Осторожно! Киллер

1

- Аля! Ну прекрати! – недовольно ворчит моя подруга. А я не могу ее послушаться, потому что именно сейчас решается моя судьба. С самого детства мне пророчили великое будущее в хирургии, я отучилась на лечебное дело и благополучно поступила в институт на дизайнера. Мама не знает, папа тоже. Только ба меня поддержала. Мы с ней долго разговаривали на выходных по телефону, и я призналась, что кровь и трупы, сопровождавшие меня даже во снах вовсе не то, чего я хочу от жизни. Да, имея отца главврача местной больницы мне было бы проще устроиться в поликлинику и вести прием пациентов, подрабатывая в платных клиниках. Ручки у меня золотые, операции могу проводить с закрытыми глазами, но… не мое это. Долг перед родителями выполнен, я получила красную гордую корочку врача, но дальше идти я не захотела. Моя мечта сидеть часами за компьютером и создавать обложки для сайтов. При чем именно так я заработала приличную сумму, пошедшую на мое второе высшее образование. Никто не знал об этом, теперь знает подруга и ба. Дедушка мог догадываться, но, что мне нравится в нем, он никогда не подает вида, что знает о чем-то или о ком-то.

- Марин, я уже первую сессию закрыла, твое дело скрывать от моих родителей, что я бросила ординатуру, - устало повторяю я.

- Аля, всё тайное становится явным, не забывай мои слова! – снова недовольно выдала подруга, на чем мы и распрощались.

Завтра восьмое марта, и мне нужно придумать подарок для моих дорогих женщин, а также выдержать званый ужин в семье врачей. Как признаться, что их надежда на мое великое будущее рухнула и уже никогда не станет явью? Повременю, такой подарок воистину нежданный…. Захожу в магазин, покупаю корм для своего кота Тимоши, с которым мы делим жилую площадь вот уже три года. С квартирой мне помогла ба, подарила на двадцатилетие, надеясь, что моя личная жизнь такая же бурная, как в ее любимых турецких сериалах, но, увы…. Лечебное дело попило много моей крови, не из-за того, что не получалось, а как раз наоборот. Набор медицинских терминов и анатомия человека мне передались с молоком матери. Вот только совмещать любимое хобби и кучу томов медицинской литературы оказалось не так просто. Все ждали от меня только отличных результатов, и подвести я их не могла. Наверное, из-за этого синдрома отличницы я и стала жить затворником на окраине города с котом, встречаясь с родственниками только по праздникам. А их было очень много. Для интроверта до мозга и костей, ну очень, много. Семейные праздники у нас всегда были очень шумными и людными, взрослая поликлиника, детская поликлиника, гинекология и кучу разных отделений больницы. Все эти люди знали меня в лицо и ждали в виде коллеги. Каждый не забывал мне давать наставления и выражать свои ожидания. Как я устала от этого! Выдыхаю, пытаясь найти в себе силы на восьмое марта. На кассе купила пять коробок конфет и отправилась домой.

Впереди бессонная ночь, мне дали много работы. Мой совиный режим полностью совпадает с любимым хобби, родители балуют иногда деньгами, но, как правило, ничего не знают о тайных заработках дочери. Как только я переехала от родственников, устроилась удаленно сначала в одну компанию, а затем и в другую. Получила драгоценный опыт, благодаря которому сейчас работаю в популярной перспективной компании. Всю работу высылают по почте или мессенджерами. Таким образом, я вроде и не привязана к одному месту, но спать не успеваю. Утром и до обеда очная учеба, потом время отдохнуть и ночью работа. Выдают меня только не проходящие синяки под глазами, но спасибо веку технологий и возможностей, их можно хорошо загримировать к семейным посиделкам. Однажды встретила родителей случайно на улице, они меня даже не узнали без косметики. Мама сначала позвала по имени, но как только увидела лицо, поняла, что обозналась. Вот и поговорка, мать родная не узнает, воочию….

Утром забегу за цветами, потом останется время на то, чтоб привести себя в порядок: вылезти из удобного спортивного костюма и надеть строгие одежды.

Не помню, как заснула, но клавиатура точно впечаталась мне в лицо, потому что на ней я и уснула. Как следствие, опаздываю ужасно, лицо отекло, как и все тело. Всю ночь поддерживала состояние стояния ведром кофе, организм не выдержал, и вырубилась прямо в процессе работы. Благо сроки позволяют еще сегодня доделать некоторые формальности. Косметика тут точно скрасить мой вид не поможет, только синяки и загримирую. В костюм влезла с трудом, швы нервно напряглись на моей пятой точке, главное, чтоб не треснули в ответственный момент, капитулируя…. Пригладила волосы руками, почистила зубы на ходу, мчусь со всех ног в цветочный магазин. В дверях врезаюсь в какого-то тучного мужика, оставляя на его черном строгом пальто, солидный отпечаток своего грима. Блин, по-моему, мои синяки под глазами там тоже остались…. Посочувствовала мужчине, большее не в моей компетенции. Залезла вперед него в очередь, тот пропыхтел что-то забористое, но стойко выдержал.

Купила пять букетов, на все про все у меня ушло около часа. Мужчина недовольно пыхтел все это время мне в затылок, но я не осталась должной, на память оттоптала ему все ноги в лакированных начищенных туфлях. Ибо сегодня женский день и девочек нужно пропускать. Нервный мужик пошел в наше время. Это только в сериалах показывают, что они такие целомудренные и терпеливые, а в жизни зачастую попадаются распущенные и психованные экземпляры. Вот как этот в черном с белым пятном на правом плече пальто.

Не смотря на все превратности моего утра, я успела вовремя. Мама накрывала на стол, бабушка сплетничала с Вероникой Андреевной, мужчины что-то обсуждали на балконе. Подарила бабушке, маме, Вероничке Андреевне по букету и коробке конфет, те поцеловали меня. Ба недовольно прицокнула языком, разглядев мой слегка помятый макияж и посоветовала воспользоваться ее косметичкой. Благодарно кивнула и направилась в комнату. Из туши там оказалась раритетная плевалка, на которую у меня аллергия…. Деваться некуда. Накрасила смачно реснички, подправила свои синяки, чтоб не просвечивали и нанесла немного пудры, чтоб скрыть нездоровый цвет лица после тонны ночного кофе.

2

Вышла из комнаты, когда все рассаживались за столом. Оказывается, к нам присоединился какой-то очень важный гость. Наверное, мама позвала тетю Катю с семьей, но я к этому готова – купила еще две коробки конфет, как раз для крестной и ее дочки Лерочки. У нас с Лерой разница почти пять лет, но мы всегда считали друг друга сестрами. В ее семье не было такого врачебного фанатизма, ей позволили осуществить свою мечту и поступить на учителя иностранного языка. Тоже, конечно, профессия интересная, своеобразная, но хотя бы не педиатр и не стоматолог в родителей. Может, если б у родителей не был один профиль и у меня был бы выбор изначально. Ведь между собой они бы так и не решили, куда меня отправить лучше.... Сажусь за стол, жду гостей, которые застряли в коридоре. И тут я поверила в мгновенную карму. Накрыло меня, так сказать, капитально. В комнату входит тот самый мужик из цветочного со слащавой улыбочкой и лобызает ручку сначала Верочке Андреевне, потом бабушке, потом моей мамы, потом….

- НЕТ! СТОЙ на месте! – выставляю я руки перед собой в оборонительном жесте прежде, чем мне представили его, и он успел понять, кто перед ним. Мужчина, который так стремительно ко мне направлялся вдруг начинает пятиться спиной, холеная рожица искажается ужасающей гримасой, похожее на что-то между «Епическая сила!» и «Очень рад познакомиться!». Бабушка нервно хихикнула, мама испуганно смотрит на меня, а дедушка, улыбаясь во всю вставную челюсть, выдает:

- Знакомься, внученька, это светило нашей поликлиники, хороший друг твоего папы, Адольф Адамович Осторожный.

- Хрюк, - это, кажется, я так отреагировала, но быстро собравшись, выдала, - Ну и кто он по профессии? Педиатр, психиатр или проктолог?

- В жизни не догадаешься, - улыбается Вероника Андреевна.

- Что может быть хуже осторожного проктолога, - хрюкаю снова я, - Стоматолог?

- Аля! – недовольно шипит мама, взяв папу под руку и почему-то странно косясь на мое лицо. Ба делает какие-то жесты, натирая свои щеки, папа зеленеет, но стойко молчит. Мужичок первый не выдерживает затянувшуюся паузу и говорит с придыханием:

- Вот так правда, Мстислав Юрьевич, дочь твоя красавица писаная!

Снова чей-то хрюк послышался, в этот раз, по-моему, дедушкин. Я достаю из заднего кармана брюк телефон и смотрюсь в камеру. Вот это точно красавица! Такой я не была со времен отека Квинке! Бросаю телефон и несусь со всех ног в ванную комнату, попутно сбивая ошалевшего мужика, тот с грохотом падает навзничь на накрытый стол, лицом в оливье. Ты теперь тоже далеко не Бред Пит! В ванной смываю бабушкину тушь и умываюсь холодной водой. Мама стучится и подает мне антигистаминные таблетки. Спустя полчаса возвращаю привычное лицо, хотя теперь уже без косметики. Родственники в очередной раз обалдели с моего внешнего вида, мужик теперь нервно косится в мою сторону и боится лишний раз приближаться, чтоб в очередной раз первым не испробовать салаты. Когда ситуация разряжается, отец выдает мой приговор:

- Хотел сказать, Аля, что Адольф Адамович готов взять тебя к себе в отделение на практику.

Гитлер в этот момент готов был взять все свои обещания и слова обратно, потом провалиться сквозь землю и больше никогда не видеть меня. Что за имя дурацкое? Вот где у родителей фонтанировало фантазией, креативный подход к жизни будущего ребенка. Даже боюсь спрашивать в честь кого назвали его. А дети у него Адольфовичи будут? Упаси, Боже! А уменьшительное ласкательно к нему как обращаться? Альфик? Не выдержала, прыснула со смеху, сразу же решила загуглить интересующий меня вопрос. Адик, Дольфик, пипец! Дохлик, короче. Совсем потеряла суть разговора, мысленно хохоча над именем врача. Рифма….

- Как ты к этому относишься, дочь? – спрашивает отец, пытаясь угадать мою реакцию на сдерживающем смех лице.

- Дохлик точно не против? – хихикнула я вслух. Бабушка с дедушкой хрюкнули хором, но выражение их лиц ничего не выдавало. Вероника Андреевна опустила наращённые реснички и наблюдала из-под них, нервно хихикая в кулак. Отец негодовал, мама нервно перебирала длинные пальцы. Театр абсурда какой-то.

- Я не против, - подал голос немец.

- Ну вот и отлично, - хлопнул в ладоши отец, словно совершил сделку века. Я еще не поняла куда встряла, но очень верю, что это лор отделение, на крайний случай неврология. Хотя, пожалуй, еще чуть-чуть этого вечера и я стану пациентом в последнем.

3

Утро началось вовсе не с горячего кофе, а со звонка отца. Тот полный радости проговорил ласковым голосом:

- Алечка, ты помнишь, что сегодня твой первый рабочий день в отделении? Нехорошо будет проспать такой ответственный момент своей жизни! Я уже договорился с деканатом, что ты проходишь у меня практику!

Знаете, такое чувство, когда вроде бы проснулся, но кажется, что ты спишь и тебе снится кошмар? Так вот после слова деканат меня бросило пять раз в пот, и я ждала, что вот-вот папа упрекнет меня, что оказывается в деканате то такая студентка и не числится вовсе….

- О чем ты договорился с деканатом? – решилась переспросить я, но зубы уже вовсю танцевали чечетку.

- Ну, я позвонил в деканат твоего института, мне сказали, что достаточно предоставить документ из больницы, что ты там проходишь практику и тебе пропуски в ординатуре ставить не будут, - пояснил папа, только от этого мне понятнее не стало ничего. Либо деканат не стал даже выяснять какому студенту так повезло работать с Адольфиком, либо мне просто повезло, либо же папа все узнал и решил меня мучать по чуть-чуть. Да, нет, нет, папа бы сразу закатил истерику, потом еще бы маме рассказал, и была бы трагедия века.

- Хорошо, папуль, - улыбнулась я своим мыслям, сбросила вызов и стала собираться на новую, но надеюсь непостоянную работу. Перед выходом из дома набрала одногруппницу, предупредила, что меня какое-то время на парах не будет, та обещала прикрыть. Работа сделана, поэтому особого беспокойства у меня не было. Я рассчитывала надолго не задержаться в отделении немца. Решить этот вопрос за неделю и вернуться к привычной жизни.

Родные стены больницы, в которой я провела большую часть своей жизни, встретили меня привычным теплом. Каждый уголок грел детскими воспоминаниями. Я знала коридоры, подвалы, чердаки, отделения, как свои пять пальцев. Секретарь отца меня пропустил с улыбкой, обрадовала, что завела на меня трудовую. Знали бы вы, что она уже у меня есть, только электронная…. Но спорить я не стала, молча кивнула и прошла в кабинет отца.

- Аль, я провожу тебя, заодно познакомлю с персоналом, - встал отец со своего места при виде меня и направился на выход.

- Да я, итак, всех тут знаю, - отмахнулась я.

- Ну с этим не поспоришь, только мы с тобой идем не в больничные отделения, а в гинекологию, - улыбнулся довольно папа.

- К-К-у-да? – почему-то начала заикаться я.

- Ну так, Адольф работает в гинекологии, - снова улыбается отец.

- Папуль, я не очень хорошо нахожу отношения с людьми, а ты меня отправляешь к беременным женщинам? Ты в курсе, что у них гормоны шалят, нервишки, с головой немного проблемки, - испуганно блею я, пытаясь дать заднюю.

- Дочь, - остановился отец резко, что я чуть не врезалась ему в спину, - Мы поговорили с мамой, решили, что раз ты не определилась с направлением, в котором тебе комфортно работать, отправить тебя к профессиональному врачу, одному из лучших в области, между прочим, - серьезно продолжил отец. Если б он знал, что с направлением-то я, как раз определилась, а вот с медициной, ну, никак…. Эх, была ни была, позориться, так в гинекологии. И тут меня озарила мысль.

- А у него много клиентов, тьфу, пациентов? Мужчина врач, как никак, - спрашиваю я, прощупывая почву.

- Шутишь что ли? – засмеялся отец.

- Действительно, что это я, - ругаю сама себя, - Он же бог гинекологии по твоим словам!

И мои слова стали пророческими, когда мы вошли в отделение, а там очередь на весь коридор и все к кабинету с табличкой: «Адольф Адамович Осторожный». Они покупаются на говорящую фамилию, никто ведь не думает, что имя у него фашистское?! Мысленно взываю ко всем имеющимся во вселенной богам, чтоб освободили меня от этой катастрофы, но сегодня удача не на моей стороне. Дохлик с самодовольной улыбкой встречает главврача, пожимает отцу руку и кидает мне приветственную колкость:

- Хорошо, что вы сегодня выглядите не как гуманоид, а то я боялся, что у меня все беременные на третьем семестре пойдут пополнять демографию страны!

- Пап, а, пап, - дергаю я его за рукав халата, как маленькая девочка, - Может, ну этого Дохлика с гинекологией, пристроишь меня в лор отделение?

- Аль, вопрос закрыт! – сказал, как отрезал отец, - Прошу любить и жаловать Адольфа Адамовича, он твой куратор на ближайший месяц.

- Месяц! – мы вместе обалдели от услышанного с Дохликом, папа кивнул с улыбкой самодовольной и ушел в закат, ну то есть на свое рабочее место. А мне оставалось только расхлебывать заваренную родителями кашу.

- Альбина Мстиславовна, - произнес без запинки немец, затем пафосно прочистил горло и продолжил, - Знакомьтесь, это моя медсестра Олеся Дмитриевна.

- Очень приятно, - кисло кивнула я и плюхнулась на кушетку.

4

Все мои старания уговорить Дохлика ставить мне плюсики весь месяц не увенчались успехом. Мы оба знали, что в любой момент может нагрянуть папочка и проверить меня при деле, так сказать. Попытаться стоило, хотя мне этот тип совершенно неприятен и лишний раз с ним разговаривать для меня было проблематично. После скучнейшего и тянувшегося вечность приема беременных мы поднялись в гинекологию, где этот фашист был заведующим. Как оказалось, месть за оливье подкралась незаметно, меня решили эксплуатировать по полной. И сегодня я должна была дежурить в ночь с этим гадом. Ночь я переношу стойко, учитывая, что основную работу приходится именно тогда и выполнять, но провести ее тет-а-тет с Дохликом так себе перспектива. Папа, как назло, предчувствуя мои негодования, скидывал мои звонки весь день, а мама вообще выключила телефон. Высказав все свое недовольство Олесе Дмитриевне за чашечкой кофе в столовой, я отправилась на ночное дежурство.

Все было спокойно, но Дохлик не хотел меня жалеть. Первым делом он проверил мои умения читать врачебные подчерки в огромной куче обменных карт пациенток. Благо я это умела лучше некоторых. Сам он просто ленился проделать столь кропотливую работу. Когда в три часа ночи все было сделано, я налила себе кружечку горячего кофе, завернулась с ногами в одеяло по привычке, как делала это дома за работой. Решила немного посидеть за компьютером проверить свои сайты. Через час из палаты раздались чьи-то протяжные стоны. Не выбираясь из своего теплого одеяла, я отправилась выяснять, что случилось. На кровати лежала пациентка с огромным животом и завывала.

- Женщина, вы ведь не будете рожать в мою первую смену? – спросила я, все еще надеясь на лучшее, надежда, как говорится умирает последней….

- Больно, - сначала тихо бубнит та, а потом, как начинает голосить во весь голос. К такому меня жизнь не готовила и инструкций никаких ведь не было от божества Адамовича…. Я заорала вместе с ней, перебудив все отделение. Как результат влетает взъерошенный Адольфыч, у женщины этой прямо мне под ноги отходят воды.

- Что тут происходит?! – голосит нам синхронно фашист, мои веки мгновенно тяжелеют, я падаю в обморок.

Просыпаюсь на родах. Около моего носа медсестра водит ваткой с нашатырным спиртом, женщина лежит на кресле, Дохлик вытаскивает окровавленного ребенка, я снова теряю связь с реальностью. В этот самый момент снится мне страшный сон, что эта самая женщина решила сына назвать в честь врача, принимавшего роды. А может, это и не сон вовсе…. Не удивлюсь, если лет через пять в детских садах будут одни Адольфы и Адольфочки. Господи, чем я провинилась, что ты меня отправил сюда? Я ведь не грешила особенно, отказалась от врачебного дела, а ты меня решил проверить на прочность!

- Ну, наконец-то, - вижу улыбающуюся рожицу Дохлика прямо перед собой, - Я уже не знал, кому помогать первой, роженице или недоврачу.

- Я ведь предупреждала вас, что лучше крестики мне ставить в табеле заочно, - бубню под нос недовольно.

- Крестики вы будете на своей карьере ставить, если каждые роды вот так будете меня отвлекать от дела! – вдруг помрачнел фашист.

- Вот без вас бы я никак не поняла, что гинекология – это прямо-таки мое призвание! – саркастически замечаю я, на что получаю недовольный взгляд.

- Вы мне все отделение перепугали! – шипит Дохлик, - Все женщины пришли жалобу писать и требовать успокоительное после такого дежурства.

- Это, между прочим, ваша ошибка, вы не дали рекомендаций и инструкций! – колко замечаю я, - Впрочем, куда вам….

- Альбина Мстиславовна, вам проще поговорить с родителем и убедить в направлении в другое отделение, - бросил недовольно фашист и, задрав голову свою повыше, поспешил уйти с глаз моих долой. Вдох – выдох, спокойствие. После такой ночи, я еще долго буду обходить отделение гинекологии стороной.

Утром меня отпустили домой, отсыпаться. Дохлик, храп которого разносился почти всю ночь на все отделение, отправился на прием беременных. Мне вот даже интересно, чем руководствовались мои родители, отправляя меня к этому богу гинекологии? Может, шутки ради? Набрала номер бабушки, пораспрашивала, но та решила играть в партизана и не словом не обмолвилась.

- Ба, ну скажи, как уговорить папу, чтоб он передумал? – не теряла надежд я.

- Ой, не знаю, цветочек, - заохала ба, - Адольф солидный мужчина. Разведен. Детей нет. Тридцать девять лет, - напоминает краткую сводку новостей и рекламу а-ля завидный жених.

- Ба, он старый, - говорю, не думая.

- Цветочек, ты присмотрись, а там скоро внук соседки приезжает из Москвы, он программист у нее, познакомлю вас, - продолжается сводка новостей по завидным женихам округи.

- Ба, я бросаю трубку, - недовольно закатываю глаза и сбрасываю вызов. Теперь понятны мотивы женской половины семьи, но папа… как его во все это втянули? Именно на это и будем давить. Звоню. На третий раз папа взял трубку, начинаю радостно описывать события минувшей ночи:

- Папуль, Дохлик, ой, Дольфик такой внимательный мужчина! Он прямо от меня не отходил все дежурство, сопровождал в палатах пациентов! А еще мы вместе принимали роды! Представляешь я в обморок грохнулась, а он меня откачивал, на руках носил по отделению…. Такой внимательный и заботливый! Мужчина мечты!

Тишина. Ехидно потираю ручки. Папа в растерянности не находит слов, спустя, казалось, минут десять выдает грозно:

5

Адольф

Когда Мстислав попросил пристроить свою одаренную дочку ко мне в отделение, чтоб та начала карьеру врача, я даже подумать не мог, что эта золотая молодежь купила свой красный диплом. Мало того, что наше с ней знакомство началось совершенно не в положительном для меня ключе. В цветочном магазине наглой дамочкой, испортившей мне пальто, нагло отжавшей мою очередь, час выбирающей пять гребучих букетов и под конец оттаптавшей ноги, оказалась именно дочка главврача. Так мало этой гадине, она еще меня уронила на стол с салатами. Я, конечно, ничего против не имею, но хоть бы извинилась за все свои пакости в мой адрес. Родители любят своих детей и для них они кажутся самыми лучшими. Нервно сглатываю, вспоминая внешний вид этой дамочки. Мне теперь в кошмарах будет снится, я месяц ни на одну дамочку теперь смотреть не смогу. Ей бы не в гинекологии работать, а в морге. Там распугивать некого, трупы одни. А роженицы мои все под впечатлением, боюсь перевыполним план по рождаемости на пару лет. Губернатор приедет медаль вручать за поднятие демографии области…. Вот я попал, так попал. Уже подумываю написать по собственному, но кто мне психологическую травму лечить будет? Не пойду же я к деду дамочки, Руслану Альбертовичу, единственному психиатру нашей больницы, жаловаться на психологическую травму от встречи с его ненаглядной внученькой. Боюсь, тогда мне не поможет заявление по собственному….

Беру ручку, бумагу, пишу заявление на отпуск и иду к главврачу требовать положенное. Мстислав не в духе, вижу по его недовольному лицу и гневному взгляду в мою сторону. Нажаловалась дочурка?

- Ну, давай, что там у тебя? – говорит сквозь зубы главврач и бывший друг, выхватывает заявление, внимательно вчитывается, - Отпуск, значит, захотел….

Слышу, как вместе с заявлением рвутся все мои надежды на спасение от его ненаглядной доченьки. Нервно сгладываю, понимая, что попал в сказку. Чем дальше, тем страшнее. Пережить бы месяц, один месяц. Тридцать дней, четыре недели….

- Хрен тебе, а не отпуск! – кричит Мстислав, впервые за семь лет его таким вижу.

- Да я, собственно, не настаивал, - улыбаюсь по-идиотски.

- Рассказывай, Адольф Адамович, - требовательно произносит Мстислав и ставит передо мной свой дорогой коньяк из тайника. Походу, совсем плохи дела мои.

- Что рассказывать? У меня там накопились отпуска, решил отгулять. Устал я, Мстислав Юрьевич, - говорю спокойно я, продолжая улыбаться, нервное похоже.

- Работы мало, наверное, от нечего делать за один день решил пойти в отпуск, - давит на меня главврач.

- Работы достаточно, - отвечаю, - Вот, благодаря вашей дочери, скоро рождаемость повысим в регионе….

- Так значит ты настроен серьезно, - еще суровее становится главврач.

- Конечно, - не задумываясь киваю я.

- Тогда слушай меня внимательно, Адольф, - говорит строго Мстислав, - Обидишь мою дочь, я не посмотрю на то, что ты отличный специалист и мой друг!

Приплыли. Перешли сразу к угрозам, что ж эта мелкая шмакодявка про меня наговорила? Я ж просто отвязаться от нее хотел, поэтому работы дал лишней, чтоб сидела при деле и не натворила чего в моем отделении.

- Я понял, - выдал тихо.

- И демографию до свадьбы не вздумайте мне поднимать! Имей совесть, она моя дочь! Всё! Иди отсюда! – гаркнул Мстислав, а я послушно удалился. Только оказавшись за дверью главврача, до меня стал доходить смысл его слов. Какую к черту свадьбу?!

6

Адольф

Что такое не везет, и как с этим справляться? Хуже я думал быть не может…. Но на следующий день пришла Альбина Мстиславовна вместе со своим папой ко мне в кабинет на прием беременных. И вот сидим мы в тесном кабинете: я, медсестра, практикантка, ее папа и смущающаяся женщина. Ко всему прочему повезло ей оказаться в кабинете гинеколога для подтверждения беременности. Это ж надо на кресло ложиться, а тут такая дружная компания.

- Раздевайтесь, идите на кресло, - говорю, а сам смотрю на возмущенный взгляд дамочки. Такими темпами не сделаем мы демографию. У меня появилось стойкое чувство, что я провожу свою первую брачную ночь вместе с родителями невесты…. Нервно потираю переносицу, пытаясь понять это кошмар на яву или вселенная проверяет меня на прочность, - Альбина Мстиславовна, Мстислав Юрьевич, не могли бы вы забрать обменные карты в регистратуре?

- Ты охренел, Адольф Адамович? – возмущается главврач, вгоняя в большую краску пациентку и доченьку, - Что я не видел там, я десять лет с трупами проработал!?

- Может, тогда я выйду? – уточняю на всякий, мои нервные клетки самоуничтожились….

- Папуль, идем, - тянет за рукав халата Альбина своего папу, тот послушно выходит из кабинета. Еще пять минут мы слышим громкую дискуссию за дверью родителя и ребенка в полной тишине кабинета. Когда все утихает, женщина проходит на кресло, я ее осматриваю и ставлю диагноз три недели беременности по срокам, отправляю на УЗИ.

- Пожалуй, сегодня стоит уйти в УЗИ кабинет, - пытаюсь найти выход из сложившейся ситуации.

- Там еще меньше кабинет, - хихикает нервно медсестра, - Мстислав Юрьевич крупный мужчина.

- Что за напасть-то такая? – в очередной раз за утро сетую на судьбу, но приглашаю следующую пациентку, вместе с которой в кабинет входят мои мучители.

- Карт в регистратуре нет, - басом сообщает главврач и косится недобро так на меня. Это ж надо его держать на побегушках, когда есть медсестра, но неужели его так волнует собственное чадо, что он готов размазать по стенке врачебную этику? Молча киваю.

- Альбина Мстиславовна, измерьте живот беременной и послушайте сердцебиение ребенка, пожалуйста, - ищу занятие практикантке.

Женщина ложится на кушетку, Альбина берет измерительную ленту, измеряет ее, говорит данные, медсестра записывает, я спрашиваю про жалобы, которые пациентка сразу же отрицает под хмурым взглядом главврача.

- Вы не волнуйтесь, у нас сегодня в больнице проверка начальством, поэтому столько народа, - успокаиваю женщину, снова ловя недовольный взгляд главврача. Альбина берет стетоскоп и пытается прослушать сердцебиение, но у нее ничего не выходит ни через пять, ни через десять минут. Все нервно замирают. Иду на выручку девчонке, подхожу к ней, беру стетоскоп и наклоняюсь к беременной, но не успеваю услышать сердцебиение плода, как раздается рык главврача:

- Дистанция!

Мы в испуге отскакиваем друг от друга и от пациентки. Та бросает ошалевший взгляд то на меня, то на Мстислава, то на Альбину. Альбина отходит от меня подальше, а я выдыхаю и пытаюсь работать. Дурдом, а не больница. Отпускаю пациентку.

- Мстислав Юрьевич, у вас там нет никаких занятий в кабинете главврача? – пытаюсь его я выпроводить, на что получаю:

- Я сегодня весь день освободил для вас, детки.

Невольно замечаю, что Альбина от этого заявления тоже побледнела. С одной стороны, я благодарен Мстиславу, до свадьбы так дело точно не дойдет, но с другой, от меня все пациентки в ужасе разбегутся…. Стоит ли игра свеч? Бросаю прием, перенаправляя пациенток к коллеге, идем в УЗИ кабинет. Поскорее бы кончился этот ужасный день! Вот только классика жанра, он тянется, словно резиновый. Буквально через десять минут дышать становится нечем, Мстислав ретировался в дальний угол, чтоб не смущать пациенток, но с его медвежьей фигурой оказалось очень сложно слиться с интерьером. Медсестра села за стол, записывать в картах и бланках показания, Альбина помогала пациенткам уложиться на кушетку, я сидел за приборами. Заходит та самая женщина, которой повезло сегодня первой столкнуться с нашей компанией, укладывается на кушетку. Появляется изображение плода, Альбина с интересом вглядывается в монитор и вслух произносит:

- Это вот этот шарик ребенок?

- Нет, - отвечаю я.

- Этот? – тыкает она уже пальцем в монитор, стоя надо мной и прислоняясь в плотную, - Страшненький какой!

Глаза женщины становятся с каждой репликой все больше и больше. Мстислав рычит в своем углу, медсестра скрывает хохот за кашлем.

- Это яичники! – не выдерживаю я, отодвигая от себя девчонку.

- Хорошо, а то я думала кисты, - выдыхает Альбина с облегчением, а женщина, по-моему, передумала уже рожать.

- А ребенок-то где, Дохлик? – продолжает вгонять колья в мою карьеру золотое чадо главврача. Перенаправляю датчик в другую сторону и показываю небольшой плод.

- Вот, Альбина Мстиславовна, - комментирую сквозь зубы.

- Прикольный какой! А это ножки или тычинки? – снова прилипает к моей спине Альбина, тыча в монитор своим пальчиком, - У вас мальчик, похоже!

- Это нейрула, многоклеточный шарик, Альбина, - снова рычу я, вторя главврачу, - До тычинок там еще, как до Пекина!

7

Альбина

Ночное дежурство прошло спокойно, никто не рожал сегодня. Одна женщина хотела пойти на роды, но решила дотерпеть до утра, узнав про инцидент с моей первой роженицей. Дохлик дал мне очередное здание на ночь и удалился в своем кабинете. Храпа сегодня слышно не было. К моему удивлению он весь вечер был каким-то отрешенным и задумчивым. Не похож сам на себя. Может, что случилось? Ночью поработала над очередным сайтом, а утром решила взять себе и своему куратору крепкий кофе. Постучалась, молчание. Вошла. Дохлик открыл глаза, устало потер их, потом сел. Черные волосы взлохматились от беспокойного сна, глаза заспанные. Поставила на стол перед ним стаканчик кофе. Аромат распространился по всему кабинету, впуская утро в больницу. У меня больничный запах, смешанный с кофе, всегда ассоциировался с родителями. Ночевала тут и с мамой, и с папой, попадала на разного рода дежурства. Были случаи, когда привозили тяжелых больных и мама, не успев умыться, мчалась спасать людей. Эта самоотверженность всегда меня восхищала. Удивительно, что всей семьей мы собирались раньше редко как раз из-за частых ночных дежурств, но родители умудрялись сохранять наше гнездышко в тепле и уюте. У меня было два дома – наша квартирка и больница. Наверное, поэтому я так люблю запах хлорки и некоторых медикаментов.

- Ты спала? – вдруг вырвал меня из воспоминаний Дохлик.

- Нет, я ночами работаю, - улыбнулась я.

- Ложись, подремли, - хлопает рядом с собой по дивану, - Тебя не будут тревожить до десяти.

- Спасибо, - ответила я, немного обескураженная его изменениями, - Но я, надеялась домой пойти.

- Сегодня ты мне нужна, - произнес он, а мне стало отчего-то не по себе. Какой-то странный он все-таки со вчерашнего дня.

- Ну тогда, прошу отпить со мной кофе, - пафосно произнесла я, пытаясь сгладить неловкость.

Дохлик взял стаканчик, но обжегшись, поставил обратно. Пальцами дотронулся до мочки уха, шипя на принесенный мной кофе.

- Я люблю горячий, поэтому решила, что вы тоже, - оправдываюсь виновато.

- Ничего, сам виноват, - улыбнулся по-ребячески он. В этот момент я оторопела, стою и смотрю на этого вполне себе симпатичного мужчину и не понимаю, почему раньше не рассмотрела этих озорных искристых карих глаз. Тонкие прямые губы, глубокий подбородок и длинные красивые пальцы, которыми он снова пытается взять кофе. Махнула головой, отгоняя наваждение. Вот как сказываются бессонные ночи. Уже в Дохлике мужчину разглядела. А ведь тело у него спортивное, красивое, мощное, руки такие мускулистые, шея большая. «Так! Возьми себя в руки, Альбина!» - даю установку и сажусь рядом с мужчиной. Но не успела вдохнуть, меня заволокло его одеколоном. Учитывая, что запахи – это моя слабость, я утонула в этом древесном с цитрусовыми нотками аромате. Так захотелось уткнуться носом в шею, подобно котенку и заснуть.

- Эй, ты чего творишь? – услышала я сквозь пелену голос Дохлика. Ощутила его ладонь на своем лбу. Проморгалась. Оказывается, я уже уткнулась в его шею носом, а он меня пытается оттолкнуть. Накрыло так накрыло, с трудом отпрянула от мужчины.

- Прости-те, наверное, засыпаю уже, - неловко проговорила я, вставая со своего места и отходя подальше от мужчины на безопасное расстояние.

- Ложись на мое место, я уже должен идти, - встает он, в очередной раз обдавая меня своим парфюмом, а у меня ноги подкашиваются. Плюхаюсь на диван, выпиваю быстро кофе и отворачиваюсь к стенке, проваливаясь в сон. Никогда так сладко и спокойно не спала, аромат Дохлика окутывал меня, словно вуалью, защищая от внешнего мира. А снились мне почему-то мои роды. Вот насмотрелась-то в отделении всякого. Отходят у меня воды прямо на ковер в нашей родительской квартирке, боль ужасная.

- Мама! Мне больно! – рычу я, хватая маму за руку, - Если это мальчик назову его Адольф Адольфович Осторожный и станет он патологоанатомом!

- Доченька, пусть лучше ко мне в хирургию идет, - причитает мама. А я даже представить себе боюсь Адольфа Адольфовича хирургом. Вбегает папа с телефоном в руках и набирает скорую, сам трясется, как осиновый лист, и причитает проклятия в сторону Дохлика. Картинка меняется. Лежу на кушетке и ко мне подходит Дохлик со словами:

- Альбина Мстиславовна, подъем!

И так отчетливо этот подъем повторяется в моей голове, словно заевшая пластинка. Распахиваю глаза и вижу реального Дохлика. Тот сморщил недовольно лоб и смотрит на меня строгим взглядом. Липкий пот пробежался по всему телу. Приснится же такое. Упаси, Боже.

- Уже пора? – мямлю я, отрывая разбухший язык от неба. Во рту сухо, словно пустыня.

- Приводите себя в порядок и идемте в отделение, - бросает он и уходит из кабинета. Приглаживаю рукой волосы, завязываю в пучок, смотрюсь в зеркало на стене, вроде даже синяки куда-то пропали, а может просто слились с моим серым лицом.

В отделении на приеме меня просто дико вырубало, под монотонные вопросы Дохлика мои глаза невольно закрывались. Кушетка манит прилечь и увидеть сладкие сны. В какой-то момент облокотилась на стенку и задремала, даже не заметив, что происходит вокруг. К моему удивлению Дохлик меня даже не разбудил. Открываю глаза, а прием уже закончен, медсестры нет за столом. Ищу ее глазами, а Дохлик отвечает на мой немой вопрос, посматривая на свои наручные часы:

- Я ее отправил в регистратуру уже, как два часа назад.