От меня беги

Пролог

Грудная клетка вибрирует от мощности, с которой мотор за ребрами качает кровь. Я ловко выкручиваю руль на очередном повороте. Ава зажмуривается и вжимает смуглые пальчики в старое потертое сиденье Лады. Её полненькие губки трясутся от страха. Волосы-пружинки падают на милое личико. Шапка давно съехала на бок и держится на честном слове. Сестрёнку трясет с такой силой, что я слышу стук её зубов.

— Не бойся, Ава, слышишь? Я тебя никому не отдам.

Сдохну, но в обиду не дам. Мою малышку этому гаду? Ни за что!

Скриплю зубами, переключаю скорость и молю Бога, чтобы нас не занесло по скользкой дороге. Только вчера город радовался теплу, а сегодня резко ударил мороз. Асфальт покрылся ледяной коркой, и сейчас мне приходилось маневрировать на выкидыше российского Автопрома, как опытному гонщику на заезде «Формулы-1».

Адреналин резко подскакивает в крови, когда вижу в зеркало заднего вида, как быстро к нам приближается тонированный джипарь. Чтобы малыха не пугалась ещё больше, включаю музыку. Ава тут же распахивает глаза.

— Крепче держись.

Не знаю, поможет ли. Толкать он нас вряд ли будет. Ему ценен груз внутри.

Вжимаю педаль газа в пол. Адреналин впрыскивается в кровь и тут же накаляет каждую вену в мягких тканях. У меня и так мышцы в постоянном напряге, а тут и вовсе в сталь превращаются.

Нам нужно немного преимущества во времени. Через метров сто будет поворот, а там затеряемся среди потока транспорта. Сглатываю.

Пальцы сжимают оплетку. Скашиваю взгляд на джип, но вместо того, чтобы держаться на безопасном расстоянии, он резко ударяет нам в «зад». Ава взвизгивает.

— Твою мать! — вырывается. Мне чудом удается выровнять машину, но ненадолго, потому что козлина за рулем внедорожника снова бьёт нас с тыла.

— Дима-а-а… — хнычет сестричка. У меня сердце кровью захлебывается от её паники. С управлением я не справляюсь, и в следующую секунду машину начинает крутить по дороге. Делаю, что могу, чтобы смягчить удар. Доли секунды, и наш хрупкий мир разлетается на щепки. Давящий звук. Скрежет металла. Крик Авы. Невыносимая боль в теле. Гул в ушах. Всё смешивается… Кажется, я готов отключиться, но пытаюсь моргать. Перед глазами мутно.

— Ава? — сам себя не слышу, поворачиваясь в сторону сестренки. Плачет. Слышу ведь, только ни черта не вижу! Пытаюсь нащупать пальцами ремень безопасности. — Ава… Сейчас…

Твою же мать, как больно… Во рту привкус крови… Надо малыху срочно вытащить.

Она меня не слышит, потому что на весь салон орет музыка.

Наконец-то раздается щелчок. Моргаю чаще, прогоняя морок.

Звон битого стекла. Поворачиваю голову в сторону окна.

— Допрыгался, герой, — усмехается гад. — Оно того стоило?

Бьёт по голове, и я падаю в темноту резвее, чем двигаюсь на ринге. Строчки из песни, которая разлетается по салону тачки, как гребаное издевательство.

You’re my heart, you’re my soul

I keep it shining everywhere I go

You’re my heart, you’re my soul

I’ll be holding you forever, stay with me together…

Ты — моё сердце, ты — моя душа.

Я сохраняю его сияющим, куда бы я ни пошел.

Ты — моё сердце, ты — моя душа.

Я буду обнимать тебя вечно, останься со мной вместе…

__________

Это не та история, к которым вы у меня привыкли.

Герои будут бесить, заниматься сексом, ругаться матом, распивать алкоголь, чудить, страдать, плакать, любить друг друга до изнеможения.

Просьба автора - не оставайтесь равнодушными.

*добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять

*не скупитесь на звездочки, лайки, наградки и комментарии

Буду очень рада, если поддержите моё детище)

Заранее всех благодарю)))

1. "Дорогая" девочка

POV Дмитрий Шумов

Пот ручьем стекает по шее, вдоль позвоночника и прямиком в трусы, не встречая препятствий. Из-за долгого восстановления исхудал. Форма потеряна. Одежда висит мешком. Трико держатся на веревке, которую туго затянул. Дыхания не хватает на элементарную отработку ударов. Аристарх лютует. Скрипит зубами так сильно, что вот-вот стены в зале трещать начнут. Пространство вокруг покачивается. Док предупреждал, что нужно подождать со спортом, но у меня по венам литры агрессии. Если не выпущу, то кого-то прибью, а мне нельзя. Дела есть серьезные.

— Отставить! — преграждает мне путь к груше. — Домой!

— Нет.

Я тоже умею характер показывать. Любого в этом зале по упрямству обойду. И не только.

— Я итак пошел тебе на уступки. Ты себя в руках не держишь. Без цели лупишь по противнику. Так не пойдет. Мы с тобой ни один год технику отрабатывали, и что?

— Что?

— Все псу под хвост! Что?! — усмехается, толкает в плечо, пробуждая во мне самые гнусные инстинкты — вступить в борьбу со своим учителем. Еле себя сдерживаю, но Аристарх успевает считать у меня все по глазам. Осуждает. И это неприятно скребет по моему самолюбию. Я не привык быть с ним на ножах. — Пошёл, Шумов, пока я тебя на месяц не отстранил.

Сука! На нерве сдергиваю с рук перчатки, демонстративно кидаю их в ноги тренеру и прыгаю с ринга. Каждый шаг отдает противным гулом в ушах, напоминая о том, что произошло со мной в начале весны. Память — штука злобная. Она подкидывает яркие картинки, и моя кровь закипает сильнее.

— Стоять! Шум, ну ты чего?!

Майор залетает в раздевалку следом за мной. В его взгляде опять мелькает какое-то отторгаемое мной чувство. По типу жалости, но по-пацански. Мы же не девчонки, чтобы в такие моменты обниматься. Стоит в сторонке, наблюдает, как я раздеваюсь. Больше вспотел, чем поработал. Это «плюсы» после аварии.

— Я нашел тебе адрес, — слышу уже в душе.

Майор стоит в дверном проеме. Рассматривает свои ноги. Плевать.

Включаю воду и начинаю смывать с себя последствия тренировки. Шестеренки в голове с хрустом крутятся, пролистывая планы на будущее. Сердце обливает кипятком. Жарко за ребрами. Потираю кожу в этом месте кулаком, словно поможет.

— Уверен, что хочешь вляпаться в это дерьмо?

— Уверен.

По-другому у меня в жизни не получается. Только из грязи и в светлое будущее. Оставляет меня одного. Знаю, что мою идею не поддерживает, но помогает, потому что ДРУГ. А они познаются в беде. У меня до аварии не было много корешей, а после и приятные знакомые отвалились, как блохи с мертвой собаки. Поиметь-то нечего.

Стою без движения под струями теплой воды несколько минут. Тупо смотрю на плитку.

Успокаиваюсь.

К поиску Авы нужно подходить с умом и сучьим хладнокровием, как это упырь, который её забрал. Артём Майоров мне в этом подсобит.

— Слушай, я тут подумал, — убирает телефон в карман джинсов, когда захожу в раздевалку, — может, к Янкевичу обратиться. Он все разрулит.

Знаю, что Олег у нас вместо папки, но пользоваться этим не буду. Я сам все решу. Главное, прощупать почву, посмотреть, что и к чему. Быстро вытираюсь полотенцем и влезаю в чистый шмот. Грязные вещи скидываю в спортивную сумку. Артём цокает.

— Отвезешь меня по этому адресу?

Сумку забрасываю на плечо. Лямка порвалась. Таскаю её, как баул на рынке. Тёмыч идёт за мной по пятам. Выходим из здания. Он без слов снимает сигналку с машины и кивает на пассажирское сиденье. Закидываю сумку назад и падаю спереди. Есть кайф в том, чтобы не крутить баранку. Можно расслабиться. Майор садится за руль, пристегивает ремень безопасности и смотрит на меня. Усмехаюсь. Тянусь вправо. Щелкаю своим. Только после этого он выезжает с парковки. Родители у него хорошие. На днюху подарили приличную иномарку — Тойоту прямо из салона. Не Мерс, но у меня и такой нет.

— Элитный загородный поселок, — комментирует свой маршрут Тёмыч, когда сворачивает на главную дорогу и движется к выезду из города. Там тот самый поворот, на котором я потерял Аву и всю свою жизнь. — Здесь «золотые» часто тусуются.

— А ты типо к ним не относишься?

Хмыкает. Он часто вертится с Резниковыми, Филатовым, Грехом. Компашка на весь город прозвенела. Особенно первые. Младше нас на года два, а чудят так, что глаза выпадают.

— Нет. Я типо сам по себе.

— Этот?

Прищуриваюсь, когда въезжаем на территорию элиты. Все блестит. Асфальт будто по линейке залит. Особнячки, как красивые кукольные домики. Ни одного изъяна.

Здесь и воздух наверняка единороги напукали — с волшебством. Даже дверь открывать не хочется.

— Этот. Крайний домишко, — указывает на высокие кованные ворота. — Вот тот. Близко подъезжать не буду. Охрана. Лучше не светиться. Мы же все равно на разведку?

Киваю. Майоров останавливает тачку около соседнего дома в тени высокого дерева. Вряд ли оно нас скроет. Детка у него нормальная, но здесь смотрится инородным предметом. Будто кто-то плюнул на зеркальное лобовое.

— И что ты будешь делать?

Артём откидывается на спинку сиденья. Смотрит на ворота и водит указательным пальцем по подбородку.

— Оценю масштаб трагедии.

Для начала.

Кивает. Вместе рассматриваем территорию.

Все банально — двухэтажный дворец, шикарный дворик, высоченный забор. Будки охраны не видно, но она точно есть. Майор врать не станет. Да и эта гнида точно печется за свою безопасность. Мимо нас проезжает знакомый тонированный джипарь. ТОТ САМЫЙ. На шею словно петлю закидывают и резко стягивают. Выпрямляю спину. В руку отстреливает болью. Кривлюсь.

Джип тормозит у ворот. Никаких больше движений. Первым в обзор попадает мужик. В рубашке и классических брюках. Бритый затылок маячит перед глазами. Шумно тяну воздух через нос. Демон во мне требует справедливости. Кровь за кровь. Сжимаю кулаки.

Водила открывает пассажирскую дверь. Из салона выпархивает блондинка. Кожаные штанишки облепляют ноги и задницу. Тонкая талия открыта. Короткая дутая жилетка расстегнута. Под ней светлый еле заметный лонг. Волосы собраны в хвост, который качается из стороны в сторону при каждом её движении. На ногах фирменные кроссы.

2. Папины управленцы

POV Маргарита Ахметова

«Добро пожаловать в очередную клетку!» — первая мысль, которая меня посещает, когда под ногами наконец-то появляется твердая опора.

— Дом, любимый дом, — вслух вырывается совсем другое. Владимир усмехается, открывая багажник, чтобы вытащить все мои чемоданы. Перелёт был тяжелым. Я не могла уснуть. Поднимаю голову вверх и щурюсь от яркого солнца. Весна стремительно подходит к концу. Впереди три месяца в «раю».

Шумно выдыхаю, пока папина правая рука пыхтит, вытаскивая из багажника последний чемодан.

— Почему он за город переехал?

Рассматриваю кованные ворота. Глухие. Высокие. Кажется, под ними и щели нет. Красивые узоры с вензелями. Засматриваюсь. По обе стороны две высокие колонные. Кованная калитка с козырьком. Выше виднеется второй этаж особняка, вокруг которого возвышается высокая кирпичная изгородь.

Колючей проволоки сверху не хватает.

— Этот вопрос не ко мне, Рита, а к Тимуру Тагировичу.

Ну… На другой ответ я и не надеялась.

Обреченно выдыхаю и достаю из кармана телефон. Включаю камеру, навожу на себя в самом выгодном ракурсе — наклоняю голову набок, складываю губы «уточкой». Чи-и-из-з-з! Делаю несколько снимков с красивыми воротами на заднем плане. Как обычно никакой конкретики в деталях, а то папа надает по сладкой жопке. Убираю телефон обратно в карман. Улыбка стекает одновременно с этим движением. Владимир вопросительно поднимает брови. Хотя бы они у него есть. С волосами вот проблема. Брит наголо. Сам, как та кирпичная стена, — огромный. Рубашка с брюками на этом угрюмом мужчине смотрятся инородно. Ему бы ствол в руки и кожанку на плечи, чтобы по швам трещала. Зубочистку в зубы для пущего эффекта.

— Каждый свой шаг постишь?

О-о-о, он такие слова знает? Иду за правой рукой к калитке.

— Этот вопрос не ко мне, Владимир, а к Тимуру Тагировичу.

Вторю тем же тоном, что и он. Усмехается. Открывает. Пропускает меня вперед.

— Зараза. Ни капли не изменилась.

— Вирусы, дядь Вов, мутируют со временем. Все логично.

Смотрю по сторонам, ступая по светлой плитке. Владимир тащит на себе все мои чемоданы и не гнется под их тяжестью. Замедляюсь. Справа от нас крытый навес.

— Там гараж, — заметив мой взгляд, поясняет правая рука. — Галя тебе экскурсию проведет.

— Галя?

С недовольством иду за ним. Территория огромная. Дом тоже. Я бы с удовольствием прогулялась одна.

— Галина Викторовна тут вроде экономки.

— Умывальников начальник и мочалок командир.

— Хах, лучше и не скажешь.

В дом входим не с парадной стороны, а лисьими тропами через кухню. Величественную и светлую, как, видимо, все в этом доме. Около плиты крутится полноватая женщина в возрасте. В форме — коричневом платье с короткими рукавами, высоким горлом. Фартук. Чепчик. Нос картошкой. Вдыхаю и блаженно прикрываю глаза. Пахнет потрясающе.

— Суп-пюре, как ты и заказывала, — Владимир подталкивает меня вперед.

Кухарка не обращает на это никакого внимания. Занимается готовкой. Я подмечаю, с какой стороны находится холодильник. Надеюсь, на нем нет замка или камеры слежения, потому что бессонница — мой враг, а зажор в ночное время — её сиамский близнец.

Идем по коридору к лестнице. Владимир точно знает, куда меня вести, а я лишь шею вытягиваю, как гусь на день благодарения.

— Твои хоромы, Зараза Тимуровна, — распахивает передо мной последнюю дверь справа. — Прошу!

Включаюсь в игру и отвешиваю поклон правой руке. Прохожу в выделенную мне комнату. Застываю посреди нее. Осматриваю свои временные владения. Большое окно с тонкой занавеской, лавандовые портьеры. На вид очень легкие. Около окна кровать овальной формы на пьедестале с высоким изголовьем. Напротив у стены тумба с плазмой. Чуть подальше перегородка с полками в виде пчелиных сот. За ней стол, лавандовое кресло. Слева оборудована зона для съемок. Штативы. Разные элементы декора. Дверь, как я понимаю, в ванную. Снова смотрю на кровать и выше. Правая бровь изгибается.

Над кроватью зеркальное покрытие и люстра величиной со стол. Состоит из нескольких ярусов. Стеклянные листочки. Много лампочек. Залипательно.

— Располагайся. Если что-то захочешь, то обращайся к Галине.

Владимир ставит чемоданы. Пока я рассматриваю комнату, успевает уйти. Прохожу к столу. На нем ноутбук. Пара ежедневников ручной работы. Стучу по ним ногтями.

После самолета хочется принять душ. Снимаю жилетку и кидаю её на кресло. Снова осматриваюсь. А где, мать вашу, шкаф?

Прохожу в зону для съемок. Скольжу подушечкой пальца по штативу. Из груди вырывается тяжелый вздох. Я думала, что три месяца станут для меня отдыхом, но «работа» продолжается.

— Маргарита Тимуровна, — вздрагиваю от стального женского голоса за спиной. У двери стоит высокая женщина в очках. Волосы с сединой убраны в пучок на затылке и затянуты черной ленточкой. Серая юбка до колен. Синяя блузка. Туфли лодочки. Угрюмая физиономия.

— Галина Викторовна, — не вопрос, конечно. Управленец на лицо.

— Пришла узнать, не нужно ли вам что-то?

Кривлюсь. Ненавижу всю эту чертову официальщину! Не нужно ли вам что-то? Мысленно её пародирую.

— Звоночек нужен.

Хмурится.

— Звоночек?

— Да, — мило улыбаюсь, — чтобы я на него нажимала, бриньк-бриньк, и вы уже здесь.

Поджимает губы. Они превращаются в две тонких полоски. Что поделать, Галина Викторовна? Не нравятся мне папины управленцы. Они у него все на подбор — высокомерные, исполнительные и непробиваемые. Сдают с потрохами за любую мою маленькую шалость.

— Как скажите.

Киваю. Я же знаю — исполнительные.

— Вам Тимур Тагирович оставил расписание в ноутбуке. Просил, чтобы вы сразу посмотрели.

— Что, простите? Расписание?

— Именно так я и сказала, — сдержанно указывает на ноутбук. — Зинаида уже накрывает на стол. Владимир сообщил, что вы голодны.

3. Не благородный зверь

POV Дмитрий Шумов

— Уверен?

Запарил Майоров. Шумно выдыхаю. Мозги в кашу от мыслей, которые весом с бетонную плиту, — давят на черепную коробку. Скидываю в сумку свои вещи, пока друг стоит дверях и смотрит на «начало» моей взрослой жизни.

— Уверен.

— Ты бы хоть мать подождал, а то не по-людски как-то…

Знаю, но и она с нами не по-людски без особых сожалений. Где-то на границе сознания понимаю причину, только принять ее не могу. Шмотки сбросаны. Кидаю следом стилус и допотопный айпад. Полностью упакован. Можно отчаливать.

— Отец твой не против, что мы хату его кореша оккупируем?

— Нет. Я сам хотел лето там тусоваться, но тебе нужнее.

Киваю. Кидаю сумку на плечо и бегло осматриваю свою комнату. Кажется, что вот вчера Ава ко мне под бок ложилась, пугаясь темноты. Шумно тяну воздух через нос. Идем к выходу. Я теперь тупо пассажир. Нужно срочно найти вариант, чтобы катать свою задницу. Тёмыча постоянно дергать нельзя. У него своя жизнь есть. Чем мог, тем помог. Дальше я сам.

— Холодильник пустой, — инструктирует по пути, — постельное есть. Грязное я кинул в стиралку.

Усмехаюсь. Понимаю, что хату друг уже использовал по назначению.

— Че? — скалится довольно. — Свобода — дело такое. Надо каждый день проживать по максимуму.

Не осуждаю. Самому пора скинуть пар, хотя бы через секс, иначе башка взлетит к черту.

— Прибыли, — глушит мотор.

Райончик не вышка, но и не окраина, где вечный беспредел. Квартира на первом этаже — двушка. Маленькая кухня. Гостиная со скромным набором мебели. В спальне только большая кровать и шкаф. На окнах вместо занавесок жалюзи. Уютом здесь и не пахнет.

— Дядь Гриша холостяк.

Я уже понял. Кидаю на пол свой скромный туясок и иду в самую главную комнату. Кухня. Холодос и правда пустует. Надо срочно сгонять в ТЦ и купить продукты. Раньше мама суетилась около плиты. Теперь придется самому осваивать новую профессию.

— Держи, — Артём протягивает ключи, — обживайся.

— А сам куда?

Пожимает плечами.

— Лето. Заморочек с местом не будет.

Согласен. Там хоть за углом устраивай разврат. Ничего не отморозишь.

— Скажешь, что задумал?

— Ничего ещё.

Вру. Есть у меня мысли, но Майору они точно не зайдут. Он, конечно, далеко не целомудренная дева. Только девочку просит не трогать, а как мне не трогать, если весь план теперь на ней выстроен?

— Ладно. Вечером заеду.

Скрипит зубами и уходит. Желудок скручивает. Мне бы пожрать чего-нибудь…

Сгребаю ключи. Пока иду до ближайшего торгового центра, смотрю, сколько бабла у меня осталось на карте. Не густо…

Вечерком нужно заглянуть к Янкевичу. Любая подработка сейчас не помешает. Затариваюсь необходимым. Хватит на несколько дней. По-быстрому строгаю салат из овощей. Жарю мясо. Сворачиваю в лепешки. Завариваю чай. Сажусь за стол и совмещаю приятное с полезным.

Открываю профиль девчонки, которую мы сегодня видели. Лента пестрит красивыми фотками. Про лицемерные банальные фразы и говорить нечего…

Медленно жую и изучаю дочку сволочи, которая разлучила меня с Авой.

Внутри гадко становится. Не по мне — использовать людей, но с тварью нужно его же методами.

И блондиночку мне не жалко. Видно, что избалованная и ничем не обремененная блогерша.

Приближаю фотку, которую она запостила сегодня. Другая геолокация.

С чего бы?

Внимательно рассматриваю ещё несколько снимков. Есть реклама брендовой одежды. Остальные без особых деталей. Разные города.

Задумавшись, смотрю количество подписчиков — ДО-ХРЕНА. Подписок — зеро.

Интересно. И как мне её искать прикажете?

Убираю телефон в карман штанов и заканчиваю со своим перекусом.

Информации бы о ней побольше.

Собираюсь в «Дракон». Кроме Олега там есть пара личностей, которые помогут нарыть сведения по-братски.

Добираюсь быстро. Здесь недалеко. На входе здороваюсь с охранником. Вечером обычно в клубе аншлаг. Желающих посмотреть на мордобой всегда хоть отбавляй.

Олег держит под крылом многих пацанов. В основном отбитых на всю голову, как я.

По пути устаю жать всем руки.

Чтобы сильно не светить лицом в зале, сразу иду к Антохе. Антон Бесов — правая рука Янкевича. Если очень хорошо его попросить, то добудет инфу или наведет на того, кто сможет это сделать. Сидит в тренерской, крутит между пальцев сигарету. Вид задумчивый. Скупо кивает на мое приветствие.

— Из больнички и на ринг?

— Не берут.

Усмехается.

— От меня что хочешь?

Размыто объясняю суть проблемы. Без имен. Слушает внимательно, достает телефон.

— Цифры запиши, — диктует, — Арсений Громов.

— Проверенный?

— Свой. Гондон ещё тот, но по части поиска рубит. Там не голова, а кладезь золотых извилин.

— А сам ты че? В отставке?

Достает зажигалку, прикуривает. У меня рот затапливает слюной. Это гребаная злость играет на плохих привычках.

— А я, Шум, по более весомым персонам, а не по девочкам. Если захочешь пробить кого-то на зоне, то вэлком, — выпускает дым, протягивает мне.

Принимаю. У меня, сука, стресс. Втягиваю в себя отраву. Обжигает все дыхательные пути. Задерживаю в себе. Курить — не моё, но сейчас хочется перебить совесть любыми способами.

— Олег на ринг тоже не пустит. Можешь не пытаться. В этом наш папка не пробиваемый.

Знаю, поэтому и не пытаюсь.

Хотя бой мне бы сейчас не помешал… или секс. Желательно на всю ночь и по жестче.

— У тебя есть знакомые в автосервисе?

— Всё-таки решился?

Аэрография — тема, но я не вписывался из-за нехватки знаний. Прошлым летом знакомый Беса запихал на курсы. Теперь создаю эскизы в проге. Хочется увидеть их на капоте, а может на крыле какой-нибудь красотки.

— Подработка нужна и срочно.

Понимающе кивает. Тушит окурок в кружке с чаем. Тут не спортивный зал Аристарха. Люди проще.

4. Наивный взрослый дяденька

POV Маргарита Ахметова

Смотрю, как перед моим носом появляются столовые приборы.

Вздыхаю.

Сутулюсь, ожидая хозяина торжества.

Я уже неделю нахожусь здесь. Галечка, «самая милая» женщина на свете, не дает мне расслабиться.

Я думала, расписание глупая шутка, но оно есть!

Каждый день одно и то же!

Я просыпаюсь в шесть часов утра, спорт, душ, завтрак, съемки, обед, курсы, бассейн, ужин, душ, спать, и всё!

Меня даже в город не выпускают. Прогулки перед сном исключительно вокруг дома. Максимальный отдых на больших качелях в беседке.

Отец если и появляется в доме, то в то время, когда я его не могу увидеть и соплю в подушку.

Еда вкусная, но раздражает.

Я хочу хоть каплю свободы, а ей мне упорно не дают.

— Здравствуй, Рита, — вздрагиваю, когда на плечо ложится тяжелая ладонь, а к щеке на мгновение прижимаются теплые сухие губы.

Краткий миг отцовской любви…

Он идет к своему месту — напротив меня. Огромный стол. Между нами расстояние, словно мы враги, а не отец с дочерью. Метра три, наверное. Не понимаю, зачем тут такая столовая, если нас всего двое?

— Как тебе комната? Все понравилось?

Приступает к трапезе и ведет непринужденную беседу. У меня рот открывает от возмущения.

Ну… это нормально?

Мы с ним виделись последний раз во время моего звонка через чертову камеру телефона!

Я и объятий не заслужила?!

— Пап, ты серьезно?

Темная бровь взлетает вверх. Удивлен. Делает вид, что не понимает.

— Я неделю здесь, а ту только появился…

— Дела были.

Как с партнером по бизнесу разговаривает — холодно, без эмоций…

Та-а-ак…

Медленно выдыхаю.

— Галина Викторовна сказала, что мне нельзя выходит из дома.

— Нельзя.

— Почему?

— Ради твоей же безопасности.

Спокойно ест, пока я смотрю на него. С ленцой даже, будто около него ползает маленькая букашка.

Ради безопасности… О его помешанности я знаю не понаслышке. Весь периметр в камерах видеонаблюдения. Охранник сидит в кабинете. Я и ванную свою проверила. Вдруг и там натыкали.

— Меня здесь никто не знает…

— Ты — моя дочь. Тебя все знают.

Отпивает из стакана. Я перевожу взгляд на свой. Внутри все клокочет. Хочется закатить ему сцену, да такую, чтобы стены этого дома зазвенели. Молча проглатываю. У меня друга цель — я хочу в город. Погулять, пройти по магазинам, купить себе вредного кофе с убийственным десертом… Эх, мечты…

— Мама сказала, что я буду отдыхать.

— А ты не отдыхаешь?

— У меня каждый день подъем в шесть утра, и съемки…

— В здоровом теле — здоровый дух. Ты же сама хотела быть моделью. Передумала?

— Пап…

Тяжело вздыхает. Наконец-то перестает есть. Они с мамой давно по разные стороны баррикад. Развелись, когда я была совсем мелкой. С тех пор мой девиз — «по городам».

— Я нормально жить хочу.

— Нормально, по-твоему, как?

— С друзьями, например, встретиться.

— Ты — Ахметова. У тебя в принципе не может быть друзей.

— Издеваешься?

Складываю руки на груди, откидываюсь на высокую спинку стула. Царевна, блин…

Ахметова по паспорту, а по внешним данным больше на Иванову смахиваю.

У папы черные волосы. Карие глаза. Он статный. Высокий. Даже в свои сорок пять выглядит будто ему тридцать. Ни седины. Ни морщин.

Ну ладно, переборщила.

Есть морщины, но мало.

Подтянут. Красив. Холост.

Хоть сейчас анкету на сайт знакомств отправляй.

Я со своей бледной кожей, светлыми волосами и голубыми глазами рядом не стою. Мы — с разных планет.

Он говорит, что я мамина копия. Но и там промах.

Мама тоже темненькая. Не такая породистая, как папа, но…

— Не издеваюсь, Рита. Первое, что в тебе видят при знакомстве, — фамилия, а она говорящая.

— У тебя ведь есть друзья.

— Я — мужчина.

— Заметила.

— Ты — женщина.

— Будешь озвучивать очевидные факты?

Скрипит зубами. Взгляд становится колючим. Прищуривается.

— У меня друзья — проверенные годами и не только, товарищи.

— Я тоже хочу себе проверенных товарищей.

Наклоняет голову. Кажется, я слышу его злое дыхание. Зараза, я знаю.

— Двадцать первый век на дворе, пап. И мне, если ты забыл, уже есть восемнадцать. Почему я не могу из дома выйти?

В ответ очередной тяжелый вздох.

— Хорошо, — берет в руки вилку с ножом. У меня уголки губ ползут вверх, но тут же опускаются. — Я найду тебе хорошую компанию.

— Что?! Ты мне друзей выбирать будешь?!

Это уже не смешно! Подскакиваю. Ножки королевского стула неприятно скрипят по паркету.

— Сядь.

— Нет.

Разворачиваюсь и иду к выходу. Механизм внутри ломается. Я итак долго работала, как швейцарские часы. Сейчас раздается громкий хруст, сыплются важные шестеренки.

— Сядь и поешь, Рита! — приказывает, и, честно, у меня от грозного тона табуном мурашки по коже пробегают.

— Сыта! — с силой хлопаю дверью. В ушах звенит, пока поднимаюсь в свою комнату. Закрываю дверь на замок. Хватаю наушники и сажусь на широкий подоконник. За окном темно, но фонари освещают улицу. Четко вижу дорогу. Здесь нет шумного движения. Тихо и БЕЗОПАСНО!

Затыкаю уши, но музыку не включаю. Наблюдаю за тем, как расходится рабочий люд. Около девяти приезжает Владимир. Смотрю на джип, и в голову приходит бредовая идея. Скидываю наушники, быстро переодеваюсь в черный комбинезон. Мне нужно было сделать несколько снимков в нем для спонсора. Заплетаю волосы в косу, запихиваю ее под кепку. Плохо держит….

Фиксирую невидимками. Отключаю звук на телефоне. Убираю в карман. Темные кеды на ноги. Идеально.

Высовываю нос из комнаты. Никого. Крадусь на цыпочках к лестнице, избегая зон видимости камер.

Я не только зараза, но и наблюдательная девочка.

Глажу мысленно себя по головушке.

5. Зараза

Благодарю всех за внимание к моей истории)

Буду очень рада, если нажмете на звезду и поддержите мое начинание) Звезда - бесплатная помощь автору продвинуть его детище) Вам не сложно, а мне приятно;)

Продолжаем ежедневные проды? По две главы стараюсь скидывать, а от вас реакции нет.

_________

POV Маргарита Ахметова

— Я жду.

Картина маслом — я, правая рука отца, безлюдная тихая ночь, обочина дороги, стыд и страх в одном флаконе.

— Рит, ты понимаешь, что мне Тимур.. Кх-м, Тагирович намотает… усы на кулак.

— Понимаю.

— И какого черта лысого меня так подставляешь?!

Черт лысый прищуривается, а я прыскаю со смеху, но тут же спохватываюсь.

— Извини, — и глазки строю самые наивные. Включаю образ блондинки на полную катушку.

Владимир цокает.

— Свалилась ты на мою голову… Садись в машину, — указывает на джип, который сливается с ночью.

— Зачем?

— И как ума хватило незаметно из дома выйти, — недовольно себе под нос, — домой повезу.

— Ну дядь Вов… — хнычу.

— В машину, я сказал. И не заставляй меня применять силу.

Глаза в глаза. Недолгое зрительное сражение, в котором выигрывает стальная выдержка правой руки папы. Чтож… Опустив голову и плечи, иду к джипу. Открываю дверь…

— Спереди садись, чтобы видел глаза твои бесстыжие.

Скриплю зубами и безжалостно хлопаю дверью, обхожу автомобиль и сажусь на пассажирское сиденье рядом с водителем, который бормочет ругательства. Может, думает, что у него тихо получается? Я все оттенки и краски нецензурной брани улавливаю. Впитываю. Фиксирую в сознании. Владимир разворачивает машину, а у меня все внутренности сжимаются. Даже глотка воздуха сделать не успела…

— Тимур Тагирович меня никуда не пускает, — отворачиваюсь к окну, глядя на мелькающие в нем фонари. — У меня даже подруги нет. Только наряды вот эти, — нервно дергаю за ворот комбинезона, — и Галина Викторовна с распорядком дня. Восемнадцать два месяца назад исполнилось, а я в туалет под конвоем хожу.

Про отношения вообще молчу. Когда были на отдыхе с мамой, разговаривала с девочкой одногодкой. У нее и парень, и насыщенная сексуальная жизнь имеются, а у меня из опыта только куча дик пиков в директе. Сейчас даже поблагодарить отправителей хочется. Их стараниями я хотя бы представляю, как выглядит мужское достоинство.

— Я твои горести, Зараза Тимуровна, вижу, но и ты пойми — у меня работа.

Киваю. Настроение падает на отметку минус миллион. Вожу подушечкой пальца по стеклу. Несколько минут дороги, и я вновь окажусь в своей «золотой клетке». Особо не впечатляюсь тому, что машина останавливается, ведь на заднем сиденье начинает орать гаджет Владимира, и продолжаю оставлять ему наоконную живопись. Уверена, что он сообщит отцу о моем позорном побеге.

— Говори, — прижимает телефон к уху. — Так срочно? — хмурится, поглядывая на меня. — Ладно. Скоро буду.

Не выдерживаю, конечно, поворачиваю голову к Владимиру и вопросительно поднимаю брови. Из-за козырька кепки вряд ли видно. Папина правая рука шумно выдыхает и снова разворачивает машину.

— Съездим в одно место по-быстрому, и домой отвезу.

Губы разъезжаются в улыбке, но я тут же поджимаю их и хмурюсь. Радостью затапливает. Довольно подергивая ногой, смотрю в окно на ночной город. Нереально красивый вид — яркие неоновые вывески, переливающиеся огни, слабый поток транспорта и море порочных удовольствий, которых я не попробую из-за отцовского надзора за моей безопасностью. Я хочу хоть немного побыть на воле.

— В машине посиди. Я скоро вернусь, — командует Владимир, когда глушит мотор. Мы возле какой-то шиномонтажки. По крайней мере так написано на входе в двухэтажное здание. Район тихий и… страшный почему-то.

— Можно с тобой? Я молчать буду. Ну пожалуйста, — складываю ладони в молитвенном жесте, но дядь Вова отрицательно качает головой.

— Нет, Рита. Не хватало ещё тебя таскать по таким местам, — открывает дверь и замирает. — Или лучше тебя связать, чтобы быть спокойным?

— Да никуда я не денусь, — складываю руки на груди и таращусь в лобовое стекло на Владимира, который с важным видом обходит джип и скрывается в здании.

От обиды хочется плакать. Горько и громко, чтобы все слышали, как мне плохо. Но я соплю от злости и часто моргаю. Ничего подобного! Я в детстве не была плаксой и сейчас такой не стану!

— Подышу свежим воздухом. Должна же у меня появиться причина выбраться отсюда, — шепчу себе под нос, открывая дверь.

Первым делом втягиваю в себя уличный воздух. Пахнет краской и летом. Блаженно улыбаюсь. Мне нравится это время года. Смена места жительства и надежда на то, что все будет иначе…

Тихо прикрываю дверь. Оглядываюсь по сторонам. Тени деревьев. Парочка фонарей. И большое поле для открытий.

Куда же ты пошел Владимир? И зачем?

Не к той ли, которая раздвигает ноги перед Тимуром Тагировичем?

Личная жизнь папы меня, конечно, не касается, но неприятно, когда случайно слышишь о ней. После мамы он так и не женился. Женщин я с ним не видела. В дом тем более не приводит. И я думаю, что у него много вариантов. Отец у меня видный и богатый. Любая вцепится. Так мама говорит, и я с ней согласна.

Прикусив губу, крадусь к двери, за которой скрылся Владимир. Она немного приоткрыта. Слышны мужские голоса и звон инструментов.

Вздыхаю разочарованно.

Отхожу от двери. Вдоль стены медленно вышагиваю, рассматривая окрестности. Неподалеку вижу хиленький заборчик. Там тоже голоса. Оглядываюсь. Никого.

Я же одним глазком гляну и сразу в машину вернусь. Не заметит.

Слыша только свое громкое дыхание, крадусь к цели. Вот и забор! За ним задний двор шиномонтажки. Несколько машин. Над ними светит тусклый фонарь. Рядом стоят двое парней, разговаривают и тихо посмеиваются.

Ничего интересного, но я почему-то придвигаюсь ближе к забору, включая органы слуха.

6. Щелевое проветривание

POV Дмитрий Шумов

Бывает же такое…

Яйца придавливает не только забором, но и девчонкой, на которую я должен открыть охоту. Смешно. Ну и кто из нас сейчас жертва?

— Шум? Ты там цел? — доносится сбоку голос Майора, а я глаз отвести от её лица не могу. Из-за кепки половина скрыта тенью. То, что я сейчас вижу, привлекает внимание. Полная нижняя губа и белые зубки, которые её яростно терзают. Заметен блеск глаз. Цвет не различишь, но я помню, что они голубые. — Иди-ка сюда!

Тёмыч подхватывает Ахметову под руки. Как пушинку перемещает в пространстве и ставит на ноги. Помогает откинуть в сторону гнилой забор, подает руку, дергает вверх. Поднимаюсь. Не хило так приложило. На старые дрожжи, как говорится. В руку отдает тупой болью. Кривлюсь и потряхиваю ей, чтобы прогнать гадкие ощущения.

— Больно? — стреляю в девчонку взглядом. И какого черта ты тут делаешь?! — Извини…

Голос у нее приятный. Низкие хриплые нотки. Совсем не сочетается с тем, что я представлял. Хмурюсь. Мне эта встреча совсем не на руку. План не готов. Детальной информации пока нет. Тот Арсений и правда гондон фирменный, но мы вроде договорились.

— Не ударилась?

Спасибо маме за врожденную заботу о слабых… Скриплю зубами.

Рита открывает рот, но Тёмыч усмехается и указывает пальцем в район её задницы.

— Там гвоздей полно. Мы Михе давно говорили, чтобы территорию огородил чем-то повесомее гнилого штакетника.

Не сразу догоняю, что его так смешит. Понял же, кто перед ним, и что степень моего «везения» зашкаливает. Поворачиваю голову. Кепка закрывает глаза Ахметовой. Взгляд ниже. Тело зачет. Обтянуто темной тканью. В связи с нехваткой секса в жизни моё тут же с ним резонирует. Рита начинает себя рассматривать. Тёмыч прикрывает рот рукой. Я сам поджимаю губы, чтобы в голосину не заржать, потому что одна ягодица у барышни полностью оголена.

— Ой… — кладет руку на ту часть. — Ой-ой-ой… Во дела… — начинает крутиться, чтобы прикрыть её. — Как же так…

Запинается бедовая и летит четко мне в руки. Талия у нее тонкая. Сжимаю пальцами, а она дергается. Ребром козырька от кепки попадает мне в переносицу. Тс-с-с… Кривлюсь. Кепка от нашего столкновения взлетает вверх и падает на землю. Широко распахнутые глаза привлекают внимание. Она ниже меня почти на голову, хотя на фотках выглядела высокой моделькой. Не моргает и, кажется, не дышит. Тонкие пальчики сжимают мою бицуху. С шумом втягиваю кислород через нос. Вкусно пахнет девочка — сладко. Похоже на ваниль. Тёмыч поднимает кепку, пялится на её задницу, и меня прошибает идиотскими совершенно неуместным собственническим чувством.

— Глаза, Майор! — рычу на друга. Тот с кривой улыбочкой подает кепку Рите. Она не спешит её забирать. Взгляд на Тёмыча, на меня, на свои руки, которые продолжают сжимать мои предплечья.

— Артём, - кивает ей. — Можно и Майор. Я не обижусь, — подмигивает.

— Рита. Можно Зараза. Я не обижусь.

Улыбается ему. Это не фотка, а живой человек. Одергиваю руки, забираю кепку и вручаю ей. Растерянно и заторможено убирает от меня свои шаловливые пальчики.

— И что ты тут делаешь, Рита?

Визуально передаю Майору, чтобы он свалил и предоставил мне возможность разбираться с проблемой.

— Так… — начинает, опуская кепку вниз, заводит её за спину, прикрывает оголенную ягодицу.

— Мне позвонить надо, — Тёмыч стучит по карману, в котором лежит телефон. — Скоро вернусь.

Вместе смотрим, как Майоров оставляет нас наедине. Рита хмурится, но выражение лица мгновенно меняется. Милая улыбочка. Высоко вздернутый курносый нос.

— Так… Гуляла я.

— Гуляла?

— Угу.

— По забору?

— По забору, — торопливо кивает. Хмурюсь, не произнося ни слова. — Ни разу не видел, как кошки по забору ходят? Лапками, — указательным и средним пальцами свободной руки показывает.

Губки вытягивает. Смешная.

Но жертва. Концентрируюсь на этом, а не на красочном образе, который ассоциативно всплывает в моей голове. Тело, обтянутое черным латексом. Ушки на голове. Ногти-коготки. Уф-ф-ф…

— Ты не представился.

— Дмитрий.

— Димочка значит.

— Дима, — поправляю.

Обычно триггерит от уменьшительно-ласкательного, если его произносит не близкий мне человек, но тут по венам ток идет. Странное, сука, ощущение, но приятное.

— Я и говорю, Димочка.

Наивно хлопает глазками. Что это? Флирт в чистом виде? Или дурачится?

— У тебя, Димочка, случаем иголки с ниткой нет?

Брови ползут вверх, пока она интенсивно так кусает свою нижнюю губу. Без сексуального подтекста. Скорее на нервах это делает, а у меня в штанах становится тесно. Дожил, Шум…

— Извини, я не швея мотористка.

— А может…

Договорить она не успевает.

— Рита?!

Мужской голос со стороны основного входа в шиномантаж. Глаза Ахметовой округляются, походя на чайные блюдца. Она начинает хватать ртом воздух, будто задыхается. Взгляд мечется по периметру.

— Рита?!

Втягивает голову в плечи, хватает меня за руку и тянет за собой в тень. Прижимается спиной к стене здания и сжимает пальчиками мою толстовку на груди. Если кто-то сейчас пройдет мимо, то увидит лишь мою спину, но она этого не знает и трясется, как кролик, заставляя мое тело вибрировать в ответ. Что, бля, за новомодное явление?

— Отец?

С глаз, в которых агонизирует страх, спускаюсь к губам.

— Тсш-ш-ш, — укоризненно, — нас услышат.

Интересно…

— Рита? Куда ты делась, Зараза Тимуровна?! — голос ближе.

Ахметова крепко зажмуривается, а я, как идиот, наблюдаю за тем, как она кончиком языка проходится по истерзанным зубами губкам. Когда твое тело прижато к другому аппетитному телу, реакции не избежать, а если учитывать моё длительное воздержание, то тут все химические и физические реакции задействуются. Сглатываю, пытаясь переключиться на что-то отрезвляющее и направляющее стрелку часов в штанах на пол шестого.

7. Хотела, Рита, друзей

POV Маргарита Ахметова

— Рита? Что с твоим лицом?

— А? — заторможено реагирую на слова отца. Он сидит напротив меня, прищуривается. Сегодня меня удостоили великой чести — совместный завтрак с Тимуром Тагировичем. Я обязана радоваться, но ночь оказалась бессонной, и мои мысли постоянно уплывают к тому парню. Димочке.

— Ты не сосредоточена. В чем дело?

Выдыхаю с шумом. Взгляд падает на тарелку с овсянкой. В ней дольки клубники и кружочки банана. Мне нравится такой вкус. Сверху шоколадная арахисовая паста без сахара. Это немногое, что заходит мне из правильного питания.

— Тупею от счастья, батюшка.

— Что?

— Четыре стены, я и Галина Викторовна, — обрисовываю ему ложкой в воздухе, — меня счастьем накрывает, и я становлюсь очень глупенькой без выходов в социум.

— Рита-а-а, — тянет на выдохе. — Я же сказал, будут тебе друзья.

Фыркаю. Аппетит пропадает. Я не хочу, чтобы мне выбирали друзей.

Они должны появляться при разных обстоятельствах. В кино столкнулись, в парке… Или на заборе. Подкидывает несменная шизо. Ну да… Или на заборе. А что тут такого?

У меня вот навыки общения вживую совсем отсутствуют. И травма теперь психологическая из-за отказа парня. Он мне даже свой номер не дал. Почему?

Не понравилась?

Я полночи крутилась перед зеркалом. Что не так? Красивая же. Знаю.

Но дурочка от природы — снова шепчет злосчастная.

И небольшая царапина на ягодице тому подтверждение.

Ковыряюсь ложкой в каше, переворачивая кружок банана.

Завтрак уже не кажется мне очень вкусным. Я вновь окунаюсь в темноту взгляда Димочки. Язык не поворачивается назвать его Димка или Дмитрий. Освещение, конечно, не позволило рассмотреть цвет его глаз, зато его губы меня очень впечатлили. Смотрела бы и смотрела, как они двигаются. Боже… У меня, видимо, возник фетиш.

Тяжело вздыхаю, потому что я ему не понравилась. Парням не заходят девочки, которые проявляют инициативу. Я в этом убедилась. Если бы оказалась по вкусу, то он сам попросил бы номер, а так… Возможность увидеться с ним снова растворяется в пространстве.

— Рита?

— А?

— Да, что с тобой такое? — отец нервно откидывает салфетку на стол и начинает меня рассматривать словно впервые видит. Ага. Я сама сегодня себя не узнаю. Обычно с энтузиазмом встречаю утро, но что-то сломалось вечером, и я не про забор. — У меня встреча через час. Успеешь собраться?

Ложка падает на стол. Поднимаю глаза. Что это значит?

— Возьму тебя с собой. Развеешься.

Рот у меня стремительно открывается, но вот звуков издать не могу. Реально с собой возьмет?

— Если будешь и дальше сидеть, то уеду один.

Подскакиваю.

— Сейчас! Я быстро! — бегу к двери, но разворачиваюсь и так же активно топаю к папе. — Форма какая?

— Все равно. Ни тебе переговоры вести, — усмехается, а у меня пальцы на ногах от радости подкручиваются.

Ур-а-а-а!

С топотом взлетаю на второй этаж. Через ванную пробираюсь в свою гардеробную и замираю, открыв дверки шкафа. Переговоры? Это же важно. Я не могу пойти туда в топе и джинсах, так? Прикусываю губу. Тогда платье, лодочки, высокий хвост, как я люблю. Сумка и полные труселя счастья. Улыбаюсь, глядя в зеркало. Вот бы ещё где-нибудь Димочку встретить…

Спускаюсь вниз и натыкаюсь на хмурый взгляд Владимира. Весь запал тут же расщепляется на атомы. Он ведь не сказал?

Перевожу взгляд на папу. Тот дает ему указания и стучит пальцем по циферблату часов. У меня резко влажнеют ладони. Я боюсь, если дядь Вова расскажет, то в моей комнате на окна установят решетки для полноты картины о пленнице. С выдавленной улыбкой подхожу к Тимуру Тагировичу, киваю Владимиру и жду, что небо обрушится на наш дом и сплющит меня в лепешку, но правая рука отца молчит и внимания на меня не обращает.

Иду за папой, сажусь в его черный Мерседес и складываю ручки на коленях, как примерная девочка. Не грех ей побыть за такие плюшки в виде глотка свободы. Сердце стучит все сильнее, когда мы выезжаем за пределы особняка. Папа за рулем, и это странно. С его статусом положено иметь водителя, и он есть. Хмурюсь, рассматривая уже знакомы пейзаж за окном.

Лучи солнца играют на лице, и мне хочется улыбаться, что я и делаю.

Папа усмехается, поглядывая в мою сторону. И пусть. От предвкушения сводит спазмом все внутренности. Радостью затапливает мягкие ткани. Я кусаю нижнюю губу все сильнее. Отец паркуется около здания с вывеской «Ривьера». Один из его ресторанов.

— И куда мне? У тебя переговоры? Сейчас? — тараторю, отстегивая ремень безопасности и выбираясь из машины.

Папа прищуривается, поправляет рубашку и без эмоций кивает.

— У тебя будет занятие, не беспокойся.

— Какое?

Шагаю за ним к входу в ресторан. Чуть не влетаю в спину, не замечая, что он остановился.

— Здравствуйте, — натыкаюсь взглядом на девушку моего возраста. Карие глаза. Слегка раскосые. Темные волосы. Смугленькая. Среднего роста. Рядом с ней статный мужчина в костюме. Цепкие глаза. Небольшая бородка. Похож на террориста…

— Рита, — папа подталкивает меня вперед, — знакомься. Это Роксана. Её отец — Рустам Ибрагимович.

Уголки губ пытаются подняться, но тут же опускаются, потому что в ответ мне лишь стеклянный взгляд. Не по своей воле сюда Роксана пришла…

— Вы можете погулять, пока мы обсудим все вопросы, — папа улыбается, а взгляд холодный.

Плечи тут же опускаются. Они со спутником Роксаны входят в здание. Мы стоим на месте. Она не спешит заводить беседу, а мне всегда некомфортно в молчании.

— Куда пойдем? — произношу с долей оптимизма. Все-таки хоть какая-то свобода. Может, с этой девочкой у меня получится подружиться.

— Ты сильно не радуйся, Рита, — усмехается горько, — далеко не уйдем, — кивает в сторону.

Я поворачиваю голову в том направлении и закатываю глаза. Да чтоб тебя, папа…

8. Димочка

POV Дмитрий Шумов

— Когда бросишь?

Майоров усмехается, опираясь спиной о спортивную тачку Резникова, достает из кармана пачку сигарет и начинает крутить её. Мы за городом на площадке. Ночной мегаполис манит огнями вдалеке. Сегодня Тёмыч участвует в гонке вместо Даниила Резникова. На какой хрен ему это надо, ума не приложу, но друг позвал с собой, значит буду топить за него.

— Не хочу бросать. Мне нравится адреналин и соперничество.

Губы Майора растягиваются в кривой улыбке, достает сигарету, прикуривает. Я еле сдерживаюсь, чтобы тоже разок не затянуться. После встречи с Ахметовой хочется перебить все ощущения. Желательно чем-то горьким и ядовитым, потому что ненормально смотреть порно-фантазии с её участием, а мой мозг стремительно генерирует развратные картинки. Зараза Тимуровна…

— Что решил? Рыбка сама приплыла к тебе в руки. Какие дальнейшие действия?

Пожимаю плечами. Майор все чаще спрашивает о том, как я поступлю с Ахметовой. У меня нет выбора. Из рычагов давления на Ахметова — лишь его дочь. Значит нужно её использовать. Сглатываю. Беру у Тёмыча сигарету и глубоко затягиваюсь. Аристарх меня закопает, если увидит.

— Она красивая, — задумчиво тянет друг, — и смешная.

Это намек на то, чтобы не лез к девочке.

— Понравилась?

— Мне нравится все, что движется, — ржет.

— Чего тогда впрягаешься за нее?

— Не за нее, — перестает улыбаться, — за тебя. Не хочу, чтобы тебе башню снесли.

Похвально. Меня меньше всего волнуют последствия. После аварии уже ничего не страшно, кроме отсутствия рядом Авы. И меня всего наизнанку выворачивает от неизвестности.

— Мать звонила?

— Ага.

— И?

— Пусть живет своей жизнью.

— Зря ты так.

Может быть. Только меньше всего хочется включать логику и устанавливать причинно-следственные связи. Какая она мать, если предала?

— Я погнал, — Майор хлопает меня по плечу, кидает окурок на асфальт и придавливает его носком ботинка.

Смотрю, как он садится за руль, выезжает с площадки. Гонки проходят внизу. Толпа зевак перемещается к перилам. Звон стекла, крики, смех. Отхожу в сторону, чтобы не сцепиться с кем-то, а я могу. Настоящий движ на трассе ниже смотровой площадки, и Тёмыч сейчас находится там в окружении плотоядных девиц. Ему нравится, как они облизывают его взглядом, а мне противно.

— Вечер добрый, — ко мне подходит Громов. Видок заспанный. С недовольством смотрит на веселящихся ребят. Договорились встретиться с ним на нейтральной территории, потому что прошлый раз мне не зашел. Наблюдать за ботаном, который лупит в экран компа как-то напряжно для моей нервной системы.

— Нарыл чего?

Опираемся руками о перила, смотрим вниз, как тачки с визгом срываются с места. Арсений трет переносицу. С ним сложно общаться. Много вопросов задает, лезет в душу.

— Нет, — криво улыбается, — лучше.

Что может быть лучше полезной информации?

— Скоро увидишь, — оглядывается.

Я на автомате делаю тоже самое. Ничего нового в глаза не бросается, кроме дорогой тачки, которая плавно въезжает на площадку. Прищуриваюсь. Громов отворачивается, накидывает капюшон от толстовки на голову.

— Меня не пали только.

— С чем?

Ну вот точно Бес сказал — гондон.

— Просто, бля, не называй меня по имени. Стою и стою, — рявкает.

Пиздец. Тоже мне кент деловой.

Уже хочу отвернуться, но дверь модной Бэхи открывается. Оттуда выпрыгивает парняга кавказской наружности. Какие-то девчонки кипятком в этот момент писают. Слышно по восторженному визгу.

— Тимур Зауров, — не глядя на тачку, комментирует Громов. — С ним сестричка, Роксана Заурова.

И точно. Тот открывает пассажирскую сзади. Подает руку темноволосой девчонке в длинной юбке и джинсовке.

— И? Больше информации можно?

— Обойдешься.

Нет, ну не сука ли?

Упираюсь локтями в бордюр, рассматривая эту парочку, и тут с другой стороны машины чуть ли дверь с петель не срывается. Брови ползут вверх, когда вижу знакомый профиль.

— Не понял… — даже голос на хрип переходит.

Улыбка Ахметовой освещает всю площадку. Обходит тачку и встает около Зауровых, которые тихо переговариваются. Выглядит на сотку из десяти. Кожаные штаны, корсет, каблуки. Волосы, как в первый день, когда ей увидел, убраны в высокий хвост. Вертит в руках кожанку. Твою же мать…

— Ахметов Тимур Тагирович и Зауров Рустам Ибрагимович стали компаньонами по бизнесу, — отдаленно слышу голос Громова. — Теперь их детки в одной лодке. Знаешь, чем это для тебя светит?

— Чем?

Если честно не догоняю. Причем здесь моя проблема? И как она связана с бизнесом Ахметова?

— Не тупи, Шумов, — усмехается, — как расширяются границы власти у богатых мира сего?

— Мы в шарады играем? — нервно через зубы выдвигаю.

Ржет.

— Зауров ищет жениха для своей дочери и блюдит, сука, за тем, чтобы она оставалась нетронутым одуванчиком.

— Че так агрессивно? Тебя интересует её цветочек? — усмехаюсь. Тот в ответ тихо матерится. Вон оно что…

— Не твое дело. За своим цветочком следи.

Скриплю зубами. Ахметова в нескольких метрах от меня. Смотрю только на нее. Другие почему-то мелькают размытыми пятнами. В висках стучит от напряжения. Она же давала телефон. Мог бы давно замутить встречу.

— Если не хочешь, чтобы Рита мимо проплыла, то поспеши. К тому же, — вздыхает, — теперь есть очевидная причина загрести под крылышко еще одну дочку.

Кажется, от его слов у меня глаза кровью наливаются. Да ну на хер…

— На себя он её не записал. Нигде не засветил. Скорее всего прячет.

— Есть идеи, как найти?

— Идея стоит напротив тебя. Только у нее есть возможность получить доступ к передвижениям папочки. В остальном я бессилен.

Молча перевариваю. Взгляд сфокусирован лишь на Заразе Тимуровне. Улыбается. Слишком солнечная девочка. Гадко становится от себя за то, что хочу с ней сделать.

9. На побегушках у Купидона

POV Маргарита Ахметова

— Кого-то знакомого увидела?

— А?

Мне кажется, я превращаюсь в умственно-отсталого человека. По щелчку пальцев, оп! И работа мозга резко меняется.

Фантазии нескольких дней плавно перетекают в реальность, и я теряюсь, потому что не знаю, что делать.

Ди-и-имочка… Димасик… Димулечка…

— Знаешь его?

Роксана тоже устремляет взгляд на Димочку, и у меня в груди все переворачивается, потому что после моих снов он просто обязан на мне жениться и стать рабом моих плотоядных желаний!

Щёки против воли выдают всю амплитуду эмоций, штормом проносящихся в теле. Горю, как Жанна д’Арк на костре. И есть за что. Сексуального опыта у меня нет, зато теоретического хоть отбавляй, и с момента нашего столкновения с «забором» меня не покидают яркие картинки из энциклопедии для взрослых. Картинки сменяются гифками, а там на подходе и полноценное видео монтируется. У-у-уф-ф-ф…

Свободной рукой начинаю махать около лица, чтобы сбавить градус температуры ошалевшего организма. Мало помогает. Как магнитом тянет к источнику моего помешательства. С трудом нахожу в себе силы стоять на месте. Нас и так с трудом отпустили. Не знаю, какими магическими способностями одарен брат Роксаны, но, когда я произнесла — Тимур Зауров, слово «нельзя» исчезло из лексикона моего любимого папочки.

С одной стороны, можно включить мозги и подумать, по какой причине?

А с другой, не все ли мне равно?

Я просто хочу свободы. Хотя бы на небольшой промежуток времени. Рокса в отличие от меня хмурая и не улыбнулась ни разу. Они с Тимуром постоянно перекидывались колкими фразами, а я надеялась, что меня не снесет волной их взаимной «любви». В такие моменты невольно задумываешься, а хотела бы я себе такого вот охранника на хвосте?

Нет, он безусловно симпатичный, но характер — бе-бе-бе.

— Знаю.

Ох, как преувеличиваю… Рокса вроде не заинтересована в знакомствах, но я почему-то хочу «пометить территорию».

— Мой парень, — она широко распахивает глаза, — будущий.

Легкая улыбка появляется на её губах. Ну вот, Рита… Вроде и печать поставила на Димочке, а внутри немножко гаденько. Вдруг у него девушка есть?

Неспроста же он меня продинамил с номером телефона.

— Хоть у кого-то парень есть, — отзывается с долью печали в голосе.

— Что тебе мешает?

— Сама поняла, что спросила? — усмехаясь, скашивает взгляд на Тимура, который разговаривает по телефону в нескольких шагах от нас. — Мне суженого папенька изволит выбирать.

— Ужас какой.

— Неужели? — криво улыбается, наводя меня на бредовые мысли. — Думаешь, тебе светит что-то лучше?

— Да. Почему ты смеешься?

Я хотела, чтобы Роксана от души повеселилась, но не в таком безумном формате. Когда мне не ясна причина хахатушек.

— Мне уже одного выгодного женишка выбирали.

О-о-о…

— И где он? Надеюсь, не там? — с наигранным ужасом на лице показываю указательным пальцем в небо.

— Нет. Пошёл против родителей.

— Хорошо же?

— Для меня нет. Папа теперь в поисках новой жертвы. Молюсь всем богам, чтобы это был хотя бы мой ровесник.

Замолкаю. Пожалуй, тюрьма от папы не так уж и плоха. Страшно представить, если мне начнут подыскивать выгодную партию. Отрицательно качаю головой, откидывая гадкие мысли. У нас никогда и речи об этом не заходило. Отец не станет со мной так поступать. Это ведь вышка для абъюзеров.

— Ждет меня, — киваю на Димочку, который хмуро смотрит на то, как я к нему направляюсь. — Поздороваюсь, — улыбаюсь во все зубы, но вот Тимура такой поворот событий не устраивает.

Он ловит меня за руку.

— Куда ты?

— Там мой… — ловлю сигналы от Роксаны, которая проводит большим пальцем по горлу. Ну и семейка! Жуть… — Знакомый мой. Невежливо, если не поздороваюсь.

— Будь на виду.

Зауров хмурится, глядя на Димочку. Отпускает мое запястье. Потираю его, продолжая излучать добро. Им обоим не помешает. Депрессивные до запредельной планки.

Разворачиваюсь, расправляю плечи и красиво вышагиваю к цели. Чем ближе мой «знакомый», тем сильнее бьется сердце. Вид у него такой, словно он пнуть меня хочет. Задумчивый, темный взгляд. До мурашек пробирает. Ди-и-имочка…

— Преследуешь меня? — с усмешкой и без всяких приятных предисловий.

— И тебе вечер добрый, Димочка! — подаю ему руку, на которую он вопросительно смотрит. — Целовать не обязательно. Можно пожать.

Жмет с усмешкой. Ему хоть бы что, а я меня всю трясти начинает от легкого прикосновения. Сразу же убираю руку под кожанку.

— Какими судьбами на гонки занесло? — говорит мне, а смотрит поверх плеча на Роксану. Не на Тимура же…

— Попутным ветром с севера.

— С подругой познакомишь?

Че-е-его???

— Зачем?

Вопросительно поднимает брови. Глупый вопрос, не спорю. Чувствую себя мерзко. Зачем подошла?

Рита, глупая. Рита, хуже мартышки с гранатой…

— Не могу.

— Почему?

— У нее жених есть.

— Даже так?

— Ага. Не судьба.

Делаю вид, что меня никак не трогает его интерес к Зауровой. Милая улыбка не сходит с лица, на котором мышцы сводит. В них будто клей закачивают маленькими дозами, но с короткими перерывами.

— А ты все равно познакомь.

Вот сейчас мне его Димочкой называть не хочется. Иные определения лезут на язык.

— Расслабься, зараза, — серьезно так говорит, — у нас с тобой сегодня почетная миссия.

— Какая?

Тяжело вздыхает.

— Быть на побегушках у Купидона.