От любви до ненависти - одна зарплата

Глава 1

Утро застало меня в сонных раздумьях: сплю я или нет. Сквозь смежённые веки и отголоски сна тихо-тихо ушей коснулся осторожный звук установленной на будильник мелодии.

Будильник?

Нет, он бы орал громче.

Нет, точно не будильник.

Стоп!

Как это не будильник?

В ужасе распахнув глаза, я села в кровати, пнула ногой Славика и, мало что видя, лихорадочно заозиралась.

— Который час? — зрение понемногу приходило в норму. — Где мой телефон? Слав! Славик! Да чтоб тебя!

— М-мм… Лен? Ты чего вскочила? — едва приоткрыв левый глаз, недовольно вопрошает муж.

— Телефон мой где? — поморгала немного, кажется, проснулась.

— А, я его на кухне по ходу оставил.

— Славик! Твою мать… — потянулась за халатом, быстро вскочила, впрыгнула в тапки и тут же услышала ор.

— Лена! Ле-ена, что это такое?! Поспать не даёшь!

О, а вот и его мать. Славика, то есть.

— Людмила Васильевна, сыну своему спасибо скажите! — нагло гаркнула, пулей вылетев из комнаты.

Да, вот так можно разговаривать со своей свекровью. И даже нужно, я вам скажу. Иначе того, хамеют они, на голову садятся.

— Чтоб тебя, Славик. — взвыла, увидев в кухне разобранный электрический чайник. Второй день ковыряет уже его. И ладно бы прибрал за собой, так нет же, весь стол занял деталями. Как правило, “лишними”!

Схватила с плиты таз, в котором греем воду всей небольшой семьёй, пошарила по дну рукой — сухо. И с чистой совестью сгребла все детали и куски пластика со стола в него. Поставила на подоконник и схватилась за железный чайник.

Тёплый ещё, зараза. Опять Славик всю ночь не спал. Теперь дрыхнуть будет до обеда, а там опять ни собеседования, ни работы, ни денег. Удавила бы, если бы не любила этого идиота!

Поставив на огонь чайник, побежала в ванную. Сидя на белом троне, с дешёвенькой, но электрической, щёткой во рту, начала понимать, что будильник я не отключила. И телефон не взяла.

Заорёт сейчас бездушная скотина на повторе.

О-о-о, ну, так и есть.

Роняя тапки и труселя, побежала в кухню. Схватила телефон и заперлась в ванной. Щётку выплюнула, рот прополоскала, умылась крем-мылом, зачерпнув холодную воду из ведра, лицо промокнула и, наконец-то, выдохнула.

«Спокойно, Лен. Всё хорошо будет. Из этой жопы нужно выбираться. У тебя выбора тупо нет.» — мысленно высказалась своему отражению в зеркале.

Подхватила худенькую косметичку с зеркалом и воинственно зашагала на кухню.

Растворимый кофе, но крепкий, сигарета, но с ментолом, и биение сердца такое забытое, такое волнительное. Я несказанно волновалась. Сегодня мой первый рабочий день! Нет, не на работе моей мечты. Я воспитатель по образованию. Но воспитатель, как и педагог, мало того что из меня так себе, так ещё и на фиг не сдался в этом городишке. Я могла бы ездить в другой город, я даже пыталась первый год найти что-то поблизости, чтобы не прозябать и не загибаться, но не срослось. Хороший оклад мне только снился. Кататься каждый день туда-сюда на междугородних автобусах, тратя на одну дорогу минимум три часа, оказалось дороговато. В сухом остатке моей зарплаты вообще не оставалось. Она не покрывала дорогу, обеды, даже собранные с собой контейнеры, и базовые потребности. Понимать, что ты, честно работая, не можешь с зарплаты купить себе новые балетки или, того хуже, куртку, настолько ранило, что выла порой в подушку, пока муж и свекровь не видели и не слышали.

Да и дома всё начало разваливаться. Не без помощи Людмилы Васильевны, конечно же.

Хорошая она женщина. Но пьющая. Очень странно и страшно пьющая. Она неделями могла быть трезвой, но как только помажет губы — всё, это на месяц. При мне таких загулов было не больше пяти, но я наслышана и от Славика, и от соседей, с которыми успела найти общий язык, о её образе жизни. Допилась до инсульта. Еле выкарабкалась. Не без нашей помощи. Собственно, так я в этот богом забытый городок и попала. Почти жена декабриста, ё-пта! Не в ссылку, а мать мужа выхаживать. И выходила ведь! Мы для неё ничего не пожалели, но чего нам это стоило. Был у нас домик небольшой, да сплыл. А как иначе? Что с алкоголички возьмёшь, у которой недвижимость и на миллион не тянет? Квартирка эта, в которой мы сейчас живём, кошмар сущий. И если поначалу у меня была вера в себя, в своего мужа, в нашу любовь, то с каждым месяцем, проведённым здесь, она иссякла и почти уже закончилась. По нулям почти.

Я не знала, какой здесь кошмар. Я повелась, как дура на рассказы Славика и гордое звание города этой тьмы тараканьей. Я думала, мы справимся! Я считала, что поступаю правильно, что не смогу жить с тем грузом, который ляжет на мои плечи, если я не поддержу мужа и, отказав ему в продаже дома, лишу его матери. Я просто не знала, куда еду. Наивная, чудная, любящая, самоотверженная идиотка!

Тряхнула головой, подставку на зеркале поправила, выщипанные вчера брови свела на переносице и расстегнула косметичку.

Коричневый карандаш для глаз. О, какое это универсальное средство! Им и контуринг лёгкий можно сделать, и контур губ обвести, и стрелки нарисовать, и глаза подвести, и межресничку прокрасить, и брови подрисовать. Тушь для ресниц. Почти засохшая. Матовые мини-помады и… И всё, собственно.

Я сама глазам своим не поверила. Аж косметичку наизнанку вывернула. Оттуда выпали две невидимки и маленькая резинка для волос.

Да, негусто. Ну, а как иначе? Когда денег вечно ни на что не хватает, когда живёшь в ненормальных условиях, нужно и этому минимуму быть благодарной. Куда мне ходить с макияжем? К колодцу за водой? На рынок?

М-да, погонит меня Мартынов. Как пить дать, погонит. Ссаными тряпками. Надо опять у тётки побираться, в долг просить, чего я очень сильно не люблю и не хочу. А сейчас вдвойне не хотелось бы! Она и так мне работу подкинула. Свою. Пока будет лежать на сохранении я у её начальника буду помощницей. Вместо неё. Там вроде много ума не надо… У меня как раз столько же. Только вот я уже начала сомневаться.

Глава 2

Где я, а где директор самой крупной строительной фирмы в области? Припрусь я к нему в офис в старой куртке, в изношенной обуви, бэ, мэ, посмотрит он на меня, бедолагу, послушает, и пошлёт на хрен. И правильно сделает, честно сказать. Что бы я понимала в директорах и их помощницах?

— Ленусь, ты что, реально решила к Мартынову вместо своей тётки сунуться? — мой благоверный решил недосыпать, видимо. Ну, или проводить на работу любимую жену. Появился в кухне, в чёрных боксерах, почёсывая затылок. — Идём в кроватку.

— Я тебе сейчас пойду! — пуча глаза возмутилась я, ведя тонкую стрелку. — Если сейчас стрелки кривыми получатся, то ты такой же будешь — кривой! Я тебя так стукну!

— Лен, не дури. Куда ты попрёшься? Темень ещё на улице.

Да, темень.

— Славик, я тебя сейчас удивлю, но в середине октября в наших краях, в шесть утра, всегда ещё темень! Сейчас будет рассвет.

— Ленка, ну не глупи. Я же о тебе забочусь. Не станет Мартынов с тобой дела иметь. Тётка твоя училась, пять лет у него работала. Ты же не в сериале, где нужно только кофе носить, бумажки перекладывать да всякие папочки передавать. Там работать нужно. Программы всякие знать. Там знания нужны соответствующие.

Отчего-то слова мужа нервировали и сбивали боевой настрой, который после встречи с косметичкой и так начал снижаться.

— Не беси меня, Слава! — рыкнула я. — Ты мой муж или жук навозный? Ты поддерживать меня должен! А ты что?

— Я и поддерживаю, милая. — мужские ладони всё же легли на мои плечи и слегка помассировали. — Просто разве оно того стоит?

— Стоит! Ты знаешь, какая там зарплата?

— Так это у тётки твоей была такая зарплата, Лен. Не у тебя же. Поймёт Мартынов, что ты ни бум-бум, ни кукареку и легко урежет её. Хотя, я больше склоняюсь к тому, что прогонит.

— Спасибо тебе, любимый муж. Ты сегодня прямо на поддержке! — ядовито усмехнулась я и дёрнула плечами, сбрасывая его руки со своих плеч.

— Лен, ну а кто, если не я, тебе правду скажет? Куда ты собираешься? Ну, даже если он тебя сразу не выгонит, оно стоит того, чтобы привычный уклад жизни менять?

Мой многофункциональный коричневый карандаш захотелось ему в рот засунуть.

Скотина такая!

— Мне от твоего привычного уклада уже вздёрнуться хочется! — зашипела, угрожающе выставив перед собой карандаш. — Ты мне что говорил? Маленький город? Да это вообще не город! Идиот какой-то это городом назвал! Ты что говорил? Перебои с водой? Да это не перебои! Она должна идти утром и вечером по три часа! А идёт? Может и пару раз в неделю идти! Холодная! О горячей я уже не мечтаю. Если бы не колодец в другом конце улицы, мы бы как здесь жили?

— Да как и все живут, Лен. Ну ты чего?

Чего? А чего это я, в самом-то деле?

— Потому что эти люди всю свою жизнь так живут! Потому что они герои! А я кто? Фря, понаехавшая? Я не герой, Слав! Не героиня! Ладно бы ты хотя бы воду на себя взял, так нет же, на мне всё! Хоть есть у тебя работа, хоть нет у тебя работы, а тебя то дома нет, то ты забыл, то работаешь, в кои-то веки. А мне надоело, понимаешь? Ты мне вообще не всё это обещал!

— Ну, конечно, давай. — Славик только руками развёл. — Упрекай меня. Попрекай, попрекай. Что не мужик я, что тебя не могу обеспечить, себя не могу обеспечить, что условия тебе создать не могу.

— Слав, это не упрёк! Это констатация факта! Пока мы твою мать на ноги ставили, я ни слова не говорила! Думала, ты поймёшь по моим стоящим дыбом волосам, насколько для меня всё здесь дико. Пикнуть не смела, потому что тебе нужна была поддержка. Максимальная поддержка. Но сколько уже времени прошло? Что наладилось? Ничего. Деньги, которые оставались с продажи дома, убежали, как вода сквозь пальцы. Бойлер не поставили, горячей воды нет вот уже два года. Хотя… Какая горячая? Тут бы холодная шла, пусть и по часам, пусть и через день. Деньги просрали, а новых не то что не отложили, мы их не заработали, Слав! Только что-нибудь отложим, обязательно что-то сломается, рухнет, выйдет из строя, кто-то заболеет, встрянет во что-нибудь! И сколько так жить можно?

— Лен, ты зачем мне с утра мозг выносишь? Думаешь, я сам этого не знаю? Не понимаю?

— Я думаю, Славик, что ты можешь идти спать дальше! Не вижу смысла с тобой дальше разговаривать. Мне скоро выходить уже.

— Лен, а ты чего так… намарафетилась? Накрасилась… Для Мартынова?

Юморист он у меня.

— Ага. Обязательно. Для Мартынова.

— Ты мне это прекращай. Это что, обязательно? Без этого никак? Дресс-код такой? — на полном серьёзе интересуется он.

— Ты же сам мне пять минут назад рассказывал, что это не сериал какой-то и не фильм. Нужна я Мартынову, как корове седло.

— Завязывай давай с этим. Ты что-то увлеклась уже. Тётка твоя вряд ли такой марафет по утрам наводила. Ты там это… точно ей на подмену выходишь?

Я оглянулась, посмотрела на него как на идиота и громко вздохнула.

— Что? Много что-то стараний, ради недели или двух.

— Почему же недели или двух? — ядовито улыбнулась я, пропуская мимо ушей фантазии супруга.

— Не понял? Ты что, обманула меня?

— Уф, какой грозный. — рассмеялась я. — На перспективу думай. Тётя Оля сейчас на сохранении. Но ей до декрета всего ничего осталось. И вот, уйдёт она в декрет, официально, законно… — нет, муж не понимал, к чему я веду. Разочарована. — Кто останется, Слав? Я! Если меня Мартынов не попрёт. А он не попрёт!

— Лена-а, — отчего-то недовольно протянул моё имя муж, — Ты мне эту ерунду из головы выбрось! Мы это не обсуждали. Мы так не договаривались.

— Как?

— Ты сказала, что это временно.

— Я сказала, что тётя попросила меня о хорошо оплачиваемом одолжении, милый. Да, это временно. Но, если будет возможность, пустить там корни, присесть на такую зарплату, да я с разбегу! Это же логично. Если бы у тётки была смена или замена, фиг бы она меня о таком просила. Сам подумай. Зарекомендую себя хорошо и останусь.

Глава 3

К тому моменту, как я забралась в полупустой автобус, я успела уже насквозь пропитаться словами мужа. Они, как дрянной краситель, впитывались в кожу, под кожу и распространялись по всему телу, при этом нещадно атакуя мозг.

Да! Я и сама так думала. Знала, что особо умом не блещу, что в компьютерных программах, облегчающих не одну профессию, плаваю, знала, что и ляпнуть могу такое, за что стыдно будет окружающим — всё знала, а сердце в чудеса хотело верить. Да и чёрт с ними, с чудесами этими, я ведь человек такой, подглуповатый. Я и за Славкой сюда притащилась, жизнь свою позади оставив, из-за этого. Ну как упускать возможность? Как? Был шанс спасти его маму — мы всё для этого сделали. Ничего не пожалели. Потом уже расхлёбывали. Сейчас же то же самое. Нет бы остановиться, подумать, попробовать хотя бы оценить свои возможности трезво. Куда там? Шанс же.

И почему я всегда делаю, а потом жалею? Хоть бы раз пожалела о том, чего не сделала, на что не решилась.

Но, горделиво расправив плечи, я заняла место в автобусе у окошка, засунула в уши наушники, включила аудиокнигу и на минуту прикрыла глаза.

Плевать на слова Славки. Плевать на его доводы, даже если они частично совпадают с моими и не лишены смысла. Я ничего не потеряю от того, что попробую. Ничего. Кроме, разве что, денег на проезд.

Что страшного может случиться? Мартынов, судя по рассказам тётки, пожилой и умный мужик. Не мажорчик какой-то, не ловелас. Явно же меня чмырить, унижать не станет.

«Елена Витальевна, боюсь, вы нам не подходите.» — прозвучал в голове нейтральный старческий голос.

Тьфу, и вот этого я боюсь? Ну, не потяну я на его помощницу, и что же? Мир не рухнет. Я, так вообще, не только на помощниц, я на много кого не тяну. Плакать буду, что ли? Не буду. Разве что, если Славка ржать надо мной начнёт.

Встрепенувшись, я кое-как заставила себя приободриться и открыла браузер. Мартынова Бориса Дорофеевича я уже запрашивала у интернет-паутины. Запрос в поисковой строке отобразился с первых букв. Ткнула на него и шумно вздохнула. Из выдачи информации на меня смотрели фотографии портретной съёмки седого мужчины. На всех фотографиях он был в костюмах, в белых рубашках и ни на одной не улыбался. Впрочем, на тирана он тоже не тянул. Мне так показалось. Глаза у него были добрые, серо-голубые, какие-то отчески-пронизывающие. Ну или мне просто хотелось так думать и глаза у него были самые обычные.

Немного почитав то, что уже и так знала, я перешла на следующую страницу. Обычно я так не делала. Уж что, а формулировать поисковые запросы я умела. И первой страницы выданной информации хватало всегда. Но тут сказывалось волнение. Мне любая инфа не повредила бы.

«Мартынов. Сын бизнесмена или человек из народа?» — на глаза попался совершенно идиотский, как по мне, заголовок статьи. Я ткнула на неё и даже не удивилась, что меня перебросило в соцсеть.

Довольно крупный паблик, публикации чуть больше года… Опа-на!

Мои глаза широко распахнулись. Я знала этого мужчину! Знала!

Шумно сглотнув, я всматривалась в фото, сделанное в знакомой обстановке, и поверить не могла тому, что вижу. Я же… Я с ним месяц на эмоциональных качелях качалась! Я… да я ревела, когда выход новой серии этого реалити совпадал с моим циклом, когда этот гадёныш Каришу обижал. И победил ведь, сволочь. Футболист он бывший, как же. Козёл он. И мудак. По отношению к женщинам, уж точно. О большем и думать нечего.

Его сын? Мартынов Саша — сын Бориса? Тёткин Мартынов и отец этой сволочи один и тот же человек?

Как-то хреново я читала первую страницу результатов поиска. Здесь ведь прекрасно имелась и графа семья, в которой значился сын, чтоб его, Александр. И жена, правда, трагически скончавшаяся.

Ну, приплыли.

Как бы мне абстрагироваться от этой информации? Она мне на фиг не нужна. С сыном мне детей не крестить, вполне возможно, что даже не пересекаться, а вот с отцом, боюсь, теперь могут возникнуть проблемы. Невольно стану его сравнивать с прославившимся на всю страну сыночком. А оно мне надо? А оно мне не надо!

Стало боязно. И стрёмно. А вдруг папашка такой же, как и сыночка? Сразу в непонятный жар бросило.

И почему меня не удивил адрес, пересланный и продиктованный трижды тёть Олей? А её заверения о том, что Борис Дорофеевич чаще работает из дома, но и в компании три дня в неделю проводит чуть ли не от зари до зари? Уж не в логово ли какого зверя меня родная тётушка отправляла? В компании, ладно. А дома ему зачем помощница?

Жар усилился. Пока доехала до нужного места, взмокла вся. Из автобуса вываливалась под недовольные голоса. Народу к тому времени набилось под завязку. И все до конечной ехали. Там центр, там автовокзал, а я здесь со своим выходом в посадке.

Хотя, ладно, не в посадке. Милый лесок. Напротив, через дорогу, придорожное кафе. За спиной дорога, стелющаяся левее чудного леска, к посёлку с разномастными домами. Туда-то мне и нужно было.

Посмотрела на часы. Рановато приехала. Не рассчитала время. Это я от конечной до конечной считала вчера, а я-то вышла раньше. Аккурат на полчаса. Обидно немного. Лучше бы эти полчаса поспала. Хотя… Не поспала бы. Автобусы у нас каждые даже полчаса не ходят в эти края. Проспала бы, ждала бы следующего, уже на восемь, и точно опоздала бы.

Ссыкотно, конечно, но деваться некуда. Обломаться и опозориться всегда успею. Надо хоть одним глазком взглянуть, что там за Борис Дорофеевич. Но и тётке нагоняй устроить. Как это так, не сказать мне, что сын её начальника — звезда реалити, отгремевшего два года назад на всю страну?

Шла, а ножки тряслись. В динамике трещали тихие гудки. Тётя или спала, или хотела меня до инфаркта довести…

— Да, Ленусь, чего там? — наконец её голос прервал поток моих фантазий.

— Это точно не подстава?! — сама от себя не ожидая, я спросила то, чего больше всего боялась.

Это другие люди могут думать обо мне что угодно и не считаться с моим мнением, чувствами и прочим, а родня… А родне так не положено! В семье так не принято. Даже среди дальних родственников. Предательства от близкого человека я просто не переживу.

Глава 4

— Ох, милая, а о тебе-то я совсем и забыл. Из головы вылетело. Знал, что Оля на две недели отпросилась, да забыл, что сестра её на подмену вызвалась…

— Племянница. — мягко поправила я мужчину.

— Хорошо-хорошо, милая, — у меня отчего-то складывалось впечатление, что негативных эмоций я у мужчины не вызывала, но не покидало и ощущение, что он хотел от меня как можно быстрее избавиться. — Видишь ли, я… Скажем, в отпуск уезжаю. На две недели, на месяц или два, не знаю даже. Как адвокаты и следствие свой хлеб отрабатывать будут. Мне помощница никакая не нужна, не обессудь. Извини, что так получилось. Правда, забыл. Не со зла.

А-а-а-а, вон оно что.

А что?

Проворовался?

Адвокаты ему, следствие… Явно что-то натворил. Конечно, не до меня ему сейчас. Но и надо быть полнейшей дурой, чтобы считать, что он сумки и чемоданы в легковой автомобиль заталкивал, собираясь на нары. Бежит из страны, поди. Много их таких иногда в новостях показывают.

— Да ладно, бывает. — я попыталась скрыть горечь в голосе, но не вышло. Умом понимала, что моей вины в сложившейся ситуации не было. Возможно даже, сложись всё иначе, мы бы и смогли с Мартыновым поладить. И что, что вор, наверное? Свысока на меня не смотрел, взашей не гнал, хотя явно торопился. С таким можно было бы иметь дело.

— Ты Оле передай, чтобы в компанию без меня не ходила. Зарплата будет в тех же числах. В том же объёме. А как разберутся там, — мужчина зачем-то указал пальцем на небо, — Так и премию выдам. Обождать пока надо.

— Да, хорошо. — вздохнула я. И всё же решила попытать счастья. — А за домом… Ну, мало ли… Есть кому за домом присмотреть? Я… я могу.

Было стыдно до жути. Щёки пылали, а пальцы в кармане стали лихорадочно перебирать провода наушников.

— Охрана на что? Коля уж кого-то найдёт. — всё так же мягко проговорил Мартынов.

Опозорилась только. Тоже мне, охранник. Сторожем себя возомнила. Тьфу ты.

— Всего доброго тогда. Спасибо. — непонятно за что поблагодарила мужчину, так и не ставшего моим начальником, пусть и временным.

От стыда и волнения всё. От пробирающегося к горлу разочарования.

Развернулась и медленно пошла прочь.

— Борис Дорофеевич… А Санёк с кем останется? — донеслись до меня слова, как я уже поняла, Коли.

— Башка ты, Колян! Башка! О нём тоже забыл. Эй? Алёнушка?

Это… это он мне?

Я обернулась, встретилась со всё-таки добрыми серо-голубыми глазами Мартынова и немного нахмурилась:

— Я Лена. Не Алёна.

— Прости старика, прости. Видишь, и о тебе забыл, и о Саньке. Ты, скажи, как, сильно в работе нуждаешься? За оболтусом моим не присмотришь?

В груди теплилась мысль, что Санёк — какая-нибудь зверь-машина, по типу алабая, которого, разумеется, мужчина не может взять с собой в бега. И хоть я собак, крупных и бойцовских пород, побаивалась, это было сердцу милее, чем присмотр за его великовозрастным сынком.

Может, Санек — это какой-нибудь хомячок?

Хоть бы-хоть бы!

— За лежачими ухаживать не приходилось? — продолжал разрушать мои иллюзии Мартынов.

— Свекровь… После инсульта. — почему-то губы совсем перестали слушаться. Я так тихо это сказала, что не уверена была, слышал ли меня Борис Дорофеевич.

— Такая молоденькая и уже замужем?

А Мартынов хитрый старикан. Явно хитрый. Он же совсем недавно меня за сестру моей тётки принял, а теперь молоденькой называл.

— Пять лет как. — уже громче и увереннее сказала я.

— Любишь её?

— Кого?

— Свекровь свою.

Услышал всё-таки.

— Временами. — не стала кривить душой.

— Вот, а Санька моего вообще любить не надо. Главное, чтоб от голода не загнулся, и болячек новых не нахватал. А там, хоть подзатыльниками его воспитывай. Коля! Денег дай!

Коля заметался на месте, но под суровым взглядом начальника полез в собственный карман и достал из портмоне небольшую стопку купюр разного номинала.

— Сколько? — вздохнув, поинтересовался мужчина у Мартынова.

Борис Дорофеевич глянул на деньги в его руках, сухие губы поджал и на моменте, когда Коля отсчитал шесть пятёрок, выхватил у него их из рук:

— И остальное давай. Не жмоться.

Николай снова вздохнул, но послушно протянул Борису все свои деньги. Мартынов от второй стопки убрал пару тысяч, вернул хозяину, а остальное протянул мне, заставив мои глаза широко распахнуться.

— Это что это? Это зачем это?

— Деньги. Аванс. Как это, зачем?

— Так я же… — я не знала, что сказать. Абсурдность зашкаливала.

Он же меня впервые видел! Взрослый человек, голова, вон, вся седая, а ума кот наплакал. Кто же незнакомому человеку сразу деньги даёт? Особенно, столько. Особенно, когда он ещё и ничего не сделал!

И что, что тётка моя на него работала уже пять лет? А может, я вообще не её племянница? А может, я сейчас возьму у него деньги и свалю в закат?

Нет, не свалю, конечно. Совесть не позволит. Но он ведь об этом не знал. Во люди дают.

Или это он так только чужими деньгами распоряжается? Не из своего же кармана достал, Николая заставил кошелёк потрошить.

— Так… — я замялась, нерешительно взяв деньги из его рук, — Так, а что делать-то нужно? Конкретнее?

— Разберёшься по ходу. Главное, пить ему не давай, ну и утки, пелёнки, сама понимаешь. Ночевать не заставляю, уходи часов в семь вечера. Утром приезжай. Вообще, чувствуй, себя как дома. Делай то, что считаешь нужным. Считай, что с этого дня работаешь на меня. После двадцатого зарплата. Сто пятьдесят тысяч тебя устроит? — я снова не смогла себя заставить ничего сказать. Я даже не знала, много это или мало. Помню, как с Людмилой Васильевной намаялась. Лежачий больной — это то ещё испытание. И на физику, и на нервную систему. Но здесь, поди, и стиралка нормальная есть, всё не вручную стирать, не в машинке полуавтомат, таская вёдрами воду из колодца и грея перед стиркой. И вода горячая просто обязана быть в таком огромном домине. И техника всякая-разная, что людям жизнь и быт упрощает.

Глава 5

Справившись с шоком, я вошла в огромный особняк, похожий скорее на музей, чем на жилой дом. Просторная прихожая встречала меня холодным блеском мрамора и высокими потолками с лепниной. Вдоль стен выстроились антикварные вазы с искусственными цветами, а в центре, казалось, парил в воздухе стол из полированного дерева, на котором лежала не одна связка ключей, должно быть, от этого чудесного места.

Присвистнула и пошла дальше. А дальше, я оказалась в гостиной, поражающей своими размерами. Мягкий ковёр с причудливым узором, массивная мебель из тёмного дерева, картины в золочёных рамах, хрустальные люстры — всё говорило о роскоши и достатке, а ещё о том, что своим богатством здесь не стеснялись козырять. Однако, в дальнем конце гостиной, отгороженным от основной площади ширмой из резного дерева, располагалась комната, где, судя по всему, и находился сын Бориса Дорофеевича, Санёк.

Тяжёлый запах лекарств витал в воздухе. Я этот запах знала, как и то, что к нему быстро привыкает обоняние. Комната эта резко контрастировала с остальным великолепием особняка. Здесь не было ни картин, ни блеска хрусталя, лишь самая необходимая мебель: функциональная кровать, прикроватная тумбочка, медицинское оборудование… И недовольный обитатель этой комнаты, глядящий на меня, как на диковинную зверушку.

— Кто такая? — тихо, но с явным интересом спросил Саша.

И вот тут-то я просто залипла. Саша лежал на кровати с вытяжкой, его правая нога утопала в гипсе. Несмотря на вынужденную неподвижность, он был чертовски хорош собой. Жгучий брюнет с короткой стрижкой, волевым подбородком и пронзительными карими глазами. Казалось, он прожигал меня взглядом. Даже сквозь свободную футболку проглядывали очертания очень хорошо развитой мускулатуры. Широкие плечи, сильные руки… Видно, что парень до травмы спортсменом был. И если честно, то, глядя на его лицо, я невольно подумала, что лежать целыми днями в кровати такому красавчику — преступление. Кажется, даже болезнь не смогла украсть его мужественность. Скорее, наоборот, добавила какой-то трагичной притягательности.

Пришлось тряхнуть головой.

Будто я никогда его раньше не видела! Во, дура, пялилась на него, рассматривала, ещё и привлекательным сочла. А о другом нужно было думать! О другом!

Я уж, грешным делом, подумала, что звезде реалити бумерангом прилетело ого-го как, а у него, оказывается, перелом просто. И почему, спрашивается, в больницах таким не лежится? Вытяжка эта, уход, медицинский присмотр — одни плюсы. А комфорт какой-никакой и в отдельной, платной палате можно себе организовать. Деньги же явно имелись у Мартыновых.

— Ты глухонемая? — язвительно щурясь, спросил он.

— Нет. — на этот вопрос я ответила. Не только потому, что со ступором справилась. Он просто был легче.

Вот как ему объяснить, кто я такая? Мы это с его отцом не обговаривали. Сиделка? Ну-у, вполне возможно. Помощница? А чья? Папы или сына? И чем этому надменному качку помогать? Боюсь, не потяну. Домработница, может? Так здесь своя должна быть? Кто я?

Чёрт возьми, сама запуталась.

— Я Лена. Твой папа нанял меня, чтобы я за тобой присматривала. — я запуталась, пусть и он запутается. — Он спешил, поэтому особых инструкций…

— А-а-а, — протянул брюнет, — Взяли всё-таки за яйца, да? На зону неохота, понимаю. А я думаю, что в такую рань весь дом на ушах стоял. Ну, посмотрим, успеет свалить или нет. — мне слышалась в этих словах обида. И уж не знаю, в чём там было дело, может, Борис Дорофеевич с сыном забыл попрощаться, может, у них такие отношения в принципе, но предусмотрительно решила в этом даже не копаться. Моё дело маленькое. Это не моего ума дело. — Давай тогда, надсмотрщик, кофе мне с чем-нибудь принеси. И это, утка с другой стороны кровати. — с вызывающей полуулыбкой, обратился ко мне Саша.

Не нравилось мне, как он на меня смотрел и как разговаривал, но делать ему замечания я не стала. Уж что, а воспитывать его, я точно не нанималась. Завтрак, обед, ужин, утки, горшки, борьба с пролежнями, принеси, подай, уйди на фиг, не мешай — это как бы вроде в мои обязанности должно входить. Но этот надменный и высокомерный взгляд карих глаз…

Ох, откуда во мне только столько чувства собственного достоинства взялось, не знаю.

— Я пять минут в этом доме. Мне нужно ещё хотя бы десять. Чтобы осмотреться, понять, где кухня, где ванная комната. Не улетит твоя утка.

Кивнула, больше собственным мыслям, чем Саше, и вышла от него, вернувшись к входу.

Внутри ощущалась приятная вибрация. То ли от волнения, то ли от раскаяния, что настигло меня уже спустя минуту за свой неосмотрительный язык, но мне отчего-то это состояние понравилось.

Опустила взгляд на свою обувь, вздохнула, и, стараясь обходить ковры, отправилась исследовать первый этаж. Почти сразу же отыскалась небольшая гардеробная, что располагалась справа от входа. К моему сожалению, там была только верхняя одежда. Мужская. Сугубо мужская. Но нашлась пара пляжных шлёпок. Сорок третьего размера. Собственно, я не Золушка, носила тридцать девятый, но эти лишние четыре размера… Кошмар. Завтра нужно будет с собой тапки прихватить. Кто знает, может, в мои обязанности входит и уборка этого дома. Зачем хоть себе, хоть кому-то другому лишнюю работу подкидывать, если есть возможность поддерживать чистоту?

Переодевшись и оставив в гардеробной свою верхнюю одежду, я отдёрнула края белой рубашки, окинула себя придирчивым взглядом и снова кивнула. Пойдёт.

Пошлёпала дальше, уже более уверенно.

Быстро осмотрела весь первый этаж. Нашла и кухню, и ванную комнату с большой душевой кабиной, и целых два санузла, и две огромные стиральные машины. Не удержалась и, открыв горячую воду, закатила глаза, подставив ладони под тёплую струю. Хорошенько вымыла руки пахучим и нежным жидким мылом. Осталась довольна. Настолько, что даже решила начать с утки, а не с кофе.

С жутко серьёзным видом, в белой рубашке, в тёмных джинсах, я прошла мимо Саши с его уткой, не проронив ни слова. Прошпёпала, если быть точнее, ибо ходить в шлёпках, которые настолько тебе велики, нормальной ходьбой не назовёшь.

Глава 6

— Твою же мать… — я сама не поняла, как с губ сорвался вздох, а вместе с ним и ругательство.

Сидящая напротив меня в автобусе женщина осуждающе покачала головой.

Я поправила наушник в ухе и тихо извинилась. Не помогала ни музыка, ни аудиокнига — ничего. В голове была не каша — там было ведро помоев, всяких-разных.

«Ну что? Нашла себе работу, да? Устроилась? Помощницей Мартынова быть захотела. И как оно было, мордой в пол лежать? Понравилось?» — заглушая голос чтеца, звучал голосок моей внутренней язвы.

Меня вообще только отпускать начало. Я часов семь провела, как робот, на каком-то автомате двигалась, бездумно сидела, таращаясь в одну точку, даже ревизию на кухне провела, будто ничего вообще и не было. А было! Было ведь, и никуда от этого не денешься.

Борис Дорофеевич, полагаю, с сегодняшнего дня в розыске. Я мало что поняла, о тендерах, госзаказе, но слово «взятка» даже мой скудный умишко вычленил и принял за основу. Группа захвата к простым смертным, поди, не приезжает. Натоптали, бардак везде устроили, весь дом вверх дном перевернули.

Злиться очень хотелось. Хоть на кого-то, кроме себя. Я уже и тётке всё высказала! Правда, в голосовом сообщении, ибо на мои звонки она почему-то с обеда перестала отвечать.

Начальник у неё хороший. Как же! Мировой мужик. Ну, да! Проворовался, взяток надавал, чтобы жирных заказов поиметь, а с них ещё, наверное, тоже что-то себе присвоил. Хороший, мировой, ага!

Тьфу на них!

Тьфу на них всех!

Дура я. Просто дура.

Мартынов ведь знал, что за ним придут. Я это ещё с утра поняла. Вещи, что он в машину запихивал, склероз этот его, отъезд молниеносный, что даже меня… А что меня? Что с дуры взять, вот мне интересно?

Какое мне вообще дело до делишек Мартынова? Никакого. Вот только умнее нужно было быть! Умнее! Не тупить, не в чудеса верить, а голову включать.

Явилась девка с улицы, через три колена знакомая-незнакомая, а ей и деньги, и работу на блюдечке. Чудо? Буй там плавал! В тех водах плавал буй!

Домработницу он уволил, горничных рассчитал, охраны будто и не было никогда. Вообще никого не было! Никого! Все люди, что на него работали, были уволены! Все!

И я, идиотка, под руку ему подвернулась.

А я ещё гадала, похож ли старший Мартынов на звезду реалити, младшенького, козла высокомерного! Да он хуже! Хуже! Что он там наворовал, кому и сколько взяток давал, мне было фиолетово, а вот то, что он своего сына бросил, лежащего на вытяжке, меня просто в ужас приводило. Ну, в больницу бы перевёл! Не парализованный ведь, какие-то частные клиники и пансионаты искать не надо. Простая травматология. Отдельную палату бы ему организовал. А он… Нет, он и не подумал о сыне. Хорош отец. Папаша года!

И этого мужика Оля чуть ли не в ранг божества возводила?

Голова просто раскалывалась. Первый рабочий день выдался гораздо тяжелее, чем я могла себе представить, хоть на должность помощницы заступив, хоть на должность сиделки, хоть помощницы по хозяйству. И не делала ничего такого: еду дважды грела и подавала, полы протёрла после басовитых человечков, постельное Мартынову сменила. Но, опять же, всё на автомате. Всего сейчас уже и не вспомнить. Морально меня убило просто и появление группы захвата, и обыск в доме, и допрос, и Сашины слова об отце, что я услышала.

Борис не вернётся! Не вернётся! Срок ему светит немаленький. Счета его арестованы, недвижимость тоже. Дом этот на Сашу оформлен. Да и его, скорее всего, могут изъять. Неизвестно ещё, когда он дом на сына оформил. Если недавно, то могут и Сашу без дома оставить, вышвырнуть на улицу. Проверять будут, так мужик с усами сказал. Всё проверять будут. И меня. Только с меня взять нечего. Да и не оформлена я никак, с Мартыновым не связана. Хорошо ещё, что Саша меня спас, сказав, что я волонтёр-фантака. Его фанатка! Наверное, чтобы я лишнего не сболтнула и не блеяла овцой, пытаясь объяснить, кто я такая и почему нахожусь в этом доме. Может, отца защищал? Незаконно ведь вот так людей нанимать, на словах договариваясь.

Нет, голова не раскалывалась, она пухла от бесконечных мыслей, противоречий и неспособности отыскать правильное решение. Виски будто стальными тисками сдавило.

Чуть не проехала свою остановку. В любой другой бы день я не расстроилась, следующая за моей — конечная, но сегодня меня просто морально уничтожала малейшая слабость, ошибка и неудача.

Кошмарный день. Просто кошмарный.

Кое-как добрела домой. Под фонарём в конце улицы, вблизи осточертевшего за эти годы колодца, увидела людей. Соседи с вёдрами и баками выстроились в очередь.

Блестяще, вода сегодня вечером опять не пошла дома. Великолепно!

Настроение опустилось ещё ниже плинтуса. Что-то среди соседей не было видно моего благоверного. Если мне сейчас придётся ещё и за водой к колодцу идти, меня точно этот день доконает.

Кивнув обратившим на меня внимание, я толкнула калитку и поспешила скрыться во дворе от любопытствующих взглядов.

— Я дома… — отчиталась в пустоту прихожей, закрывая за собой дверь.

Дома…

Дом этот мне уже тоже осточертел. Всё осточертело.

Стрессоустойчивость — не моя сильная черта, точно.

— Ленок, а что ты так поздно? — немного прихрамывая на правую ногу, из кухни вышла свекровь.

«Трезвая!» — отметила про себя, пытаясь в этом дне хоть что-то хорошее отыскать.

— Не поздно, Людмила Васильевна. — со вздохом отозвалась я, раздеваясь и меняя обувь. — Это ещё рано. Ещё один автобус идёт. Последний. Скорее всего, на нём и буду ездить. Это сегодня меня, можно сказать, пораньше отпустили. Или не буду? Не знаю ещё.

— Как это не знаешь? — свекровь, как коршун, почуявший добычу, тут же прицепилась к словам, которых мне и произносить не стоило. — А что это за работа такая, что ты не знаешь, до которого часу у тебя рабочий день? Ох, Ленка, не нравится мне это. Как бы твоя тётка тебя в какую… — женщина смолкла, пригладив седые волосы.

Глава 7

Этот день должен был просто закончиться. Я плохо себя контролировала, плохо себя чувствовала, плохо соображала. Я должна в этом дне закончиться.

Выкурив одну сигарету в ванной, я вскипятила чайник воды, разбавила её с холодной, быстро обмылась в тазу, забив на мытьё головы, и, вернув чайник на плиту, без малейших сомнений отправилась в кровать.

И плевать, что было ещё рано. Плевать, что я за день так ничего и не поела. Не было аппетита. Как и чувства голода. Даже на подозрительные взгляды Людмилы Васильевны было плевать.

Вот только мозг никак не хотел отрубаться. Сон не шёл. Я долго ворочалась в кровати, пока не приказала себе закрыть глаза и не шевелиться вообще. Лишние шевеления только отдаляли от меня желанный сон.

И только-только мысли замедлили свой хоровод, как дверь хлопнула. Я правый глаз приоткрыла, услышала Славкино: «Ма, Ленка дома?», и тут же зажмурилась.

Я боялась встречи с мужем, и сама толком не понимала, чем конкретно вызван этот страх. Это была сборная солянка. Неприятно было рассказывать, что с должностью помощницы у меня ничего не выгорело. Не после его слов, сказанных сегодня утром. Странно было признаваться, что я никакая не помощница и даже не сиделка. Я — фиг пойми кто. Конечно, Слава скажет, чтобы я дурью голову не забивала и забыла обо всём, если я ему всё расскажу. Ещё и деньгам порадуется. Халява ведь. Но мне не по себе было. Я почему-то так не хотела… Или хотела?

Хотела. Хотела, конечно. Но не вот так, не в крысу! Какую-то часть из денег можно взять. Хотя бы проездные. Ну и объяснить Мартынову всё нормально. Не ждите, не приду больше, в гробу я вас видала. Борису что? Борису плевать. Номер телефона Коли, у которого он деньги отобрал, чтобы дать мне, включён, но не алло совершенно. Пять раз уже звонила. Даже сообщение послала. Ни ответа, ни привета. А номер Саши я как-то не догадалась взять. И мысли такой отчего-то даже не возникло. Всё на мои плечи легло. Всё! А мне нужна такая ответственность? Я не самый порядочный и добрый человек, не спорю, но как-то это дико: взять деньги и исчезнуть с радаров, прикрывшись нервным потрясением и шоком. У меня больше нервных клеток сдохло в автобусе и дома, пока я думы думала, что мне теперь делать и с деньгами, и с Мартыновым, и с работой, и с мужем.

— Слав, сюда поди. — услышала тихий голос свекрови.

— Мам, что ты хочешь? Дай хоть обмыться. Пока крышу снимали, стекловаты натрусило…

— Жена твоя совсем чудная пришла. Сначала в холодной воде намывалась, как только порог переступила, потом с чайником в ванной заперлась — в горячей мылась. На меня наорала, когда я про работу спросила. — судя по тому, что её голос звучал отчётливее, она где-то в дверях ванной Славку и зажала, на меня жалуясь. — Она что, вагоны там разгружала? Или ремонтами занималась? Зачем мыться столько? И в глаза не смотрит, ходит вся…

— Ма, я чешусь весь! Хочешь, чтобы и ковёр с половиком в стекловате был? Уйди от дверей. Потом разберёмся с Ленкиной работой!

Я вздохнула. Шестерёнки в голове закрутились активнее. Плохи мои дела. Людмила Васильевна совсем уже сериалов своих пересмотрела, бог весть что обо мне надумала. А ссориться не хотелось. Совсем. Я же знала себя, в таком состоянии я такого наговорю, что мой запор — детским лепетом покажется. Да и на чьей стороне будет Слава? Что-то ему объяснять… Нет, боже, нет. Пусть этот день просто уже закончится! Я сама ещё ничего не понимала и не знала, как мне другим людям что-то объяснять? Или, упаси бог, оправдываться?

Завтра. Всё будет видно завтра. Завтра всё станет понятнее.

Но сегодня всё не отпускало.

Из лёгкой дремоты меня вырвали нежные поглаживания мужа. Я сонно улыбнулась, повернулась к нему и обняла за шею.

— Ленка, мать жути нагоняет. Ты как сегодня отработала? Трубки целый день не брала…

— Нормально, Слав. Поспать дай. — не открывая глаз, проворчала я, отворачиваясь от него.

— Лен, ну ты чего? Рано ещё спать. — муж притянул меня к себе и по-хозяйски положил руку на бедро. — У меня как день прошёл, не хочешь спросить?

«Хочу. Очень хочу. Вот только на этом ты же не остановишься, станешь про Мартынова расспрашивать.» — пронеслось в мыслях.

Не дождавшись от меня ответа, Слава немного обнаглел и принялся поглаживать мою задницу. Пришлось извернуться гусеницей, чтобы отползти от него подальше и демонстративно завернуться в одеяло.

— Я сплю, Слава. Давай не сегодня. — для пущей убедительности спрятала под одеялом и голову.

Муж что-то поворчал, но очень скоро вышел из комнаты, а я, наконец-то, уснула. По-настоящему.

И это помогло.

Проснулась я за полчаса до будильника. Выспавшаяся, спокойная и немного потерянная. Голова побаливала, но это должно было пройти. Стоило расходиться, взбодриться. Всё-таки так рано я спать обычно не ложилась.

Выползла тихо из комнаты, поставила чайник и, прихватив сигарету, закрылась в ванной.

Закончив с утренней рутиной, посмотрела на своё отражение в зеркале и хмуро ему кивнула.

Поеду. Я поеду к Мартынову. Во всяком случае сегодня. Я не крыса! Скажет, отдать деньги — отдам! Плевать, что я в них нуждалась. Так будет честно. Так будет правильно. К тому же, расставив всё по своим местам, и Саше будет проще. Он, зная, что я больше не приеду, сможет за сегодня найти кого-нибудь другого, кто будет ему помогать во всём и прислуживать. Да я сама могла бы ему в этом помочь. И ключи… Зачем я их только вчера взяла? Нехорошо это, чужие ключи от чужих домов и ворот у себя держать. Случится что, меня обвинят.

Нет, я не крыса. Я поеду.

А вот голову зря вчера не помыла! Кожа — хоть картошку жарь. К обеду сантиметров десять от корней будет как пакля.

Ну и ладно, зря, что ли, сегодня проснулась раньше будильника?

Притащив в ванную закипевший чайник, я быстро организовала себе тёплую воду, вымыла голову и, обернув волосы полотенцем из микрофибры, уже белым человеком потащила остатки горячей воды себе на кофе. Туда же оттащила и фен-расчёску с сывороткой для волос.

Глава 8

«6282» — вбила на приборной панели, закрыв за собой мудрёную калитку.

Вроде правильно? Или нет?

Замялась. Прислушалась. Сигнализация не сработала ни через две минуты, ни через пять. Можно было выдохнуть, но мне предстоял ещё один бой с чудесами техники.

Дом встретил тишиной и полумраком. Хоть убейте, не помнила, выключала ли я вчера перед уходом свет в доме или нет. Вроде бы нет, но уверенности особой не было.

Снова введя нехитрый код, я вернулась к дверям. Застыла. Губу закусила, бросая косые взгляды в сторону гостиной.

Тапки я, конечно, с собой прихватила. Но нужны они мне? Может, мы с младшим Мартыновым сразу всё решим да я поеду? Спит он ещё или нет? Позвать?

Потоптавшись у гардеробной, я всё же вошла. Сменила обувь, сняла верхнюю одежду, решив, что по-человечески, значит, по-человечески! Не только ведь в деньгах было дело. Саше нужен был кто-то. Просто кто-то, кто хотя бы будет рядом, сможет ему еду принести, посуду унести и так далее. Я ему как это объяснять буду, стоя в куртке и в обуви с улицы? Не по-человечески как-то.

В своих тапках было гораздо удобнее. Я бесшумно добралась до гостиной, заглянула за ширму и тут же встретилась с внимательным взглядом карих глаз.

Не спал. Давно не спал. Шальная мысль отчего-то пронеслась галопом: «меня ждал». Только она и помогла мне улыбнуться.

— Доброе утро. — тихо проговорила я.

— Доброе. — отозвался он, не сводя с меня испытывающего взгляда.

Почему-то мне показалось, что он знал, что я хочу сказать и что сделать. Было что-то в его взгляде и выжидательном выражении лица такое, что будто подстёгивало. Давай, мол, говори, что сваливаешь, и сваливай.

А я не говорила. Сама не понимала почему. Куда-то все доводы разума подевались. Мне словно было проще снять с себя любые обязательства и ответственность, когда от меня этого не ждали. Чёрт его знает, почему.

Ком к горлу подкатил. Тяжёлый.

Ладно, сначала у господина ночные горшки заберу, потом скажу — решила и принялась за дело всё под тем же испытывающим взглядом.

Собралась, мысленно всё отрепетировала, вернулась к Саше и только рот открыла, как он попросил:

— Телефон свой дай.

— Я не думаю, что тебе нужен мой номер… — осторожно начала я, посчитав это подходящей темой, которую можно развить до моего ухода.

— Мне не номер твой нужен, а сам телефон. Дай. — и чуть мягче. — Пожалуйста.

Без задней мысли и лишних вопросов протянула ему свой телефон. Но тут же наклонилась к нему, заглядывая в экран, наблюдая за тем, что он там хотел увидеть.

— Держи. — отвлёк меня резким движением руки и горячим дыханием мужчина, протягивая мне свой телефон.

Свой, да. Именно свой.

— Зачем?

— Звонок прими.

Какой? От кого? От бывшей?

Я приняла. А он ещё и потребовал, видео включить. Причём, потребовал дважды: сказав это мне в область груди и с секундной задержкой — из динамика своего телефона.

— Это…

— Вопросы не задавай. Иди в кухню.

Он с моего телефона позвонил на мой. По видеосвязи. Офигеть просто. Мне, Мартынов позвонил по видеосвязи мне!

— Камеру нормально держи. — снова разнеслось эхом. — Я сдохну, если нормальный кофе не выпью. К кофемашине подходи. Подходи, подходи, она не кусается. Максимум, током долбанёт.

Добрый какой.

Под чутким руководством явного знатока в этой области, я на этот раз смогла добиться от шайтан-машины порцию ароматного чёрного кофе. Я даже порадовалась. Мало ли, как моя жизнь сложится. Пойду бариста работать, кофе буду торговать, не знаю, может, и пригодится такая наука.

— Себе тоже сделай. — снова раздалось в приказном тоне. — Запомнила?

Я кивнула. Спорить не стала. Но уже через минуту пожалела об этом, потому что из телефона раздалось:

— А теперь открывай холодильник.

К такому меня жизнь не готовила. Это он на шоу всяческие испытания и челленджи проходил, не я. Я к такому не привыкшая и не приученная.

— Авокадо бери, сыр, ветчина там справа или рыба красная? А хлеб? Цельнозерновой хлеб есть? Открой шкаф справа. Нет, слева.

Что началось-то?!

— Тормози! — не сдержалась я, запутавшись в его приказах. — Скажи просто, чего ты хочешь. Я посмотрю всё и скажу тебе, есть или нет. Что я как дура с телефоном этим бегаю? Ты просто поесть хочешь? Или бутерброд? Или что?

— Я попросил открыть шкаф слева. — процедил гад.

— Хорошо. Ладно. — сдалась я.

Спустя десять минут, за которые уже и кофе, как по мне, остыть успел, к чертям собачьим, я внесла господину поднос с бутербродами, неизвестной мне сладкой сдобой и найденными в одном из шкафчиков конфетами. Лицо моё было красным от негодования. Но увидев то, с каким аппетитом он набросился на еду, с каким томным вдохом втянул ноздрями запах кофе из чашки, снова капитулировала.

Забыли. Забыли и проехали. Пусть поест спокойно, я потом ему собиралась сказать, что наши дорожки расходятся.

— Почему не сказал, что голоден? Я бы быстро что-то сообразила, на скорую руку. Я видела, там полно продуктов. Я приготовлю, мне несложно. Особые предпочтения есть какие-то?

— Забей. — беззаботно отмахнулся он. — Я закажу доставку. Привезут в обед. Я не думал, что ты придёшь, поэтому особо не торопился, как ты понимаешь. — прожевав, Мартынов перевёл на меня взгляд и вопросительно выгнул бровь. — А твой кофе где? — и с каким-то злорадством добил следующим вопросом: — Ты из тех, кто считает, что прислуге нельзя и чашку кофе выпить в присутствии хозяина?

Прислуга.

Хозяин.

Во, как запел. Соловьём.

— А я прислуга?

— Прости, если обидел. Неправильно сформулировал?

— А ты хозяин, стало быть, да? — мне было плевать на его извинения. Меня почему-то задели его слова. Прям задели. Аж в груди заклокотало! — И где моя зарплата, хозяин?

Мартынов чуть не подавился. Глазища на меня вытаращил и замер. Даже кусок, откушенный от бутерброда, не проглотил.

Глава 9

Ощущения были престранные. Я вроде бы и высокомерного скота на место поставила, а вроде бы на его уровень опустилась. В любом случае, как бы там ни было, а к этой теме мы не возвращались до самого обеда.

Но вот, что я за собой заметила: я пыталась оценить любое своё действие. В денежном эквиваленте, разумеется. Сколько стоит приготовить еду здоровому мужику на два дня? А постирать вещи: постельное, что вчера кинула в корзину для белья, и пару мужских футболок с трусами-боксерами? Вроде и не руками стирала. Даже кайфанула, когда от нажатия пары кнопок стиральная машинка тихо зажужжала и по комнате поплыл приятный аромат парфюмированного геля для стирки. Мне такая машинка уже два года снится. С тех пор как наша испустила последний вздох. Вроде бы и купить не проблема, можно и с рук взять, б/у, но какой от неё толк? Обещанную воду по утрам и вечерам не дождёшься, а если дождёшься, то там такой напор, что даже на быстрых режимах стирки один цикл ждать час с лишним. Наша стиралка так вообще ошибки выбивала. Не хотела она такой напор воды принимать. Набирала воду полчаса, а потом ошибку выдавала. Приходилось перезапускать и опять ждать. Это потом я уже приловчилась через отсек для стирального порошка воду вручную заливать. И ненадолго. Свекровь тогда не вставала. Стирки было навалом, а я, идиотка, сама не заметила, как перегрузила стиралку. В общем, резина на барабане стёрлась под ноль, отвалилась совсем, и барабан сам… отпал. Отвалился просто. Ремонтировать было дороже, чем купить машинку-полуавтомат, более подходящую для наших нужд.

Вот и сколько стоит нажать пару кнопок? Вроде нисколько. Бред же. А с другой стороны, почему это я должна тут эти кнопки нажимать? Мартыновы мне не семья, а Саша не мой муж. Сколько-то это обязано стоить. Просто обязано.

Я бравировала, конечно, вот только прекрасно понимала, что подходящий ценник найдётся и пока я эти пятьдесят четыре тысячи не отработаю, то никуда отсюда не денусь. И завтра приеду, и послезавтра, и после… Ой, да короче, на какой жопе встала, на той и села. Нормальный я человек. Нормальный. Просто к людям по-человечески относиться нужно, а он… Скотина Мартыновская. Не могла же я ему сказать всё, что о нём думаю? Не могла. Вот и завуалировала всё так, что всё в его зависимость от меня и деньги упиралось.

Закончив подготовку овощей, я прислушалась.

Мартынов снова с кем-то ругался по телефону. Это уже не впервые. Я первый раз, как его ор услышала, к нему побежала, а он, как оказалось, по телефону говорил с кем-то. И вот уже говорил и говорил, говорил и говорил… Впрочем, не факт, что с тем же самым человеком.

Хмыкнула, бульон вариться поставила, овощи отправила тушиться и со взглядом маньяка распахнула духовой шкаф. Картофельной запеканки из него получится на роту солдат. До того он мне огромным показался. Кивнула и принялась снова за чистку и мойку овощей.

Телефон оживал дважды.

Звонил Славка. Странные вопросы задавал: на работе ли я, в котором часу буду, смогу ли в магазин зайти после работы, получается ли у меня работу работать. Я размыто отвечала, желая поскорее закончить этот разговор.

Для себя я уже к этому времени всё решила. На две недели пятидесяти четырёх тысяч и общества Мартынова мне будет достаточно. Правда, Саше я, разумеется, об этом ещё не сказала. Пусть помучится, понервничает, подумает, где ему денег достать. А мужу вечером скажу, что вот такая вот рокировка вышла. Отчалил мой начальник, за сыном попросил поухаживать две недели и заплатил мне эти злосчастные пятьдесят четыре тысячи. По фактам, всё практически так и было. Обманывать почти не придётся. Я умолчу лишь о том, что могла прикарманить эти деньги и ничего не делать. Славка… Он хороший. Просто не поймёт меня. Ему лучше не знать, что я здесь по собственному желанию больше, чем по каким-то там договорённостям с Борисом.

И наконец-то объявилась Оля! Как оказалось, тётке успел позвонить Борис. Она по его просьбе и телефон вчера выключила, и с радаров пропала. А вообще, с вахты приехал вчера её муж. Виталику вообще не понравилась перепуганная жена, лежащая в больнице, и тёмные делишки её босса. Стукнул мужик кулаком по столу и сказал, чтобы она в декрет сиюминутно уходила.

Я десять минут выслушивала причитания Оли. Её, казалось бы, совсем не волновало, а как устроилась у Мартыновых я.

— Оль, а вот скажи мне, ты могла хотя бы намекнуть, что твой Мартынов криминальная рожа? — в какой-то момент не выдержала я её словесного потока.

— Ничего подобного. Я видела новости. Враньё. Борис Дорофеевич — добрейшей души человек. Ты знаешь, сколько приютов у него на попечении?

— Если бы я столько воровала, я бы тоже в благотворительность ударилась. Грешки-то нужно…

— Враньё. — повторила тётка.

Упёртая она у меня.

— Если враньё, то почему он сбежал, а? Почему сына одного в доме бросил?

— Сбежал, значит, так нужно было. Это временные трудности. А сын его тут вообще при чём? Если мне память не изменяет, то он здоровый лоб уже. Под тридцатник, кажется. Чего это его бросили? Он что, младенец? Ему подгузники менять нужно? Я вообще впервые слышу, что он из своей Москвы к отцу приехал. Нашёл, конечно, время. Ну что, не повезло. Тебе какая вообще разница? — тётя всё говорила и говорила, а я чуть бульон не проморгала. — Видишь, как Виталик мой взбесился. Мне следователи звонят, не переставая. Я от своих слов не отказываюсь. Как утрясётся всё у Бориса Дорофеевича, я напомню ему о тебе. Успеешь ещё нормальной жизни хлебнуть и поработать помощницей. Я, думаешь, знала, что всё так получится? Может, это вообще ты такая, невезучая, не фартовая.

Ну да, конечно. Всё я.

— Так, Оль, не заводись. Я тебе позже перезвоню. Виталику привет. — улучив подходящий момент, я воспользовалась короткой паузой и поспешила попрощаться с тётей.

Огонь под бульоном убавила, овощи перемешала да и зависла, глядя немигающим взглядом на тоненький пар, витающий над кастрюлей.

Глава 10

Я не знаю, разговаривал ли подобным образом кто-то с Мартыновым раньше, но ощущение складывалось, что нет. В какой-то момент мне показалось, что эта пунцовая машина для убийств метнёт в меня поднос, чашку из-под кофе, тарелку, да что угодно. Но обошлось. Ему помешали.

Сначала я услышала довольно громкий хлопок дверей, а после короткие шаги, что стихли почти сразу же.

— Слышал? — шумно сглотнув, я шёпотом спросила у насторожившегося Саши. — Кто это?

Ответить Мартынов не успел. Шаги возобновились и становились всё громче и отчётливее.

— Нам конец? — потянувшись за уже приглянувшимся мне подносом, прошептала я.

— Александр Борисович, здравствуйте! — упитанный мужчина в чёрной куртке и грязных ботинках заглянул к нам за ширму.

Я так струхнула, что чуть Саше на голову не села.

— Наконец-то! — возликовал мой подопечный. — Олег, ты себе представить не можешь, как я рад тебя видеть!

Олег?

Ну и ладно, хоть Иннокентий. Мне всё равно.

— Ты долго своей задницей у меня перед носом крутить будешь? — это уже было явно не Олегу.

Я дёрнулась, оглянулась, развернулась, улыбку выдавила и только тогда выдохнула.

— Я… испугалась… — проблеяла я.

— Да мне всё равно, что ты. Посуду забери и оставь нас. — равнодушно отозвался Мартынов. — Давай, давай, шустрее.

Козлина.

Ну, козлина же.

Ничего, мы ещё к прошлой теме разговора вернёмся. Ты у меня и «спасибо» и «пожалуйста» выучишь. От зубов отскакивать будет. Если зубы, конечно, дороги.

Подхватив поднос с посудой, я осторожно проскользнула мимо улыбающегося мужчины и вдруг услышала:

— Дверь за собой закрой.

— Хорошо. — ответила, а сама призадумалась.

Секретики?

Новые тайны?

В общем-то, я с одной не разобралась, а тут опять что-то похожее замаячило на горизонте.

Я честно дверь в гостиную закрыла, честно вернулась на кухню, сняла с огня овощи, проверила бульон, помыла посуду, — о да, кайф, в тёплой воде, — и не утерпела. Прокралась к закрытым дверям и прислушалась. Ничего. Я ухо приложила. Сначала одно, потом второе, приписывая себе проблемы со слухом. Но опять ничего не услышала. Тогда я осмелела и охамела. Дверь осторожно на себя потянула, ухо в образовавшуюся щель засунула и, наконец, услышала.

— Где отец нашёл эту дуру?

Ааа… Ах ты, гад!

— Понятия не имею. Вы же знаете, Борис Дорофеевич ни перед кем не отчитывается. — во, ещё одна сволочь. Ладно эта звезда, зазвездившаяся, а этот мужик куда? Он же меня совсем не знал. Чего это он так легко принял, что я дура? Не дура я никакая.

— Двести косарей всего? Серьёзно? — негодовала высокомерная скотина.

— Сколько дал ваш отец, столько и привёз.

— А если поищу? На карман себе точно ничего не кинул?

— Обижаете, Александр Борисович.

— Ладно. В общем, Олег, план такой. Лену эту мы выставляем отсюда. Не нравится мне эта девка. Другую какую-нибудь найди. И за Громовым смотайся. Хоть в клинику, хоть домой, но привези мне этого коновала сегодня же.

Это кто это там меня уволить собрался? Я не поняла…

— За домом следят, Александр Борисович. И у меня чёткие инструкции от вашего отца. Девушку эту вчера уже видели. Примелькалась она, и ладно. Ни к чему новые вопросы провоцировать. Борис Дорофеевич приказал никого не вовлекать. Но позволил перевезти вас в клинику Громова. Это не вызовет подозрений.

— Да плевать мне, что тебе там отец сказал. Я что, в своём доме прислугу уволить не могу и новую нанять?

— Вы можете. Несомненно, вы всё можете. Вот только она не прислуга. Вы её не нанимали. К тому же вчера дали противоположные показания.

— Значит, просто пойдёшь и вышвырнешь её отсюда. Ещё проще! Она… она ненормальная! И бестолковая!

Ах он скотина. Дверь ему закрой, да? Чтобы гадости обо мне говорить? За спиной? Ох и сволочь!

— Не буду спорить. Могу лишь посоветовать, что торопиться не стоит. Сначала нужно найти ей замену, а потом уже вышвы… с ней прощаться.

— Это ты верно говоришь. — неожиданно согласился Мартынов. — Хорошо, твоя взяла. Вези мне Громова. И пробивай, на всякий случай, мне нормальную прислугу!

— На всякий случай?

Я тоже насторожилась. Судя по всему, как и Олег.

— К словам не цепляйся. Громова мне вези.

— Хорошо, как скажете.

Я убегала от дверей, чуть ли не роняя тапки. Шорох лишний услышала и понеслась в сторону кухни так, будто меня там денежный приз ждал.

Вообще не поняла, кто этот Олег такой. Он пришёл и ушёл, не перекинувшись со мной и парой фраз. Я только снова хлопок дверей услышала, и всё, и тишина. Ушёл, выходит.

Так обидно сделалось, слов нет. Ну, не дура ли? Сама ещё вчера выбирала, возвращаться мне в этот дом или нет, а теперь обижалась, что Мартынов меня выставить отсюда хочет. Я ему суп, овощи, запеканку… А он вот так со мной?

Ну уж нет, я сама уйду! Кто он такой, чтобы меня увольнять?

— Лена! Лена-а! — услышала крик Мартынова.

И очень вовремя! Чертовски вовремя!

— Чем это пахнет? — не замечая моего бордового лица и злого оскала, поинтересовался гад.

— Обедом и ужином. — буркнула я, складывая на груди руки. — Значит, так, раз уж мне терять нечего, то, знай, деньги я не верну. Тебя не выдам, не переживай. Раз уж я их не смогу отработать, считай, что это плата за моё молчание. Хотя вряд ли меня о тебе кто-то будет спрашивать, конечно. Можешь вообще никого не искать. Судя по всему, этот Олег каждую свободную минуту в медитациях. У него нервы в полном порядке. Как-то тебя вытерпит. Я доготовлю и поеду. Ушла бы раньше, но не привыкла бросать начатое. Люблю всё до конца доводить. Воспитана так. Всё понятно?

Мартынов заторможено кивнул, а через секунду уже тряс головой и пучил глаза:

— Подслушивала!

— Да хоть подглядывала! Что с того? Мне не стыдно. Это не я за твоей спиной гадости говорю. Это тебе должно быть стыдно!

Глава 11

К концу своего второго, так называемого, рабочего дня, я была уверена, что Мартынов страдает каким-то психологическим расстройством. Впрочем, я от него далеко не ушла. В своей адекватности у меня уверенность сегодня очень сильно пошатнулась. Конкретно так.

Придушить же его хотела! А передумала вот просто так. Он вышвырнуть меня собирался из своего дома! А передумал ни с чего.

К себе, невменько, у меня вопросов было поменьше, а вот к Саше их было очень много. Его как подменили. Буквально. Он улыбался, иначе на меня реагировал, разговаривал со мной, как нормальный человек, вопросы мне задавал разного характера, на контакт охотно шёл всякий раз, смеялся даже с моих нелепых ответов… Подозрительно же.

Нет, я прекрасно знала, что голодный мужик и сытый — это, считай, два разных мужика, но чтобы настолько…

— Спасибо. Готов облизать пальцы. И свои, и того, кто это готовил. — продолжал меня удивлять Александр, вгоняя в краску. Это что? Не подкат же, правда? Я понимала, мужик явно голодный не одним животом, но я вот совсем не по этой части. Мне такого добра и даром не надобно. — Ты сама-то поесть успела? — мысли о возможном заигрывании и флирте, как ветром сдуло.

Я ответила не сразу:

— Нет. Я подумала, что это как-то…Неправильно, что ли?

— Что неправильно? Есть?

— Ну, я не брала с собой ничего…

— С ума сошла, что ли? Иди и ешь спокойно, если меня стесняешься, а не стесняешься, так накладывай себе и приходи. Поболтаем ещё немного.

У меня челюсть с пола не поднималась до самого вечера! Я буквально каменела от странных и даже жутковатых метаморфоз. Мартынов… он будто был нормальным человеком. И от этого почему-то было жутко. Ну, не от моей же еды все эти изменения?

«А может, он просто решил на хорошей ноте распрощаться?» — засела в голове мысль на несколько часов. Это бы всё объяснило, но она угасла, когда вернулся Олег.

На этот раз я не подслушивала. Но и двери меня никто больше не просил закрывать, к слову. Мужчины сами позвали меня к себе, снова заставив меня зависнуть и окаменеть на несколько минут. Складывалось стойкое впечатление, что вокруг происходило что-то такое, чего я не понимала и не замечала. И это что-то напрямую было связано со всеми метаморфозами Мартынова.

— Итак, Лена, — начал Саша, размахивая стопкой денег. — Здесь сотка. На полтос с Олегом съездишь затариться. Ориентируйся на месяц. В худшем случае. — он бросил недовольный взгляд на улыбающегося Олега и недовольно поджал губы. — На полтинник в месяц реально прожить?

Я воодушевилась:

— А сколько платёж за коммунальные в месяц вылетает?

— Давай без вот этого. — Саша вздохнул. Мне почему-то показалось, что этот мужчина вообще не в этом потоке. Он в водах этого потока даже ног не мочил. — Готовишь — ты пальчики оближешь. Вот на еду и трать. Короче, трать, на что посчитаешь нужным. Мы с Олегом перебирать не станем. На тебе будет готовка, уборка, стирка, там… не знаю, что ещё здесь прислуга делала. Но в пределах разумного, конечно. Будем тебя беречь. Ты у нас одна. Как-то так, в общем. Ну, и полтос тебе. Аванс. Что думаешь, справишься?

Я вообще не поняла, с чем там справляться. В этом доме было в достатке замороженного мяса, рыбы и бог весть чего ещё, покрытого льдом. Овощей тоже было навалом. Но, учитывая, отсутствие погреба или чего-то ещё, что я не нашла, овощи эти очень скоро испортятся. Я потому их сегодня и начала утилизировать в животе Мартынова. Пока не испортились. Крупы какие разве что? Мука? Мешок картошки? Ну, явно не на полтинник. А вот, с другой стороны, не врал ли мне этот биполярочный? Носом, говорил, крутить не будет? Перебирать не станет? Ох, как мне не верилось. Если я ему макарошек по акции отварю, да с сосисками, со сливочными, тоже по красной цене, что скажет? Неужели слопает?

— Я и на двадцать тысяч в месяц прожить могу. Семьёй из трёх человек. — с грустной ухмылкой проговорила я. — А ты? Сейчас можно начинать только думать об экономии — в доме ещё полно продуктов. А дальше что? Когда от мыслей нужно будет к действиям переходить, меня с говном сожрёшь. — не успела прикусить язык, снова ляпнула лишнее. Ну, не видела я его, поедающего гречку или макароны. — Да и мои кулинарные способности переоценивать не нужно. Обычно я готовлю. Как все. Это с голодухи, наверное, зашло и влетело, как пища богов, а приестся, и всё, на фуа-гра всякие потянет. Сомнительная затея.

— Давай, как потянет, так и будем думать? — и снова он огорошил меня. — Пока планы такие.

— Не надо мне аванса. Себе пока оставь. У меня есть деньги. — я, как последняя идиотка, жалела здорового амбала, привыкшего к богатой жизни, или что? Что это вообще за порыв был, о котором я через секунду пожалела?

— Те деньги тебе отец заплатил, как моей сиделке. А эти деньги, я тебе плачу, как… На домработницу не обидишься?

Как тут было обидеться, когда у него взгляд такой виноватый, озорной и в то же время настороженный?

— Помощница по дому?

Пока он не накинул ещё каких-то вариантов, я кивнула.

— А теперь поговорим о твоей зарплате. — он тоже кивнул. — Помощнице до дому просто непростительно так много зарабатывать.

О, ну вот и нормальный Мартынов. Конечно, кинуть меня решил. А я всё думала целый день, что он такой добренький и вменяемый как будто.

— Я серьёзно. Моё предложение больше не актуально. Я в услугах сиделки больше не нуждаюсь, поэтому считаю, что и платить за них неразумно. Сама же говорила, нужно думать об экономии. Вот я и подумал. — это он меня обвинил в том, что соскочить решил? — Сотка, норм, Лен?

Я сначала разочаровалась, потом разозлилась, потом опять разочаровалась, расстроилась, насторожилась, в осадок выпала, обрадовалась… Да меня на этих эмоциональных качелях рвало три раза!

— Ты предлагаешь мне работать по дому за сто тысяч в месяц? Я правильно тебя поняла? — решила раньше времени выводы не делать. Проговорила на всякий случай его предложение так, как я его поняла.

Глава 12

— Олег, ты мне тоже тапки прикупи, на всякий случай. — хохотнул Мартынов. — А то и мне влетит.

Пока мужчины смеялись, я откланялась и, убрав кухню, вернулась уже в куртке.

— Я пошла. — хоть мы и не оговаривали часы работы, а против расписания автобуса не попрёшь. — Завтра буду как обычно. Можете пофантазировать, чего вам завтра есть захочется. В холодильнике осталось рагу, есть запеканка и суп. Деньги… — я запнулась, внимательно наблюдая за реакциями мужчин, — С собой не беру деньги. Оставила в ящике стола на кухне. До выходных список напишем, а в выходные на рынок уже поедем. До субботы пусть лежат.

Ни Саша, ни Олег не подкормили мою подозрительность. Кивали, а Олежа, так вообще, прятал стопы под креслом, будто у него носки дырявые.

Обувь снял. Это он молодец. Это хорошо.

— Ты уже уходишь? Я думал, ты нас ещё покормишь.

Я в очередной раз подвисла. С ноги на ногу переступила, взгляд потупила.

— У меня автобус. Я домой не попаду, если на остановке через двадцать минут не буду.

Саша неопределённо качнул головой и засыпал меня вопросами: а где я живу, а зачем мне домой, а сколько мне добираться. Я, признаться, хоть и была удивлена, но с ответами нашлась быстро. Даже, как обычно, сболтнула лишнего.

— Ты иногда можешь оставаться здесь. Это лучше, чем трястись в автобусе столько времени. — мне предложение Мартынова совсем не понравилось.

— Я замужем. — зачем-то ещё обручальное колечко ему продемонстрировала. — Мужу вряд ли понравится, если я ещё и ночевать здесь буду оставаться. Причём, любому мужу, не только моему. У меня дом. Свекровь. Своя жизнь. На круглосуточную работу я не нанималась.

Саша выглядел каким-то разочарованным. Но у меня время уже поджимало и мне некогда было анализировать его реакцию и что-то выяснять.

Нашёл дуру. Это я за сотку здесь поселиться должна и круглосуточно по дому шуршать? Да сейчас же. Гад он всё-таки, несмотря на то что сегодня вёл себя довольно хорошо. Решил из сотки и меня выжать максимум. Ему ещё ночуй здесь, ты смотри, как губу раскатал.

А может, прислуга здесь раньше так и работала? Мне откуда знать? Было бы у меня дома проблем поменьше, я бы и на проживание здесь согласилась, чего уж скрывать. Деньги во как нужны. Я и пятидесяти тысяч раньше не зарабатывала, а тут сотка. Но у меня дом, у меня Славка, у меня свекровь. Да и не обговаривали мы это с Сашей. Как-то просто неприятно узнавать о столь важных деталях уже после того, как мы пожали друг другу руки и вроде как обо всём договорились. Нечестно. Обманутой себя почувствовала.

— Пусть сегодня тебя отвезёт Олег. — внезапно проговорил Мартынов. — Посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, так будет удобнее. Ты сможешь раньше приходить или позже уходить, вне зависимости от расписания автобусов.

Ага! А потом из моей зарплаты он будет деньги вычитать за бензин или услуги такси?

— Я лучше на автобусе. — буркнула я.

— Не спорь.

— Ага, не спорь, а потом у меня что с зарплаты останется? Хотела бы на машинах разъезжать, такси бы вызвала.

Мартынов окинул меня странным взглядом:

— Кхм… Это… бесплатно. И в качестве эксперимента.

— Ну, если бесплатно и в качестве эксперимента, — я воодушевилась, — Тогда погнали. Или вам всё-таки накрыть покушать?

Мужчины от еды отказались.

Я, как важная гусыня, разместилась на заднем сиденье чёрного внедорожника, и попыток заговорить или подружиться с Олегом не предпринимала. Очень быстро меня таки настигло осознание, что всё это очень и очень странно. Странно для меня, а как будет для Славки? Жена только вышла на работу, а её уже чуть ли не личный водитель начальника домой отвозит.

Почему-то захотелось, чтобы Мартыновский эксперимент провалился. Людмила Васильевна и так уже помешалась на мне, подозревая в какой-то грязи. Она из пальца обвинения высасывает, а тут здоровый мужик, богатая машина, чистая, что немаловажно, в такую-то погоду гадскую. Её вообще будет не остановить. А Слава? Он, конечно, мать дольше меня знает. Понимает, что женщина временами несёт чистейший бред, но поймёт ли? Это же… странно. Даже для меня. Если это странно для меня, то как я могу рассчитывать на понимание близкого человека?

— Олег, я прошу прощения, а можешь меня прямо к дому не подвозить? Я подскажу, на каком углу меня высадить. Так можно?

Мужчина поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и с задержкой кивнул.

Я подумала, что нашла выход из ситуации и немного расслабилась, но тут Олег сказал, что нужно заправиться, а дальше всё... как в тумане.

Виднеющийся неподалёку ТРЦ, моё лихорадочно стучащее сердце, заверения и уговоры, что Олегу нужно купить тапки сегодня же, сейчас же, сиюминутно, уговоры, обещания, что много времени это не займёт, дорога к торговому центру, парковка, мои довольные возгласы, изучение вывесок и хаотичный бег из одного магазина в другой. И всё ради чего? Ради того, чтобы эксперимент Саши провалился. Ну и ради того, чтобы наконец-то почувствовать себя белым человеком и уже потратить хоть какие-то деньги.

Сначала мне было стыдно и жутко неловко. Но потом я вспомнила, что мы не обговаривали с Мартыновым не только часы работы, но и мои выходные. И меня отпустило. В конце концов, я не под дулом пистолета здорового мужика заставила меня за покупками отвезти. Может, немного надавила, но не более. Олег сам согласился. Вон, даже тапки себе купил и пену для бритья. А я… А я нагребла так нагребла! Мясным затарилась, овощами, чайник новый купила, электрический, из бюджетного сегмента, конечно, точь-в-точь такой же, как у нас и был. Если этот накроется, Славка из этих двух один работающий собрать сможет. Мы уже такое проходили. Чай, кофе, печенье, конфеты, — любит у меня свекровь чаи гонять с чем-нибудь сладким. Жабу в зародыше задушила и купила хороший гель для стирки. Рука дрогнула в последний момент и я чуть не схватила с полки тот, что стоял в доме у Мартынова. А там цена… Мама дорогая! Обнять эту канистру и плакать, плакать, плакать. Ну и себя побаловала, конечно. Раз уж домой вернётся горячая вода, пусть и из электрического чайника, то можно немного и потратиться, как сказала бы свекровь, на ерунду. Умывалку себе купила, увлажняющую. И бюджетный набор из туши и подводки для глаз. Дай бог, эта не будет засохшей, а то я один раз так уже попала, заказав на маркетплейсе похожий набор.