Осиновый кол прилагается

Глава 1. "Зов полуночи"

Окончание второго курса физмата наша небольшая компания из пяти человек, сдружившаяся во время обучения, решила отметить прохождением квеста с пафосным названием «Зов полуночи». Зойка забронировала на 17:00 его на сайте «Квестландия». У меня к этому времени уже был опыт прохождения трёх квестов: «Шерлока», «Индианы» и «Магического дома». В нашей небольшой, но дружной кампании было два парня – Лёша и Рома, которые при выборе квесте настаивали на полуторочасовом «Выживи если посмеешь». Но девичья группа подавляющим большинством воспротивилась. Ну не хотели мы за свои деньги оказаться, пусть и на час в клетке маньяка или в заброшенной комнате психбольницы. В итоге сошлись на «Зове полуночи». Зря, очень зря. Хотя, как говориться чему бывать… Ах, если бы я хоть смутно могла представить, что произойдёт потом, убежала бы сломя голову подальше от подвальчика «Квестландии», а может и из города уехала. Но я не знала. Смутное предчувствие было, но я, как человек науки, не предала этому значение.

Целью «Зова полуночи» было разгадать тайну носферату и обезвредить монстра за отведённое время, то есть – за час. Оделась я на квест не практично. В платье. Мои подружки – Людка и Зойка надели джинсы. Но я выбрала моё тёмно-фиолетовое миди-платье с квадратным вырезом. Мне показалось такой выбор наряда соответствовал выбранной тематике, кроме того фиолетовый цвет мне весьма шёл, как и само платье. А ещё одной причиной был Алексей Цыганов, Лёшка, который входил в нашу кампанию. Я где-то читала, что парням нравятся, когда у девушки длинные волосы и надето на ней платье. А нравится им это из-за зависти – сами-то такое не носят. Большинство не носит, скажем так. Ну вот и любуйся, Лёша. Может наконец наберёшься храбрости и пригласишь на свидание? Я загадочно улыбнулась и с этой улыбкой меня застала Зойка.

— О чём думаешь? – Спросила подруга, укладывая утюжком свои непослушные курчавые волосы.

— О том, что будем делать оставшееся лето, — бессовестно соврала я.

— Ну я еду домой, Танька тоже. Будем продолжать дружить виртуально.

Я кивнула. Зойка и Танька, как собственно и Ромка жили в другом городе. Уже завтра они съедут из общежития и вернуться к родителям. Я ощущала лёгкую тоску от предстоящей разлуки.

— Платье – огонь! Ну-ка покрутись! — подскакала к нам Танька, одаряя всё вокруг лучами позитива.

Подчинилась, медленно повращавшись вокруг своей оси под одобрительное причмокивание подруг.

— Мазовое, Лёшке понравится, — заговорчески шепнула Танька, вводя меня в краску. – Да весь курс уже заметил ваши экивоки. – Добавила она в ответ на мой сочившийся неприкрываемым осуждением взгляд.

А Зойка на это прямолинейное утверждение только потупилась со странной улыбкой. Сделалось жутко неловко. Надо было срочно перевести тему.

— У меня в холодилке газировка со вкусом бабл гам. Принести?

Получив пару одобрительных кивков, я нырнула на кухню к холодильнику.

«Весь курс уже заметил ваши экивоки» — шёпотом передразнила я Таньку и хмыкнула. Ну и пусть замечают, на то и глаза.

Ромка и Лёшка зашли за нами через полтора часа. Одеты они были в джинсы и водолазки. Несмотря на вступившее в права лето на улице было прохладно. Оценив прогноз погоды понадеялась, что в платье не замёрзну, а вот шею лучше закрыть, чтобы не простудиться. Завязав фиолетоватый под цвет платья шейный платок, я посмотрелась в зеркало: тушь не размазалась, светлые волосы собраны в хвост на макушке, живот надёжно стянут нижним бельём. Всё в порядке, можно идти.

Цена квеста составляла 6 тысяч рублей. Мы честно поделили сумму на пятерых, получилось по одной тысячи двести рублей с носа. До квеста ещё оставалось более часа, и мы решили немного перекусить в близлежащем кафе. Заказали вредный, но аппетитный фастфуд, во время поедания которого с Ромкиной подачи принялись обсуждать пространство и время. Обычная такая тема для студентов физмата. Особенно для ботаников.

— Вот, что такое время? – задумчиво вопросил Ромка.

Зойка, Танька и Лёшка ответили хором начало вызубренного за два года определения:

— Форма протекания физических и психических процессов…

Лёшка ещё по-деловому палец вверх поднял.

— А ты, Алин, что думаешь? – Обратился Ромка ко мне.

Я слегка улыбнулась, как бы поблагодарив его за внимание к своей персоне.

— Энтропия пространства, о чём тут спорить.

Да, я поклонница Альберта Эйнштейна, что скрывать.

— Думаешь путешествия во времени возможны?

Я закатила глаза. Ну, вот о чём ещё говорить молодым людям на каникулах. как не о гносеологических категориях? Ромка любил науку, отлично учился, в общем как и я, кстати, а ещё был страшно мил и учтив. Хотя иначе, чем как друга я его не воспринимала и вряд ли когда-либо стану.

— Думаю вряд ли, — честно призналась я. – Другое течение времени возможно только в другом пространстве (я подумала об известном случае с космонавтом, имеющим брата-близнеца[1]).

Перевёл тему Лёшка, схватив мою левую руку и уставившись на запястье.

— О, серебро. Подготовилась сражаться с кровопийцами?

Он говорил о моём серебряном браслете в виде двух переплетённых змеек, но думаю, вернее, хочу думать, что вопрос об украшении – только повод прикоснуться к моей руке.

Глава 2. Новый (не) прекрасный мир

Не знаю как я выжила, помню жуткий страх, помню тяжесть, сдавившую грудную клетку и боль от многочисленных порезов стекла. Стекла? Я с трудом приоткрыла глаза надеясь проснуться от кошмара, но кошмар продолжался. Я обнаружила, что мои руки связаны за спиной, а лежу я в каком-то помещении на деревянных половицах. Вокруг темно, ничего не видно, но дышать стало легко. Я подвигала ногами – ничего не обычного, нет больше того адского, придавливающего к земле атмосферного давления. Но всё же то где я сейчас находилось не было моим миром.

«Должно быть я сплю» — пронеслась в голове успокаивающая мысль.

Сон во сне. То есть кошмар в кошмаре. В детстве я научилась просыпаться, если сон был страшным или неприятным. Нет, не щипать себя, а резко открыть глаза. Наверно ещё кто-то так делает, но я об этом не слышала. Мои подруги рассказывали как мучились от кошмара и не могли пробудиться. А ведь на самом деле прервать сон легче лёгкого – резко распахиваешь глаза и просыпаешься. Всегда срабатывало, но не сейчас.

«Это реальность… это реальность…» — подсказывало сознание, но я упорно отбрасывала тревожащую мысль, не хотела в это верить. А может меня больше нет и это…

Вдруг резкий свет больно ударил в глаза. Прищурившись смогла рассмотреть высокую фигуру в дверном проёме с фонарём в руке. Фигура медленно приблизилась ко мне и неожиданно произнесла на человеческом, более того – на русском языке:

— Кто ты?

Я так опешила, что на пару секунд забыла как разговаривать. А когда дар речи вернулся ответила другим вопросом:

— Где я?

Мужчина в широкополой шляпе помолчал, но потом всё же ответил:

— В доме Тилли.

Голос у него был немолодой. Привыкнув к свету я разглядела морщинистое лицо и седые пряди.

— Где? – Снова повторила я.

А мужчина вновь повторил свой вопрос:

— Кто ты?

— Али.. Алина, — пролепетала я своё имя.

— Ты что за тварь?! – Вдруг рявкнул незнакомец, потеряв терпение.

Вспыхнувшая злость и негодование частично возвратили меня к жизни.

— Я не.. сами вы… — Я запнулась. Что же делать? Хотелось хоть какой—то определённости. – Я жива? Это взаправду? Вы человек?

Мужчина присел и стал внимательно меня разглядывать. А потом ни с того ни с сего вдруг плеснул мне в лицо какой-то жидкостью. Немного влаги попало мне в рот, и я с отвращением плюнула. Вроде не кислота, кожу не жжёт и не воняет.

— Что это? – Поморщилась я.

— Святая вода, — ответил мужчина чуть более доброжелательно. – Я человек, зовут Грэг. А теперь Амина, будь добра прочитай «Отче наш».

Я ещё раз резко открыла глаза в надежде проснуться. Эффекта не было.

— Алина, — машинально поправила я.

Церковь я посещала редко и причащалась всего два раза в жизни, но «Отче наш» знала. А вдруг наш «Отче наш» совсем не такой как ихний? Может всё-таки это другая жизнь и чтоб не вернутся в ад (я мысленно окрестила адом пустынное место с багровым небом и жутким зверем, где сложно дышать и двигаться), а хотя бы остаться здесь мне нужно прочесть молитву. Я прочла. Без запинки. И почувствовала, что мне стало чуть легче.

Грэг удовлетворённо кивнул и достал из-за пояса кинжал. Я в ужасе отшатнулась.

— Разрежу верёвки – пояснил мужчина.

Повернула к нему как могла связанные руки и он, наклонившись, перерезал путы. Подвигала затёкшими суставами. Мои серебряные украшения остались на мне.

— Я смогу вернуться? – вскинула я на него глаза.

— Куда? – не понял мужчина.

— Домой, в мой мир.

— А как ты по-твоему здесь оказалась?

— Был проход в виде мягкой скалы, а потом – пустыня с багровым небом, где сложно дышать, — я махнула рукой в сторону открытой двери, в которую вошёл Грэг.

— Пустыня с багровым небом? – Нахмурился мужчина.

— Ну, ваш мир, точнее.

— Идём, — Грэг схватил меня за руку и потащил к двери, я с трудом переставляла затёкшие ноги.

Выйдя в дверь из которой сочился свет, я обнаружила жилое помещение, обитое деревом со скромным но вполне жилым убранством. Грэг потянул меня дальше, как я догадалась на улицу. Я заупиралась, не хотелось снова сталкиваться с тем жутким существом, но мужчина был явно сильнее меня и пришлось подчиниться.

— И где ты тут видишь багровое небо? – Рявкнул он.

Я с изумлением обнаружила, что снаружи не багровое, а совсем обычное синее небо. Дышать было ничуть не сложнее, чем в привычном мне мире, двигалась я тоже вполне привычно. Вокруг росла трава, деревья, кустарники, вдали виднелись дома, только не привычные многоэтажки, а двух- и трёхэтажные постройки.

— Где я?

Мужчина вздохнул и повторил то, что уже сообщил:

— В доме Тилли.

— Нет, какой город, страна, континент?

— Сторнул на севере Виены.

Глава 3. Помощник лекаря

— Ммм, как вкусно! – Радостно пискнула я, уплетая кремовое пирожное.

— Не налегай особо, оставь братику, – упрекнула мама, садясь с нами – со мной и отчимом, её вторым мужем – за стол.

— Ничего-ничего, – примирительно махнул рукой дядя Женя, мой отчим, — девчонкам сладости больше по душе, чем нам, мужикам.

Я одобрительно взглянула на второго мужа матери. Своего родного отца я и не помнила, да и не интересовалась в общем-то, а дядю Женю признала сразу. Хороший он мужик всё-таки.

— А где Сенечка? – Замотала я головой, ища трёхгодовалого братика.

Ну и что, что у нас лоскутная семья. Живём мы дружно, даже счастливо.

— А вот и ты! – обрадовалась я ребёнку в комбинизончике и протянула пирожное.

Сенечка резко тряхнул мою руку и пирожное плюхнулось на пол. Я только хотела возмутиться как Сенечка странным образом вытянул губки и прокукарекал.

— Зачем кукарекаешь? – Спросила я.

А мальчонка, у которого почему-то из комбинизончика вдруг вылезли петушиные крылья снова закукарекал.

Когда я проснулась, то вся моя лёгкость, подаренная сновидением, тут же испарилась. Мрачное и тяжёлое осознание новой реальности грузом легко на всё моё существо, хотя во рту до сих пор ощущался вкус эфемерных пирожных. Я закрыла глаза, желая снова вернуться в мой мир, единственный для меня мир и остаться там на всегда. Но заснуть не удавалось. Ком подкатил к горлу и слёзы потекли по щекам, оплакивая саму себя и тех, кого я оставила не по своей воле. Тех, кто сейчас, наверно, скорбит обо мне. Или хуже – надеется, что я найдусь, переживает и не находит себе места от волнения. Мама… Хорошо, что она не одна, хорошо, что есть дядя Женя и Сенечка. А Лёшка? Мне почему-то захотелось, чтобы он страдал, беспокоясь обо мне, корил себя из-за того, что так и не… Я устыдилась своего желания. Нет. Хорошо, что мы так и не стали ближе. Пусть живёт счастливо.

— Алина, ты проснулась? – Услышала я за дверью господина Тилли.

Алина. Наконец-то запомнил как меня зовут. Я улыбнулась сквозь слёзы. Но горечь и тяжесть на сердце никуда не ушли. Чувствовала себя как пирожные из сна: их можно увидеть, можно взять в руки, откусить и даже почувствовать вкус, но это не сделает их настоящими.

— Да, господин Тилли, сейчас выйду.

Несмотря на то, что я ещё не приняла эту новую до жути пугающую меня реальность, забеспокоилась, что он выставит меня. Тилли мне ничего не должен. Я ворвалась в его дом, разбила зеркало, хорошенечко напугала, наверное. Он и так отнёсся ко мне милосердно. Позволил переночевать у себя в конце концов. Но куда же я пойду если меня выгонят?

Я вышла из комнаты с тяжёлым чувством. Наверно глаза у меня были припухшие, потому как посмотрел Грэг на меня с сожалением. А может сочувствует из-за того, что собирается выставить за дверь?

— Проходи завтракать.

Я послушно кивнула и пошла на запах свежезаваренных трав в помещение, через которое уже проходила вчера, когда Тилли вывел меня на улицу. На столе дымилась кастрюля с чем-то, напоминающим манную кашу. От бадьи рядом распространялся манящий аромат трав.

Хозяин дома разложил кашу (это всё-таки была каша) по двум деревянным мискам и плошкой налил чай из второй кастрюли в кружки. Я поблагодарила. Каша оказалась безвкусной, сахара в ней не было вовсе, но я съела всё и даже не отказалась от добавки. Кто знает, когда ещё удастся поесть человеческой пищи. Разнотравный чай, к счастью, оказался с сахаром, и я с удовольствием выпила аж несколько кружек.

— Алина, — проговорил Тилли и по его напряжённому лицу я поняла, что речь пойдёт о моём будущем, по крайней мере ближайшем.

— Да, — напряглась я.

Мужчина молчал что-то обдумывая, собираясь с мыслями.

«Вот сейчас выставит, точно выставит» — решила я.

— В свой мир ты вряд ли сможешь вернуться. Если хочешь, можешь жить здесь.

— Да, да, хочу, господин Тилли! – вдохновлённо воскликнула я, да так бойко, что мужчина слегка опешил.

— Хорошо, — растерянно улыбнулся Грэг. – Уберу посуду.

— Давайте, я вам помогу, – вскочила я, показывая свою полезность.

Тилли было начал протестовать, но быстро сдался. После того, как я помыла посуду в лоханке с водой, вызвалась помочь с развешиванием пучков трав.

— Я – здравник, помогаю больным в Сторнуле, – не оборачиваясь на меня сообщил Грэг. – Год назад погибла моя жена. Её высосала тварь, питающаяся кровью.

— Мне очень жаль, — вставила я.

— Думал, оно приходило через окно, — продолжил Грэг, — заколотил его, окропил святой водой, нарисовал кресты на ставнях и на двери. А оно влезало через зеркало! – Мужчина ударил по столу кулаком, заставив меня вздрогнуть. – Говорят, чтобы вурдалак попал в дом его надо пригласить. Пригласить должен хозяин или хозяйка. Эти твари хитры, они прикидываются людьми, выглядят и говорят как люди, а на самом деле это – порождения преисподней!

— Но тот зверь, что я увидела не был похож на человека, – вставила я. – Вернее, скелет у него был человеческим, но всё остальное… Никто бы не принял его за человека.

Глава 4. Зелёная плесень и приглашение маркиза

После моей памятной речи у церкви к нам наведалось больше десятка местных мужиков с просьбой нарастить мужское начало, но Тилли всех спроваживал со словами «всё в руках Божьих».

На этой неделе меня пытались просватать аж четыре раза. Известие о десятилетнем договоре не сильно остужало пыл родственников не пристроенных девочек на выданье. Ну, по крайней мере, отговорка работала.

За это время я изучила многое такое о травах, чего раньше и даже подозревала. Я узнала, что от небольшой передозировки настоя наперстянки может остановиться сердце. Что репчатый лук противопоказан при недугах почек и печени. Что крапиву и пастушью сумку нельзя применять при повышенной свертываемости крови. Что при подагре вредно есть малину, калину и щавель. И я научилась распознавать многие растения. Тилли научил где находить лечебные травы и грибы. В основном они росли на опушке леса. В глубь чащи мне ходить настрого запретили, да я в общем-то особо и не стремилась.

Реальных или во всяком случае похожих на реальные случаи появления в Сторнуле вампиров не было и постепенно жизнь в этом чужом мире начала обрастать обыденностью, которая была мне по душе. Но вскоре эту желанную обыденность нарушило первое потрясение – по городу прокатился вирус. К счастью не чума и даже не ковид, но и с гриппом местные справлялись с большим трудом. Ведь у них не было даже представления об антивирусных препаратах или антибиотиках.

Стук в дверь раздался в пятничное утро.

— Я тебя не приглашаю! – Отозвался Грэг Тилли. Теперь я понимаю, что этой фразой местные ограждают себя от греха ненароком пригласить к себе кровососа.

Мальчишка лет восьми, явно знакомый с этим порядком, тут же вошёл, вернее ворвался в дом. Он тяжело дышал потому как сильно запыхался и выглядел перепуганным.

— Мастер Тилли, милсдарь ученик, Полельке совсем худо, думали до утра не дотянет, — выпалил он, так и не отдышавшись.

— Опиши, что произошло с твоим братом? – Нахмурился здравник.

— Позавчера здрав был, играл с нами, а под утро занемог, а к закату и вовсе горячий стал, будто на огненной сковороде кто его поджаривал, испарила на лбу, буровит невнятицу, глаза покраснели. Мы думаем его сглазили или даже прокляли, помогите, мастер, вы знаток таких дел.

Похоже на вирус гриппа, все симптомы.

— Скажи, а ещё кто в семье занемог, — спросила я мальчика, пока Тилли собирал в авоську высушенные травы.

— Вроде никто, милсдарь, только матушке не здоровится, но это, верно, из-за переживаний о Полельке.

— А сам как? – Я внимательно посмотрела на просителя: глаза вроде ясные, явных признаков болезни не видно.

— Вроде ничё, — пожал плечами мальчик.

Я дотронулась тыльной стороной ладони до его лба, тот непонимающе отпрянул.

— У тебя начинает подниматься температура, — констатировала я. – Это – не проклятье, а болезнь, которая, судя по всему, распространяется по воздуху. Сейчас, обожди.

Я подошла к Грэгу, оставляя напрочь перепуганного мальчишку у двери, и шепнула на ухо:

— Господин Тилли, похоже его брат и вся семья заболели гриппом.

— Чем? – Также тихо переспросил здравник.

— Это болезнь, которая передаётся воздушно-капельным путём, то есть при тесном общении заболевают и другие. Она характеризуется высокой температурой, слабостью, а потом – насморком и болью в горле. В нашем мире эта болезнь не такая страшная, потому что мы научились её лечить. Помните, плесневый хлеб в банке, за который вы меня наругали? Если развести его в стакане с небольшим количеством воды и добавить немного сахара, а потом в течение трёх – пяти дней давай больному по три раза за сутки, то должно помочь.

— Уверена?

— Нет, но это может помочь.

— Ладно, разводи свой плесневый хлеб, — согласился учитель.

— И ещё кое, что господин Тилли, помните маски из тряпок, что я сшила, наденем их на себя, а остальные раздадим членам этой семьи, чтобы в конец друг друга не позаражали.

Здравник кивнул.

Мы дошли минут за двадцать. По дороге на нас все оборачивались, окидывая заинтересованными взглядами, поскольку мы все трое были в тканевых масках на пол лица. Добрались. Двухэтажная старая постройка с протекающей крышей.

— Я вас не приглашаю, — послышался из-за двери усталый женский голос, и мы шагнули внутрь. Запахло затхлостью и грязными тряпками.

— Матушка я привёл мастера, — подбежал наш провожатый к измождённой женщине в старом платье. – Вот, милсдарь ученик, просил надеть, — мальчишка протянул матери сшитые мной маски.

— Мастер Тилли, спасибо, что пришли.

Говорила хозяйка медленно. Глаза у неё были покрасневшие с лопнувшими капиллярами.

— Она тоже больна, — шепнула я здравнику, тот еле заметно кивнул.

— Полель там, — махнула женщина рукой на верхний этаж.

— Сколько всего здесь человек? – Поинтересовалась я, надо же знать сколько заражённых.

— Остались я, Полелюшка и Васка, — она потрепала макушку приведшего нас мальчонки, — муж с младшими уехал в отчий дом, пока действует проклятие.