Отбить Ведьму у Демона

Глава 1. Человеческий мужчина — существо ревнивое

Алекса подпрыгивает на месте от нетерпения. Из перстня на большом пальце вылетает гранёный жёлтый топаз. Один из главных талисманов для скорпионов (знаки зодиака — это важно). Она кривится от страха, поняв это.

Настоящая ведьма не должна оставлять где попало свои вещи! Да что там — даже волосок враг может использовать в тёмном ритуале, если быть неосторожной, а тут… К тому же, это один из самых дорогих камней в её небольшой коллекции.

Она наклоняется, ища пропажу взглядом. Ветер треплет розовые волосы, чёрная шляпа и вовсе улетает в кусты.

Что ж такое, это даже не тёмный день! Далеко не тёмный, ведь она нашла внушительного вида книженцию с ритуалами, и решила не мелочиться и в первом же своём крупном обряде открыть… портал в мир силы и огня! Сегодня! Что бы это ни значило…

Только для этого нужен второй человек. Мужчина. С которым их должна соединять хоть какая-нибудь связь.

Родственная или любовная.

Братьев у Алексы нет, так что пришлось спешно искать подходящего парня в приложении для знакомств.

Сегодня их третье свидание вживую. У неё дома. И она бы ждала его спокойно в квартире: фиолетовый пеньюар, бутылка вина, но…

Ящичек с ведьминскими зельями, купленными с рук, скинул на пол кот. И теперь в квартире стоит такая вонь, что хоть метлу вешай.

Теперь кавалера надо выгуливать хотя бы часа два, пока всё выветрится через открытые форточки.

Но сначала найти топаз!

Как назло, она нацепила на себя узкое чёрное платье, достаточно короткое, чтобы наклоняться было как минимум неудобно.

— О, вот! — Алекса замечает блеск. Камушек попал в трещину в асфальте, теперь нужно отковырять, не повредив маникюр.

Но прежде чем она принимается за дело, камень скрывается под подошвой чьих-то ботинок.

— Привет, — звучит мужской хрипловатый голос. — Ты… Эм. Я твой новый сосед, мы уже виделись как-то раз на лестничной площадке. Помнишь?

— Ась?

Алекса вздрагивает от неожиданности и бросает на него взгляд снизу вверх, не разгибаясь, будто чтобы быть ближе к топазу.

А! Этот тот мужчина! Темноволосый, острый, мрачный, но при этом какой-то расхлябанный, словно бродячий пёс. Своими способностями она ощущает на нём будто какую-то печать смерти. Убийца? Уголовник? Да уж…

Но вообще красивый, конечно.

— Да. Ногу поднимешь?

— Извини, — переминается он с ноги на ногу, но не отступает. — Что-то уронила? — и присаживается на корточки, вглядываясь в асфальт. — Помочь найти? Я Виктор, кстати. А тебя как звать?

— Француз что ли? — она выгибает бровь. — Что надо?

Вообще-то, она обычно куда более милая. Но ведьминское чутьё отчего-то на взводе. Дело предстоит волнительное, а тут ещё падение талисмана и странный сосед.

Она, на всякий случай, ничего не говорит и чёрной туфелькой пытается сдвинуть его ногу в сторону. В карих глазах блестит нетерпение, на лоб стекает капелька пота, смазывая тональник. Конечно, на несколько тонов белее, чем её кожа.

Она же ведьма! Готичность! Бледность! Загадочность!

Он сверлит её взглядом тёмно-серых глаз и хмурится. Будто не замечает, не понимает, что мешает ей. И вообще, судя по выражению лица, о чём-то усиленно раздумывает.

— Почему француз?

На самом деле он, конечно, размышляет не об этом.

Девушка симпатичная, Виктор сразу её заметил. Она вообще была первой, кого он увидел на новом месте. Но врезалась в его память не из-за этого, а из-за какого-то особого очарования, что окутывает её будто ореолом. По крайней мере, для Виктора это так.

Но теперь…

То ли род деятельности, что он пытается оставить в прошлом и о котором мечтает забыть, даёт о себе знать, пробуждая в душе подозрительность. То ли и правда было в самой девчонке нечто… тёмное. То ли просто образ её играет против неё, а она даже не подозревает об этом… Но что-то не так.

И пусть давно уже в мире не случается ничего сверхъестественного, а такие, как Виктор: экзорцисты, охотники на ведьм, исследователи паранормального и прочие, всё ещё служат людям. И могут оказаться рядом.

Но вот он встряхивает головой, решая разогнать мрачные мысли. Раз задумал вести обычную жизнь, надо попробовать, а не выискивать во всех зло и опасность!

Однако голос всё равно звучит грубо и резко:

— Зовут, спрашиваю, как? Познакомиться хочу, соседи ведь.

Алекса вдруг вскрикивает:

— Требовать будешь? Никто так не может говорить со мной. Тем более — мужчина.

Да, гордость самопровозглашённой ведьмы задета.

Разумеется, некоторые считают её чокнутой, но она и вправду ведьма, ведь несколько раз предсказала будущее и один раз случайно прокляла прошлого соседа. Ну или он по собственной воле решил стать клоуном и уехал искать цирк… А какие тёмные и горячие сны ей снятся!

Она точно особенная, и точно сможет навести порчу на любого, даже такого грозного, мужчину!

А пока просто со всей дури пинает его ногу.

Он с недоумением на это смотрит. Так и не сдвинувшись с места. Зато лениво поднимается и оказывается на голову выше неё, из-за чего окидывает её взглядом сверху вниз и усмехается.

— Напугал, что ли? Не хотел, правда… — и даже будто бы смущаясь, заводил руку себе за шею, потирая затылок. — Я просто не местный ещё, не против был бы друзьями обзавестись. Пытался с соседом ниже познакомиться, но он оказался странным дедом. Дымил, как паровоз, смотрел на меня так, будто не слышал ничего. А потом пробормотал что-то вроде: «Ну и молодёжь пошла…», и заперся у себя в квартире… Не знаю, зачем я это рассказал.

— Зачем с соседями знакомиться? — она выгибает густую тёмную бровь и вдруг коварно усмехается. — Что, никого нет, с кем поговорить? Тогда ты странный, — звучит так, будто бы она довольна. — Я Алекса. А ты пытаешься украсть мой драгоценный камень.

Она почему-то едва не задыхается, говоря с ним, не сводя взгляда.

Хотя должна смотреть вниз!

— Мм, — тянет он и, наконец, отступает.

Глава 2. Шестнадцать

Марк смеётся в ответ.

— Это ничего, мне плевать. Я в детстве с тремя братьями в одной комнате жил… У тебя не может вонять хуже, поверь.

— Да не скажи… Я кое-что купила на Ибей, и оно разбилось, короче. И тебе, — отступает ещё на шаг и бросает взгляд на своё окно, — точно не понравится.

— Мне всё понравится, — хватает он её за руку и идёт к дому. — Окна открыть можно. А что разбилось-то?

— Да, склянки с ведьминскими припарками… Не знаю даже, может, меня обманули. Там везде была одинаковая мутная жижа.

Он сужает глаза и скептически кривится, окидывая Алексу взглядом.

— А тебе зачем это? Ты из… Из этих, да? Ну, что верят во всякое и заморачиваются слишком? Зачем вообще сейчас про магию думать, всё в прошлом уже.

Она цокает.

— Тебя что-то не устраивает?

— Да почему не устраивает? Просто не ожидал. Ну, что, идём?

— И не боишься, сладкий, что я тебя заколдую? — она смеётся и сама тянет его наверх, мимо соседа.

Виктор, который отчего-то застрял у двери в свою квартиру, провожает их задумчивым, мрачным взглядом.

— Заколдуй меня полностью, — тянет Марк ухмыляясь. — Моя ведьмочка!

Она надеется, что квартира каким-то магическим образом уже проветрилась, но когда открывает дверь, всем приходится затыкать носы.

Запах стал будто бы ещё хуже.

На лестничную клетку пулей вылетает чёрный пушистый кот.

— Вот видишь? То есть чувствуешь? — переводит она взгляд уже едва ли не слезящихся глаз на Марка.

— Тебе явно продали что-то не то, — гундося из-за зажатого носа, произносит он, но всё же перешагивает порог квартиры.

— Подожди, заходи пока, мне нужно поймать Персика!

Она нагоняет кота, поднимает на руки и идёт к Виктору.

Который всё ещё торчит у своей двери.

— Откуда такая вонь? — встречает он Алексу вопросом. — Пахнет порошком для призыва тёмных… Ну, точнее, одни придурки верили, что так оно и работает, и впихивали эту дрянь кому только могли. Или не верили, а просто нажиться хотели… — хмурится он. — Что-то я только сейчас об этом подумал, мда…

Он спешит замолчать, понимая, как, должно быть, звучит всё для обычной девчонки, и прикусывает себе щёку. Как бы в напоминании вести себя, как нормальный человек.

— Я подумала, может быть, возьмёшь Персика к себе на пару часиков? А то он не выживет…

Виктор изгибает бровь.

— А до этого он, значит, заперт с вонью был?

Однако берёт кота на руки и чешет его за ушком.

— Только, — улыбается он, а выглядит при этом всё таким же мрачным, — я попасть к себе не могу. Дверь захлопнулась. И телефон внутри остался… Можно я позвоню от тебя, чтобы приехал кто и мне дверь открыл?

Она кивает и достаёт телефон. Вот только он оказывается разряженным.

— Как я могла забыть… Ну пошли, дома на зарядку поставлю. Только нос зажми.

— Ага, — отзывается он радостно, и даже крепче прижимает к себе кота. — Какой пухлый и мягкий! Тоже живность себе завести хочу, но не решил ещё, какую именно.

— Только не собаку, — усмехается Алекса, — а то ты сам на пса похож, и будет вас два — растрёпанных и слюнявых.

Она заходит в квартиру и окликает Марка.

— Всё нормально?

— В ванной тоже воняет, — выходит он… в полотенце на бёдрах и с влажными волосами.

— Слюнявых… — шепчет Виктор сам себе. — Тоже мне…

Он как раз подумывал о собаке. И теперь не понимает, отчего всерьёз прислушивается к, по сути, незнакомой ему девчонке.

Марк буравит его возмущённым взглядом, который переводит на Алексу.

— Ты не говорила, что мы будем втроём, я на это не подписывался. Издеваешься? Что он здесь делает?!

Виктор вздыхает. О чём тут же жалеет, закашлявшись.

Кот начинает беспокойно вести себя в его руках, и приходится пригладить его вздыбленную тёплую спинку.

— Ему семнадцать или меньше? Что он психованный такой у тебя? — интересуется у Алексы.

Отчего Марк вскипает ещё сильнее и угрожающе надвигается на него.

Ведьмочка встаёт между ними, подняв руки.

— Ему просто позвонить надо, — и сама же закашливается. — А тебе это… ну, восемнадцать есть же?

А то как-то не хочется в тёмный ритуал несовершеннолетнего вовлекать.

Марк вдруг теряется. И выглядит таким бестолковым, что становится его жаль.

— А тебе? — вместо ответа, спрашивает он.

— Телефон, — напоминает Виктор, через раз дыша себе в локоть, что не особо-то помогает.

— Да, — выкрикивает полуобнажённому кавалеру, а затем оборачивается на Виктора и подаёт ему смартфон, — а зарядка в спальне на тумбочке.

Он кивает и спешит на поиски спальни. Из-за запаха кажется, будто вся её квартира затянута зеленоватым туманом.

— Даже я ещё в твоей спальне не был! — взвивается Марк. — Блин, вот ведь повезло мне так повезло! Пусть убирается отсюда, сейчас же… — добавляет он угрожающе.

— Мальчик, сколько тебе лет? — Алекса упирает руки в бока.

И он начинает бегать глазами по комнате, вновь теряясь, но зато прекращая злиться.

— А какая разница-то? Шестнадцать мне.

— Что?! — она кричит и снова закашливается. — Ты выглядишь старше!

Рука сама тянется к книге на столе. Увесистый томик благополучно летит в парня.

— Не буду я спать с ребёнком, боже!

Он отскакивает в сторону, книга задевает его лишь немного и шмякается на пол.

— Чего сразу ребёнок-то? Я не похож на ребёнка, вот именно! Я выгляжу старше тебя. Но я ведь не спрашиваю, сколько тебе лет. Так какая тебе разница?!

— Ну да, чего тебе спрашивать? Тебя же в любом случае не привлекут к ответственности… Пошёл! Вон! С тобой зелья не сваришь, Марк…

— Чего со мной? — сужает он глаза и подходит ближе. — Что не так-то? Я не понял, я ведь тебе нравился, вроде…

— Я говорю, что я тебя на два года старше, дурень, — отступает она на шаг, — и это критически важно!

— Так… Эм, комплексуешь, что ли? Но мне наоборот нравится. Так что расслабься, — улыбается он, и ладонью утирает слезу со щеки.

Глава 3. Чай, полотенце и печеньки

Дверь приехали открывать из специальной службы, и справились с задачей быстро. Даже не пришлось ничего ломать и портить. Что навело Виктора на мысль о смене замка, ведь получается, взломать его могли бы так же легко…

Расплатившись, Виктор приглашает соседку пройти в квартиру.

— На беспорядок не обращай внимания, — предупреждает он, высокий и какой-то угрюмый, с котом на плечах. — Я не успел все вещи разобрать.

— Да, было бы странно возмущаться после моей квартиры… — фыркает Алекса, с любопытством всё оглядывая. — Ты пока ставь чайник, а я в душ хочу сходить.

Наглость — второе счастье. Она немного вспотела, пока ждала Марка на улице, а до и после торчала в вонючей квартире — немного освежиться не помешало бы.

К тому же, она планирует всё разузнать о нём, и хорошо бы не беспокоиться во время разговора из-за того, что от неё может вонять.

Ведьмочка решила, что раз сосед странный, то они одного поля ягоды. Он подошёл к ней, чтобы познакомиться необычным образом, она… а она вообще вроде ничего такого и не делает!

— Эм, хорошо, — тянет он как-то странно и скрывается на кухне.

Почти сразу раздаётся грохот — Персик-Белопуз запрыгивает на холодильник, скидывая с него пару пустых банок.

Затем слышится недовольное бормотание Виктора и звяканье посуды.

Дверь в ванную приоткрыта, словно специально, чтобы Алексе не пришлось её искать. Там горит тусклый свет, на полу и правда оказывается коробка. Но это полбеды… Раковины нет на месте, саму ванную затягивает ржавчина, плитку над ней — пушистая зелёная плесень, уже принимающая вид мха. Голая лампочка над входом покачивается на шнуре, будто в фильме ужасов. И дополняет картину горка носков, собранная в углу возле пустой корзины для белья.

Увидев всё это, Алекса высовывается из ванной, чтобы крикнуть Виктору:

— У тебя тут ещё хуже, чем у меня!

— Я знаю! — отзывается он просто, перекрикивая свист чайника. — Давай там быстрее, я уже чай достал! Вода горячая была, закипела быстро. Твой кот ест алое, — зачем-то добавляет тоном таким, словно делится с ней научным наблюдением.

— Да, ест, — отзывается она. — Ну хорошо, что у тебя так всё выглядит, я ща!

И запирается. На обстановку можно закрыть глаза. Если горячее сырым не бывает, то и тут главное — душ погорячее, за паром ничего видно не будет.

Виктор тем временем разливает чай, исподлобья поглядывая на жрущего мясистые листья кота, который перебрался на кухонный шкафчик со стеклянными дверцами.

Чай с чабрецом. По поверьям, призван отгонять злых духов.

Подобные мысли навязчиво посещают голову Виктора всякий раз, когда он… делает хоть что-то.

Режет овощи? О, такую сталь, как в этом ноже, боятся ведьмы, она может «разрезать магию».

Видит какой-то камень? О, он имеет такие-то и такие свойства!

В воздухе пахнет чем-то специфическим? Похоже, это то и то, и надо делать так-то…

Он устал от этого. Давно уже хочется оставить всю его деятельность в прошлом. Забыть, как страшный сон. Пожить жизнью обычного человека. Девушку найти, если на то пошло!

Он невольно бросает взгляд в сторону ванны, откуда до него доносится плеск воды.

Губы трогает дёрганная, но улыбка. Жёсткий взгляд теплеет. Над кружками вихрями поднимается густой пар.

Кот прекращает жевать и чавкать.

Алекса с влажными волосами выходит к нему в одном полотенце, едва скрывающем фигуру песочные часы.

— Слушай, — улыбается она, — а фен у тебя есть?

Он давится воздухом и, закашлявшись, отворачивается к окну. Не то, чтобы не видел девушек без одежды, не то, чтобы так смущался… Просто неожиданно, да и правила приличия хорошо бы соблюдать.

— Печенье есть, — тем не менее отвечает Виктор невпопад. — Овсяное. Будешь? Пробовала когда-нибудь?

— Печенье вместо фена? Нет, так не пробовала, — усмехается она.

— Ой, фен? Его нет. Но могу полотенце второе дать. У меня есть, — зачем-то уточняет он. — Чистое.

— Ээ, давай.

Алекса садится за стол, и когда Виктор подходит к ней, просит:

— Поможешь мне?

— С чем? — протягивает он ей полотенце. — Волосы вытереть?

Кот, сидя на шкафчике у плиты, наблюдает за ними насмешливым, наглым взглядом и лениво теребит лапой погрызенный лист алое.

— Ага, — она кивает.

Ну а что? С Марком пришлось попрощаться, а искать нового парня, ходить на свидания и всё такое — терпения не хватит. Очень уж хочет опробовать ритуал!

Логика у неё своеобразная — с первым встречным она не готова, хочется узнать получше, довериться и всё такое, но сосед — это ведь не кто-то с улицы! Тут вероятность меньше, что он окажется маньяком, ведь он же не рыбка, чтобы гадить в собственном аквариуме?

— Ты неглупый, да?

— Мм? — не совсем понимает он, к чему был такой вопрос и накрывает её голову полотенцем, принимаясь аккуратно тереть им волосы. — Вроде не замечал за собой. А что?

— Тогда мне подходит, — отвечает она загадочно, подмигнув коту.

— Хах, для чего? — улыбается он и убирает полотенце. — Пойдёт? — ворошит пальцами её волосы, будто проверяя, насколько они сухи.

— Нормально. Руки на месте, да?

Ведьмочка оглядывает его снизу вверх, а затем поднимается, чтобы всё же накинуть махровый уютный халат.

— Так где печенье?

— Эм, вот, — спохватывается он и вынимает коробку с верхней полки шкафчика на стене. — И чай, — пододвигает к Алексе кружку. — Расскажешь о себе? Мне интересно, — садится напротив. — Одна здесь живёшь, да?

— Ну да, — начинает она, отпив чая и мокнув в него печенье. — Я жила тут с бабушкой, но она недавно умерла. Так что вся квартира моя. Ничего особенного, на самом деле. Школу закончила, из колледжа выперли за прогулы… фигня, восстановлюсь в следующем году. Серая скучная жизнь с котиком и печеньками.

О магии она почему-то умалчивает. Хотя обычно не боится козырнуть умением гадать на таро и кофейной гуще. Ей нравится выделяться, наверное, как и всем.

Глава 4. Откровенность

Впервые за этот «поход за мужчиной, чтобы принести его в жертву» Алекса замечает, как быстрее начинает стучать сердце, а к скулам приливает кровь.

Может быть, всё-таки не стоит?

Это мысль звучит одновременно с фразой:

— Значит, всё как раз в тему. Давай!

И Виктор выпускает из рук бутылку воды, которую зачем-то вынул из холодильника вместо печени.

— Что, «давай»? — переспрашивает он, явно думая совсем о другом.

Будто о футболке только что и не договаривались.

Она моргает, старательно скрывая наступающую тихой поступью неловкость.

— Одежду. Или передумал уже?

— А, нет, — делает он вид, будто заминки этой и не было, и спешит за футболкой. — Держи, — возвращается, не смотрит в глаза, но продолжает стоять рядом, словно ожидая, что она будет одеваться прямо здесь и при нём.

Кот, оказавшись на верхнем кухонном шкафчике, презрительно фыркает и принимается вылизывать переднюю лапку. Выглядя так, будто вот-вот скажет, прицокнув языком: «глупые люди» и закатит глаза.

— Ты ему не нравишься, — тепло фыркает Алекса. — Ни капельки. Так что с печёнкой? Ты всегда такой растерянный?

Виктор возвращается к холодильнику, находит печень и перекладывает её в тарелку, которую тут же ставит в микроволновую печь.

— Не всегда, только когда рядом полуобнажённые красивые девушки, — фыркает он в ответ, старательно отводя от неё взгляд.

Взгляд, который так и норовит скользнуть по её ножкам…

— А ты всегда такая непосредственная и смелая, а?

— Нет, только в ночь красной луны, — она произносит это как-то странно, затем подмигивает (неумело) и всё-таки идёт переодеваться в другую комнату.

Раскрепощать себя стоит постепенно.

Сосед оказался очень даже милым, даже жаль, что их знакомство такое странное. И думает он о ней, наверное, теперь невесть что…

Алекса рассматривает себя в зеркало, затаив дыхание. Волосы совсем недавно удачно отбелили и покрасили в нежно-розовый в салоне. Чтобы хорошо сочетаться с готикой, она всегда использует солнцезащитный крем и каждый вечер делает масочки из петрушки и овсянки. Кожа приятного светлого оттенка. Глаза большие, миндалевидные. Из неё вышла бы прекрасная ведьмочка в стиле аниме.

Интересно, что о ней всё-таки думает Виктор? Она правда ему понравилась?

А он не спешит окликать её или проверять, как она там. Виктор вынимает тарелочку с едой для кота, ставит её на шкафчик рядом с ним и отходит к окну.

Задумывается о чём-то. Но, на самом деле, нет-нет, а поглядывает в сторону двери в отражение стекла. Ждёт, когда появится Алекса.

Не могло ведь ему и правда так повести, чтобы соседка оказалась… такой? И теперь была не против, на…

Он случайно давится слюной и закашливается, постукивая себя кулаком по груди.

После чего не выдерживает и выходит к ней первым.

Точнее, немного приоткрывает дверь, чтобы говорить было удобнее, а сам остаётся за ней. Хотя и очень хочется взглянуть на Алексу.

— Ты уже всё?

И чего только торопит?

Виктор морщится от досады на себя и неловкости.

— Прости, — произносит сипло после кашля, зачем-то пытаясь улыбаться. — Я просто… Ты очень, — признаётся вдруг, — волнуешь, ну, в том смысле, что смущаешь меня. Блин, не знаю, как сказать. Просто… Знаешь, ты очень милая. Теряюсь, как вести себя. Хотя это мне и несвойственно… Слишком, — заводит руку себе за шею и неловко посмеивается, — много лишних откровений, да?

Она как раз накидывает на нижнее бельё его огромную футболку. От того, что он говорит и как по коже пробегают мурашки. Слава ведьминским богам! Он ничего не заметил.

Не заметил, что ей страшно.

Что она сама первый раз в такой ситуации.

Что у неё вообще раньше не было парней.

— Нет, — она выходит к нему, на розовых губах играет полуулыбка, — сегодня мы должны быть настолько откровенны, насколько это возможно.

Виктор изгибает бровь.

— О как… Мм, — вырывается у него, но он тут же исправляется, старясь выглядеть увереннее.

Несмотря на то, что говорил недавно.

«Ну и дурак» — мелькает у него в мыслях.

Но он выпрямляется и гонит от себя смущение и нерешительность. И недавнее чувство неловкости.

Нельзя всё испортить…

— Я согласен, — отвечает ей и выпаливает, не обдумав, сам не зная зачем: — Не боишься меня?

«Придурок, боюсь, конечно!»

И будто, чтобы обогнать собственный страх, Алекса делает ещё один шаг вперёд, проводит тёплыми хрупкими пальчиками по его груди и… чмокает в губы, встав на носочки.

«Аааа, сейчас кровь из носа пойдёт!»

И Виктор словно отключается. Руки сами собой смыкаются у неё на талии, держат крепко, обжигают кожу под тонкой тканью футболки.

Он тянет Алексу на себя, не глядя садится на диван, сметая на пол ворох неразобранных вещей, и целует её в ответ так неожиданно жарко, что у самого кругом идёт голова.

Глава 5. Ритуал

Она дрожит, по всему тело прокатывается волна жара, дышать становится тяжело, грудь будто сдавливает. Его поцелуй обжигает.

Алекса постанывает прямо в его рот, вцепившись в плечи.

Так и должно быть что ли?

Это вот так у всех?

А Виктор валит её на диван и нависает сверху, не прерывая поцелуя и… да, распуская руки. Ладонь его ползёт ей под футболку, оставляя после своих касаний дорожки мурашек у Алексы на коже.

Она ведь, похоже, совсем не против… Тогда и он не станет медлить.

На пару минут Виктор даже забывает о беспорядке вокруг и мрачноватой атмосфере из-за тяжёлых штор и ряда разворошённых коробок на полу.

А ведь раньше бы он опасался спугнуть этим девушку. Всё-таки хотелось бы произвести хорошее впечатление.

И, видимо из-за всех этих мыслей, оно начинает волновать его снова.

И Виктор, прерываясь на мгновение, выдыхает:

— Ничего, что мы… здесь?

И тут же чувствует себя глупо.

— Чего, — то ли спрашивает, то ли усмехается Алекса, едва ли не заикаясь и целуя его смазано в скулу и нос, — мне бы… Мне было бы проще расслабиться, — хотя в таком положение его взглядом, наверное, она уже в любом случае выглядит вполне себе расслабленной, — ну… у меня в квартире. Может, может там… Проветрилось уже…

— Как скажешь, — выдыхает он и спешно поднимается, подхватывая её на руки. — Мне всё равно, — вырывается у него против воли, когда он, пройдя коридор, плечом открывает входную дверь, — даже если там воняет.

Алекса хихикает, прижимаясь к нему. А затем стремительно краснеет. И ещё сильнее — когда натыкается взглядом на соседскую бабульку.

— Блин, — бросает Виктор шёпотом, он ведь даже познакомиться со всеми соседями не успел. — Блин… — и продолжает идти к квартире Алексы.

Бабулька же провожает их цепким, возмущённым взглядом.

Низенькая, сухенькая, с крючковатым острым носом и тонкими скривлёнными губами. Она упирает руки в бока и качает головой, прицокнув языком.

— Вот молодёшь пошла, а! — принимается причитать. — А с виду приличный человек, хоть и мальчишка! Думала только, странно, что одинок… А вижу сейчас, почему! Бабник! Точно бабник. Вот так, схожу, на любую бросаться… А ты, Алекса! Как не стыдно? Волосы розовые. Сразу видно, кто такая!

И под это Виктор всё пытается, не выпуская девушку из рук, открыть дверь.

Алекса плохо помнит тот момент, когда на землю обрушилось… магическое вторжение? Говорят, это была лишь первая, малая волна и будет ещё, ещё и ещё. Видимо, так оно и есть, потому что обо всём происходящем люди уже успели забыть.

Точнее, нет, это обсуждают в интернете, этим вдохновляются на фильмы, книги и в конце концов — мемы. Но правительство сделало всё, чтобы переключить фокус внимания людей на другие события и убедить, что ничего подобного больше не произойдёт.

И вообще иногда говорят, что вся магия могла просто «показаться».

Но для Алексы это не так важно, она воображала себя ведьмой с самого детства.

И как же обидно, что ни с того ни с сего спустя пару дней после событий, из-за которых появилась организация инквизиторов, она впала в кому и пришла в себя только когда всё стихло.

Когда большую часть информации успели подтереть!

Она пыталась изучать магию по гайдам из интернета, но не было понятно, работает ли хоть что-то реально или нет.

Лунная вода, особые травы, камни, гороскопы, энергетические потоки — эффект вилами на воде написан.

Но затем ей повезло, в свой очередной поход по заброшкам с друзьями, она нашла книгу в кожаном переплёте, написанную от руки. Чем-то, что похоже на кровь.

Манера письма такая, что ясно сразу — написали всё недавно.

Но кто знает, может быть, информация тем не менее древняя, как сам мир…

Алекса не верит до конца, но попробовать хочет.

Ей нужно во чтобы то не стало доказать себе, что она хоть на что-то способна! Что это не бред. И сейчас, когда Виктор держит её на руках, у неё такое странное чувство… будто бы она шла к этому всю жизнь.

Всё в комнате подготовлено для обряда — на стене нарисована пентаграмма (конечно же, кровью), в правильном порядке расставлены свечи, заучены наизусть слова, которые можно произнести мысленно, во время…

Того самого.

Обязательный ингредиент обряда — занятие любовью.

К тому же, хотя бы у одного из партнёров это должно быть в первый раз.

Девственник ли Виктор, она и не думала спрашивать — ясно же, что нет.

Но это не проблема, потому что у неё-то точно никого не было.

Стоит ли оно того? Страшно ли?

На оба вопроса ответ положительный.

В ритуале сказано, что придёт демон, и он сможет ответить на все вопросы, касаемые колдовства.

Это-то Алексе и нужно.

Рискованно, конечно. Но, если честно, она больше захвачена какой-то странной страстью, которую никогда раньше не чувствовала, чем верит в приход демона.

Это всего лишь маленькая шалость… правда же?

Глава 6. Кошачий глаз

Они совсем про него забыли. И теперь Персик, или Белопуз, как его назвал Виктор, укоризненно наблюдает за ними сидя на пороге комнаты, при этом лениво полизывая свою лапку. Дело это, конечно, бессмысленное, ведь всё ещё царящая в квартире вонь непременно впитается в шёрстку так, что одним языком здесь не отделаешься…

Эта мысль заставляет Персика, нет, не так… Мистера Персика по кошачьи морщиться – топорщить усы. Но понимание того, что когда само помещение избавиться от запаха, хозяйка поймёт, что он остался в шерсти кота только после того, как вернётся её нюх. А вернётся он нескоро! Персика несколько успокаивает.

Персик тихо чихает и пятится, на миг испугавшись, что после такой загазованности квартиры нюх исчезнет и у него самого. Но быстро оставляет это опасение позади.

Он ведь идеальный, ведьмин кот! Нельзя и мысли допускать о том, будто с ним может случиться что-то не то.

А вот Виктору бы поволноваться стоило…

Ведь он, неловко посмеиваясь, почему-то отстраняется от Алексы.

Слабак…

На этот раз Персик топорщит усы презрительно. Ведь, как же так?! Они были настолько близки к тому, чтобы завести человеческих котят, и на тебе!

Виктор что-то говорит ведьмочке, Персик вслушивается, поворачивая в их сторону уши, но слов не понимает. Кроме, разве что, одного: «поедим?».

А потому он следует за Виктором, когда тот выходит из комнаты, поправляя на себе одежду, и поворачивает на кухню хозяйки.

Что ж, это хорошо…

Сердце мистера Персика теплеет, взгляд, который он не сводит с Виктора, становится снисходительнее.

Но человек открывает совсем не тот отдел, где хранится кошачья еда, и захлопывает дверцу, так ничего для Персика и не достав.

Он спешит обратно к Алексе, которая так и сидит на кровати в уголке, устраивается рядом с ней, сгружая между ними холодные баночки и звякает прихваченными из кухни ложками.

И что за удовольствие есть ледяное сладкое типа-молоко?

Персик однажды пытался съесть такое, но быстро понял, что это какой-то обман – настоящее молоко не бывает таким!

И сейчас он, не вытерпев, выразит свой протест и недовольство этим!

Мистер Персик запрыгивает Виктору на колени, подпрыгивает на них ещё раз для верности, будто специально пытаясь ударить его всеми четырьмя лапами, и вдруг выпускает когти.

Человек, конечно же, вскрикивает и пытается вскочить на ноги. Алекса бросается на помощь, стараясь оттянуть от него Персика. Но это приводит лишь к тому, что Виктор умудряется опрокинуть на неё мороженое и рукой влезть в своё.

И Персик спрыгивает на пол сам. С чувством превосходства, естественно.

И непонимающе косится на людей, которые смеются, пытаясь отряхнуться от сладкой белой массы.

Но вот смех прекращается, Виктор медленно приближается к ведьме и губами касается её шеи, поцелуем убирая прохладный мазок мороженого.

По её телу пробегает лёгкая дрожь, но Алекса не двигается. Они завороженно смотрят друг другу в глаза, и Персику кажется, будто…

Будто эта парочка и вовсе исчезла из комнаты, утонув друг в друге.

Но вот они что-то тихо произносят, оцепенение спадает и, будто смутившись, Виктор с Алексой озираются.

Баночки из под мороженого каким-то образом находятся на полу. И они оба тянутся к ним, склонившись.

И Персик уж было решает, что всё потеряно и, закатив глаза, собирается уходить. Да только Виктор с Алексой соприкасаются руками, а дальше…

Персик, припав к полу и прижимая к голове уши, шипит, спешно пятясь к двери. Он думал, что не будет уходить, но кто же мог знать, какой на самом деле окажется его реакция!

Это, как выяснилось, слишком для тонкой кошачьей натуры. Слишком!

Стоны заполняют пространство, сладкие, тягучие… магические. Виктор нависает над ведмачкой, покрывая поцелуями её шею и плечи, уверенно, но нежно стягивая с неё одежду. Гладя её бедро, жадно впивается в губы.

На пол летят остатки его и её вещей. На Персика валится… Нечто. Он не хочет вдумываться, что именно, допустим, только допустим, что это был всего лишь носок Виктора!

И магия окутывает их плотным коконом. Что сам Виктор то ли не замечает, то ли не
хочет замечать.

А после…

После долгих жарких минут, пусть Персик уже и находится в коридоре, истошно вопя у закрытой двери, не желая принимать никакого участия в их спарива… В общем, в происходящем. Он чувствует, как нагревается пол и стены.

Затем раздаётся оглушительный треск и грохот, похожий на раскат грома. И стоны в комнате стихают, сменяясь тишиной.

После чего, непонятно откуда и где именно, вспыхивает пламя, и стёкла квартиры выбивает нечеловеческий, зловещий смех.

«Ты призвала меня!»

Глава 7. Демон

Алексе кажется, что огонь и властный, хриплый голос — лишь её воображение, вспыхнувшее из-за волны удовольствия, виновником которого является Виктор.

Но когда нового соседа откидывает от неё обжигающе-горячей волной, до юной ведьмы наконец доходит весь масштаб ситуации.

Полуобнажённая, но в полосатых носочках, она ошалело моргает, не в силах до конца поверить в происходящее.

Пентаграмма на стене светится пурпурными линиями, которые достают прямо до… фиолетово-красного портала прямо в противоположной стене.

Кроме этого половину вещей разнесло по комнате вместе с осколками и Виктором, который, кажется, потерял сознание.

Алекса подрывается с дивана к нему, но замирает через мгновение, потому что из портала показывается… огромный чёрный коготь. Он царапает стену и пол, после чего исчезает. Как будто бы кто-то огромный по ту сторону случайно задел пальцем дырочку в стене. В мире людей — дырищу.

Алекса не знает, каким образом не обделалась на месте. Хотя обстановка тут для этого подходящая — разруха и вонь. Но, может быть, осознание, что мужчина, который нравится, рядом, играет свою роль.

Она имела в виду Виктора, но в тот же миг, когда закончила мысль, из портала показалась голова с закрученными назад бараньими рогами.

— Звала? — демон ухмыляется, Алекса вскрикивает.

А затем ещё раз, когда он показывается полностью. Метра два ростом, широкоплечий. Красивое, мускулистое тело. Человеческое, но с то ли венами, по которым течёт пламя, то ли магическими нитями под смуглой кожей. Ну ещё бы он не был загорелым… хотя загорают ли от адского пламени?

Его лицо — уже совсем другой вопрос. Технически всё ещё человеческое, но какое-то чересчур острое и хищное. Светящиеся глаза не добавляют демону человечности, а уж рога в тёмных волосах — тем более.

— Я подумал, что нужно принять людской облик, по-другому бы не влез, — демон широко улыбается, показывая острые клыки. Обаятельный, жаркий, страшно-красивый.

У Алексы к горлу подкатывает ком.

— Что-то не так? — демон ухмыляется.

Он окидывает Алексу горячим взглядом и облизывается раздвоённым языком.

— Да-а, ты будешь абсолютно прекрасна! Моя огненная… — он протягивает к ней когтистую ладонь. — Идём со мной!

Алекса отшатывается и падает на диван.

— Ты не слишком-то похож на человека, — её голос безбожно дрожит.

— Правда? — он выгибает бровь и проводит пальцами по своим рогам. — Мне кажется, двуногие и единодушные выглядят именно так… Но тебе лучше знать, — он подмигивает. — Да и я на минутку. Лишь чтобы забрать тебя с собой, дорогая.

Каким-то образом Алексе удаётся обойтись без потери сознания или попыток сбежать.

Второе только кажется логичным, но на самом деле таковым не является.

Потому что во-первых, здесь Виктор. А во-вторых — едва ли от потустороннего существа можно убежать далеко.

Она вспоминает, зачем всё это затевалось и, собравшись с духом, выпаливает:

— Я хочу быть настоящей ведьмой! Я тебя призвала — и ты должен дать мне силу!

— Ах, да… обряд… Но ты не думай, я и сам собирался, — вновь демон демонстрирует (ха!) хищную, но притом обаятельную ухмылку. — А это тот, с кем было соитие священное? Я убью его, пожалуй…

— Нет, — вскрикивает Алекса, вмиг вскочив с дивана и вытянувшись по струнке, — не тронь его!

— Хочешь, — уточняет потустороннее существо, бросая какой-то брезгливый взгляд на Виктора, — взять его с собой в качестве домашнего животного? Но у нас неподходящий климат и вообще…

— Нет, он мой…

— Секс-раб? Ну хорошо-хорошо… Только дай мне руку.

От так настойчиво просит, что Алекса отчётливо понимает — ему нужно согласие. Хотя бы вербальное. Хотя бы чтобы она сама протянула руку.

Ведьмочка тут же прячет ладони за спину и улыбается.

— Мне нужна крутая сила, демон. Никуда я идти не собираюсь, мне и здесь хорошо…

— Хорошо, в этой сырой дыре? — он, кажется, искренни недоумевает. — И ты не скучаешь по дому?

Но ответить Алекса не успевает, потому что Виктор распахивает глаза и резко поднимается на ноги. После чего срывает с кровати покрывало и набрасывает его на голову демона, будто поймав его в сочок. Виктор резко тянет его на себя, надеясь, что адская тварь упадёт, и быстро, приглушённо от спешки и сбивчивого дыхания, читает молитвы-заклятия.

— Эээ, он ещё не дал мне ничего! — поднимает она палец вверх. — Хотя… Круто ты его.

Она встаёт за спину Виктору и шепчет:

— Тебе как-нибудь помочь?

— Не знаю… — признаётся он, покрепче перехватывая края покрывала. — Святой воды здесь случайно нет? Или соли? В крайнем случае и соль подойдёт.

— Сейчас-сейчас! — с огромным волнением отзывается она и бежит на кухню.

— Быстрее! — бросает Виктор ей вдогонку, а сам вдавливает колено демону в хребет, опасаясь, как бы тот и правда ни вырвался.

Как ни как, а тварь эта физически сильнее человека. Да и Виктор сейчас чувствует себя не сказать, что хорошо, чтобы быть уверенным в себе и не ожидать скорого поражения.

Как назло, Алексе приходится повозиться, чтобы открыть новую пачку соли, но когда она это делает, половина рассыпается.

От волнения она бросается собирать всё дрожащими руками. Но вскоре понимает, как это глупо, и бежит к Виктору отдавать то, что есть.

Демон начинает хохотать в ответ на действия человека.

— Ты правда поверил?

Но не высвобождается. Блефует или нет?

Виктор молчит. Вести переговоры с адскими тварями себе дороже. Но потом сразу же понимает, как глупо себя ведёт и спохватывается, продолжая читать заговоры.

— В-вот! — Алекса протягивает ему соль.

А демон как ни в чём не бывало спрашивает у неё:

— Малец-то хорош, но, может, всё-таки продолжим разговор у меня? Здесь просто ангельски холодно!

Виктор хватает соль и выверенным, уверенным движением проводит ею черту между демоном и Алексой, заговаривая уже созданную им грань.