От носа до кончика хвоста

Глава 1. Ясные Горы

Телефон на столике громко звякнул. Андрей без особого интереса взглянул на загоревшийся экран и тут же подпрыгнул. Из телевизора заорал Генич.

— Удар! Г-о-о-о-о-л!

Огромный стадион, помещенный в восемьдесят дюймов «Самсунга», взорвался криками вслед за комментатором. Андрей выругался и вернулся к телевизору. Игроки «Челси» что-то яростно кричали в сторону судьи, а игроки «Арсенала» обнимались и поздравляли друг друга с победой. До конца матча оставалась еще половина тайма, но счет был однозначный.

— Четыре — ноль! — надрывался Генич. — И это после розыгрыша углового!

Наконец операторы соизволили прокрутить повтор. Игрок «Арсенала», вышедший на поле пару минут назад, принял подачу, на мгновенье замер и вдарил по мячу со всей силы.

Телефон опять звякнул. Только на этот раз вместо одинокого и грустного «трям» он завопил трелью и заглушил голос Генича.

Андрей крепко сжал зубы. Хотел крикнуть, что каждый день пашет по двенадцать часов, а ему не дают расслабиться в свой единственный выходной. Уже было открыл рот, но тут же закрыл. Вспомнил. В последний раз он выходил на работу два года назад. Сдал табельный, бахнул с Сергеичем по полрюмки и забрал выписку из приказа. «Уволен со службы по выслуге лет, с правом на пенсию». Оставил в бухгалтерии три коробки конфет, а потом заглянул в свой отдел, попрощаться с ребятами. Думал еще к вольерам выйти, потрепать Муху по холке, но не решился. Муха уже две недели к новому кинологу притирался, чего было его смущать? Так Андрей и ушел из отдела, не попрощавшись.

— Ты что, со своим футболом совсем оглох?! — на пороге комнаты появилась Ольга с полотенцем в руках . — Трубку возьми, надрывается на всю квартиру!

— Ну пусть надрывается, тебе-то что.

В голове уже представилось, как жена недовольно качнет головой. Несколько темно-рыжих прядей (она красилась каждый месяц, начиная с сорока трех) выбьются из небрежного пучка, Ольга махнет на него рукой, как на пропащего, и скроется на кухне.

Так оно и вышло.

А трубка все надрывалась. Андрей вздохнул и схватил дребезжащий телефон. На экране светилось имя: «Дочь». Совсем того не желая, Андрей вздохнул еще раз и ответил.

— До тебя как до президента! — высоким тонким голосом прошуршало в динамике. — Ни дописаться, ни дозвониться!

— До него сложнее, — без тени улыбки ответил Андрей. — Привет, Ань.

— Ага, привет. Видел, что я тебе отправила? Что скажешь?

Генич опять заорал. «Челси» взяли инициативу и решили разыграть комбинацию против защиты «Арсенала». Пас. Еще один. Взгляд Андрея невольно прилип к красно-синему мячу, мелькающему среди бело-синих шипованных бутс.

— Пап, ты опять там за футболом?

Вопрос повис в воздухе. Мяч, вращаясь с бешеной скоростью, полетел к воротам «Арсенала». Пальцы Андрея крепче сжали телефон. Дыхание встало где-то в горле.

Неужели забьют?!

— Алло? — Аня повысила голос. — Пап, ты тут?

Удар. Мяч проскользнул по искусственной траве и взлетел в направлении ворот. Весь стадион застыл. Даже Генич замолчал.

— И-и-и… Мяч попадает в штангу! Все еще четыре — ноль!

Андрей шумно выдохнул и потянулся за пультом.

— Алло, — протянул он и уменьшил громкость до минимума. — Связь чего-то барахлит.

— Вы ж сегодня с мамой в театр собирались, а ты за телевизором опять…

— Приболел, — Андрей пожал плечами. — Опять давление. Так что ты там отправила?

Не так давно он узнал, что для мужчины его возраста это слово обладает каким-то магическим действием. Стоило его произнести вслух — и лица окружающих становились немного мягче, а просьбы забрать троюродную сестру свекрови звучали реже.

Схватив с журнального столика сигареты и зажигалку, Андрей поднялся и вышел на балкон. Дочь спросила, пьет ли он те таблетки от давления, что прописал врач. Андрей ответил утвердительно, хотя ни врача, ни таблетки в глаза не видел. Когда ритуальный обмен любезностями закончился, Аня перешла к делу.

— Помнишь Федьку? — спросила она. — Друг мой со школы, сейчас замначальника цеха на мясокомбинате?

— Ага.

Андрей прикурил. Федьку он не помнил.

— Собаку он хочет. Попросил посоветовать, чтоб хорошая была. Присмотрел питомник, «Ясные Горы» называется. Знаешь такой?

— Знаю.

Под балконом копошились прохожие. С высоты пятого этажа они казались маленькими, игрушечными. Как и машины, проезжающие мимо. «Ясные Горы» — питомник служебных собак. Интересные, конечно, вкусы у Федьки.

— Ну и как?

— Ну как, как, — Андрей выдохнул струю дыма в открытое окно. — Не знаю я, Анька. Собаки и собаки. Видел как хороших, так и не очень. У всех заводчиков такие бывают, — он стряхнул пепел в пепельницу. — Если твоему Федьке служебник нужен, то смотреть стоит не на питомник, а на родителей. Зачем ему вообще?

— Для души, — в трубке послышался заливистый смех.

— Для души пусть шпица берет. Целее будет.

Глава 2. День сурка

— Слыхала, мать, — Андрей зашел на кухню. — У нас на среду планы.

Ольга сидела за столом. Одной рукой подпирала лицо, второй — держала телефон. В небольшой кастрюле на плите что-то кипело, а рядом, в сковороде, что-то жалобно пищало. Курица, судя по запаху. Настолько хорошо прожаренная, что к аромату мяса примешалась едва уловимая горечь.

— Ага, — ответила жена.

Андрей сунул руки в карманы и прислонился плечом к деревянному косяку. Ольга все так же смотрела в экран мобильного, полностью игнорируя мужа. Пара маленьких прядей, выбившихся из пучка, теперь слились в одну большую и прикрыли ее щеку.

— Даже не спросишь, какие?

Жена вздохнула, заправила прядь за ухо и отложила телефон. Подняла на Андрея светлые глаза и улыбнулась, но не добродушно, а как-то вымученно и устало.

— Давай, скажи, что ты купил билеты, и в среду мы идем Островского?

Андрей, по привычке, едва не кивнул. Оборвал рефлекторное движение в зародыше и неуклюже повел плечом, словно рядом пролетел писклявый комар.

— Ну… На Островского мы не идем.

Ольга махнула рукой и вернулась к телефону. Вымученная улыбка исчезла, и губы плотно сомкнулись, образовав несколько маленьких морщин.

— Ты опять курил? В квартире уже нечем дышать.

— Внука привезут, — сказал Андрей. — Нянчиться будем.

— Если бы ты хотя бы нянчился…

— Оль, давай не надо. Когда обед?

— Через десять минут.

Андрей кивнул и молча вышел из кухни.

Глава 2.1

Последующие три дня слились в неразборчивую кашу, состоящую из двух главных ингредиентов: рассвета и заката. Андрей, посмотревший когда-то давно «День сурка» вместе с дочерью, долго считал, что этот фильм отражает службу. Но за последние два года его мнение резко изменилось.

Если первые несколько месяцев после выхода на пенсию он заводил будильник на шесть и исправно вскакивал за пять минут до звонка, гулял ежедневно и даже шабашил частной практикой, то теперь просыпался в одиннадцать и выходил из дома исключительно за пачкой «Винстона». А его частная практика закончилась, едва успев начаться. Как потом Андрей рассказывал Сергеичу на каком-то празднике: «Никогда не думал, Сань, что люди настолько тупые. Полугодовалый кобель немца всю семью строит, а они его в жопу целуют и про положительное подкрепление верещат! Не, в жопу. Я на такое не подписывался. Он их к году всех пожрет, а я крайним останусь».

Из всего остался только футбол, который неизменно сопровождал Андрея лет с сорока. По молодости как-то не интересовался, а потом внезапно Сергеич затащил его на матч Зенита с Динамо и Андрей пропал. Со смерти Грома тогда год, что ли, прошел.

Теперь закат означал повторы доисторических матчей, а рассвет — их конец. Андрей как раз подумал о том, что было бы неплохо пересмотреть одну из старых игр, как дребезжащий вой дверного звонка прокатился над головой. Он чуть не вздрогнул.

— Оль, от… — крикнул и замолчал на полуслове. Забыл, что ее нет дома.

Он поднялся с дивана, затолкав поглубже в горло случайно вырвавшееся «ох», и, шаркая тапками, прошел к двери. Повернул ключ, открыл. На пороге стояла Ольга в белом платье по колено, а за руку ее держал Ванька, улыбающийся во все двадцать молочных зубов.

— Здарова, деда, — пропищал внук и бросился к Андрею.

— Здарова, солдат!

Андрей подхватил Ваньку на руки и тот зашелся громким, звонким смехом. Маленькие, но крепкие руки обвили шею, а бархатная щека прижалась к жесткой щетине. Губы Андрея сами собой растянулись в широкой улыбке.

— Ну что, футбол смотреть будем? — спросил он.

— Будем!

Ольга все еще стояла на пороге. Андрей на секунду задержал на ней взгляд. Никак не мог вспомнить, когда она надевала это платье в последний раз. С неглоубоким декольте, открывающим ямочку на груди, с рукавами чуть выше локтя и пышной юбкой.

— Там на улице такая погода! — жена подняла руку, явно желая показать, какая именно. — Пошли пройдемся! Футбол твой никуда не убежит!

— Так и погода ведь тоже, да, Вань?

Внук спрятал лицо в свободной руке, вжал голову в плечи и, по-детски криво улыбаясь, кивнул.

— Андрей… — начала Ольга.

— Вань, ты гулять хочешь? — он ее перебил.

Маленькая ладонь чуть сильнее сжалась на шее.

— Ну… — промямлил Ванька.

Андрей кивнул и сделал пару шагов назад, в глубь коридора. Уже знал, что скажет и выигрывал дистанцию.

— Значит решено. Футбол.

Ольга моргнула. Грудь ее приподнялась, щеки покраснели, а рот приоткрылся. Только теперь Андрей заметил, что она накрасилась. Губы блестели, а ресницы выглядели темнее и длиннее.

— Да и… черт с тобой, Андрей! — выпалила жена и шагнула в квартиру.

Дверь она дернула за собой с такой силой, что хлопок должен был выйти как от ПМ-а, но за секунду до удара Ольга остановила руку и аккуратно опустила ручку. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Андрей бесшумно выдохнул, перехватил Ваньку поудобнее (тот с каждым месяцем становился все тяжелее), одной рукой стянул с него ботинки и, бросив последний взгляд на Ольгу в белом платье, ушел в комнату. Обратно к телевизору и сигаретам на столике.

Ванька сразу развалился на диване, словно царь. Оставил голубую кепку на столике, захапал себе все свободные подушки и, закинув ноги на мягкую спинку, свесил голову с края.

— Удобно? — спросил Андрей, вернувшись с балкона.

Внук попытался кивнуть, не получилось. Поза не позволила.

— Да!

— Голова кружиться будет.

На диване, где три взрослых мужика могли сидеть и не толкаться локтями, свободным осталось место у самого края. На него Андрей и упал. Протяжное «эх» опять застряло в горле. Аня несколько раз присылала ролики про случайные звуки, которые издают люди за тридцать пять, и если сначала Андрей посмеялся, то потом стал ловить себя на «ах-ах», «ых-ах» и «ох-ах». И чем больше их выскакивало, тем сильнее ему хотелось от них избавиться.

— Не будет, — ответил Ванька.

Тон у него был, что у полковника. Самоуверенный и безапелляционный.

— Кровь прильет к голове, заполнит маленькие сосудики, сосудики полопаются и… бац! — Андрей подпрыгнул на месте. — Дураком станешь.

Внук чуть повернул голову и посмотрел на Андрея. Щеки его уже налились красным, а в голубых глазах, таких же, как у Ольги, вспыхнул огонек интереса.

— Как ты, деда?

Андрей вытянулся. Изо рта вырвался смешок, похожий на сухой кашель. Он не сразу нашелся, что ответить.

Глава 2.2

К вечеру живот у Ваньки выпирал не хуже, чем у Андрея. Еще бы. Вареники с вишней, вареники с картошкой и грибами, летний салат и торт. И все это в полторы рожи. Себя в данном случае Андрей считал за половину, а Ольгу вообще не считал. Десять вареников и кусок торта, помещающийся в две столовые ложки, в приличных местах и едой-то не называют.

Они вдвоем с внуком валялись перед телевизором. Генич, как обычно, то и дело вскрикивал, но любой интерес к игре потерялся еще две кружки чая назад. За окном давно стемнело и вместо солнца в стекла долбился фонарный свет. У Андрея слипались глаза, но он, время от времени, поглядывал на телефон. Обычно Аня забирала внука не позже девяти, а цифры на экране показывали почти десять. Ванька уже стал зевать и теплым калачиком прижиматься к боку Андрея в тихой полудреме. За стенкой, на кухне, тоже повисла тишина.

Судя по прерывистому сопению где-то под ухом, внук окончательно уснул. Андрей сделал телевизор потише, аккуратно подпер Ваньку подушками и бесшумно встал с дивана. Посмотрел на белобрысого мальца, обнявшего подушку, улыбнулся своим мыслям и вышел на балкон.

Летний вечерний воздух приятным холодом коснулся лица. Андрей прикурил и облокотился на оконную раму. Дневные толпы прохожих превратились в редкие тени, выходящие из круглосуточного, а дорога под домом совсем опустела, и автомобили теперь неслись по ней со скоростью за сто. Длинный лежачий на месте пешеходного никому из них толком и не мешал.

Андрей уже подумал вернуться в комнату за телефоном и набрать дочь, как из-за угла вынырнул серый кроссовер китайской марки. Он медленно проехал по крайней полосе и свернул на придомовую парковку. Отыскав свободное место, кроссовер остановился. Ярко-желтые фары погасли, утробный рык мотора затих. Андрей продолжил смотреть. Хотел убедиться, что не ошибся. Теперь каждый второй ездит на этих китайских кроссоверах.

Водительская дверь открылась. Из машины вылез высокий мужчина с темными волосами и в фирменной черно-белой олимпийке. Он обогнул кроссовер, открыл пассажирскую дверь и помог вылезти женщине в легкой джинсовй куртке. Ане. Ее волосы даже под светом фонарей отливали медью.

Андрей хмыкнул. Потушил окурок, протер шершавой рукой лицо и собрался идти будить Ваньку, но остановился. Знакомый противный писк сигнализации не ударил по ушами. Он высунул голову обратно в окно.

Аня и Дима стояли позади машины и, тихо разговаривая, разглядывали багажник. Неужели опять пакетов с продуктами понавезли? Сколько раз им говорили, что забитый холодильник имеет идиотское свойство протухать…

В груди отдалось глухим стуком. Андрей замер и прищурился. На зрение, как и на давление, он никогда не жаловался, но, возможно, возраст стал брать свое. Аня протянула руки к кроссоверу и достала из багажника рыжий пакет. Вроде бы улыбнулась и прижала его к груди. Пакет, кажется, в ответ попытался вырваться. Андрей моргнул. И еще раз. Аня что-то сказала, поставила пакет на асфальт и пакет пошел своими ногами.

На затылке что-то зашевелилось. То ли волосы, то ли осознание.

— Твою же, сука, мать.

Прошептал Андрей и закурил вторую сигарету.