Особо опасная студентка

Глава 1

«Там, где туман,

Волки лижут утром росу.

Там, где обман,

В заколоченном от всех лесу.

Живет Она…»

Иван-Кайф «Ведьма»

Дождь хлестал как из ведра – лил, не жалея ни воды, ни сил, ни людей, громко звеня косыми струями по старым зонтикам и цветным дождевикам собравшихся на краю маленького сельского кладбища. Вода под ногами хлюпала, развозя и землю, и глину, и песок в жуткую скользкую кашу, в которой вязли резиновые сапоги даже самых крупных размеров, заблаговременно натянутые соседями. А здесь были все. Все жители данного населенного пункта по старинке именуемым себя «Таёжное».

– Пойдём, Алёна, нечего под дождём киснуть, – жена старосты, серьёзного крепкого, но весьма немолодого мужика, помогавшего с похоронами, потянула меня за руку, – Клади цветы на могилу, да пойдём скорее в тепло. Ещё заболеть не хватало!

К дому подходили под нескончаемым ливнем, словно не только я, но и вся природа оплакивала уход из жизни бабушки. Единственного родного человека, что заменила мне и родителей, которых не знала, и друзей с подругами, которых здесь негде взять, и самую лучшую на свете наставницу, обучившую своему ремеслу.

Под навесом была подготовлена бадья с водой – отмыть обувь от кладбищенской грязи, а на веранде уже стояли тапочки всех размеров. Дом ждал, пыша жаром, теплым светом и ароматом наготовленных блюд. Меня, и невольных гостей, что пришли помянуть бабулю.

Люди лишнего не говорили, работая усердно ложками. А затем, поднимали стопки с горячительным, под короткие и длинные речи с воспоминаниями о соседке-ведьме. В словах звучало сожаление – слишком рано она покинула этот мир, и я была полностью с ними согласна. И нет, ведьмой здесь называли по роду занятия и с великим уважением, а не за вздорный характер. Хотя, он у бабули был не сахарный. Уж я-то точно знала!

Ещё в словах звучала благодарность. Многих, что оказались в нашем селе бабушка вытянула с того света – кого лечила от физических болезней, а кого-то и душевных ран. В такую глухую местность жить приходят не простые люди, и не просто так.

– Алёна, ты что думаешь дальше делать? – искреннее беспокойство Мария даже не скрывала.

– Документы отправлять буду в ВУЗ, вы же знаете, я специально готовилась к поступлению на ветеринара.

– Это хорошо, из тебя получится замечательный врач для животных, – покивала Мария и все сидящие в горнице согласились – кто словом, кто жестом, – Нечего здесь оставаться среди стариков!

– Вы же знаете, я люблю эти места и всех вас, – постаралась объяснить всем, – И дом этот люблю, и село наше. А уж лес наш непролазный со зверьём, речку веселую звонкую, озеро голубое прозрачное, даже болото с его ягодами да туманами…

– Ты не переживай, – женщина погладила меня по плечу, – И лес, и речка с озером, и даже болото переживут твоё отсутствие, а за домом мы присмотрим. Вот приедешь на каникулы следующим летом, и отдохнёшь здесь от городской суеты.

Народ потихоньку стал расходиться, освобождая горницу. Со стола исчезала посуда, лавки да стулья убирались по своим местам, остатки еды уносились в холодный погреб – домовушка ловко справлялась со своими обязанностями. Все это знали, и никто не удивлялся творящимся чудесам. Привыкли. Хотя большинство живущих в селе были обычными людьми. И да, у меня была именно домовушка, а не домовой, как в сказках да мультиках рассказывается да показывается.

Выйдя на прохладную веранду из нагретой печкой горницы, невидящим взглядом уставилась на косые струи дождя, размывающие красивый вид на лес с высоты холма, где разместился наш дом. Хотелось спросить у бабушки только одно:

– Почему сейчас?

Да, я знала, что она болеет. И что болезнь магического происхождения и вылечить невозможно. Но… Такая внезапная смерть сильной ведьмы…

Я подозревала, что многое бабушка мне просто не рассказала. И это недоверие обижало! Я ведь уже не маленькая, справила своё совершеннолетие в начале весны, а она так ничего и не поведала! Ни про мать, ни про отца.

Спать легла поздно, напитавшись всеми эмоциями, и даже принесённый домовушкой успокаивающий отвар не помог. Беспокойство и одиночество – вот что навалилось со всех сторон. А ночью пришла боль!

Дикая, обжигающая, рвущая все тело, цепляющая нервы.

За окнами грохотал гром и сверкали молнии, ливень не утихал, ветер гнул к земле тонкие деревца, а старые нещадно ломал не жалея, беспощадно, безжалостно. Они отслужили своё, прожили свой век, а значит пора уступить место молодым, у которых есть будущее и готовых писать новую историю.

– Алёнка! Алёнка! – в дверь забарабанили, громко и обеспокоенно. Вроде бы Мария. Её тревога и волнение отдавали на языке солёной карамелью. Глаза открывались с трудом, а в голове звенело, как после тяжелой болезни. Простудилась вчера, что ли?

– Фрида, открой, – кое-как прохрипела сорванным голосом.

Домовушка послушалась и двери перед женой старосты распахнулись. Та, недолго думая и не удивляясь, зашла в горницу, принося с собой запах мокрой травы и горячего солнца.

– Алёна, ты где? Не заболела часом? Погода всю ночь одаривала водой с неба, да гром не стихал с молниями! По дороге не пройти! Говорила же Сеньке, что её нужно чем-то замостить вот из-за таких природных аномалий, – она прошла в спальню, не найдя меня в горнице, – Вот ты где! Всё же простыла…

– Наверно… – чувствовала себя абсолютно разбитой. В ногах раздался громкий чих – это черный кот, валяющийся там тряпочкой без сил, дал о себе знать. Вчера вот в горницу к людям даже не вышел, не захотел.

– Ну, надо же! – всплеснула руками Мария, – Даже Венька умудрился простыть с тобой на пару! Вот же невезение!

Её пшеничная толстая коса, словно живая змея скользнула с одного плеча на другое. Женщина закрутилась на кухне, заваривая липовый чай с медом и помогая напиться. Горлу стало легче.

Глава 2

«Дар или крест – семь веков бессмертья,

Миром во тьме правит рука ведьмы

Каждую ночь нет мне покоя…»

5 Стихий «Ведьма»

Время пролетело быстро. Лето – ещё быстрее.

В конце августа меня провожали всем селом в Академию.

Собравшись у моего дома все не поленились проговорить напутствия: пожелать легкой дороги, удачи в учёбе, хороших друзей и много чего интересненького. Все эти слова оседали на языке свежестью утренней росы. Я вздыхала в ответ, понимая, что ещё год никого не увижу из самых близких. Все они стали моей большой семьёй – странной, не молодой, но искренне заботящейся обо мне.

– Алёна, ты главное не давай спуску столичным фифам! Пусть не везешь с собой модных платьев, чтобы их поразить, так не печалься – зайдёшь к моей внучатой племяннице, я тебе адресок записала, она подберёт в своём ателье лучшее! – говорила баба Луня, вкладывая в мою руку записку для девушки, которую пообещала навестить.

Про себя, конечно, решила, что вряд ли мне такое пригодится. Где я и где модные платья!

– Алёна, парней не привечай – у них только одно на уме, как перед друзьями выпендриться! – вещал дед Проня, вкладывая ещё одну записку в мою руку, – Если туго станет от их внимания, то обращайся к моим внучкам, они в охранной фирме работают и мигом покажут им, где раки зимуют!

Я согласно кивнула, пообещав внучиков навестить. Раз в год – не переломлюсь в гости съездить. А парни-ухажёры мне в ближайшее время не грозили, только у деда было своё на то особое мнение.

– Алёна, ты девочка умная, я знаю, а потому постарайся дорогу особо ретивым умникам не переходить, – тётка Вася, тоненькая как ивовая веточка, вложила мне ещё одну бумажку в руку, – Но если сильно припекут, то здесь вот адрес адвоката, – это сестра моя, поможет обязательно!

Молча кивнула, хотя зачем мне адвокат? Я же не собираюсь ничего нарушать, особенно так, чтобы потребовался данный специалист!

– Алёна, вот адрес хорошей больницы, если вдруг понадобится медицинская помощь, не официальная, – очень тихо и быстро проговорил единственный вампир в нашем селе, цыкая обломанным клыком. Как всегда, худой, бледный и очень грустный, – Спросишь Горчанского Эммануила Макаровича…

– Так это ж вы… – я похлопала ресницами, вдруг у меня галлюцинации и всё мерещится.

– Так надо, мелкая, так надо… – очередная бумажка добавилась в руке, а меня снисходительно похлопали по плечу.

Многие сильно удивили и пожеланиями, и адресами знакомых и родственников, которых надо навестить. Хватило бы года всё успеть! Даже не представляла, что у многих родня в столице! Хотя, чему удивляться? Город большой и густо населённый!

Вещей у меня действительно было не очень много – один единственный чемодан, который поместился в багажник «Нивы». Кошачья переноска с Венькой, и корзинка с едой, – все уместились на заднем сиденье. Фамильяр очень возмущался «заключению» во временную клетку, но правила перевозки животных по железной дороге были весьма чёткими. Пришлось ему смириться, но возмущаться и выводить кошачьи рулады он не переставал.

Тёплые вещи чуть позже мне отправят почтой, как только сообщу адрес студенческого общежития, где обоснуюсь.

– Алёна, девочка наша, ты за дом не переживай – присмотрим, ничего с ним не случится за год! Приедешь на каникулы летние и отдохнёшь душой здесь. Все будем тебя ждать – и люди, и звери, и нелюди.

Я кивнула, потому как на глаза стали наворачиваться слёзы.

Где-то за рекой завыли волки, пара собак подхватили их тоскливую песню. Застрекотали как безумные сороки разнося весть о моём отъезде, вот же болтушки, и так всем известно… С лесным зверьём ещё вчера простилась, отнеся гостинцев и потискав от души подросших котят, щенят и прочих братьев наших меньших. Нечисть тоже в курсе отъезда, но с ней связь держать можно через городских коллег. Так что…

Из переноски возмущённо мрякнул Венька – не привык долго сидеть в замкнутом пространстве.

– Нечего прощанье затягивать, не навсегда же уезжает, а только на год на учёбу. Куда она от нас денется – вернётся в Таёжное, здесь же такой воздух! В городе то так не надышишься! – староста мягко подтолкнул меня к машине, предлагая располагаться в салоне. Взглянула на опустевший дом, пустые безжизненные окна которого замерли в ожидании моего возвращения. Бросила взгляд на махавших мне вслед соседей, улыбнулась и поскорее отвернулась. Не хочу слёз!

Дядька Севастьян вёз меня по до конца не просохшей дороге, после зарядивших августовских дождей. Приходилось иногда катиться боком, юзом или по буеракам, объезжая совсем глубокие лужи. Шли последние дни лета. Здесь уже чувствовалось приближение осени – северные ветра всё чаще приносили холода по ночам, с болота тянуло сыростью, грибами и созревшей брусникой. По ночам начала тонко выть от тоски по уходящему теплу болотница Тина, а волки жалостливо подхватывали её песню.

У меня в душе тоже всё ныло, но другого варианта откосить от Академии не нашлось. И бабушкино письмо было тому подтверждением.

«Прости меня, Алёнушка! Прости, моя кровинушка! Я сделала всё, чтобы побыть с тобой рядом как можно дольше. Но силы на исходе и знаю, что доживаю последние дни. Ни о чем не жалею – успела сделать многое за эти века. Было и хорошее, и плохое. Печалюсь, что дочь свою и твою мать не сберегла, но то её выбор. Искать не советую – разочаруешься. Отец о тебе не знает и если захочешь – найдешь по крови. Только надо ли тебе это? У него своя семья, свой род и ты всегда будешь там лишней. Не строй иллюзий.

Что касается твоей силы. Во-первых, – это наша родовая, доставшаяся благословением (или проклятием, тут как посмотреть!) от богини Мары, которую все боятся и ненавидят. Ты природная ведьма, рожденная с великой силой. Нести эту ношу всегда тяжело – было, есть и будет. Во-вторых, я многому тебя учила и знания, вложенные в твою головку многого стоят! А потому ты ещё и добровольно наученная ведьма. И, в-третьих, ты невольная ведьма, так как моя сила перешла к тебе по завету и слову моему, хоть и без твоего согласия. Ведьма тройной силы, благословлённая Марой – ты теперь для всех зло, потому что нет для тебя никаких преград и защиты от твоих возможностей, тоже нет. Научиться пользоваться великой силой необходимо для твоего же блага, так что смирись и поезжай в Академию. Если захочешь, то потом сможешь поступить куда мечтала, не убежит от тебя ветеринарный! Если будет тяжело и сила бунтовать начнёт – надень серьги-артефакты с аметистами из моей шкатулки. Когда-то давно носила их сама во время обучения, но лучше, если справишься сама. Простым и современным языком говоря, у тебя дар менталиста. И мой главный совет – скрывай его! Особенно от Совета Рас!