопаю дверью ванной комнаты, чтобы показать мамочке, как я зол на нее за то, что она вторглась в мой номер спозаранку против правил. Хотя, у моей мамы нет правил. Она живет собственным настроением – вот и все ее правила.

Контрастный душ помогает унять набат в голове. Мне немного легче. Похмелье уже мучает не так сильно. Но я жутко хочу доспать свои драгоценные часы отдыха. Его всегда мало. В Москве мне приходится пахать двадцать четыре часа в сутки, ибо это бред – что миллиардеры почивают на лаврах в свое удовольствие. У меня очень состоятельная семья. Но поверьте, каждая тысяча заработана тяжелым трудом. Я приехал к родителям на шесть дней рождественских каникул, чтобы как следует отдохнуть. Банально выспаться и провести время в тишине. Покататься на лыжах – в этом я ас. Поужинать в новогоднюю ночь с братом и родителями. Мне необходимо побыть наедине с собой. Ведь недавно я разорвал помолвку со своей невестой. Мы расстались очень некрасиво, потому что случайно выяснилось, что моя возлюбленная завела на стороне роман. На душе гадко до сих пор и мамочкина истерика ранним утром совсем не к месту.

Немного придя в себя после вечеринки, устроенной моим братом Антоном в гостиничном баре, я выбираюсь из душевой кабинки и надеваю длинный махровый халат.

Открываю дверь ванной комнаты и вздрагиваю, потому что снова натыкаюсь на мамочку, вальяжно устроившуюся в кресле с чашкой кофе. На журнальном столике стоит поднос с горячим завтраком. Свежевыжатый апельсиновый сок, тосты, яичница с беконом и даже сырники со сметаной и клубничным джемом.

— Садись, Витя, — уверенным жестом указывает мне на софу она. — Обсудим дела за завтраком.

— Что за дела?

Я почесываю свой небритый подбородок и с размаху плюхаюсь на софу. Мне совсем не интересны дела в канун рождества.

— Сегодня вечером в наш отель заезжает господин Щербаков с семьей! Думаю, пришло время познакомить тебя с будущей невестой.

— Кем-кем? — последнее слово из ее уст мгновенно меня трезвит.

Апельсиновый сок в стакане, который я собирался выпить, застревает в горле.

— С будущей невестой. Довольно разврата в моем комплексе! Тебе уже двадцать восемь! Пора остепениться и подарить нам с отцом внуков! Не может наследник такой огромной империи таскать в свою постель непонятных девиц! Еще не хватало, чтобы какая-нибудь из них забеременела!

Глава 5. Эрика.

Частный самолет, на который Мы с тетей Региной были доставлены под бдительным взглядом Ивана, взмыл в воздух. Мы летим в сторону Омска, родного города моего отца. Там он ждет нас с распростертыми объятиями. Интересно, он думает, что после его гадкого поступка я стану с ним разговаривать? Да я при первой же возможности сяду в такси и умчусь в аэропорт, чтобы вернуться обратно в Москву. Не нужны мне его миллионы. И нефтяная компания тоже не нужна.

Я тоскливо выглядываю в круглое окошко иллюминатора. Мы провозились со сборами слишком долго. Уже стемнело, и кроме темноты мне ничего не удается рассмотреть.

— Принесите, пожалуйста, шампанского и коробочку шоколадных конфет, — требует тетушка у стюарда. — А лучше коньячку. У меня паника начинается, когда самолет набирает высоту.

— Так шампанское или коньяк? — приподнимает бровь стюард.

— И того, и другого. И пожалуйста, принесите что-нибудь поесть. Я не ела с самого утра!

Стюард удаляется исполнять ее требование. Иван в кресле напротив ухмыляется.

— Не криви свою бандитскую рожу! — фыркает тетушка. — У меня действительно боязнь высоты!

— Если будешь ерзать меньше, у нас появится шанс дотянуть до места без происшествий, — щурясь, ледяным тоном бросает ей Иван.
Тетя Регина багровеет и подчеркнуто отворачивается к окну, всем своим видом давая понять, что ее оскорбила последняя фраза моего телохранителя.

— А моя цель – доставить вас до места назначения. Потом я отчаливаю в отпуск, — продолжает говорить с ее затылком Иван.

— Доставишь нас в Омск и наконец отвалишь? — в моем сердце начинает оживать надежда. Если человек-гора исчезнет с моего пути, я смогу беспрепятственно вернуться в Москву ближайшим рейсом.

— Верно, Эрика. Только не в Омск. Мы летим в аэропорт города Сочи. Оттуда нас на машине доставят в поселок Красная Поляна. Там, в ультрасовременном горном отеле с огромным бассейном вас встретит отец. Я же вернусь обратно в аэропорт, — устало вздыхает Иван.

— Какая приятная неожиданность… — наблюдая за стюардом, разливающим шампанское в бокалы на тонких ножках, ухмыляюсь я. — Меня везут не в Омск, а сразу в Сочи?

— Разве может быть плохим новый год среди снежных вершин? — пожимает плечами Иван.

Я подхватываю бокал с шампанским и залпом выпиваю. Нет ничего противнее, чем пить шампанское жадными глотками. Но если я не залью свое отчаяние хоть чем-то, я свихнусь.

— А куда ты оправишься? — немного повеселев от шипящего напитка, заглядываю в серые глаза Ивана я.

— К маме, — пожимает плечами он. — Мама ждет меня на новый год. Мы всегда отмечаем праздники вместе.

— А потом? Будешь валяться на диване с коробкой чипсов и смотреть новогодние фильмы?

— Именно так. Может, куплю немного пива к чипсам и включу какой-нибудь старый добрый боевик. «Крепкий орешек» или все части «Смертельного оружия».

— Почему именно это старье?

— Потому что оно делает мою жизнь немного счастливее.

— А вот если бы у тебя была возможность выбирать, куда бы ты поехал на рождество? — не унимаюсь я.

— Хм… — Иван задумчиво потирает подбородок, потом скользит вожделенным взглядом по тетушке Регине. — Я бы отправился на какой-нибудь тропический остров. Где жарко и можно плавать в океане. Я бы жарил крабов и мидий на костре, валялся на белоснежном песке и завел бы курортный роман с какой-нибудь одинокой пышечкой в облегающем купальнике.

– Я завидую твоей фантазии, — вздыхаю я. — Я бы тоже хотела попасть в такое место. Холод и снег совсем не для меня.

— Нет, Эрика! Тебя бы я не взял с собой ни за какие коврижки! — смешно трясет головой человек-гора. — Ты мне и здесь надоела.

— Правда?

— До чертиков. Вот где у меня сидишь, — проводит рукой по горлу он.

Я удивленно ухмыляюсь. Оказывается, не только он меня раздражает, но и я его тоже. На миг мне начинает казаться, что у Ивана даже есть душа. Сердца у него точно нет, а вот душа есть. Она спрятана где-то глубоко в груде мышц и ее почти никогда не видно.

— А сколько тебе лет, Иван? — покончив со вторым бокалом шампанского, спрашиваю я.

— Сорок один. Самое время для подведения итогов и кризиса среднего возраста.

— Так может, пришло время заняться чем-то более интересным, чем охранять меня?

— Твой отец слишком хорошо мне платит, Эрика. Самое интересное в нашей жизни – деньги.

— А если бы у тебя был выбор, какую жизнь бы ты выбрал?
— Шампанское лишило тебя привычного образа, Эрика? К чему такие личные вопросы? — морщится Иван. Потом, видимо, чувствуя, что свобода близка, и скоро он от меня избавится, человек-гора смягчается.

Глава 6.

Говорят, зеленые глаза – редкость. Наверное, именно поэтому мужчина в торговом центре произвел на меня такое сильное впечатление. И вот, он стоит передо мной. Интересно, почему я встретила его здесь? Это судьба?

— Эрика, идем! Погода портится, — зовет меня тетя Регина. Я смотрю на мужчину еще несколько мгновений.

— Эрика? Приятно познакомиться, — подмигивает мне он. — Мы работаем вместе с твоим отцом. Я Виктор.

— Очень приятно, — улыбаюсь я.

— Как разместитесь в номере, спускайтесь в бар. Там делают отличный глинтвейн.

— Через полчасика обязательно спустимся, — окончательно очарованная его обаянием, я соглашаюсь. К тому времени Иван уже отчалит обратно в аэропорт, и я буду предоставлена сама себе.

Мужчина скользит взглядом по моим губам.

— Думаю, там мы и встретимся, — медленно кивает он. Затем ускоряет шаг и быстро скрывается в стеклянных дверях отеля.

Мы идем следом.

Холл гостиницы, будто соткан из зеркальных поверхностей. Огромная хрустальная люстра под потолком отражает сияние разноцветных огоньков, а посреди холла стоит большая голубая ель, украшенная золотистыми и красными шарами и бантами. Под елью разместились игрушечный дед Мороз и Снегурочка. Зеркальный пол под елкой усыпан искусственным снегом. В правом углу холла пылает искусственный камин. Он украшен красными и золотыми свечами.

Администратор на рецепшене – сама любезность.

— Погода испортилась. Мне очень жаль, Эрика, но самолет вашего отца вынужденно приземлился на запасном аэродроме. Дороги перекрыли до самого утра. Боюсь, раньше завтрашнего обеда он не появится. Располагайтесь в вашем номере и приятного отдыха, — улыбается нам она.

— Иван, тебе тоже придется переночевать в отеле, — озабоченно поворачиваюсь к своему телохранителю я.

— Ни за какие коврижки! — отрицательно качает головой человек-гора. — Ваши с тетушкой чемоданы доставлены к двери гостиничного номера. Я уже связывался по скайпу с твоим отцом. Он сказал, что если ты доставлена в горный отель, то я могу быть свободен.

— И как ты поедешь? Дороги замело, — хмурюсь я. — Здесь не степь, могут быть и оползни!

— Эрика, с каких пор тебя интересует моя безопасность? — в голосе Ивана сквозит усмешка.

— С тех пор, как я выяснила, что ты ненавидишь меня так же, как и я тебя.
— Я тебя ни ненавижу. Просто ты мне надоела, только и всего.

– Ладно, как знаешь. А я поднимусь в свой номер, переоденусь и пойду в бар. Очень хочется согреться горячим глинтвейном. Между прочим, будет очень странно пить глинтвейн в баре и не наблюдать твою огромную фигуру за соседним столиком.

— Приятного отдыха, Эрика.

Иван едва заметно кивает головой и быстро выходит из гостиничного холла на ночную заснеженную улицу. Там его ждет прогретый джип, на котором он надеется добраться до Сочинского аэропорта.

Я сгребаю со стойки ключи от нашего с тетушкой гостиничного номера на втором этаже и быстро поднимаюсь по ступеням.

— Эрика! — подхватывая подол своей рыжей шубы, вопит тетя Регина. — Ну, куда ты несешься на такой скорости?! Я за тобой не поспеваю!

— В бар! Хочу горячего глинтвейна! — бросаю через плечо я. На самом деле кроме глинтвейна я хочу снова увидеть зеленоглазого незнакомца.

Открываю дверь номера и в восхищении замираю на пороге. Белоснежное ковровое покрытие, уютный диван из светлой кожи, журнальный столик из каленого стекла и балкон с видом на заснеженные горы. На столике в стеклянной вазе стоит букет сиреневых орхидей. Рядом лежит красивая записка, написанная на тисненной золотом бумаге.

— Вау… — восхищенно выдыхает за моей спиной запыхавшаяся тетушка. — Эрика, это орхидеи! Самые настоящие! И где владельцы отеля взяли орхидеи в такую метель?

— Не знаю…

Я подхожу к столику и осторожно беру записку. Надо же, она пахнет корицей и апельсинами! Как романтично.

«С приездом в наш отель, дорогая Эрика. Надеемся, что отдых у нас оставит в душе самые приятные впечатления!» И подпись: В. Курбатов.

— Кто такой В. Курбатов? — удивляюсь я.

— В? Стой, может, Виктор, о котором я тебе говорила и который встретил нас у входа?

— Виктор? А почему ко мне вдруг такое внимание?

— Потому что твой папочка предупредил, что приедет с дочерью. Видимо, цветы прислали, чтобы поднять тебе настроение.

— Ладно…

Я несколько секунд раздумываю, есть ли в букете подвох, или нет. Потом вспоминаю зеленые глаза мужчины у входа в отель, и думаю о том, что если это и есть Виктор, то я совсем не против букета орхидей. Более того, я не откажусь выпить с ним по порции глинтвейна.

— Я первая в ванную! — стягиваю дубленку я.

Глава 7.

Эрика допивает свой глинтвейн и с улыбкой берет меня под руку.

Мне нравится ее жест. Удивительно, но когда я увидел ее перед входом в отель, все страхи по поводу того, что я не смогу ее полюбить, куда-то исчезли. Эрика очаровательна. Я даже не ожидал от себя такого интереса к девушке, которую мне пророчат в невесты родители. Она хрупкая и нежная, и у нее удивительные глаза. Я никогда не встречал таких красивых глаз. А главное, она невинна. У нее еще не было отношений с мужчинами. Признаться честно, я никогда в жизни не имел отношений с девственницами. Даже представить не мог, что этот факт так взбудоражит мое воображение.

Смешно, наверное, но я даже горд, что такая красивая девушка идет со мной под руку. Золотистое платье с открытой спиной облегает ее стройную фигуру, и да, на меня с завистью посматривают встречающиеся нам в просторном холле мужчины.

Орхидеи… очень интересно, кто доставил в номер Эрики орхидеи с запиской от моего имени? Неужели матушка постаралась? Хорошо, что наша гостья не стала развивать тему, а то я попал бы в неловкую ситуацию. Ведь я даже понятия не имею, какого они цвета. Надо будет сказать матери, чтобы впредь предупреждала, если собирается доставлять Эрике сюрпризы от меня.

У входа нас с Эрикой встречает метрдотель.

— Столик на двоих, — прошу я.

— Конечно, господин Курбатов. Добро пожаловать и приятного вечера.

Он провожает нас к столику для вип-персон и подает меню.

— Пока будут готовиться блюда, принесите нам бутылку французского шампанского, — прошу я.

Эрика согласно кивает и одновременно листает меню. Я посматриваю на нее и едва сдерживаю улыбку. Она непосредственна и мила. Мне очень хочется коснуться ее руки, но я смягчаю свой порыв. Вдруг ее это оттолкнет? В моей жизни не было невинных девушек, и я очень боюсь все испортить.

Вскоре к нам подходит официант с красивой золотистой бутылкой французского шампанского и двумя бокалами.

— Я буду утку конфи, — решается Эрика.

— А десерт?

— У нас отличные профитроли, — улыбается официант. — Не хотите попробовать?

— Хочу.

Черт подери, мне нравится, как она говорит. Нравится, как ее глаза горят от восторга. Меня очаровывает ее искреннее «хочу». Хочу пирожное, хочу на новогоднюю ярмарку. Своей непосредственностью Эрика напоминает ребенка, и мне уже безумно хочется исполнять ее капризы. Скупить ей половину новогодней ярмарки, угостить профитролями и шампанским… главное, чтобы она с восторгом смотрела на меня своими фиалковыми глазами.

— Я буду жаркое из свиных ребрышек с картошкой и тоже профитроли на десерт, — выбираю я. — И кофе. Эрика, ты будешь кофе?

— Да, американо.

Официант записывает наш заказ и быстро удаляется на кухню.

— Виктор, только одно условие, — касается моей руки девушка.

— Какое?

Ох. Кажется, от ее прикосновения меня бросило в жар. Держи себя в руках, Виктор! Ты же опытный, уверенный в себе мужчина, а рядом перед тобой сидит нежный, едва распустившийся цветок. Нельзя все испортить своими не в меру распущенными желаниями!

— Я плачу за себя сама.

У меня такое ощущение, будто мне на голову только что вылили ушат ледяной воды.

— Вот еще… Почему?

— Потому что я так привыкла. Не люблю чувствовать себя обязанной.

Я задумчиво потираю подбородок.

Вот она – неприкосновенность. Надо срочно спасать ситуацию.

— Эрика… Наши родители ведут бизнес вместе. Твой отец не простит меня, если узнает, что я пригласил тебя на ужин и заставил заплатить по счету, — мягко кладу свою руку на ее тонкие пальцы с алыми, украшенными снежинками ноготками, я.

Прикосновение наших рук словно пронизано электрическими разрядами. Мне снова жарко. Я уже хочу ее. Хочу целовать нежные, невинные губки, хочу касаться ее тела, хочу, хочу… Но я тут же начинаю отдавать себе отчет, что с Эрикой надо держать себя в руках. Иначе раковина ее доверия, приоткрывшаяся на мгновение, тут же захлопнется.

— Ты позволишь мне заплатить за ужин, Эрика? — втянув в легкие побольше воздуха, мягко спрашиваю я.

— Только если это действительно может повлиять на ваши деловые отношения с отцом, — неуверенно соглашается она.

Ура, кажется, первый раунд я выиграл.

Ресторан полон гостей, и знакомые родителей с интересом посматривают в нашу сторону. Конечно, все наслышаны о разрыве с Анжелой и теперь пялятся на Эрику.

Ого, оказывается, я собственник. Меня дико раздражает назойливое внимание публики. Я не хочу делиться Эрикой. Она будет только моей. Еще в обед я думал, что не смогу полюбить эту девушку. Сейчас я уверен в обратном.

Я приподнимаю бокал.

— За нашу встречу, Эрика.

Глава 8. Виктор

Тридцать первое декабря, одиннадцать часов утра. Снегопад прекратился, и из-за туч выглянуло ослепительное солнышко.

— Забирайся.

Я открываю переднюю дверцу своего нового черного «мерседеса» класса «хэтчбек» и впускаю Эрику в салон.

Она в дубленке, джинсах и отороченных пушистым мехом высоких лоферах. На шее яркий желтый шарф. На руках желтые рукавицы. Волосы распущены и волнистым каскадом рассыпаются по плечам. На лице почти нет косметики, только полупрозрачный блеск для губ и тушь.

В этом простом, непосредственном образе Эрика похожа на подростка. Но она мне безумно нравится. Нравятся ее горящие от легкого мороза щеки, нравятся волнистые пряди волос… Моя депрессия, связанная с разрывом помолвки, вдруг куда-то исчезла. О чем горевать, если мое воображение занято очаровательной и невинной Эрикой? Я готов подарить ей весь новогодний базар и мир в придачу! Только бы не потерять тот восхищенный блеск в ее глазах, когда она смотрит на меня. Каждый раз, когда фиалковые глаза девушки встречаются с моими, зелеными, в голове непроизвольно всплывает фраза «я доверюсь твоему опыту». Пожар, разгоревшийся в моем теле, уже ничем не потушить. Я с ним смирился, и надеюсь только на то, что когда в отель прибудет папочка Эрики, он ничего не испортит, и я получу свою невесту, а позже жену без проблем.

Я сажусь за руль, включаю зажигание, бросаю короткий взгляд на Эрику, и машина плавно отъезжает от отеля. Эрика с интересом вертит головой по сторонам. Своим нетерпением она заразила и меня, и я тоже жду не дождусь, когда же мы окажемся на новогодней ярмарке. Если навигатор не обманывает, дороги уже расчистили, и мы доберемся до Сочи за пару часов.

Дороги действительно расчищены. «Мерседес» стрелой летит по заснеженной и залитой солнцем трассе в сторону Сочи.

Самая интересная ярмарка разместилась у одного из Сочинских отелей на Курортном проспекте. Чего здесь только нет! Аромат имбирных пряников и глинтвейна будоражит желание их попробовать, раскинутые шатры с сувенирами притягивают взгляд, а настоящий дом деда Мороза напоминает о детских сказках. Меня переполняют самые новогодние ощущения. Я украдкой посматриваю на Эрику. Похоже, мою подружку тоже захватило веселье.

— Смотри, Виктор, какие милые игрушки! — с восторгом подхватывает маленьких дедов морозов и снеговиков она. — Если бы у меня была своя елка, я бы непременно купила все, что есть на прилавках!

— Тебя угостить глинтвейном? — улыбаюсь я. Уже представляю следующий новый год, наш с Эрикой общий дом, огромную пушистую ель, терпкие ароматы корицы и апельсина, и от собственных фантазий мне становится очень уютно. Как будто, так и должно быть.

— Да. И имбирный пряник, пожалуйста.

Пока Эрика возится у прилавка с сувенирами и игрушками, я иду за глинтвейном и пряником.

— Виктор, я тут подумала, что тебе не хватает шарфа, — когда я возвращаюсь, загадочно смотрит на меня девушка. — У тебя такие выразительные глаза, и под их цвет я купила тебе в подарок мужской шарф.

Она извлекает из бумажного пакета красивый шарф с изумрудными и темно-зелеными узорами и вешает его мне на шею.

— С наступающим новым годом!

— Спасибо, — я даже немного растерялся. Мне и в голову не пришло, что сегодня новый год. Эрике ведь тоже надо купить подарок!

— Держи свой глинтвейн, и идем, я тоже куплю тебе что-нибудь в подарок, — лукаво посматриваю на нее я.

Мне очень хочется подарить ей что-то стоящее. Какое-нибудь украшение или наряд. Но я знаю, что пока еще рано дарить слишком дорогие подарки. Эрика может испугаться и закрыться.

Мы медленно потягиваем глинтвейн и прогуливаемся по улице. Витрины маленьких магазинчиков сверкают нарядными витринами и зазывают на новогодние распродажи. Отовсюду слышна веселая музыка, а в самом центре ярмарки показывают шоу огня.

Мы с Эрикой останавливаемся в толпе зевак и таращимся на исполнителей смертельно опасных трюков с огнем.

— Виктор, как они это делают? — не перестает удивляться Эрика. — Они берут в рот керосин?

— Похоже, да. Раньше мы заказывали такое шоу в наш отель, но сейчас отказались. Правила пожарной безопасности ужесточились.

— Не хотела бы я так делать… Что заставляет их этим заниматься? — морщится она.

Мы идем дальше. Внимание Эрики привлекают украшения из хрусталя. Шкатулочки, ангелочки, хрустальные шары и птицы – чего здесь только нет!

— Хочешь, куплю тебе что-нибудь в подарок? — оживляюсь я.

— Купи мне ангелочков на хрустальной лавочке, — сжимая мою руку, просит Эрика.

Я покупаю ей подарок. Ангелочков запаковывают в картонную коробочку, и Эрика аккуратно прячет их в сумку.

— Спасибо, — весело посматривает на меня она.

— Твои руки совсем холодные, — сжимая ее пальцы, озабоченно хмурюсь я. — Пожалуй, надо где-то погреться. Как насчет того, чтобы перекусить в небольшом ресторане на набережной?

Глава 9.

С того мгновения, как я увидела отца и Зину, мое душевное равновесие меня покинуло. Они оба – и отец, и его жена – отчего-то приехали уже накрученными и злыми. Если Виктор и смог создать для меня новогоднее настроение, то эти двое быстро меня его лишили. Видимо, они поругались накануне и до сих пор не помирились. Не понимаю, чего им не хватает?

После семейного обеда в ресторане Зина остервенело выдергивает из чемодана вечерние платья, привезенные из Милана, и швыряет их на кожаный диван. Ее чихуахуа тихо сидит на белом коврике у подножья дивана, и внимательно следит за своей хозяйкой.

— Не пойму, к чему такая официальность? — робко пожимаю плечами я.

Мне неуютно в их номере, потому что от них двоих веет враждебностью. Я не знаю, по какой причине они поссорились, но не собираюсь быть козлом отпущения. Мне хочется уйти, но я сдерживаю себя из последних сил только для того, чтобы не нарваться на открытый конфликт.

— Эрика, я смотрю, Виктор пришелся тебе по душе? — улыбается отец.

Он сидит в кресле у камина, и с наслаждением потягивает виски со льдом. У него начался отпуск, а значит, ничто не может помешать моему отцу расслабляться с помощью любимого напитка.

— Да, он приятный.

Я стою у окна, скрестив руки на груди, и слежу за действиями Зины. Судя по всему, буря в ее душе еще не улеглась, поэтому дорогие платья летят во все стороны, словно дешевые тряпки для мытья полов. Не пойму, что не так?

— Он пригласил тебя на банкет сегодня вечером? — продолжает любопытничать отец.

— Да. Виктор даже подарил мне букет орхидей, — против воли улыбаюсь я.

После моих слов про орхидеи Зина отбрасывает чемодан в сторону. Мы с отцом непонимающе переглядываемся.

— Все! Достали меня твои наряды, Эрика! Сама подойди и выбери! — шипит она. Затем подхватывает свежие полотенца и скрывается в ванной комнате.

— Какая муха ее укусила? — непонимающе развожу руками я.

— Не обращай внимания. Очередные пмс, — злобно хихикает отец.

— Пап, можно я к себе в номер пойду? До вечеринки всего ничего, надо успеть привести себя в порядок.
— А платья?

— Я возьму черное, классическое. Обожаю маленькие черные платья, — осторожно, будто опасаясь, что платье меня укусит, зажимаю в двух пальцах дорогой наряд я.

— Хорошо, Эрика. Подойди ко мне, я подарю тебе новогодний подарок, и можешь отправляться к себе.

— Тот сюрприз, который ты обещал? — улыбаюсь я.

— Нет, тот сюрприз будет вечером, в ресторане. А сейчас я хочу подарить тебе украшение. Бриллиантовую тройку.

Он поднимается со своего места, подходит к шкафу и достает оттуда черную бархатную коробочку.

— Вот, держи. К черному платью идеально подойдет.

Коробочка щелкает, и я восхищенно замираю. Колье из бриллиантов и серьги!

— Спасибо! — целую отца в щеку я. — Все, побежала примерять красоту!

В груди что-то переворачивается от счастья. Я буду самой красивой девушкой этим вечером! А, может, удастся уговорить Виктора показать мне звезды под стеклянным куполом бассейна. И он меня поцелует… еще раз.

Я иду к своему номеру, сжимая в руках подарки отца, и от мысли о губах Виктора внизу живота порхают бабочки. Перед глазами стоит его аристократический, точеный профиль, русые волосы, пронзительно-зеленые глаза. Как же мне хочется остаться с ним наедине в полумраке гостиничного холла, или в лифте, и будто невзначай оказаться в его объятиях… Не думала, что мысли о поцелуях мужчины могут действовать так магически. Я уже трепещу в предвкушении! А может… Может, он тот самый, кто наконец откроет мне самые сокровенные тайны отношений между мужчиной и женщиной?

Представив себя в объятиях Виктора на шелковых простынях, я чувствую, как у меня снова подгибаются колени. Щеки пылают от смущения, потому что вдруг выясняется, что я хочу и этого тоже.

Погрузившись в свои фантазии, я добираюсь до нашего с тетушкой номера и неслышно вхожу.

— Эрика, как прошел день? — высовывается из спальни тетя.

— Отлично! Я купила тебе хрустальные статуэтки в подарок, — оживляясь, я аккуратно кладу платье и бриллианты на столик, и иду за сумкой, в которой остались сувениры.

— Какие миленькие! — восторженно верещит тетя Регина, когда я достаю двух хрустальных снеговичков в вязанных шапочках.

— Отец с Зиной из-за чего-то поцапались, — сообщаю я.

— Да ясно, из-за чего. Твоя мачеха все время на сторону смотрит. Все принца на белом коне ищет, чтобы от твоего батюшки переметнуться на другую сторону, — презрительно фыркает тетя. — Так, а теперь примерь платье. Я хочу видеть, как ты будешь прекрасна на вечеринке.

Я послушно иду в спальню и переодеваюсь.

— Как тебе? — верчусь перед зеркалом я.

Глава 10. Эрика.

Вокзал в Сочи почти пустой. С моря тянет сыростью. Я даже слышу, как оно шумит где-то недалеко в темноте. Этой ночью разыгрался настоящий шторм.

Увы, мне некогда любоваться морем у ночной набережной. Я возвращаюсь в Москву.

Хорошо, что на билетных кассах нет очереди.

— Девушка, мне надо в Москву. Срочно, — бросаюсь к ближайшей кассе я.

— Скорый поезд «Адлер-Москва» отходит через десять минут, в 21.09. Еще можно успеть. На Казанском вокзале будете завтра в 20.15.

— Один билет. Купе, — дрожащими руками протягиваю ей кредитную карту я.

Сгребаю выбитый билет, свой паспорт, и сломя голову несусь на перрон, где уже завершается посадка на поезд. О, счастье, мне удается запрыгнуть в вагон за две минуты до отбытия. Открываю купе и растерянно осматриваюсь по сторонам. Ни души. В эту ночь мне придется ехать одной.

Расстегиваю дубленку и медленно сажусь у окна. Поезд резко трогается с места и постепенно набирает скорость. Где-то в темноте, совсем рядом, бушует штормом мое любимое море. На Красной Поляне будет праздновать новый год моя семья. В Москве будет смотреть праздничный фейерверк из окна своей тесной однушки Николас в обнимку с Динарой, а я… совсем одна буду ехать в скоростном поезде «Адлер-Москва».

В горле встал ком. Слезы, невыплаканные и горячие, вдруг покатились по щекам. Меня продали Виктору. Жестокому лицемеру, притворившемуся моим другом.

В кармане дубленки с удивлением обнаруживаю смятую открытку с его номером телефона. Достаю сотовый. На часах двадцать один пятнадцать. Вечеринка в отеле началась. Мое исчезновение уже обнаружили. Смотрю на вызовы. От отца восемь пропущенных. Ну, и пусть. Плевать. Я еду в Москву, и меня никто не сможет остановить. Потому что мой главный мучитель Иван растворился в закате. А кроме Ивана никто не сможет меня догнать.

Телефон снова вибрирует вызовом. Опять отец. Я смотрю на экран, и из глаз новыми потоками льются слезы. Продал меня… Продал. Не сделал наследницей, как обещал, а продал Виктору!

Расправляю помятую открытку. Вбиваю в телефон номер Виктора.

«Знаешь, а ведь я тебе поверила. По-настоящему поверила, что ты – тот, с кем у меня могут сложиться отношения. Я даже влюбилась в тебя, черт подери! А оказалось, что мой отец заключил с тобой сделку и продал меня?! Только лишь потому, что тебе нужна девственница в жены?! Знаешь, что, Виктор? Не ищите меня с отцом. Никогда. И советую вам не появляться в Москве. Потому что как только я окажусь на вокзале, сразу же пойду в ближайший полицейский участок и напишу заявление о том, что меня пытались продать. По-моему, у нас в стране за торговлю людьми существует уголовная ответственность. Да, кстати, передай огромную благодарность Зине за то, что она вовремя открыла мне глаза».

Одно нажатие кнопки и сообщение отправлено. Я написала про Зину – чтоб ей тоже досталось. А про заявление для того, чтобы Виктор не расслаблялся.

Ведь ясно, что как только мое сообщение дойдет адресату, то есть Виктору, мой отец вышлет за мной отряд особого назначения. И, наверное, пока меня будут ловить папочкины охранники, они вместе с Виктором утопят в бассейне под куполом папочкину жену за то, что из-за ее длинного языка сорвалась такая отличная сделка.

Но меня никто не сможет поймать. Во-первых, потому что среди охранников отца мозги есть только у Ивана. А мой мерзкий мучитель сейчас с умилением смотрит новогодние фильмы в компании старенькой мамы и даже не представляет, что я сбежала.

А во-вторых, потому что я сейчас позвоню Николасу и попрошу его встретить меня на вокзале. Ник полицейский. Он подскажет мне, как быть дальше в сложившейся ситуации. Возможно, возьмет с собой друзей, чтобы никто не посмел меня тронуть. 

Телефон снова вибрирует вызовом. Это номер Виктора. Ага, видимо, мое сообщение его озадачило. Интересно, что он мне скажет?

Включаю на видеосвязь и спокойно смотрю ему в глаза. Черт, какой же он красивый. Даже сейчас у меня замирает сердце при взгляде на его точеный аристократический профиль и слегка растрепанные русые волосы.

— Эрика…

— Да, Виктор? Что-то случилось?

Картинно приподнимаю бровь. Наверное, тушь растеклась и я выгляжу жутко страшной, потому что плакала. По-моему, сейчас снова расплачусь.

— Милая Эрика, умоляю, послушай меня. Ты не правильно все поняла. Тебя никто не продавал, и тем более не покупал. Просто наши родители решили нас с тобой познакомить, а мы с тобой встретились немного раньше.

— Да что ты?

Как досадно, мне не удается держать себя в руках. Губы предательски дрожат и по лицу снова катятся слезы.

— Эрика, у твоего отца чуть не случился сердечный приступ, когда тебя не смогли найти в отеле. Скажи, где ты? Это небезопасно, в новогоднюю ночь бродить одной!

— Я еду домой, Виктор. В Москву. Мой брат встретит меня там. Никогда больше не тревожь меня. Я не стану твоей женой, ясно? Даже если земля и небо поменяются местами, этого не произойдет. А отцу передай, пусть здравствует и процветает без меня. Может, Зина родит ему еще одного ребенка. Для меня с этой минуты его больше не существует.

Глава 11. Виктор.

Я стою посреди гостиной в номере, который занимали тетушка и Эрика. В руке сжимаю сотовый телефон и растерянно смотрю себе под ноги, на белоснежный ковер. Кто-то жестоко расправился с букетом сиреневых орхидей, растоптав их нежные бутоны. Ковер похож на снег, и теперь мне кажется, что это не орхидеи умирают на снежном ковре. Это сердце Эрики медленно умирает от того, что ей наговорили. Даже представить страшно, в каком душевном состоянии она покинула наш отель после сказанного Зиной. И все из-за чего? Потому что мысль о том, что я женюсь на ее падчерице, была невыносима для болезненного самомнения Зины. Так она и сказала, когда мы – я и моя мать – пришли в номер Щербаковых. Теперь Амелия, Антон и тетушка Эрики отпаивают маму валосердином.

— Как же так? — все еще не веря, что Эрика уехала ночью одна, продолжает вопрошать в пустоту мама.

— Все будет в порядке, — капая вторую порцию валосердина себе, успокаивает ее тетя Эрики. — Я звонила Нику, он встретит ее на вокзале. Поезд идет почти без остановок, так что вряд ли Эрику кто-нибудь обидит.

— Но ведь она осталась одна в новый год по нашей вине! А все так хорошо складывалось… — заламывает руки мама.

— Не волнуйся, дорогая… — мой отец подходит к ней сзади и кладет руки ей на плечи. — Мы что-нибудь придумаем, обязательно.

Господин Щербаков молча смотрит в окно. Его жена, уже почти бывшая, грузит в прибывшее такси чемоданы и собаку.

Представляю, что творится в его душе. В обед мы договорились, что ни слова не скажем Эрике про завещание до тех пор, пока наши с ней отношения не станут серьезными. И что мы поженимся только в том случае, если наше желание будет взаимным. А Зина разрушила то хрупкое чувство, которое зарождалось между нами, одним махом.

— Виктор… — поворачивается ко мне Щербаков. В его взгляде сквозит беспомощность. — Надо вернуть Эрику. Вернуть мою дочь. У меня кроме нее никого нет.

Мне не нравится его смертельная бледность и то, как тяжело он дышит. Не нравится тяжелая атмосфера, туманом повисшая в гостиной в канун нового года.

Из ресторана доносятся веселые песни. Слышен громкий смех и перезвон бокалов. А у меня под ногами растоптанные орхидеи, и мое сердце разрывается от тревоги и отчаяния, потому что Эрика осталась совсем одна в поезде. В отчаянии не только я. Обе наши семьи, кажется, погрязли в тягучем чувстве безысходности. Когда я летел к родителям на каникулы, я планировал провести тихое рождество в кругу семьи. Посидеть у камина с матерью и отцом, повеселиться с Антоном, всласть покататься на лыжах.

Все рухнуло в один момент. Ни о каком спокойном рождестве не может быть и речи, пока я снова не увижу Эрику.

— Я верну ее, — поворачиваюсь к участникам разыгравшейся драмы я. — Пусть спокойно доберется до Москвы. Я соберу вещи, и завтра утром тоже отправлюсь в Москву.

— Я с тобой, — решительно сверкает взглядом тетушка Эрики.

— В Москве вас будет ждать Иван. Я уже связался с ним по скайпу, — поглядывает на нас Щербаков.

— Для чего нам Иван? — морщусь я.

— Потому что Эрике нужна охрана. У меня кроме нее никого нет! А придурков на свете полно! Мало ли, кто захочет ее похитить! — рычит партнер, и я понимаю, что с ним бесполезно спорить.

— Хорошо, пусть Иван будет наготове, но не показывается ей на глаза до того, как я с ней поговорю. Зашиты в лице брата-полицейского достаточно. Иначе вы спугнете Эрику, и она окончательно откажется с нами общаться.

— Не уверен, что это здравая идея – доверить Эрику брату!

— Но иначе мы ее потеряем! Как думаете, долго вам удастся удерживать ее на привязи после всего, что произошло?

— Ладно, пусть не показывается до тех пор, пока ты с ней не поговоришь, — скрежетая зубами, соглашается со мной Щербаков.

— А я уже так обрадовалась, что к следующему новому году у нас будет еще одна молодая семья, — снова всхлипывает моя мама. — Все так прекрасно складывалось… Как подумаю, что вы по-настоящему понравились друг другу, так сердце кровью обливается…

— Мам. Если нам суждено быть вместе, то так и случится, — хмурюсь я.

— Я попрошу, чтобы подготовили самолет, — смотрит на меня отец.

— Отлично, — сдержанно киваю я. — А сейчас предлагаю всем вернуться в ресторан и отметить новый год. Как соберу вещи, присоединюсь к вам.

Мы по очереди покидаем номер, в котором остановились Эрика и ее тетя. Я иду наверх, к себе. Остальные спускаются в ресторан. Надо держать марку.

В своем номере я быстро собираю вещи. По большому счету я еще не успел толком их распаковать, потому что был занят Эрикой.

На вешалке вместе с пальто висит красивый темно-зеленый шарф, подаренный Эрикой еще днем. Кажется, будто моя жизнь раскололась надвое – до ее отъезда и после. Мне горько, что милая и хрупкая Эрика так и не пошла на новогодний банкет рука об руку со мной, а вместо этого едет одна в поезде.

Глава 12. Эрика.

Поздний вечер первого января. Мы с Ларой валяемся на диване в малогабаритной квартире Ника и пялимся в никому не нужный новогодний концерт в телевизоре. Ник запретил нам появляться на кухне, потому что он там готовит для нас какой-то сногсшибательный коктейль с текилой. Динару тоже выгнали в гостиную, но она не сдается – растянулась под дверью кухни и пытается всунуть свой нос в щель между полом и дверью.

Стол ломится от новогодних салатов, а на шампанское даже не хочется смотреть. Как-никак вечер первого января, и это - стандартная реакция на вкусности.

Я чувствую себя ужасно разбитой и уставшей. Как будто по мне проехались самосвалом прошлой ночью. И дело даже не в долгой дороге домой. Просто… я до сих пор не могу прийти в себя после того, как поверила Виктору и больно обожглась. Он так сильно запал в мое сердце. Еще ни разу в жизни мужчина не действовал на меня так магически. Стоит мне закрыть глаза – и тут же вижу его точеный аристократический профиль, русые волосы и зеленые глаза. А еще чувствую запах амбры с примесью чего-то мужского, и от этого по коже бегут мурашки. Я пытаюсь отогнать прочь свою реакцию на его образ, но пока у меня плохо получается. Если бы раньше кто-то сказал мне, что любовь с первого взгляда существует, я бы рассмеялась. Теперь же мне не до смеха.

Лара, захваченная моим рассказом о том, что меня продали папочкиному партнеру по бизнесу, роется в интернете в поисках информации о Викторе. Любопытство бежит впереди нее. Как же так, Эрику кому-то продали, а Лара даже не видела этого человека на фотографии?

Даже здесь, в маленькой квартире Николаса, мне никак не удается избавиться от своего наваждения. Кажется, каждая часть меня пропитана мыслями о его предательстве.

— Ага, у него была невеста, — со знанием дела протягивает Лара.

— И куда делась? Ее утопили в бассейне, потому что она не соответствовала завещанию? — горько усмехаюсь я.

— Нет. Представь себе, она ему изменила с каким-то рэпером в его собственной квартире, пока он был в Лиссабоне… Пишут, что он очень переживал из-за разрыва помолвки.

— И давно они разбежались?

— В конце осени.

— Хм… Значит, я была бы слабым утешением его разбитого сердца, вызывающим жалость?

— Похоже на то.

— Почему женщины всегда накручивают ситуацию? — слышен голос Ника из-за кухонной двери. — Вы не допускали мысль, что Эрика могла действительно понравиться Виктору? По-настоящему?

Спустя мгновение он появляется у дивана с подносом, на котором стоит текила, на блюдце выложен нарезанный зеленый лайм и насыпана соль.

— Это и есть твой коктейль? — разочарованно фыркает Лара. — Я думала, ты соорудишь что-то тропическое, в больших пузатых бокалах и с трубочками.

— Сначала я тоже думал так сделать, но мысль о том, что мы зря переведем продукт, не давала мне покоя. Поэтому я решил выбрать классику – соль, лайм, текила.

Николас ставит поднос на уставленный новогодними салатами стол и садится между нами. Ему не дает покоя Лара. Он начинает наматывать на пальцы ее длинные и черные, как смоль, волосы. Она улыбается и продолжает пялиться в экран планшета.

Если до моего поспешного отъезда на Красную Поляну они просто перекидывались сообщениями и заигрывали друг с другом, то теперь свершилось чудо. Мой брат и моя лучшая подруга встречаются.

— Завтра мне придется выйти на работу, — Лара оставляет планшет и тянется к Нику. — Так что, если хочешь выпить свой недококтейль, Ники, то давай сделаем это сейчас.

— Зачем тебе завтра в агентство? — удивляюсь я.

— Мы отправляем тур в Прагу. В последний момент появились еще желающие, которым выдали визу. Придется заняться оформлением.

— В Прагу… — восторженно выдыхаю я.

— Ага… Проживание в отеле – настоящем замке на берегу реки. Интерьер соответствующий. Если бы у меня были лишние сорок тысяч, я бы сама туда рванула, — вздыхает Лара.

Николас протягивает нам стопки с текилой.

— Короче, надо выпить текилу и слизнуть соль вместо закуски, — посыпая щепоткой соли свое запястье, поясняет он.

Динара, сидящая напротив, удивленно трясет головой.

— Я не буду себя облизывать! — возмущается Лара. — Лучше окуну кусочек лайма в соль.

Я молча глотаю крепкий напиток. Текила обжигает мне горло и быстро ударяет в голову.

— А еще одной горящей путевки не надйется? — вдруг спрашиваю я.

— Ты хочешь полететь в Прагу? — удивленно посматривает на меня подруга.

— А почему бы и нет? На моей кредитной карте пока еще достаточно денег. Видимо, папочка чувствует себя виноватым, если не отключает ее от банка. Срок действия моей шенгенской визы закончится аж через два года. Загранпаспорт у меня с собой. Я всегда вожу с собой документы. Развеюсь, восстановлю душевное равновесие. Поброжу вдоль реки. Не океан, конечно, но кажется, тоже ничего.