Останутся лишь ангелы

Часть первая. Вирус

Глава 1

Просыпаюсь среди ночи от сильного желания пить. Раньше перед тем, как идти по темной квартире, я включала ночник, но в последнее время мне вроде удалось побороть страх. Квартира небольшая, света уличных фонарей, проникающего сквозь занавески, достаточно, чтобы не напороться на мебель, да и столько раз проделанный путь уже знаю на ощупь. Могу, наверное, с закрытыми глазами пройти и ни на что не наткнуться. Я босиком захожу на кухню, делаю несколько быстрых жадных глотков прохладной воды, которая сейчас кажется мне почти сладкой из-за сильной жажды, и возвращаюсь в комнату. По пути я замечаю свет в дверном глазке. Вообще, он закрывается, но, видимо, я забыла опустить шторку, когда следила за соседями в последний раз. Я на несколько секунд замираю в нерешительности: стоит ли вернуться к двери и прикрыть глазок или пусть себе светит?

Спать мне это никак не мешает. Зато, наоборот, видно, что общий коридор наполнен теплым желтым светом. Он успокаивает. Кажется, что там продолжается день, темные тени уползают в свои углы, и ночь, наполняющая квартиру, не так пугает. Я уже собираюсь идти в комнату, как вдруг свет за окуляром глазка резко гаснет. Теперь на меня смотрит черное стекло.

Это случается слишком резко и неожиданно, и я вздрагиваю. Я раньше нередко замечала странное совпадение: когда бездумно смотришь вечером на чье-то светящееся окно, оно внезапно гаснет, словно хозяева почувствовали, что ты подглядываешь, и поспешили спрятаться за тьмой. Особенно странно, если после этого ты переводишь глаза на любое другое окно, и через пару минут гаснет и оно. Словно твой взгляд ощутим на расстоянии. Ты их не видишь, а они тебя видят. Понятно, что это простая случайность, но мне каждый раз немножко не по себе делается.

Так и тут… Стоило мне посмотреть на яркий свет в глазке, как он тут же погас. Значит, в коридоре теперь полная тьма. Там же нет окон, и общая дверь – глухая, неостекленная. А в чем вообще дело, электричество вырубили?

Я поднимаю глаза на роутер, висящий под потолком, и вижу, как веселым зеленым светом перемигиваются крошечные лампочки. Странно. В квартире электричество есть. А почему же тогда за дверью полный мрак?

Страх тоненькой ледяной змейкой ползет по позвоночнику. Босые ноги зябнут на голом полу, я непроизвольно поджимаю пальцы. Не знаю, почему меня пугает темнота в общем коридоре. В квартире отсутствие света ночью ощущается естественно, нормально. Это в порядке вещей. А вот за дверью вызывает необъяснимый, почти мистический страх. Может быть, потому что обычно там всегда светло, и я к этому привыкла. А может, потому что общий коридор – нежилое помещение, и без света в нем жутко и мертво. Как в пустом, недостроенном доме ночью, или – еще хуже – в заброшенном.

Темнота за дверью настолько черная и густая, что мне кажется, будто она шевелится. И хоть я вижу лишь слепой глазок и понимаю, что, скорее всего, просто разыгралось воображение, меня не покидает ощущение, что передо мной распростерся весь коридор – угольно-черный, наполненный клубящимися тенями.

Зачем я вообще встала и посмотрела туда? Лежала бы себе под теплым уютным одеялом, не знала бы про темноту за дверью, смотрела бы уже десятый сон… Но свет погас прямо при мне, ведь там вначале было светло.

В голову приходит странная идея. Она пугает, но может сработать. Нужно просто приоткрыть дверь и выглянуть. Убедиться, что все в порядке. Страх сразу рассеется, когда я увижу, что бояться нет причин. Просто пока дверь закрыта, можно фантазировать всякие страсти.

Стоит только зажечь свет в прихожей, приоткрыть дверь и осветить общий коридор, и все надуманные страхи попрячутся. Потому что я увижу обычный тамбур, родной предбанник на четыре квартиры, который пересекаю иногда по несколько раз за день.

От этих мыслей становится чуть легче, но я еще не успеваю дотянуться до выключателя, как в глазке на секунду мигает свет и снова пропадает, и за крошечным стеклышком опять воцаряется темнота. Но за эти мгновения я успеваю понять, что глазок темный не потому, что в тамбуре погас свет. А потому, что кто-то смотрит в него с той стороны. Все это время, пока я, дрожа от страха и озноба, стою в прихожей и размышляю об отключении электричества, кто-то смотрит в глазок.

Я почти не чувствую окоченевшие ступни. Больно сжимается сердце. Я знаю, что лупа глазка сделана так, чтобы снаружи нельзя было разглядеть квартиру. Но почему-то мне кажется, что стоящий за дверью прекрасно меня видит. Секунды три я размышляю, стоит ли все же включить свет или так меня станет еще лучше видно. Но темнота в квартире давит на плечи, и я решаюсь нажать на выключатель. При свете все станет яснее. А еще это может отпугнуть непрошенного гостя, когда он поймет, что я догадалась о его присутствии. Я тихонько жму на большой квадрат, чуть утопленный в стену.

Никакой реакции. В квартире та же гнетущая темень. А может, даже более кромешная. Я бросаю взгляд наверх – по роутеру больше не бегают зеленые огоньки. Света нет. И за дверью тоже чернота, потому что чей-то любопытный глаз вплотную прильнул к окуляру.

«Это всего лишь ночной вор», – думаю я. Нужно просто подать голос, чтобы он понял, что за дверью не спят. Я открываю рот, чтобы закричать, но не могу выдавить ни звука. Страх перехватил горло, и мне трудно дышать. Что я могу еще сделать? Дрожащей рукой я пробую, заперта ли дверь. Хотя я точно ее запирала перед сном. У меня вообще в этом плане пунктик, я по нескольку раз все проверяю. И плиту перед уходом из дома, и дверь перед тем, как ложиться спать. Я берусь за вертушку замка, в уверенности, что он заблокирован, но он вдруг поворачивается.

Глава 2

Я бессистемно возила пальцами по тачпаду, не запуская браузер. Курсор метался по рабочему столу. Сегодня Брейвид-25 в очередной раз продемонстрировал мне мой собственный кошмар. Не знаю, скольким теперь моим друзьям и знакомым, да и незнакомым, он тоже снится… И как часто. А я уже видела его раньше, правда, намного реже, чем сейчас. У меня был какой-то необъяснимый страх этой незапертой двери. Не знаю, я всегда считала сны отражением каких-то жизненных событий и переживаний. Искаженным, деформированным, но отражением. Что-то вроде разговора с подсознанием, чьего языка ты почти не понимаешь. И вот во сне оно тебе буквально на пальцах или в каких-то диких метафорах пытается что-то объяснить.

А стало быть, если меня пугает сон про незапертую дверь в квартире, это может означать, что я боюсь вторжения извне. В душу, в жизнь. Не хочу открываться людям, делиться чувствами, запираю свои мысли и желания, оставляя их только себе. Или незапертая дверь может означать незащищенность. Что меня пугает? Одиночество? Отсутствие поддержки и помощи? Что любой может вломиться и некому будет вступиться за меня?

Возможно, все так и есть. Но Брейвид-25 из осторожного разговора с подсознанием, из полунамеков и аккуратных метафор вылепил чудовищные, гротескные образы. Усилил их, добавил объема и выжигал теперь этими картинками мое сознание. Они уже не несли смысла и подсказок, не пытались помочь. Они, напротив, были предназначены разрушать мой мозг, уничтожать, сводить с ума. Брейвид-25 так питается. В моем разложении – его жизнь. И лекарства пока от этого вируса нет.

Его ищут ученые всего мира. И здоровые люди, и такие же, как я, заразившиеся, изолировавшись, общаясь лишь через интернет, продолжают изучать новый вирус. И пока не находят ни способов борьбы, ни защиты, ни вакцины. Ни причин появления Брейвид-25. Но проблема там явно не в летучих мышах.

Желудок внезапно взвыл. Я выдвинула маленький и единственный ящик стола: там, помимо канцелярских принадлежностей и зарядки для телефона, лежала пара шоколадных батончиков и пакетик сушек тараллини. Я все думала, не заказать ли в палату крошечный холодильник, чтобы хранить нечто более существенное, чем сухари да сладости. На сестринский пост я уже запрос отправляла, мне разрешили. С другой стороны, кормят-то здесь по сути неплохо. Может, лучше питаться тем, что дают, а не напихиваться всякой дрянью. Хотя овощи-фрукты все-таки пригодились бы… Но и запасы денег не бесконечны.

Я вскрыла пакет, сгрызла несколько сушек и запила водой из-под крана. Кулеров тут нет, разумеется. Общий по понятным причинам бесполезен, нас все равно из комнат не выпускают. А каждому в палату кулер ставить – это чересчур накладно. Но нас убеждают, что из-под крана воду можно пить. Я на всякий случай пью только кипяченую. Благо, чайник каждому все-таки выделили. В общем, здесь практически санаторий. Хотя на самом деле больше похоже на тюрьму. Ведь мы все здесь заперты и неизвестно на какой срок.

И в этом еще одно огромное отличие от ковидных времен. Брейвид-25 нельзя переболеть бессимптомно или в легкой форме. Для зараженных не существует такого понятия как «самоизоляция». Сейчас никому нельзя доверять. Хотя дело даже не в доверии. Людям хотя бы изредка необходимо выходить в магазины, выгуливать собак, выносить мусор. Они так или иначе будут сталкиваться друг с другом. Будут заражаться и заражать взаимно. А всего одна встреча – каждому плюс по новому кошмару. А если до этого нацеплял еще, то весь букет передашь следующему.

Мне странно, как мы еще остались живы и большинство сохранило рассудок, ведь начиналось все просто безобразно. Точнее, даже сложно сказать, когда и как именно все началось. Ведь так и не был выявлен нулевой пациент. До сих пор не выяснили, что стало первоисточником заражения. Эту кошмарную – и в прямом и в переносном смыслах – пандемию заметили, лишь когда она охватила уже огромное количество народа.

Потому что ни у кого и в мыслях не было принять ночные кошмары за заразную болезнь! За вирус, способный передаваться воздушно-капельным путем. Конечно, никому и в голову не пришло обратиться с этим к врачу. Люди ложились вечерами спать, ночами пугались, а утром отмахивались от страшных снов и продолжали жить, заражая друг друга. В данной ситуации удивление вызывает тот факт, что вообще остались незараженные!

Где-то в самом начале коридора прогрохотали по кафелю колесики тележки. Я, так и не загрузив браузер, подскочила, сдвинула жалюзи на окошке своей палаты-камеры, и приникла к нему. Вскоре мимо моей двери медработники провезли каталку. Их было, как обычно, двое. Правда, один в полной эпидемзащите, а второй – в обычной одежде. «Ангел», – подумала я, и сердце, как всегда, защемило от трепета и невольного благоговения. Уж сколько споров и предложений было, как называть этих людей, но ни одно другое название так и не прижилось. Это была особая каста людей – со стойким иммунитетом к Брейвид-25. Они казались еще большей загадкой, чем сам вирус, потому что до сих пор ни один исследователь так и не смог выяснить, что позволяет этим людям игнорировать болезнь. И не заражаться даже при тесных и многочисленных контактах с разными заразившимися. Даже находясь в эпицентре пандемии. Их изучали буквально под микроскопом, но пока так ничего и не обнаружили. Ни особых антител, которые бы набрасывались на вирус Брейвид-25, ни маркеров, отличающих от тех, кто подвержен этому ужасному заболеванию. Ни-че-го. Они просто не подхватывали эту болезнь.

Надо отдать им должное – очень многие, почти все, становились волонтерами, помогали, как могли, сдавали кровь для исследований. А также плазму, ткани, даже жидкость из спинного мозга. Ведь если выяснить, что конкретно в их телах отталкивает Брейвид-25, можно создать вакцину или лекарство. Но пока ученые не нашли ни единой зацепки. И поэтому этих особенных людей начали называть ангелами. Кто-то всерьез верил, что они – посланники высших сил, способные спасти человечество. Ведь они могли появляться в самых опасных точках, не переносили вирус на себе, не заражались и не передавали свои страхи. Брейвид-25 просто не приживался в их телах. Но что его убивало?