Осколки пояса Койпера. Аврора

Часть 1. Третья Транспортная. Пролог. Аврора Анрайт

Мы познакомились на старом шахтёрском астероиде глубоко в пустошах облака Оорта. Она сидела за стойкой в единственном на весь посёлок баре.

Полумрак, практически темнота. Электричество компания экономила строго. Десяток столиков жались друг к другу в тесном зале. Смена закончилась пятнадцать минут назад. Освободившиеся шахтеры, только поднимались в грязных клетках лифтов, и точно уже мечтали о глотке холодного пива. Через пол часа они заполнят пустой зал, и будут жаться друг к другу потными спинами.

Над стойкой качались лампочки без плафонов. Шахты работали круглосуточно, до поверхности астероида проходили волны глубинных взрывов. Мигающего темно—оранжевого света едва хватало, чтобы разглядеть лицо бармена. Глубокий шрам от уха, вписывался в интерьер, как и царапины на деревянной стойке.

Да. Вам не показалось. Стойка была из настоящего дерева. Где её взяли и как сюда притащили никто не знал.

Пара столиков занята. Гул разговоров едва слышен. Если вы бывали на астероидах, то знаете как это. Звуки глохнут и быстро затухают в окружающем пространстве. Пахнет цветами— самый дешёвый, встраиваемый в систему вентиляции запах, с острой нотой химического привкуса.

Я только прилетел, ни с кем ещё не был знаком, но не обязательно было быть знатоком, чтобы увидеть, что она не одна из них.

Нет. Вы на первый взгляд не отличили бы её от работяги с шахты. Бледно—серая кожа, типичная для местных рабочих поверхности— шахты пылили. Измождённое лицо, сухость фигуры, граничащая с истощением, тёмные круги под глазами. Тот у кого взгляд не намётан, как у меня, никогда бы не различил её под этой маской.

Но не я. Прошлое детектива, опыт писателя и натренированная внимательность— коктейль, позволяющий многое в людях видеть насквозь.

Хотите знать, что выдавало её?

Осанка, плавная походки, едва заметная улыбка, хорошо, я бы сказал профессионально, скрываемый за серой маской внутренний огонь. И, главное, глаза. Вы бы их видели. Это были не потухшие глаза рабов шахты, это были глаза свободного человека, сделавшего свой выбор. Она успешно скрывала этот блеск от других, но не от меня.

Перехватив её взгляд она улыбнулась и подошла ко мне. Села за стойку рядом. Тихий голос, звучал уверенно и томно, сочетание от которого у меня подкосились ноги, несмотря на то, что я сидел на стуле.

— Новенький? — Она подняла тёмную чёлку с глаз и посмотрела на меня исподлобья.

— Только прилетел, — кивнул я.

— Не похож на шахтёра, — она улыбнулась. - Шахтёры мне уже надоели.

— Чем же не похож?

— Слишком серые глаза и слишком тёмные волосы. Поживёшь тут пару лет и волосы посереют от пыли, а глаза потемнеют от постоянного полумрака. - Она заметила мою усмешку, - прямой ещё,  - она хлопнула мне по спине.

Очередной подземный взрыв тряхнул стойку. Качнувшаяся лампочка буквально на мгновение осветила её лицо, до этого скрытое в тени. Острый носик, аккуратные пухлые губы, притягивающие внимание. Яркие синие глаза, мерцающие в полумраке, а значит оснащенные модификатором зрения. И я готов был спорить, что это не единственный модификатор её тела.

— Ты тоже не местная.

— Правда? — Она пожала плечами, и быстрым взглядом осмотрела зал, — возможно. — Повернулась ко мне, - в моей бригаде скоро появится вакантное место. Интересует?

Я кивнул. Думал что без работы мне пару месяцев сидеть, если не дольше, а денег не осталось даже на пару недель. Её предложение — моя удача.

— Я живу в пяти минутах отсюда. Вторая комната в квартире пустует. Будет дешевле, чем в гостинице, - она поднялась из-за стойки и кивнула в сторону выхода из бара. - Скоро тут станет людно.

— Быстро как-то, — я остался за стойкой.

— Чего ждать? Парень ты неординарный. В моём вкусе. Станция тебя пока не испортила, не хочу упустить свой шанс. - Она положила руку мне на плечо. - Уверена, вместе нам будет интересно и приятно.

Между нами к стойке пролез крупный парень, принеся с собой запах пота. Сел на её место. В зал заходили люди. Гул голосов стал громче. Из динамика, подвешенного под потолком, раздались ритмичные звуки песни:

Я танцую с ней на столе

Я танцую, пока она на мне

В ванной, на кухне

Везде я танцую

Даже когда я не в себе

Какая-то старая попса, но в современном исполнении. Никогда не понимал любовь нашего общества к реанимации давно почивших творцов

— Меня Аврора Анрайт зовут, - она протянула руку.

— Кир Алмазов, - ответил я на рукопожатие. Ладонь маленькая, а рукопожатие крепче многих мужских. Нежная кожа, удивительно для обитательницы астероида.

— Вот и познакомились. Теперь согласен?

Парень, занявший место Авроры, громко рыгнул. В бар прибывали уставшие шахтёры, все столики заполнили сгорбленные спины в синих комбинезонах.

Ладонь выскользнула из моей руки. Ощущение мягкого прикосновения медленно рассеялось.

Я согласился.

Работа была легкая, требовала только внимания и минимального знания техники. Мы выезжали на места поломок наземного оборудования, фиксировали их и вызывали соответствующего специалиста по ремонту. Вот и вся работа.

Место в бригаде, о котором Аврора говорила — это было её место. Я должен был заменить её. Через две недели после нашего знакомства Анрайт улетела. Исчезла из моей жизни. Не знаю куда.

Со мной многое бывало. Райские станции — сотнями. Лучший президентский люкс в апартаментах на Тее, из окна которого я видел из окна кольца Сатурна так близко, что мог дотянуться рукой. Ужины каждый день в лучем ресторане Акрии, на верхней площадке с видом на Большое Красное Пятно Юпитера. Я даже был на Земле. Всего один раз, но это ровно на один больше, чем большинство читающих этот текст.

Я многое пробовал, и никогда и нигде мне не было так хорошо, как с ней, эти в две недели.

Легкая работа. Секс каждое утро и каждый вечер. Мы трепались обо всём и ни о чём, пока ровер носил нас по серым пустошам астероида. Занимались сексом под черным небом, прикрытые только маленькими атмосферными куполами, защищавшими оборудование, и потому наполненными запахами химии и нагретой проводки.

Глава 1. Третья Транспортная

Челнок медленно приближался к Третьей транспортной станции — корявому астероиду, половину, которого разнесли взрывами, добывая породу, пару веков назад — во времена прыжкового бума. Это выглядело... хотелось бы думать, что эротично, но нет, нет. Консервная банка падающая в объятия ободранного булыжника. Вот как это это выглядело со стороны.

Реальность оказалась совершенно не похожей, на ту поэму, воспевавшую времена освоения. Вы её в школе точно читали.

Прекрасный блеск и ночь в металле отражение,

Он движется насквозь, переходя в движенье,

Сближается и вновь, смыкает двери шлюза,

На станциях любови прочнее нет союза.

Господи, до сих пор эту ересь помню. Порнография какая-то.

Аврору Анрайт ждала свобода и до неё осталось всего пол часа. Она подсчитывала в уме сколько займёт дорога до дома. Максимум неделя прыжков между станциями. Если подвалит немного везения, то найдётся прямой рейс до Теи то двенадцать часов.

Своя комната, хорошая одежда, мягкая кровать и вкусная еда. А главное — шум ветра, пусть и искусственного, вместо скрипа проржавевших конструкций тюремной станции.

Пятнадцать минут назад они с Кайденом Гораком, вылезли из-под одеяла. Формально он был охранником на Баагу — астероиде-тюрьме, на котором Рори провела последние семь лет. Горак конвоировал Аврору в сторону свободы. Сутки, пока челнок плёлся до станции с «громким» названием Третья транспортная, они не вылезали из постели, которой служила жесткая койка, в разложенном виде занимавшая всё пространство челнока. Впервые с момента знакомства они оказались по-настоящему наедине, без риска быть прерванными кем-то из заключенных или другими охранниками.

И, конечно, это был не первый их раз, не смешите, меня. Но Аврора отметила про себя, что даже в убогой обстановке челнока удовольствия было больше, чем в камере.

Зеркало запотело пока Анрайт принимала душ. Влагу медленно вытягивала система вентиляции. Рори стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение впервые за семь лет.

Напротив постепенно проступал болезненно-худой силуэт.

Бледная, иссиня-прозрачная кожа — на Баагу плохо с дневным светом, тело не получает достаточно ультрафиолета, а таблетки не могут заменить естественное освещение.

Всё тело в сером налёте — добычу руды в тюрьме сопровождают постоянные выбросы мелкой пыли. Тёмные круги под глазами.

Она намотала прядь волос на палец.

— Их точно было раза в два больше.

Шрамы белыми кривыми полосами выпирали в районе рёбер — это самые заметные. На руках тонкие красные полоски ожогов — их почти не видно, она довольно кивнула. Возле глаза, на виске, шрам от операции, когда волосы восстановятся, его прикроет чёлка.

Жесткая губка оставила на теле красные полоски. Тяжело смыть тюремную пыль, за семь лет прочно въевшуюся в кожу.

— И в душу, - спросила она у отражения, - как отмыть пыль въевшуюся в душу задолго до Баагу? — Рори провела рукой по шрамам. - С другой стороны, а чья душа светла, в нашем тёмном мире в эти тёмные времена, как говорит отец? Надо ли тебя вообще отмывать.

Вентиляция тревожно гудела. Вода пахла палёной резиной — забился фильтр и его не спешили поменять. Махровое полотенце — Горак отдал ей своё — приятно согревало, впитывая последние капли влаги с кожи.

Впереди хорошая еда, спокойный отдых, витамины, современная косметическая хирургия и через два месяца Аврора Анрайт вернётся в прежнем виде. Она улыбнулась сама себе и отвернулась от зеркала. Спрячет прошедшие семь лет как можно дальше.

Брэдли — её брат говорил после каждой хорошо выполненной, по заданию отца, работы — «Засунь всё, что было в дальний ящик в самом тёмном углу на задворках своей памяти, Ро. И продолжай жить дальше».

Она научилась этому ещё подростком.

Кайден заглянул в душевую.

- Готова? - Горак широко улыбался. - Шикарно выглядишь, детка, полотенце тебе к лицу.

Вопреки желанию, на её лице появилась ответная улыбка. Кайден был из тех ребят, с которыми рядом невозможно сохранять равнодушие. Дело не в красоте или доброте, пожалуй, это какая-то особая разновидность обаяния.

Раз мы заговорили об охраннике, расскажу про его внешность. Горак не был красивым, я бы назвал его симпатичным и то с натяжкой. Сразу было видно, что всю жизнь он провёл в Поясе Койпера. Бледная кожа и бесцветные волосы, посеревшие от пыли и копоти шахты на Баагу. Крепкое тело и широкие плечи — типичные для выходцев из семей шахтёров. Шрамы, к которым регулярно прибавлялись новые — работа охранника и вздорный характер заключенных способствовали этому. Он практически ничем не выделялся из плотной толпы жителей окраин нашей системы.

Вы спросите, что тогда привлекло в нем Аврору.

Глаза. В них был свет. Свет, который не встретишь у обитателей Пояса. Скажу вам больше, даже у жителей благополучного Газового Тора он бывает не часто. И улыбка, та самая, которой невозможно сопротивляться.

- Ну что Принцесса? Возвращаемся в большой мир?

- Да, - Аврора кивнула. Она действительно чувствовала, что готова.

Люк негромко скрипнул и отъехал вверх. Мир влетел стыковочный шлюз густым плотным потоком звуков и запахов. Шум толпы вдалеке, шаги по металлическому полу балкона. Резкий запах химикатов и низкое гудение — сигналы о проблемах системы жизнеобеспечения.

Третья транспортная, как и большинство подобных станций, была оснащена по последнему слову техники... столетней давности. Шахтёры покинули станцию лет сто назад, а археологи  ещё раньше, когда прыжковый бум стих. Оборудование осталось от них.

Третья транспортная перешла государству, поэтому без острой нужды системы не ремонтировали и не меняли. Как и на большинстве станций в Поясе. Доставка оборудования стоила огромный, ремонтировать было дешевле и проще. Количество жертв несчастных случаев, неизбежных при таком подходе, оценивали как незначительное. Издержки на доставку оценивали выше. Поэтому пояс Койпера, в тех местах, где по нему ходили люди, гудел, кряхтел и вонял.

Глава 2. Осколки из прошлого

Интересно, многие ли из вас были на Тее или Акрии? Сомневаюсь. Думаю до Газового Тора вы долетали, но дальше станций-спутников вас не пустили. А Тея с Акрией прекрасны. Станции-кольца. Величайшие творения человеческой инженерной мысли. Знаете, что обе они построены без использования технологий Предтеч? Арка станции дугой поднимающаяся над головой, блестящая ночью — фантастическое зрелище.

В прошлой жизни Аврора редко покидала Тею и никогда не вылетала за границы Газового Тора. Власть в Содружестве, а значит и интересы её семьи, были сосредоточены там. Самый развитый и богатый сектор системы, благодаря ресурсам газовых гигантов и их спутников. Тысячи станций вокруг — все удобства и развлечения на расстоянии пары прыжков.

Перелёт на Баагу, в Поясе Койпера был её первым путешествием за пределы Газового Тора.

Район Пояса Койпера Рэй Анрайт называл бесполезным куском Системы. За ним Облако Оорта полное ресурсов и наводненное свободными старателями, а в Поясе оседали те, кому некуда идти. Слишком трусливые для Облака Оорта слишком слабые для жизни ближе к центру Содружества.

У Рори был простой и эффективный план, ведущий именно туда. К центру Системы. Домой.

Третья транспортная вибрировала, Анрайт ощущала её движение всем телом так, что сводило зубы. Система вентиляции громко гудела, работая на пределе. Станция была основной базой в сером секторе пояса Койпера, это значило, что все, кто прыгал из облака Оорта к центру системы и в обратном направлении, проходили через неё.

Нагрузка превышала её пропускную способность. Таких станций — останков археологического бума, в секторе было несколько сотен. Все знали, когда Третья загнётся, её место займёт Четвёртая или Пятая. И, совершенно точно, каждый, двигаясь сквозь душный трансферный зал, шел как можно быстрее, надеясь оказаться в момент критического сбоя подальше.

Люди стекали вниз с сотен металлических с площадок. Маленькие балкончики словно грибы-паразиты висели по всей высоте центрального зала, накрытого прозрачной крышкой атмосферного купола. Топот ног по ступеням, сливался в единый металлический гул.

Толпа внизу колыхалась словно густое солёное море и Авроре предстояло погрузиться в него. Путь лежал по узкой металлической лестнице с тонкими перекладинами вместо ступеней. Шаткая граница между, начавшимся семь лет назад тёмный прошлым, и светлым будущим. До дома осталось немного.

Последний взгляд назад — на закрытый шлюз. Она представила как челнок удаляется от станции, унося внутри Кайдена и всё, что было на Баагу.

Ступени прогибались, когда Аврора наступала на них. Перила — тонкий металлический трос, протянутый вдоль лестницы скорее для вида, чем для безопасности. Вся конструкция, включая площадку для высадки, дрожала, словно погремушка в руках у маленького ребёнка.

Прижимаясь к стене Аврора спустилась на уровень ниже на длинный широкий балкон. Створки десяти стыковочных шлюзов выглядели словно гигантские рты, готовые в любой момент выплюнуть или поглотить толпу. Три открытых рта и три потока людей слившись на лестнице в один, стекали ниже и ниже в основной зал.

Ароматы выпечки и бургеров из открытых лотков, которыми был густо усеян трансферный зал, манили вниз. Несмотря на доступность на Тее лучших деликатесов, Аврора всегда любила стрит-фуд. А после тюремной жратвы — питательной безвкусной жижы, запах бургеров казался благословение богов.

Второй задачей — решила Аврора, будет добыча еды, имеющей вкус. Сэндвич, бургер, да что угодно!

Первая задача — включение нейроинтерфейса, заблокированного на весь семилетний срок. Решение было технически простым, а физически крайне болезненным.

Рамон Паэс, — бригадир Авроры на Баагу, — сидел не в первый раз. Крупный, большеглазый, похожий на медведя, с потемневшей от пыли кожей. Закинувшись немалой дозой камней блиста, он выдавал порцию классических наставлений:

- Принцесса, - Рамон наклонялся к ней и шептал на ухо. На Баагу говорили тихо, но шёпот в исполнении Паэса сотрясал стенки туннеля. - Когда ты окажешься там, - он тыкал пальцем в потолок, имея ввиду свободную станцию, - и соберёшься нажать долбаную кнопку включения, добланого нерика. - Ударял кулаком по ладони, и пару секунд его взгляд блуждал по стенкам туннеля. - Да, - он снова смотрел на Аврору, - этого долбаного нейроинтерфейса. Найди тихое место, мало людей, и без гвардейцев. Поняла? - Паэс крепко сжимал её руку, чтобы убедиться, что Анрайт слушает и потом продолжал, - сожми зубы, ремень закуси или что такое. Потом нажимай. Только после. - Он откидывался на спинку промятого дивана и медленно кивал, - только после этого. Поняла?

Пыль поднималась над полом бригадной общей пещеры. Мелкие камни скатывались с шорохом по стенкам. Из основного зала сквозняк приносил запахи металла и еды.

Рамон дожидался от Рори ответного кивка, качал головой, и цокая, оголял белые зубы, сверкавшие на фоне темной кожи. - Когда нажмёшь, нервные окончания свернуться узлом. Болевые центры, Принцесса, включатся и ощутят, что происходит жуткая и болезненная дичь. Будут вопить, что все твои мышцы разом затекли и свелись судорогой. - Рамон затягивался, - в первый раз я орал так, что на шум прибежали гвардейцы. Они со свеженькими освободившимися, вроде нас не церемонятся. Я к своему сроку добавил две недели в клетке на станции. Так что, держись дальше от гвардейцев.

Анрайт кивала. Она сотню раз слышала этот совет от бригадира. В зависимости от настроения Рамона, состояние дел в бригаде и на шахте, возникали вариации, но общая канва оставалась такой же.

Последний раз, когда Паэс говорил об этом, закончив основную часть, он продолжил, напевая, строку из популярной двадцать лет назад патриотической песни:

- Ох, наша гвардия нас бережёт, - он усмехнулся и сплюнул в сторону. - Но, на наше с тобой счастье, Принцесса, это быстро проходит. Я не про гвардию, я про нейроинтерфейс. Гвардия-то нас беречь даже не начинает, с этим у нас всё стабильно. - Паэс засмеялся собственной шутке. - Десять минут и ты снова в строю. К тому же, - он хитро улыбнулся и подмигнул, - у тебя теперь есть волшебная кнопка. - Он показал пальцем на затылок. - Есть умельцы, я тебя с таким познакомлю, сделают модификацию. Сможешь выключать нерик и тебя не сможет засечь наша великая Сеть, соображаешь? - Он довольно улыбался, - как какого-нить хренова цыгана, типа нашего Дитриха. Отходняк, конечно неприятный, да и дорого делают, но того стоит.

Глава 3. Возвращение в Никуда

Узкая скамейка напротив третьего шлюза приютила парочку — парень нежно держал девушку за руку и слушая её быстрый восторженный рассказ. Обрывки фраз долетевшие до Анрайт, очевидно говорили о том, что девушка только вернулась из отпуска на курортной станции.

Соседняя скамейка приютила пьяного мужичка неопределенного возраста в комбинезоне техника. Мужичок спал. Только когда девушка что-то вскрикивала особенно громко, он вздрагивал открывал глаза, обводил окружающее пространство мутным взглядом, натыкался на парочку, одобрительно хмыкал и снова погружался в дремоту.

Вам, наверняка, привычно однообразие крупных трансферных узлов. Если бы вы бывали на Земле, сомневаюсь, конечно, что вам это удалось, то заметили бы, как эти узлы похожи на земные вокзалы. Туннели, переходы, зона отдыха, кафе, рестораны, обязательные такси, так же как на станциях. Когда я впервые оказался на Земле, мне было тридцать. Больше всего меня поразило то, насколько знакомым там все кажется. Очень остро я ощутил, что мы вышли оттуда.

Мы её не знаем, но невидимые и невесомые нити крепко связывают нас с материнской планетой.

Авроре Третья транспортная напомнила пересадочные узлы на Тее, те же люди, запахи, истории. Конечно на Тее её не отправляли на задворки, в самые дешёвые стыковочные шлюзы.

Людей было мало — основная толпа колыхалась на нулевом уровне, так что площадка, на которой сидела Аврора, показалась отличным местом для подключения. Она села на лестницу. Металл неприятно холодил, зато лестница не тряслась от каждого вздоха.

Аврора представила, что Рамон сидит рядом. Белоснежная улыбка на тёмном фоне. Представила, как рука бригадира тянется к её затылку. Маленькая, почти незаметная кнопка между позвонков. По спине пробежали мурашки.

- Твои нервные окончания свернуться узлом, - тихий голос бригадира, как в тот последний раз.

- Вспомнить бы, как это, жить с нейроинтерфейсом, - прошептала Рори.

Тонкими ниточками мысли потянулись в прошлое, в надежде найти воспоминания, но нащупали только пустоту.

Вы задумывались о том, что для нашей культуры значит нейроинтерфейс? Незаметные ниточки, прокладывают путь по нервным окончаниям, чтобы сделать людей лучше. Встроенная с рождения технология найденная у Предтеч, в которой до конца не разбирается никто из ныне живущих. Мы зачем-то подключаем к ней наших детей. Награда — доступ к Сети, охватывающей всё человечество.

Возможно, цыгане были не так у неправы, отказавшись от этого. Однако даже у этих хитрых кочевников есть модификаторы для доступа к Сети. Великая река информационных потоков омывает каждого из нас. Управляет нами. Мы словно дети, уверенные в безгрешности родителя, верим во всесилие Нулевого, замурованного под слоями породы Меркурия. Смешные человеческие существа.

Именно поэтому заключенных лишают доступа к нейроинтерфейсу. Ограничение свободы и привычного образа действий. Многие предпочли бы остаться без руки или ноги. Как отказаться от важнейшей части себя, когда нейрик часть твоей жизни, неотъемлемая и укоренившаяся.

Первые недели на Баагу Рори, по привычке, вызывала панель управления. И ждала отклика. Потом перестала. Но иногда, в минуты слабости, она снова и снова пыталась получить к нему доступ. Надеялась на сбой в системе, на счастливую случайность, иногда даже на помощь отца. Но эффекта не было. Ни разу.

Третья транспортная станция шумела, воздух заметно похолодал. Система жизнеобеспечения перешла в ночной режим. Сидя на холодной металлической ступеньке, Анрайт пыталась вспомнить, что такое иметь нейроинтерфейс. И не могла.

- Ну, вперёд, Принцесса, - произнёс бригадир и подмигнул.

Рори кивнула и медленно поднесла руку к затылку.

Скрежет за спиной. Открылись створки сразу трёх шлюзов. Аврора вздрогнула. Неприятный звук, прошёл вдоль позвоночника, Анрайт поморщилась. Шум человеческих голосов волной покатился сверху вниз, постепенно набирая силу и громкость. Образ Рамона рассыпался не выдержав напора спускавшейся толпы. Толпа грохоча двигалась мимо и обтекала, сидящую на ступеньках, девушку. Рори положила ладони на колени, руки дрожали.

Взгляд непроизвольно скользил по людям, спускающимся по ступенькам. Привычка выхватывать детали из общего потока осталась со времени службы в полиции.

Парень в оранжевой рубашке проскочил вперёд, обгоняя неспешное людское течение. Приподнявшийся рукав открыл запястье покрытое татуировками, которые на самом деле были сложным сплетением, вживленных под кожу, проводов.

За пределами фронтира вы таких ребят практически не встретите, зато на обочине, в Поясе и особенно Облаке Оорта их много. Натрианцы. Вешают на нейрик дополнительные аугментации, улучшающие работу его систем.

Лет тридцать назад были чертовски популярны. Бум после открытия очередного марсианского архива с технологиями Предтеч. Нас собирались сделать сверхлюдьми.

Сериал про натрианцев даже был. Я сам все сезоны тогда посмотрел. Двое братьев натрианцев носятся по Содружеству и спасают людей от виртуальных призраков и нечисти, созданной Сетью.

Хорошее тогда было время. Аугментации и модификации считали нормальным делом. Люди гордились ими. Первых рискнувших опробовать технологию на себе чуть ли не героями считали. Однако Рэй Анрайт, который владел тогда, и владеет сейчас всеми марсианскими технологиями, быстро сообразили к чему это ведёт. Неоправданный риск. Что хорошо для человека, то плохо для власти.

Натрианцев поставили на границу закона. Формально признали такие эксперименты над собой неэтичными и прикрыли научные программы по ним. Только не думайте, что Рэй отказался от исследований подобных технологий. Конечно нет. Просто результаты стали доступны только его ближнему кругу. У Авроры и её брата, например, стояли новейшие интерфейсы со встроенными искинами. Такими не могли пользоваться даже военные. Любое применение технологий без согласия Рэя Анрайта было запрещено.