Осколки Мести. Книга Хроник

Пролог

Нью-Йорк. 2023 год. Лето.

Доминик вошёл тихо — так тихо, что Софи вздрогнула не от звука, а от его присутствия. Он всегда появлялся без предупреждения, как тень, как напоминание, что ей больше ничего не принадлежит, даже страх.

— Солнышко? — его голос был ровным, почти вежливым.

Он подошёл к столу, поправил рамку с фотографией. На снимке — они. Счастливая пара, идеально созданная для журналов и светских ужинов.

Софи молчала. Лучше было молчать, чем говорить с этим человеком. Доминик обожал тишину, любил, когда все ему подчинялись и одновременно страшились его.

— Почему ты решила, что можешь так поступить? — спросил он так, будто говорил с куклой, которая воспроизводит нужные ему ответы.

Она не ответила. На губах застыли непроизнесенные слова. Он подошёл ближе, навис, запах его парфюма резанул, как холодная сталь.

— Я ведь не прошу многого, — продолжил он. — Только честность.

Его ладонь легла ей на щёку. На секунду — мягко, почти ласково. Потом — чуть сильнее, так, что ногти впились в кожу.

— Ты ведь знаешь, что я не потерплю от тебя никакого ослушания, — прошептал он, глядя прямо в глаза. — Никогда.

— Я не хотела тебя обижать, — Софи сказала тихо, хотя она ничем не провинилась перед ним. Ему просто не понравилось, когда она надела не то платье, что он выбрал для благотворительно вечера.

— Тише — он закрыл её рот рукой так сильно, что после того, как он отпустил руку там осталось красный отпечаток. Софи даже не пискнула. Ему не нравился шум.

Доминик что-то ещё сказал и удовлетворившись тем, что сделал, усмехнулся, поцеловал её в лоб и ушёл в свой кабинет. Когда дверь за ним наконец закрылась, Софи осталась стоять. Воздух был тяжёлым, что ей было трудно дышать. Она медленно вдохнула, прижала руку к щеке и рту — на пальцах остались следы тонального крема и крови.

Она не заплакала. Она больше не плакала. Слёзы — это слабость, а слабость пахнет, как страх.

«Терпеть. Играть. Дождаться», — сказала себе она.

Ей нужно было менять что-то в своей жизни, но как сделать это? Как избавиться от оков?

…

В это же время, в другом конце города, детектив Маркус Коул жил своей обычной жизни в кругу семьи. Он уже как 9 лет состоит в браке с прекраснейшей женой Евой и их дочерью Мирой. Каждый день Маркус получал любовь и счастье от жизни.

В пятницу после работы Маркус вернулся домой. Сразу зайдя в дом, он почувствовал вкус испечённого хлеба и жареного мяса. Его усталость мгновенно исчезла. Он прошёл по коридору и увидел свою любимую и красивую жену, которая, напевая, готовила ужин. Маркус тихо подошёл сзади и тихо обнял Еву за талию, та вздрогнула, по почувствовав знакомые духи успокоилась и тоже обняла Маркуса.

— Ты закончил работу на сегодня?

— Да. Устал и очень голодный. Что готовишь? — Маркус поцеловал жену в щёку, и после присел на стул, чтобы увидеть лучше глаза Евы, которые он любил видеть каждый день и которые напоминали ему о доме. Они уже как 11 лет переехали из Норвегии в Америку.

— Вот приготовила овощи на пару, булочки и сейчас заканчиваю готовить мясо. — Ева оставила деревянную вилку на поставке для неё и повернулась к Маркусу. — Как ты себя чувствуешь? У тебя же на этой неделе было сложное дело? — в её взгляде чувствовалось тревога. Маркус встал со стула и подошёл к ней, обнял за талию и поцеловал в волосы. Потом посмотрел на неё в глаза.

— Ев, всё хорошо, сегодня его закрыли, и у меня есть два дня на отдых. Хочешь куда-то уехать? — Маркус хотел поцеловать её в губы, но не успел. На кухню пришла Мира и прилипла к его ноге.

— Я хочу, я хочу в путешествие! — голос Миры сразу утеплил сердца обоих родителей.

— И куда ты хочешь, моя маленькая звезда? — Маркус присел на одно колено, и посмотрел в зелёные глаза дочери, которые сверкали сильнее чем любое небо.

— Хочу увидеть звёзды через огромный телескоп! — прокричала Мира.

— Хорошо звёздочка. Папа завтра отвозит нас в специальное место для этого события. Да, папа? — Ева посмотрела на мужа и улыбнулась уголками губ.

— Конечно мои дорогие! Пойдём завтра! А теперь давайте поедим. А то вы выглядите очень аппетитно! — Ева и Мира рассмеялись, когда Маркус начал их щекотать.

— Я вас люблю… — сказал Маркус своим красавицам после ужина сидя на диване и смотря фильм.

— «Мы тоже! Ты наш герой!» — вслух сказали обе.

…

Они шли по разным дорогам — женщина, медленно превращающаяся из заложницы в оружие, и мужчина, что из любившего мужа стал ренегатом закона, одержимым местью. И когда их пути пересекутся, это не станет началом — это будет концом.

Концом старых жизней.

И началом самой страшной игры.

Софи Глава 1. Ад на земле.

Каждый раз, возвращаясь в этот тёмный пентхаус, Софи ощущала давящую тишину, которая цеплялась за кожу. Называть это место домом было насмешкой – здесь царила ледяная пустота, за которой скрывался его контроль.

Пентхаус на Верхнем Ист-Сайде был гробницей из полированного мрамора и стекла. Отсюда, с двадцать пятого этажа, весь Нью-Йорк казался лишь подножием его личной империи, а каждый элемент декора был тихим, но кричащим символом недоступного богатства. Здесь, вдали от суеты улиц, власть ощущалась не в звуке, а в давлении воздуха, заставляя сердце биться быстрее.

Софи чувствовала, как жгут синяки на скуле и на теле – каждый из них кричал о боли, которую Доминик оставлял как невидимые клейма. Она видела их отражение в зеркальной стене, пока он сидел в кресле, расслабленный и спокойный. Он никогда не упоминал о синяках – просто оставлял их как доказательство, что она принадлежит ему.

Огни Манхэттена рассыпались под её окнами – сверкающий мир, купленный Домиником, чтобы держать её на расстоянии. Одиннадцать лет в этой золотой клетке, и она знала, что камеры у парадного входа всегда за ней наблюдают.

– Ты выглядишь уставшей, солнышко, – прозвучал голос Доминика, тихий и ледяной.

Софи вздрогнула – не только потому, что не слышала, как он подошёл, но и от этого фальшивого ласкового прозвища. Он всегда знал, что она делает, ещё до того, как она начинала думать об этом.

– Я просто долго работала в магазине, Доминик, – тихо ответила она. Ее голос дрожал, как шелест листвы, подчиняясь правилам их брака. Нарушение – новые шрамы, новые синяки. Холодный страх скользнул по позвоночнику, оставляя ледяной след.

– Сколько раз, я просил называть меня мужем? Ты что не понимаешь человеческого языка? – его тон стал настолько давящим и ледяным, что Софи съёжилась как ёжик в страхе перед большим хищником.

– «Прости» – тихо сказала она.

Доминик приблизился.

Высокий, статный, с безупречной осанкой и идеальной причёской, его чёрные волосы подчёркивали его образ – он был воплощением чужой, недосягаемой жизни. Почти чёрные глаза пронизывали её взглядом, а запах дорогого парфюма и власти обволакивал, словно невидимая сеть. Для мира он был совершенством. Для Софи – угрозой, от которой хотелось уползти в темноту. Всё, что восхищало других, для неё превращалось в маску жестокости.

Он остановился так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его глазами.

– Магазин? – поднял бровь Доминик. – Это не магазин, дорогая. Это моё вложение. И ты моя самая ценная инвестиция.

Его взгляд зацепился за фиолетовый след на её коже.

– Ты не забыла, кто дал тебе эту работу. Кто дал тебе жизнь. Ты не забыла, из какой нищеты я тебя вытащил?

Сердце Софи сжалось. Ей было семнадцать. Она вспомнила скромный дом, подпись отца под бумагами, и слова Доминика: «Теперь она моя, я позабочусь о ней». Он подарил роскошь, забрав душу.

Вспомнились потерянные дети, его вспышки гнева, каждая интрижка, каждое насилие. Всё это оставило пустоту в Софи — холодную оболочку, где почти ничего не осталось.

– Нет, Доминик. Я помню, – прошептала она, опуская взгляд. Отчаяние было ощутимо, как вкус горькой воды во рту. Я должна найти способ. Я должна.

Он схватил её за подбородок – жест, который ощущался как захват жизни.

– Завтра в магазин придёт мой брат, Райан – произнёс он. – Он заберёт документы. Будь мила. Не позорь меня.

Софи кивнула, не поднимая глаз.

Доминик отпустил подбородок, губы растянулись в торжествующей улыбке.

– Хорошая девочка. Отправляйся спать. И помни: ты принадлежишь мне. Каждая мысль, каждый вздох. До тех пор, пока я это позволяю.

Он вышел, оставив её в тишине, которая давила ещё сильнее. Что, если я не буду спрашивать разрешения? – впервые за одиннадцать лет решимость вспыхнула внутри. Выбора нет. Либо свобода, либо смерть.

Софи вернулась в спальню, села на кровать и не шевелилась почти до полуночи. Страх не давал уснуть – любое неожиданное появление Доминика могло обернуться наказанием.

Сегодня была странная тишина. Сердце било тревожно, дыхание прерывистое. Даже уход в другую комнату не гарантировал покоя – Доминику не составило бы труда найти её.

В коридоре раздались приглушённые шаги по мраморной плитке. С каждым шагом пространство заполнялось тяжёлой, давящей тишиной. Софи знала: ад наступает. Это он. Доминик. И снова ей придётся морально готовиться к неизбежному.

Шаги стихли у двери. Тело Софи затряслось, словно воздух превратился в лёд. Она сглотнула пустоту и поднялась – слишком резко, слишком нервно.

Дверь медленно распахнулась.

И вместе с дверью вошёл монстр с именем Доминик.

Без стука, без предупреждения он встал между кроватью и дверью, отрезав последний путь к спасению. Он явился как хозяин её страхов, как тень, что веками жила в её подсознании. Воздух сжался вокруг неё, и Софи показалось, что сама ночь склонилась перед ним.

Мысли рассыпались. «Я должна найти способ…» мелькнуло и исчезло, уступив место желанию раствориться, исчезнуть, лишь бы не чувствовать того, что будет дальше.

Маркус Глава 2. Книжный магазин.

Маркус всегда мечтал о простом счастье – о доме, семье и женщине, рядом с которой он мог бы чувствовать себя живым. И ему это удалось: последние десять лет он действительно жил так, как хотел. Красивая и умная жена поддерживала его во всём, вдохновляла и согревала; милая и добрая дочь дарила ему смех и смысл. Его жизнь была наполнена светом.

Он до сих пор видел перед глазами один из самых простых вечеров: Ева смеялась на кухне, пытаясь спрятать за спиной деревянную ложку, которой Мира только что пыталась «руководить оркестром» из кастрюль и мисок. Их смех сливался, заполнял весь дом, и Маркус, опершись о дверной косяк, ловил себя на мысли, что нет ничего ценнее этих мгновений.

И всё это рухнуло в один миг.

После смерти Евы дни потускнели, а дом стал лишь пустой коробкой из стен и мебели. Три недели назад Маркус потерял жену, и с ней – своё прошлое, свою опору, себя. Теперь каждое возвращение домой напоминало о её отсутствии: ни её голоса, ни её смеха, ни её тихих слов поддержки. Только тишина, от которой хотелось бежать.

В участке Маркуса Коула знали все. Раньше – как детектива, раскрывающего самые сложные дела. Теперь же его имя ассоциировалось с другим: с хладнокровием. Он стал человеком без эмоций, всегда собранным, всегда холодным. Не потому, что хотел казаться таким — просто иначе не мог.

Маркус после всего стал молчаливым, сдержанным, идеальный в каждом движении. Ни срывов, ни слёз. Только работа, которой он отдал всё, чтобы не чувствовать. Так появился новый Маркус – фасад сильного, несокрушимого мужчины, за которым скрывалась бездна утраты.

Никто не догадывался, что за этим фасадом кипела одержимость, а его работа стала лишь отвлекающим маневром. Он закрывал чужие дела, пока готовил свое. В его голове бушевал ураган под названием несправедливость.

Сейчас он сидел в своем кабинете, дарованном ему за повышение и за все раскрытые громкие дела. Ноутбук с открытыми рабочими файлами стоял на столе, а под ним, на выдвижной полке, лежал его настоящий проект. Маркус аккуратно выдвинул полку, словно доставал чистый бланк.

Там, в свете настольной лампы, лежала фотография. Маркуса отстранили от расследования смерти жены сразу же, ссылаясь на конфликт интересов. После того, как начальство быстро закрыло дело, объявив его самоубийством, он взял отпуск, чтобы похоронить Еву. Вернувшись, Маркус начал собственное, неофициальное расследование. Единственная улика, которую ему удалось найти, пользуясь доверием и паролями коллег, была эта фотография, украденная им из архива. На ней — его жена, сияющая, и рядом с ней незнакомец с надменным выражением лица. Фон — ряды редких, старых книг в книжном магазине. Маркус не верил, что его жена покончила с собой; все его инстинкты говорили об обратном. Дело было закрыто, официально помечено как суицид. На фотографии, несмотря на плохое качество и размытость, Маркус, благодаря своим связям, опознал мужчину — это был Доминик Стерлинг. И он задался вопросом: почему эта ключевая улика, связывающая его жену с влиятельным человеком, не была расследована? Для Маркуса это была ложь, продиктованная властью, которую он пока не мог сломить. Он был обязан соблюдать закон, но его истинная миссия теперь была вне его юрисдикции. Маркус взял маленький, красный маркер и обвел лицо Стерлинга. Цель. Мужчина на фотографии теперь его главная цель, и ничто не помешает ему осуществить свою месть.

Он убрал фотографию, аккуратно задвинул полку и вернулся к монитору. Идеальный детектив снова занимался бумажной работой. Никто не мог и подумать, что, пока он писал отчеты, его мысли были заняты планом убийства.

Он знал: сегодня вечером он найдет этот книжный магазин. И он встретится с человеком на фото. Маркус не собирался допрашивать. Он собирался отомстить. И его репутация безупречного детектива была лучшим прикрытием для его безупречного преступления.

Вечером Маркус подошёл к тому злополучному книжному магазину. Он находился в элегантном, но оживленном районе, всего в паре кварталов от его маршрута домой. Маркус узнал место сразу. По вывеске – "Литература и Редкости Стерлинга" – он знал: магазин принадлежит Доминику Стерлингу. Это стало решающим подтверждением, что его мишень — владелец, человек, чье лицо было на фотографии. Маркус больше не сомневался: он нашел своего убийцу.

Маркус не решился войти. Он простоял на углу улицы несколько часов, наблюдая, как люди заходят и выходят, словно боясь сделать первый шаг. Он, детектив, который никогда не колебался перед входом в квартиру убийцы или наркопритон, теперь был парализован перед фасадом магазина.

Каждый раз, когда дверь открывалась, Маркус сжимал в кармане фотографию. Она была его якорем, его злобой, его топливом. Желание мести разжигало внутри него огонь, который не давал покоя; тело дрожало, сердце билось сильнее, предвкушая то, что должно было произойти.

Он был здесь как охотник, а не как детектив при исполнении. Он провёл здесь три часа, но не увидел ни владельца, никого-либо, похожего на него. Маркус проклинал себя за эту слабость – он должен был войти, найти, закончить. Но что-то – возможно, остатки его совести, или страх, что план окажется напрасным – удерживало его.

Маркус глубоко вдохнул холодный нью-йоркский воздух, сжав фотографию ещё сильнее. Завтра он зайдёт внутрь. Завтра он начнёт действовать.

На следующее утро Маркус, наконец, решился. У него был выходной, что давало ему двадцать четыре часа, чтобы начать лгать. Он решился на месть.

Он припарковал свой старый седан за углом, чтобы избежать любых камер, и направился к магазину. В отличие от вчерашнего вечера, сейчас он выглядел и вёл себя как детектив. Тёмное пальто, холодный, внимательный взгляд. Он должен был быть уверенным, но незаметным.

Маркус Глава 2.5. Предательство собственного идеала

Маркус сидел в темноте своей второй, временной квартиры. В ней не было ничего от его прежней жизни, и это было хорошо. Прежний Маркус — детектив, веривший в закон и порядок, — умер вместе с Евой.

Он смотрел на пистолет на столе — не служебный, а нелегальный «фантом», купленный через его старого сомнительного информатора. Это был первый шаг за черту. Он не просто искал правосудия. Он строил ловушку, используя невиновного человека.

«Я использую Софи», — эта мысль была острым осколком в его груди. Каждый раз, когда он вспоминал ее глаза, полные безнадежности, он чувствовал себя Домиником. Он новый тиран, предлагающий иллюзию спасения.

Он сжал кулаки. Закон не смог защитить Еву. Закон не мог добраться до Доминика Стерлинга. Осталось лишь одно: справедливость, купленная ценой его души.

Он поднял пистолет, ощущая его холодный, тяжелый вес. Теперь он не просто детектив. Он хищник, который имитирует спасителя. И он должен был быть уверен, что этот акт предательства себя самого стоит того. Иначе, когда месть будет завершена, ему не останется ничего, кроме пустоты. Он посмотрел в зеркало. Отражение было чужим — более жестким, более опасным. «Ты это делаешь для нее... и для себя», — прошептал он, пытаясь убедить себя. Но внутри знал: он это делает потому, что больше не может жить без мести.

Софи Глава 3. Незнакомец

Когда дверь книжного магазина "Литература и Редкости Стерлинга" закрылась за незнакомцем, Софи почувствовала, что может дышать снова. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что она дрожит. Дрожь была не от холода и не от страха перед Домиником, а от необъяснимого всплеска адреналина.

Она поправила строгий пучок своих каштановых волос и оперлась о стеллаж. Её взгляд был прикован к месту, где он стоял.

Он пришёл с простым запросом о книге, но его глаза…

Софи вспомнила его холодный, уверенный взгляд и своё отражение в нём. Он был высоким, в тёмном пальто, с лицом, которое могло принадлежать детективу или киллеру – идеально незапоминающимся, но невероятно притягательным в своей суровой красоте.

Но дело было не только в его внешности. Дело было в узнавании.

Во-первых, его взгляд, который задержался на её синяке – он не был взглядом сочувствия. Это был взгляд оценки и понимания. Он видел не просто синяк; он видел клеймо Доминика.

Во-вторых, его собственные глаза. Зелено-стальные, острые, но за этой сталью Софи увидела ту же самую потухшую боль, которую носила в себе сама.

Он назвал себя просто "Маркус" и запросил "Хроники теней: Нерасследованные преступления Манхэттена 1980-х" – книгу, которую Доминик прятал в своем архивном хранилище, потому что она содержала компромат на старые, влиятельные семьи.

Софи облизнула пересохшие губы. Это был не обычный покупатель. Это был охотник.

Она должна была сообщить Доминику о странном запросе. Это было её правило выживания. Но сейчас, глядя на место, где он стоял, она ощутила жгучий, новый импульс.

А что, если он не враг?

А что, если он ключ?

Софи подошла к кассе, взяла небольшой блокнот и записала: "Хроники теней. Маркус. Ждёт звонка."

Она знала, что этот запрос, эта книга и этот человек могут убить её. Но после вчерашней ночи с Домиником она поняла: она уже мертва. Теперь у неё появился шанс выбрать, ради чего стоит рискнуть. Ради мести и ради свободы.

Софи ещё несколько секунд стояла у стеллажа, чувствуя, как адреналин медленно растворяется в её крови. Её разум пытался собраться с мыслями. Маркус. Его имя звучало в голове словно предупреждение и вызов одновременно. Она знала, что не может позволить себе слабину. Доминик был рядом, и любая ошибка могла стоить жизни.

Софи не знала, чем себя ещё занять. В книжном почти не было людей, книги жили своей жизнью. Она медленно пошла к окну, чтобы осмотреть улицу. Пустой тротуар, редкие прохожие, мерцающие огни машин. Всё было так же привычно и безопасно, но в воздухе висела неизвестность. Софи понимала: ключ к разгадке её собственного прошлого и к мести, которую она так жаждала, мог быть где-то рядом, скрытый в этом странном мужчине.

В голове Софи мелькали разные мысли – остаться верной правилам, известить Доминика, держать дистанцию… или рискнуть. Сердце подсказывало риск. Его взгляд, те зелено-стальные глаза, словно проникали в её душу читали каждую боль и каждую тайну, которые она скрывала.

Софи подняла голову, вглядываясь в тихие улицы. Ветер сносил листья по тротуару, и ей показалось, что каждый шорох, каждая тень может быть предвестником опасности. Но одновременно она почувствовала странную решимость – впервые за долгое время она ощущала, что сама выбирает путь. И этот путь, каким бы опасным он ни был, может привести к свободе.

Маркус Глава 4. Сорок восемь часов спустя.

Время для Маркуса тянулось мучительно медленно, будто густой сироп. С момента, как он покинул магазин, прошло сорок восемь часов, и молчание Софи превратилось в пытку. Даже работа не спасала: он забросил удочку, но не был уверен, достигла ли приманка цели.

Лишь дома находил крошечные островки счастья. Мира, его девятилетняя дочь, встречала его так, что боль на мгновение отступала. Она была отражением матери: те же янтарные глаза, светлые кудрявые волосы и миловидное лицо, будто напоминание о женщине, которую он потерял. Каждый её взгляд укреплял его решимость.

Маркус знал: путь мести перевернёт его жизнь и разрушит карьеру. Но остановиться он уже не мог - слишком ярко горела в нём память о жене и жгучее желание пойти против тех, кто стоял выше.

Утром на третий день, Маркус сидел у себя в кабинете в участке и перебирал бумаги, но он был всегда наготове, держал рабочий телефон всегда рядом. держал рабочий телефон рядом. Он дал ей номер, который использовал только для контактов по серым делам - никаких следов, никаких отпечатков. Он знал, что Софи не будет звонить на его личный, домашний номер, и он точно знал, что она не будет звонить со своего личного номера, потому что он прослушивался.

Он ждал...

Видя, что телефон молчит, Маркус открыл свой ноутбук. Работа не ждала. Но и его настоящий проект тоже.

Чтобы легче следить за влиятельным Домиником Стерлингом, Маркус использовал программу-анализатор, чтобы создать виртуальную карту пентхауса Доминика. Благодаря наблюдениям он знал расположение всех камер, знал, что сегодня Доминик покинул город чтобы встретиться с партнёрами из STERLING CROWN во Флориде. Софи была одна. Это был идеальный момент для звонка.

Почему же она молчит?

Маркус открыл нижний ящик и вытащил оттуда фотографию размытого Доминика Стерлинга с Евой. Он сделал это с тобой. И он делает это с ней. Маркус почувствовал, что его месть теперь имела двух адресатов: Ева, которая погибла, и Софи Стерлинг — птица в клетке, которую он должен спасти... чтобы потом использовать.

Внезапно экран телефона загорелся. Неизвестный номер.

Маркус схватил трубку, его сердце рванулось от притока адреналина. Он приготовил свой идеально выверенный голос, готовый начать следующую фразу лжи.

Он поднёс телефон к уху. Номер неизвестный, да и ещё от уличной телефонной будке.

Тишина.

Маркус ждал. Секунда. Две.

Затем послышался резкий, панический клик. Звонок оборвался.

Он уставился на экран. Пропущенный звонок. Может быть, это была она. Трубку слишком быстро сбросили, прежде чем он успел ответить, а перезвонить он никак не мог.

В голове Маркуса вихрем мелькали мысли о сброшенном звонке. Страх. Кто-то помешал? Или она сама испугалась сделанного выбора?

Маркус откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. Он усмехнулся своей одержимостью. В этой всей заварушке Маркус увидел послание. Она готова рискнуть, но её тюремщик всё ещё слишком близко.

Звонок из будки означал, что она не может использовать свой телефон. Ей нужен безопасный канал.

Маркус мгновенно принял решение. Он встал, натянул пальто. Ему нужно было мобилизовать свои ресурсы. В этом деле не должно быть полумер. Он знал место, где можно купить дешёвый телефон с новой SIM-картой, активированной на подставное имя.

Ему нужно было вручить ей этот телефон. Это был риск. Огромный. Но если он хотел, чтобы она сделала следующий шаг, он должен был убрать все препятствия между ними. Маркус посмотрел на часы. До закрытия магазина оставалось несколько часов.

– Куда идёшь? — спросил у Маркуса его начальник отдела по нераскрытым делам и тяжким преступлениям.

– Срочное личное дело — сказал Маркус спокойна с ноткой раздражения.

– У тебя ещё много работы. Ты уже почти десять дней не можешь раскрыть буйства мужчины, что нашли в канаве. Какие у тебя могут быть срочность? – начальник встал перед ним стеной.

– Извините, я почти нашёл убийцу, всё идёт хорошо. Сейчас я поговорил с мамой, у Миры начался сильный кашель и поднялась температура. Я иду купить лекарство, если ей будет хуже мне нужно будет отвезти её в больницу

– Хорошо иди. До конца недели жду раскрытое дело и отчёты.

– Будет сделано.

Начальник отодвинулся в сторону и Маркус смог выйти из отдела, а потом ещё и из здания.

После того как Маркус купил телефон, обычный с новой сим-картой, он купил неинтересную антикварную книгу, чтобы она никому не была интересна, сделал несколько махинации и всунул внутри телефон и записку. На бумаге он написал: "Этот телефон для тебя. Симка новая и не отслеживается, когда будешь готова позвони мне. "

Позже.

Маркус вошёл в магазин и сразу заметил Софи за стойкой. Она перебирала новые поступления, и в её движениях была та самая сосредоточенная лёгкость, которая всегда привлекала его взгляд.

– Добрый вечер, сказал он ровно, подходя ближе.

Софи чуть улыбнулась:

– Добрый вечер. Чем могу вам ещё помочь?

Софи Глава 5. Книга и Выбор

Софи смотрела на книгу, которую ей оставил Маркус, как на ядовитую змею.

Она лежала перед ней на прилавке. Прошло уже полчаса с тех пор, как Маркус ушёл, но его холодный, уверенный взгляд все еще стоял у неё перед глазами. Ей нужно было уже закрыть магазин и пойти домой, но что-то не давало ей уйти. Она так и сидела, и смотрела на книгу.

Телефон Софи завибрировал и с этим она затряслась. На заставке виднелось имя Доминика. Она быстро взяла трубку, Софи знала, что, если она промедлит хоть на секунду больше дома её ждёт наказание.

— Да... — очень тихо ответила она.

— Говори внятнее. Сколько я тебя просил об этом? — голос Доминика, как всегда, был стальным, холодным и давящим.

— Прости, Доминик, — попыталась сказать Софи чуть увереннее.

— Боже... Скажи спасибо, что меня сейчас нет рядом с тобой, иначе ты бы увидела всю мою раздражительность. — всё тело Софи почувствовало его угрозу. — И сколько раз просил называть меня мужем. — Доминик вздохнул в трубку телефона.

— Прости...

— Надеюсь ты усвоила урок. Мы об этом ещё поговорим. Ты ещё в магазине?

Конечно, Доминик знает, что она ещё в магазине, ему же докладывают, где она и что делает. Но он спрашивает, чтобы ещё сильнее надавить на неё морально, показывая свою силу и власть на её жизни.

— Да. — Софи присела на стул из-за страха, потому что каждый разговор с мужем делали из неё маленькую пугливую девочку.

— Через несколько минут придёт Райан, чтобы забрать документы. Подождёшь его: он возьмёт из моего кабинета папки и проследит, чтобы ты благополучно добралась домой.

Сердце Софи ушло в пятки. Её охранник на сегодня был освобождён от своих обязанностей. Тёрнер, хоть и был строг, но никогда не трогал её и не издевался, как умел это делать Райан.

Райан был почти одного с Софи возраста: ему 27, ей 28. Но его молодость скрывала ледяное сердце. Он был высокомерен, властен и безжалостен. Его взгляд мог остановить дыхание, а лёгкая усмешка превращалась в тихую, почти незаметную угрозу. Он умел заставить людей чувствовать себя уязвимыми, сжимая их внутренние мышцы от страха, не поднимая руки.

Каждое его движение излучало контроль. Когда он входил в комнату, воздух будто становился плотнее, а лёгкие тянулись к чему-то тёмному и опасному. Он не говорил громко, но тон его голоса пронзал, будто мелкие стрелы: малейшая ошибка могла дорого обойтись.

Брат был похож на брата: оба унаследовали не только внешность, но и безжалостность своих родителей. Для Софи Райан был живым напоминанием, что власть и жестокость могут скрываться за красивым лицом и уверенной осанкой.

— Но...

— Ты что… хочешь мне перечить? Ты не забыла, кто ты? – голос Доминика прозвучал словно удар, заставляя Софи застыть. Но ещё сильнее её парализовал взгляд Райана, стоявшего в её воспоминания. — Сделаешь так, как я сказал! Если нет, ты знаешь, что будет, когда я приду домой через два дня.

— Хорошо… — дрожащий шёпот сорвался с её губ. Она больше не могла перечить, каждое слово Доминика тянуло её к ощущению полной беспомощности.

— Люблю тебя, солнышко... — его слова были мягкими, почти ласковыми, но именно в их сладости таилась опасность. Она ощущала это, как холодный нож, вонзающийся между её рёбрами.

Софи знала страшную правду: что бы Райан с ней ни делал, его брат не остановит его. Доминик знал о его издевательствах и позволял им происходить. Другие, кто пытались хоть как-то вмешаться, лишались конечностей или жизни. Но Райан был для Доминика святое – младший брат, которого он оберегал как зеницу ока.

Софи сжимала руки в кулаки, сердце бешено колотилось, лёгкие сжимались от напряжения. Страх был осязаемым — он лежал в воздухе, давил на плечи, сжимал горло. Она понимала: не было ни одного пути, чтобы уйти от этой власти. Каждый взгляд Райана, каждый шаг Доминика по комнате делали её мир всё уже и темнее, оставляя лишь безвыходность и холодный ужас.

— Не слышу продолжение — голос Доминика вернул Софи обратно в магазин.

— Тоже тебя люблю — сказала она через силу и боли в душе.

– Видимо ты хочешь наказание, почему ты так медлишь! Это раздражает.

Доминик сбросил звонок и Софи оставалось молиться дьяволу (к нему она уже много раз обращалась, но он ничем ей не помог), к дьяволу, чтобы тот не позволил Райану причинять ей боль.

После звонка не прошло и пяти минут как у входа в магазин слышались колокольчики. Значит он пришёл.

— Привет, детка, — промурлыкал Райан в сторону Софи.

Она не могла двигаться, пока Райан приближался к ней, сидела и смотрела на него даже не мигая.

— Привет, детка! Я так тебя давно не видел. — протянул Райан.

Софи не сумела даже рот открыть, чтобы ответить ему, да и ни хотела она ему ответить.

Райан вошёл медленно, с той ленивой уверенностью, которая всегда пугала Софи. Его губы растянулись в улыбке, но в ней не было тепла — только холодное удовольствие. Казалось, он заранее наслаждался её страхом. Пальцы его слегка постукивали по краю стола, оставляя липкий след, словно он касался не дерева, а её кожи. Он говорил мягко, почти шептал, но каждое слово скользило, как слизь, оставляя ощущение грязи.

Маркус Глава 6. Ответ на Вызов.

Дом Маркуса был расположен в очень хорошем районе, и что здесь примечательное, он живёт недалеко от пентхауса Стерлингов. Квартиру выбрала жена, потому что она любила парк что недалеко от здания, и плюс это было недалеко от работы. Всё что находиться внутри квартиры, интерьер, мебель, кухонный гарнитур, всё выбирала Ева. Сейчас, когда Маркус возвращался домой, для него всё это стало пыткой, но он не сменил дом, хотя многие говорили ему это сделать. Но ему нужно было быть близко к его врагу номер один Стерлинг. Да и ещё их дочери нравится квартира, где они живут и плюс она уже освоилась с этим районом.

Придя дамой после встречи с Софи, он снял верхнюю одежду и прошел на кухню, где его мама готовила ужин. Для Маркуса было — благословлением, что его мама живёт с ними, потому что, она забирает Миру со школы, помогает с её уроками, и делает все домашние дела. Маркус подошёл к его маме и поцеловал в лоб.

— Привет, мам, как у тебя дела? Сегодня всё было тихо? — пока его мама стояла над плитой, Маркус присел на стул и выпил воды. У него пересохло горло после напряженного разговора с Софи в давящей атмосфере магазина.

— Всё хорошо дорогой. После того как забрала Миру из школы, мы немного проехались по магазинам, посмотрели обувь и куртки. Решили купить новую обуви, Мира сама выбрала себе пара кроссовок, ты бы увидел её улыбку в тот момент, аж на сердце стало теплее — Маркус улыбнулся такому повороту событий. — Потом мы сделали несколько покупок для дома и продукты для ужина. Дома Мира после банных процедур, сделала свои уроки и, наверное, сейчас смотрит своих корейцев. — Маркус подумал о времени, когда вечерами он стоял на диване слушая как их дочь и Ева сидели рядом и болтали о дорамах, к-попе и обсуждали последний релиз их любимой группой Stray Kids, и хорошо, что у дочери не потерялось страсть и любовь к этому.

— Хорошо. Мам спасибо тебе за помощь, без тебя я бы не справился.

— Ой, что-ты милый, мне это только в радость. Видеть тебя, и проводить время с внучкой. Дома в Калифорнии мне бы было одинока и скучно. А так я помогаю тебе и ещё рядом в этот тяжёлый для тебя время. — мама Маркуса оторвалась от плиты, подошла рядом с сыном и обняла его за плечо.

— Спасибо мам…

— Всё наладиться дорогой. Время вылечит всё…— если бы его мама знала какие у него сейчас планы и желания, она бы разочаровалось в нём. Но он по-другому не мог поступить. Если полиция ничего не могла сделать Стерлингу, Маркус сам разберётся с убийцей его жены.

— Иди позови свою дочь к ужину.

— Хорошо.

Маркус встал со своего стула, прошёл по коридору в другой часть дома, прежде чем войти, он постучал в дверь, услышав меланхоличный и нежный голос дочерь, которая сказала ему войти, он вошёл и оставил за собой открытую дверь.

Комната Миры всегда выглядела так, будто в ней живёт маленькая Вселенная. На полу был мягкий коврик с рисунком в виде галактики, по стенам — наклейки звёзд и планет, которые светились в темноте. У панорамного окна стоял телескоп — слишком большой для девятилетней девочки, но Мира упрямо считала его своим самым важным сокровищем.

На полке вдоль стены аккуратно стояли разноцветные глобусы-планеты: Земля, Луна, Сатурн, Венера. Некоторые были пластмассовые, другие — из стекла или металла. Мира могла часами рассматривать их, переставлять местами, как будто составляла собственную карту космоса.

В углу тихо бурлил аквариум. Рыбки плавали между маленькими кораллами и игрушечными замками, подсвеченные мягким голубым светом. Для Миры они были «звёздами под водой» — так она однажды сказала, и Маркус с тех пор всегда вспоминал эти слова.

На стене висели постеры с яркими улыбками Stray Kids. Рядом — полка с детскими книгами про космос, тетради с рисунками планет, а ещё — плюшевый медведь в маленьком скафандре, любимая игрушка.

Маркус посмотрел на всё это и почувствовал, как внутри кольнуло. В Мире было столько света, столько в её матери — та же любовь к небу, та же жажда мечтать.

— Мира, — сказал он мягко, — ужин готов.

Девочка сидела у окна, уткнувшись носом в телескоп, и даже не обернулась сразу. Её мир был там, среди звёзд. И Маркус улыбнулся — чуть устало, но тепло.

— Мира? Милая…

— Пап подожди немного. Две секунды, сейчас вспыхнут две звезды, и мы пойдём ужинать — сказала Мира своему отцу.

Как и сказала Мира, через несколько секунд, она отодвинулась от телескопа и повернулась к отцу. Маркус смотрел на неё с такой любовью что и не представить. Мира была копией Евы и так же умна ка она.

— Мира, у тебя всё хорошо? Как прошёл твой день сегодня? Пожалуйста не закрывайся от меня, ладно?

— Папа, всё хорошо, не беспокойся. В школе всё было привычно, потом мы погуляли с бабушкой, я купила себе новую обувь и ещё ч помогла бабушке дотащить пакет с продуктами дамой. Я не закрылась от тебя, просто это ты стал мало времени проводить со мной. После смерти мамы ты изменился.

— Прости Мира, прости меня, так много навалилось на работе, что я ничего почти не успеваю — Маркуса кольнула чувства стыда перед дочерью — Ещё немного осталось, и потом у нас будет очень много времени, чтобы провести его вместе, хорошо?

— Хорошо. Папа пойдём ужинать. — Мира подошла к своему отцу взяла его за руку и потащила на кухню, где их уже ждала бабушка.

Софи Глава 7. Ключ и Архив

Софи проснулась в собственной постели, даже не заметив, как заснула. Мысль вспыхнула мгновенно: она грязная. Нужно встать и немедленно принять душ. Во рту стоял металлический привкус крови, тело казалось холодным, и её и без того фарфоровая кожа побледнела ещё сильнее.

Душ смыл остатки сна и липкое чувство чужих прикосновений, но вместе с облегчением пришло странное оцепенение. Софи начала ходить по комнате, пытаясь разогнать тревогу. Каждый её жест был резким, будто время подгоняло её вперёд.

До звонка Маркусу оставалось меньше двенадцати часов.

Сообщение «Потому что я видел, как вам больно…» будто обжигало её руку, даже когда телефон был спрятан под слоем рождественской мишуры в глубине шкафа. Это не было сочувствием — Софи чувствовала это слишком отчётливо. Перед ней была не забота, а сделка, замаскированная под заботливые слова, психологическая игра, в которой каждое предложение имело цену.

Она понимала слишком хорошо, чего добивался Маркус. Но после одиннадцати лет, проведённых в аду рядом с Домиником, даже его холодные манипуляции казались ей дверью в другую реальность. Пусть опасной, пусть непредсказуемой, но — единственной, где светила хотя бы тень спасения.

Всю ночь Софи так и не смогла уснуть по-настоящему: её преследовали обрывочные кошмары, в которых лица и голоса перемешивались в один невыносимый гул. Проснувшись утром, она поймала себя на мысли, что решила сделать то, что вполне могло стоить ей жизни.

Утро тянулось в вязком, удушающем молчании. Райан появился, как хозяин, не потрудившись даже постучать. Его взгляд скользнул по Софи, и ухмылка на его лице выдала всё — он был доволен её состоянием. Он сделал себе кофе, наспех соорудил завтрак, после чего развалился на диване в гостиной и включил инвестиционные каналы.

Он больше ничего не говорил, но его молчаливое присутствие оказалось хуже любого крика. Софи чувствовала себя в клетке, которую невозможно увидеть, но легко ощутить каждой клеткой тела. Она не могла спокойно выйти из своей комнаты, не могла сделать лишний вдох — его взгляд держал её на привязи.

Сегодня ей не нужно было идти в магазин. Она осталась дома. И знала, что это единственный шанс.

Ей нужно было добраться до архива Доминика.

Архив находился в дальней, звуконепроницаемой части пентхауса. Это было одним из сердец их империи — стальное хранилище, где Доминик держал не деньги, а грязь. Документы, компромат, жесткие диски. Софи знала, что "Хроники теней" должны быть там, спрятанные из-за их взрывной ценности.

Обычно, чтобы попасть в архив, нужен был ключ-карта Доминика и её собственная сетчатка. Это было ещё одно извращённое проявление его контроля: он позволял ей прикасаться к своим секретам, чтобы она ощущала себя соучастницей, привязанной к нему невидимыми цепями. Доминик всегда втягивал её в свои игры. Так он знал, что Софи никуда не сбежит, и всегда держал над ней компромат — маленький, но достаточный, чтобы держать её под контролем.

Контроль Доминика был повсюду: от того, как она одевалась, до того, что думала, о чём мечтала, и даже как спала. Каждый шаг, каждое слово могли быть использованы против неё. Она знала, что любое отклонение от правил будет замечено — и наказание придёт быстро, незаметно, но неизбежно. Даже здесь, в собственном доме, она ощущала себя пленницей, словно её мысли и желания принадлежали не ей, а ему.

Но Доминик был во Флориде, и ключ-карта была с ним.

Как получить доступ?

Софи посмотрела на дверь своего шкафа. У неё было два часа, чтобы разработать план и подготовить "почву" для звонка.

Она вспомнила, что ненавистный брат Доминика, Райан, тоже имел такую ключ-карту. Как бы ей ни хотелось, Софи знала: придётся взять карту и потом аккуратно вернуть её на место. Эта мысль пугала её сильнее всего. Она тайно надеялась, что карта где-то в его куртке, хоть немного лишнего контакта с Райаном можно было избежать.

Софи медленно вышла из своей комнаты и осторожно осмотрелась. Райан лежал на диване с голым торсом, как пафосный индюк, и равнодушно смотрел телевизор.

Сидит как у себя дома… Вот ублюдок, — подумала она с жаром на языке, стараясь не выдать своих мыслей.

Но в этой картине была и небольшая надежда: если двигаться тихо, она могла пройти по коридору незамеченной и добраться до комнаты, где хранилась одежда. Каждое движение требовало идеальной точности, каждое вдохновение — контроля над собой. Ошибка могла стоить ей свободы… или жизни.

Софи сделала глубокий вдох и тихо шагнула в коридор. Мраморный пол был для неё спасением: по нему почти не слышались шаги. Чтобы не выделяться на камерах в гостиной и коридоре, она решила идти как обычно — будто по своим делам. Если Райан её заметит, он поймёт всё; но, если она будет выглядеть так, будто просто бродит по дому, даже Доминик, просматривая камеры, не заподозрит обмана. Если же она сейчас прокрадётся как шпионка, муж сразу учует неладное.

Её взгляд постоянно скользил по комнате: диван, телевизор, пустые кружки на столике — всё могло выдать её, если Райан вдруг обернулся. Каждая клетка тела напряглась, готовая к прыжку. Но по коридору она шла спокойно, скрывая дрожь в руках и в голосе.

Наконец она подошла к двери гардеробной. Там, среди верхней одежды, она надеялась найти ключ-карту. Софи остановилась у ручки; внутри боролись страх и решимость: одно неловкое движение — и всё потеряно. Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Софи Глава 8. Три Часа Дня

Сидя в своей комнате, Софи смотрела куда угодно, только не туда, где лежала спрятанная книга. Казалось, сама тень от этого места жгла её взгляд. Она сидела с прямой спиной, но руки сжаты в кулак, ногти впивались в ладони. Внутри всё было натянуто, как струна — одно неверное движение, и она сорвётся.

Она не знала, как заговорить с Маркусом. Даже сама мысль о предстоящем разговоре давила на грудь, как камень. Страшнее всего было не то, что он может отказать, а то, что Доминик узнает. Страшно было осознавать, что её игра с огнём может закончиться прямо сегодня.

Но, оглянувшись на свою жизнь, Софи поняла: бояться уже нечего. Она и так живёт в клетке, где каждый день может стать последним. На этом фоне риск казался почти освобождением, прыжком в неизвестность, где хоть на мгновение можно почувствовать себя живой.

Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожь в пальцах. Ей нужно было не просто позвонить Маркусу. Ей нужно было решиться на разговор, от которого зависела её жизнь.

Софи знала: говорить по телефону в пентхаусе — безумие. Доминик контролировал всё, даже дыхание стен. Камеры стояли в основных зонах, и их можно было обмануть привычными движениями, но прослушка… Она была повсюду. Даже в ванной комнате нельзя было почувствовать себя в безопасности.

Когда-то, в один из будничных вечеров, Софи рискнула спросить Доминика, зачем ему это. Зачем столько микрофонов, зачем это навязчивое вслушивание в каждое её слово, каждый шорох. Тогда он рассмеялся. Его смех был холодным, хищным, и в нём не было ничего человеческого.

—Смотреть не так интересно,— сказал он, склонившись к ней, — А вот слушать... слушать – это другое.

Его улыбка в тот момент напоминала ей оскал убийцы, а голос — ледяной шёпот, от которого внутри всё холодело.

Ей нужно было покинуть пределы пентхауса. Но Райан был на пути.

Софи медленно вышла из своей комнаты и направилась к выходу, стараясь, чтобы Райан её не заметил. Телефон в кармане заставлял её нервничать ещё сильнее.

Медленно проходя гостиную, она уже почти вздохнула с облегчением — и тут услышала его голос:

— Куда это ты, детка?

Софи застыла, боясь сделать хоть один шаг.

— В хранилище, что на цокольный этаж, — выдавила она спокойно, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Райан встал с дивана, подошёл к ней и во весь рост перегородил путь. Красивый и богатый, он излучал не очарование, а холодную угрозу. Софи знала: если он поднялся с дивана, значит, телевизор больше не удерживает его внимания.

— И зачем тебе это нужно прямо сейчас? — спросил он, голос спокоен, но каждое слово резало, словно лезвие. — Неужели ты думаешь, что можешь ходить по своим делам, пока я здесь?

— Прошу Райан. Мне нужно взять свои принадлежности для вязания, они там, — попыталась говорить уверенно Софи.

— Вот же… тебе всегда что-то нужно, раздражаешь. Дам тебе десять минут. Если хоть на минуту опоздаешь — получишь свой ежемесячный «подарок» чуть раньше.

Он усмехнулся, проведя рукой по поясу, и прошёл мимо неё в ванную.

Софи посмотрела на часы: почти три. Десять минут в запасе. Быстрым движением она вышла из пентхауса, зашла в лифт и через три минуты стояла перед хранилищем. Закрыв дверь, быстро нашла корзинку с принадлежностями для вязания и поставила её на стол — чтобы потом забрать и вернуться наверх.

С замиранием сердца Софи вытащила телефон из кармана. Руки дрожали, но она сделала глубокий вдох и набрала номер. Ещё пять минут оставалось. Точно три часа.

— Да, — раздался в трубке низкий, спокойный, деловой голос Маркуса.

— Я… я получила ваше сообщение.

— Рад слышать. Я ждал вашего звонка, госпожа Стерлинг, — Маркус давил на самое больное. Для Софи её фамилия звучала почти как приговор, но он не стеснялся называть её так, будто напоминал о всей прошлой боли. — Вы нашли то, что нужно было искать?

Софи ощущала, как сердце сжалось. Она понимала, что Маркус не теряет ни секунды, стараясь извлечь из неё максимум информации.

«Я не понимаю его мотивов», — думала Софи, пока держала трубку. «Да, у него умерла жена, но что это имеет общего с Домиником? Он детектив, и, возможно, хочет помочь… Но что-то здесь скрыто, его мотивы гораздо глубже, чем кажется. Он что-то знает, чего я не вижу».

— Да, я нашла то, что искала, — сказала она, не называя книги. Маркус понял и без слов. — Но я не понимаю, зачем вам эта книга. В ней компромат на полгорода, да — но вы не сможете использовать это, пока не начнётся официальное расследование против компании Доминика. Я надеюсь, вы не будете применять её как доказательство прямо сейчас. Если Доминик узнает, откуда пошла эта информация, меня убьют без промедления.

— Я не буду использовать эту книгу против тебя, — сказал он ровно, без лишних интонаций. — Она мне нужна не как орудие шантажа и не как вещественное доказательство в суде. Мне нужна некая информация — не ради суда, а ради того, чтобы взять то, что мне нужно.