Оставь мне кота и уходи, предатель!

Глава 1

- Зоя! Зойкаааа!!! – орёт муж сверху, со второго этажа нашего особняка.

- Ох! – сдуваю я с мокрого лба выбившуюся прядь волос. - Я готовлю!

- Брось всё и иди сюда немедленно! – орёт пуще прежнего муж.

– Ну чего тебе, Юр?

Я нарезаю морковь в суп, это очень ответственное занятие, надо нарезать тонко-тонко, ведь морковь в супе никто не любит, а по рецепту она нужна. А он как всегда не дает мне сосредоточиться.

- Мне чего? Мне нечего! Опять по всему дому когтеточки разбросаны! Не дом, а балаган какой-то! Ну нафига твоему кошаку столько всего, а? Какие-то мячи, мыши, дразнилки по всему дому разбросаны! Убери всё отсюда! Я вон споткнулся об когтеточку, чуть не упал!

- Ну не упал же! – злюсь я.

Тут же вскипает пенка от бульона, прямо на плиту.

Шшшш…

Блин! Теперь еще и за бульоном из-за него не уследила!

- Иди, убери всё из моей спальни! – все никак не прекратит орать муж. – И кошака своего тоже убери отсюда, у меня вся одежда в шерсти!

Аккуратно промачиваю сбежавший бульон салфеткой, чтобы не подгорел на плите, мою оранжевые от морковки руки, кое-как обтираю их об фартук, и взмыленная несусь на верх.

Мой муж Юра – холеный, высокий сорокапятилетний мужчина в самом расцвете сил. Он стоит посреди нашей спальни в белой нательной майке и в брюках. Широкоплечий, подкаченный, подтянутый. Красавец. Невольно любуюсь им. Уже больше двадцати лет вместе, а порой, при взгляде на него, сердце замирает, будто вижу его в первый раз.

Он только накинул на себя белоснежную рубашку, которую я утюжила полдня, и застегивает манжеты. Обратный стриптиз, так сказать. Если бы я только познакомилась бы с ним сейчас, то, не раздумывая, влюбилась бы сразу!

Ничего в спальне не разбросано – я строго слежу за порядком. Когтеточка, да. Она валяется на ковре посредине комнаты – я только недавно заказала ее для Мурзика, вот котик и таскает ее по всему дому – очень она ему нравится. Еще новенькая, не обточенная его коготками.

- Юр, ты издеваешься! – снова сдуваю я непокорную прядь со лба. – Ну неужели сам не мог когтеточку в сторону сдвинуть!

- Значит не мог! – рявкает мне в ответ муж. – Я же сказал, что к твоему кошаку не притронусь, и ничего делать для него не стану! Сама завела, сама убирай!

Я злюсь. Как же я злюсь. Юра в последнее время стал грубым и раздражительным. Срывается на меня по любому поводу – затюкал уже. Неужели так проявляется кризис среднего возраста? То тут ему не так, то там не эдак. Наклоняюсь и убираю когтеточку в сторону. Распрямляюсь, и, наконец, до меня доходит:

- Юр, а куда это ты собрался? Мы же в кое-то веки хотели поужинать вместе. Я вон суп варю…

- Сама свой суп ешь! – все еще злится непонятно на что Юра. – А у меня встреча. По работе. Деловой ужин.

- Что-то ты часто стал ужинать вне дома. – хмурюсь я, наблюдая за тем, как муж берет немного геля и укладывает свои густые волосы.

Волосы муж, несмотря на возраст сохранил все до единого. Они у него с проседью. Про такие говорят – соль с перцем.

- Работа! – пожимает плечами муж.

- Юр, подожди меня.

- В смысле?

- Я сейчас соберусь и вместе поедем! – принимаю я решение. – Надоело одной в четырех стенах маяться.

Муж смотрит на меня скептически, как на вылезшего из канализации таракана.

- Нет! – слишком резко возражает он. – Там будут одни мужики, нечего тебе там делать! Никто своих жен туда не тащит. Сугубо деловой ужин. Ты всё равно ни черта не поймешь в наших делах.

Вот как… Почему-то мне становится обидно от его слов. Нет, я понимаю, раз ужин без жен, то вроде как мне не должно быть так обидно, но то, что он сейчас завуалированно назвал меня глупой, и ни черта не смыслящей в его бизнесе – коробит. Раньше он часто советовался со мною по поводу нашего семейного бизнеса. А в последнее время перестал. Неужели я могла так поглупеть за последние два месяца? Что-то как-то стремительно…

- Хорошо, я за отдельным столиком посижу, кофе попью. – соглашаюсь я на малое. – Хоть на людей посмотрю…

Муж застывает на мгновение, а потом въедливо оглядывает меня с головы до ног:

- Ты себя в зеркале видела?!

- Что?! – я аж отшатываюсь от подобного тона.

Раньше Юра так по мне не проходился. Дарил цветы, делал комплименты. Если я критиковала какую-то часть своего тела, он наоборот защищал, и утверждал, что я красива и уникальна в любом виде, в любой одежде.

- Волосы сальные! Рожа лоснится. Ногти, будто ты картошку в огороде копала! – холодно перечисляет мои грехи муж, будто бухгалтеру своему за неправильный отчет выговаривает.

И это после двадцати одного года совместной жизни, после того, как мы с Юрой прошли огонь, воду и медные трубы!

- Не копала, но чистила! – только и могу возразить я, разглядывая свой нюдовый маникюр.

За ногтями я хорошо слежу, раз в три недели обязательно посещаю салон красоты и мастера маникюра. Ногти на руках и ногах у меня всегда аккуратны. Просто я не делаю километровое наращивание и не покрываю ногти ярким лаком с невероятными дизайнами. Предпочитаю нестареющую классику – прозрачный лак, либо приглушенные пастельные оттенки. Но сейчас я так мчалась к недовольному мужу, что руки толком не помыла.

– На суп чистила…

- Вот иди и вари свой суп! – недовольно заявляет муж. – В ресторан потом сходим, как себя в порядок приведешь!

В порядок себя привести?! А что он имеет ввиду? За волосами я ухаживаю так же, в салоне. У меня нет седины или секущихся кончиков. Да, волосы у меня сегодня второй свежести, но вымыть их – дело пяти минут!

Я регулярно посещаю косметолога. Нет, не колю себе ботокс в лицо или губы, но всякие там пилинги и маски делаю постоянно. Брови у меня в полном порядке. А лазерной эпиляцией я уже давно убрала все ненужные волосы на лице и теле. Зубы у меня тоже в порядке. Что он имеет ввиду?!

Я только хочу спросить Юру, а не знатно ли он подохренел, как пуговица на его рубашке отлетает и с щелчком падает на ковер.

Глава 2

ЗОЯ

Мурзик под кроватью отчаянно скребет лапками. Не иначе как загнал пуговку и сам ее вытащить не может.

Этот звук прерывает тяжелое молчание между мною и растерянным мужем.

- Это Мурзик! – вдруг выдает муж.

- Мурзик? – переспрашиваю я.

- Да, кошак твой ненаглядный! Я сидел, работал, а он запрыгнул на кресло, а потом поцарапал меня!

- Да? – прислушиваюсь я к шуршанию под кроватью.

- Да-да! – уже более уверенно отвечает муж.

- Что ты мне сразу не сказал? Царапины животных нужно обрабатывать сразу! Давай помажу йодом!

- Да ты что, рубашку испачкаешь йодом своим! – отшатывается от меня муж. – И вообще, ничего страшного не произошло. Я даже не понял сначала, пока ты мне не сказала.

- Смотри, от когтей может инфекция какая быть, столбняк там… - рассуждаю я.

- А всё твой кошак дурацкий! – снова начинает злиться муж. – Одни проблемы от него!

- Ну ладно, Юр, не злись. – пытаюсь я купировать ситуацию. – Сделать тебе кофе? С эклером, я сама испекла сегодня днем.

Не знаю, Мурзик – такой милый котик. Как можно им не умиляться? Я все время хочу подружить их с мужем, но выходит плохо. Вернее, Мурзик может и помурлыкать рядом с ним, но муж предпочитает держаться от него подальше. Поэтому я сейчас хочу задобрить его перекусом.

- Эклеры не надо! – муж подходит к зеркалу и напрягает свой пресс.

Кубики пресса видны даже через майку. С недавних пор муж исправно посещает спортзал, начал правильно питаться и вообще следить за собой.

- А кофе принеси. – милостиво разрешает он.

Чтобы опять-таки сгладить острые углы, я безропотно спускаюсь на кухню, делаю двойной эспрессо, беру эклер для себя, и жуя его, поднимаюсь обратно в спальню.

- Эспрессо?! – снова злится муж. – Ты же знаешь, я не пью черный кофе!

- С каких это пор? – удивляюсь я.

- С тех самых, как поставил виниры!

Ах да, недавно муж произвел так сказать полную реновацию своих зубов и теперь сверкает белоснежной улыбкой. И жутко переживает, что его белоснежная улыбка за несколько миллионов, потемнеет.

- Иди молока в кофе добавь! – отдает приказ муж. – И поторопись, мне уже пора уходить!

В другой ситуации я бы разозлилась и на приказной тон, в котором в последнее время муж позволяет себе общаться со мной, и на то, что он всё же уходит ужинать без меня, но снова, в который раз я пытаюсь сгладить очередной возникший острый угол. Что-то их много в последнее время в нашей жизни.

Покорно разбавляю двойной эспрессо молоком и несу кофе для любимого мужа, схватив зубами второй эклер.

- Зря от эклера отказался! – с выпечкой во рту заявляю я. – Аж во рту тает! Может, все же попробуешь?

- Нет! – отпивает муж заботливо приготовленный мною кофе. – И тебе не советую!

- Чего это? – у меня аж эклер поперек горла становится.

Кажется, мой муж превращается в абьюзера на старости лет…

И снова тяжелое тягучее молчание, прерываемое лишь шуршанием Мурзика.

- Как чего? – муж скептически осматривает мою фигуру.

Я в домашних бриджах, футболке, а поверх всего фартук. Может он придает моей фигуре объема?

- Посмотри, у тебя вон пузо появилось! – вдруг выдает муж.

- Где?! – осматриваю я себя. – Юра, да ты чего? Я как весила пятьдесят килограммов в молодости, так и после двух родов ничего не набрала, и сейчас вешу те же пятьдесят! Ты о чем говоришь?!

- Может, пятьдесят и весишь! – заявляет муж, - но фигура у тебя – скинни-фэт!

- Чего?!

- Скинни-фэт! – повторяет муж – Худая-жирная переводится!

- Ты хоть сам понял, чего ты сказал? – быстро дожевываю я, вмиг ставший пресным и невкусным эклер. – Человек бывает либо худой, либо жирный! Как он может быть одновременно и тем, и тем?!

- Очень легко может! – муж подходит ближе, и начинает тыкать в меня пальцем. – Вот ты, например, вроде пятьдесят весишь, а у тебя вон и живот торчит, и бока свисают, и жопа твоя, ты уж извини за прямоту, целлюлитом обросла! Конечно, в сорок лет ты уже не девочка, но это не повод отъедаться и так себя запускать!

Я так и застываю с открытым от изумления ртом.

Чего?! Да как он смеет?! Да как он может?! Да у нас уже интима месяца два не было – то у него работа, то он спину в зале потянул, то устал… Я думаю, чего он морозится, а оказывается ему мешает внезапно мой возраст моя обросшая целлюлитом пятая точка… м-да…

- И нечего так на меня смотреть! – по-своему трактует мое молчание Юра. – Кто тебе еще правду скажет, если не родной муж?

- Как-то обидно ты это говоришь… - угрюмо отвечаю я. – Я ведь двоих детей тебе родила… двадцать один год с тобой прожила. Почему тебя раньше не напрягал мой возраст и целлюлит?!

- Причем тут это? Женщина обязана в любом возрасте стараться выглядеть хорошо для своего мужа, а ты?!

- А что я?! Плохо выгляжу?

- Да ужасно! – в сердцах выкрикивает Юра. – Вон другие ботокс в рожу колят, губы увеличивают, сиськи надувают, в залах до седьмого пота жопу качают, а ты?!

Виновато опускаю голову и взгляд натыкается на мою футболку, под которой у меня прячется всего лишь первый размер груди. Но Юре всегда нравилась моя грудь! С каких это пор он мечтает, чтобы я ее «надула»?! Это ведь, извините меня, не винир на зуб поставить, а целое хирургическое вмешательство! Серьезная операция под общим наркозом с большим периодом восстановления… Есть большой риск остаться без здоровья… стать инвалидом… неужели муж и впрямь мечтает, чтобы я на такое пошла ради него?! А если что-то пойдем не так, то где гарантия, что Юра не слиняет в закат при первом же удобном случае?!

- Юр… мне уже сорок… - напоминаю я. – Ну какие операции в моем возрасте? И я не так уж плохо выгляжу для своих лет.

- Не льсти себе, Зоя. Вот именно, что ты уже пятый десяток разменяла! Займись собой, пока не поздно! А ты быстро в старуху превратишься! А я - молодой, здоровый! Мне соответствовать надо!

Я замираю от самых жестоких слов в своей жизни.

Глава 3

— Это что такое?! — брезгливо поднимаю бесстыжий алый бюстгальтер третьего размера за тонкую кружевную бретельку.

Во мне поднимается дикое раздражение, а руки начинают дрожать от злости.

Он только что мерзко обвинял меня, а сам, получается, водит сюда любовниц?! В наш дом? В нашу спальню?

Муж, сидящий на краю кровати и лениво завязывающий галстук, поднимает глаза:

— Откуда мне знать твои бабские штучки?

Его слова, словно холодная пощёчина, обжигают меня. Сердце начинает бешено колотиться, дыхание сбивается. Я резко выпрямляюсь и делаю шаг к нему.

— Мои? Этот лифчик не мой! Как он оказался в нашей спальне, под нашей кроватью?! Ты что сюда баб водишь?!

В голове вихрем проносятся мысли. Двадцать один год вместе. Двадцать один год любви, доверия и верности. Столько пережито и пройдено вместе: трудности, радости, рождение детей. Лере уже двадцать лет, Коле девятнадцать. Неужели спустя столько лет он решил изменить? Предать меня?

Всматриваюсь в его лицо, пытаясь прочесть хоть что-то в этих привычных чертах. Но муж молчит, лицо его напряжено до предела, губы сжаты в тонкую линию. Ни один мускул не дрогнет. И это пугает меня сильнее всего.

— Ты что с ума сошла?! — наконец не выдерживает он, отмахиваясь от меня и моего обвинения. — Наверняка домработница обронила!

— Домработница? Клавдия Александровна? — горько усмехаюсь я, чувствуя, как внутри поднимается волна негодования и обиды. — Да ей уже под шестьдесят! И носит она явно размер побольше!

Он раздражённо вздыхает и снова отворачивается к зеркалу, поправляя воротник рубашки:

- Не лей с больной головы на здоровую!

- Ты охренел, Юра?! Ты водишь сюда любовниц, а я с больной головы лью?

- Да не вожу я сюда никого! – ноздри Юры раздуваются как у быка.

- Откуда тогда здесь эта пакость?!

Если бы взглядом можно было убивать, то муж бы уже давно валялся бездыханным.

— Колька девку свою приводил сюда!

— Наш сын Коля живёт отдельно, — напоминаю я ему с холодной решительностью. — Мы снимаем ему квартиру. Довольно приличную. Зачем ему водить девушек в наш дом? И тем более в нашу спальню?! Бред же!

Я чувствую, как голос мой начинает дрожать от бессилия и отчаяния. Почему он так легко отметает мои подозрения? Почему не пытается даже оправдаться по-человечески? Словно я для него пустое место, словно мои чувства ничего не значат.

— Почему бред? — муж не соглашается со мной, снова избегая моего взгляда. — Коля наверняка захотел произвести на девушку впечатление, вот и привёл её сюда в наше отсутствие.

Юра резко встаёт, хватает со стула пиджак и бросает на меня раздражённый взгляд:

— Так ладно, я пошёл! И так уже опоздал из-за тебя!

Он выходит из спальни, громко хлопнув дверью.

- Иди-иди… - приговариваю я, и мерзопакостная вещица выскальзывает из моих рук на ковер.

Глава 4

ЗОЯ

Мерзопакостная вещица соскальзывает из моих рук на ковер почти беззвучно, но для меня этот шелест кружева подобен раскату грома в ясном небе. Я ясном небе нашего брака!

Я ни на секунду не поверила в бредовую ложь мужа о том, что наш сын Коля мог привести сюда девушку. У него своя квартира. И он будет водить девчонок туда. Какой смысл вести ее в родительский дом? Чтобы быть застуканным за столь интимным занятием с девушкой в самый неподходящий момент? Да еще и в родительской спальне?! На родительской кровати?! Нет, до такого мой сын вряд ли додумается. Такой бред мог сочинить только сочиняющий на ходу муж, чтобы самому не попасться, что изменил мне с любовницей.

Оглоушенная всем этим я остаюсь застывшей статуей. Но ненадолго. Встрепенаюсь. Бегу на кухню за полиэтиленовым пакетом. Надев его на руку вместо перчатки, я подбираю лифчик чужой бабы и заматываю его на несколько узлов. После, держась за пакет двумя пальцами, будто я выношу содержимое лоточка Мурзика, я несу это в мусорку! И то, содержимым жизнедеятельности моего кота я не так сильно брезгую, как этим!

Мою руки, тщательно и с мылом! Ни хочу не иметь ничего общего с этой уликой, указывающей на то, что моя более чем двадцатилетняя жизнь с мужем летит в тар-тартары, а я ничего не могу с этим поделать. А что я могу сделать? Лечь у порога, вцепиться в штанины мужа, и не пускать его никуда?! Ведь ясно как божий день, что ни на какую деловую встречу он не пошел! А отправился к своей любовнице, которую таскал сюда! В наш дом! В нашу спальню!

При мысли об этом меня тошнит.

В панике бегу в нашу спальню и начинаю яростно стягивать покрывало с кровати. Там дальше белье. Сто процентный хлопок. Мы с мужем уже достигли того возраста, когда шелк кажется нам скользким и неуютным. И мы перешли на хлопковые простыни и наволочки.

Стягиваю все постельное белье.

Я не знаю, как давно муж приводил свою любовницу сюда, не знаю, сколько этот мерзопакостный лифчик пылился под кроватью, пока его не нашел мой кот Мурзик, но знаю точно: перестилать постель после игрищ с любовницей, Юра бы точно не сподвигнулся. Не царское это дело, как говорится, не мужское.

Боже, как же это все мерзко! Я не хочу это перестирывать! Лучше все сжечь! Все до единого, вместе с мерзопакостным лифчиком!

Снова бегу в кухню. Я вся в испарине. Пот льет градом. Всё же лето, вечер хоть и свежий, но я так раздухарена, что от меня можно камин затопить…

На кухне разыскиваю самый огромный пакет. Заказывала что-то на маркетплейсе, и мне принесли мои покупки в огромном мешке. Он мне сейчас и пригодился!

Запихиваю испачканное белье в него, достаю из мусора пакет с лифчиком и оттаскиваю его на улицу. Оставляю около мангала. Сейчас перестелю постель, и вернусь всё сжечь!

А вот что делать с мужем – непонятно. Нет, я бы сожгла! Испепелила бы его! Но я люблю. Черт, как же сильно я люблю этого мерзавца!

Пот, слезы, все течет градом. Бегу обратно и застилаю постель свежим бельем. Когда все сделано, слышу шипение на кухне и дикое истошное «Мяуууу».

- Мурзик! – сердце начинает бешено колотиться. – Бегу, солнышко, где ты? Где застрял?!

На кухне вижу дивную картину. Пушистик сидит на гранитной столешнице около индукционной плиты, и пытается лапкой и хвостом нажимать какие-то кнопки. А шипение издает кастрюля, в которой я так заботливо варила суп для мужа.

Бульон весь выкипел. Овощи и мясо прикипели ко дну. А Мурзик пытался спасти все это дело. Какой замечательный кот!

- Мурзик, какой же ты умный! – улыбаюсь я сквозь слезы.

Нежно спускаю котейку на пол, убираю испорченную утварь с плиты, и отключаю огонь. Хорошо, что обошлось. Хорошо, что Мурзик подал голос. Иначе я, в пылу своей истерики, спалила бы наш дом до кучи.

Кастрюля летит в мусор, как и вся моя жизнь. Тяжело опускаюсь на табурет, опускаю голову на руки и начинаю рыдать.

- Мяу, Муррр… - трется об мои ноги Мурзик.

А я реву. Даже он не в состоянии меня успокоить.

Мурзик вскакивает прямо на стол, начинает тереться о мой затылок. А потом лапками нежно дотрагивается до волос.

- Малыш… - поднимаю я голову. – Всё ужасно, Мурзик… всё пропало…

Мурзик громко мурлыкает, как трактор, а потом начинает тыкаться мне в лицо своим мокрым носом, перебирая лапками, будто делает молочный шаг.

- Мурзик… - оттаиваю я, сгребаю котейку и прижимаю его к себе. – Ты всегда знаешь, как меня утешить… Спасибо, что спас дом от пожара! Давай, я тебе вкусняшку дам!

Какая бы истерика у меня не была, но покормить кота – дело святое.

Достаю из шкафа его любимый крем-суп и кормлю прямо из рук. Как ни странно, но это простое действие, громкое Мурлыканье Мурзика, да и просто вид того, как малыш с аппетитом чавкает, кушая супчик, успокаивают меня.

Ну вот, проревелась, и легче стало.

Смотрю на себя в отражение стеклянной дверцы шкафа. М-да… в душ надо, срочно!

Намываюсь. Мою эту голову злополучную. И мне становится его легче. Нет, черные густые тучи так и висят над нашей семьей, но, по крайней мере, мне не хочется больше рыдать, чтобы сопли в разные стороны летели.

У мужа другая женщина. Теперь я это знаю. Вот почему он избегал близости со мной в последние месяцы. Всё свое здоровье, время, а может и деньги, он тратил на нее. Тут ему уже не до меня было. А я дурочка, верила всему, что он мне говорил, развесив уши. Даже подумать не могла, что Юра может мне изменять. Это как получить нож в спину от мамы, или папы. От самого близкого человека. Я же не могу ожидать, что сын, или дочь могут меня убить. Вот и от мужа я не ждала ничего подобного. Тем долее после двадцати лет совместной жизни.

И что мне теперь делать? Мурзик трется рядом. Он мяукал под дверью ванны, переживал за меня, а теперь снова громко мурлыкает, пока я гляжу в зеркало на свое опухшее от слез лицо.

- Что делать, Мурзик? Что мне теперь делать?

Не успевает Мурзик мне что-то ответить на эти сокрушительные вопросы, как внизу раздается звонок.

Глава 5

ЗОЯ

Кто это может быть в такой момент?

Я вскакиваю и быстро бегу в ванную комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Красные глаза, опухшие веки, будто бы и не принимала душ. Я торопливо умываюсь холодной водой и вытираю лицо полотенцем. Звонок повторяется снова.

— Иду! — кричу я, поправляя волосы и надеясь хоть как-то скрыть следы слез.

Мурзик бежит за мной вниз по лестнице, тихо мурлыча под нос. Охраняет меня не хуже сторожевого пса. Я открываю дверь и замираю в растерянности.

На пороге моего дома стоит Гордей Павлович Романов — генеральный директор фирмы, где работает Юра. Высокий, подтянутый мужчина пятидесяти лет с благородной сединой на висках. Его безупречно сидящий темно-синий костюм идеально подчеркивает широкие плечи и стройную фигуру. Взгляд серых глаз внимательный и глубокий, а губы едва трогает легкая улыбка. В нем есть что-то притягательное и одновременно недоступное.

— Добрый вечер, Зоя Александровна, — произносит он своим глубоким бархатистым голосом. Его улыбка мгновенно сменяется обеспокоенностью, когда он замечает моё состояние. — Что-то случилось?

Я стараюсь улыбнуться и скрыть растерянность:

— Нет-нет, все в порядке. Простите, Гордей Павлович, я просто не ожидала вас увидеть. Юры нет дома, он уехал на деловой ужин с партнёрами…

Гордей удивленно хмурится:

— На какой ужин? Сегодня не было никаких встреч или мероприятий. Я как раз заехал сюда потому, что мне срочно понадобились документы от Юрия Сергеевича.

Мое сердце болезненно сжимается. Значит, Юра соврал мне? Мои подозрения подтверждаются окончательно. Я чувствую себя униженной и обманутой перед этим человеком.

— Простите, может быть я ошибся? — осторожно произносит Гордей Павлович, внимательно глядя мне в глаза.

— Нет… — шепчу я дрожащим голосом. — Это Юра ошибся… точнее… он соврал…

Гордей Павлович молча смотрит на меня несколько секунд, понимая всю тяжесть ситуации. В его глазах мелькает теплота и сочувствие. Он делает шаг вперед и мягко кладет руку мне на плечо:

— Зоя Александровна, вам сейчас тяжело… Может быть я могу чем-то помочь?

Его прикосновение неожиданно приятно и тепло. Я ловлю себя на мысли, что давно не испытывала такого трепета от простого прикосновения мужчины. Но тут же одергиваю себя: это же Гордей Павлович! Он всегда был для меня запретным плодом.

В голове мелькают воспоминания двадцатилетней давности: Гордей тогда был молодым перспективным бизнесменом, красивым и обаятельным мужчиной. Уже тогда он смотрел на меня особенным взглядом, полным восхищения и уважения. Несколько раз он приглашал меня на кофе под предлогом обсудить работу мужа, но я всегда отказывалась — была замужем за Юрой и верила в свою любовь. Гордей вскоре женился на другой женщине, но через год овдовел и так больше никогда не женился. Иногда я думала: может быть он ждал именно меня? Но быстро гнала эти мысли прочь.

Вдруг к его ногам подходит Мурзик и начинает ласково тереться о его брюки. Гордей улыбается и наклоняется погладить кота:

— Привет, дружок. Ты чувствуешь, что твоей хозяйке плохо?

Я удивленно наблюдаю за этой сценой. Мурзик обычно не подпускает к себе чужих людей так быстро. И сам не проявляет радушия. Но сейчас он явно расположен к Гордею Павловичу.

— Он редко бывает таким доверчивым с гостями… — тихо говорю я, не зная зачем это сказала вслух.

Гордей улыбается мне тепло и спокойно:

— Животные чувствуют людей лучше нас с вами…

На мгновение между нами повисает неловкая пауза. Я решаюсь первой нарушить молчание:

— Гордей Павлович… Вы могли бы позвонить Юре прямо сейчас? Спросите его напрямую где он находится?

Он кивает головой и достает телефон из кармана пиджака:

— Конечно, если вам так будет спокойнее.

Он набирает номер Юры и ставит звонок на громкую связь. После нескольких гудков голос мужа звучит беззаботно:

— Да, Гордей Павлович?

— Добрый вечер, Юрий Сергеевич. Извини за поздний звонок. Мне срочно понадобились документы по проекту "Аврора". Ты бы мог их привезти сейчас?

Юра заминается на секунду, затем отвечает уверенно:

— Ой… прости, Гордей… Я уже дома. Очень устал сегодня после работы… Ложусь спать прямо сейчас… Может завтра утром?

В трубке слышится едва уловимый женский смешок. Мое сердце обрывается от боли и унижения.

Гордей хмурится и говорит холодно:

— Хорошо, Юр. Завтра утром поговорим на работе.

Звонок заканчивается. Гордей убирает телефон и смотрит на меня с сочувствием:

— Зоя Александровна… Мне очень жаль…

Я качаю головой и отвечаю тихо:

— Спасибо вам… Но я должна побыть одна…

Он понимающе кивает:

— Конечно… Если что-то понадобится — звоните в любое время суток.

Закрыв дверь за Гордеем Павловичем, я медленно поднимаюсь наверх в гостевую спальню. Ложусь на кровать и прижимаюсь к мягкой подушке. Мурзик запрыгивает рядом и ложится возле меня.

Вдруг мой телефон вибрирует сообщением от неизвестного номера:

«Зоя Александровна, вы должны кое-что знать о своем муже».