Осколки нежности

Пролог

В нашем богом забытом городке ничего нового не происходило. До этого дня.

Я затягиваюсь сигаретой, сидя в машине и с удивлением смотрю на двух новеньких девчонок, что стоят у магазина и о чем-то спорят.

Они близняшки. Видно, что одинаковые на лицо, очень похожи, но это если присмотреться. Потому как выглядят они конечно по-разному.

- Вон эта девчонка, про которую я тебе говорил! – Вадик указывает на одну из них и открывает дверь машины. Я делаю музыку тише, и он кричит:

- Эй крошки, покатаемся?

А потом дико смеется, потому как одна из них, та что блондинка бросает на нас испуганный взгляд и делает шаг в сторону, а вторая – брюнетка, радостно машет рукой в ответ. При этом пританцовывает, демонстрируя стройные ноги и округлые бедра.

Вот и вся разница. Сразу на лицо.

Первая скромница и одета как мамина дочка – все закрыто, все серенько, чтобы не привлекать внимания. Трикотажное платье скрывает даже коленки, а волосы на голове собраны в идеальный хвост. Вторая же в боевом раскрасе и в короткой юбке – наклонится, увижу задницу. А она у нее судя по фигуре – зачет.

- Классная, - мычит друг. – Позовем в гости? Спорим, в первый же день даст?

Я затягиваюсь, выпуская дым. Уверен, так и будет. По этой сразу все видно. И тем не интересней – мало их таких что ли. А вот эта заучка…Почему-то взгляд мой прилипает именно к ней.

- Да на фиг они нужны, - хмыкаю, потому как проснувшийся интерес к блондинке, меня нервирует.

Мне не о девках надо сейчас думать, а о своем будущем. Почти собрал нужную сумму денег, чтобы навсегда свалить из этой дыры. Осталось решить пару вопросов, и я свободен.

- Все валят отсюда, а эти переехали. Отбитые. – Говорю с ухмылкой.

Нашим городом правит криминал. И это обстоятельство связало нас покрепче братской крови – все там и я не исключение. А заканчивать где-нибудь на нарах я не готов.

- У них трагедия в семье вроде, - говорит Вадик. Эти две новенькие его соседки. – Батя по этапам всю жизнь ходил. Откинулся и помер, а на этих цыпочек повесили все его долги. Им пришлось все распродать и пуститься в бега. А толку, все равно найдут, если так пресанули жестко.

- Нашли куда приехать! – цежу сквозь зубы.

Маменькин пирожок в очках бросает на меня смущенные взгляды, пока ее сестрица улыбается во весь рот.

Фильтрую этих двоих, выбрасывая брюнетку за ненадобностью и снова смотрю на серую мышь.

Дыхание отчего-то сбилось. Надо бросать курить, думаю про себя, но что-то мне подсказывает не в этом дело.

Скромница, мать его.

Снова встречаюсь с ней взглядом.

Медленно и нагло осматриваю ее всю с головы до ног, и она краснеет. А ножки у нее зачетные. Стройная, тоненькая, маленькая.

Становится жарко, когда зачем-то представляю, что она, эта мелочь, лежит подо мной. В ней роста и веса в два, а то и три меньше моего. И мне такое соотношение нравится.

- Все, поехали, - бросаю грубо, не давая Вадику выйти из машины. – Не смей.

- Да ладно, позову на хату, глядишь развлекемся.

- Не надо, я сказал. Они не придут.

- Спорим? – улыбается друг и все-таки выходит, и идет к ним.

Выдыхаю, наблюдая за происходящим.

Близняшка брюнетка радуется приглашению. Дурочка, если бы ты знала, на ЧТО тебя зовут. На ватных ногах уползать будешь. А потом с такой репутацией жизнь сладкой точно не покажется. А та, что блондинка машет головой, идя в отказ. И это прекрасно. Хуже доступной девки нет ничего.

- Согласны. Придут сегодня к десяти. – Довольно говорит друг, возвращаясь, и я не глядя в их сторону, давлю на газ.

Что ж, посмотрим. Возможно вечер обещает стать интересным.

***

Зря я высунулась из дома этим промозглым вечером.

Этот чужой маленький городок мне совсем не знаком, а банды хулиганов, что живут улицей навевают неподдельный ужас.

Но я, собрав волю в кулак, бесстрашно иду в логово одного из них.

Меня трясет от волнения, дрожь прошибает тело, а холодный воздух стягивает легкие в комок страха.

Лучше бы шила платья дома или читала любовный роман. Но в этом городке свои порядки. Если ты новенькая и хочешь не пропасть и не стать изгоем, подчиняйся законом улиц. Меня пригласили на эту вечеринку – я пришла. Но не для веселья, а чтобы сказать Плахову, что он герой, что он бесстрашный и смелый. То, что он вчера сделал, под силу далеко не каждому. И от поступка этого парня, я до сих пор под впечатлением.

В квартире его друзей оглушающе громко звучит музыка.

Дым сигарет бьет по носу, и я морщусь.

Обстановка и убранство комнат оставляет желать лучшего, но меня не удивить – в нашем доме точно такой же ремонт конца девяностых.

Я обхожу квартиру в поисках этого героя, но так и не найдя, спешу на выход.

Дурацкая была затея!

Глава 1

- В этом городке сплошной беспредел, судя по сводкам, - говорит сестра. Но не со страхом, как подобает приличной восемнадцатилетней девушке, а с восхищением.

Интернет еще ловит, пока мы едем по трассе, но уже тянет плохо. Карина жадно всматривается в лица парней на фотке с какого-то паблика и с мычанием кусает губы.

- Смотри, очкарик, - называет она меня и пихает локтем в ребра.

Я машинально поправляю на носу очки, недовольно выдыхаю:

- Что там?

- Какой красавчик, видишь? Мама дорогая!

Я без особого интереса смотрю на фото парня, что стоит посреди темной улицы на фоне каких-то старых построек и гаражей. Его голый торс и вправду красив, но полоска спортивных шортов располагается слишком низко, а лицо – ну ладно, симпатичное, искривлено злобой.

- Демид Плахов, - говорит сестра. – Надо запомнить! Интересно через сколько дней мы с ним познакомимся? Городок небольшой, думаю максимум через недельку.

Я выгибаю удивленно бровь. Смотрю на нее с минуту, но она так увлечена, что не ведет и ухом.

А ведь она запомнит. Или даже не так – она сделает все, чтобы это ОН ЕЁ запомнил. Скромность не ее конек, а жаль. От ее раскрепощенности и вольному, не по годам образу жизни, наша мама не хило страдает. Сколько ночей она проревела за этот год, сколько раз мы с ней бросались в ночь на поиски Карины. А у Карины любовь. У нее свобода. У нее жажда красивой жизни в компании молодых парней.

- Красивый и дружки его такие же. – Говорит она восхищенно. – Отморозки, конечно, но ладно, где наша не пропадала.

Я молчу. Смотрю на фото и не понимаю, что происходит.

Мне стало мало воздуха. А в груди настоящий пожар. И какое-то странное чувство, что-то типа предчувствия, что ледяной взгляд этого парня, я скоро почувствую на себе...

Я вздыхаю и отворачиваюсь. Смотрю в окно, пытаясь успокоить сбившеиеся дыхание. Лес сменился каким-то посёлком, и мы сворачиваем на заправку.

- Пятиминутная остановка, - орет водитель.

- Девочки, выходим! – командует мама и мы с сестрой поднимаемся. – Карина, тебе еще надо?

- Надо конечно! – рявкает она в ответ и несется к туалету.

- На приличные гигиенические средства – денег нет, - сказала хмуро мать, протягивая сестре прокладку. – Последняя.

А потом вздохнула и вынула из сумки бинт и упаковку ваты.

- Вот возьми, с этим справишься? На всякий случай. – Голос матер прозвучал виновато, сестра же пошла красными пятнами от возмущения.

- Что это, ма?! – фыркнула Карина и я сочувственно поджала губы. Кажется, очередной истерики не избежать. – Что за фигня? Я не буду это…Мне это по-твоему в трусы засунуть?

- Засунь! – повысила голос мама. – Я всю молодость так ходила и ничего. Все так ходили, и ты не рассыпешься! Ну нет у нас сейчас денег ни на что! Не меленькие уже коровки, должны понимать!

Карина ожидаемо пустила слезы, с остервенеем влетела в кабинку туалета и яростно хлопнула дверью. Мама снова вздохнула и, стерев под глазами размазанные тени, поправила прическу на голове.

- Я у автобуса подожду. И давайте тут недолго.

Я кивнула, закусив губы, поправила на носу очки, которые вечно сползали, и покосилась на дверь кабинки, в которой шуршала сестра. Вздрогнула, когда та вылетела злющая как фурия.

- Все так живут! – передразнила Карина мать. – А я не хочу, понимаешь? Я не хочу жить в этой нищете! Я лучшего себе желаю! – последнюю фразу выкрикнула и ударила ладонью по раковине. Затрясла рукой, зашикала.

- Да успокойся, - сказала я как можно мягче. – Вот доберемся до нового места, а там станет ясно все.

- Ой, места! – выдохнула в сердцах Карина и повернула кран, в надежде помыть руки, но из ржавого носика не выбежало ни струйки. – Что там за место, подумать страшно. Из одной нищей дыру в другую. Что это за городок ты вообще знаешь?

- Интересовалась, - ответила я уклончиво, - поправляя перед зеркалом горло сиреневой водолазки. Провела пальцами по идеально собранным в хвост волосам.

На самом деле место куда мы держали путь, а точнее небольшой городок у подножия гор не славился роскошью и достатком. Много лет назад он относительно процветал за счет фабрики по изготовлению пряжи и полотна. Но фабрика давно разорилась, а вместе с ней и народ – большинство из местных разъехались кто куда.

- Но согласись, - я примирительно погладила сестру по плечу. – Это лучшее, что мы могли сделать. Оставаться дома было уже невозможно. Да и нет у нас больше этого дома.

- Знаю, - выдохнула она и мы обе замерли у зеркального полотна.

Мы близняшки. Она старше на пять минут, а кажется, что между нами пропасть как в минимум пять лет. Я чуть ниже ростом, волосы мои светлее и как будто серее, словно весь блески золото досталось старшей сестре. На лицо одинаковые, но у меня очки, а ее глаза видят этот мир кристально. Да и по фигуре полный провал. Нам обеим по восемнадцать, но у меня ни груди, ни бедер, зато Карина с формами, да еще какими!

- Салфетку дай! – приказала и выставила руку.

Глава 2

В душном автобусе пахнет жареными пирожками с капустой. Жирными и горячими. Пока автобус стоял на заправке, пассажиры успели затариться провизией – пирожки, растворимый кофе в пластиковом стаканчике, луковые чипсы.

Карина громко простонала, пробираясь к своему месту, я лишь задержала дыхание.

- Мужчина, ну вы жрете этот жир, проголодались, черт с вами, но чавкать так зачем? – высказалась она громко и грубо. Я вжала голову в плечи. Мама ахнула и прижала ладони к полыхающим щекам.

- Бога ради, извините! – защебетала мама перед незнакомцем, лицо которого растянулось от изумления, а тонкие губы блестели от яства.

- Вот же язва она у вас, и никакого воспитания! – он указал в Каринку жирным пальцем. – Мне плевать, а вот вас она, милочка, в могилу то загонит. С таким-то гонором!

- Простите.

- Да мам, хватит! Что ты лебезишь перед ним. – Одернула ее сестра. – Поехали уже, а? – крик водителю. – Мальчик хватит хрустеть чипсами, не в столовой!

Мальчишка, сидящий перед нами торопливо скомкал пачку и сунул в рюкзак.

В салоне автобуса воцарилась секундная тишина, я наивно выдохнула, расслабляясь, а потом слух разрезало на десятки недовольных голосов. Все, абсолютно все восстали против Карины.

Сунув в уши наушники, я отвернулась к окну.

Время перемен – не иначе. Автобус тронулся, я прикрыла глаза, всей душой ощущая, что перемены уже не за горизонтом.

Сестра тыкала острым локтем меня в бок, пытаясь поныть, но я притворилась спящей.

Я всегда была тихой и скромной, хорошо училась и в свои восемнадцать уже имела много достижений: и медаль с олимпиады по математике, и по шахматам и десятки грамот за поэзию – я писала стихи. А еще я люблю шить и рисовать эскизы платьев. И даже подала документы в местный техникум на модельера! Вчера пришел ответ, что я зачислена. А значит этот новый городок не так уж и плох.

Каринка же только мечтала стать знаменитой и богатой. Ни к чему не стремилась она так сильно, как в возможности удачно выскочить замуж. Проявляла интерес к косметике, модным шмоткам, в школе ее держали только из-за того, что списывала как лиса у всех, а пока пишет – запоминает, да за то, что была активисткой – и театральный кружок на ней держался, и сценарии ко всем праздникам писала она.

Школа в целом нами гордилась, но вот парадокс – дома хвалили и ставили в пример меня, отчего у сестры выработался ко мне стойкий иммунитет неприятия.

- Заучка! Пугало! Не позорь мое лицо, - это я слышала от сестры чаще всего.

Да я и сама это понимала и комплексовала по полной. Очки эти еще все портят. Но не стереть же себе лицо, я же не виновата, что мы близнецы…

Я открыла глаза – за окном мелькали кресты и надгробия, мы проезжали мимо кладбища. И сразу вспомнился отец. После его странной смерти в том году, нам пришлось прилично ужаться – и в деньгах и в целом по жизни. плюс его долги перекочевали на ни в чем не повинную маму, а соседи кинули дружно в игнор – жена уголовника, им всем порядком надоела. После школы мы обе поступили в колледж – я на кройку шитье, а сестра в медицинский на медсестру. И вот теперь бежим в новую жизнь от проблем, долгов, прошлых страхов. Мама называет этот побег «поближе к училищам» – в небольшой городок у кромки леса и гор. С трудом верится, но впадать в отчаяние как сестра я не намерена.

Для лучшей жизни нам даже пришлось продать свою трешку, погасить кое-какие долги и на оставшуюся скромную сумму купить небольшую двушку в бывшем общежитии, в котором перепланировка и нормы БТИ вышли из чата. Комнаты отдельные, но кухня и душ общие на три квартиры – это пугало и огорчало. Но выбора у нас не было.

Автобус кряхтел и дергался, везя нас в новую жизнь.

Мама невидящим взглядом смотрела в окно, за которым стремительно темнело. Я думала о своем, по привычке поджав губы. А Карина обиженно фыркала: на водителя, который вез ее – не как принцессу, а как будто дрова; на сидящую впереди бабку – от той и в правду воняло рыбой; на ее внука, что все-таки смаковал чипсы; на разбитые дороги, болящий живот, да на жизнь в целом.

Всё шло не по плану.

Глава 3

Городок встретил туманом и прохладой, которая колючими объятиями вцепилась в ребра – ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Автобус на прощание прокряхтел что-то не очень веселое и отбыл в туман. Уставшие пассажиры разбрелись по разным сторонам и скрылись из вида. На остановке остались я, мама и Карина.

- Девочки, берем вещи и пойдемте. Наш дом всего в километре отсюда.

Мама потерла ладони, со вздохом окидывая взглядом наши пожитки. Немного добра нажито.

- Километр? На шпильках с баулами? – цокнула Каринка истерично. – Вы издеваетесь?

- Ну Карин, а как иначе? На такси денег нет. Сейчас нам первое время надо экономить, потом все наладится.

- Опять экономить! – взвизгнула сестра и я примирительно сказала:

- Мам, я возьму свой рюкзак и два чемодана. Ты эти два. А тебе Карина то что осталось. Не переломишься.

Сестра скривилась, закатив глаза, но вещи все-таки подцепила.

Перешли дорогу, миновали двор кирпичной пятиэтажки и свернули за островок гаражей.

- Страшно, - цокая каблуками прошептала Карина.

И вот здесь я была с ней солидарна.

- Осталось сто метров. Сейчас обойдем крайний гараж и будет наш двор. – Мама дышала отрывисто от тяжести, но вида не подавала, улыбалась, кивая нам и подбадривая.

За крайним гаражом раскинулась автостоянка, а аккурат за ней возвышались серыми кляксами многоэтажки.

Вечерний ветер гонял по асфальтированной дорожке мусор, а с ближайшего к нам дома доносилась музыка и смех парней.

Мы втроем обернулись: у крайнего подъезда стояла черная иномарка с открытыми дверями, а рядом громко разговаривала компания молодых парней. Громко же играла музыка и они перекрикивали один другого.

- Группировка что ли какая-то? – буркнула под нос мама, поудобней перехватывая сумки. – Час от часу не легче. Ой, девочки, смотрите мне! Никаких парней, ясно вам? Ничего хорошего от них. А вы у меня красавицы, умницы. Успеется замуж выйти. Замуж не напасть, главное за мужем не пропасть, вот.

Я кивнула, отворачиваясь и ускоряя шаг, а сестра, напротив, замедлилась и специально громко сказала:

- Ой, мама, а молодость тогда на что?! Правда ведь, мальчики?!

Я замерла. Даже не так. Я впала в оцепенение. Оглянулась на парней.

Ну конечно они заметили мою сестру. Засвистели ей, что-то закричали, а эта выдра и ножку вытянула и помахала им, одаривая улыбкой.

- К нам иди? Ты кто такая? Новенькая?

Хор голосов окутал двор.

- Успеется! – крикнула сестра и направилась к нам, виляя бедрами.

- А ну пойдем! – шикнула на нее мама. – Кому сказала? Карина!

- Да иду я, иду! – надула она и без того пухлые губы. – Да я пыталась понять – есть там этот Плахов или нет. Чего вы смотрите на меня так испуганно? Господи, дай мне сил! Мама истеричка и сестра ботан! Синий чулок! Вот везуха!

- А ну замолчи, бесстыжая! – одернула ее мама.

Я же просто отвернулась. Поспорить с ней я всегда успею.

- Плахов вроде за рулем сидел, - пробубнила Карина, нахмурившись.

- Господи, о ком ты? – ахнула мама. – Ты же видела их – это бандиты, будущие или уже. Все в черном, бритые, спортивные.

- А бандиты так выглядят? – передразнила Карина и я осуждающе цокнула.

Иногда она ведет себя как ребенок, хоть и выглядит как…И иногда мне хочется влепить ей подзатыльник. – Ах, да, тебе же видней.

- Карина! Хватит ко всему приплетать отца! – мама поставила чемодан на асфальт. – Субкультура у них видно. Андеграунд или что там сейчас модно.

- Ма, что за словечки? – прыснула смехом Каринка и ударила меня локтем в бок.

- Ай! – мама махнула на нас рукой и торжественно объявила: - Ну вот и наш дом.

- Чем воняет? – сморщила нос Карина. – Чувствуете?

- Да вроде нормально пахнет, - пожала плечами мама.

Пошарпанная трехэтажка. Три подъезда. Лавочки во дворе, груды окурков и мусора.

Черная кошка пробежала через двор, громко мяукнув, черное воронье завопило на мусорных контейнерах, что стояли здесь же, посреди двора.

Компания парней за спиной громко засмеялась, и музыка из машины сотрясла окна первых этажей.

Я поежилась.

Пока мама искала в сумочке ключи, Карина сорвала со стенда цветное объявление и наконец, на ее лице появилось подобие улыбки.

- Вот это мне надо, вот сюда я пойду! – сказала она, комкая листок и пряча в карман.

- Что там? – мама удивленно хмыкнула.

- Набор в школу дефиле. Хоть что-то приличное есть в этой дыре.

- Приличное! – мама фыркнула, открывая дверь. – Одни беспутницы на такое ходят. Не пойдешь. Особенно в наше время, когда криминала полно. Ты моделька, он бандит – понятно же. Учитывая, что здесь такие имеются.

Глава 4

Мебель не перевозили. Мама сказала, что в квартире все есть. И то была правда. Неприглядная, но правда.

Все еще пытаясь восстановить себя после встречи с Плаховым, и собрать себя по осколкам, захожу в нашу квартиру. Замыленным взглядом обвожу стены и мебель.

Смотрю на предметы, а вижу его…

Мотаю головой, прогоняя наваждение.

Зал, что станет маминой комнатой. Большая комната с большим же окном. Польская стенка-шкаф у стены в точности, как и была у нас в старой квартире, коричневый диван, просевший посередине, пыльный палас и старенький телевизор, благо хоть плазма, а не короб.

В нашей с сестрой спальне, что ведет из зала – односпальная кровать на пружинах и небольшой диванчик синего цвета, письменный стол, трюмо и шкаф для одежды. Но здесь обои новые – персикового приятного для глаз цвета и в тон к ним плотные шторы. Не плохо, даже весьма симпатично…

- Жить можно! – я пожала плечами и поставила свой рюкзак на кровать.

Покосилась на сестру-истеричку, она и без того бешеная, а в месячные и подавно. Лучше уж уточнить. Подняла осторожно рюкзак и, обернувшись, спросила: - Ты на кровать или диван? Где спать будешь?

Карина стояла посреди комнаты как статуя и на лице ее отражалась вселенская печаль. Она медленно, словно кукла-робот на почти севших батарейках, стянула с себя желтый свитер, расстегнула юбку, и та упала к ногам. Она переступила через нее, отбросила носком на диван. Дернула чемодан на себя и вытащила оттуда первые попавшиеся джинсы.

- Ты чего? – нахмурилась я. Сестра же натянула джинсы и футболку, а потом траурным голосом сказала:

- На диван. Если он не воняет. Там хоть окно поближе. А то здесь воздуху мне не хватает.

Я снова опустила рюкзак на кровать.

- Хорошо. – Покосилась на нее. Не сдурела ли она разом? Хотя куда уж больше…

Сажусь на кровать, примеряясь. Мягко. Удобно.

Перед глазами вдруг проносится ужасающая картинка: я на этой кровати с Плаховым.

- Господи! – шиплю себе под нос. Вскакиваю, мотая головой.

Кажется, что я до сих пор ощущаю его запах. Он словно поселился здесь вместе с нами. Его одеколон. Его запах…тела.

Манящий. Дразнящий. Преследующий.

- Черт! – ругаюсь, охая. Пожалуй, это самое плохое слово из моего рта за этот месяц. А быть может и год. До чего же я прилежная!

Хмыкаю.

- Вот! – произносит сестра, кивая мне. – Даже ты ругаешься. Мама как обычно все испортила.

- Карина! – одергиваю ее, пытаясь говорить спокойно. Не хочу, чтобы она заметила во мне перемены. И не дай Бог, мама! – Нормальная квартира, успокойся! И мама в априори не может нам ничего испортить! Это же наша мама, она нас родила, вынянчила, она душу и сердце нам отдает. Каждый день и миг она живет нами. Ты не забыла, нет?

- Не забыла! – кривится сестра. Морщится. Поджимает недовольно губы. – Да ты про квартиру подожди, мне привыкнуть надо. Я вообще про Плахова говорить начала.

- Пф-ф! – фыркаю как-то шумно.

Отворачиваюсь. Непослушными руками достаю вещи из рюкзака.

- Он к нам пришел! Сам! Понимаешь? – с придыханием говорит сестра за моей спиной.

- Не к нам, а к другу. – Замечаю.

- Не суть! Пришел, а она нас как детей малых за ручку! Одергивала при нем, позорище!

- Позорище – это виснуть у незнакомца на шее. – Говорю укоризненно, поправляя очки.

- Кто вис? Я даже не успела!

- И хвала всем богам, что тебя остановили! – Говорю громче положенного. Даже представлять не хочу ее и этого…Плевать конечно, но в груди колит неприятным и это меня не радует.

А потом перед глазами опять мутнеет. Я точно переутомилась, потому что то, что я на мгновение вижу, заставляет меня краснеть и гореть: я все в тех же очках, но как говорится на голое тело. А Плахов тоже обнажен, и он тянет ко мне свои руки.

Мотаю головой. Фырчу как лошадь.

Как хорошо, что я приличная. Потому что даже сейчас мой мозг меня не травмирует. Все, что ниже ЕГО пояса – было заблюрено. И дай Бог, чтобы я никогда не увидела его…кхм…достоинство.

- Это просто жесть! – вскрикивает Карина и я, вздрагивая, оборачиваюсь.

Сестра переключается на убранство комнаты, рассматривает все с печальным видом.

– А вдруг тут клопы?

- Мама заказывала уборку. Да и мы не белоручки. Завтра все перемоем. На вид, нормально.

Я шмыгнула носом – идиотская привычка – нервничая я всегда делаю вид, что у меня насморк…

- Я честно, боюсь заходить на кухню. Боюсь в туалет и – о, Боже, в общий душ. Ты вообще представляешь, какой там ад? А если еще тараканы?! – затряслась Карина.

Я выдохнула.

Сестра с детства боялась пауков и тараканов. Я же не боялась ничего. До этого момента, пожалуй.

Сосед и его дружки, которые, наверное, бывают в этом доме часто, спокойствия не вызывают…

Глава 5

Все вокруг завертелось в бешеной панике.

На мой крик на балкон выбежала мама с соседкой, ахнула за спиной Карина, хлопнули двери квартиры, потом внизу – подъезда.

Все устремились во двор, я же стояла, не шевелясь. От страха, что сковал тело, онемели не только ноги, но и язык.

С бешено стучащим сердцем я смотрела на малыша, который наклонившись, стоял на карнизе и смотрел вниз. При этом он держался руками за боковину окна, но ножки его уже стояли снаружи!

- Где его родители?! – прокричали снизу. Во дворе уже собралось немало народу. Кто-то звонил в полицию, кто-то в службу спасения, но одно было ясно точно – времени выжидать нет.

Плахов с друзьями, наконец, открыли дверь подъезда и скрылись внутри.

Отмерев, я заспешила во двор. И пока бежала по ступенькам, попыталась взять себя в руки и мыслить здраво. Но едва я вышла во двор, как все мое спокойствие улетучилось. Малыша привлекали голоса с улицы, крики и шум и он наклонился больше. А потом его ручки отпустили бетонную стену, и я зажмурила глаза.

Зажала руками рот, зажмурилась до боли. А когда услышала крики вокруг и вовсе, чуть не потеряла от страха сознание.

Раз, два…

Три!

Я распахнула глаза, боясь увидеть ужасное.

Малыш свисал с четвертого этажа, держась ручками за металлический карниз. И плакал.

Его голубые штанишки чуть сползли, с одной ножки слетел носок.

- Долго он так не удержится! Ловите! – прокричала рядом наша мама, когда парни растянули внизу покрывало.

- А этих опять нет дома! Вот алкашка Наташка, опять его одного оставила. А он уже видишь какой ушлый, до окна добрался! – прошипела соседка. – А в квартиру то не попасть, наверное, заперто на ключ.

Окно было распахнуто настежь, шторка развевалась на ветру, в комнате ярко горел свет. Но спасти малыша было некому. Судя по разговорам в толпе, его мать опять загуляла, оставив его дома одного.

Как бы мы бедно не жили раньше, как бы не было плохо, надо отдать должное – наша мама никогда не оставляла нас одних или с кем-то посторонним. Максимум с бабушкой. Бабушка у нас дама оригинальная, конечно и об этом другой разговор, но она родная и на нее всегда можно было положиться.

- Дверь ломают, - кивнул соседке ее сын – нарисовавшийся откуда-то Вадик.

Он покусывал губы, нервно теребя волосы, слушал кого-то по телефону, что зажал ухом и плечом.

- Да пусть выламывают скорей! – процедил он собеседнику и бросился под окно, где ребенка готовились поймать.

Он висел, держась руками вот уже секунд двадцать, а казалось целую вечность.

В толпе ахнули. Закричали.

Я вскинула голову. И обмерла.

В окне на пятом этаже появился парень. Недолго думая, он сел на подоконник, развернулся и перекинулся за окно.

Мои ноги подкосились.

К такому меня жизнь не готовила.

Теперь за окнами весели двое: малыш на четвертом и Демид Плахов на пятом.

Я простонала, кусая губы.

Демид ногами зацепился за створку окна на четвертом и разжал руки, обрушиваясь всем своим весом вниз.

Толпа ахнула. Мой собственный крик потонул в моем же хрипе.

Я дышала рвано, шатаясь от паники, но не осознавала этого. Лишь слышала себя словно со стороны.

Плахов чудом удержался на карнизе четвертого этажа. Малыш ревел громко и одна его ручка соскользнула с карниза, но в это же время за вторую его поймал Демид. Дернул на себя, и они оба рухнули в квартиру.

С подоконника приземлились знатно – штора оборвалась и исчезла в квартире. Но упасть на пол и на асфальт разные вещи…

Все с облегчением заголосили. Вадим и еще один парень бросили натянутое покрывало и рванули в подъезд.

Мама прослезилась и аплодировала сейчас самому отвязному парню района, еще не догадываясь, что совсем скоро испытает по отношению к нему совсем другие эмоции.

Сестра Карина прыгала на парня в кожаной куртке – друга Плахова и тот обнимал ее в ответ.

- Демид – герой! Впрочем, и не удивительно, что именно он спас!

- Плахов – красава!

- Дэм, молодчик!

Доносилось со всех сторон.

Я выдохнула, испытывая искреннее восхищение этим парнем. Разве может быть ужасным человеком, совершая такие поступки? Рискуя собой…Сомневаюсь. Только доброе сердце и бесстрашная душа способны на такие подвиги…

Соседка тетя Галя курила рядом и бурно обсуждала произошедшее. Вторили ей несколько женщин, наших соседок по подъезду. Дамы как на подбор: засаленный халат, тапочки с пушком (разного цвета, но модель одна), и сигаретка в зубах.

Надеюсь наша мама такой не станет. Да ну, даже представить сложно.

Мама хоть и выглядит сейчас не ахти, уставшая и измученная, но в ней всегда читалась грация и стать. Про таких говорят породистая. Вот есть в ней что-то, есть.

Глава 6

Он взял меня за протянутую ладонь и дернул вверх, поднимая.

- Благодарю! – буркнула я и поспешила протиснуться мимо него, чтобы сбежать. Но не тут-то было…

Своим мощным туловищем он загородил весь проход.

Я уткнулась в него, отступила назад. Поправила очки на носу и только сейчас заметила, что его ладонь разодрана, а на пальцах кривыми струйками засохла кровь.

- Ты поранился. – Выдохнула.

- Есть немного, - хмыкнул он. – Об оконную раму. Окно у них не пластиковое, а деревянное – щепки летели во все стороны. Как это старая рама меня выдержала – хороший вопрос.

- Сам Бог спас! – ляпнула первое, что пришло на ум.

- Да ладно тебе, можно просто Демид. – Он улыбнулся.

- Я про тебя. Ты ребенка, а те…

- Да понял, я понял, - перебил он. – Шучу.

С прохода он отходить не собирался, а у меня вдруг клаустрофобия проснулась. Не страдала ею раньше, но что ж, все случается впервые…

Я обернулась к раковине и включила воду. Хотелось нахлебаться льда и окунуться в холод, и я повернула кран в бок – пусть льет ледяная!

- Надо промыть и забинтовать. – Я кивнула на его руку. Взгляд выше его подбородка решила не поднимать. – Сильно болит?

Он сжимал пальцы в кулак и всей картины не понять. Но судя по всему рана не была поверхностной.

- Давай, - кивнула на руку.

Беспокойство и желание помочь почти вытеснили на задний план неловкость и страх. И я немного расслабилась. И почти забыла, что передо мной парень, которого я почему-то стесняюсь.

- Попробуй, - сказал он, переступая порог и закрывая за собой дверь.

- А..э-э, - я изумленно вскинула брови. Он же скинул куртку прямо на пол и оставшись в одной черной футболке протянул мне свою руку.

Что ж…

- Разожми?

Он послушно разжал кулак.

Посреди ладони порез, рваный и глубокий. И как только его ладонь натянулась, из ранки снова выступила кровь.

Я ахнула. Не то, чтобы я вида крови боялась, но…

- Не смертельно, не паникуй, - уголки его губ дрогнули. На серьезном лице появилось подобие улыбки.

- Не паникую, - повела плечом.

- Бледнеешь, - хмыкнул.

- Давай, промой рану, - я снова потрогала струю воды, разбрызгивая капли.

- Помоги. – Произнес, чуть наклоняясь и заглядывая в мое лицо. На мгновение показалось, что он хочет снять с меня очки, потому что его руки взметнулись вверх, но тут же приняли исходное положение.

- Краснеешь? – Меня и вправду бросило в жар. – Так-то лучше.

Я выдохнула, осматриваясь.

За моей спиной три душевые кабинки, лавочка с тазиком и мочалками, на стене крючки для полотенец, которых нет.

Демид стоит, опираясь о какой-то ящик. Не знаю, что в нем хранится, но на вид он мега надёжный.

- Присядь, - говорю ему и дотрагиваюсь до его руки. Тяну его пальцы под воду и когда струя бьет по ладони, аккуратно смываю кровь.

Трогаю его руку. Улавливаю его дыхание. Чувствую запах одеколона.

И ощущаю себя…взрослой.

Словно что-то щелкнуло и переменилось. Еще утром, по дороге сюда, сидя в душном автобусе я думала о том, как нарисую новую коллекцию платьев – в пол, с закрытыми плечами из темных оттенков бархата…Какой детский сад! Сейчас мне хочется рисовать эскизы платьев на бретельках и исключительно из алого шелка!

Он молчит. Наблюдает. Чувствую.

Очки на носу и то, что стою к нему боком, мешают уловить куда направлен его взгляд, но кажется, он проник под кожу.

Хочется сказать ему – не смотри.

Молчу.

Хочется сказать ему слова восхищения, о том, что он настоящий герой, но снова молчу.

Сосредотачиваюсь на ране. Когда с руки смыта вся кровь, закрываю кран и беру с тумбочки бинт и вату, которые здесь оставила Каринка. Вечно она все разбрасывает. Но сейчас это даже к лучшему.

Аккуратно, стараясь не причинить ему боль – хотя какая мне разница! – накладываю дорожку из кусочков ваты, а потом рву бинт. Заматываю и вдруг замираю.

Его вторая рука взмывает вверх.

Он сидит по левую сторону от меня. Я стою полубоком. Он смотрит на меня безотрывно, а я на рану, которая, впрочем, с каждой секундой все больше размазывается перед глазами, фокус теряется.

Почему-то становится сложно дышать. Дышу медленно, рвано и не могу надышаться. Тяну носом воздух, а получаю его. Аромат. Одеколона.

Делаю на ладони узел из бинта. Затягиваю чуть резче и сильнее, и он выдыхает.

- Больно?

- Нет.

- Прости, - шепчу.

А его рука меж тем уже касается моих волос.

Делаю бантик посреди ладони.

Глава 7

-Вставай! Просыпайся, Ди!

Мотаю сонно головой, не понимая что происходит. Фокусирую зрение, но в темноте одни силуэты. Настойчивый голос сестры опаляет алкогольным дыханием.

-Что случилось? - хриплю ото сна. Нашариваю рукой очки и вижу ее перед собой. Карина шыкает на меня, чтобы я молчала. На ней джинсовка и короткая юбка, пахнет спиртом и духами.

-Тише, а то мать разбудишь! - ворчит она и тянет меня с кровати.

Я охаю от боли, она щиплет меня от души.

-Прикрой меня!

-В смысле?

-В прямом, не тупи! Я с Вадиком и Тихим пошла гулять, если к утру не приду, скажи матери что сплю и не пускай в нашу комнату!

-Ты с ума сошла! - сон слетает с меня. - Первый день здесь, а ты уже дурью маешься. Мама спалит, во-первых, а во-вторых ты совсем не знаешь этих парней!

-Ой-ой-ой, - кривится Карина, закатывая глаза. - Вот только нотации мне читать не надо, ладно?! Ты все поняла. Все, я ушла.

Я удивленно моргаю, когда она на цыпочках пробирается к двери и выскальзывает в комнату матери. Та спит, слышу ее мирное сопение. Дверь еле слышно щелкает и с коридора доносятся ее убегающие шаги.

Она подготовилась! На ее кровати свернуто одеяло трубочкой и в полумраке кажется что под ним кто-то лежит.

-Ненормальная! - выдыхаю, проникая к окну.

Через минуту двор пересекают двое - Карина и сосед. У последнего в руке бутылка чего-то явно алкогольного. Обещанного третьего нет. Хмурюсь. Но недолго. Во двор заезжает черная машина, тормозит у детской площадки. Эти двое идут к ней. Со стороны водителя выходит высокий парень в косухе, очевидно тот самый Тихий, а с дома напротив из подъезда парень.

Я узнаю в нем Плахова и мое сердце неприятно покалывает.

Он подходит к ним. Пара фраз - не больше и они вчетвером садятся в машину. Рев двигателя и двор погружается в меланхоличную тишину. Я же разочарованно ложусь в кровать, но сна нет до самого рассвета.

Обычно мне все равно на проделки сестры, не первый раз она удирает ночью из дома, но сейчас меня разрывает.

Мне до жути интересно знать куда и зачем они поехали, и до отвращения противно, что он с ней…

Карина.

К восемнадцати я отлично знаю, что пить шампанское настоящий подвох. Уносит быстро, а отказаться и остановиться практически невозможно, оно же такое вкусное!

Все это я думаю, когда пью прямо из горла. Осталось немного и я получается выпила целую бутылку в одну каску. Вадик и тихий пьют вискарь с колой, а Плахов как трезвенник язвенник сел за руль.

Я стараюсь не обращать внимания на то, что он капец как недоволен моему присутствию и даже не скрывает этого, гад. А мне плевать, не он меня веселиться звал!

Вместо бара едем сначала по делам, которые срочно у них нарисовались. Чтобы я не грустила и не расстраивалась, Тихий врубает музыку и подгоняет чтобы больше пила.

Плахов косится на меня в зеркало заднего вида, а Вадик распускает руки. То обнимет, то ущипнет. При другом раскладе я бы взбрыкнула, но он же сосед, нам жить с ним бок о бок, считай в одной большой коммуналке, еще туеву кучу лет. Так что, он получается почти что родственник.

Я уже пьяно смеюсь, чувствуя, как пьянею. Сознание периодически меня покидает, проваливаюсь как в невесомость, а когда выныриваю обратно, оказывается что прошло несколько минут.

-Допила? - Тихий усмехается, забирая у меня пустую бутылку, протягивает стаканчик с виски. - Давай, детка, продолжаем.

Я мычу, что пока пропущу, но он тычет мне пластиком в губы.

-Пей, пей, пей, - орет Вадим, и буквально вливает в меня обжигающую жидкость.

-Где кола? - закашливаюсь. Они не разбавили мне как себе и от высокого градуса у меня все горит. В глазах мушки, а их смех слышен словно сквозь вату.

-Да нормально, Карин! Не веди себя как малолетка. Не люблю!

Кто это говорит не понимаю, их голоса и музыка слились в какофонию звуков. Зависаю. Прихожу в себя, когда машина тормозит на светофоре. Слышу голос Демида.

-Может, хватит? - спрашивает он.

Открываю глаза. Он говорит Тихому, но смотрит в зеркало прямо на меня.

-Да нормально все, успокойся, - Тихий улыбается, бьет Плахова кулаком по плечу. - Девочка довольна и это главное. Да, Карин?

Тихий оборачивается и смотрит на меня внимательно. Кажется будто он абсолютно трезв.

-Город видела? - спрашивает учтиво.

- Нет, откуда! - отзываюсь пьяно. Вот это меня развезло!

- Тогда смотри, пока едем. Справа администрация, сквер молодежи, вон фонтан видишь? Слева торговый центр и кинотеатр, бары, но мы туда не пойдём.

- Почему? - икаю разочаровано. - Вы же обещали.

- Завтра, детка. Успеем. Сейчас дела. Только веди себя прилично, ладно?

Киваю головой, снова пью, только уже с колой. Заедаю шоколадкой, ерзаю на месте под музыку. Машина тем временем сворачивает с освещённой трассы на узкую дорогу между хрущевок и спустя пять минут останавливается.

Глава 8

Но поцелуй, к моему великому сожалению, выходит недолгий.

Демид прикусывает меня за язык, заставляя распахнуть глаза и шепчет в губы:

- Ничего не значит, поняла?! Это просто для твоего блага. Сделаем вид, что у меня на тебя виды.

Он чуть отталкивает меня и пока я пытаюсь удержать равновесие, переключается на друзей. Кидает им пару фраз, они спорят: Плахов порывается уйти, но ему настойчиво предлагают остаться. Этот Борис же и предлагает.

В итоге Демид, поджимая губы, соглашается. Берет банку пива и открыв ее долго пьет. Потом скользит по мне задумчивым взглядом и кивнув на друзей, кидает:

-Дальше ты с ними. Я в общем-то и не планировал с вами задерживаться.

К нему идут трое. Он жмет им руки, а с высоким, под два метра парнем, они дико ржут над какой-то историей.

- А я?! – выдыхаю разочарованно. Все же так хорошо начиналось! – А мне что делать?

Плахов выгибает бровь, отвлекаясь на меня, бросает безразличное:

- Отдыхай, раз приехала. От пацанов ни на шаг.

Вадик закидывает мне на плечо свою лапу. Тихий тут же сует под нос бокал шампанского.

-Давай, Каринка, реально тут тусанем. Зачем нам этот бар, где толпа пьяных. – Шепчет Вадим и подталкивает меня в спину.

Плахов уходит с бородатым парнем и двумя девками в сторону саун, это я вижу, повернув голову, когда мы пересекаем холл и сворачиваем к банному комплексу.

Здесь пахнет хвоей и дровами. Горячий пар вырывается из-за стеклянных дверей.

Внизу аккурат под нами огромный бассейн, а напротив финская и турецкая сауны.

- У меня нет купальника, - смеюсь я, чувствуя, как меня вновь накрывает. Ноги еле держат, меня ведет из стороны в сторону.

- А он и не нужен, - говорит Тихий и тянет меня за собой.

Красивая комната отдыха с мягкими диванами и столиком, на котором стоят закуски и ведро со льдом, в котором охлаждается бутылка водки.

- Остаемся здесь и не паникуем, лады? Здесь все свои. Раздевайся, Карин.

Я пьяно растягиваю губы в улыбке, ведь если они остаются, значит остаюсь и я, и главное Плахов!

А что? Мне здесь даже нравится. Играет расслабляющая музыка, алкоголь рекой и все бесплатно, модели из агентства Бориса снуют туда-сюда…

Кто знает, может скоро я стану одной из них.

Думаю, об этом и кидаю взгляд на приближающегося к нам Бориса: ухоженный, симпатичный, весь в золоте и дорогих часах. Черные плавки обтягивают внушительного размера достоинство.

Не знаю зачем пялюсь туда, но он замечает. Кривит губы в ухмылке.

Надо же, хозяин агентства, объявление о котором я вчера сорвала у подъезда. Кто бы мог подумать.

Он садится за наш стол, смеется с ребятами, которые чокаются и пьют стоя, а потом вдруг поднимает голову и перехватывает мой взгляд.

Колкие мурашки скользят по моему телу.

Пока я тушуюсь, допивая залпом предложенный мне коктейль, он меня оценивающе рассматривает.

Вожделение и похоть. Вот что от него исходит.

Мое тело горит огнем.

Две девицы с громким смехом присоединяются за наш стол, Борис смотрит на меня, а трогает поочерёдно их. За голую грудь, за губы, ляжки. Ему нравится щипать сильно, доставляя боль. После каждого его прикосновения, изо рта девушек вырываются всхлипы.

-Бани не избежать, - вдруг шепчет мне на ухо Вадик и я оборачиваюсь. Он ухмыляется, берет меня за локоток и тащит на себя. Падаю в его объятия и вдруг чувствую, как сосед раздевает меня.

-Хватит пялиться на Борю. Если он заинтересуется, будешь под ним очередной шлюхой. Тебе это надо?

Давлюсь возмущением.

Пьяной быть опасно. Я даже не сопротивляюсь. А когда остаюсь стоять посреди комнаты в одних трусиках и лифчике, Борис спрашивает:

-Это девочка Плахи или свободна?

Не у меня. У них. Словно я кукла на выставке.

-Да! - говорю нагло. - Демид мой парень.

Борис скалится.

-Что-то не похоже. Но попытка засчитана. - Он хрипло смеется. - Вечно Плаха пытается кого-то спасти. Ну не девственница же ты, да и не кусаюсь я. Да? Вон вокруг сколько девочек и все довольны. Ну иди, поговорим, малышка

Он хлопает ладонью по кожаному дивану, но я мотаю головой и отступаю на шаг назад.

-Борь не надо, Демид виды имеет, - вступается Вадик и снова хватает меня за руку. - В сауну пошли. Ой да тебе хватит уже? Тише, тише, не падаем!

Он обхватывает меня. Мне не устоять на ногах. Такая слабость…

Плетусь за ним следом, улыбаясь что я Плахову интересна.

Зажмуриваюсь, когда передо мной распахивается дверь и лицо обдает паром. В турецкой парной белесый туман. Я вхожу в него и растеряно замираю.

Силуэты напротив обретают черты.

И я уже отчетливо вижу: Демид стоит напротив, а перед ним на коленях обнаженная девчонка.

Глава 9

ДИАНА

Смотрю на сестру и вижу себя. Ту, которой мне никогда не стать. И, наверное, слава Богу.

Она проходит мимо, обдавая меня шлейфом алкоголя и мужского аромата. Крадётся, словно ей есть дело до чьих-то чувств, а на бессовестном лице довольная улыбка.

Я закрываю за ней дверь.

Улавливаю стойкий аромат парфюма, жадно и отчего-то завистливо тяну носом.

Мужского. Терпкого. Бодрящего. Срывающего внутри какие-то засовы, маски и запреты. Провоцирующего.

Его парфюм.

Перед глазами до сих пор стоит картинка: она и он. Он и она. Вдвоем. В его машине.

Мотаю головой, сбрасывая наваждение.

Карина идет на цыпочках, но это бессмысленно. Мама не спит. И уже давно.

-Доченька, - выдыхает мама, едва сестра заходит в комнату. - Где же ты была?

Я захожу следом и закрываю дверь.

Пахнет корвалолом. Мама за часы ЕЁ отсутствия, успела и понервничать и успокоиться. На телефон сестра не отвечала, что несомненно усугубляло ситуацию.

-Где ты была, Карина? - мама смотрит на нее разочарованно. Даже не злится, хотя обычно в такие моменты очень строга. - Почему не сказала? Почему не отвечала на телефон?! Зачем ты с ними пошла? Доча моя..?

-Слишком много почему и зачем! - выдавливает грубо Карина и, пошатываясь, идет в нашу спальню.

Я замираю.

Лишь недовольно скрещиваю на груди руки. Мама же срывается с места.

-Карина! Ты уже не маленькая, да. Но я же мама, ты мой ребёнок, я волнуюсь! Да я места себе найти не могла от переживаний! Чужой город, незнакомые мальчики, ночь на дворе, ты с ума сошла?! Что ты творишь? А если бы с тобой что-нибудь случилось? Да я уже хотела в полицию звонить!

Голос мамы трещит от боли. Я заглядываю в комнату. Карина лежит на кровати, поверх одеяла в одних трусах. Вещи комком брошены на полу. Глаза закрыты, губы поджаты.

-Карин, ну ты реально дурдом устроила! Это не серьезно! - отчитываю я, зная наперед, что это бесполезно. Но надежда всегда есть…

-Ой, ну ты хоть заткнись! - выдавливает она. Стонет, переворачиваясь на живот и опуская одну ногу на пол. Заземляется она!

-Вертолёты! - мямлит в подушку. - Ма, хватит истерить, иди спи. Потом поговорим. Да и смысл? Все одно и тоже в сотый раз по кругу!

-Какой спи! Первый рабочий день сегодня, через два часа из дома выходить. - Ма вздыхает, обхватывая руками голову. - Где вы были? Что вы делали?!

-Это личное. Тебя не касается! Хватит, у меня голова болит!

- Тебе плохо? - мама протягивает руку, но та замирает в воздухе, не дотронувшись до сестры.

-Нормально мне! - вякает сестра и мне хочется огреть ее ремнем по голой заднице, которую она бесствже отклячила.

-Вы же мои девочки, два моих цветочка, - шепчет мама и это плохой знак. - Я же ради вас живу, хочу чтобы у вас все хорошо было. Диана молодец, старается, но ты, Карин, возьмись за голову. Не нужны сейчас эти мальчики и прогулки до утра, ни к чему хорошему это не приведёт. Не трать себя на ненужное.

-Не каркай!

- Ах, если бы!

Мама всё-таки плачет, опустив лицо в ладони. Не орет на нее, не трясет, требуя ответа, как бывало ранее, не угрожает ремнём.

Я стою рядом и всеми клетками души ощущаю, что мама почти сдалась. Что с каждой новой выходкой сестры понимает, что упустила. Не воспитала как надо, может что-то не додала. Карина не слышит, она потеряна.

-Мам, не плачь, - глажу ее по голове. - Пойдем, завтрак готовить? Нам ведь тоже через два часа в колледже быть.

- Пойдем. - Мама кивает вытирая слезы. - Карина, ты в колледж то пойдешь?

В ее голосе надежда. Я смотрю на сестру и готова разорвать, если та сейчас ответит не верно.

-Пойду! - мямлит та. - И на моделинг пойду. А потом свалю от вас в спокойную жизнь! - сестра резко подскакивает. - Хватит меня опекать! Я совершеннолетняя, забыла!? Я сама могу решать, что мне делать!

- Пока ты живешь с нами…

- Ой! Много ты мне дала! Свалю, не упрекай! Скоро уже! Достали!

Сестра орет на всю округу.

Я жмурюсь.

Перед соседями будет стыдно…

Позавтракав и приняв душ, с волнением собираю сумку, а потом долго кручусь перед зеркалом. С вечера я успела приготовить наряд, в котором посещу пары, но почти перед выходом, передумываю. Вспоминаю среднюю школу и выпускной. Я всегда была не самой популярной девочкой, скорее наоборот. Серенькая и неприметная - мой панцирь. Но возможное продолжение такого “банкета” не радует.

В колледже хочется выглядеть интересней и современнее. Не знаю откуда такое сильное желание, но его и не удовлетворить. В моем гардеробе лишь скромные и закрытые рубашки, пара водолазок и юбки почти по щиколотку.

Кошусь на вещи сестры.

У нее всегда было много кофточек и юбок, она девочка-девочка, хотя деньги нам выделяла мама одинаково. Просто я иногда покупала книги, а чаще всего что-то для кройки шитья, или ткани даже, а сестра только одежду.

Глава 10

Колледж - трехэтажное здание кирпичного цвета. На входе охрана и турникет. Меня долго оформляют по паспорту, а потом направляют к секретарю учебной части. Спустя час мороки, я официально студентка. В сумочке студенческий билет и пропуск.

Прихожу ко второй паре. В моей группе тридцать шесть студенток и один студент. Девчонки смотрят на меня с интересом, шепчутся, они уже успели сдружиться. Единственного парня зовут Алексей и я сажусь к нему за парту.

-Привет, - шепчу, улыбаясь.

Он приветствует в ответ, машет копной белобрысых волос, явно крашеных. В носу, ухе и брови у него пирсинг, а на предплечье татуировка змеи. Зачем-то смотрю на его ногти, в уверенности, что они накрашены. Но слава Богу, нет.

Преподаватель Марьяна Ильинична рассказывает об истории моды, и я пытаюсь уловить смысл ее слов. Что-то уже знаю, потому как сама прочитала на эту тему много литературы, что-то для меня в новинку.

От соседа по парте пахнет ментолом, он жует жвачку, и сладкими почти приторными духами, точно женскими. И я против воли вспоминаю аромат одеколона Плахова.

Дерзкий, как его взгляд.

Холодный, как глаза.

Моя прыть и наглость улетучились, едва я села в машину.

Карина верещала рядом, разговаривая с Вадиком, а я онемела от его взгляда, что беспрерывно он бросал на меня в зеркало заднего вида.

Распахнул свои черные длинные ресницы и припечатал меня к сиденью намертво.

- Куда собрались?

Его строгий голос раздался мурашками по позвоночнику.

Я повела плечом, отвечая:

-На учебу. Наши колледжи рядом.

Смотрит на меня. На Карину ни взгляда. Она же напротив что-то ему говорит, не переставая, трогает за плечо, ожидая реакции.

Трогает так интимно. Словно они давно знакомы.

- Студентки? Это хорошо.

Голос мягче, но лед в глазах острее и я буквально физически его ощущаю.

- Куда? - кивает он мне.

Что с его голосом, не понимаю.

В нем строгость и власть, которая ощущается подсознательно. Словно все внутри кричит: давай, отвечай прямо и не смей юлить или перечить.

Мои ноздри раздуваются, чувствую. Дышу чаще.

Его голос и взгляд - меня провоцируют. Только пока не понимаю на что…

Я называю адрес, прокашливаюсь - голос сел, и название колледжа. Машина тут же срывается с места.

За окном мелкий дождь. Накрапывает. Прохожие открывают зонтики. А я смотрю в окно, а вижу в тонированное стекло отражение себя и сестры. Карина смеется, пьет минералку, красит губы. Я же свои покусываю - они сухие и потрескавшиеся. И глаза мои выдают всю меня - непростительно сильно блестят.

-Новенькая, как тебя там? Ты оглохла?

Мотаю головой.

По аудитории смешки. Сосед Лёша тычет в меня ручкой.

-Тебя вызывают. Минута славы!

Он лыбится, а я встаю с места. Марьяна Ильинична зовет к себе, чтобы я представилась. Не очень люблю говорить на публику, но выбора, по ходу, нет.

Краснея рассказываю, что всегда мечтала о своей коллекции одежды, что кройка и шитье мое все. Показываю эскизы и наброски - у меня их целая папка! Хвалюсь выигранными конкурсами и дипломами. Последние два года школы я многое сделала. На школьном выпускном половина девочек щеголяли в придуманных мною платьях.

Девочки улыбаются дружелюбно. А преподаватель выдает мне карту участника предстоящего конкурса. Если пройду отбор, то мои платья будут представлены на финале конкурса. Настоящий показ мод! Дефиле с моделями по подиуму.

Волнуюсь и радуюсь. До финала всего полтора месяца и мне многое нужно успеть.

Об этом уже говорю Леше и Марине - она староста и идет с нами в буфет после пары.

У нее ярко рыжие волосы, веснушки, красная помада на пухлых губах и красивая фигура. Платье изумрудного цвета необычного кроя и она хвастается что придумала и сшила его сама.

Что ж, если она участвует в конкурсе, то мне нужно постараться втройне.

- Ты уже готовишь свою коллекцию?

Марина смотрит на меня вопросительно. Я жую кусок пиццы и думаю о том, что ни одного платья по факту не готово. Одни эскизы. Ткани нет. Но говорю:

- Две модели готовы. Осталось еще восемь. Если честно, с тканью небольшая проблема.

- Купи. Или закажи. У нас в городе есть выбор.

- Да, я посмотрю на днях.

- Хотя бы сто тысяч есть?

Я зависаю. Знаю, что это минимум, но у меня конечно же этой суммы нет.

- Понятно, - улыбается она. - Да это неважно пока мы на первом курсе. Тут половина будет шить из того, что есть. Бабкины закрома в ход пойдут и старые тряпки мамы. Перешить тоже можно. Главное показать себя и свою индивидуальность, свой авторский стиль и подход.

- Ну это да. Я, думаю, справлюсь.

Глава 11

ДЕМИД

… Крошечка Диана выходит из машины и бежит к подъезду, а я смотрю ей вслед и не могу насладиться… Точнее, отвернуться.

Что она сегодня на себя нацепила?! К чему эта юбка мини и этот топ?!

Если берет пример с непутевой сестрицы, то отхватит по своей заднице. В моих мыслях только, конечно же. Прямо чувствую, как ладони горят, так хочется шлепнуть ее — со свистом рассекая воздух, и чтобы звон стоял от соприкосновения руки и ее ягодиц. Желательно, конечно, голых. Без этой короткой юбки и без трусов.

Зачем-то размышляю о неизвестном: какие она носит? Обычные, закрывающие ее булочки, или нитку? Наверное, стринги не ее удел.

Хмыкаю, как баран. Злость охватывает, шикаю на себя, врубаю музыку. Салон тачки сотрясается от басов.

Мне не нужна она. На хрен не сдалась. Усвоил?

Усвоил!

Зараза мелкая.

Во мне бушует жгучий интерес к этой мелочи и лютая злость на самого себя. И угораздило же. И именно сейчас, когда вообще не до телок. Осталось заработать еще немного денег, и можно сваливать из этого ада. Вышку почти получил, тачка есть, бабки есть. Еще немного, чтобы и на квартиру хватило. С золотой ложкой во рту, к сожалению, не родился, приходится выгрызать себе место зубами и исключительно самому.

Топлю педаль в пол и срываюсь с места.

И снова мысли не о том.

Черт дернул меня вызваться ее забрать после учебы, но успокаиваю себя наивно, как дурак, тем, что мне действительно было интересно узнать, подружилась ли она хоть с кем-то. С утра в машине по дороге в колледж она заметно нервничала, сидела насупившись и чуть ли не дрожала от страха.

Сначала даже подумалось, что из-за меня, что это я на нее так действую, но бред же. Она не Карина, чтобы чувствовать. Думаю, эта скромница еще и не знает, что такое чувства и как они могут разрушать.

Отвечаю на звонок — клиент едет к назначенному месту: люди Бориса всё-таки его уломали. А значит, максимум полчаса, и у меня кэш в кармане. И вечером еще подработка. И ночью. Главное, чтоб менты не прилипли.

Вздыхаю.

Была не была! По-другому не заработать…

Карина тоже с утра выбесила. Лезла с идиотскими вопросами, то ли заигрывала, то ли нарывалась — эту пустоголовую не поймешь. Как некстати еще всплыло в голове, что стояла передо мной на коленях. Зачем-то посмотрел в зеркало на ее невинную копию, и в штанах закипело. Минет от Карины на троечку. Слабо, слабо.

А мысль о губах ее сестры на моем стволе вскипятила кровь за секунду. Аж в жар бросило. И тогда. И сейчас, мля!

Мотаю головой, прогоняя ее образ, что завис, как туманная пелена перед глазами. Еще не хватало!

Да изыди ты, монашка чертова!

От возмущения даже плюю в открытое окно. Останавливаюсь на перекрестке и вижу в соседнем ряду внедорожник с парковки ТЦ. На мгновение улавливаю образ Карины, но тачка срывается с места пулей, конечно, столько коней под капотом. Я бы догнал, но мне оно надо? Не со мной профурсетка, и ладно. Ее проблемы.

Сворачиваю направо в сторону гаражного кооператива. Подкуриваю.

И снова, мать его, думаю о новенькой. О той, что малютка ещё.

Мне нельзя о ней думать.

Нельзя вспоминать шелк волос, что трогал пальцами.

Нельзя воспроизводить в памяти запах — печеньем пахнет и апельсинами. И молоком. Точно малышка.

Рычу, сжимая руль.

Пройдёт.

Мимолетное влечение нельзя принимать за данность. Просто новенькая. Точка.

Мне нельзя ее искать глазами.

Да и видеть не надо.

Потому что я в отношениях.

И другие мне не нужны.

Мну свои губы вместе с сигаретой. Выхожу из машины и как раз вовремя — на пятачок съезжаются тачки посредников, а с объездной дороги уже видна и тонированная машина клиента.

Мужик, по слухам, прожженный, недавно откинулся. Но выглядит как лох. В нашей дыре проездом, говорит, но по-любому специально, стволы только здесь. Канал так давно налажен, что Боря даже не паникует. Среди бела дня стрелки забивает, считай, в центре города. Доверяет мне самому все контролировать. И я не против. Лучше на этом стоять, чем на продаже наркоты или телок. Хотя я бы влился в те схемы, бабок там до хрена, да только не дорос еще, доверия нет ко мне. А может, и к лучшему…

В гараже вскрываем ящики. Всё на месте. Мужик трясется, то ли засланная шестерка, конечных заказчиков не узнать. Они, как и Боря, в тени. Зачем им эта партия — не спрашиваю. Просто поторапливаю его, к чему время тянуть?!

- Устраивает? – спрашиваю, щурясь.

Он стоит напротив меня и смотрит, задрав голову. Во мне роста метр восемьдесят пять, плюс, раскаченный железом в зале. Он же щуплый и низкорослый. Трясет головой. Глаза блестят — нарик что ли?

- Ну? – рычу, перекатывая в зубах спичку. Подкуриваю. Пацаны стоят за моей спиной молча. У дверей гаража его кенты – четыре мужика за сорок.

Глава 12

КАРИНА.

В моей группе одни мыши. Серые. Невзрачные. У них тут кастинг что ли был? На самую отвратительную внешность? На схожесть с жабами? Бррр! Цокая языком и закатывая глаза, специально громко стуча каблуками, дефилируют по аудитории и сажусь на последнюю парту.

Девицы сразу понимают, кто тут номер один теперь, и пряча взгляды, перешептываются.

Закидываю в рот жвачку — перегар от меня жуткий — и устало кладу голову на скрещенные на парте руки. Преподу на меня фиолетово и слава Богу. Старый дед бубнит что-то про анализы, а я почти засыпаю. Периодически ловлю связь с реальностью, когда по коридору кто-то проходит и я вижу в открытую передо мной дверь очередных жаб.

Всё-таки проваливаюсь в сон, как самолет в рыхлые облака — качаюсь и вздрагиваю. Снится баня и множество незнакомых парней — все головобритые и с наколками. На накачанных телах мышцы, мышцы, мышцы, зажигалка…

Что?!

Вздрагиваю всем телом, приподнимаю голову, разлепляя глаза. Вокруг рта липко: слюна тянется от губ к руке. Вытираю, бросая на жабу в соседнем ряду уничтожающий ее сущность взгляд. Та краснеет и отворачивается.

Какие ботаны все! Куда я попала? Сюда бы мою сестрицу! Вот она бы точно вписалась в этот контингент.

- Эй, зажигалка есть?

Слышу справа и смотрю в коридор.

Яркая и красивая – неожиданно! – незнакомая девица тычет в меня пальцем с острыми коготками и красным накрашенным ртом шепчет:

- Жига есть?! Пошли покурим!

Подрываюсь с места. Киваю деду – типа до свидания – и сваливаю с пары.

От незнакомки пахнет дорогими духами. Я знаю этот аромат. Окидываю ее беглым взглядом. Телесные колготки в сетку, коричневая кожаная юбка, туфли леопардовой расцветки на высоченной шпильке, черный топик с вырезом, в котором блестит на круглых сиськах золотая цепь.

- Есть? – выгибает она вопросительно широкую бровь.

- Есть, - киваю.

- Пойдем во двор. Я куда-то свою зажигалку дела, а в моей группе все бухают, но не курит никто, представляешь? И как назло в коридоре никого нет. А ты что, новенькая? Красивая. Не помню тебя.

- Ага, первый день.

- Меня Лиза зовут. Я на третьем курсе, выпускаюсь в этом году.

- Карина. Я на первом.

Знакомимся, выходя во двор между корпусами и сворачиваем за одноэтажную постройку, что-то типа школьной теплицы – на кирпичных стенах надписи одна краше другой. Сто раз закрашены и снова написаны. Встаем под громкоговорящую табличку: «Курить запрещено!» и подкуриваем. Улыбаемся друг другу.

Она эффектная и классная. Старше меня всего на пару лет. Хочу с ней дружить. Вот такие девчонки мне нравятся. С такими не пропадешь!

- Давай типа дружить? – предлагаю сама. Она смеется, но кивает.

- Всё. Мир, дружба, жвачка. – Роется в сумочке и протягивает мне упаковку жвачки. Пакетик презерватива выпадывает из кармашка, и она наклоняется его подобрать.

Вижу на ее пояснице татуировку и завистливо поджимаю губы. тоже хочу тату, но мама визжит, что мне рано!

Я закидываю в рот подушечку орбита и спрашиваю:

- Что у вас тут интересного?

Она пожимает плечами.

- В колледже или вообще? Ты не местная, да?

- Переехали.

- Заметно, говор другой как будто. Ну и в целом. – Она стряхивает пепел коготками, изучает меня несколько секунд. Пожимает плечами: - Покажу всё, что знаю, научу всему, что умею, — смеется звонко, а потом хмурится: — слушай, а это не тебя Плахов подвез?

- Меня, - улыбаюсь. – Он типа сосед наш.

- А-а, поняла. Ну ты этого, не прильщай его. Испортит.

- Меня испортить невозможно. Это, во-первых. – Отвечаю важно. – Я сама кого хочешь испорчу – это второе.

Она смеется звонко.

- Молодец! Мне нравится! – Лиза трогает меня за плечо, хихикая. И мне нравится ее расположение.

Довольная собой, улыбаюсь в ответ.

- Да и потом, ну Плахов что — маньяк? Нет же.

- Да тише ты! — Лизка стреляет глазами по сторонам. – Про него говорить себе дороже.

- Еще скажи — услышат! — я заржала, запрокидывая голову назад. — Ты его боишься, что ли?

- Нет. При чём здесь страх! – отмахнулась она, неестественно безразлично хмыкая. –Просто зачем с ними связываться? Он и его дружки занимаются бандитизмом. Знаешь, девяностые канули в Лету, а рэкет опять процветает. И потом, он на голову отбитый! Знаю лично девочек, которым не посчастливилось с ним быть. У одной задница разодрана, вторая аборт от него делала в шестнадцать, третья чуть не захлебнулась слезами, слюнями и рвотой. Он трахает как животное. Для него бабы — вещь.

Таращу глаза. Нормально он…Не захлебнулась я. И мне даже понравилось!

Может, она тоже хочет в его машине прокатится? Думаю, и заявляю:

- Горячий парень. Это же прикольно.

Глава 13

ДИАНА.

Влетаю в квартиру от толчка в спину и падаю на пол. Пыльный коврик подо мной собирается в складки, а ушибленные локти отзываются немой болью. Но эта боль не идет и в сравнение от недоумения.

Оборачиваюсь, поправляя очки. Подпрыгиваю на ноги.

- Вы кто?! – пячусь назад. Лихорадочно соображаю, что мама на работе. Карина шляется. Соседка Галина грозилась укатить на дачу, там собаки не кормлены, Вадик и Антон... Они хоть дома?

Силюсь крикнуть и позвать на помощь, потому что суровый вид амбала повергает в шок. Он закрывает дверь на щеколду. Хищно щурится и говорит:

- Документы на земельный участок. Быстро!

- Теть Галь! – кричу в пространство. Отступаю на шаг. Блею, как овечка, бренное тельце которой наполняется страхом.

- Заткнись! – отбивает мой крик мужик и в резком выпаде хватает меня за шкирку. Вместе с воротником кофты прихватывает и мои волосы, и те трещат, а мою голову пронзает болью.

- А-ай! – Взвизгиваю, обхватывая его руку. Но моих сил не хватает, чтобы разжать его пальцы. – Что вы делаете! Мне больно!

- Показывай свою хату. Мать зови, на хрен мне теть Галя. – Он скалится мне в лицо. У него нет переднего зуба, а изо рта пахнет табаком и помойкой.

Морщусь. Шмыгаю носом. буквально вишу на его руке, хватаясь и царапаясь. Очки съехали на нос, и я вижу его рожу чуть расплывчато.

- Отпустите меня, пожалуйста. Я вам все покажу. Но я правда не знаю про какие документы вы говорите.

Я не вру. Первый раз о подобном слышу. И тем страшнее еще больше. Что я ему покажу, если этого нет?!

Может, он ошибся? Может, он обдолбаный и этот бред выдумки его воспаленной головы? Но страдаю я сейчас, в любом случае!

Он отпихивает меня с такой силой, что я, пробежав по инерции несколько шагов по коридору, останавливаюсь аккурат у двери в нашу квартиру.

Соседки, получается дома нет. И ее парней. Иначе они бы уже отозвались.

Мне становится по-настоящему страшно. Жутко. И я готова выполнить любую его просьбу, лишь бы он поскорее отстал.

Открываю дверь квартиры и пропускаю его вовнутрь. Он проходит мимо, оставляя грязные следы от ботинок, а я тотчас рвусь к выходу. Но заевшая щеколда на двери, которой не пользовались лет сто, меня губит.

Амбал хватает меня за волосы и больно дергает на себя.

Кричу. Молю о спасении. Мой крик сотрясает стены.

Мужик тащит меня обратно в нашу квартиру и там швыряет на пол и когда я приземляюсь, сбивая колени, отвешивает мне пинка. Жестким ботинком попадает по ребрам, и я задыхаюсь от боли. Хнычу, вою. Из моих глаз брызжут слезы. Очки мутнеют. Меня трясет. Молю его:

- Пожалуйста, прекратите!

- Где документы на землю? – шипит он угрожающе. – Твоя мамаша их спрятала. Куда?!

- Я не знаю, правда. Клянусь вам!

Он зло хрипит и начинает выворачивать содержимое всех шкафов наружу. Рушит и крушит все вокруг. Поднимает даже матрас с материнского дивана и комкает подушки. В нашу с сестрой комнату идем вместе. Он тянет меня за руку, сжимая со всей силы, и я морщусь от боли.

Замахивается, я закрываюсь, уменьшаясь в размерах от страха, а он громко гогочет в лицо.

Я забиваюсь в угол на кровати, поджимаю под себя ноги и реву.

Амбал вытряхивает все мои вещи. Раскидывает вещи сестры. Сметает все с полок. И ничего не найдя, набрасывается на меня с кулаками.

- А-а! - кричу, когда его пальцы сжимают мои волосы и те натурально рвутся у корней.

- Твоя гребаная мамаша задолжала нам. Решила, что она самая умная, а?!

Ревет мне в лицо.

Я шепчу в ответ, что ничего не знаю. Но его не устраивает мой ответ, и он с силой сминает мои скулы. А потом тяжелой рукой бьёт наотмашь.

Хватает и снова заряжает мне оплеуху.

Чувствую во рту солоноватый вкус крови, заикаюсь от слез. Прикрываюсь руками, ожидая очередной удар.

- Вам срок неделя. Максимум. Иначе готовьтесь отправиться на тот свет к своему папаше. Поняла?!

Киваю головой, мычу. Жмурюсь. В ладонях, что держу у лица, горячо и влажно. Из носа бежит кровь, а разбитые губы опухли и онемели.

Он, наконец, уходит. Хлопают двери. А я боюсь пошевелиться. Боюсь, что он вернется, чтобы меня добить.

С его рожей он и пытать не побрезгует. Кошусь на утюг, который он отбросил с полки шкафа на центр комнаты, и немею от ужаса.

Каринкиной кофтой вытираю кровь с лица. Запрокидываю голову и сижу так несколько минут.

Меня всю трясет, я никак не могу успокоиться и взять себя в руки.

Какие документы? Какая земля?! Мы же нищие! Или мама что-то скрывает?

Да быть не может. Наша мама никогда не врет!

Да она святая у нас!

Только спустя полчаса решаюсь слезть с кровати. Опухшие губы болят, но кровь остановилась. Открываю форточку на старых рамах, чтобы свежий воздух избавил помещение от его запаха, который все еще ощущается. Смотрю во двор, прикасаясь лбом к стеклу, и снова плачу. Сроки неделя, звучит его устрашающий голос в моей голове, и по моей спине снова струится пот. Если он вернется, то нам несдобровать.