Осколки нашего лета

Пролог

Когда-то Вита до дрожи обожала железнодорожные вокзалы и аэропорты – за их непередаваемую атмосферу, за предчувствие грядущих путешествий, ожидание захватывающих маршрутов и интересных встреч.

Вид взмывающих ввысь самолётов, запах пропитанных креозотом шпал и гул поездов всегда распирали её душу предвкушением, как воздушный шарик – гелием. Предвкушением даже более сладостным и волнующим, чем ожидание нового года, её самого любимого праздника. Наверное, потому, что путешествовали они с мамой куда реже, чем встречали новый год: за всё время лишь дважды выбрались в Москву, к маминой сестре, один раз в Питер, и однажды слетали в Турцию по путёвке, когда Вите исполнилось тринадцать лет.

В Турции, к слову, ей совершенно не понравилось. Да, чистые пляжи и прозрачное море, да, великолепный сервис и отель “всё включено”, но всё какое-то… ненастоящее, неживое, отретушированное, словно картинка из глянцевого журнала о путешествиях. То ли дело родной Южноморск! Крошечный городок с населением пять тысяч человек, который во время туристического сезона традиционно превращается в кишащий муравейник: на пляже яблоку негде упасть, истошно орут чайки, гремит музыка из кафешек на набережной, зазывалы громко приглашают прокатиться на банане или на катере, радостно визжат дети… Да, пусть это выглядит как дурдом, зато это её, Витин, родной дурдом, и не нужен ей берег турецкий, как поётся в известной песне.

И всё-таки она любила путешествия. Эту весёлую суматоху, связанную со сбором вещей и укладыванием чемоданов, и особенно тот сладостный миг, когда подъезжает такси, чтобы отвезти на вокзал или в аэропорт… Сейчас же, сидя с матерью в купе поезда “Южноморск – Москва”, Вита чувствовала лишь боль и опустошение. Снующие по платформе люди, за которыми она угрюмо наблюдала через слегка мутноватое оконное стекло, только усиливали ощущение собственного мучительного одиночества.

Сегодня Вита навсегда покидала город, в котором жила с рождения, оставляя в нём самых любимых, самых дорогих сердцу людей. Впрочем, возможно, она просто выпендривалась перед собой, выдавая желаемое за действительное – ведь иногда ей казалось, что в Южноморске у неё не осталось никого близкого. Ни единого человека, к которому хотелось бы вернуться… а главное – кто бы её по-настоящему ждал.

Словно прочитав её мысли, мать осторожно спросила:

– Дамир в курсе, что ты уезжаешь?

Вита покачала головой и сухо отозвалась:

– Я ему не говорила.

“А ещё закинула в чёрный список во всех мессенджерах и соцсетях”.

– Почему? – всё так же мягко, почти вкрадчиво поинтересовалась мать.

Похоже, она всерьёз верила, что настало время удивительных историй и задушевных откровений. Вите же в данный момент меньше всего на свете хотелось делиться личным… тем более с ней – с той, на которую она до сих пор ужасно злилась.

Мать оказалась лживой тварью. Предательницей, которая безжалостно распорядилась жизнью дочери и даже не спросила её мнения на этот счёт. Наверное, нехорошо было думать так о женщине, которая дала ей жизнь, растила, воспитывала, окружала заботой, теплом и любовью целых семнадцать лет, но у Виты внутри всё ещё клокотала жгучая обида, граничащая с ненавистью. Ну почему, почему у всех нормальные мамы, а у неё…

При мысли о том, что её мама и отец Дамира занимались этим, у Виты к горлу подкатывал горький комок тошноты. Ну ладно, мать хотя бы не замужем, но у Нигматулина-то есть жена! Как они могли, вообще?! Как же это всё мерзко и противно…

Сейчас мать пыталась вести себя как ни в чём не бывало, хотя откровенно смешно было рассчитывать на то, что Вита так быстро обо всём забудет. И уж тем более – простит. “Эх, если бы папа был жив…” – подумала она с привычной застарелой тоской. Отца Вита почти не помнила, в памяти отложились скорее размытые ассоциации, чем чёткий образ: надёжные объятия, сильные руки, низкий голос и весёлые, очень добрые глаза… Но ей почему-то казалось, что с папой в её жизни всё было бы куда понятнее, проще и лучше, чем сейчас.

Мать всё ещё смотрела на Виту выжидающе, так и не получив ответа на повисший в воздухе вопрос о Дамире.

– Ни почему, просто не говорила – и всё, – буркнула Вита. – Мы с ним давно не общаемся… и, пожалуйста, не делай вид, что ты здесь совершенно ни при чём.

– Мне жаль, что у вас с ним всё так получилось, – после паузы негромко произнесла мать. – Правда.

Вот здесь Вита уже не смогла сдержаться и смолчать:

– А раздвигать ноги перед его отцом было не жаль?

– Виталина!!!

Она инстинктивно отшатнулась: мать никогда раньше не поднимала на неё руку, но сейчас вдруг показалось, что угроза увесистой оплеухи стала вполне реальной. Но нет, мать не ударила – только задышала взволнованно и тяжело, нервно покусывая губы.

– Тебя это не касается, – выдавила она наконец с мучительной гримасой.

– Ещё как касается! – упрямо огрызнулась Вита. – Это ведь из-за тебя мой лучший друг теперь считает меня дочерью шлюхи…

– Замолчи! – сузив глаза, зашипела мать. – Повторяю: ни тебя, ни Дамира не касаются мои отношения с его отцом. Научись, наконец, вести себя как взрослая, а не как обиженный ребёнок!

– Очень интересно, – фыркнула Вита. – То есть, когда тебе удобно – я всё ещё слишком маленькая, зато в некоторых ситуациях должна вести себя по-взрослому… Двойные стандарты, мам, не находишь?

1. Город детства

Наши дни

Проводница деликатно стукнула в приоткрытую дверь купе.

– Прибываем в Южноморск через полчаса! Можно у вас стаканчик забрать?

Опомнившись, Вита сообразила, что зависла над стаканом с давно остывшим кофе “три в одном”, уже подёрнувшимся неаппетитной мутно-коричневой плёнкой.

– Да, я сейчас… пять минут, хорошо? – смутилась она.

Едва проводница исчезла, Вита приложила ладони к пылающим щекам. Господи, сколько же она вот так просидела, погружённая в нахлынувшие воспоминания – час, два, три?.. Должно быть, с тех самых пор, когда за окнами вагона вдруг замелькали родные пейзажи: с одной стороны бескрайняя синяя гладь моря, а с другой – отвесные скалы, увитые сочной зеленью.

Столкновение с прошлым подействовало на Виту куда сильнее, чем она ожидала: буквально оглушило, ошеломило, выбило из колеи. Даже закралась предательская мысль – а не сглупила ли она, так опрометчиво решив провести в Южноморске целых три месяца?

“Ладно, – сказала себе Вита. – В конце концов, я же не в тюрьме, не на привязи. Если что-то вдруг пойдёт не так – можно удрать домой в любой момент!”

Домой, в Москву, к любящему и замечательному, но слегка занудному Славе, который так упорно уговаривал её отправиться в город детства, понятия не имея, что на самом деле для неё значит эта поездка.

– Отдохнёшь, загоришь, наплаваешься в море, повидаешься со старыми друзьями, наешься персиков и винограда на год вперёд! – мечтательно произнёс он.

– Вообще-то я туда работать еду, а не отдыхать, – усмехнулась Вита.

– Одно другому не мешает, – возразил он.

В купе вместе с ней от самой Москвы ехала словоохотливая особа с двумя нереально шумными и противными детьми, которые утомили Виту до крайности. К счастью, семейство вышло несколько часов назад – на достаточно большой станции, в крупном курортном городе, куда более популярном и престижном, чем Витин родной Южноморск.

Оставшись, наконец, в блаженном одиночестве, Вита вздохнула с облегчением. Ей нужно было сосредоточиться и морально подготовиться к встрече с городом детства. Вагон вообще опустел к этому времени – до конца ехали, видимо, самые неприхотливые туристы, которым просто хотелось хоть куда-нибудь, лишь бы к морю.

В туалете Вита выплеснула холодный кофе в раковину и тщательно прополоскала стакан, после чего вернула его проводнице. Чем ближе поезд подъезжал к Южноморску, тем бешенее колотилось у неё сердце, словно тот, встречи с кем она так желала и одновременно так боялась, поджидал её прямо на станции.

Нет, конечно, Дамир не ждал её. Он вообще не знал, даже не подозревал, что она приезжает. Но, допустим, если бы и знал… не факт, что его это хоть сколько-нибудь взволновало бы.

Прошло ужасно много времени. Они давно повзрослели, детская дружба с её наивными клятвами и привязанностями навсегда осталась в полузабытом прошлом. Но тогда почему, чёрт возьми, так частит пульс и сбивается дыхание?.. Почему от одной только мысли о том, что они могут встретиться, моментально потеют ладони?.. Почему Вита то и дело косится в зеркало, прикидывая, сильно ли она изменилась за минувшие одиннадцать лет, и понравятся ли Дамиру эти изменения?..

***

Все эти годы они не общались. Поначалу, в первые месяцы после её переезда в Москву, они ещё некоторое время созванивались и переписывались в соцсетях. Но оказалось, что это ужасно тяжело – иллюзия близости: вроде бы на связи, вроде бы рядом, но фактически ужасно далеко друг от друга. Это было намного мучительнее, чем Вита могла себе представить. В конце концов она поняла, что надо сворачивать этот мазохизм чистейшей воды. Удовольствия от подобного общения не было – только тянущая боль и выматывающая душу тоска.

Тогда Вита незаметно, молчком, удалилась из всех соцсетей – точнее, завела себе новые аккаунты, о которых знали лишь единицы. Разумеется, под вымышленным именем, чтобы её невозможно было найти по поисковому запросу. Затем она сменила номер телефона и случайно “забыла” сообщить об этом Дамиру.

Поначалу было больно. Её ломало и корёжило буквально физически. Рука постоянно тянулась к смартфону – в сотый раз открыть страничку Дамира, черкнуть пару слов в диалоговом окошке или у него на стене, написать что-нибудь остроумное в комментариях, поставить “сердечко”… Но со временем стало легче. Вите даже начало казаться, что она полностью избавилась от своей постыдной зависимости, излечилась от этой тайной, горькой, глупой, безответной любви. Она искренне верила, что сможет жить, не думая о Дамире, что у неё получится дружить и общаться с другими и, возможно, когда-нибудь даже влюбиться…

Разумеется, ничего не исчезает бесследно. Время от времени на неё накатывало – и, сорвавшись, Вита заходила на его страницу, листала фотографии как одержимая, буквально упиваясь, захлёбываясь ими, снова и снова перечитывала старые посты… К сожалению, Дамир публиковал фото и какие-либо записи всё реже и реже. Он вообще, кажется, утратил видимый интерес к соцсетям, но всё-таки это был единственный способ не потерять его окончательно, не упустить из вида. Иногда его отмечали на фотках (как же Вита была благодарна всем этим людям!), и она жадно любовалась старым другом, подмечая малейшие изменения в его внешности.

Интересно, пытался ли он разыскивать её?.. Наверное, нет. Если бы по-настоящему хотел, то непременно нашёл бы, ведь интернет – одна большая деревня. Значит, не очень-то и хотелось. Значит, так тому и быть. Всё к лучшему…

2. Бывший одноклассник

В городах нашего детства есть особая магия, не ослабевающая со временем.

Можно много лет совершенно не вспоминать о месте, в котором родился и вырос, а сердце всё равно предательски встрепенётся и дыхание перехватит от волнения, когда нога ступит на знакомый пыльный перрон. Что ни говори, а ведь именно здесь прошли самые яркие, самые важные и самые потрясающие годы твоей жизни…

Вита шагнула из вагона и замерла, щурясь на ярком южном солнце. “Стена кирпичная, часы вокзальные…”* Господи, какое же здесь всё было родное – знакомое, кажется, до каждой трещинки в асфальте!

Посреди крошечной привокзальной площади гордо красовался фонтан в виде морской раковины, на которой томно возлежала русалка. Трудно сохранять томность, когда изо рта у тебя бьёт струя воды, но русалке это удавалось. Она словно размякла, нежась под прямыми солнечными лучами, и со снисходительной ленцой поглядывала из-под тяжёлых полуопущенных век на снующих вокруг неё людей. Вита помнила, что у этой русалки была сестра-близняшка в городском парке, в глубине персиковой аллеи – Дамир называл их Зитой и Гитой, и Вита постоянно путала, ху из ху.

За минувшие годы фонтан отреставрировали, подновили, и сейчас он выглядел даже лучше, чем в её детстве. Волоча за собой чемодан на колёсиках и невольно улыбаясь, словно встретила закадычную подругу, Вита обошла вокруг гигантской ракушки, чтобы хорошенько рассмотреть её со всех сторон.

– Девушка, такси! – бросился за ней следом какой-то мужик. – Отвезу куда скажете, недорого.

– Спасибо, я лучше пройдусь, – покачала головой Вита, не оборачиваясь.

– И охота вам по жаре тащиться? – искренне удивился тот. – А у меня, между прочим, машина с кондиционером. И цены приятные – дешевле в Южноморске просто нет! Ну же, поехали, давайте сюда ваш чемодан!..

Можно было рассердиться на подобную назойливость, но Вита решила этого не делать, внезапно поймав волну расслабленного благодушия. Поистине, родной воздух творит чудеса – в Москве она бы уже тысячу раз осадила наглеца и поставила его на место.

– Я просто хочу прогуляться, – с улыбкой пояснила она, чуть повернув голову в его сторону. – Очень давно здесь не была.

А мужик вдруг вгляделся в её лицо повнимательнее и ахнул:

– Меркулова!.. Хомка, ты, что ли?!

Вита округлила глаза.

– А вы, простите…

– Не узнаёшь?! – довольно заржал тот. – А так? – и стащил с головы бейсболку с огромным козырьком, демонстрируя блестящую от пота лысину.

Что-то смутно знакомое было в его улыбчивом лице, раскрасневшемся от жары, и в весёлом голосе, но Вита никак не могла сообразить, кто это.

– Ну ты совсем там зазналась в этой своей Москве! – он с шутливой бесцеремонностью ткнул её в плечо. – Единоутробных одноклассников не узнаёшь.

Одноклассник?! Вот этот пузатый лысый дядя – её одноклассник?.. И в ту же секунду её озарило.

– Карпекин? Тимур? – уточнила она на всякий случай, боясь попасть в неловкое положение, слишком уж возрастным выглядел её собеседник, но тот лишь одобрительно взревел:

– Бинго! – и стиснул её в медвежьих объятиях.

– Офигеть… – потрясённо выдохнула Вита, не зная, что тут ещё можно сказать. Одиннадцать лет назад они довольно неплохо общались, можно сказать – дружили, и тогда Карпекин был вполне волосатым и щуплым дрыщом, так что признать его в этом лысом мужике было достаточно нелегко. Господи, неужели она и сама так сильно изменилась?! Вдруг в его глазах Вита выглядит дебелой тёткой? Однако, разжав объятия, Карпекин развеял её опасения.

– А ты всё такая же, тебя невозможно не узнать! Даже щёки те же, – заявил он.

Вот спасибо, хмыкнула про себя Вита. Ох уж эти ненавистные щёки, которые невозможно было убить никакими диетами! Именно благодаря своим знаменитым щекам Вита и получила в детском саду прозвище, которое прилепилось к ней на всю жизнь: Хома. Хомочка. Хомяк… Даже сейчас, когда возраст подвалил к пугающей отметке “под тридцать”, округлые щёчки по-прежнему придавали её облику изрядную долю инфантильности, так что никто обычно не давал ей реальных двадцати восьми лет.

– Значит, решила домой наведаться?

Странно: она уехала из Южноморска в семнадцать лет, жилья здесь у неё не осталось, поскольку мать оперативно продала их дом, зато в Москве у Виты давно была своя квартира, вполне успешная карьера, достойный бойфренд, неплохие друзья, устоявшаяся привычная жизнь… но для Карпекина её приезд всё равно выглядел так, будто она вернулась “домой”.

Вита замешкалась, не зная, что сказать, но бывший одноклассник перебил, не давая ей возможности ответить:

– Или ты спецом на встречу одноклассников прикатила? Вот так сюрприз! Круто!

– Встреча одноклассников?.. – переспросила Вита в замешательстве. – Когда?

– Так ты не в курсе? – в свою очередь удивился он. – У нас же в этом году десять лет со дня выпуска, завтра собираемся в “Горной лаванде”.

– Господи, “Горная лаванда”! – поражённо ахнула Вита. Неужели этот ресторанчик на пирсе до сих пор существует?..

– И раз уж ты всё равно здесь, приходи тоже, там все наши будут! – с жаром добавил Карпекин, выделив голосом слово “наши”, и вновь бесцеремонно толкнул её в плечо, добродушно и искренне радуясь этой нечаянной встрече.

3. Тётушка Мануш

Бросив последний взгляд на русалку, словно попрощавшись, Вита покрепче ухватилась за ручку чемодана и покатила его за собой через привокзальную площадь в сторону улицы Ленина. На перекрёстке нужно было свернуть на Сиреневый бульвар, чтобы выйти к реке, протекающей через центр города. Затем останется перейти на тот берег по Поцелуйному мосту – а там уже рукой подать до её съёмного жилья!

Глаз радовала сочная изумрудная зелень пальм и кипарисов, разноцветье клумб и газонов… В Москве ей всегда не хватало этого неистового вырвиглазного буйства красок. Сейчас Вита чувствовала себя так, будто её органы зрения одиннадцать лет просидели на жёсткой диете и вот наконец-то дорвались до вкусненького.

Она с любопытством вертела головой в разные стороны и изумлённо понимала, что в городе детства почти ничего не изменилось за годы её отсутствия. Всё осталось практически таким же, как она помнила, разве что добавились пункты выдачи популярных интернет-магазинов. А в целом… всё так же вдоль дорог жались друг к другу ларьки и магазинчики, которые предлагали отдыхающим весь ассортимент товаров курортной необходимости: солнцезащитные кремы и очки, кепки, шляпы и панамы, купальники и парео, надувные матрасы и круги, нарукавники и спасательные жилеты, шлёпанцы, ракушки и магнитики… Распахнув калитки, бабушки прямо с табуреток продавали чурчхелу собственного приготовления, шелковицу и черешню.

Когда взгляд Виты остановился на знакомой оранжевой вывеске, она даже приоткрыла от удивления рот. Парикмахерская “У Мануш”, сдуреть можно! Она всё ещё работает?! Не удержавшись, Вита одним махом взлетела по ступенькам на высокое крыльцо и толкнула дверь.

Звякнул колокольчик. Пожилая армянка, которая пила кофе у окна, немедленно отставила чашку на подоконник и степенно поднялась навстречу посетительнице.

– Чего изволишь, красота? – приветливо обратилась она к Вите. – Стрижку? Окрашивание? Ноготочки? Брови?

Вита сглотнула ком в горле.

– Здравствуйте, тётя Мануш, – выговорила она. – А вы меня не узнаёте?

Та прищурилась, уперев руки в крутые бока.

– Ну-ка постой… погоди-ка… Виталина, ты?! – воскликнула она.

– Я, – засмеялась Вита, с удовольствием позволяя ей обнять себя и прижать к пышной груди.

Потискав старую знакомую, Мануш отступила на шаг и окинула её придирчивым взглядом.

– Хороша! – наконец вынесла она вердикт. – Цветёшь и пахнешь! Замужем?

– Нет, – отозвалась Вита, – но…

Она хотела было сказать, что у неё есть парень, но Мануш уже горестно всплеснула руками:

– И чего этим мужикам надо, господи боже?! Ведь всё на месте: грудь, талия, попочка… А глазки какие! А щёчки!

– Тётя Мануш, и вы о щёчках?! – страдальчески застонала Вита. – Мой главный подростковый комплекс…

– Глупости говоришь! – осадила та. – Отличные щёчки, просто персики, так и тянет укусить!

– А у вас как дела? – спросила Вита, отступая на шаг, словно боялась, что Мануш и впрямь сейчас с аппетитом куснёт её за щёку. – Как дядя Артур?

– Дядя Артур пошёл в пеший эротический тур! – фыркнула Мануш. – В смысле, послала я его, детонька… Надоело каждую неделю стаскивать его с новой бабы. Я, говорит, удержаться не могу, кругом туристки – такие красивые, стройные, сексуальные, в купальниках. Туристки-то красивые и стройные, но господи боже, что они в нём-то находят? – со свойственной ей горячностью темпераментно завопила она, воздевая руки кверху. – Тьфу ты, кривоногий, пузатый, носатый, волосатый… глаза бы мои не глядели на этого кобеля проклятущего!

– А дети как? – попыталась приструнить разбушевавшуюся парикмахершу Вита.

– Ох, дети… Девочки – беда моя, – вздохнула Мануш, тут же переключаясь на новую тему. – Асмик тоже не замужем, как и ты, не везёт – и всё тут! Я ей говорю – садись на диету, доча, с такой жопой на тебя ни один нормальный мужчина даже не взглянет! А она жрёт и жрёт, как не в себя… Ну, а Зара развелась два года назад. Муженёк оказался таким же кобелём, как и её папаша, – она снова в сердцах сплюнула. – Детей завести не успели… может, оно и к лучшему. Кто её в жёны с прицепом возьмёт?

Откровенно говоря, Вита довольно смутно помнила дочерей Мануш Геворкян, потому что они были на несколько лет старше её и всегда тусовались в другой компании. Долгое время она вообще была уверена, что Асмик и Зара – близняшки. Оказалось, погодки… В памяти расплывчато маячили две туманные фигуры – толстозадые флегматичные девицы с грустными коровьими глазами. В одном классе с Витой учился Самвел – двоюродный брат сестричек Геворкян, но, похоже, у них были не слишком-то близкие отношения.

– Зато Тигранчик – моя гордость! – глаза Мануш воодушевлённо заблестели. – Женат, двое сыновей, живёт в Сочи, у него там бизнес – своя автомастерская. Золотой мальчик, просто золотой!.. Мамина радость! Ну, а ты какими судьбами здесь, Виталиночка? – спохватилась она. – Когда приехала? Надолго?

– На всё лето, – отозвалась Вита. – Я здесь… работать буду.

– Работать? Это кем же? – Мануш изогнула мохнатую бровь, похожую на аккуратную и толстую чёрную гусеницу.

Вита немного помялась. Обычно, узнав, кто она по профессии, люди реагировали по-разному, порой весьма неоднозначно. Многим почему-то казалось, что это просто блажь, которой способен заниматься кто угодно.

4. Дом, милый дом

Хозяйкой коттеджа оказалась чопорная бабуленция лет под восемьдесят.

Собственно, “коттеджем” этот скворечник мог назвать лишь самый отчаянный оптимист с богатым воображением. Впрочем, на него-то, то есть на воображение, Вита в силу рода профессиональной деятельности как раз не жаловалась, поэтому живо в красках вообразила себе, как эту собачью конуру спешно переделывают в домик для туристов. Вероятно, с помощью степлера, соплей и синей изоленты, как любил говорить Дамир, что было более мягким синонимом устойчивого выражения “из говна и палок”. Так, стоп! Дамир? Она снова подумала о Дамире? Это уже становилось навязчивым…

Наверное, всю степень и глубину Витиного разочарования можно было явственно прочесть по её лицу – тем более, владеть эмоциями она никогда толком не умела.

– На фото в интернете всё выглядело немного… иначе, – наконец деликатно высказалась она.

– Согласна, снимки слегка устарели, – с достоинством кивнула бабуленция, и глазом не моргнув. – Дом требует небольшого косметического ремонта. Но в целом здесь всё исправно. Кстати, душевая кабина и сплит-система совершенно новые, в этом году установили! Стиральная машинка и холодильник постарше, но в целом работают исправно.

– И на том спасибо, – пробормотала Вита.

– Ну вы же не собираетесь сутками торчать в доме? – заметила хозяйка и назидательно добавила:

– Люди ведь не за этим на море приезжают.

Хм. Вообще-то Вита приехала как раз за тем, чтобы спокойно, в одиночестве и тишине, плодотворно поработать дома. В Москве, как ни крути, очень сложно было сосредоточиться: её беспрестанно дёргали столичные друзья, издатели с агентами приглашали на различные презентации, встречи с читателями и книжные выставки, а журналисты названивали по поводу интервью… Теперь Вита в полной мере осознавала, почему в советское время были так популярны писательские дома творчества и санатории – только там можно было по-настоящему уединиться.

Впрочем, она также не исключала возможности, что тупо по-московски зажралась. В конце концов, что ей ещё надо? Ноут с собой, письменный стол имеется, есть большое окно, которое пропускает много солнечного света, прямо из дома – выход в собственный небольшой садик с фруктами, запущенный, но всё ещё вполне живописный… и до моря десять минут пешком.

– Как и договаривались, плата за три месяца вперёд? – вкрадчиво поинтересовалась хозяйка.

Вообще-то они так не договаривались. Вита просто теоретически допустила эту возможность – остаться в Южноморске на всё лето, но ещё рано было делать какие-либо выводы. Денег у неё хватало, но всё-таки не хотелось бросаться в омут с головой. Она не соврала тёте Мануш, когда сказала, что у неё собственная успешная серия в крупном издательстве. И это Вита ещё умолчала о том, что на основе двух её повестей снято два довольно популярных молодёжных сериала!.. Так что проблема была вовсе не в финансах.

– Давайте я пока заплачу вам до конца месяца, – уклончиво отозвалась она. – Честно говоря, я ещё не решила, задержусь ли здесь дольше июня. Посмотрю, как пойдёт работа. Не исключено, что мне придётся пораньше уехать…

Хозяйка заметно скисла.

– Вообще-то, на коттедж много желающих, люди бронируют его за несколько месяцев вперёд! Мне надо точно знать, занято будет жильё в июле-августе или свободно.

– Давайте, я сообщу вам это через пару недель, – примирительно улыбнулась Вита. – Думаю, к середине июня я точно определюсь.

Подсознательно чувствуя свою вину за не оправдавший ожиданий “коттедж”, хозяйка не рискнула настаивать и, поджав губы, согласилась пока на плату за месяц.

– Ну что ж… – замешкавшись на пороге, оглянулась она. – Постельное бельё на кровати свежее, но когда захотите его поменять – возьмёте новое в ящике комода. Мусор, пожалуйста, выбрасывайте вовремя, и посуду мойте по возможности сразу, не копите, а не то тараканов разведёте. В случае чего – звоните.

– Не беспокойтесь, – улыбнулась Вита, – я в целом очень аккуратный и ответственный человек.

Знала бы эта бабуленция, что когда Вита захвачена работой над новой книгой, она вообще прекращает есть! Всё, что ей нужно – это чашка кофе рядом с ноутом. При таком режиме все тараканы точно вымрут от голода. Жаль только, что щёки всё равно не уходят, голодай не голодай.

***

Заперев, наконец, за хозяйкой дверь, Вита с удовольствием прошлась по своему новому жилищу. Пожалуй, здесь было не так уж и плохо, как ей показалось на первый взгляд. Даже чем-то отдалённо смахивало на их с мамой дом… их старый домик, чьи стены были увиты виноградными лозами.

Закрыв глаза, Вита тут же воскресила в памяти немного поблёкшие картинки: уютно поскрипывающие половицы, окна с весёленькими занавесками в цветочек, множество фотографий в рамочках на стенах, коллекция причудливых морских раковин за стеклом в серванте… И аппетитный утренний аромат жарящихся блинчиков из кухни, вкус персикового варенья, свежесть и прохлада домашнего лимонада с мятой, лимоном и сахаром на губах…

В детстве в комнате у Виты было по-девичьи пёстро – книги в разноцветных обложках, плюшевые игрушки, постеры с изображениями звёзд над кроватью. А пахло у неё всегда лёгкими цветочными духами, ванилью и немного – шоколадом. Когда же в гости приходил Дамир, пространство её маленькой комнатки наполнялось другими запахами: горьковатого лайма, ментола, морского бриза…

5. Новенькая

Одиннадцать лет назад

– Хом, ну ты скоро?!

Вита не могла сейчас видеть Дамира, но даже по голосу в трубке понимала, что он буквально приплясывает от нетерпения. Впрочем, он всегда приплясывал… точнее, пританцовывал, словно его тело требовало постоянного движения, находясь в вечной неутолимой жажде танца. Даже в глубокой задумчивости Дамир мог спокойно закинуть ногу за голову для растяжки и, кажется, совершенно не заметить этого.

– Пять минут, – отозвалась она, торопливо бегая пальцами по клавиатуре ноута и не отрывая взгляда от экрана. – Ну, может, десять…

“Этьен с болью взглянул на Адель. Между его бровей залегла суровая складка.

– Мы не можем быть вместе, – отчеканил он. – Никогда!”

Вдохновение традиционно настигло Виту в самый непредсказуемый и неподходящий момент – как раз тогда, когда она собиралась пойти на пляж с друзьями. В голове вдруг чётко, словно нарезка кадров из фильма, возникла сцена финального объяснения главных героев её романа – и, позабыв обо всём на свете, Вита кинулась к ноутбуку, чтобы успеть зафиксировать всё в деталях.

“По щекам Адель градом катились слёзы. Она пыталась стереть их, но они всё текли и текли. Этьен побледнел…”

Книга, которую Вита писала вот уже второй год, начиная с девятого класса, носила столь же пафосное, сколь и банальное название “Начни жизнь сначала”, и рассказывала непростую историю любви топ-модели Адель и владельца парижского Дома мод Этьена.

Вита никогда не бывала в Париже. Все её представления о французах сводились к допотопному сериалу “Элен и ребята”, который просто обожала её мама. Она-то и подсадила дочь на эту, некогда популярную, многосерийную молодёжную мелодраму. Естественно, все герои у Виты говорили “о-ля-ля”, завтракали прямо в постели круассанами, запивая их кофе, и постоянно устраивали вечеринки. Все девушки в её романе были стильными и красивыми, а парни – сексуальными и горячими. А ещё, конечно же, в книге было много любви, слёз, страданий и душераздирающих измен.

Если бы Вита умела объективно оценивать своё творчество со стороны, то увидела бы, что её история под завязку набита штампами и картонными поступками картонных персонажей, постоянно произносящих не менее картонные диалоги. Но, к счастью, она была слишком неопытна для того, чтобы всерьёз размышлять о теории литературного мастерства и анализировать написанное, поэтому просто творила так, как велело ей сердце. Вите искренне нравилось всё, что она сочиняет, и у неё не было сомнений в том, что в будущем её ждёт головокружительная писательская карьера.

Мечтая о славе и читательском признании, она, тем не менее, ужасно стеснялась, когда кто-нибудь просил дать почитать то, что она пишет. Вита не показывала написанное никому – ни маме, ни Дамиру, тщательно оберегая свои нетленки от чужого взгляда. Единственным человеком, который удостоился этой чести, был одноклассник Димка Шаповалов – и то лишь потому, что, во-первых, сам что-то там пописывал, а во-вторых, не оценивал её вымышленные истории с точки зрения оригинальности и увлекательности сюжета, никогда не критикуя и не высмеивая. Все его замечания сводились чаще всего к банальной редакторско-корректорской правке, а ещё несколько раз он указал ей на незначительные нестыковки в сюжете и косяки в матчасти, за что она была ему ужасно благодарна. Димка был беспристрастным и объективным, как термометр, и Вита знала, что он не станет обсуждать её романы с кем-нибудь третьим и уж, тем более, никуда их не сольёт.

“Этьен сжал её ладони в своих и с трудом выговорил:

– Дело не в тебе, дело во мне… Я неизлечимо болен, мне осталось жить не больше месяца!”

У Виты защипало в носу от пронзительности этой сцены. Она была свято уверена в том, что путь к сердцу читателей лежит через гибель главных героев – море эмоций и водопады слёз гарантированы! Именно поэтому из романа в роман она неустанно и безжалостно лишала жизни своих персонажей, насылая на их головы всевозможные напасти: от смертельных болезней до авиакатастроф и стихийных бедствий. Гонщики у неё непременно разбивались насмерть, спасатели МЧС погибали во время пожаров, а солдат убивали на войне.

Вита торопливо сохранила последние изменения в документе и закрыла ноутбук, чувствуя себя вершительницей судеб, практически богиней. Ну, а теперь – с чистой совестью на пляж!..

Пробегая мимо кухни, она краем уха услышала, что мама разговаривает по телефону. На секунду Вите показалось, что мама произнесла имя “Ильдар”. Она знала только одного Ильдара – отца Дамира, и это было странно. Разве мама могла обсуждать что-либо с отцом Витиного лучшего друга? Но размышлять на эту тему было уже некогда. Решив, что ей просто послышалось, Вита махнула рукой и помчалась дальше.

***

Дамир, Димка, Сэм и Тимур поджидали её на условленном месте: возле узбекской шаурмичной “Цыпочка”, где, помимо, собственно, шаурмы, готовили также удивительно вкусные горячие лепёшки из тандыра, шашлык, чебуреки и даже узбургеры – бургеры по-узбекски.

Долгожданное начало летних каникул решено было отметить грандиозным пикником, и сейчас одноклассники оживлённо спорили, что из жратвы брать. В итоге сошлись на том, что купят колы, шашлыков и побольше горячих лепёшек. Деньги традиционно взяли из “общака”, который пополнялся хаотично и совершенно бессистемно: сколько могли, столько и вносили. Никто из их компании никогда не следил, кто какую сумму положил, и всё купленное затем делилось по-братски между всеми.

6. Давай попробуем подружиться?

Сколько Вита себя помнила, она всегда предпочитала общаться с мальчишками. Точнее, не то, чтобы предпочитала – просто у неё не оставалось выбора. С детского сада они дружили с Дамиром, а он вечно таскал её за собой по всем своим пацанским компаниям. Постепенно все привыкли, что к Дамиру обязательно идёт бесплатное приложение в виде Виты, и перестали фыркать и морщить носы при её появлении – дескать, фу, девчонка!.. Впрочем, как девчонку её тоже отвыкли воспринимать довольно скоро – она быстро становилась для всех своим в доску парнем.

Иногда, конечно, девочки из школы предпринимали попытки сблизиться и подружиться с Витой, но она понимала, что на самом-то деле никому не интересна сама по себе. Ничем не примечательная заурядная личность в дешёвых шмотках из простой семьи, к тому же неполной… Не отличница, да и внешность совсем не модельная. Просто через неё одноклассницы хотели подобраться к Дамиру – он всегда был красавчиком, а благодаря профессиональным занятиям хореографией и вовсе выгодно выделялся на фоне сутулых и долговязых дрищей-сверстников. Уже в двенадцать-тринадцать лет небольшие, но чётко прорисованные мышцы натягивали короткие рукава его футболки, а когда Дамир раздевался на пляже, рельефные сильные ноги и гибкая мускулистая спина притягивали к себе все взгляды.

В общем, дружба с девчонками как-то не задалась, с пацанами ей было куда комфортнее и привычнее, и до сегодняшнего дня роль своего парня вполне её устраивала. Но сейчас, на пляже, наблюдая за естественной реакцией мальчишек на красотку Дарину, Вита впервые почувствовала себя забытой. Ненужной. Лишней. Ужасно неженственной…

Вообще-то она и так периодически впадала в комплексы по поводу своей, далеко не безупречной, фигуры. Бёдра казались ей слишком широкими, а грудь, наоборот, маленькой, живот – недостаточно плоским, а ноги – не слишком-то длинными. Именно поэтому она предпочитала сплошные закрытые купальники и парео, чтобы скрыть все свои явные и мнимые несовершенства.

Купальник Дарины же не прикрывал вообще ничего! Вита даже покраснела, когда та небрежным движением стянула через голову топ, а затем сняла свои микроскопические шорты и осталась в том, что по размеру напоминало три мышиные какашки. Зато на пацанов эти мини-бикини произвели должный эффект – все четверо так и зависли с открытыми ртами и вытаращенными глазами, как будто никогда в жизни не видели девушку в купальнике.

Кипарисовая бухта славилась тёплой, абсолютно прозрачной и спокойной водой, а также ровным песчаным дном. Вита обожала это место, но сейчас не испытывала никакого удовольствия, хмуро наблюдая за новенькой. Словно не замечая, какой ошеломительный эффект только что произвела на всю компанию, Дарина с кокетливой улыбкой оглянулась:

– Ну, кто со мной в море?

Дамир тут же шагнул к ней и протянул руку:

– Давай вместе!

Вита закусила губу, наблюдая, как эти двое – красивые, словно герои голливудской мелодрамы – бегут к воде, взявшись за руки и весело смеясь. Правда, за ними тут же помчались Сэм и Тимур, но всё равно Дамир с Дариной подчёркнуто держались парочкой.

Димка почему-то остался на берегу вместе с Витой. Она покосилась в его сторону и снова поймала сочувствующий взгляд. Или показалось?..

– Дим, – собравшись с духом и одновременно презирая себя за то, что собиралась сейчас спросить, выпалила Вита, – скажи честно – она красивая? Ну, на твой… мужской взгляд.

И хотя она больше не смотрела в сторону Дарины, и без уточнений было понятно, кто имеется в виду.

– На мужской взгляд – да, очень красивая, – осторожно ответил Димка.

Вита обиженно фыркнула.

– Но субъективно… – Димка запнулся на мгновение. – Субъективно она абсолютно не мой типаж. Ты, например, нравишься мне гораздо больше.

– Да ладно тебе, не успокаивай, – вздохнула Вита. – Ты просто ко мне привык.

Он пожал плечами, но не стал спорить.

Когда сладкая парочка наплавалась и вышла на берег, красотка Дарина остановилась прямо возле Виты, загораживая ей солнце, и невинно поинтересовалась, вытирая мокрые волосы полотенцем:

– Можно к тебе присесть?

Вита выразительно покосилась сначала на её влажный купальник и капли воды, бриллиантами поблёскивающие на великолепном теле, а затем – на своё сухое покрывало, но всё-таки с заминкой ответила, чувствуя себя безвольной тряпкой:

– Ну, садись.

Дарина плюхнулась рядом, с удовольствием вытянув до неприличия красивые ноги, и Вита демонстративно отодвинулась, чтобы не коснуться ненароком её влажной кожи.

Мальчишки сгруппировались чуть поодаль, о чём-то негромко переговариваясь, но Вита время от времени ловила жаркие взгляды Дамира – к сожалениею, не на себе, а на своей соседке.

“Ну и пошёл он! Придурок, – разозлилась она. – Если так легко повёлся на голую жопу и большие сиськи – значит, умом не блещет, сплошные инстинкты”.

Она, конечно же, была несправедлива. Уж чем-чем, а отсутствием ума Дамира точно нельзя было попрекнуть. Он и учился лучше Виты, ей же отлично давались только гуманитарные предметы, а на точных науках она отчаянно плавала и буксовала. Но сейчас Вита была ужасно на него зла, и потому с каким-то мазохистским удовольствием находила в нём всё новые и новые недостатки.

7. Ревность

На удивление, время они провели довольно неплохо. Ну, если определение “неплохо” в принципе было уместно в данных обстоятельствах, потому что Виту всё равно адски колбасило, когда она замечала взгляды Дамира в сторону новенькой.

Он определённо запал на неё, глупо было отрицать очевидное. И, справедливости ради, такая девчонка, как Дарина, просто не могла не заинтересовать любого нормального пацана. Что бы там ни болтал тот же Димка Шаповалов (она, дескать, не в его вкусе), а всё же Вита нет-нет да и перехватывала странноватое выражение его лица, когда он смотрел на Дарину.

Да, Вита ревновала. Совершенно по-идиотски ревновала своего лучшего друга, который понятия не имел о том, что Вита в него влюблена. Она вполне успешно скрывала от него это вот уже третий год подряд, продолжая старательно играть роль своего в доску парня. Наверное, влюбилась она в него не одномоментно, не “вдруг”, а постепенно, сама не отдавая себе в этом отчёта, но осознала свою влюблённость Вита внезапно – так, что это стало шокирующим открытием для неё самой.

Это было лето после окончания восьмого класса. В тот день Дамир заскочил к ней домой – кажется, они собирались вместе пойти на набережную, на фестиваль мыльных пузырей. Привычно развалившись на кровати, Дамир вполглаза наблюдал за Витиными сборами. Внезапно его взгляд, рассеянно блуждающий по обстановке знакомой комнатки, остановился на одном – весьма интимном – предмете гардероба.

– Боже мой, Хома! – вскричал он в притворном ужасе. – У меня галлюцинации – или что это висит на спинке стула, неужели лифчик?!

– Дебил, – тут же вспыхнула она, поспешно хватая бюстгальтер и лихорадочно запихивая его под стопку выглаженной одежды на комоде.

– Нет, ну отчего же… оставила бы, пусть висит, очень миленько смотрится… и расцветка приятная, – продолжал зубоскалить Дамир. Вите так хотелось врезать ему в этот момент прямо по ухмыляющейся физиономии!

– Блин, тебе как будто пять лет. Ты что, лифчиков не видел? Хотя бы в кино, – проворчала она, отворачиваясь.

– Да нет, – отозвался он вполне миролюбиво, – меня даже не сам лифчик удивил, а то, что ты его носишь, – он выделил интонацией слово “ты”.

– И правда, удивительно, – хмыкнула она. – У всех девушек в моём возрасте есть сиськи, представляешь?!

Взгляд Дамира беззастенчиво упёрся в её грудь, скрытую под свободной футболкой. Ну, положим, Вита себе немного польстила, её “сиськи” были весьма скромного размера и практически не угадывались под просторной одеждой, и всё же.. всё же… Этот пристальный изучающий взгляд заставил её покраснеть до корней волос.

– Не представляю, – откровенно признался наконец он. – Не обижайся, Хом, но… ты и сиськи – для меня понятия несовместимые, – и засмеялся собственной шутке. – Я ведь именно за это тебя и ценю, потому что ты не такая, как все эти девчонки. Ты не красишься, не интересуешься шмотками, не болтаешь часами на тему шопинга, “ноготочков” или “ресничек”... Ты совсем, вот ни капельки, не похожа на девчонку!

– Спасибо, Дам, – с чувством произнесла Вита. – Ты сейчас просто в лепёшку расплющил мою женскую самооценку.

– Да? – он явно растерялся и вскочил с кровати. – Ну прости, прости, я дурак, наверное! – он виновато затормошил её, обнял, прижал к себе. – Я косноязычный осёл… и просто коряво выразился. Хома, я тебе обожаю! Такой, какая ты есть. И то, что у тебя есть… гру-удь, – уважительно протянул он, – заставляет как-то по-новому на тебя смотреть, честное слово!

– Не беспокойся, – отозвалась она с нервным смешком, – моя грудь никак не помешает нашей дружбе.

Он расцвёл широкой счастливой улыбкой.

– Вот это я и хотел услышать! А то вдруг стало страшно – начнёшь интересоваться мальчишками, закрутишь роман с каким-нибудь прыщавым уродом…

– Да ведь и ты можешь влюбиться, – поддела его она.

Дамир покачал головой.

– В мои ближайшие планы это не входит.

Вита представила на миг, что Дамир увлёкся какой-нибудь девчонкой, и почувствовала, что её это неприятно задевает. Она смотрела на своего лучшего друга будто впервые – глазами незнакомки, оценивающе, объективно – и понимала, что он невероятно хорош. А ещё… когда он разглядывал её грудь, ей стало на на несколько секунд по-глупенькому приятно и так горячо внутри!

– Оставайся всегда такой, Вит, – серьёзно произнёс он. – Я люблю тебя естественной, без ретуши, без всех этих ваших женских штучек и уловок.

– Не обещаю… – пробормотала она, смущённо отворачиваясь.

А всё-таки было чуточку обидно, что он совсем не видит в ней девушку, только “своего пацана”.

***

…Из воспоминаний Виту выдернул голос Дарины.

– И все эти парни – твои друзья? – заинтересованно спросила она. – Все четверо? Слушай, это так круто. Повезло тебе!

– Ну, вообще-то мы ещё и одноклассники, – будто оправдываясь, откликнулась Вита.

– А в какой класс перешли?

– В одиннадцатый.

– Вау, я тоже!

– Значит, будем учиться вместе, – кислым тоном отозвалась Вита. – У нас в Южноморске всего одна школа. И одиннадцатый класс тоже один.

8. Крушение планов

– Дарин, я тебя провожу? – предложил Дамир, когда все уже собирались расходиться по домам. – Ты всё-таки новый человек в городе, ничего тут толком не знаешь, можешь заблудиться.

– Очень мило с твоей стороны, – мурлыкнула она, с готовностью подхватывая его под руку. Дамир расцвёл, но тут же озабоченно нахмурился,обводя взглядом остальных:

– Так, пацаны, а Хому кто проводит?

Вита самолюбиво фыркнула.

– Что я – маленькая, что ли? И город прекрасно знаю, – язвительно добавила она.

– Я провожу, – тут же вызвался Димка Шаповалов и, заметив её недоумевающий взгляд, спокойно пояснил:

– Темно уже, поздно, а в переулках каждый второй фонарь не горит.

Поначалу она хотела с возмущением отказаться – не нужны ей эти подачки! – но затем, взглянув на сладкую парочку, тоже демонстративно подхватила Шаповалова под руку и с большим чувством произнесла:

– Спасибо, Димочка. Ты настоящий друг!

Дамир вскинул брови, с некоторым удивлением глядя на неё, а затем всё-таки добавил:

– Я тебе позвоню… позже.

Ежевечерний созвон по скайпу был их многолетней традицией. Как бы ни прошёл день – неважно, вместе они его провели или порознь, – перед сном они обязательно болтали друг с другом, и это было едва ли не самым любимым временем суток у Виты.

– Хорошо, – кивнула она, не глядя на него.

***

Шаповалов молчал почти всю дорогу, даже не пытаясь поддерживать разговор – непонятно, зачем вообще навязался в провожатые. Хотя, возможно, Вита была к нему несправедлива, ведь Димка как друг всегда проявлял удивительную деликатность. Может, он просто чувствовал, что ей сейчас не до болтовни? В любом случае, она была ему ужасно благодарна за чуткость. Что там выдумала Дарина? “Мне показалось, что он к тебе неровно дышит”. Чушь какая! Вита исподтишка покосилась на Шаповалова, который молча вышагивал рядом с ней с серьёзным, даже сосредоточенным лицом. Абсолютно бесстрастным.

– Дим, – вдруг с неожиданным даже для самой себя интересом спросила она, – а что ты пишешь?

Вита знала, что он постоянно участвует в каких-то конкурсах и рассылает свои произведения по издательствам и литературным журналам, но ей почему-то никогда даже в голову не приходило попросить дать ей их почитать.

Быстро взглянув на неё, Шаповалов коротко отозвался:

– Прозу.

– Нет, ну понятно, что не стихи! –хмыкнула она. – И всё-таки… Какой жанр, какая тема?

– Без жанра, – так же коротко и отрывисто отозвался он. – Просто проза и всё.

– Ну хоть современная? Или историческая? Реализм или фантастика?

– Когда я начинаю писать, то ещё сам не знаю, куда всё вырулит, – честно и терпеливо разъяснил он. – Например, иногда реализм сам собой плавно перетекает в мистику или даже хоррор…

– А про любовь? – с жадным любопытством спросила Вита. – Про любовь у тебя есть?

Показалось в тусклом свете редких фонарей, или он покраснел?

– Ну… не как главная тема, но как элемент сюжета – почему бы и нет.

– Дим, а дай почитать? – взмолилась Вита. – Пожалуйста!

– Тебе-то это зачем? – удивился он.

– Да понимаешь… – она замялась на мгновение, но всё-таки решилась: откровенность за откровенность. – У меня описания любовных сцен какие-то неуклюжие, скомканные. Ты же читал, ты знаешь. Да я и сама это чувствую! Мне для достоверности опыта не хватает, – смущённо докончила она. – Я теоретик, понимаешь? Сложно писать о любви, если даже не целовалась… – последние слова прозвучали еле слышно, потому что дались ей с трудом.

– А с чего ты взяла, – Димка прокашлялся, – с чего решила, что у меня такой уж большой опыт? Может, я тоже теоретик.

– Да? – Вита стрельнула в его сторону задумчивым взглядом. – Извини, просто ты мне всегда казался таким взрослым и… умным.

Его губы тронула ироничная улыбка.

– Умные люди не всегда удачливы в любви. Помнишь Чацкого?*

Вита тихонько вздохнула.

– Вообще-то, мне в принципе было бы интересно тебя почитать… Ладно, забудь. В конце концов, ты не обязан…

– Хорошо, – с неожиданной решимостью перебил он, – я дам тебе что-нибудь из последнего. Тебе как удобнее читать, в электронном виде или на бумаге? Если что, я распечатаю.

– Ну что ты, не стоит напрягаться, – Вита ещё больше смутилась. – В электронке вполне нормально.

– Тогда скину файлом тебе на почту, – пообещал Димка.

***

Мама ещё не спала. Она сидела за кухонным столом и, кажется, разговаривала по мобильному, но, когда Вита прошмыгнула в прихожую, торопливо закруглила беседу.

– Ты поздно, – заметила она, выразительно покосившись на настенные часы.

– Ну, конец учебного года же, – пожала плечами Вита. – Надо было отпраздновать.

– С Дамиром? – уточнила мама.

9. Я, кажется, влюбился!

Оказавшись у себя, Вита рухнула на кровать и немного поревела, уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить звук. Это было глупо, даже инфантильно, но она просто не могла больше сдерживаться. Конечно, в том, что мама забыла про путёвку, отчасти была и её, Витина, вина – в конце концов, она вполне взрослая девчонка, нужно самой держать в памяти то, что для неё так важно. Можно было банально напомнить маме, что пора подавать документы… а та действительно закрутилась в своих делах, мало ли у неё забот, помимо летнего лагеря для дочери?

Нарыдавшись всласть, Вита села на кровати и прислушалась – мама снова говорила с кем-то по телефону. Странно, сегодня она с самого утра не расстаётся с мобильным… может, что-то случилось? Неприятности на работе? Вита испытала лёгкий укол совести – наверное, не надо было так орать на неё на кухне…

Попадаться маме на глаза сейчас не хотелось, было одновременно и обидно, и стыдно, поэтому Вита мышкой скользнула в ванную, стараясь не привлекать к себе внимания. Быстро приняла душ, смывая с себя морскую соль, завернулась в большое банное полотенце и так же незаметно прошмыгнула обратно к себе в комнату.

Надев пижаму и устроившись в постели с ноутбуком на коленях, Вита открыла скайп и проверила, не появлялся ли Дамир в сети. Но нет, пользователь damir_dancer96 был в глубоком офлайне.

Тогда она залезла в почту и обнаружила, что Димка Шаповалов скинул ей вордовский файл с текстом своей повести. Помедлив, Вита решила, что начнёт читать завтра.

Сейчас же она открыла собственный роман и пробежалась глазами по главе, которую написала днём. Теперь рождённый с таким вдохновением текст уже не казался ей блестящим, и Вита с головой нырнула в редактуру и правки.

Время от времени она косилась в правый нижний угол экрана, чтобы посмотреть, который час – уже перевалило за полночь, а Дамира всё ещё не было в сети. Совсем загулялся с этой своей… она великодушно пропустила нелестный эпитет. А может, банально забыл про традиционный созвон? Вернулся домой и завалился спать.

Делая вид, будто её это совсем не волнует, Вита продолжала ожесточённо лупить по клавиатуре, набирая текст, но вскоре поймала себя на том, что не понимает, о чём пишет, потому что глаза то и дело съезжали вниз – на цифры, показывающие время. Да блин, уже почти час!.. Где его носит?

В половине второго ночи damir_dancer96 появился, наконец, онлайн.

“Не спишь?” – тут же прилетело в скайпе.

Отважно борясь с собой, Вита не отвечала ему целых пять секунд. Дольше не выдержала. Наконец лениво (точнее, делая перед собой вид, что ей лениво) набрала:

“Пока нет. Но уже скоро собираюсь”.

На экране моментально засветилось окошко видеозвонка. Поколебавшись, Вита приняла вызов – и тут же увидела Дамира. На нём была всё та же футболка, в которой он тусил на пляже, и Вита догадалась, что он только что заявился домой и ещё не успел переодеться. Глаза его сияли – было очевидно, что ему не терпится поделиться с Витой своим эмоциональным состоянием.

– Я так понимаю, рандеву удалось? – спросила она как можно равнодушнее.

– Не то слово! – выпалил счастливый Дамир, улыбаясь до ушей. – Даринка такая клёвая! Хом, я, кажется, влюбился!

– Ух ты, круто, поздравляю, очень за тебя рада, – отозвалась Вита, забыв поставить восклицательный знак в конце предложения.

– Блин, я ещё сам до конца не верю… – продолжая лыбиться во весь рот, он взлохматил себе чёлку. – Всё как-то… быстро получилось.

– Быстро? – насторожилась Вита. – Что ты имеешь в виду? Ты что, – с подозрением спросила она, – уже успел её трахнуть?

– Фу, Хома, как грубо, – заржал он. – Словечко явно не из твоего репертуара! От Карпекина нахваталась?

– Не заговаривай мне зубы, а отвечай на вопрос, – потребовала она, обмирая от ужаса.

– Нет, конечно же, нет, – смутился он. – Ничего такого не было. Но заняться сексом с Дариной для меня – не самоцель. Мне хочется сначала просто узнать её поближе, понимаешь? Это круто – завязывать отношения с девушкой, о которой я ничего не знаю, и которая ничего не знает обо мне.

– Разве? – тихо спросила Вита. – А я думала, наоборот.

– Ну, как бы тебе объяснить… Вот, например, мне бы никогда даже в голову не пришло начать встречаться с тобой, как с девушкой. Знаешь, почему?

– Почему? – выдохнула она еле слышно.

– Потому что я не помню такого времени в своей жизни, когда тебя не было рядом со мной. Ты всегда здесь, стоит руку протянуть! Ты знаешь все мои шрамы, дурные привычки, ты в курсе, что я ем, чего боюсь, что люблю, а что ненавижу… И я точно так же знаю о тебе абсолютно всё. А Дарина – загадка. Это же так клёво – постепенно разгадывать и узнавать друг друга!..

– Ну всё, Нигматулин, ты влип, – мрачно констатировала Вита, стараясь не показать, как сильно её ранили его слова. – Постепенно узнавать друг друга – это серьёзная заявка. Рукой подать до “в болезни и в здравии, в горе и в радости”, а также до “жили долго и счастливо и умерли в один день”. Я надеюсь, вы с ней хотя бы целовались?

Врала безбожно – нисколько она на это не надеялась. Наоборот, молилась о том, чтобы пока нет. Никаких обнимашек-поцелуйчиков… Ну, или если да, то чтоб ему не понравилось. А мало ли, вдруг у идеальной красотки Дарины неприятно пахнет изо рта? Или она отвратительно целуется? Тогда весь флёр очарованности и мнимой влюблённости мигом с Дамира слетит.

10. Решение проблемы

Утром её разбудил крышесносный запах жарящихся блинчиков. Сладко потянувшись, Вита вытащила из-под подушки телефон, приоткрыла один глаз и лениво проверила, сколько времени. Всего-навсего половина восьмого – просто кощунство просыпаться на каникулах в такую рань! Но в животе предупреждающе буркнуло, и Вита рывком села на постели, протяжно зевнув и пытаясь прогнать остатки сонливости.

В то же мгновение на неё накатила беспощадная реальность: она вдруг вспомнила вчерашнее. И знакомство с Дариной, и то, как Дамир моментально увлёкся ею, и пролёт с путёвкой в лагерь… Настроение моментально испортилось, даже аппетит пропал, но снова ложиться Вита не стала – всё равно в таком состоянии было уже не заснуть.

Она вяло поплелась в ванную, где почистила зубы и умылась без всякого энтузиазма. Потом – чувствуя себя всё такой же унылой какашкой – выползла в кухню, где мама как раз заканчивала выкладывать на большое блюдо очередную порцию блинчиков.

– Доброе утро, – поздоровалась она с Витой. Похоже, настроение у неё, в отличие от дочери, было просто прекрасным. – Завтракать будешь?

– Угу, – буркнула Вита, плюхаясь на табуретку. Ей было чуточку неловко перед мамой за то, что сорвалась на неё вчера из-за этого дурацкого лагеря. Да в конце-то концов, пропади он пропадом, этот лагерь! Ей туда совсем не хочется, честно. И так каждый год ездит, столько лет подряд – уже надоело до чёртиков! Она знает наперёд, что будет происходить в каждый из двадцати дней смены… Вита так горячо себя в этом убеждала, что даже сама почти поверила.

Мама поставила перед ней на стол чистую тарелку и розетку с любимым персиковым вареньем. Блины так восхитительно выглядели и так одуряюще пахли, что, несмотря на мрачные мысли, аппетит у Виты внезапно решил вернуться. Она тут же цапнула с блюда обжигающий масленый блинчик, свернула его в трубочку и макнула в варенье, а затем отправила в рот – и тут же с шумом втянула воздух, потому что было очень горячо.

– Вкушно, – промычала она, обращаясь к матери – это был шаг к примирению. Впрочем, судя по всему, мама и не думала на неё обижаться. Наоборот, она тепло взглянула на Виту и коснулась её щеки ладонью с мимолётной короткой лаской.

– Ешь на здоровье. Чай будешь? Я только что свежий заварила, с травами. Или лучше сок?

– Чай.

Мама сняла со сковородки очередной румяный блин и включила газовую горелку под чайником.

– Да, кстати, – произнесла она как бы между прочим, – насчёт лагеря всё устроилось. Ты едешь.

Вита чуть не подавилась блином.

– В смысле?! – пискнула она. – Ты что, всё-таки успела подать заявку?

Мать покачала головой.

– Льготную не успела. Но ты не переживай, тебе оплатили полную стоимость, так что поедешь на общих основаниях.

– Кто… оплатил? – ошарашенно уточнила Вита; сумма была совершенно неподъёмной, на её скромный взгляд.

– Один… – мама на мгновение замялась, – очень хороший человек, которому небезразлична твоя судьба.

– Ну ма-ам! – заныла Вита. – Хватит загадками говорить! Ты о ком? Кто этот таинственный спонсор?

– Ильдар Мансурович Нигматулин, – отозвалась мама.

Вита уставилась на неё во все глаза.

– Нигматулин? Отец Дамира? – глупо уточнила она.

– А ты знаешь другого Ильдара Нигматулина? – усмехнулась мама.

– Но… как? – только и смогла выдавить Вита.

– Ну, – мама отвела глаза и с преувеличенным вниманием уставилась на закипающий чайник, – он же в курсе, что вы с Дамиром не разлей вода. И что в лагерь каждое лето вы ездите вместе, это уже традиция.

– То есть, он вот так просто взял и выложил деньги? Или это он тебе в долг дал? – прищурилась Вита.

– Нет, не в долг, – мама покачала головой. – Он понимает, что отдавать мне будет не с чего.

– Тогда как тебе удалось его убедить?!

– Вообще-то мы с ним бывшие одноклассники, если ты забыла, – мама улыбнулась.

– Не забыла, но мне казалось, что вы с ним совсем не поддерживаете отношения! – воскликнула Вита.

– Поддерживаем… иногда. В целом мы хорошо общаемся, – резюмировала мама.

– Тогда почему ты никогда не приходишь в гости к Нигматулиным? И почему они к нам никогда не приходят?

– А ты полагаешь, общаться можно, только если ходишь в гости? Нам хватает того, что наши дети дружат и постоянно торчат друг у друга, – мама примирительно щёлкнула её по носу, но Вите показалось, что она пытается уйти от темы разговора. – К тому же, мы с Ильдаром созваниваемся, болтаем…

– Созваниваетесь? – ахнула Вита. – Болтаете?!

Значит, ей не показалось вчера, что мама произнесла имя “Ильдар” во время телефонного разговора?.. Это было что-то совсем немыслимое, просто из ряда вон.

Отец Дамира всегда вызывал у неё двойственные чувства: несмотря на внешнее сходство с сыном, по характеру они были совершенно разными. Ильдар Нигматуллин – неизменно серьёзный, неулыбчивый, представительный и молчаливый владелец сети отелей “Ildar Inn” на побережье… Вита всегда робела в его присутствии. Когда она бывала у Дамира дома и ей приходилось случайно сталкиваться с его отцом, она чувствовала себя неловко, хотя Ильдар Мансурович был с нею предельно вежлив и подчёркнуто обходителен. И вот, получается, он дал денег на путёвку для Виты!.. С ума сойти.

11. Встреча с морем

Наши дни

Бутылка опустела совершенно незаметно, Вита и опомниться не успела. Она не знала, как коварны южные домашние вина: сидишь себе, неторопливо потягиваешь сладкий виноградный компотик, а стоит встать – и ноги начинают забавно подкашиваться, а голова идёт кругом.

Нет, конечно, Вита не была трезвенницей и пробовала в своей жизни самый разный алкоголь, но всё-таки не могла назвать себя любителем или знатоком этого дела. И уж, тем более, никогда она не выпивала целую бутылку за раз!

Когда Вита жила в Южноморске, то, разумеется, дегустировала домашнее вино, но среди местной молодёжи вообще как-то не принято было пить в значении “бухать”. Да, старшеклассники тайком от родителей и учителей могли выпить пивка или глотнуть шампанского на Новый год, но в целом всё было достаточно пристойно.

Впрочем, состояние опьянения ей неожиданно понравилось. Небольшое головокружение только разгорячило кровь, Вита чувствовала себя просто прекрасно. Ею овладело состояние “я такая пьяная, что кому бы позвонить” – и оставалось только порадоваться тому, что у неё не было номера телефона Дамира.

Всё-таки глупо было притворяться перед Славиком, да и перед самой собой, что она приехала в Южноморск исключительно для работы. Чтобы книгу писать, ага! На самом деле – и Вита понимала это сейчас, на пьяную голову, совершенно отчётливо – она заявилась сюда только ради Дамира. Исключительно ради него!

– Скотина ты, Нигматулин, – с отчаянием выдохнула она в пространство. – Настоящая скотина. Знаешь, как я по тебе скучаю? Ужасно. Просто ужасно скучаю…

Так, погодите. Если у неё нет номера телефона Дамира, то ведь адрес-то есть! Правда, не исключено, что он давно уже переехал… но проверить-то можно?!

Вита решительно подскочила к зеркалу, мазнула по губам помадой и критически оглядела себя с ног до головы. Свободный летний сарафан струился по фигуре лёгкими складками, тёмные волосы рассыпались по плечам, глаза лихорадочно и возбуждённо блестели, губы соблазнительно припухли, словно она целовалась всю ночь напролёт…

– Чёрт возьми, Меркулова, да ты просто красотка! – одобрительно произнесла Вита, показав зеркалу большой палец, а затем послала сама себе воздушный поцелуй.

Будь она трезвой, ей, разумеется, даже в голову не пришло бы идти сейчас домой к Дамиру в надежде на встречу. Но пьяным, как известно, море по колено… Поэтому уже через пять минут Вита, заперев дверь и кинув ключи в сумочку, спешила в сторону улицы Приморской, где жил Дамир.

Это был, что называется, “элитный” район города, застроенный дорогущими коттеджами и особняками, многие из которых располагались на первой линии от моря. Ну разумеется, где ещё могли жить сливки общества Нигматулины? В соседях у них был сам мэр, а также приткнулись сошки помельче: местные телевизионщики, артисты и журналисты, успешные бизнесмены и городские аристократы.

Кстати, вспомнила Вита, а ведь родители Дарины тоже снимали дом именно здесь, в этом районе, неподалёку от Нигматулиных. Интересно, где они сейчас? Может, и впрямь остались в Южноморске насовсем, как и планировали?

Достигнув перекрёстка, Вита свернула на Приморскую, которая, если идти всё время вперёд, вела прямо к морю. Сердце радостно затрепетало, когда она уловила знакомый до боли шум волн, который нельзя было перепутать ни с чем, и который так часто снился ей ночами.

Крики чаек были отдельным видом кайфа. В Москве тоже водились чайки, почему-то обитавшие в основном на помойках. Иногда, когда Вита засиживалась за работой почти до рассвета, в приоткрытое окно доносились их истошные вопли, и ей на несколько волшебных мгновений начинало казаться, что она снова в Южноморске, в своём детстве.

Господи, как же она соскучилась по морю! По её морю…

И Вита, решительно миновав поворот в закоулок, где стоял дом Нигматулиных, зашагала прямиком на пляж. Сначала ей нужно было поздороваться с моречком… а всё остальное – подождёт!

***

Несмотря на то, что Вита прожила на побережье первые семнадцать лет своей жизни и, казалось, давно должна была привыкнуть, встреча с морем в первый момент всегда ошеломляла её. Тот самый миг, когда она бежала по берегу в сторону этой бесконечной водной глади, слышала шум волн, ощущала на лице свежий ветер, а на губах – солёные брызги, неизменно пробирал её до дрожи.

Вот и сейчас, с разбегу выскочив на гальку, Вита на мгновение замерла, охваченная чуть ли не священным трепетом. С тех пор, как она отсюда уехала, были в её жизни разные моря и даже океаны, они со Славкой немало попутешествовали по миру… Но даже идеальные Мальдивы (с их безупречно голубой и совершенно прозрачной водой, с белым мягким песочком, уютными бунгало в тени изумрудных пальм, вышколенным обслуживающим персоналом, истекающими сладким соком экзотическими фруктами и свежайшими, нежнейшими, вкуснейшими морепродуктами) так и не смогли затмить для неё родной Южноморск. Всё меркло перед воспоминаниями о море и городе её детства. Да-да, в сравнении с галечным пляжем, прогулками на “банане”, назойливыми криками пляжных торговцев-нелегалов: “Сочная горячая кукуруза! Варёные раки! Вяленая и копчёная рыбка! Пирожки, чача, вино домашнее!” и грохочущей музыкой из летних кафе хвалёные Мальдивы проигрывали просто всухую. Славка, помнится, всё недоумевал в ответ на её кислую физиономию и допытывался:

12. Сэмик

Она обернулась. К счастью, гадать, как с Карпекиным, тут не пришлось – цвет кожи сразу же дал понять, кто именно стоит перед ней, широко и белозубо улыбаясь.

– Сэм! – завопила Вита, вскакивая и бросаясь ему на шею. – Господи, Сэмик! Как я рада тебя видеть!..

– А я-то как рад, – смеясь, он подхватил её и закружил в крепких дружеских объятиях. – Ты откуда здесь взялась? Я уж думал, у меня галлюцинации, – и осторожно поставил её обратно на гальку.

– Сегодня утром приехала, – наконец ощутив под ногами твердь, отозвалась Вита и немного отстранилась, чтобы полюбоваться на бывшего одноклассника.

В отличие от Тимура, Сэм не слишком-то изменился, во всяком случае, не оброс слоем защитного жирка, не обзавёлся пивным пузиком или лысиной. “Хм, постойте-ка… а среди чернокожих вообще бывают лысые?” – озадачилась вдруг Вита. Хотя Сэм ведь был наполовину армянином… а вот среди армян плешивых она встречала до фига и больше. Впрочем, Вита тут же пристыдила себя за то, что думает о какой-то ерунде.

Сэм, конечно, здорово возмужал за эти годы. Сейчас на нём были только пляжные шорты, и кожа цвета шоколада лоснилась в лучах предзакатного солнца, выгодно подчёркивая широкие плечи, упругость мышц и рельеф литых мускулов.

Он тоже с любопытством её разглядывал, и она пыталась понять по его лицу – не разочарован ли? Однако Сэм лишь довольно прищёлкнул языком и показал Вите большой палец, демонстрируя восхищение её внешним видом.

– Ты же в Москве сейчас живёшь? И каким ветром тебя сюда занесло? Надолго к нам? – весело поинтересовался он.

Вита неопределённо передёрнула плечами и привычно соврала:

– Вообще-то я по работе приехала. Насколько задержусь, ещё сама не решила.

– С Дамом уже виделись? – прямо спросил Сэм.

Кровь тут же прилила к щекам, как Вита ни пыталась сохранять внешнюю невозмутимость.

– Н-нет… пока нет.

– Но при этом ты в первый же день пришла к его дому, – беззлобно поддел её Сэм, блестя лукавыми глазами.

Вита даже рассердилась немного – за то, что попал прямо в точку. Но признаваться в этом, конечно же, не хотелось. Кому охота выглядеть чокнутой сталкершей?

– Да где к его дому-то? Я просто гуляла и завернула на пляж. С морем поздороваться! – запальчиво воскликнула она, но Сэм лишь покачал головой, как бы говоря: ладно-ладно, я тебе, конечно, “верю”, а затем миролюбиво поинтересовался:

– На встречу одноклассников завтра придёшь? Мы в “Горной лаванде” собираемся.

– Знаю, – кивнула Вита, – мне Карпекин уже доложил.

– Так ты и с Тимом успела увидеться? Резво, – усмехнулся Сэм. – Значит, придёшь?

– Возможно, – уклончиво отозвалась она и тут же сменила тему. – Ну, расскажи лучше о себе! Как ты, что ты… чем занимаешься, чем живёшь?

В этот миг, словно в ответ на её вопрос, к Сэму подбежала белокурая девчушка лет четырёх, похожая на ангела, – и с разбега врезалась в его колени.

– Я хочу купаться! – заканючил ангел. – Хочу купаться!

– Милена, ты забыла поздороваться, – укоризненно произнёс Сэм.

Девчушка подняла глаза на Виту и, опустив длиннющие ресницы, застенчиво выдавила:

– Здравствуйте…

– Здравствуй, – улыбнулась Вита в ответ.

– Это моя дочь, – пояснил Сэм, явно гордясь своим творением.

Вита не удержалась от шутки:

– Угу, я так и подумала. Вы с ней – ну просто одно лицо!

Но тут же серьёзно добавила:

– Круто, Сэмик. Она у тебя настоящая красотка, – и он моментально раздулся от гордости.

– Пап, ну купаться же! – Милена возмущённо потянула его за край шорт, но Сэм отрицательно покачал головой – ни дать ни взять строгий отец семейства.

– Поздно уже! Солнце садится, купальник не успеет высохнуть – замёрзнешь. Ты сегодня и так достаточно наплавалась, давай теперь завтра.

Судя по выражению Милениной мордашки, ей ужасно хотелось снова начать ныть и капризничать, но присутствие незнакомой тётки в лице Виты смущало и немного сдерживало.

– А у тебя есть дети? – подхватывая дочку на руки и примирительно целуя её в круглую щёку, полюбопытствовал Сэм.

Вита отрицательно качнула головой.

– А муж?

Она снова молча помотала головой. Господи, неужели Сэмик превратился в кумушку, намекающую на то, что “часики-то тикают”? Но, к счастью, он никак не стал развивать эту тему и комментировать её одиночество. И на том спасибо…

– А мороженое купишь? – Милена требовательно подёргала отца за мочки ушей. – Или молочный коктейль. Или сладкую вату!

– Куплю, куплю… – отозвался он немного рассеянно, словно думая о чём-то своём, а затем перевёл взгляд на Виту:

– Слушай, ты ещё не ужинала? Пойдём к нам! Пожрём, пообщаемся нормально.

– А твоя жена… она не будет против, что ты притащил на ужин постороннюю бабу? – усмехнулась Вита, уже готовая отказаться.

13. Грустный одинокий подросток

Одиннадцать лет назад

Закончив уборку и бросив мамин фотоальбом на свой письменный стол, чтобы позже к нему вернуться, Вита включила ноут и проверила, нет ли сообщений в скайпе от damir_dancer96. Ей не терпелось сообщить ему радостную весть о том, что она всё-таки едет в лагерь. Однако Дам не появлялся в сети со времени их ночного разговора – наверное, ещё дрых сном младенца. Хм, интересно, а как он отреагирует, когда узнает, что её поездка состоится благодаря его отцу? И вообще, можно ли ему об этом рассказывать? Мама её не предупредила… Вита снова почувствовала какой-то неприятный холодок под ложечкой, смутный дискомфорт, сама не понимая, почему её так цепляет тот факт, что путёвку ей оплатил Ильдар Нигматулин. “Ладно, – решила наконец она, – не буду вдаваться в подробности, просто скажу ему, что всё утряслось, вряд ли он будет докапываться до деталей”.

Затем, чтобы отвлечься, Вита открыла файл, присланный ей вчера Димкой Шаповаловым. Повесть называлась “Не стану взрослым”, и она невольно улыбнулась: история современного Питера Пэна о каком-нибудь наивном тинейджерском бунте? Из подростковой тематики Вита давно уже выросла, как она сама искренне верила. Она предпочитала читать книги исключительно о взрослых людях – успешных, состоявшихся, с серьёзными отношениями и нешуточными страстями, и герои её собственных книг всегда были старше самой Виты лет на восемь-десять. Но всё равно нужно было как-то убить время, так почему бы и не почитать? В конце концов, если ей совсем не понравится, можно будет отделаться общими фразами, вряд ли Димка потребует от неё подробного пересказа сюжета и сочинения на тему “Что хотел сказать автор”.

Оказалось, что это вовсе не наивная история, а остросюжетная и достаточно жёсткая проза о тайной подростковой секте. Её участники – школьники от четырнадцати до восемнадцати лет, так называемые “грустные одинокие подростки” – совершали ритуальные самоубийства под руководством безжалостных наставников. Тем временем группа старшеклассников-добровольцев пыталась выйти на след кураторов, чтобы предотвратить очередную волну бессмысленных и ужасных детских смертей.

Вита даже опешила поначалу, потому что не ожидала настолько сложной и серьёзной темы, однако первая глава была написана таким живым, таким образным языком, что она проглотила её залпом, даже не успев опомниться. И как подходило это определение – “грустный одинокий подросток” – к большинству её сверстников! Возраст такой: все чувства кажутся сильнее, эмоции острее, разочарования глубже, а проблемы глобальнее. Положа руку на сердце, разве сама Вита не бывала время от времени тем самым грустным одиноким подростком?..

Не верилось, что это вымышленная история, хотя, разумеется, она была таковой. Хорошо, что подобной секты не существует на самом деле… Впрочем, прототипы Димка использовал вполне конкретные, реальные – Вита без труда угадывала в тех или иных персонажах своих друзей и одноклассников, школьных учителей, а городок Морской, несомненно, был списан с их родного Южноморска.

Во второй главе появлялась главная героиня Василина, и Вита с изумлением узнала в ней… себя. Невозможно было ошибиться, Димка описал её с дотошной, художественной точностью, словно создал фотографию в прозе. Это было так же приятно, как и неловко, и, читая строки о себе, Вита невольно чувствовала, что краснеет.

“Васька была живая и изменчивая, как ветер. Невозможно было ухватить выражение её лица, поймать настроение – на её лице за минуту сменялся не один десяток эмоций. Она озабоченно хмурилась, и заливисто смеялась, и забавно морщила нос, и косила глазами-вишнями, и прикусывала нижнюю губу, сверкая белыми зубами, и смущённо заправляла прядь тёмно-каштановых волос за правое ухо…”

Вита поняла, что вот прямо сейчас, читая эти строки, заправляет волосы за ухо, и смутилась ещё больше. Чёрт, она и не подозревала, что Димка так хорошо изучил её привычки, жесты и мимику. Выходит, он всё-таки неравнодушен к ней, как уверяла Дарина?

Ну, по крайней мере, в книге главный герой – очевидно, альтер-эго самого автора – испытывал явную симпатию к Василине. Читая о его внутренних терзаниях и переживаниях, Вита понимала, что совершенно не знает Димку. Не подозревает, чем он живёт, что чувствует… Он всегда был для неё всего лишь приятелем, который любезно вычитывал её рукописи. Господи, какими же наивными и слащавыми ей теперь казались собственные истории! А уж ему-то, наверное, как смешно было это всё читать!..

Вита упоённо глотала главу за главой, сама ругая себя за спешку и возвращаясь, чтобы перечитывать особенно затронувшие её места. По спине бежали мурашки, глаза горели. Давно она так не ныряла в книгу, это было что-то совершенно невероятное! Она и не подозревала, что Димка настолько талантлив… И у неё даже не было к нему писательской зависти – ну, разве что белая. “Смогу ли я когда-нибудь научиться так же круто писать?” – думала Вита.

Она так увлеклась, что даже не сразу заметила, что на нижней панели ноутбука мигает значок скайпа: Дамир прислал ей сообщение!

“Привет, Хом. Мы с Дариной собираемся прокатиться до Грозовой башни и устроить пикник у крепостной стены. Ты с нами?”

Грозовая, она же смотровая, башня получила своё название из-за того, что в неё частенько попадали молнии. Башня была частью полуразрушенной военной крепости, которую воздвигли ещё в начале девятнадцатого века для защиты поселения от горцев. Крепость считалась объектом культурного наследия, но была ужасно запущенной и почти развалившейся – что, впрочем, не мешало местной детворе обследовать её вдоль и поперёк. Как круто было играть в прятки среди этих старых камней или пугать друг друга привидениями!..

14. Лучший мальчик

Самым удобным и быстрым способом добраться до крепости был речной трамвайчик, ходивший по Южанке. Река брала исток из горного ручья, который, в свою очередь, вытекал из ледника на вершине, и впадала в море. С голубого ручейка начинается река, ну, а дружба начинается с улыбки…*

Их дружба действительно началась с улыбки. С его улыбки, которая поразила маленькую Виту в самое сердце.

Её, трёхлетнюю, тогда впервые привели в детский сад, и она отчаянно рыдала, сидя на скамеечке в раздевалке, потому что мама, коротко клюнув её в круглую щёку, убежала на работу, не дав бедняжке даже опомниться.

– Успокойся, Виталина, – тщетно увещевала её воспитательница с непроизносимым для маленького ребёнка именем Анастасия Игоревна (после многочисленных и безуспешных попыток выговорить имя-отчество воспиталки Вита в конце концов стала звать её “Анастасига”).

– Мама заберёт тебя в обед! Поиграй пока с ребятами, посмотри, какие у нас в группе красивые игрушки, а после завтрака мы все пойдём гулять… Ну всё, хватит плакать! Где твой платочек? Вытри нос, и будем знакомиться с остальными!

Подвывая и всхлипывая, Вита, легонько подталкиваемая Анастасигой, послушно вошла в группу. Её тут же окружили – всем интересно было поглазеть на новенькую.

– Рёвуска-коровуска, – тут же снисходительно заметила какая-то противная рыжая пигалица. – Ты, сто ли, маленькая? Только малысы ревут.

Вита хотела было ответить, что никакая она не малышка, что ей, вообще-то, уже исполнилось три года и плачет она просто потому, что ещё не привыкла к садику и скучает по маме, и вообще – чего эта рыжая воображает, если сама не выговаривает букву “ш”, но… тут от толпы отделился вихрастый мальчишка и, улыбаясь во весь рот, с интересом спросил:

– А вот так умеешь? – и задрал правую ногу до самого уха.

Но она смотрела не на его ногу. Мальчишка улыбался так, словно делал это для одной только Виты в целом мире, для неё – и больше ни для кого на свете! И она уставилась, словно заворожённая, на эту его потрясающую улыбку.

– Не умею… – прошептала Вита, невольно улыбаясь ему в ответ сквозь непросохшие блёстки на густых ресницах.

– Ладно, научу, – с ноткой покровительства пообещал он. – Тебя как зовут?

– Виталина Меркулова…

– Виталина – витамина! – тут же захихикала та самая рыжая вредина, но мальчишка не поддержал её.

– Красивое имя, – он снова ободряюще улыбнулся Вите. – А меня зовут Дамир. Давай дружить?

Господи, как же всё просто, и вместе с тем – как по-настоящему, когда тебе три-четыре года!

– Давай, – кивнула Вита, неприкрыто любуясь его улыбкой. Заполучить в друзья вот этого классного Дамира – что может быть лучше?

Мальчишка без лишних слов взял её за руку и потянул за собой в группу.

***

Когда через несколько часов за ней явилась мама, Вита закатила самую настоящую истерику, потому что не хотела уходить домой. Дети как раз закончили обедать, и теперь пришло время сна. И хотя Вита не любила спать днём, Дамир пообещал, что будет весь тихий час рассказывать ей шёпотом всякие интересные истории.

– Может, и правда оставить? – заколебалась мама, робко и вопросительно покосившись на Анастасигу. – Похоже, адаптация проходит нормально…

– Ну нет уж, – воспротивилась воспитательница. – Это сейчас она уходить не хочет, а через полчаса снова начнёт по вам скучать и разрыдается. Достаточно для первого дня! Дети должны привыкать к саду постепенно, для них это и так большой стресс… Не всё сразу, не гоните коней.

Тогда мама, кое-как успокоив ревущую Виту, усадила её на скамеечку и принялась переобувать ей сандалии – с домашних на уличные. В этот момент в раздевалку выскочил Дамир, одетый лишь в трусики и майку, уже готовый ко сну – как всегда лохматый, улыбающийся, смешной, подвижный как обезьянка.

– Ты придёшь завтра? – требовательно вопросил он, обращаясь к заплаканной Вите.

Та перевела умоляющий взгляд на маму.

– Ну конечно, придёт, – заверила та, улыбнувшись мальчишке. – Судя по всему, ей в садике очень понравилось.

– Это мой друг, – важно сообщила Вита, сразу повеселев: ведь завтра они снова увидятся!

– Нигматулин! Дамир! Вот ты где! – в раздевалке появилась сердитая Анастасига. – Разве я разрешала тебе выходить? Ну-ка марш в спальню! И чтобы никакой болтовни во время тихого часа!

А мама вдруг побледнела.

– Нигматулин? – переспросила она внезапно севшим голосом. – Дамир Нигматулин?

– Да, – воспитательница в недоумении округлила глаза, не понимая, что её так удивило.

– Он же… сын Ильдара Нигматулина? – уточнила мама.

– Ну да, – снова подтвердила Анастасига. – А вы что, знакомы?

Мама застегнула ремешки на сандаликах Виты и медленно встала.

– Да, – как-то заторможенно откликнулась она. – Мы с ним учились в одном классе…

И, не сказав больше ни слова, схватила Виту за руку и потащила за собой.

15. Его глаза, влюблённые в другую

Почему-то Вита отчётливо вспомнила историю своего знакомства с Дамиром именно сейчас – когда речной трамвайчик вёз всю их компанию в сторону Грозовой башни. Забавно, как иногда цепко застревают в памяти самые ранние, самые малышовые воспоминания…

И странная реакция матери на имя “Дамир Нигматулин” вдруг тоже припомнилась так отчётливо, словно это было вот только вчера. А ведь тогда мама совершенно точно не общалась с отцом Дама, иначе так сильно не удивилась и не разволновалась бы. Стало быть, теперь, много лет спустя, они возобновили общение?.. Что-то здесь было загадочное, непонятное, и оно торчало в сознании, как заноза. Больше всего раздражало, что Вите никак не удавалось ухватить эту занозу за кончик и вытащить. Определённо, её маму и отца Дамира что-то связывало в прошлом, помимо учёбы в одном классе. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы до этого додуматься. Вот только что именно связывало? Дружба? Влюблённость? А может, наоборот, вражда?..

Вита решила, что после возвращения домой непременно внимательно просмотрит найденный на чердаке старый мамин альбом. Надо будет поискать там фотки из её школьного прошлого… ведь, если они с Ильдаром Нигматулиным учились в одном классе, он наверняка где-нибудь там засветился, пусть даже на заднем плане.

– Хом, о чём задумалась? – выдернул её из размышлений насмешливый голос Дамира. – Ты какая-то странная сегодня, всё в облаках витаешь.

– Вообще-то, неприлично задавать девушке подобные вопросы, – наставительно протянула Дарина, состроив таинственную физиономию и многозначительно покосившись в сторону Виты. – Может, она влюбилась.

– Влюбилась?! – Дам округлил глаза в утрированном шоке; выглядело это довольно комично. – И кто же этот несчастный?

– Кто бы говорил, – фыркнула Вита, выразительно покосившись на сплетённые пальцы рук Дамира и Дарины: они сидели рядышком, на одной скамейке, тесно прижавшись друг к другу. Видеть это было больно, но притворяться, что не видишь, никак не получалось. – Совет вам да любовь, дети мои… На свадьбу позвать не забудьте.

Своими плосковатыми шуточками и нарочито циничным тоном она как будто придавала ситуации меньшую значимость. Словно принижала её, подчёркивая несерьёзность происходящего.

– Главное, чтобы свадьба после крестин не вышла, – подхватил её дурацкую игру Сэм. – Предохраняться не забывайте, развратники!

Дамир, обычно такой острый на язык и даже болтливый, вдруг багрово покраснел и опустил ресницы, тихо и беспомощно пробормотав себе под нос:

– Придурок…

А Дарина, весело и совершенно открыто, не стесняясь, взглянула на Сэма и заявила:

– Судя по тому, как сильно тебя волнует эта тема, ты сам ещё девственник? Остроумный и великолепный теоретик?

Все, кто был на речном трамвайчике, грохнули дружным хохотом. Даже Вита не удержалась от улыбки, видя, как сконфужен Сэмик и как он тщетно пытается придумать какой-нибудь достойный ответ, а Дамир и вовсе ржал в полный голос, при этом не забывая (вот зараза!) обнимать Дарину за плечи.

Вита отвернулась, делая вид, что рассматривает проплывающие мимо береговые пейзажи. Сил больше не было таращиться на этих голубков, таких приторно-красивых, словно сошедших с обложки какого-нибудь журнала для тинейджеров.

– Хочешь пить?.. – к ней на скамейку неслышно подсел Димка Шаповалов, протягивая бутылку ледяного тархуна. Как всегда ненавязчивый, практически незаметный, но такой… незаменимый. Вита с благодарностью улыбнулась ему и сделала глоток.

– Я начала читать твою книгу, – негромко сказала она. – У меня просто нет слов, Дим. Это… это очень круто и здорово. Правда.

– Спасибо, – он тоже улыбнулся ей самыми краешками губ.

– Скажи, а у этой секты… и вообще у всей этой истории… есть реальная база? Может, какая-то жизненная подоплёка? – с любопытством спросила Вита. – Просто это так написано… ну невозможно поверить, что ты всё это выдумал!

Димка состроил преувеличенно постную физиономию и продекламировал тоном старого зануды:

– Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мёртвыми, случайны, – и тут же торопливо сменил тему, словно ему неловко было говорить о собственном творчестве.

Вита вспомнила о главной героине его истории, явно списанной с неё, и невольно смутилась. По всему выходило, что Димка и правда в неё влюблён. Думать об этом – тем более сейчас, когда он сидел совсем рядом – было ужасно стыдно. И в то же время, чего греха таить, где-то в глубине души ей было приятно. А какой девчонке неприятно, если в неё влюбляются? Эдакое поглаживание по шёрстке женского самолюбия, особенно на фоне милующихся Дама с Дариной. Ведь наблюдать за влюблёнными глазами Дамира, обращёнными на другую, было адски больно, а не наблюдать – невозможно…

– А мы сегодня утром дельфинов видели! – громко похвасталась между тем Дарина. – Они прямо к берегу подплывали… такие клёвые, красивые и игривые! И такие огромные, оказывается. Я одного даже потрогала. Кайфовые ощущения!

Вита почувствовала себя так, словно её окатили ледяным душем.

– Ты что, водил её на Русалочий берег? – напряжённо спросила она, повернувшись к Дамиру. И хотя Вита не сказала “на наш берег”, эти слова так и повисли в воздухе. Однако Дамир, то ли не считывая контекста, то ли искусно притворяясь, только беззаботно пожал плечами:

16. Ночной гость

Наши дни

Впечатления этого бесконечно долгого, насыщенного дня – первого дня в родном городе – не давали Вите расслабиться. Время перевалило за полночь, а она всё ещё не могла заснуть. Попробовала взять ноутбук и написать хоть пару строк для новой книги, но в голове была полная каша, поэтому, плюнув на эту затею, Вита просто врубила какой-то слезливый сериал и попыталась отвлечься на выдуманные киношные проблемы.

Однако вместо того, чтобы следить за перипетиями сюжета, она то и дело возвращалась мыслями к событиям минувшего дня. Боже, сколько же всего успело случиться! Ещё утром она была в поезде. А теперь она здесь, в Южноморске, в постели, и голова её буквально пухнет от обилия событий и эмоций.

Встречи – с Тимуром Карпекиным, с тётушкой Мануш, с Сэмом и его очаровательной дочерью, ошеломляющая новость о его женитьбе на Дарине, приглашение на завтрашнюю встречу одноклассников… А ещё – море, домашнее вино, с непривычки гудящие от долгих пеших прогулок ноги… Господи, в Москве она совершенно разучилась гулять, даже до ближайшего супермаркета выползать ленилась. А зачем, если есть курьерская доставка? Профессия, как ни крути, накладывала свой отпечаток на образ жизни – сидячая работа, замкнутость, полная погружённость в свой маленький уютный мирок. Вита ненавидела публичность, но, поскольку являлась популярной писательницей, вынуждена была мириться с регулярными интервью, автограф-сессиями, выступлениями перед читателями и прочей сопутствующей мишурой.

Однажды она в сердцах пожаловалась Славику: мол, как было бы клёво, если бы можно было нанять актрису на свою роль. Девушку-двойника похожего типажа, того же возраста и телосложения… чтобы она выходила в свет вместо Виты, выдавая себя за неё. Однако он не оценил юмора и обругал её нелюдимкой. “Ты тогда вообще из дома выходить перестанешь! – заявил он. – Законопатишься здесь, как Баба-яга в своей избушке… Нельзя же быть таким социофобом!”

Вспомнив о Славике, Вита с досадой поморщилась. Днём он буквально оборвал ей телефон, но она малодушно сбрасывала все его звонки, а потом и вовсе отправила короткое сообщение о том, что очень устала с дороги и хочет отдохнуть. Конечно, нехорошо было так жёстко игнорить собственного бойфренда, по совместительству – редактора, но сил разговаривать с ним у неё действительно не было. Да и желания, честно говоря, тоже.

Наверное, это ненормально – когда звонит твой парень, а ты не испытываешь ничего, кроме мутного, вязкого раздражения. Если бы между ними царила настоящая любовь, Вита уже должна была по нему жутко соскучиться – логично ведь? Но ей без него, наоборот, было очень хорошо. Странно, почему они со Славиком в принципе продержались вместе так долго? Они же совсем разные… Только на основании совместной работы? И, надо отметить, весьма успешной работы. Именно Славик “открыл” Виту как писательницу, дал ей путёвку в жизнь и помогал всем её книгам увидеть свет, начиная с самой первой.

Ей стало стыдно за свои крамольные мысли. Да, Славик немного зануден, но в целом он вполне хороший. И главное – любит Виту. По-своему, но любит… Симпатичный, обеспеченный, серьёзный, надёжный… а не бесится ли она с жиру? Нельзя разбрасываться такими золотыми парнями.

“Не хочу думать об этом, – наконец решила Вита, поплотнее завернувшись в простыню и уютно устроив голову на подушке. – Славик остался в Москве, а я – здесь, в Южноморске. Вот напишу книгу, вернусь и решу, что нам дальше делать”.

На экране её ноута вовсю бушевали сериальные страсти. Вита наконец начала незаметно уплывать в дрёму… и в тот самый момент, когда она уже почти заснула, в дверь постучали.

Это был настолько неожиданный звук для часа ночи, что Вита, вздрогнув, даже не сразу сообразила, откуда он исходит. Сердце испуганно заколотилось, хотя умом она понимала, что бояться ей нечего. Народ в Южноморске миролюбивый, никто не врывается ночами в домики, где живут одинокие туристки, чтобы ограбить их, изнасиловать или убить. Да и вообще… о том, где именно Вита остановилась, знали единицы: собственно, хозяйка коттеджа и Сэм, который вызвался проводить её вчера вечером. Скорее всего, этот незваный гость – кто-то из них. А с другой стороны… разве приходят ночью с добрыми вестями?

Вскочив с кровати, Вита прямо в пижаме и босиком прошлёпала к двери. Немного повозившись с пока ещё непривычным замком, она наконец открыла, даже не спросив, кто там.

За дверью стоял Дамир.