Осколки времени

Точка отсчета 0. Встреча

Санкт-Петербург, Россия. Март 2013 г.

Перед глазами все поплыло. Душно, как же душно! Неужели сломался кондиционер?

Ульяна огляделась, но в переполненном конференц-зале вроде никто не собирался падать в обморок. Кроме нее. Мужчина на соседнем кресле зевнул, прикрывая ладонью рот, сидевшая рядом женщина в сером свитере с воротничком-стойкой похлопывала выданной на входе ручкой по выданному на входе блокноту. Перед началом презентации им всем вручили стандартный набор: пакет с брендированными сувенирами и беджи.

Голос докладчика доносился как из трубы, цифры и графики на подсвеченном экране устроили световое шоу. Светящиеся линии искрились перед глазами, проходили сквозь экран и пронизывали зал от пола до потолка. Боль в ушах становилась невыносимой. Как-то Ульяна сильно простудилась, и ей не повезло лететь в самолете. За время посадки она уже успела мысленно со всеми попрощаться, потому что думала, что голова разлетится как переспелый арбуз. Сейчас она чувствовала то же самое, разве что в десять раз сильнее. Проклятая конференция! И ведь нельзя было не пойти — ее лично пригласил директор солидной компании, один из ключевых клиентов агентства. Попробуй тут отказаться.

Тщетно пытаясь вслушаться в перспективы развития их компании, которые, честно говоря, были ей до лампочки, особенно сейчас, Ульяна почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянулась и увидела мужчину в деловом костюме, с аккуратно зачесанными назад светлыми волосами. Вполне себе привлекательный, жаль только, что сидит далеко. Хотя будет же еще кофе-брейк. Она улыбнулась, он улыбнулся в ответ, и в этот момент ее затошнило. В самом что ни на есть прямом смысле. Желудок перевернулся, встал комом у горла.

— Простите. Простите пожалуйста. Извините, — Ульяна поспешно пробиралась к выходу, ловила недовольные взгляды и старалась не отдавить никому ноги.

В холле легче не стало. Ее шатало, поэтому приходилось цепляться за стены. А потом выпало зрение: вместо широкой лестницы, живых цветов, колонн и людей она видела светящиеся линии. Одни яркие, другие тусклые, все пространство было пронизано ими, оно пульсировало, как если бы Ульяна оказалась внутри учебника квантовой физики. Мимо нее проплыл мерцающий столп, она с трудом сдержала крик, но тут же поняла, что не видит даже своих рук. Только сияющие сгустки.

Ее затрясло, стало нечем дышать, а потом в мгновение ока все прекратилось, будто сработал внутренний переключатель. Она снова видела просторный холл отеля, куда их пригласили на конференцию, ковровые дорожки, столики и диваны, снующих туда-сюда людей, стойку администрации. Поймала скептический взгляд проходящей мимо эффектной темноволосой женщины и поспешно отлепилась от стены. Не хватало еще опозориться в дорогущем отеле! Похоже, она только что словила первые в своей жизни глюки. Давление, а может и грипп подхватила. Скорее всего второе, сейчас все с ног валятся от какого-то весеннего вируса. Кажется, конференция отменяется. Потом придется объясняться с начальством, но лучше уж так, чем хлопнуться в обморок на глазах у всех.

— Вы сумку забыли.

Сильный, жесткий голос.

К ней шагнул светловолосый мужчина, который начал игру в гляделки, протянул сумку и пакет.

— Спасибо большое, — Ульяна хотела улыбнуться, но вместо этого поморщилась — виски словно полоснули раскаленным добела ножом.

— Все в порядке? Я вас провожу.

— Спасибо, не стоит, — она потянула сумку на себя.

В другой раз она с удовольствием обменялась бы с ним телефонами, но знакомиться с кем-то в полуобморочном состоянии — не лучший вариант. Чего доброго, еще упадет к его ногам в прямом смысле этого слова. Или ее вывернет на дорогущие брюки и начищенные туфли. Вот это будет номер!

— Я настаиваю.

Несмотря на невысокий рост, смотрел он свысока. Уверенно, с интересом, но еще и с плохо завуалированным превосходством. Чем сразу отбил желание продолжать знакомство. Чего-чего, а этого добра в людях Ульяна терпеть не могла. Теперь точно можно со спокойной совестью сбежать.

— Вы вернете мне сумку или решили оставить ее себе?

В серых глазах промелькнуло удивление и досада, но руку он все-таки разжал.

Ульяна шагнула в сторону гардероба, и тут все тело пронзила боль. Яркий взрыв в районе солнечного сплетения, волнами расходящийся по груди, рукам и ногам, по шее. Наверное, так чувствует себя человек, схвативший оголенный провод. Она не закричала, не могла даже рта открыть, тело свело одной сплошной судорогой. Несколько минут назад в зале задыхалась, сейчас же будто шагнула в ледяную воду.

Она не сразу поняла, что произошло, растерянно смотрела на расплывающиеся на рукаве кремовой блузки алые пятна, коснулась пальцами носа и увидела кровь. Мир пошатнулся, закрутился перед глазами каруселью, перевернулся. Ульяна услышала женский крик совсем рядом, широко раскрытыми глазами смотрела на высокие светлые потолки и светильники. Боль не отпускала, по телу разливался холод, но страшно почему-то не было. Так и должно быть?

— Позовите врача! — закричал кто-то, и тут же эхом:

— Есть здесь врач?!

Ульяна увидела светловолосого — он склонился над ней, закутывая в свой пиджак. В размывающем реальность тумане его лицо казалось белым пятном. Или он и в самом деле побледнел? Вокруг маячили и другие, но он был ближе всех.

— Я отвезу ее в больницу! — его голос звучал как из поломанного рупора, и следом, обращаясь к ней. — Все будет хорошо, слышишь? Просто верь мне.

Она не верила ему. Она вообще его не знала, но сейчас куда-то летела. Кажется, светловолосый нес ее на руках. Очередной приступ боли накатил, когда в лицо ударил морозный воздух ранней весны. Ульяна успела только подумать, что не видела родителей уже полтора года. А потом потеряла сознание.

Точка отсчета 1. Предложение

Санкт-Петербург, Россия. Апрель 2015 г.

Коттедж был без преувеличения шикарный: в скандинавском стиле, двухэтажный, с балконами на втором этаже, огромной территорией, на которой нашлось место отдельному гаражу, беседке и даже бассейну. Последний пока что был затянут полиэтиленом, но ближе к лету вода в нем будет играть солнечными бликами, а рядом непременно появятся шезлонги и зонтики.

— Здесь мы будем делать барбекю, — Виолетта указала на пока что лысый газон и произнесла последнее слово на французский манер, немного смягчив и растянув последнюю букву. При этом она забавно сложила губы трубочкой, как некоторые любят делать для селфи, и вытянула руку, разглядывая отполированные ногти, покрытые вишневым гель-лаком. Укладка на ее темных блестящих волосах держалась по стойке смирно даже под порывами ветра. — Ты любишь барбекю, дорогуша?

Ульяна согласно кивнула и плотнее запахнула пальто — она не любила барбекю, ей уже давно не терпелось оказаться там, где тепло и подальше от Виолетты. Снова заболела голова, от ее «дорогуши» дергался глаз, а от усилившейся в непосредственной близости леса промозглости зуб на зуб не попадал. После странного приступа, который случился два года назад, она мерзла на каждом шагу. Если бы Стас не попросил ее развлекать жену делового партнера, Ульяна бы с большим удовольствием осталась дома, сидела с книгой под пледом и потягивала дымящийся горячий шоколад.

— Виолетта, пойдемте в дом? Я немного…

— На «ты», — та проигнорировала ее с изяществом носорога. — Дорогуша, такой вот теремок — дело большое, ты и только ты должна намекнуть своему мужику об этом. Они скряги еще те, но я ныла до тех пор, пока Вадик не решился. И вот мы здесь… Камилла!!! — пронзительный визг заставил Ульяну вздрогнуть. — Сколько тебе раз говорить — не трогай всякую гадость!

Гадостью оказался породистый пушистый кот, который с поразительной прытью метнулся к решетчатому забору и скрылся из виду. С газона донесся оглушительный рев. На фоне серого дня трехлетняя дочь Виолетты маячила розовым пятном — пухлая, с надутыми щеками, в кислотно-ярком утепленном комбинезоне с капюшоном в виде зайчика.

— Пусечка моя, — усевшись рядом с чадом на корточки, принялась увещевать Виолетта, — я же тебе говорила, что от этой дряни можно нахвататься заразы, и что у мамочки на шерсть аллергия. Мы тебе лучше птичку заведем. Или рыбок. Хочешь?

— Не-еет! Хо… — сквозь рев, который мог перекрыть сигнал гражданской тревоги, пробилась икота. — … чу ки-су!

Ульяна сама хотела завести кошку, но у Стаса тоже была аллергия. К тому же, котенком надо заниматься — а когда это делать, если она с утра до вечера на работе, а он и подавно? Он настаивал на том, чтобы она бросила работу, особенно когда полгода назад начались дикие головные боли, после которых она по нескольку дней изображала приведение. Стас настоял на полном обследовании, но МРТ не показало никаких отклонений, с кровью тоже все было в порядке. Врачи ее разве что как лягушку не препарировали, но ничего не нашли. Давление то падало, то взлетало до невиданных высот, неожиданные приступы слабости накатывали волнами. Ей выписали таблетки и сошлись на том, что все дело в переутомлении и стрессах на работе, но Ульяна не видела себя домохозяйкой от слова совсем.

«Пусечка» продолжала орать — лицо приобрело цвет спелой малины, она топала ногами, махала руками, а в завершение концерта вцепилась в идеальную «мамочкину» прическу, порываясь превратить ее в воронье гнездо. После чего растрепанная и притихшая Виолетта наконец-то решила, что настала пора вернуться в дом. За это Ульяна была искренне благодарна и не в меру капризному чаду, и коту.

Она остановилась на крыльце и пару минут приводила себя в порядок: немного поправила косметику, от сильного ветра синие глаза стали еще ярче и слезились. Длинные волосы она с трудом продрала расческой. Тонкие — расплата за натуральный русый цвет — они постоянно путались. Стас советовал постричься, но Ульяне было жалко их обрезать. Все-таки четыре года растила.

Из просторного холла открывался вид на задний двор и кухню. Все в пастельных тонах, лишь несколько ярких штрихов — цветных диванных подушек и настенных панно с морскими интерьерами выбивались из общей гаммы, но без них было бы совсем грустно. Справа и слева от лестницы — огромные живые цветы в высоких плетеных кадках.

— Наши дамы вернулись, — из гостиной вышел Вадим — приземистый, лысеющий мужчина, следом за ним — Стас. Его усталость залегла темными кругами под глазами: повышение далось ему немалой кровью. Ульяна подошла и взяла его руку в свою, озябшие пальцы не могли согреть, но удержаться от короткой ласки не получилось.

— Все хорошо? — прошептала одними губами.

Стас недовольно кивнул и отнял руку — он терпеть не мог нежности на людях, принял деловой сосредоточенный вид, а за ужином смотрел на нее исключительно тогда, когда нужно было изобразить идеальную пару.

Остаток вечера Ульяна мило улыбалась Вадиму и его жене, а когда мужчины удалились в кабинет, еще с полчаса сидела в детской. Иногда уворачивалась от летящих в нее игрушек, иногда не успевала, слушала о том, как нелегко воспитывать ребенка одной, когда муж постоянно занят делами, что с няней сладу нет — постоянно жалуется, что ребенок неуправляем.

— Я ей говорю — это твоя задача — воспитывать. А она мне: что толку от моего воспитания, когда вы ей все позволяете. Деревенщина! Вылезла из какой-то Самары, и считает, что может меня учить, как мне со своим ребенком общаться.

Точка отсчета 2. Похищение

Санкт-Петербург, Россия. Июнь 2015 г.

— Тебе кажется, что ты давно его знаешь?

Едва слышно позвякивали стеклянные шторы, отделяющие прихожую от комнаты. В просторной квартире-студии мебели практически не было, за счет чего она смотрелась еще больше. Столешница, плита с вытяжкой, длинный диван у стены, столик, разбросанные по полу небольшие цветастые подушки, на которых они сидели — вот и вся нехитрая обстановка. Алиса предпочитала минимализм, зато убираться в такой квартире, должно быть, сплошное удовольствие.

— Угу, — чтобы скрыть смущение, Ульяна подтянула к себе стакан с апельсиновым соком, сделала несколько глотков. Рассказывать об эротической составляющей она не стала, иначе сгорела бы со стыда. Темноволосый незнакомец появлялся в ее грезах с завидной регулярностью: после возвращения ей постоянно снилась яхта и загадочный брюнет. Она не знала даже его имени, но во сне он был самым родным и близким. Все бы ничего, но она собиралась замуж. Поэтому заевшая фантазия о каком-то несуществующем принце немного волновала. Если не сказать больше.

— Странно, что ты видишь наше время. Причем постоянно одно и то же, — Алиса потянулась и расправила плечи. Ее осанке могли позавидовать многие. Миниатюрная и темноглазая, она всегда держалась идеально прямо — следствие постоянной практики йоги.

— Странно, что я вообще это вижу, — с нервным смешком отозвалась Ульяна, — у меня свадьба в конце лета.

— На откат к прошлой жизни не очень похоже.

— Шубина, ты же знаешь, я в такое не верю.

— Не верь себе на здоровье, все равно это не твой случай. Может статься, ты просто не хочешь выходить за Зиновьева.

Ульяна нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Не смешно.

— А я не шучу.

Подруга невозмутимо пожала плечами: они со Стасом существовали в параллельных вселенных, которым не дано пересечься. После переезда в Петербург Ульяна начала заниматься йогой, и ей попалась первоклассная наставница — Алиса Шубина. По-настоящему увлеченная любимым делом и вдохновляющая других. Ульяна не просто ходила к ней на занятия, она с жадностью впитывала все, что касается практик. Стас ее энтузиазма не разделял. Считал, что йога — бесполезная трата времени и денег, никакой пользы не приносит, а некоторые инструкторы еще и забивают головы всякой просветленной ерундой. Первый случай, когда между ними возникло серьезное напряжение, готовое вот-вот перерасти в ссору. После нескольких ожесточенных перепалок нашелся компромисс — фитнес-центр, куда Стас первое время даже ходил вместе с ней. Йога ушла, но Алиса, к счастью, осталась.

— Одинцова, это подсказка твоего подсознания. Только ты сама можешь понять, откуда у этих снов ноги растут. Возможно, у тебя стоял какой-то якорь, он и спровоцировал первый сон.

Когда подруга переключалась на свои эзотерические и психологические мотивы, понять ее становилось сложно.

— Что такое якорь?

— Музыка. Запах. Ощущение. Самые яркие моменты нашей жизни связаны с каким-то якорем. Например, когда в настоящем слышишь песню, под которую танцевала со своим первым парнем, ты будто оказываешься в том времени и испытываешь те же самые чувства.

Ульяна попыталась вспомнить, что такого могла услышать или почувствовать в тот день, но в голову ничего не приходило. Она лежала на шезлонге, ветер сдувал с кожи капли воды… После такого могла присниться разве что первая поездка в Сочи с родителями. Ей было десять лет, тогда Ульяна в первый раз увидела море — одно из самых ярких воспоминаний детства!

— Как все сложно-то.

— Чистейшей воды психология. Обычно идет отсылка к твоему прошлому, а у тебя это вылилось в такой интересный момент.

— Интереснее не придумаешь. Стой... ты говоришь о прошлом, но я же его никогда раньше не встречала!

— Может, он играл в какой-нибудь группе? Ты все свои постеры на стене помнишь?

— Мне не разрешали их вешать из-за ремонта.

Да и не похож он на музыканта, тем более из молодежной группы. Скорее, на… архитектора.

«Архитектор» пришел в голову непонятно откуда, и Ульяна поспешно отмахнулась от этой мысли. Не хватало еще биографию для несуществующего человека сочинять.

— Странно, — Алиса задумчиво посмотрела на нее и потерла подбородок. — Судя по твоим дежавю и снам, это не стоит оставлять без внимания. Если хочешь, мы можем попробовать гипноз.

— А это поможет?

— Мы раскроем твое подсознание, где хранится все самое сокровенное. Так что… думаю, да.

— Почему бы и нет, — Ульяна не особо верила в успех, но если есть хоть малейший шанс, однозначно стоит пробовать. Хотелось бы разобраться с этим до свадьбы.

— Значит, выходишь за Зиновьева.

— Похоже на то, — она улыбнулась.

Иногда Ульяна и сама не верила в то, что это случится. Их маленькое романтическое приключение на Шри-Ланке там и осталось, вместе с нежностью и теплом. В Петербурге по-прежнему шли дожди, Стас снова большую часть времени проводил на работе, а их отношения вернулось на круги своя. Не раз и не два у нее возникало ощущение, что он успокоился, едва надев кольцо на ее палец. Как будто флажок поставил: «Моя».

Когда она задумывалась о том, что будет после свадьбы, в голову почему-то приходила Виолетта. Самодовольство и стремление Стаса все контролировать будут расти вместе с его доходами. Она превратится в домохозяйку, у которой будет три заботы: добраться до салона красоты, проверить, как убрались горничные и проследить, чтобы сын или дочь не досаждали отцу в редкие часы его присутствия. Будут жить то лучше, то хуже, но в целом как все. Близость окончательно сойдет на нет и будет измеряться в количестве роз в букетах, карат в камнях или убранстве номеров пятизвездочных отелей. Впрочем, вряд ли они будут путешествовать вместе.

От такой перспективы стало тошно. И страшно. Почему-то сейчас ей показалось, что она упускает что-то невероятно важное, ту самую частицу, которая делает человека живым и по-настоящему счастливым. Ульяна где-то читала, что такое бывает у всех невест. Предсвадебный мандраж, вот что это такое.

Точка отсчета 3. Сэм

— Я бы не стала беспокоить вас по пустякам, — вместо приветствия заявила Виктория Краснова, глава филиала Новой Полиции Санкт-Петербурга. — Дело более чем необычное.

Темноволосая, подтянутая и стройная: ее можно было назвать привлекательной, только Сэм ценил в женщинах женственность, а высокий пост Краснова занимала не за красивые глаза. Резкая, волевая, она привыкла руководить и со всем справляться самостоятельно. То, что она решила обратиться за помощью — уже из ряда вон.

— Зиновьев появился в филиале поздней ночью. Явился как к себе домой, — за усмешкой Краснова пыталась скрыть замешательство.

Новая Полиция — организация, созданная два года назад под его чутким руководством, не была достоянием широкой общественности. Основной возложенной на нее задачей было поддержание порядка в мире пробужденных. Так называли людей, в которых начали просыпаться способности: управление стихиями, иллюзии, преобразование материи, создание зелий и заклинаний. Некоторые из них, ослепленные своей уникальностью и неожиданно свалившимися талантами, вовсю пользовались своей безнаказанностью.

— И как он это объяснил?

— По его словам, он может управлять временем.

Только чувство такта и выдержка заставили удержаться от восклицания: «Что за чушь!» Если это и была шутка, то очень неудачная. Видимо, недоверие все-таки проскользнуло во взгляде, потому что Виктория поджала губы и добавила:

— Он сослался на вас.

Сэм приподнял бровь. Его имя знали немногие, если не сказать единицы. То, что другие называли волшебством, фантастикой, паранормальными явлениями, для него было обыденностью. В мире, границы которого значительно шире представлений обычного человека, где сложно чему-либо удивляться, потому что даже самая невероятная вещь объяснима, Красновой все-таки удалось его заинтриговать.

Пока они шли по коридору в сторону допросной, Виктория успела немного рассказать о человеке, ради которого он спешно приехал в Россию. Станислав Зиновьев утверждал, что его шантажировали пробужденные стихийники. Ими оказались братья Быстрицкие, след которых Новая Полиция в прошлом году потеряла под Омском. Подозреваемые сейчас находились под стражей. На их счету были многочисленные грабежи и вымогательство, насилие и убийства, в том числе с помощью огненной стихии.

Сэм вошел в допросную и поморщился. В стены была впаяна клетка из особого металла, который подавлял силу, рядом с ним любой пробужденный был не опасней обычного человека. Близость металла ему доводилось чувствовать, и не раз, но к такому невозможно привыкнуть, словно ныряешь под воду. Он глубоко вздохнул и встретил взгляд Станислава.

— Я заждался, мистер Шеппард.

Зиновьев говорил так, словно они знакомы, но он видел этого человека впервые. Ни ростом, ни внешностью тот не мог похвастаться, тем не менее в его глазах застыли уверенность и спокойствие.

— Мы знакомы?

Сэм отодвинул стул для Виктории, сам устроился на соседнем.

— Можно и так сказать. Вы просили меня помочь с происшествием, которое наделало много шума. Точнее, наделает через… — Зиновьев посмотрел на часы и нахмурился. — Пять дней, восемнадцать часов, десять минут сорок три секунды. Алхимическая бомба, теракт в Москве. Много крови, суета, лишние вопросы.

История звучала как рассказ сумасшедшего или дурная шутка. Но ее можно легко проверить, о чем они оба прекрасно знают.

Значит ли это, что…

— Вы утверждаете, что побывали в будущем? — Сэм старался осторожно подбирать слова: они впервые столкнулись с таким даром, но это не значит, что его не существует. К недоверию и раздражению теперь примешивалось любопытство.

— Не совсем. Я управляю временем, — кивнул Станислав. — Могу замедлить его или ускорить. Привести в любую нужную точку. Но того, что было, не помнит никто. Кроме меня.

Любой человек на его месте волновался бы, оказавшись в допросной, но не Зиновьев. Ни страха, ни даже легкого беспокойства: он знал, о чем говорит. Краснова пожала плечами, но в ее взгляде Сэм уловил тревогу и настороженность. Если Зиновьев говорит правду, перед ними обладатель действительно уникальной способности. Опасной способности. Единственный в своем роде. В Полицию часто попадали стихийники, те, кто управлял огнем или ветром, реже — архитекторы, алхимики или иллюзионисты. Для них действовал стандартный протокол: тестирование, инструктаж, первичное обучение при филиале. Но что делать с тем, чей дар сам по себе угроза? Хотя бы потому, что о нем ничего не известно.

— Я попросил вас использовать силу, чтобы предотвратить трагедию?

— Да. Все произошло на Красной площади, в День России. Они основательно подготовились — толпа, пресса, все такое. Вы их поймали, конечно же, но от Красной площади осталась воронка, а от тех, кто там оказался...

— Назовите имена.

— Дина Бодрова, русская, тридцать четыре года, стихийница, управляет водой. Исикава Дайки, японец, двадцать шесть лет, огненный. Он остановится в хостеле на Покровском, она — в Кузьминках.

Станислав задумчиво посмотрел на Викторию, и добавил:

— Чуть не забыл. Они передавали привет от Милы Аверс.

Краснова напряглась и крепче сжала папку с досье. Аверс успела отметиться в истории Нового мира, как сильная стихийница и террористка. Она собирала вокруг себя талантливых пробужденных с целью подорвать устои Нового мира. Мила погибла раньше, чем они вышли на ее окружение, после концов найти не удалось. Неужели им наконец-то представился шанс? Краснова свяжется с Московским филиалом, преступники не успеют на собственное представление. Вот так просто?

Сэм перехватил вопросительный взгляд Виктории, кивнул, та поднялась и поспешно вышла.

Какое-то время он молча изучал сидящего напротив: уверенность не показная, держится прямо, взгляд не прячет. Резкий волевой подбородок — привык командовать и получать то, что хочет. Так или иначе.

Станислав молчал, смотрел расслабленно, как будто давно увидел и узнал все, что ему надо.

Точка отсчета 4. Пузырьки

Спальня в их квартире была роскошная даже по самым взыскательным меркам: два больших окна, мебель и люстра, которые стоили целое состояние. Ульяна свернулась калачиком под одеялом, не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Она проспала почти сутки, но тупая ноющая боль в груди не унималась. Перед допросом ее осмотрел врач: повезло отделаться ушибами и «легким испугом», но на ребрах красовался огромный кровоподтек. Ульяна долго разглядывала его после того, как приняла душ, а потом позвонила Алисе и попросила приехать. Осознание того, что она могла умереть, захлестнуло с головой, оставаться одной в огромной пустой квартире было слишком страшно.

В полиции ей не сказали ровным счетом ничего, и от этого становилось еще больше не по себе. Ульяна ворочалась с боку на бок, ее то колотило в ознобе, то бросало в жар, в голову лезли сюжеты один страшнее другого: что могло случиться, если бы группа захвата не успела вовремя. Витающий над макушкой огонек и пламенный смерч тоже не шли из головы. Ее накачали психотропными веществами, но ощущения от этого не становились менее яркими. Казалось, по коже до сих пор скользит обжигающее дыхание огня. Заснуть получилось только когда приехала подруга и напоила успокаивающим настоем. Что бы она делала без Алисы…

— Проснулась? — открылась дверь, и та заглянула в комнату. — Сделать тебе чайку?

Ульяна повыше подтянула одеяло: она чувствовала себя неловко, да еще и эти следы на запястьях! Впрочем, неловко — не то слово. Неловко может быть, если ты человеку на ногу наступил. Она же позвонила Алисе и насочиняла с три короба: что ее сбила машина и что перед этим встретила на Невском мужчину из ее снов. Подруга не стала выспрашивать подробности, долго краснеть за вранье не пришлось, но сути это не меняло.

Когда он сидел напротив нее в допросной, Ульяне отчаянно хотелось то ли разрыдаться на его груди, то ли оказаться как можно дальше от этого места. К счастью, потрясение было настолько сильным, что она ничем себя не выдала. Даже когда он предложил отвезти ее домой.

— Алис, я схожу с ума.

Странности и правда сыпались как из рога изобилия. На фоне всего, что ей пришлось пережить, неожиданная встреча с парнем из царства Морфея — ерунда. И ладно бы дело было только в нем. Суровая брюнетка по имени Виктория тоже показалась знакомой, равно как и светловолосая девица, психолог, которая присутствовала на допросе и держала ее руку в своей. Вот только никого из них она знать не знала.

— Ты не ответила на вопрос. И да, тебе придется подняться, одеться и пойти со мной на кухню, потому что доставки в кровать не предусмотрено.

В этом вся Алиса! Надо признать, такой подход работал лучше, чем сюсюканье и вопросы о самочувствии, от которых расклеиваешься еще больше. Ульяна выпуталась из одеяла, искренне радуясь тому, что судьба однажды свела ее с этой потрясающей женщиной, осторожно села на постели.

— Вот и здорово. Я уж было решила, что ты останешься здесь жить, а тебе завтра на работу. У меня есть потрясающий отвар, я его из Индии привезла. На ноги поставит даже покойника.

— Мне можно и попроще… — Ульяна потянулась за халатом и скривилась от боли. Под скептическим взглядом Алисы стушевалась и добавила. — Ладно, давай его.

— Я еще овощное рагу приготовила. И вегетарианское вишневое суфле.

Вишню Ульяна любила во всех проявлениях: в пирогах, мороженом, тортах, коктейлях, желе и суфле, даже в сыром виде. Что касается вегетарианства, не сложилось. Она пробовала, но продержалась всего несколько месяцев. Наступила суровая зима, и организм упорно требовал чего-то посолидней овощей, фруктов и орехов. Сорвалась она в ресторане итальянской кухни, когда заказала себе салат с морепродуктами. Потом Стас еще долго смеялся над ее попытками «приобщиться к семейству травоядных» и к слову частенько припоминал этот позорный откат.

Сейчас же, сидя за барной стойкой, она с наслаждением уплетала рагу. У Алисы получилось просто божественно! Она добавила в них каких-то своих загадочных специй, и аромат шел на всю квартиру. Ульяна опрометчиво запихнула в себя целых две порции, и поздно вспомнила, что ее ждет еще суфле и чай. Но и от них отказаться тоже не смогла. Чай благоухал горными травами и смесью цветов, а суфле с тонкой кислинкой просто таяло во рту.

— Почему ты до сих пор не шеф-повар?

— Вот еще. Это только для своих. Что-то вроде вкусного хобби.

Ульяна кивнула и притихла. Если упорно закрывать на проблему глаза, сама по себе она не разрешится. Хотя в ее случае проблем воз и маленькая тележка.

Имя первой — Сэм Шеппард. Каким бы невероятным ни казалось случившееся, мужчина из ее снов существовал на самом деле. Она помнила запах его туалетной воды — терпкий, будоражащий аромат, и безумное желание прикоснуться к его руке. Хотелось положить голову ему на плечо, чтобы он ее обнял. Чтобы пережитый кошмар растворился в его силе и уверенности. Ульяна почувствовала, что краснеет: Стас по-прежнему в полиции, а она думает о другом.

— Вам нужно встретиться, — неожиданно заявила Алиса.

— С ума сошла?! — она спрыгнула с барного стула и направилась к мойке. Нужно срочно чем-то себя занять.

— Хочешь разобраться в том, что с тобой творится?

— Как мне поможет эта встреча? — когда Ульяна волновалась, она начинала говорить быстро и громко.

— Возможно, ты вспомнишь что-нибудь еще. Или почувствуешь.

— Что? — она открыла кран и принялась ожесточенно натирать тарелки губкой с моющим средством. — Что у меня с ним был роман в параллельном мире? Или что мне нужен психиатр?

— Одинцова, — подруга подняла руки вверх, — решать тебе. Но ты из-за него сама не своя, а он дал свой номер. Так в чем дело?

— В том, что я выхожу замуж!

— И что? Я предлагаю тебе разобраться в себе, а не бросаться в объятия незнакомца.

Едва слышно щелкнул замок, открылась входная дверь. Ульяна замерла, а потом бросилась в прихожую. Стас остановился на пороге — уставший, с потухшим взглядом. Несколько мгновений он просто молча смотрел на нее, а потом шагнул вперед, порывисто обнял и сжал с такой силой, что она вскрикнула от боли.

Точка отсчета 5. Архитектор

Связывать себя с женщиной, которой не можешь открыться — настоящая глупость. И уже тем более нет ничего глупее, чем увлечься женщиной, которая связана с работой. В прошлом он уже умудрился сделать такую ошибку, теперь, похоже, решил наступить на те же грабли. Не думать об Ульяне стоило невероятных усилий, не думать о ее длинных ногах и манящей улыбке, не вспоминать настороженного, немного растерянного взгляда, которым она его наградила в последнюю минуту.

У Ульяны не было дара. Так он думал до вчерашнего вечера, пока она не свалилась через портал к его ногам. Пришлось провести целый час рядом, переливая собственную энергию в ее тело — она была истощена настолько, что удержалась на грани только каким-то чудом. В конце он и сам чувствовал себя выжатым по полной, но, по крайней мере, можно было не волноваться за ее жизнь. Архитекторы восстанавливались быстрее, чем другие пробужденные, переплюнуть их могли только лекари, но закончив с Ульяной, Сэм без сил свалился на диван.

Проснулся уже утром и первым делом бросился в спальню. Она лежала на животе, во сне одеяло сбилось к ногам, длинные волосы разметались по подушке. Красивая, гибкая, изящная, светлая кожа и едва заметные веснушки на плечах. Взгляд Сэма невольно скользнул дальше, задержался на округлых ягодицах. Он тут же мысленно застонал и устало прикрыл глаза.

Вчера за пару минут до того, как Одинцова оказалась в его гостиной, пришло сообщение от Клотильды. Она нашла свитки с записями про архитекторов времени. Он собирался лететь на Мальту на несколько дней, но теперь придется воспользоваться порталом. Переход требовал огромного количества энергии, но выбирать особо не приходилось. Просто сдать эту невероятную женщину на руки Красновой Сэм почему-то не мог.

Перед уходом он снова заглянул в спальню. Ульяна спала крепко, и вряд ли проснется раньше полудня: слишком много сил потеряла вчера. Он успеет переговорить с Клотильдой и вернуться несколько раз. Потом придется многое объяснять спящей красавице. Только как объяснить то, чего он сам не может понять? Она не была пробужденной, но создала портал. Еще одна загадка вдобавок ко всем уже имеющимся.

Сэм отправился сразу в Обучающий центр. Здесь оттачивали свое мастерство лучшие из лучших. У Центра была хозяйка, под ее руководством обучались сильнейшие пробужденные, которым впоследствии предстояло стать преподавателями или сотрудниками Новой Полиции. Пока что эта школа была единственной, но в ближайшие годы планировалось открытие полноценного университетского комплекса. Он будет тесно сотрудничать с Новой Полицией, туда станут направлять на обучение всех пробужденных, раскрывших свой дар. Пока что такой привилегии удостаивались только самые талантливые и подающие надежды, но и преподавателей в Центре было немного.

Сэм нашел Клотильду на подземном этаже, заглянув в зал для тренировок. Кудрявая стихийница и светловолосый иллюзионист сжимали в руках специальные монеты и пытались обойти действие металла, блокирующего способности — с виду простое упражнение, но отнимающее много сил. Нужно было оживить дар, действовать как обычно. Студенты выкладывались по полной, но выдавали только искры и размытые голограммы. Клотильда делала пометки в планшете и не вмешивалась, будто все происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. От учеников она требовала многого, но она же и вкладывала в них все, что знала сама.

— Полный абзац, — выдал светловолосый парень, пот с него тек ручьем, как будто он только что вернулся с пробежки, — это вообще возможно?

— Продолжайте, Лемман.

Прозвучало невозмутимо, Сэм невольно улыбнулся. Со стороны могло показаться, что ее невозможно вывести из себя, хотя Кло говорила о нем то же самое. Он шагнул в зал, негромко кашлянул, и она повернулась к нему. Светлые, почти пепельные волосы, костюмы светло-стального цвета и осанка выделяли ее из толпы, где бы она ни появлялась.

— Прервемся, — Клотильда подняла руку, привлекая внимание студентов. — Можете полчаса отдохнуть.

Они дружно вздохнули, парень направился к стоящему у стены дивану, девушка — к кулеру с водой.

— Я ждала тебя вечером.

— Я ненадолго. Кое-что случилось.

В глазах Клотильды мелькнуло любопытство. Она кивнула на двери, и они прошли в одну из комнат отдыха. Светлые кресла, круглые столики, чай и кофе, приглушенный свет. По утрам здесь было пусто: все на занятиях.

— Есть одна женщина… по словам чувствующей ее аура слабая даже для обычного человека, тем не менее она смогла создать портал. Пусть в пределах города, но все же.

Чувствующие — особая раса, люди с редким даром, воспринимающие мир на уровне энергий. Они улавливали малейшие колебания силы, стоило кому-то воспользоваться даром, могли просканировать ауру любого и сказать, проснутся ли в человеке способности в ближайшее время. Именно поэтому их активно привлекали к сотрудничеству с Новой Полицией.

— Я с таким не сталкивалась, даже не встречала упоминания. Человек либо пробужденный, либо нет.

Ничего нового Клотильда не сказала, он сам это знал. Тем не менее Ульяна Одинцова была реальна, сладко сопела в подушку в его квартире, но Сэм не представлял, что с этим делать. Во всех смыслах.

Его отношения с Кло дружбой назвать было нельзя, их связывала работа, но они познакомились так давно, что знали друг о друге больше, чем кто-либо. Ей он доверял, поэтому сейчас и поведал историю Ульяны: начиная с похищения, проверкой на силу и заканчивая прыжком в его квартиру. Клотильда дослушала до конца, и покачала головой.

— Обучить ее невозможно. Она не увидит потоков энергии, а провоцировать на использование дара женщину с такой слабой энергетикой опасно. Покажи ее Сильвену, он наверняка что-то подскажет.

Сильвен был сильным пробужденным, лекарем, такой дар был редким и одним из востребованных. Лекари могли заживить любую, даже самую опасную рану, исцелять не только тело, но и душу, восстанавливать жизненную энергию в кратчайшие сроки. С тем, на что у Сэма вчера ушел час, измотавший его по полной, Сильвен справился бы за пару минут и даже не вспотел. В отличие от чувствующих, лекари улавливали дар даже в зачаточном состоянии, распознавали его крохи в ауре. К тому же, могли сказать, какая именно сила скрыта в человеке. Клотильда права: если кто-то способен помочь, то это Сильвен.

Точка отсчета 6. Измена

— Ты хоть понимаешь, каким идиотом меня выставила?!

Он захлопнул дверь с такой силой, что она жалобно лязгнула. Ключи сорвались с крючка и упали на пол. Ее ключи с брелоком с двумя вишенками. Ульяна вдруг поняла, что Стас тоже смотрит на них. И наверняка думает о том, как она вышла на улицу, и как при этом дверь оказалась заперта.

— Прости, — едва слышно прошептала она.

— Прости?! Все, что ты можешь мне сейчас сказать — это прости?!

Ульяна кусала губы, стараясь сдержаться. Слишком много всего случилось за последние сутки: неудачный поход в агентство и жестокие слова Татьяна Николаевны, неудавшийся вечер в одиночестве, портал, пробуждение в чужой кровати, секретная организация, совсем как в фантастических фильмах, люди со способностями… И она — одна из них!

— Давно ты знаешь? — она внимательно посмотрела на Стаса, который поднял ее ключи и теперь держал их в руках.

— Ты ведь сразу к нему прыгнула, да? Сколько вы уже встречаетесь?

— Мы не встречаемся! — Ульяна невольно повысила голос. — Стас! Ты ведь все это время знал, да? О способностях. И ничего не сказал мне… Почему?

Его взгляд был совсем чужим, и не просто холодным, нет — он обжигал льдом и злобой.

— Почему? — процедил он. — А почему ты не позвонила мне, как только оказалась у него?

— Я хотела! Но я успела только выйти из спальни и налить себе воды, когда…

— Из спальни? Очаровательно!

Стас пулей вылетел в комнату, не оборачиваясь и не оглядываясь, а Ульяна прикусила язык. Это просто какое-то безумие! Она окончательно запуталась в том, что с ней творится — мало было ей головной боли, сбывающихся снов и непонятных дежавю, теперь еще и это. Если бы не платье из простыни и не лодочки из мужских ботинок, она бы, наверное, так до конца во все это и не поверила. Но то, что видела своими глазами, отменить нельзя. Вопрос в том, как ей теперь с этим жить. Со всем, что случилось за последние сутки.

Утро началось с того, что она проснулась в просторной комнате в черно-белых тонах. Панорамные окна, одно из которых приоткрыто, высокие двухуровневые потолки, в спальне не было ничего лишнего, как и в их со Стасом квартире. Заглянув под покрывало, Ульяна слабо пискнула и натянула его до подбородка: на ней самой тоже ничего лишнего не было, только черное кружевное белье. По ощущениям вокруг головы носились желтые мультяшные уточки, то и дело норовящие клюнуть побольнее. Что самое паршивое, им это удавалось: боль пронзила виски. Ульяна подползла к краю огромной кровати, осторожно спустила ноги на мягкий ковер и, крадучись, подошла к двери. Простыня волочилась за ней, как мантия королевы. Снаружи не доносилось ни звука, словно мира за пределами комнаты вообще не существовало. Похоже, она окончательно рехнулась, и за дверью действительно ничего нет. Или дракон. Или санитары со смирительной рубашкой.

Смутно вспоминалась, как вчера открыв вторую бутылку шампанского, она успела сделать несколько глотков, а потом оказалась здесь, в квартире… Сэма?! От этой мысли желудок, и так переживающий не лучшие времена, ухнул куда-то вниз, а руки, и без того слабые, как крылья цыпленка, противно затряслись. Она зацепилась взглядом за перекинутый через спинку кресла светлый махровый халат, но с простыней расстаться не решилась. Глубоко вздохнула, решительно открыла дверь и шагнула в просторную гостиную.

Кухня — налево, направо — гардеробная, и прихожая, а через боковой коридор можно пройти к ванной и туалету. Пить хотелось невероятно, поэтому она первым делом сходила налево и налила себе воды из узорчатого графина. И тут буквально из ниоткуда явился Сэм. Когда ты стоишь посреди гостиной — чужой, между прочим, в которой непонятно как оказалась, завернутая в покрывало на манер римской тоги, в руке у тебя стакан, а поблизости буквально из воздуха в комнату вваливается мужик — и плевать, что знакомый, реакцию свою предугадать невозможно. Вот и Ульяна не смогла, с диким визгом запустила в него стаканом и отпрыгнула на несколько метров. Лучше бы вместе со стаканом улетела в портал, потому что то, что он рассказал ей, с трудом укладывалось в голове.

Она устало стянула сотворенные Сэмом туфли и босиком прошла в гостиную. На столе остались оплывшие огарки свечей и полупустая ваза с фруктами, во что превратилось жаркое, даже думать не хотелось. Стас сидел на диване, сцепив руки на уровне лица, сосредоточенный и напряженный. Она потянулась было к нему, но наткнулась на резкий взгляд, и поспешила в спальню. Да уж, более идиотской ситуации и представить себе сложно. Проснувшись, Ульяна в самом деле собиралась ему позвонить, но телефона в квартире не было. А потом из портала вышел Сэм, и стало совсем не до этого.

Усевшись на кровать поверх засохших лепестков, она прикрыла глаза и невесело усмехнулась. Вот она, вся правда о вреде алкоголя.

Стас влетел в комнату сразу за ней — пиджака на нем уже не было, сейчас он резко дернул галстук, ослабляя его.

— Давай-ка проясним ситуацию, Солнц. Ты отправилась к нему, но вы не встречаетесь. Откуда ты знала, как туда попасть?

— Не представляю.

— Черта с два!

— Стас, не ругайся, пожалуйста, — Ульяна покачала головой. — У меня был не самый удачный вечер, я решила выпить шампанского, чтобы развеяться, а потом создала этот портал…

— Развеялась?

Недоверие полыхнуло под веками битым стеклом. Ульяна вскочила, щеки ее пылали, она потерла глаза, но слез, разумеется, не было.

— Между нами ничего не было! Ничего, кроме снов, которые сводят меня с ума. Как и все, о чем я узнала сегодня. Неужели это непонятно? Я растеряна, я… я не знаю, что делать дальше!

Он шагнул вперед, с силой притянул к себе, обжигая горячим дыханием шею. От рывка закружилась голова, Ульяна всхлипнула, когда он запечатал ей рот поцелуем. Она вздрогнула, а Стас отстранился, заглядывая ей в глаза, жестко провел пальцами по щеке.

— Ты — моя, Ульяна, — сказал он. — И ради тебя я готов на все.

Наверное, каждая женщина мечтает такое услышать, но ее почему-то передернуло. То ли от того, как он это сказал — жестко и с нотками превосходства, то ли от играющей на губах улыбки: настолько разительно отличался его тон от выражения лица — само внимание и участие.

Точка отсчета 7. Сила

На этой неделе Стас уехал в командировку, и Алиса намекала, что им стоило бы увидеться, но Ульяна отговаривалась занятостью: не представляла, как и о чем с ней говорить. Еще и эти так называемые способности, будь они трижды неладны! Она искренне надеялась, что никогда больше не шагнет в собственноручно — или как это там называется — созданный портал. Если раньше отчаянно хотела узнать, что с ней происходит, то сейчас так же сильно этого боялась.

За последние дни Ульяна так загоняла себя на работе, что времени на жизнь и воспоминания не оставалось. И все же фантазии о близости были слишком реальны. От этого — даже сквозь все страхи и заботы — по телу шла жаркая волна, до безумия хотелось к нему прикоснуться, задержать его руку у своей щеки... Но тут перед мысленным взором возникал Стас, и Ульяна готова была сгореть со стыда или провалиться сквозь землю.

Сидя на совещании и прислушиваясь к монотонному бубнежу начальства, Ульяна старалась сосредоточиться на работе, но получалось плохо. Медовый месяц они собирались провести на Бора-Бора. Французская Полинезия маячила в недалеком будущем, равно как и свадьба. Кольцо — изящное, из белого золота, с небольшим бриллиантом, красовалось на безымянном пальце. Свадьбой теперь целиком предстояло заниматься Кате из агентства, а ей только соглашаться или отказываться. По этому поводу Ульяна не испытывала никаких угрызений совести.

Раньше она считала, что с чувствами все точно, как в химии. Какие реактивы взяла — то и получишь. Если чего-то недосыпала, получишь полное… гм, несоответствие. Любовь она либо есть, либо нет, все остальное мелочи и от лукавого. И уж тем более она никогда не думала, что будет думать о двух мужчинах одновременно. Стас стал для нее родным: несмотря на все разногласия, недопонимания и его заносчивость, она не могла этого отрицать. И все же, как ни пыталась отгораживаться от пугающего влечения к Сэму, оно, подобно новообретенной силе, гореть бы ей синем пламенем, вылезало в самый неподходящий момент и било на поражение.

Рядом с ним у нее мгновенно учащался пульс, причем отнюдь не от желания открыть какой-нибудь портал. Точнее, от желания, но несколько иного рода. Загадок и тайн у него было не меньше, чем для обычного первоклассника в учебнике по теории вероятности, но это только подогревало интерес. Он знал все, ну или по крайней мере, многое о мире, с которым она столкнулась. Он держался на расстоянии, но при этом казался на удивление близким. С какой радости?!

— …клиентов.

В воцарившейся тишине все взгляды устремились на нее. Ульяна перевела растерянный взгляд на сидящую рядом Людмилу Короткову — невысокую светловолосую пышку, та одними губами прошептала.

— Говорим о работе по новым клиентам за последнюю неделю. Твоя очередь.

С работы Ульяну отпускали на условии до августа закрыть все текущие проекты без хвостов. Разумеется, не без принципиального ворчания о том, что в мае ей тоже сделали поблажку. И с хмурым взглядом напомнили: когда составляли план отпусков, она почему-то написала ноябрь. Вот только когда составляли план, Стас еще не сделал ей предложения.

— Первый класс, штаны на лямках, — насмешливо протянул шеф, — Одинцова, ты пока еще не в отпуске вместе со своими семейными обстоятельствами. Мы слушаем. Очень внимательно.

Своим умением пройтись по сотрудникам прилюдно Роман мало кому уступал. За маленький рост и умение переть по головам его прозвали Наполеоном, но второй кличкой был Огненный муравей1. Вывод тут напрашивался только один: начальство лучше не злить, поэтому в ответ на его ядовитый сарказм Ульяна поспешно раздала всем распечатки с отчетами и вывела презентацию на большой экран. Как же хотелось высказать этому самодовольному напыщенному коротышке все, что она о нем думает!

— Здесь…

Она осеклась, понимая, что указка в ее руке шевельнулась, выгнулась и треснула. Огонек лазера погас, и Ульяна поспешно убрала руку за спину. Не завизжала только потому, что взгляды всех присутствующих были сейчас устремлены на нее. Выдержка пришлась в тему.

— Сломалась, — пояснила она, свободной рукой подхватила папку с бумагами и указала на экран, — продолжим…

***

Когда Ульяна спускалась в лифте, ее все еще слегка потряхивало. Сегодня на совещании лазерная указка превратилась в бесформенную кляксу. К счастью, этого никто не заметил, а оказавшись у себя в кабинете, она выкинула расплавившуюся дрянь в мусорное ведро, стараясь не думать, что на ее месте мог быть проектор. Или стул. Виктория говорила о том, что у нее не хватит сил увидеть контуры — что ж, контуров она действительно не видела. Но это не помешало каким-то образом искорежить вещь.

Задумавшись, она шагнула за двери офисного центра, и тут увидела его. Сэм улыбнулся, а Ульяна вздрогнула и шарахнулась назад. Она понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ей нельзя с ним видеться, нельзя к нему даже приближаться! За последние дни он звонил несколько раз, но она не отвечала. Надеялась, что ему просто надоест.

Похоже, ошиблась.

— Удели мне немного времени, — Сэм шагнул вперед. Просто обогнуть его было бы откровенным хамством.

— Зачем? — голос звучал на удивление спокойно. После случившегося в тот вечер со Стасом, казалось, все видят, что с ней творится.

— Ульяна, когда-то я был на твоем месте. Пришлось заново привыкать к миру, который мне открылся. Каждую минуту, каждый час, каждый день. Поверь, оно того стоит.

Точка отсчета 8. Столкновение

Она сидела, уткнувшись лицом в колени, поэтому не увидела, как Сэм появился в гостиной. Успела только услышать шаги, поднять голову, а в следующий миг он уже оказался рядом: белый как мел, уголки губ опущены, брови сошлись на переносице. Склонился над ней, схватил за руку, пристально всматриваясь в лицо, порывисто обнял — так, что перехватило дыхание.

Ульяна вздрогнула, и Сэм резко отстранился. Он избегал ее взгляда, ярость ощущалась всей кожей. Она сгущалась вокруг него плотным коконом, отголоски расходились по комнате, собираясь вокруг нее самой.

— Разберись с ними, — Сэм кивнул в сторону прихожей, где по-прежнему надрывался звонок. Прозвучало резко и как приказ. Он шагнул в арку кухни, а Ульяна глубоко вздохнула и поднялась. Между толпой разъяренных соседей и одним злющим Сэмом — который пугал ее не меньше собственной непонятной силы, она выбирала первое.

Пришлось объяснять, что прорвало трубу, но сейчас все в порядке: все краны перекрыты, никому не грозит быть затопленными и больше шуметь ночью она не будет. Минут пять Ульяна слушала гневные претензии по поводу недобросовестности застройщиков, еще минут десять — лекцию по усадке. С большим удовольствием послушала бы что-нибудь еще, но недовольство выплеснулось и иссякло, все разошлись по квартирам. Оставалось только вернуться в комнату, что она и сделала.

Устроившись на диване, Ульяна поняла, что дрожит, на сей раз от холода. Мокрая ночная сорочка облепила тело, волосы слипшимися прядями висели вдоль лица и падали на руки. Наверняка она сейчас выглядит, как девочка из колодца в фильме «Звонок». Мысль отозвалась сдавленным смешком. Из раскрытого окна обдало ветром, но Ульяна не пошевелилась. Что с ней теперь будет?

Сэм ворвался в комнату подобно урагану, быстро подошел к ней, стащил с дивана, заставил подняться и встретить его взгляд: тяжелый, немигающий, хмурый. Они стояли слишком близко, пришлось задрать голову — даже несмотря на ее рост Сэм был ощутимо выше. В уголках глаз собрались морщинки, которых Ульяна раньше не замечала.

— О чем ты только думала? — его голос звучал хрипло, ладони на ее плечах жаром жгли кожу, а в темных глазах застыло нечто страшное и возбуждающее одновременно.

— Я чудовище, — сдавленно пробормотала она и опустила глаза, бессознательно цепляясь за его плечи. Ком в горле разрастался, грозя заполнить собой легкие и всю грудь.

— Посмотри на меня! — жестко приказал Сэм, и она невольно подчинилась. — Дар нельзя запереть. Это ты понимаешь?!

Ульяна тратила дар речи — то ли от резкого тона, то ли от чересчур агрессивной близости. Его непроницаемое спокойствие дало сбой, он отчитывал ее, как провинившуюся девчонку, но это так… заводило! Сэм с силой сжал ее плечи, и она прерывисто вздохнула, по телу прошла приятная дрожь. Воспоминания об их единственном настоящем поцелуе были слишком горячи: каково это, снова чувствовать его горячие пальцы на своей коже?.. Наяву. Его взгляд задержался на ее губах, а затем скользнул ниже — туда, где под тонкой тканью просвечивали груди с торчащими от холода сосками. Обжигающий взгляд!

Сэм рывком толкнул ее к стене и поцеловал: жестко, требовательно, жадно. Его ладони скользнули по плечам и спине, огладили и сжали ягодицы. Тонкая влажная сорочка оказалась слишком хлипкой преградой, Ульяна всхлипнула и подалась к нему. Никогда раньше она так не целовалась — безумно и исступленно, теряясь в сумасшедшем взаимном желании. И не надо было никаких прелюдий! Ласки через тонкую ткань насквозь мокрого белья казались каким-то издевательством, она потянула полоску трусиков в сторону и не сдержала стона, когда его пальцы оказались внутри. Резкие, на грани грубости движения отзывались острым наслаждением, но хотелось большего. Сильнее, быстрее, глубже.

Ульяна расстегнула и потянула вниз его брюки, Сэм легко подхватил ее под бедра и прижал к стене. Вскрикнула, когда он вошел, его хриплый выдох скользнул по обнаженному плечу откровенной лаской. Раньше она даже не представляла, что может быть такой громкой, странное пугающее желание повторять его имя не отпускало. За яростным жарким ритмом потерялись последние мысли, сжимаясь на нем и чувствуя пульсацию внутри, Ульяна широко распахнула глаза и встретила плывущий от желания взгляд. Грудной стон сорвался на крик, она с силой вцепилась в плечи Сэма, содрогаясь всем телом.

Сколько времени прошло, когда он бережно опустил ее на пол? Мягко привлек к себе, словно позабыл о том, кто они друг другу. Что между ними ничего нет и не должно быть. Хотя… это ей надлежало помнить. Ульяна вздрогнула, облизнула губы, замерла в его руках, как пойманная в силки птица, хотя минуту назад отдавалась бесстыдно и откровенно. Она должна сгореть со стыда и ненавидеть себя за то, что произошло, но почему-то не испытывала ни малейшей неловкости. Нравилось касаться его, слушать биение его сердца, чувствовать руки на своей талии, просто стоять рядом после сумасшедшего оргазма — все это казалось правильным, знакомым, близким и родным, словно они были знакомы тысячу лет.

Сэм отстранился, поправляя одежду, и Ульяна почувствовала себя маленькой, хотя никогда не жаловалась на рост. О чем он сейчас думает? Она пыталась найти ответ в его глазах, но там не было ничего — кроме пресловутой вежливой отстраненности. Как будто пару минут назад они просто мило болтали, именно поэтому он сейчас с видом французского дипломата на встрече ООН застегивал штаны!

«А чего ты, собственно, ждала?» — подала голос внутренняя язва.

Действительно, чего? Это просто секс, ничего больше. Ее влекло к нему с первого дня, он даже снился ей. Точнее, не он, а очень похожий на него мужчина, не бывает таких совпадений.

От желания сбежать в комнату удержало только чувство собственного достоинства, поэтому она поправила съехавшую с плеча бретельку сорочки и отступила на несколько шагов.

— Тебе нужно научиться контролировать дар, — его голос звучал спокойно, даже холодно, а вот она сейчас спокойствием похвастаться не могла. Обидно было — пусть самую малость, недолго, но было. Пришлось собрать все силы, чтобы избавиться от неприличных картин — уже реальных, на которые память не скупилась. Сердце продолжало прыгать, как мячик для пинг-понга, дыхание отказывалось выравниваться, словно она поставила рекорд по стометровке.

Точка отсчета 9. Исцеление

— Додуматься использовать пробужденного как источник мог только сумасшедший, — Сильвен без церемоний перешел к делу. — Ульяна Одинцова не лекарь, удивительно, что она до сих пор жива.

Сэм непроизвольно сжал кулаки: он мог ее потерять!

Той ночью Ульяна снова оказалась на грани, потому что кто-то почти вытянул из нее жизнь. Не «прыгни» она к нему на прошлой неделе, он бы не узнал про ее загадочный «скрытый» дар: не было бы ни разговора о пробужденных, ни ее тревожного звонка. Прошлой ночью Ульяна умерла бы в пустой квартире.

— Это доказывает, что она сильная пробужденная.

Голос прозвучал хрипло, Сэм откашлялся.

— Или, — невозмутимо продолжал Сильвен, — потому, что ее ауру пытались латать. Ничего не получилось, поэтому сила продолжала утекать. Насколько я понял, Одинцову показывали чувствующей. Почему она ничего не заметила?

Халатность? Взглянули поверхностно, не стали копать глубже? Чувствующая в филиале упорно продолжала настаивать, что энергетика Ульяны слабая и до пробужденной ей далеко, но ни сном ни духом не обмолвилась о серьезных разрывах в биополе.

— Могла она не увидеть?

— Вряд ли. Чувствующие такое подмечают сразу, фору в этом им могут дать только лекари.

— Я проверю, — Сэм кивнул. — Можно выяснить, кто это сделал? Когда?

Сильвен покачал головой.

— Она говорила о странном приступе два года назад. Вполне возможно, именно тогда все и случилось. В любом случае, все это теория. Определить точное время уже невозможно, и уж тем более вычислить того, кто это сделал. Отпечаток вмешательства в энергетику сохраняется недолго.

Первый кто пришел на ум — Станислав. Он помнил яростный взгляд архитектора времени, полный ревности и ненависти: в тот миг его злоба предназначалась не только ему, но и Ульяне. Внутреннюю червоточину не скроешь, вот только как бы ни хотелось видеть в Зиновьеве злодея, это абсурд. Для манипуляций со временем было нужно много энергии, а Станислав был новичком. Вряд ли он мог потянуть силы Ульяны до полного истощения, и тем более попытаться восстановить поврежденную ауру. К тому же, ее проблемы со здоровьем начались два года назад, а дар Станислава проснулся гораздо позже.

Сэм отвел руки за спину и сжал кулаки. Все это сейчас неважно, главное — помочь Ульяне.

— Ты возьмешься за лечение?

— Шеппард, ее аура словно решето: использовали «мертвую хватку», едва не убили. Такое по щелчку пальцев не поправишь. Назови мне причину, по которой я должен тратить на нее свое время и силы.

Сильвен сложил руки на груди, в голосе проскользнул лед. Лекарь смотрел на него свысока, хотя был на голову ниже. В этом он весь: пальцем не пошевелит, пока не увидит выгоду лично для себя. Или что-то, достойное его снисхождения.

— Она выходит замуж за архитектора времени.

— За того типа, что поднял переполох в нашем обществе, — кивнул Сильвен. — Весьма ценные сведения. Хочешь, чтобы я сделал им свадебный подарок?

К циничному высокомерию Сильвена было не привыкать, но сейчас захотелось свернуть ему шею. Возможно, потому что речь шла об Ульяне. А может потому, что его предыдущие слова — о причине, попали в цель. Когда она позвонила и сказала, что разнесла квартиру, внутри все похолодело. Однажды, в самом начале обучения, Агнесса решила испытать дар исцеления на себе, он нашел ее истекающей кровью и едва успел спасти. Ульяну он не учил, для нее он вообще был никем, но сорвался с места, на ходу создал портал и шагнул в него.

Мерцающие нити материи расступились, и через мгновение Сэм уже стоял в гостиной Зиновьева. Ульяна сжалась в комочек, сидела у стены, обхватив себя руками. Отголоски воздействия на материю, недоступные человеческому взгляду, витали в воздухе, неровными линиями тянулись к ней. Она старалась подавить их, но выброс силы оказался слишком мощным. Бесконтрольные всплески отнимали много сил, необученные пробужденные часто погибали от энергетического голода. Каким чудом Ульяна удержалась на грани — непонятно.

Осознание этого прорвалось бешенством: глупая девчонка могла умереть, потому что отказывалась принять себя, свою силу. Ярость бурлила в крови, он набросился на нее с обвинениями, а затем произошло то, что произошло. Так он сорвался впервые, от одних только воспоминаний в брюках становилось тесно. Она сводила его с ума: ее близость, запах ее кожи, беззащитность и внутренний надрыв, причину которого он тогда еще не мог понять. Напряжение выплеснулось в безумный и жаркий секс, делиться с ней силами было легко. Признаться себе, что эта ночь и эта женщина особенно дороги ему — уже сложнее, не говоря уж о том, чтобы изливать душу перед Сильвеном.

— Она пробужденная.

— Напомнить, чем закончилась твоя благотворительность в прошлый раз? — в голосе лекаря теперь явственно звучало раздражение. — С Агнессой, по крайней мере, сразу было все понятно, у нее редкая способность, Ульяна — кот в мешке.

Он устало прикрыл глаза. Если по-другому не получится, пусть будет так.

— Я редко прошу тебя о чем-то, но эта женщина дорога мне.

— Неужели? — Сильвен приподнял брови, но все же сменил гнев на милость. — Мне предстоит много работы, а тебе не помешают силы. Пригласи ее на завтра. На утро. Потом я буду занят с Дарианом.

— Сколько ему осталось?

— Кто знает, — в серо-зеленых глазах лекаря мелькнуло сожаление. — Он смирился с тем, что уйдет, я просто поддерживаю в нем жизнь.

Знать, что ничем не можешь помочь — самое страшное. Сэм помнил его решительным, жестким, полным силы и жизни, но сейчас тот медленно угасал. За какие-то два с половиной года от знакомого образа остались только глаза: ярко-синие, отражающие всю глубину прожитых им времен. Чем дальше, тем быстрее шло старение, только Сильвен поддерживал Дариана, не позволяя ему заснуть навсегда. Увы, даже лекари не могли защитить от старости.

— Проще позволить ему умереть.

— Нет, — Сэм нахмурился. — Он должен увидеть, что у нас все получилось, гордиться тем, что возродил мир, в котором родился.

Точка отсчета 10. Прокол

Сильвен предупреждал, что будет больно, но Ульяна не представляла, насколько. Казалось, что за время сеанса она раз десять умерла и воскресла. Сильный озноб сменялся жаром, становилось нечем дышать: воздух прорывался в легкие жалкими порциями, через рваные всхлипы. Открыть глаза было невозможно — каждое усилие сопровождалось всплеском мигрени, каждая клеточка тела разрывалась от боли. Она вся превратилась в сплошной оголенный комок нервов, который бросили в бурлящую лаву. Когда все это прекратилось, Ульяна не уловила. Она даже не почувствовала, как ушел Сильвен, и задремала.

Очнулась только когда Сэм коснулся ее руки. Хотелось уткнуться ему в плечо и разреветься, но вместо этого она улыбнулась. Нежность в его голосе обжигала, а поцелуй разметал остатки самоконтроля. Ульяна уже не думала о том, что делает. Все, чего ей хотелось — свернуться калачиком на диване, укрыться пледом и знать, что когда проснется, он по-прежнему будет рядом. Это желание казалось таким неправильным и родным, что сил не было уместить раздирающие ее эмоции в истерзанном разуме.

Поэтому спала она в их со Стасом кровати, а сейчас сидела в гостиной, глядя на отмеряющие время настенные часы. Секундная стрелка бежала круг за кругом, минутная двигалась в такт неслышным щелчкам. Кольцо обжигало палец — Ульяна даже представить себе не могла, что когда-нибудь окажется в такой ситуации. Как начать разговор со Стасом?

«Дорогой, я встретила мужчину из своих снов, он потрясающий, поэтому я не выйду за тебя замуж. Без обид, надеюсь?»

«Дорогой, мои эротические фантазии воплотились в реальность. Как думаешь, нам стоит расстаться?»

Напоминает издевательство.

Время, как назло, тянулось медленно. Стас уже должен был приехать, но его все не было и не было. Ульяна, как зачарованная, следила за стрелкой, и на мгновение ей показалось, что часы вдруг сошли с ума. Щелкнули, остановились, а потом пошли назад. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, стирая минуты, часы и дни. Она закрыла глаза и сдавила виски. Не хватало еще сойти с ума для полного счастья.

Щелкнул замок, хлопнула входная дверь. Оглушенная, она вскочила, лихорадочно оправила платье и закусила губу. Стас прошел в комнату и остановился рядом: блеск в глазах, на щеках проступают красные пятна, кривая усмешка, пиджак помят. Он молча смотрел на нее, и Ульяне неожиданно показалось, что перед ней совершенно чужой человек.

— Ты что же, совсем не рада меня видеть, Солнц?

Ульяна глубоко вздохнула. Смысла тянуть не было. Равно как и пытаться смягчить ситуацию или обойти острые углы. Такое не обойдешь.

— Нам надо поговорить.

— За этой фразой обычно случается полная задница, а я немного устал, — он ослабил галстук, — но ты права, стоит. Валяй.

От его пренебрежительного тона хотелось съежиться, как от пощечины. Он прошел мимо, пошатнулся, отдернул руку, когда Ульяна попыталась его поддержать. Бросил на нее плывущий хмельной взгляд, запнулся о столик и грязно выругался. Открыл бар, налил себе коньяка, залпом выпил бокал, налил снова и развел руками.

Стас пьян?! Стас — который на людей, позволяющих себе вольности со спиртным, смотрел презрительно и свысока?! Сам он пил только дорогой и качественный алкоголь, исключительно понемногу.

Ульяна широко распахнула глаза, а он указал на нее бокалом.

— За полную задницу!

На выпаде его повело, Стас сел, а точнее, свалился, расплескав коньяк на диван — тот самый, с кремовой жаккардовой обивкой, чистить которую нужно было крайне осторожно, и никогда влажной тряпкой. Продавец в мебельном салоне столько раз об этом упомянула, что Ульяна во время уборки первым делом вспоминала о дурацком капризном жаккарде. Стас трясся над ним, и вообще над порядком в их квартире, как если бы от этого зависела его жизнь, но сейчас только фыркнул, увидев пятно.

— За такое точно не стоит пить, — Ульяна опустилась на край дивана и мягко отняла бокал. — Стас. Что случилось?

— Я думал, что наконец-то нашел свое место, но снова пришел тот, кто его отнял, — он откинулся на спинку и устало закрыл ладонями лицо. — Святоша, который считает себя вершителем судеб. Когда нужен был мой дар, твердил о моей исключительности, о доверии, а когда я стал не нужен — дал пинка!

— С Викторией поцапался?

— У тебя со слухом плохо? Я сказал — который! Эта ведьма почти перестала ко мне цепляться, но у них всем заправляет Шеппард. И он просто вышвырнул меня из команды. Вот так, ни с чего.

Теперь выпить нужно ей.

Ульяна даже поднесла бокал к губам, но тут же отдернула руку. Сэм выгнал Стаса? Быть такого не может! Почему? Наверняка Стас просто накрутил себя дальше некуда. Он всегда болезненно реагировал, когда что-то выходило не по его. Даже если это была всего лишь ступенька, на которой нужно недолго постоять, чтобы потом идти дальше. Но таков уж он был, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Стас хотел всего и сразу, а если что-то не получалось сразу, он умудрялся сделать из крохотной ящерицы Годзиллу.

— По-моему, ты преувеличиваешь.

Стас фыркнул.

— Святая простота! Да он боится меня! Все они боятся, потому что я… — он сник и махнул рукой. — К черту! К черту все! О чем ты хотела поговорить?

Ульяна встретила его осоловевший взгляд, закусила губу и покачала головой.

— Подождет до завтра.

— Ну… как скажешь, — он порывисто обнял ее, — прости, Солнц. Я так по тебе скучал…

Стас уткнулся лицом в шею, и она с трудом подавила порыв отстраниться. Не потому что от него разило спиртным. Может, дело было в чувстве вины — ночь с Сэмом бесповоротно ее изменила. При мысли о нем по коже до сих пор бежали мурашки, а сердце сжималось. Впервые в жизни Ульяне отчаянно хотелось оказаться как можно дальше от Стаса, от его цепких рук, горячего дыхания, влажных поцелуев на шее. Он скользнул рукой по ее бедру, задирая платье, и она не выдержала: с силой оттолкнула его и вскочила.

Стас медленно поднял на нее взгляд, злоба в его глазах была на удивление трезвой.

Точка отсчета 11. Убийство

Чувствующая, проверявшая Ульяну, исчезла. Сразу после разговора с Сильвеном он позвонил Виктории и попросил разобраться, но именно в тот день Алина Нестерова не вышла на работу. Она не появлялась дома и не отвечала на звонки, полицейские перевернули весь город, но пока ничего не нашли. Обстановка накалялась, в такие совпадения Сэм не верил, ощущение надвигающейся бури не покидало. Тайны и загадки следовали за Ульяной по пятам: кто поживился ее энергией — да так, что едва не убил? Почему чувствующая солгала, ведь слабая аура и поврежденная — совсем разные вещи?

Работа была сутью его жизни, в ней Сэм видел главную цель — то, что заставляло двигаться дальше. Полная отдача и преданность: этому его учили с детства. За свой клан стоит бороться до последнего, умереть в бою не страшно, скорее почетно. Его история началась так давно, что память хранила лишь обрывки воспоминаний. Много лет назад прежний он погиб вместе со своей настоящей семьей, а нынешний мало напоминал того человека, каким был раньше. Сейчас Сэм не помнил даже их лиц, а чувство утраты давно притупилось, лишь иногда сны воскрешали прошлое, как бы глубоко он его ни хоронил. Время то текло медленно, то ускоряло свой ход, но искра жизни осталась погребенной под пеплом минувшего. Он думал, что навсегда. Но потом в его жизни появилась Ульяна.

Наивная и недоверчивая, веселая и серьезная, строгая и сексуальная, она пробиралась во все его мысли. Ради нее Сэм был готов отказаться от масок, нарушить правила. Встреча с ней всколыхнула в нем страх и надежду. Страх снова стать слабым. Надежду на то, что он наконец-то покончит с одиночеством — ценой тайных знаний, открывшихся ему в свое время. Рядом с Ульяной он впервые за долгие годы чувствовал себя живым. И уязвимым.

Даже мимолетные встречи с ней приносили радость. И мучения, потому что поговорить наедине им больше не удавалось: Ульяну постоянно сопровождал Станислав. Он не выпускал ее из поля зрения ни на минуту, разве что когда она оставалась с Сильвеном. Стоило лекарю закончить, он тут же бросался в комнату, будто боялся, что она вылезет в окно и сбежит.

Стоило больших трудов каждый день сражаться с разочарованием и вежливо улыбаться, хотя внутри все клокотало от ревности. Он злился на нее за то, что таскала за собой Зиновьева, как цепного пса. Злился на него за сам факт его существования. Злился на себя за то, что подпустил ее к себе слишком близко. Что, если он ошибался по поводу ее взаимности? Когда-то казалось, что и с Агнессой может все получиться, но она любила другого. Чувства к Ульяне были гораздо ярче, искреннее, но нужны ли они ей? Нужен ли он сам? Ночь, проведенная с ним, вполне могла быть просто жестом отчаяния. Двойственность, невозможность поговорить откровенно и во всем разобраться, сводили с ума.

На последний сеанс она почему-то пришла одна, но Сэм уже не знал, как начать разговор. Да и стоит ли его начинать? От уверенности в отношении Ульяны не осталось и следа. Если она позволяла Зиновьеву ее сопровождать, значит, для нее это было важно.

— Как новенькая, — голос Сильвена ворвался в его размышления, когда они под руку с Ульяной вошли на кухню. Ее щеки порозовели от смущения, но лекарь был прав. Она расцвела: посвежевшая, бодрая, и удивительно красивая. От усталости не осталось и следа, глаза сияли.

— Давно я не встречал таких храбрых женщин, — устами Сильвена это был самый настоящий комплимент. — Увидимся на Мальте.

У Сэма дернулась рука, и он расплескал кофе на ноутбук. Пришлось срочно тянуться за бумажными полотенцами, чтобы спасти технику и вымученные переводы. Под пристальным взглядом лекаря он пытался понять, что таится за его приглашением: то, что Ульяна — сильный архитектор, или намек на его симпатию. Он готов был поспорить, что Сильвен привел ее умышленно, но по непроницательному взгляду и вежливой улыбке сказать наверняка было сложно.

Неожиданно Ульяна поцеловала лекаря в щеку и очаровательно ему улыбнулась, на щеках появились соблазнительные ямочки. Сэм порадовался, что отставил чашку — второй «потоп» ноутбук бы вряд ли пережил.

— Неожиданно, — она одарила Сильвена восхищенным взглядом.

— Почему же? Вы сильный архитектор, ваши таланты необходимо развивать.

Руки зачесались открыть портал и втолкнуть туда лекаря, в груди противно царапнула ревность. Он хотел, чтобы Ульяна улыбалась только ему.

— Сильвен, хватит заигрывать, — напомнил Сэм, удивляясь сарказму в собственном голосе, — она скоро выходит замуж.

Прозвучало грубо.

Ульяна скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него.

— Надеюсь, приглашение распространяется и на Стаса. Насколько я понимаю, у него тоже выдающаяся способность.

Лучше бы она не вспоминала про архитектора времени! Знала бы она, сколько хлопот он доставлял, особенно тем, что имел полное право прикасаться к ней, когда захочет, целовать, сжимать в объятиях.

— Дальше некуда выдаваться, — мрачно подтвердил он.

Провоцировала она его нарочно или делала это неосознанно? Сэм редко выходил из себя, но сейчас был на грани. Он хотел увести ее из кухни, впиться в рот поцелуем и напомнить о том, как она стонала от удовольствия в его объятиях. К черту архитектора времени, к черту Сильвена! У нее не получится вечно прятаться за спиной Станислава, прикрываться им как щитом от влечения, которое она испытывает к нему.

— Это решать Шеппарду, — лекарь только подлил масла в огонь. — Рад был знакомству, Ульяна, и надеюсь на его продолжение.

Стараясь не думать о том, что расположение Сильвена заслужить почти невероятно, он без предупреждения создал портал. Злость придала ему сил, и края пространства раздвинулись в мгновения ока. Лекарь кивнул и быстро шагнул вперед. Стоило ему оказаться по ту сторону, Сэм свернул переход, стер краткий путь между городами. Повернулся — и резкая боль в висках раскачала реальность. Замутило, он попытался ухватиться за край стола, но тот выскользнул из-под руки. Грудь сдавило.

Ульяна подхватила его под руку и усадила на стул. К счастью, опасность потерять сознание перед женщиной, которую он отчаянно желал соблазнить, миновала. В последнее время из-за переутомления Сэм постоянно чувствовал себя неважно, болела и кружилась голова, он много спал, но при этом не высыпался. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза, наслаждаясь ее осторожными прикосновениями. Осознанно или нет, Ульяна поглаживала его руки, тем самым всколыхнув позабытые нежность и тепло: о нем давно никто не заботился.

Точка отсчета 12. Расставание

— Нам нужно расстаться.

Ульяна неоднократно прокручивала эти слова в голове, но произнести их все равно оказалось тяжело. Дальше откладывать было некуда. Да и незачем.

— Солнц, ты сама не своя из-за всего, что случилось. Ты злишься, ты расстроена. Нелегкие выдались месяцы, согласен. Но пройдет время, и ты посмотришь на это под другим углом…

— Стас, все зашло слишком далеко. Я… люблю другого.

Серые глаза потемнели как Нева в непогожий день — верный признак того, что он в бешенстве.

— И тебе приятного вечера.

Он с остервенением набросился на оленину, а Ульяна обвела взглядом полупустой зал, обстановка которого теперь давила на нее еще больше. Сводчатые резные потолки под старину, с узорами на светло-голубом фоне, массивные канделябры, картины на стенах. Ресторан «Русский Ампир», расположенный в Строгановском дворце — одна из жемчужин Санкт-Петербурга, сюда просто так не зайдешь. Уже на подходах к нему она знала, что ничем хорошим это не кончится. В помпезных, дорогих заведениях она чувствовала себя на редкость неуютно. Стас настоял, чтобы отправиться на ужин именно сюда. Как будто чувствовал, о чем она собирается с ним говорить.

Чтобы скрыть предательскую дрожь в руках, Ульяна опустила глаза и принялась листать меню, которое попросила оставить. Как назло, оно открылось на десертах и взгляд уткнулся в название «Пан пердю»1. Блюда в ресторане вообще отличались замысловатостью, но это превзошло все. Лелеемая годами выдержка дала сбой, и она сдавленно хихикнула. Нельзя всерьез сожалеть о своей разваливающейся на части личной жизни, когда перед глазами маячит такая строчка.

— Что смешного? — в голос Стаса ворвались раздраженные нотки.

— Ничего, — усилием воли Ульяна заставила себя посмотреть на него.

К такому нельзя подготовиться. Она несколько раз репетировала этот разговор перед зеркалом, но все изначально пошло не так. Уж точно она не собиралась говорить, что любит Сэма, это вырвалось само собой и получилось, как в бразильских мелодрамах. Хорошо хоть без надрыва в голосе.

— Послушай, — его голос смягчился, он накрыл ее руку своей и слегка сжал, — я знаю, что у нас сейчас не лучший период, но это не значит, что нужно просто взять и разорвать все... вот так.

— Ты понял, что я сказала?

— Ведешь себя как ребенок, — перебил он, — малейшие трудности — и прячешь голову в песок. Просто ты волнуешься перед свадьбой, вот и выдумываешь всякую ерунду.

— Это не ерунда! Все началось еще до того, как ты сделал мне предложение. За день до этого он приснился мне в первый раз.

— «Он мне приснился», — передразнил Стас, губы его искривились. — Ты сама-то себя слышала? Все началось, когда на горизонте нарисовался высокопарный козел, Шеппард. Из-за него наши отношения полетели ко всем чертям? Полагаю, да. Но что бы ты там себе ни надумала, «долго и счастливо» у вас не получится. Мы не в сказке, и он не твоего поля ягода.

Ульяна сжала кулаки. Каким-то образом Стас разглядел самое больное и ударил изо всех сил. Вчера, когда они прощались, Сэм ничего не сказал. Только это не отменяло ее чувств. И кое-чего еще.

— Когда ты провожал меня на лечение, — Ульяна пристально посмотрела на него, — ты знал номер маршрутки, Стас. Откуда?

— Так… — он плотно сжал губы и замолчал, потому что подошел официант.

— Желаете что-нибудь еще?

— Нет, — Стас облокотился на стол и, когда официант удалился, резко подался вперед. — Почему ты не сказала об этом сразу?

Она вообще не собиралась говорить с ним об этом, но слова вырвались сами собой. Продолжать разговор не было сил. Не хотелось скатываться до уровня откровенно дешевых мелодрам, переходить на взаимные упреки и смаковать их.

— Зачем? Чтобы ты это быстренько исправил?

Стас тихо выругался, откинулся на спинку стула, пригладил ладонью аккуратно зачесанные назад светлые волосы.

— Солнц, давай простим друг другу ошибки и начнем сначала. Больше никакой лжи, клянусь. Я просто не успел, увидел, как ты села на ту маршрутку, и немного перевел стрелки. Всего несколько минут, подумаешь. Чтобы поехать вместе с тобой. Какой мужчина на моем месте сидел бы сложа руки?! Думаешь, я не замечал, что что-то не так?

— Несколько минут?! Стас, ты в курсе, что для тебя это опасно?

— Это опасно для них! — рявкнул он — так, что на них обернулись все немногочисленные гости ресторана. Глубоко вздохнул и добавил уже значительно тише. — Они хотят выставить меня монстром, неужели ты не понимаешь?

— Я так не думаю. Но мы говорили о другом.

Кажется, ничего в жизни ей не давалось с таким трудом, как один коротенький жест. Ульяна стянула кольцо и положила на стол. Чувствуя, как противно дрожат руки, поспешно сцепила их на коленях.

— Это конец? Или просто женская прихоть? — Стас медленно поднялся из-за стола, лицо его пошло красными пятнами, глаза снова потемнели. — Тебе нужно время, чтобы подумать? Давай отложим свадьбу.

— Мне не нужно время, Стас. Все кончено.

Она не успела и рта раскрыть: Стас сжал ее запястье, вложил кольцо в раскрытую ладонь, а после направился к официанту. Ульяна проводила его взглядом — смотрела, как он расплачивается, а потом и взглянула на свой бокал, вино в котором так и осталось нетронутым. Подхватила сумочку и вскочила, чудом не смахнув на пол тарелку с салатом.