Останься

Глава 1

– Оль, – говорит Максим однажды, – как думаешь, можно ли любить двух человек одновременно?

Его лучшая подруга, до этого вопроса игравшая в компьютерную игру, оглядывается, некоторое время смотрит на Максима молча, а затем отвечает:

– Думаю, можно. Но одного из них ты, наверное, будешь любить сильнее?

Максим пожимает плечами. Ему кажется, что он восхищается Юлей и Настей одинаково несмотря на то, что в разное время познакомился и с одной, и с другой. Первая — отличница с соседнего потока, аккуратистка и карьеристка, которая привыкла идти по головам всех неугодных. Макс представляет ее белокурые волосы до поясницы, всегда широко распахнутые большие голубые глаза, тонкие черты лица и розовые губы, которые всегда кажутся очень мягкими, и чувствует, как в штанах член наливается приятной тяжестью. Он поспешно отгоняет от себя крамольные мысли и вспоминает о Насте, которая только что перевелась из соседнего универа к ним. Жгучая брюнетка с огненными темпераментом и яркой внешностью сразу ему понравилась, она быстро влилась в их компанию и незаметно подружилась с Юлей.

А Максим также незаметно влюбился. В одну и в другую. Потому что обе красивые очень, хоть и разные, почти неземные, Макс вообще думает о том, что нельзя быть таким нереальными. Ему иногда кажется, что коснись он каждой, то они исчезнут, как мираж. Потому что… ну разве люди могут быть такими?..

Они обе классные, на самом деле. И достойные того, чтобы в них влететь с первого взгляда.

– Оль, а ты когда-нибудь так влюблялась? – спрашивает Максим у подруги, которая настолько поглощена войной против сил зла, что сначала даже не слышит вопроса. Она повернута к Максиму спиной и тому не видно ее лица, но Макс почему-то уверен, что знает ответ на этот вопрос – нет, не влюблялась, Оля серьёзная девушка, она отдаст всю себя одному человеку до конца, даже если это не взаимно. Ее темная макушка медленно исчезает, когда она снова поворачивается к Максиму.

Миловидное, по-детски округлое личико Оли сейчас задумчивое, немного отрешенное, такое, как если бы она была в двух мирах сразу – мысленно все еще сражаясь на виртуальном поле боя, но уже медленно возвращаясь к внешнему миру. – Нет, – говорит она наконец. – Я бы так не смогла, скорее всего. И улыбается так широко, будто не поняла, что Максим сейчас открыл ей одну свою тайну.

Ему от этого немного обидно, потому что Оля всегда был его лучшей подругой, которая жила по соседству.

Максим помнит, как из пыльного города они с родителями переехали поближе к морю. И как он, недовольный этим переездом и оставивший позади много друзей и знакомых, отказался помогать разгружать вещи.

Сбежал — в пыльное поле, обдуваемое со всех сторон ветром, поближе к морю. А когда увидел это здоровое синее чудовище, отзеркаливающее голубое безоблачное небо, так и замер, пораженный его красотой и величием.

А потом в глаза ему бросилась тощая загорелая девчонка с двумя длинными косами, спускающимися до самой поясницы. Она сидела на качелях и смотрела на море. Сразу захотелось подбежать и дернуть за ее косички, но Максим считал себя слишком взрослым (ему было целых семь лет!) для таких шалостей.

Подошел, протянул руку:

- Привет! Я — Макс!..

И наткнулся на глубокий взгляд карих глаз. Сейчас, когда он вспоминает об их первой встрече, то понимает, что Оля всегда была такой — немного отстраненной от всего происходящего вокруг, даже инопланетной. Ей было комфортно наедине с самой собой и с книгами, она была не слишком многословной, но очень искренней. Такой, что у Максима сердце щемило, потому что он знал — нельзя быть такой, кто-то обязательно этим воспользуется.

Поэтому и оберегал свою первую и последнюю лучшую подругу. Повзрослев, они стали учиться вместе, так что эту задачу он успешно выполнял. Всегда окруженный товарищами, знакомыми и подружками, Максим легко заводил связи любого рода, был улыбчив и слыл легкомысленным бабником. Однако он всегда мог постоять за себя и Олю. Возможно поэтому его многочисленные пассии обходили ее стороной, зная, что нет смысла ревновать. Ведь Оля — лучшая подруга, с которой не может быть ничего интимного.

И эта подруга сообразительная, у нее отлично развита интуиция, она все понимает, но никак не хочет это комментировать. Хоть Максиму и нужно знать, сошел ли он с ума или все нормально. Хотя его друган Егор, узнавший о его внезапном помешательстве, лишь поржал:

- Ну, Макс, ты даешь! Хотя они обе, конечно, те еще штучки... Я б тоже с ними покувыркался...

Максим не знает, как донести до друга, что он, похоже, всерьез влюбился. Но он молчит, понимает - бесполезно. Да и не хочется больше душу раскрывать перед ним. Только перед Олей, которая, кажется, всегда знает его лучше, чем он сам.

Глава 2

То, что у него поехала крыша, Максим понимает, когда через пару недель, во время просмотра фильма, Оля встает со своего кресла и опускается перед ним на колени. – Оль, что ты делаешь? – заторможено спрашивает он, все еще не до конца веря увиденному. Максим не спит вот уже неделю, ходит в универ на автомате, учится и общается тоже на автомате, поглощая при этом кофе литрами. Виной всему, конечно же, Юля с Настей. И новость о том, что эти двое — лесбиянки, которые уже когда-то встречались и расставались, а теперь снова сошлись.

Первый раз, увидев страстный поцелуй девушек, Максим чуть не подавился кофе. Стоящий рядом Егор шокировано присвистнул и пробормотал:

- Вот уж дела... - он кинул на Макса осторожный взгляд и тихо произнес: - По ходу не судьба... Хотя ты еще можешь напроситься к ним на тройничок! Помнишь, как в той порнушке?.. - и засмеялся так громко, что Максиму захотелось выбить ему зубы.

Он тогда молча ушел в корпус, остаток дня провел спокойно. Но увиденное, произошедшее на глазах у всего универа, выбило у Максима почву из-под ног: вечером зашел в бар и напился, не в силах вспоминать тот абсурд, который увидел. Нет, Максим всегда толерантно относился к секс-меньшинствам, но чтобы так... И ведь дело даже не в этом.

А в том, что теперь Макс балансирует в пространстве где-то между радостью от того, что эти двое удивительных людей наконец смогли пересечь все трудности и быть вместе, и болью – от не взаимности, от невозможности реализации своих странных чувств и желаний. От того, что каждый раз он кажется самому себе в их компании лишним, он кажется даже самому себе лишним в последнее время, совсем далеким и чужим, будто потерявшимся от этой новости и ее осознания. И когда Оля встает перед ним на колени, Максим еще не до конца уверен, что действительно видит это. – Ты такой уставший, – говорит она – и в ее глазах нет ничего, только беспросветный и огромный космос с миллиардом бриллиантово рассыпанных по нему созвездий. – Да, Оль, – Макс слабо улыбается и прикрывает глаза. – Что ты делаешь на коленях, встава… – но его дыхание замирает где-то на полуслове, а глаза расширяются, когда Оля кладет маленькую руку ему на пах. – Что ты делаешь? – осторожно спрашивает Макс, отодвигаясь. – Я хочу помочь, – отвечает она. – Максим, – тихо зовет она, глядя на него снизу вверх, – не отказывайся, а?..

Макс смотрит в ее большие, бездонные глаза и никак не может понять, что происходит. А Оля потирается щекой о его коленку, словно большая ласковая кошка. И эти ее волосы тёмные, уже порядком отросшие, так что закрывают глаза, и губы розовые пухлые, не такие, конечно, как у Юли или Насти... «Юля и Настя», – вдруг вспоминает Максим и его будто ледяной волной окатывает. – «Как я мог забыть…» Он вскакивает так резко, что Оля валится назад, на пол. Максим нервно ерошит свои волосы и чувствует головокружение. У него горит коленка, о которую она терлась. Он знает, что они с ней друзья и не должны. Но они и друзья с Юлей и Настей, и Максим также не должен. Он вообще многого не должен, и в итоге все делает неверно. – Мне всего лишь нужно поспать, – тихо произносит Макс, глядя на Олю, которая даже не думает вставать с пола – разлеглась там, приподнявшись на локтях, и задумчиво молчит. – Спать мне нужно, – бормочет Максим, направляясь к двери. Ему действительно необходим сон, такой глубокий, уютный и безмятежный, чтобы там не было этих девчонок, которые теперь всегда вместе, как сиамские близнецы (он и сам думает о них, как о чем-то едином, целом и произносит про себя не «Юля», «Настя», а «Юля и Настя»).

Чтобы в этом сне Максим отдохнул от них, а затем и от себя, от своих навязчивых мыслей и желаний, которые преследуют его день за днем призрачным фантомом, выматывая и порабощая. Максим очень устал. И поэтому он совершенно не ожидает, что дверь, которую он открывает, резко захлопнется перед его носом, а сам он окажется быстро развернут и толкнут к этой двери. Ольга, нависшая над ним, кажется немного чужой, пугающей. Впрочем, Максим не удивляется – они все сейчас чужие, непохожие на себя обычных.

Это так – будто он попал в королевство кривых зеркал, какую-то параллельную реальность, где все не так, как должно быть. Не так, как было раньше. Его это не пугает, но в дрожь бросает Максима то, что Ольга вдруг наклоняется к нему – близко-близко, так, что он может разглядеть родинку у той на носу. Она согревает холодные губы Максима своим теплым дыханием, а затем просто прижимается губами к его губам. Вот от этого трясет, словно в лихорадке. Прикосновение, обычное, совсем простое, вдруг обжигает губы каленым железом так сильно, что Максим невольно вздыхает в поцелуй и чуть задушено стонет, может от шока, а может от силы того ощущения, что сейчас испытывает. Ему внезапно становится очень холодно, а потом жарко.

Все от того, что у Оли такие настойчивые губы или от того, что она крепко сжимает плечи Максима своими руками? Макс не знает. Он вырывается и сбегает. Сначала в прихожую, где надевает куртку, шапку; засовывает ноги в ботинки – быстрыми пугливыми движениями. Застегивается на все пуговицы и замки, будто мечтая таким образом отгородиться от того, что произошло. Оля стоит, смотрит на Максима и ничего не говорит. И совсем не пытается остановить его.