Остатки чести: Храм

Пролог

Если король осмелится бросить мне вызов, я позабочусь, чтобы народ не выжил.

(с) Бог Войны.

Легенда гласит, что в самый темный час в королевстве появился великий герой, который положил конец власти тирана и избавил мир от демонов. Ныне никто уж не помнит, как звали этого героя, но говорят, что он пришел из народа и за одну ночь совершил невозможное.

В ту ночь костры горели особенно жарко. Пылал королевский дворец, повсюду раздавались крики стражи, вставшей на пути героя, а в час перед рассветом загорелся последний оплот милосердной божественной силы, защищавшей мир от демонов. Никто не знает, зачем герой уничтожил Храм.

С восходом солнца герой покинул столицу, а спустя несколько дней исчез и Разлом, из которого в этот мир приходили беспощадные монстры. После тех событий героя никто не видел, и судьба его осталась загадкой в умах людей. Однако слухи упорно твердили, что герой отправился на запад, чтобы нести свет правосудия и справедливости в другие земли.

Одни говорили, что демоническое войско возглавлял тиран, и те ушли с его смертью, а другие утверждали, что оплот божественной силы сгорел, потому что герой закрыл Разлом. Храм исчез за ненадобностью, ведь несколько столетий назад он появился из ниоткуда в час, когда открылся Разлом в мир демонов.

Много легенд и песен сочинил народ, но все они сходились в одном: именно герой спас человечество и подарил миру шанс на новую жизнь.

Все восхваляли героя и топтали память тирана.

Но так ли было на самом деле?

Глава 1. Урматская кузня

Этим утром на столичном рынке было необычайно шумно. У торговцев, ремесленников и дворцовых слуг дел было невпроворот, ведь до первого королевского бала оставалась всего пара дней.

В нашей кузне забот тоже хватало. Пусть мы и не участвовали в дворцовых приготовлениях напрямую, но после бала начнется сезон охоты и второй принц желает получить особые стрелы.

Урматская кузня является лучшей в королевстве уже многие годы, за что и получила внимание королевской семьи вместе с титулом. Но о титуле теперь можно забыть, а вот королевский заказ сделать все же придется.

В ремесленном квартале мы занимаем значительную площадь. Помимо пары складов с сырьем и готовым оружием, есть крытый павильон с плавильней и торговая лавка. Несмотря на снежную зиму, в павильоне было жарко от печей, так что я стояла в простой рубахе с закатанными рукавами и молча правила наконечник очередной стрелы.

Снаружи доносился многоголосый гул. Люди, завернутые в меховые накидки, сновали по улице, покупатели спорили с торговцами по поводу качества товаров, быстрой тенью к переулку мчался вор, за которым гналась городская стража, а неподалеку виднелись позорные столбы городской площади, к которой примыкал рынок.

Вдруг под крышей павильона раздался звонкий девичий голос:

— Аш! Скорее! Дай мне воды, не то помру!

Я бросила мрачный взгляд на вломившуюся девицу и продолжила заниматься делом:

— Сама возьми, не в гостях.

— А ты как всегда в хорошем настроении, — закатила глаза девица, стягивая шапку с головы и лисью шубу. В павильоне действительно жарко, так что дополнительная защита не нужна.

Бросив одежду в углу, Соль поправила белокурые локоны и без стеснения подошла к одному из столов. Только на нем не были свалены заготовки и инструменты, зато стоял кувшин с брусничным морсом, миска с яблоками и бумажный кулек с печеньем. Налив немного морса в чашку, Соль уселась на лавку напротив и уставилась на меня парой горящих жаждой сплетен глаз.

Я, как всегда, предпочла игнорировать приставучую дочку королевского егеря и заниматься делом, но кого интересовало мое нежелание общаться?

— Аш, — игриво протянула Соль. С этими ее светлыми волосами и золотистыми глазами она была похожа на мед, но забродивший, и от того хмельной. Наматывая локон на палец, она похвасталась: — А ко мне барон посватался.

Сватовство — любимая тема Соль. Она этих женихов уже коллекционирует. Вот только при чем здесь я? Какая часть моего тела выглядит так, будто хочет посплетничать об этом? Обычно мне хватает одного взгляда, чтобы люди пятиться начинали, но эту девицу вообще ничем не пронять.

— Знаешь, он такой высокий, а его плечи… ах, — томно улыбнулась Соль, не забывая поглядывать на меня.

— Не помню высокого, — ответила безжалостно. — Помню тощего коротышку с дрожащими коленками.

На самом деле девушке не было никакого дела до этого барона, ей просто нравилось внимание. А еще ее веселило поведение женихов, когда те видели меня. Словно я была некоей проверкой на храбрость для этих мужчин.

Соль закатила глаза и звонко рассмеялась:

— Рядом с тобой кто угодно покажется тощим коротышкой. Ты такая высокая и широкоплечая, а еще смотришь на всех так сурово, что люди не могут не испугаться. Вот скажи, зачем тебе такие мускулы?

Природа наградила меня необычной для женщин внешностью. Несмотря на то, что в семье помимо меня есть еще три сына, но только я была на голову выше отца. Высокая и сильная, но для женщины это не самые привлекательные качества. К примеру, мама у меня миниатюрная светловолосая красавица, а я… на прадеда больше похожа. Тот тоже был выдающимся кузнецом, он и основал Урматскую кузню в свое время, заслужив внимание короля.

Не получив ответа, Соль не расстроилась, а продолжила развлекаться.

— Мы с тобой знакомы с детства, но я ни разу не видела, чтобы ты меняла выражение лица. Кажется, оно не изменится, даже если небо упадет на голову. Может, что-то не так с твоим лицом?

Дабы проверить догадку, несносная девица полезла ко мне и попыталась ткнуть тонким пальцем в щеку. Я пригрозила ей острым наконечником стрелы и приказала:

— Сядь. Все с моим лицом нормально. Сегодня, например, его знатно перекосило. Матушка сваху городскую пригласила, мужа мне искать собралась.

Соль залилась хохотом, а я тяжко вздохнула. Достаточно вспомнить, как улыбка сошла с лица свахи, когда та увидела будущую невесту, чтобы понять, какие именно у меня шансы выйти замуж.

Я как раз возвращалась от колодца и несла на плечах два коромысла с полными ведрами, а эта сваха хоть и выглядела крупной, но не смогла бы поднять даже одно ведро. Ведра у нас хорошие, крепкие и большие, я сама их делала. Достаточно один раз сходить к колодцу, чтобы воды на весь день дома хватило. Старший брат называет их бочками.

Глава 2. Позорный столб

Накинув пальто с меховым капюшоном, я подошла к телеге.

Тренировочные мечи — болванки с низким качеством, которые отправятся на переплавку через некоторое время. Рыцари редко участвуют в настоящих сражениях, однако тренируются ежедневно. С приходом к власти нового короля эта традиция не изменилась, так что ехать мне во дворец, хоть и не хочется.

Соль тоже приоделась, подошла и как бы невзначай спросила:

— Одна поедешь? Тебе, наверное, скучно будет. Может, я с тобой?

Что такого хорошего в Эрго, если по нему так сохнет первая красавица столицы? Соль настолько хороша, что к ее ногам падают все, независимо от титула и возраста. Эрго один из немногих, кто не воспринимает ее всерьез.

— Я не на прогулку еду. Возвращайся домой.

Прозвучало немного грубо, но расстроилась Соль не поэтому. Это далеко не первый раз, когда она напрашивается в корпус рыцарей. И плевать ей на все мои заверения, что делать там нечего, что рыцарям не до нее, что они неказистые все, а еще люди не очень хорошие. Соль уверена, что я наговариваю, а рыцари — надежда королевства.

У этого королевства уже два месяца нет никакой надежды. Только ненависть и обреченность.

Забравшись на телегу, перехватила поводья одной рукой и направила лошадь в сторону дворца.

Дорога пролегала через городскую площадь. Проезжая мимо, невозможно не обратить внимание на ряд позорных столбов, возвышающихся над всем. Прошлый король любил перевоспитывать преступников, и часто ему это удавалось. Конечно, речь идет о мелких нарушениях, которые слишком незначительны для тюремного заключения, но достаточно непозволительны для прощения.

С новым королем эти столбы больше не понадобятся. Мериаль предпочитает сразу рубить головы, не тратя время на иное управление народом. Вот бы и ему кто-то отрубил голову. Ну или хотя бы к позорному столбу привязал.

Вздохнув, я продолжила движение, когда в стороне поднялся многоголосый шум. Натянув поводья, чтобы ненароком никого не сбить, обернулась и поискала глазами источник беспорядков.

Время приближалось к обеду, и снегопад усилился. Резкие порывы ветра бросали горсти острых льдинок в лицо, и я прищурилась, заслоняя глаза рукой. Возле позорных столбов собирались люди, а по самому столбу вверх карабкалось что-то грязно-серое.

— Это он зря, — пробормотала я, предчувствуя недоброе.

В нашей столице, как и любом уважающем себя городе, есть свой городской сумасшедший. Он, конечно, считает себя ученым и изобретателем, а также философом и математиком, но самосознания ему явно не хватает.

Аурелия в Урмате знает чуть ли не каждый. Он старше меня лет на пять, но, как и все книжники, хилый да тощий. А еще с приветом. В прошлом мы часто видели его, забирающимся на столб и кричащем о чем-то непонятном. И хоть это и попадало в перечень правонарушений, но обычно стража его не трогала.

Было дело, даже старый король приходил из дворца, чтобы послушать, о чем кричит малахольный. До сих пор помню тот день, когда отец и покойный король стояли бок о бок с озадаченными лицами и слушали вопли Аурелика. Мы-то поначалу думали, что он из повстанцев каких-то, но потом поняли, что слишком много думали. Релик просто безобидный идиот.

То он вещал о каких-то телегах-бесконягах, то о летающих кораблях, а перед королем в тот день разорался к какой-то демократии. Мы ничего не поняли, но Релика со столба согнали. Не стража, конечно, а дети. Из рогаток. Больно привлекательной мишенью был наш городской сумасшедший.

Отец рассказывал, что король даже однажды приглашал Аурелия во дворец, чтобы придворные послушали. Релик очень гордился этим, долго о чем-то вещал, пока кто-то из знати не спросил, на каком языке говорит этот иноземец. Было неловко, Рель расплакался, но потом воспрял и снова стал кричать про демократию.

Вот только старого короля больше нет, а новый таким терпением не отличается. Люди под столбом были обеспокоены тем, что может случиться с сумасшедшим, и кто-то снизу убеждал его спуститься подобру-поздорову. Но Рель был непреклонен, а я заметила, что сегодня его мантия ученого выглядит особенно грязной и оборванной.

Городской дурак, несмотря на свои выходки, был чем-то вроде сына полка. Никто с ним не сближался, но заботились все по чуть-чуть. К тому же Рель был довольно милым и выглядел симпатичным. Никто не хотел бы увидеть, как этому парню отрубят голову.

Вот только стащить Релика со столба горожане не успели, тот очень быстро умел по ним лазить, а городская стража уже протискивалась сквозь толпу, призывая всех расступиться.

Дальше события развивались очень быстро. Рель закричал что-то про свержение тирана, а молодой стражник, потеряв терпение, не стал дальше пробираться сквозь толпу. Он схватил лук и выпустил стрелу.

Начальник городской стражи — всегда человек короля. Он был назначен сразу после восшествия тирана на престол и в бою был довольно искусен. Мало кто стал бы ему перечить. Тем более противиться указу короля.

Глава 3. Корпус рыцарей

Корпус рыцарей находится со стороны западных дворцовых ворот. Неторопливо подъезжая к посту охраны, я не могла не вспомнить былые деньки.

Покойный король Ариз всегда был близок с народом. Не было среди честных людей никого, кто бы его не любил. Для меня старый Ариз и вовсе был особым человеком.

На самом деле я никогда не думала, что однажды окажусь в статусе королевского оружейника. Как и положено женщине, я чахла над вышивкой, слушала наставления матери, училась вести хозяйство и ждала часа, когда выйду замуж. Без особого трепета, но ждала. Положено так.

Когда мне исполнилось четырнадцать, Эрго огорошил семью, что не желает стучать молотком целый день до конца жизни и вообще у него не получается железки все эти ковать. Это так, руки у него из задницы, тут против правды не пошел. Вот только отец уже стар, а второй брат — калека. Кто должен кузницу наследовать? Это семейное дело, дело всей жизни многих поколений! Как можно было все взять и разломать?

Как сейчас помню, с каким гневом надела пяльца на голову непутевого брата. Все эти иглы-нитки-стежочки и так в моей немаленькой руке с трудом держались, злили постоянно, а теперь еще и Надежда Семьи с возмутительными заявлениями пришел.

В четырнадцать я уже была ростом почти с нашего отца и существенно выше брата. Хоть Эрго и старше меня на пять лет, но в тот день именно я держала его за ногу над городским колодцем и угрожала сбросить, если сейчас же не одумается.

Он, видите ли, наемником стать решил. Сказал, что не ковать мечи хочет, а жить настоящей битвой. Сказал, что в драке на мечах он куда лучше, чем в ковке.

В колодец я его разок все же макнула. Если бы не старый король, утопила бы к чертям собачьим паскуду неблагодарную, которая думает, что ее желания выше блага семьи. Но король Ариз смог успокоить меня всего парой фраз.

Покойный король сказал, что ему такой бестолковый оружейник не нужен, и что лучше отпустить его понюхать настоящей крови. Он был уверен, что Эрго вернется через пару дней, поджав хвост, как только увидит чужие кишки на земле. И я поверила. В его словах был смысл, к тому же кому как не мне знать, какие именно потуги Эрго называет своим талантом мечника.

Вытащив брата из колодца, я не стала сдерживаться, хоть король и стоял все еще рядом. Пнула его от души и съязвила, что в борделе у него больше шансов стать легендой, чем в гильдии или на большой дороге. Эрго выглядит довольно сносно, иначе Соль в него не влюбилась бы, я думаю.

Я уже не вспомню, что именно Эрго изрыгнул в ответ, но что-то касательно моей внешности и ее шансов распугать всех в борделе. После этого старый король с трудом оттащил меня от брата, но пару ребер я сапогом ему все же сломала. Весь квартал слышал, как Эрго верещал в тот день. Даже таких незначительных травм вынести не смог, какой из него наемник? Позорище.

Конечно, легкими увечьями дело не обошлось бы, — взбесил меня недоумок знатно, — но король Ариз всегда умел находить нужные слова, чтобы успокоить людей. Я помню, как в тот день он отвел меня обратно домой, усадил на лавку и долго объяснял прелести сложившейся ситуации.

Именно король Ариз сподвиг меня начать всерьез обучаться оружейному делу. Родители тогда конечно хотели выразить протест, но кто будет перечить королю? А вскоре он уже и так всех убедил, что это лучшее решение.

Именно король Ариз сказал, что будет пустой тратой выдавать замуж такой талант, как я. И спросил, не хочу ли я стать в будущем главным мастером оружейником.

Не знаю, как я тогда в ноги ему не бросилась со слезами благодарности, но от ежедневной вышивки и матушкиных наставлений все же избавилась. К кузнечному делу у меня и правда оказался талант, но это выяснилось только потом. Думаю, король просто хотел утешить рослую девицу, так как уже в четырнадцать было понятно, что замуж меня никто не возьмет, а учить и дальше вышивке было бы пустой тратой времени. К тому же новый кузнец и правда нужен был. Король Ариз просто сделал ставку на мои силу и желание помочь семье. Он был умным королем. И добрым.

Вот так с подачи Его Величества в столице королевства Миталиа появился мастер оружейник Аш. От прадеда мне достались внушительный рост, крепкое телосложение, неприветливый характер и талант к ремеслу.

Каждый день от восхода солнца и до заката я без устали трудилась в мастерской, изучая кузнечное и оружейное дело, оттачивала навык. Научилась по звуку определять степень закалки металла и находить изъяны. Оружие из моих рук получалось не только прочным, сбалансированным и острым, оно также было не лишено изысканности. Все-таки с дворянами имеем дело.

Свой лучший меч я преподнесла кронпринцу Визджерану в день его назначения. Сын Его Величества Ариза был не менее выдающимся человеком, чем его отец. Его Высочество кронпринц был тайной любовью многих женщин королевства. Его рост не уступал моему, благородные черты лица давали чувство уверенности и силы, а нрав был смел и решителен. Наравне с отцом он правил этим королевством и сделал много для своих подданных. Выковать меч для такого человека было великой честью. По сей день этот клинок остается моим самым совершенным творением.

Так что король Ариз был не просто нашим правителем. Он был отцом народа, старейшиной в каждой семье. Даже если он вмешивался в чьи-то семейные проблемы, никто не сказал бы, что он лезет не в свое дело. Его совету всегда были рады.

Теперь мне семнадцать, я стала королевским оружейником, но король был вероломно убит вместе со всей своей семьей. Новая династия… Чтоб их черти драли!

Глава 4. Суть Вестрама

На самом деле при всей своей кровожадности я все еще способна мыслить здраво. Я знаю, что одна всех врагов не перебью. Знаю, что в народе поддержки не дождусь. Знаю, что больше королевством править некому. Я знаю. Но эта флейта смогла поднять ярость во мне на недоступную ранее высоту.

Так уж получилось, что у меня не самое выразительное лицо. Оно мрачное, иногда очень мрачное, но чаще всего просто мрачное. Изредка бывает еще мрачнее, да. Поэтому сейчас, несмотря на оглушительный вой в голове, ничто во моем облике не указывало на то, что я едва сдерживаюсь, чтобы не выпустить второму принцу кишки. Но также в этом заслуга и здравого смысла, который подсказывал, что флейта и ярость насланы кем-то без добрых намерений.

Нужно просто сдержаться, сдать гребаные мечи и свалить из крепости, а потом, возможно, если не уймется, найти флейтиста и засунуть ему флейту в более подходящее место по самый свисток.

— В-в-ваше Высочество! Все не та-так! — откровенно стуча зубами, ответил Шляпка.

Этим он прервал наши затянувшиеся гляделки с принцем, за что удостоился от последнего взгляда, подобного выстрелу стрелой из баллисты. Рыцаря прошило насквозь и пробило дно. Ничем иным я не могу объяснить желтую лужу, которая стала растекаться под ним, подтапливая свежевыпавший снег.

Наверное, это был единственный раз, когда на наших с принцем лицах было одинаково презрительное выражение по одному и тому же поводу. Вот только в то время, как я хотела уйти и забыть обо всем, Вестрам предпочитал разбираться с проблемой на месте.

— Сначала я собирался всего лишь отрубить твои никчемные руки, которые не способны даже удержать меч, но теперь вижу, что рубить надо не только их. Взять его, — небрежно махнул рукой принц, отдавая приказ группе рыцарей, стоящей за его спиной.

Это были рыцари из этого же корпуса, просто сегодня их черед служить королевской особе. Среди них был еще один слуга, но, судя по одежде, это, скорее, помощник принца. Вот только на бледных лицах рыцарей что-то было совсем не видать счастья от служения такому высокородному господину.

Получив приказ, двое из свиты вышли вперед и быстрыми движениями содрали с Шляпки доспехи и забрали все оружие. Вещи остались сиротливо валяться на снегу рядом с желтым снегом, а рыцаря, — теперь уже бывшего, — двое потащили в неизвестном направлении.

Хотя нет, направление известно, оно в нашем городе теперь одно — на плаху. Рыцаря доставят в тюрьму, а в конце недели казнят вместе с остальными осужденными. Для экономии, разумеется. Чтоб харчи не проедали в заточении.

С уходом этих троих людей напряжение только усилилось. Если раньше принца отвлекал вой побитой Шляпки, то теперь, когда все остальные послушно и молча стояли на коленях и ждали приказов, ничто не мешало ему вернуться к первоначальному занятию — любоваться моей неземной красотой. Ха. Ха.

К слову, мне тоже было на что посмотреть, благо и сравнить есть с чем. В отличии от покойного принца Визджерана, Вестрам был каким-то щуплым, мелким и неказистым. Мордой он напоминал козу, а повадками козла. Вообще все их козье семейство годилось только на мясо, и то тухлятиной отдает. А эти белые волосы? Что за убожество. Точно какое-то мерзкое колдовское семя проросло в их роду.

Чем громче звучала флейта, тем уродливее становился для меня Вестрам, а для него я и в полной тишине была не так хороша, как могло показаться. Он даже выражение лица после Шляпки не сменил, все такое же отвращение в каждом жесте. Однако я заметила, что эту морду он корчит на всех присутствующих, так что я не одна такая особенная.

— Ну и кто это? — словно устав ждать представления от своих нерасторопных подчиненных, вздохнул Вестрам, закатывая глаза.

Присутствующие боялись глаз от земли оторвать, не то что рот раскрыть, так что еще несколько секунд на площадке стояла тишина, пока вдруг не раздался чистый голос барана нашей семьи:

— Это Аш, Ваше Высочество. Дочь кузнеца Хемира из города. Их семья поставляет нам оружие.

— Да я вижу, что не леди. Не пойму только, почему эта чернь такая смелая, что смеет не кланяться принцу королевства. Мне стоит укоротить ей ноги?

Это было сказано таким скучающим тоном, словно мимолетная усмешка на этих пухлых розовых губах была лишь плодом моего воображения. Принц продолжал смотреть на меня из-под ресниц своими блеклыми глазами, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Несмотря на визжащую в ушах флейту, из-за которой уже ощутимо сводило челюсти, я все же нашла в себе силы разжать зубы и ответить ровным тоном:

— Свободные не кланяются.

Я склонюсь, только чтобы заглянуть под стол, под которым ты будешь прятаться, ведь глупо тыкать мечом вслепую.

— Ах вот оно что, — с наигранно понимающей улыбкой ответил Вестрам и даже кивнул пару раз. — Действительно так. Закон пока что дозволяет. Но это ненадолго, Аш, дочка кузнеца. Уже через пару дней король издаст множество новых законов, и некоторые я подготовлю лично. Угадаешь, какой я сделаю специально для тебя? Ты польщена? Предвкушаешь? Можешь начать практиковаться уже сейчас. В будущем в моем присутствии ты сможешь только стоять на коленях и биться головой об пол. Я вот в предвкушении. Интересно, какое лицо ты сделаешь?

Вестрам получает невыразимое удовольствие, растаптывая чужую честь. Ему не так приятно отправлять послушных людей на плаху, как давить гордецов властью и словом. Пусть он едва ли сможет оторвать от пола фамильный меч моего прадеда, но титул принца и хорошее образование дают ему иные преимущества. Он умен. Во всяком случае, умнее меня, а еще явно не сидел без дела в своем замке все эти дни. Не знаю, какой ему смысл разучивать все эти незначительные вещи, но о своих подданных он знает до странного много.

— Рыцарь Эрго, — все еще поглядывая на меня, со смешком произнес Вестрам, — а вы случаем родом не из семьи Аш, дочки кузнеца?

Не могу понять в чем дело, но то, как он произносит это свое «дочка кузнеца», звучит немного ненормально. То ли он презирает кузнецов, то ли хвастается своим происхождением, то ли в этом скрыт и вовсе другой смысл, но что-то точно тут нечисто. Еще и Эрго зачем-то к диалогу приплел.

Глава 5. Вложить в удар всю силу

Я медленно вдохнула ледяной воздух, чтобы не сорваться. До ушей долетело тихое ругательство брата, и на этот раз я разобрала, что он там бормочет.

«Идиотка гордая.»

Всю свою жизнь я гордилась тем, что я честный прямолинейный человек. Я никогда не обманывала и не жульничала. Никогда не искала выгоды за счет других и всего добивалась сама. Своим трудом зарабатывала деньги для семьи, честно выполняла работу и жила порядочной жизнью.

Эрго такой подход раздражал. Он не прочь приврать, чтобы получить больше, не любит упорно трудиться и идти хоть и прямой, но длинной дорогой. Хитрить и изворачиваться он научился раньше, чем я появилась на свет. Для такого человека работа в кузне действительно была монотонной и унылой. Слишком честной. Слишком тяжелой. Не в его духе.

Честные люди не боятся призраков, они спят спокойно. Чистая совесть, чистые руки, чистое сердце — это только моя добродетель. Эрго предпочитает запачкаться, но жить в удобстве, недоступном таким людям, как я.

Я не знаю, чего ему не хватило, ведь у нас всегда была сытная еда, теплая одежда и большой дом. Конечно, дом не такой большой, как королевский дворец, а одежда не такая роскошная, как на принце или его слуге, но разве уют не в простоте? Для него нет никакого очарования в таких простых вещах, как вернуться вечером домой с работы и сесть в теплом доме за широкий стол и поужинать с любимой семьей.

Возможно, я не самая лучшая дочь на свете, но я очень люблю свою семью. Я стараюсь на работе, помогаю по хозяйству, уважаю старших и защищаю младших.

Одна из причин, почему я не отпустила Эрго в свободное плавание с добрыми пожеланиями заключается в том последнем разговоре, который состоялся между нами в день, когда он сообщил, что собирается стать наемником.

Всю жизнь я считала, что лучше всего работать потихоньку и жить в безопасности, я хотела мира для себя и своей семьи. А какая безопасность может быть у наемников? Эрго бы зарубили под ближайшим деревом и поминай как звали. Как он не понимает, что есть люди, которые его любят и переживают за него?

Он не только не понимал, но и воспринял нашу заботу в штыки. В тот вечер, выслушав бесчисленные отказы и наставления, он вспылил и бросился прочь из дома. Видя слезы матери и черное, как дно котла, лицо отца, я пошла за ним следом. Догнала быстро, но в беседах я не очень хороша, поэтому была, как всегда, честной и прямолинейной.

— Какой из тебя наемник? — прямо сказала я тогда. — Ты даже меч нормально держать не умеешь. А бег? Тебя улитка обгонит, пока ты на своих тонких ножках убежать от врага будешь пытаться. Хватит нести чепуху. Возвращайся и учись кузнечному делу. Не огорчай родителей. Ты старший сын, вся семья на тебя рассчитывает.

Эрго яростно вырвал руку из захвата и прокричал:

— Да в гробу я видел всю вашу семью! Тупорылая нищета, которая дальше своего забора мира не видела! Я не виноват, что родился в этой мерзкой семье! Живите сами в этой грязи! Отец ходит такой важный, кичится своим мастерством, а сам — посмешище для всей столицы! Никто уже оружие не продает по такой цене, а отец все про честность талдычит! Вы не честные, вы тупые! Я видеть ваши глупые рожи больше не могу, поперек горла уже встало! Я сколько раз говорил, давайте дом перестроим, а?! Его еще наш дед ставил! А мать вопит, мол, фамильное наследство, таких домов уж больше не строят, он крепкий и простоит еще тысячу лет. Тьфу! А то, что он уродливый и тесный ничего? Ничего, я тебя спрашиваю! Куда она продолжает рожать?! Только нищету плодит, которая место в доме занимает! Я — надежда семьи? Да вы на шею мне сесть хотите! Один калека с больными ногами, от которого никакого толку нет, только место занимает, да жратву требует! Другому три года, а он уже видит плохо! Про тебя вообще молчу! Орясина уродливая! Ты до самой смерти замуж не выйдешь, всю жизнь на шее родителей висеть будешь, а потом и на моей?! Не бывать этому! Еще и нотации читать мне смеешь! А я нормально жить хочу! Не хуже других! Из-за вас у меня никакого образования, из-за вас два года в одних и тех же сапогах! Мать ждет, что я еще сюда невесту приведу? Серьезно? Да кто за меня пойдет!!!

Эрго вопил, как ненормальный, а я стояла молча и слушала его с потухшим взглядом. Так вот как ты видишь нашу семью? Вот, что мы значим для тебя? Обуза, которую не терпится сбросить. Воры, которые украли твое богатое светлое будущее. Глупцы, что решили жить честно.

Наверное, он еще что-то сказать хотел, но вдруг осекся. Его взгляд метнулся куда-то мне за спину, и, обернувшись, я увидела, что неподалеку стояла мать, прижимая руку ко рту, а по щекам ее текли слезы. Там же стоял и отец, который смотрел на старшего сына, как на человека, которого впервые видит.

Что-то в тот момент во мне сломалось. В четырнадцать лет я впервые узнала, что родной человек способен ранить куда сильнее, чем чужак. Это было очень больно, удар выбил весь воздух из легких, а голову охватило пламя.

В тот день я впервые посмотрела на Эрго не как на брата, а как на врага. В тот момент я ясно ощущала, что у меня за спиной стоит беззащитная перед его оружием семья, а впереди беспощадно нападает враг. Между ними только я, и только я могу их защитить. В словесных схватках я не очень хороша, поэтому могла только решить все силой.

Вот откуда растут ноги у той всему кварталу известной истории, когда я топила Эрго в колодце, и только король смог меня остановить от братоубийства. После было шаткое перемирие и начало моего пути, как оружейника.

Глава 6. Дом

Этот день решил идти через одно место до самого конца. Флейтиста на площади не оказалось, но хотя бы дудка его наконец заткнулась. Не знаю, с чем это связано, но, скорее всего, колдун почуял, что дело пахнет тумаками. Колдуны они такие, взбучку чуют за версту. Уж я бы с ним церемониться не стала, если б нашла. Благо настроение было как раз под стать.

В кузне все еще жарко горело пламя, а отец, закрыв лавку, сидел за столом с дочкой егеря и распивал отвар с кукурузными лепешками. Беседа между ними протекала самым благодушным образом, и даже мое хмурое лицо их не побеспокоило.

— А вот и Аш вернулась, — широко улыбнулся отец. — Ну как дочка? Проведала брата?

— Ага, — грубо бросила хриплым голосом. Рассказывать о произошедшем — только попусту родителей беспокоить, так что решила промолчать о его выходках в очередной раз. Да и принца лишний раз вспоминать не хотелось, так что, отогнав телегу на задний двор, вернулась и заговорила о работе: — Нам ящики нужны. Штук двадцать хотя бы. А то будто не оружие во дворец возим, а кукурузу свиньям. Не солидно, отец. Хотя сравнение уместно.

Он нахмурился и заметил:

— Тебе что-то во дворце сказали?

— Мне много что во дворце сегодня сказали, — не удержалась я от мрачной усмешки, но в детали вдаваться не стала. — Сегодня же Санти скажу, чтоб сколотил несколько ящиков.

— Санти… — еще более недовольно начал отец, а потом поджал губы, будто решая, стоит ли дальше говорить или нет, но в итоге продолжил: — Твой второй брат болен. Зачем нагружаешь? С его ногами…

— Хватит, — прервала резко без всякого почтения. — Вы все только и твердите, что Санти — калека. Да, он едва ходит, но ходит же. Ваша жалость ему уже поперек глотки. Да и мне тоже. Думаешь, приятно, когда все списали тебя со счетов? Он молод и силен. И руки из правильного места выросли. Не будь таким высокомерным.

Отец поморщился и дальше противиться не стал, но в сторону все равно пожаловался:

— Еще кто тут высокомерный, хмпф... Был бы характер нормальный, уже б давно замуж вышла.

— Чего? — обернувшись, недобро прищурилась я.

— Ничего, — закатил глаза отец. — Я доделал стрелы, так что на сегодня работы больше нет. Пойду в лавку, а ты домой возвращайся. Кстати, где оплата за мечи?

— Вечером привезут.

Отвернувшись, взяла метлу и стала подметать пол. Отец посмотрел на это дело и не стал больше ничего спрашивать. И как только он вернулся в лавку, Соль нетерпеливо подбежала.

— Ну что? Рассказывай скорее! Видела Эрго?

Я бросила на подругу взгляд исподлобья и взмахнула метлой:

— Ага.

— Ну?! И как он?

— Жив, — ответила многозначительно. Я тут пол мету, а она о глупостях всяких расспрашивает. Сдался ей этот осел?!

— А он что-нибудь спрашивал?

Кроме того, почему я такая тупая?

— Нет.

— Ты можешь нормально поговорить со мной?! — взвыла девица. — Ну же, Аш, не будь такой! Расскажи побольше!

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох. Желание сломать об ее голову метлу было почти непреодолимым. Положив локоть на древко, я повернулась к девице и уставилась ей в глаза убийственным взглядом.

— Что ты хочешь услышать? Эрго живой, ходит и гавкает, все, как всегда. Ничего нового. Все так же машет хвостом перед королевской семьей и кладет хрен на родных. Меч держать не научился, язык за зубами тоже. О тебе не спрашивал, свататься пока не надумал. Так что прибереги подвенечное платье до следующих выходных. Что-то еще? А то я занята.

Соль перекосило, а в глазах блеснули слезы. Она отшатнулась и набрала в грудь воздуха, чтобы воскликнуть:

— Как ты можешь быть такой… Ах, у тебя рана!

Она испуганно указала пальцем на мою руку, будто не собиралась секунду назад закатить истерику. Настроение этой барышни такое же легкомысленное, как и ее планы на будущую жизнь.

— Царапина, — грубо ответила, не меняя выражение лица.

Рана и впрямь была пустяковой. Она затянулась раньше, чем я до площади добралась. Осталась только тонкая дорожка с засохшей каплей крови, но Соль обожает перегибать палку.

— Какая царапина! Кровь же хлещет! — схватившись за румяные щеки, воскликнула девушка.

Она побежала к столу, потом сбегала в лавку, и когда я подумала, что могу и дальше спокойно подмести пол, прибежала и утащила меня на скамью, вооружившись миской с водой и чистыми тряпками.

— Ты что это удумала? — спросила подозрительно.

— Сиди тихо! — командным тоном потребовала девица и стала закатывать мой рукав. — Ужас! Тебя ножом поранили?!

— Мечом. И хватит голосить.

Соль, что удивительно, притихла. Она наморщила лоб и осторожно стерла кровь с руки, после чего перевязала запястье чистыми полосками ткани. Завязав красивый узелок, она подняла глаза и тихо спросила:

— Ты поэтому такая злющая? Что-то произошло во дворце?

Наши взгляды встретились, и от ее неприкрытого беспокойства мое сердце на мгновение смягчилось.

Глава 7. Последняя ночь

У Санти дрогнули пальцы и выронили орех, Эмер пискнул и закрыл уши ручками, одна только мама сидела с таким видом, как так и надо. Неужели сама не слышит что несет?

Я секунд десять смотрела на нее в упор, пытаясь понять шутит или нет, а потом медленно произнесла:

— Повтори?

Мама схватила орех и стала сосредоточенно его ковырять. Голос ее звучал твердо, но нервные движения выдавали неуверенность:

— Сегодня на рынке услышала, что на восточных болотах ведьма поселилась. Говорят, очень сильная. Моя знакомая свою дочку к ней водила, так та ей всю судьбу рассказала. Подробностей не знаю. Говорят, ведьма запрещает рассказывать посторонним о том, что происходит в ее хижине, иначе не сбудется. После гадания они отменили помолвку с сыном плотника. Как я поняла, не он ее судьба, а другой мужчина, а с тем бы у них плохо жизнь пошла. Вот я и подумала, что было бы неплохо и тебе сходить к ведьме.

Мама так открыто несла ересь, что даже Санти не нашелся с ответом. Он отложил орехи и растерянно посмотрел на меня. Эмер же любопытно моргнул, чуть отодвинув ладошки от ушек, чтобы подслушать разговор взрослых на запрещенные темы.

Одна я продолжала сверлить мать мрачным взглядом.

— А чего не в Храм сразу? — спросила грубо.

— Аш! — ахнула мать, резко обернувшись. — Даже не шути такими вещами!

— Да какие уж тут шутки, — однобоко усмехнулась. — Все знают, что ведьмы питаются душами. В Храме хотя бы просто прибьют по-тихому. Вот только кто кузней заниматься будет? Мне казалось, я приношу семье пользу. Нет?

— Дочка, да что ты такое говоришь?! — заволновалась мать. Она вскочила с лавки, подошла поспешно и взяла меня за руку. — Мы в такое время живем, что уже никто колдунов не боится. Ты такая молодая, откуда столько старческих предрассудков?

— Не думаешь, что старшие видели больше нашего и их опыту можно доверять? — продолжала отговаривать.

— Если бы эта ведьма была такой, стала бы я туда родную дочь отправлять? — возмутилась она. — Послушай, это просто маленькое гадание, никакого колдовства. Подумай сама, если бы эта ведьма крала души, то к ней не ходило бы столько людей.

Второй раз за один день слышу об этой болотной ведьме. Почему меня все хотят к ней отправить?

— Дочка, — вздохнула матушка, сжимая мою ладонь, — пойми, мы все очень беспокоимся о тебе. Ты ведь такая хорошая и красивая девочка. Не белоручка и хозяйственная. У тебя даже талант к ремеслу есть! Такой женой любой достойный муж гордился бы! Разве не странно, что ты еще не замужем?

Ее недоумение было таким искренним, что я опешила, а за столом захихикали два шакала. Действительно, и чего это я не замужем такая распрекрасная? Воистину очень странно.

Иногда мне интересно, что с глазами нашей матери. Только они видят меня хорошей и красивой. В такие моменты мне очень неудобно спорить с ней, хоть и понимаю, что несет она ахинею полную.

— Все твои сверстницы, которые в разы хуже тебя, уже давно по второму ребенку нянчат, — обиженно продолжила матушка, будто эти сверстницы украли своих мужей прямо у меня из-под венца. — Так что я думаю, что тебя сглазили.

И глаз тот был размером с башню.

Вздохнув, я устало помассировала переносицу. Мне всегда было сложно спорить с матерью. Она такая маленькая и хрупкая, а еще искренне нас всех любит. Кажется, что еще одного расстройства она просто не переживет, настолько она нежная. Учитывая, что я не очень хороша в речах, приходится прикусить язык и сдаться.

— Мам, сглаз здесь не причем, — решила я быть откровенной. — Во всем мире ты одна считаешь меня красавицей. На самом деле это не так. В нашем городе столько женщин, что на всех мужчин точно не хватит. Кто-то обязательно останется незамужней. Просто этот кто-то — я. Вот и все. В этом нет ничего страшного, я не страдаю, поверь. У меня есть семья и работа, а братья подарят тебе много внуков. Я тоже буду о них заботиться. Такая жизнь тоже хороша.

Слезы покатились по щекам матушки, а я начала тихо паниковать. Я могу перебить половину корпуса королевских рыцарей, не запыхавшись, но совершенно бессильна перед слезами этой женщины. Они бьют в самое сердце, и уклониться просто невозможно.

— Ну… ты это… не реви там, — неловко попыталась я утешить матушку, похлопав ту по плечу. Получилось плохо, и слезы покатились еще сильнее. Страдание отчетливо проступило на моем непоколебимом ранее лице. — Да она еще и не принять меня может, мам. Ведьмы, они ж чуют все, понимаешь? Я их так ненавижу, что та на перестрел меня к себе не подпустит. Давай не будем об этом, ладно? Лучше подыщи жену для Санти.

Санти тоже почему-то не обрадовался. Поднял взгляд исподлобья, и между нами завязалась молчаливая схватка. Его глаза как бы говорили: «какой брак, если я калека?», а мои ему отвечали: «у тебя все равно больше шансов завести семью, чем у меня». И с этим поспорить было сложно. Мы оба это понимали, но не матушка.

Слезы разлились широким потоком и грозили потопом в конце зимы, у меня уже порядком вспотел лоб, а два брата решили дружно забыть о нас и поесть орехов. Чавканье, хруст и горестные всхлипы добили меня окончательно.

— Все, хватит. Я никуда не пойду. Связываться с колдовством скверно.

Обычно я уступаю матери во всем. Особенно, если вижу ее слезы. Но колдовство до такой степени мне противно, что на этот раз даже шантаж не сработал. Как вообще можно было додуматься до такой идеи?! Ведьма! Немыслимо!

Глава 8. Бестолковые советы

Что хорошего вообще в этих ведьмах? Почему все им так доверяют? Стоит какой-то колдунье сказать, что она видит судьбу, как все тут же возбуждаются. Разве судьба — это не то, что лежит в твоих собственных руках? Никогда не верила в рок.

Обогнув забор, подошла сараям. Позади есть еще несколько загонов для свиней и курятник, так что запах стоял соответствующий. С мрачным выражением лица свернула за угол и подошла к конюшне.

Сегодня предстоит долгий путь, так что решила сразу отправиться на работу на коне. Среди десятка лошадей, жующих сено с флегматичными мордами, выделялся гнедой жеребец. Увидев меня, он вскинул морду и гневно заржал.

— Не отвертишься, Эрго — мрачно усмехнулась, открывая стойло и входя внутрь. — Одна я в болота не полезу, так и знай.

Черные глаза смотрели раздраженно, но у этого коня всегда настроение плохое. В отличие от своего старшего товарища, возомнившего себя рыцарем, этот Эрго был крупным и мощным, а еще умным и верным. Хотя мстительности ему не отнимать.

Приладив седло и упряжь, вывела Эрго из конюшни и оседлала.

— Вперед! — пришпорила коня, и тот бросился вскачь.

Вчерашние посиделки на морозе никак на мне не сказались. В жизни простудами не болела. Однако голова раскалывалась и впервые за семнадцать лет захотелось вернуться домой, забраться в постель, накрыться с головой одеялом и пролежать так хотя бы неделю. Как только подумаю, что сегодня опять в корпус катиться, а потом еще и к ведьме плестись, так хоть волком вой.

В кузню я прискакала мрачнее обычного. Стреножила Эрго, развела огонь, протерла столы, передвинула стулья, еще раз пол подмела — в общем, мыкалась по углам, не в силах найти себе применения.

Сотня стрел для второго принца была уже готова. Глядя на них, сразу вспоминался мерзкий седой ублюдок с гнилой душонкой и отвратительной ухмылкой. Больше всего мне хочетелось, чтобы отец наконец отказался работать с дворцом. И еще вычеркнул Эрго из домовой книги. Если такой день однажды настанет, изменю своим правилам и напьюсь вдрызг до радужных чертей перед глазами.

Занять себя до обеда было решительно нечем, так что схватила ящик руды и пошла в литейную. Хотелось собрать всю ненависть и злобу и вложить во что-то материальное. Из-за проблем с сердцем отец уже давно не заходит сюда, так что плавка руды давно стала моей обязанностью.

Пока разогревалась печь, стала готовить себя и рабочее место. Стянула волосы шнурком в низкий хвост, надела кожаный фартук и закатала рукава рубахи. Обнажившиеся предплечья выглядели не так хорошо, как у других девушек: на смуглой коже белели многочисленные шрамы от ожогов. Хорошим кузнецом я стала не за один день. Ну… зато на старшем братце ни царапинки! Его кожа чиста и прекрасна, как у юной прелестницы.

Выложив руду в глиняный поддон, отправила железо плавиться, а сама тем временем пошла искать другие добавки, которые позже отправятся в печь. Дверь в литейную открылась, и на пороге показался отец. Он тихо охнул и прикрыл лицо рукавом, спасаясь от нестерпимого жара, обжигающего глаза.

— Аш! Вот ты куда запропастилась. А мы тебя везде ищем. Выходи скорее, разговор есть.

А вот была бы я помельче — смогла бы спрятаться. Они ж не для доброго дела меня ищут, явно пакость какую-то опять замыслили.

С тоской посмотрев на сундук, в котором только что копалась, вздохнула и пошла на выход.

Мимо по улице сновали люди, а под навесом отец радушно принимал гостей, подливая горячий отвар по кружкам.

Тучная женщина с молодой девушкой воодушевленно болтали, и рядом с ними наша мама довольно кивала и корзинку с ореховыми трубочками подсовывала.

— Найти ее несложно, — щебетала девица, имени которой я уже не помню. — За восточными воротами города, правее основного тракта есть тропинка. Вот по этой тропинке до самого конца дойти если, там и живет ведьма.

В этот прискорбный момент меня заметили родители и поторопили подойти:

— Аш, сюда! — замахала рукой мама. — Иди, послушай.

Я молча подошла, но садиться не стала. Так мрачной горой и осталась возвышаться, с немым упреком глядя на этих любителей чар и колдовства, а из-за угла выглядывал Эрго и жрал перила.

— Это Кена, дочка твоей тети Лайши, — восторженно представила гостей мама. — Помнишь, вчера тебе о них говорила? Кена у нашей ведьмы была и сейчас тебе все расскажет.

Она уже «наша»? Чертова ведьма. Вы еще и тени ее не видели, а уже облизать пытаетесь. Еще и гости эти. Я что, слепая? У них на лицах написано: «хоть к ведьме, хоть к черту ее отведите, а замуж Ашке все равно не светит». Тьфу, мерзость.

— Ну много я рассказать не могу, — довольно раскраснелась Кена, вот только я так и не поняла, чем она так гордится. Тем что к ведьме пошла? Или тем, что вернулась живой? — Сами понимаете, это запрещено. Но кое-что подсказать могу, да.

— Ты такая хорошая девочка, вот еще трубочку скушай, — лебезила мать, а меня мутить начало.

Что такого хорошего в замужестве? В городе хватает «старых дев», и живут они неплохо. Мама настолько стесняется меня? Даже унижаться готова за призрачный шанс найти зятя. А эти две клуши сидят и насмехаются, но не столько надо мной, сколько над ней. Хотя и мне презрения перепало знатно.

— М-м-м, — с важным видом приняла угощение девица. — В общем, дело это непростое и требует умного подхода.

Выражение ее лица просто кричало о том, что ума от меня никто не ждет. Занятный факт: в то время, как мужики предпочитают со мной не связываться (тупой второй принц не в счет), девицы обожают лезть на рожон. И ведь я ни разу не сказала, что не бью женщин. Слабоумие или отвага?

— Ведьма эта непростая, — важно поддакивала ее мать. — Не каждого к себе пустит. Наша Кеночка несколько раз к ней ходила, да все никак попасть не могла.

— Почему? — простодушно спросил отец.

Тетка Лайши подбоченилась и важно изрекла:

— Ведьма принимает только тех, кому судьба попасть к ней.

Кена согласно кивнула:

Глава 9. Три вещи из прошлого

Охрана давно уже знала меня в лицо, так что в корпус я въехала, не останавливаясь для проверки. Внутри было оживленно, рыцари как раз покончили с утренней тренировкой, больше похожей на зарядку для калек, и теперь стекались к трапезной, весело переговариваясь и толкаясь. Остановившись посреди двора, я оглянулась в поисках брата.

Такую внушительную фигуру, да еще и на коне, было сложно не заметить, так что вскоре я привлекла всеобщее внимание. Под смех сослуживцев, Эрго пошел ко мне, расталкивая локтями попавшихся на пути рыцарей. Те что-то фыркали про мамочку и кашку, из-за чего лицо брата стало чернее котла.

— Да что ж ты за идиотка такая, — тихо шипел брат, подбегая ко мне. — Я, мать твою, неясно выразился? Сказал же, чтоб больше не появлялась тут! Тебе что, отец ничего не сказал?

Видя, как его перекосило от злости, я почувствовала что-то похожее на удовлетворение. Ну не все же мне одной грустить сегодня, да? Теперь грустно нам обоим, Говорят, неприятности сближают. Чушь, конечно, но сути это не меняет.

После того, как услышала вчера рассказ отца о поведении Эрго в лавке, были у меня темные мыслишки поквитаться как-то. Не из большой ненависти, а просто чтоб научился нормально разговаривать с родителями. К тому же второго принца поблизости не наблюдалось, так что особых последствий быть не должно.

Но вот смотрю я на брата, а тот сквозь землю провалиться готов от стыда. И дело не только в том, что мамочка ему кашку передает каждый день. Большинство рыцарей являются сыновьями знатных родов. Не наследниками, конечно, но если в таком роду три или четыре сына, то особого наследства ждать не приходится, а служба в королевском корпусе рыцарей довольно почетна и хорошо оплачиваема. И хоть отправлять сюда «лишних» сыновей может показаться проявлением пренебрежения, но это не меняет того факта, что они — дворяне.

И тут наш такой нарисовался, простолюдин. Сын кузнеца — ни больше, ни меньше. Да, мы лучшие в королевстве. Да, у нас самих был титул, хоть и безземельный, низшего дворянства. Но, во-первых, титула нас уже лишили, а во-вторых, образования, приличествующего дворянам, мы не получали. Обычная чернь, не ровня здесь собравшимся.

Эрго очень этого смущался. Он, используя свое красноречие и умение угождать, льстил и стлался ради дружеских связей с этими рыцарями, а теперь эти «хорошие друзья» стоят в стороне и насмехаются. Обидно, да, братик?

Так что, даже если у меня и были мысли сунуть ему кулак под ребра и прошептать пару наставлений о сыновьей почтительности, то теперь они исчезли. Потому что зачем? Он не видит, но он и так на дне.

Ведь что может быть хуже, чем жить без чести?

Пока Эрго плевался проклятьями и шипел, как гадюка, которой наступили на хвост, я крепко сжимала поводья в руке и молча смотрела на него сверху вниз. Он еще пару минут изрыгал непристойности, после чего выдохся и поднял полный застарелой злобы и стыда взгляд.

Я не особо переменилась в лице, лишь слабо усмехнулась:

— Хреново быть тобой, — а потом бросила в руки узелок со словами: — На, жри.

Эрго рефлекторно поймал сверток и отступил на пару шагов. Мы встретились без приветствий, и разошлись без прощаний. Я потянула поводья, и конь послушно двинулся прочь.

За спиной болтали рыцари, разочарованные отсутствием интересного представления, а спину мне прожигал тяжелый взгляд брата.

И только один человек наблюдал издалека, пытаясь понять, есть ли между братом и сестрой добрые родственные чувства. По всему выходило, что нет. Очень жаль.

Из корпуса я отправилась к хранителю арсенала, чтобы отдать стрелы, после чего покинула замок. С королевской семейкой повезло не повстречаться, так что день можно считать не самым плохим. Если бы еще к ведьме скакать не нужно было, было бы вообще прекрасно. Но нет в мире совершенства, увы.

Вздыхая, как древний старик, я вернулась в кузню и передала отцу плату за стрелы.

— Молодец, дочка, — улыбнулся он, пряча мешочек в сундук под прилавком. — Видела брата? Как его хворь?

Проблемы с желудком у Эрго начались лет в десять. Помнится, той зимой брата позвал какой-то ребенок из мелких дворян в гости на праздник, где он и увидел впервые по-настоящему богатую жизнь.

Высокий особняк с настоящими стеклами, двор широкий, устланный резными каменными плитами, а праздничный стол ломился от редких, необычных яств. Недешевых, разумеется. Даже гадов морских заказали у южных торговцев.

Когда вечером Эрго вернулся домой, он был весь в слезах и красных пятнах. Мать позвала врача, и тот сказал, что у него развилась почесуха из-за той еды. Выдал лекарства и травы для примочек и наказал месяц питаться постной кашей.

Вот только братец не поэтому так рыдал, будто конец света наступил. После всего выяснилось, что на том празднике его обсмеяли. Нажравшись тех самых морских гадов, он покрылся пятнами, а кто-то из детей постарше пошутил, мол, это кара небесная за то, что чернь ест то, что ей не по статусу. Ну а дети помладше в это поверили и в итоге насмешкам не было конца.

Мне тогда только исполнилось пять лет. И пусть возраст можно было посчитать на пальцах одной руки, но уже тогда я была ощутимо крупнее сверстников. Откровенно говоря, я была даже крупнее сверстников Эрго. Насмотревшись на убитого горем брата, я пошла на улицу и нашла переулок, в котором играли эти его друзья.