Отбор огненного дракона. Путь в столицу

Глава 1

– А-а! А-а! – голосил отчаянно Веня, на всю округу извещая, что его убивают.

Я подпрыгнула и заозиралась по сторонам, ожидая увидеть отряд разбойников.

– Веня! Венечка! Ты где?! – в поисках негодника побежала по темному закоулку. Кровь отлила с лица, самые ужасные картинки замелькали перед глазами. Найду прохвоста – надеру ему уши, чтобы впредь не убегал и не попадал в неприятности.

Увы, кто-то опередил меня и уже поймал Веню.

Тихий, отчаянный писк, переходящий в визг, донесся из-за темных, казавшихся в сумерках почти черными, кустов. Туда и рванула, не жалея платья и туфелек, что едва держались на ногах.

Прыжок. Хруст. Треск рвущейся ткани… Я вывалилась на поляну, скудно освещенную костром, и увидела огромного детину, который пытался открутить Вене ухо!

– Не смей! – Злость вытеснила разум, я ринулась на защиту, не думая о том, что она сейчас понадобится мне. Вцепилась в руку негодяя и принялась, не жалея ногтей, царапать, бить его.

Увы, бугай едва ли ощутил мои удары и продолжал издеваться над Венечкой, стоявшим на цыпочках и захлебывавшимся слезами.

– Руки прочь! – я отчаянно защищала брата. Все мои мысли были только о его спасении, чтобы чужак разжал пальцы, и Веня мог убежать, но…

– Отцепись! – Взмах мужской руки. Я отлетела и больно упала.

Воздух вышибло из груди. На мгновение я забыла, как дышать. Но, едва пришла в себя, снова бросилась в бой.

Теперь уже напала со спины, била злодея кулаками по голове, пинала по ногам. Да я готова была запрыгнуть на него и кусать, терзать, когда он резко развернулся, уходя от удара, и ловко схватил меня за шкирку.

– Так-так-так! Попалась воровка! – прорычал он.

Запах вина ударил мне в нос, и я окончательно впала в панику, не в состоянии отвести глаз от грозного лица молодого, сурового и очень разъяренного мужчины.

– Отпустите! – попросила этого негодяя почему-то приказным тоном.

Брови незнакомца от удивления взметнулись, волевое лицо исказила кривая ухмылка, а потом жесткая, сильная рука подняла меня над землей, как котенка.

Я забила ногами, но всё было тщетно.

– Ну, уж нет! – ухмыльнулся он, обнажая красивые, идеальные зубы. – Попались, будете расплачиваться.

– Она не виновата! – пропищал Венька и попытался пнуть злодея, но тот оказался проворнее.

Я почему-то сразу поняла, что мы влипли в неприятности по самую маковку, и отныне наша жизнь круто покатилась под откос.

Поняла это по довольным глазам бугая, по их сиянию, по глумливой ухмылке на красивом лице; по безжалостности, с которой он пытался оторвать побагровевшее ушко Вени.

– Как же! – усмехнулся злодей. – Поверил плут мошеннику.

– Не винова-а… А-а… та! – переливчато заголосил от боли Веня.

Он изо всех сил, несмотря на боль, защищал меня, только сердце негодяя не знает жалости. Когда глаза бугая застыли на моем лице, ощупывая взглядом, перешли на шею и опустились на грудь, часто вздымающуюся из-за волнения, я задрожала в дурном предчувствии. И, будто вторя самому страшному предположению, негодяй заявил, довольно мурлыкая:

– Какая смазливая воровка!

– Я не воровка!

– А колбасу кто пытался украсть?

– Что? Какая колбаса? – мой взгляд упал на брата, и по его виноватой моське я поняла: колбаса была! Она точно была, потому что его руки не пропустили бы такой вкусности…

Что моё предположение верное, подтвердил голодный рев Вениного живота.

Мы не ели со вчерашнего утра. И в этом виновата только я. Не Веня, а я, как старшая, ответственна за всё, что происходит в пути.

Закрыла глаза и обреченно призналась.

– Если это и было, то в произошедшем лишь моя вина. Он ни при чём.

– Ах, какая драма, – сквозь зубы прошипел мужчина. – Мне плевать, кто виноват. Важнее – кто возместит убыток. Если ты, – ухмыльнулся, – я не против.

Он явно намекал на самое неприличное, что только возможно для девушки! Я готова была умереть за Веню, но чтобы так? Чтобы опорочить свое имя?

– Нет! Я лучше умру!

– Зачем мне твоя смерть? – тряхнул меня негодяй. – Достаточно будет руки. Знаешь же, что делают кое-где с ворами?

– Нет! – заверещал отчаянно Веня, из последних сил забрыкался, за что был отброшен чужаком в колючие заросли.

– Беги! – закричала я и попыталась тоже ускользнуть, но шею сжали крепче, тряхнули, и ткань лифа затрещала.

– Стоять, воровка!

– Не надо! Пожалуйста!

Надо мной навис рослый мужчина, и взгляд его выдавал самые гнусные намерения.

– Умоляю!

– Ты бы так колбасу выпрашивала, чем бесстыдно воровать у добрых людей!

Мужская рука снова тряхнула меня. В этот раз от платья отлетело несколько пуговичек, открывая чужому взору больше, чем положено приличиями.

Глава 2

– Неблагодарная! – надменный, гнусавый бас разнёсся по гостиной, вырвался в холл и пронёсся эхом по замку, проникая даже в самые дальние закоулки. – Ты молиться должна на моего сына! Ты – ничто! Ноль с титулом! Сама – глупая мышь, твоё жилище – груда камней, в казне ветер гуляет, приличных родственников нет! Зато долгов за всю жизнь не выплатишь! Даже платье на свадьбу мой сын оплатит, чтобы стыдно перед людьми не было!

Выслушивать подобное унизительно. Сердце билось в груди так, что стучало в висках. Но я продолжала сидеть ровно, высоко держа голову, а потом тихо и уверенно повторила:

– Нет.

Толстое лицо Севана Дамью побагровело, щеки затряслись от ярости. Он даже сделал шаг ко мне, чтобы ударить и таким образом вразумить меня, заставить перестать перечить, однако спохватился, что мой родовой замок ему ещё не принадлежит, и сжал кулаки.

– Не забывайся, Арника! Лучше оглядись, – глумливо растянув губы, Дамью обвел рукой комнату, указывая на бедность, окружавшую меня. – Посмотри, что осталось от замка. Тебе ли, нищей, воротить нос? Да мы оказываем тебе милость! Прими её с почтением и возрадуйся.

– Вы так добры, – с трудом сдерживая гнев, я изобразила намек на учтивую полуулыбку. – Однако я не желаю обременять вашу семью своими трудностями.

Кто бы знал, как хотелось вытолкать этого наглого толстяка из замка, но тогда я бы показала, что его слова задели меня. К тому же хладнокровие выводило из себя людей больше, чем могли бы вывести грубые слова, в которых я, как лиера, ограничена.

Злясь от бессилия, Дамью старался втоптать мой обедневший род в грязь, хотя мог бы и не стараться, потому что все его старания тщетны. Что мы бедны, так это правда. Больно осознавать это, но я смирилась. И всё же сжала резные подлокотники потертого кресла, служившего ещё моим предкам, чуть сильнее. Раздался скрип, и я вспомнила, что, если ещё немного приложить сил, на глазах у Дамью отпадет часть резного подлокотника. Это будет унизительно.

– Это всё, что вы хотели сказать? – поинтересовалась, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Наместник одобряет этот союз, – отчеканил гордо Дамью.

Сердце моё на миг остановилось. Неужели? Нет-нет, этого не может быть, иначе он первым делом сунул бы мне под нос приказ. А раз не показал, то верить словам коварного торговца не стоит.

– На словах? – наугад поинтересовалась я и по тому, как незваный гость скривился, поняла, что угадала.

– Он сегодня же подпишет приказ!

Я торжествующе улыбнулась.

Дамью, поняв, что ему меня не сломить, развернулся и, громко топая каблуками, вышел из комнаты, на прощание оглушительно хлопнув дверью.

Это неприлично, но что взять с невоспитанного, зазнавшегося простолюдина, недавно купившего титул?

Оставшись одна, я откинулась на спинку кресла и представила, как бы поступила на моем месте любимая бабуля?

Увы, её больше нет со мной, и теперь я за главную. Мне и разбираться со всеми навалившимися хлопотами. Только как?

Когда-то роскошная мебель, великолепные золотые светильники и яркие ковры украшали наш замок, достойный великого древнего рода Лармот. Теперь же мой род, запертый королем на окраине королевства, разорился, и, если не принять меры, скоро стены замка дойдут до необратимого разрушения, и их невозможно будет восстановить.

Я не жаловалась на судьбу, смирилась с бедностью и скромным образом жизни. Мне хватало книг в библиотеке и простой одежды, чтобы чувствовать себя счастливой. Особенно когда я ранним утром поднималась на самую высокую башню и встречала восход. Там ветер трепал мои волосы, я улыбалась и мечтала, обратившись в птицу, улететь далеко-далеко, где рождался новый день.

Сегодня день начался так же. Налюбовавшись серыми склонами Туманной гряды, что алевшими пиками царапали небо, я позавтракала вчерашней лепешкой, умылась и уже собиралась отправиться в замковую библиотеку, когда Дарида сообщила:

– У нас гость.

Гости посещали нас редко. Я удивилась новости и даже немного испугалась. И, как оказалось, не зря: Севан Дамью привез дурные новости. И, если наместник провинции подпишет приказ, моя жизнь перевернется с ног на голову.

Не то, чтобы я не желала замуж, вот только жадных, изворотливых Дамью, не чурающихся подлогов, не переносила на дух. Однако теперь они богаты и желают прибрать к своим рукам мой титул. Как и замок, который собираются нести, чтобы построить на его месте виллу в столичном стиле.

Иных претендентов на мою руку, к сожалению, не находилось. Увы, обедневшая дочь мятежника – не самая завидная невеста.

Едва шаги Дамью стихли, на мои плечи легли теплые ладони.

– Ник, не плачь.

– С кухни сбежал? – догадалась я. Разговаривать мне не хотелось, но Веня ни в чем не виноват. Он добрый, пришел, чтобы утешить.

– Ну да. Как увидел, что этот приехал, довольный, как индюк, сразу понял: неспроста он явился.

– Подслушивал?

Братишка отвёл глаза. Значит, точно грел уши.

– Веня, я не соглашусь! Ни за что! Он разрушит замок, чтобы навсегда стереть память о моих родителях, – позволила я себе показать истинные чувства.

Глава 3

– Ник, ты же красивая… – весь день не унимался Венька, уговаривая меня на авантюру. – Поедешь, а?

Пришлось прикрикнуть, на что он насупился и ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. Тогда-то я и призадумалась: почему Кола не сообщил о королевском указе? Прежде он всегда дублировался, приходя на родовой вестник.

Не успел и сделает это позже? Или молчит, чтобы не расстраивать, потому что на отбор меня не пригласили?

Разные мысли посещали меня, и, чтобы не изводиться, я решила спросить у Колы.

Звать к себе его не стала. Сама спущусь, заодно на кухню загляну – захвачу вкусненького. Очень уж прогулка на свежем воздухе раздразнила аппетит.

Вышла из своих покоев в темную галерею. В замке экономили на освещении, но я знала каждую выщербленную ступеньку как свои пять пальцев и могла ходить с закрытыми глазами. Да и как промахнуться, если из кухни исходил чудный аромат сдобы и ягод.

Предвкушая, как буду с удовольствием уминать сладкий пирог, толкнула тяжелую дверь с коваными накладками и вошла.

На кухне было душно, несмотря на распахнутую дверь во двор и окно. Но это не мешало собравшимся за столом почти всем немногочисленным обитателям замка обедать и сплетничать.

– Добрый день, – поздоровалась с ними.

Слуги встали, выражая почтение.

– Садитесь, – позволила я продолжить трапезу.

Дарида и другие женщины давно привыкли, что я вот так запросто прихожу, могу посидеть с ними за одним столом, поэтому неловкости не испытывали и спокойно продолжили есть. А вот Кола робел.

Чтобы не смущать его, я спросила, как бы между прочим:

– Есть какие-нибудь новости?

Так уж повелось, что сначала за наш родовой магический вестник отвечала бабуля, потом из-за её болезни доверенный человек, отец Колы, а теперь он.

– Нет, госпожа, – покачал головой слуга.

Я шла, уверенная, что указ пришел, и всё, как прежде, как повелось испокон веков, а оказывается вот как… Настолько поразилась ответу, что растерянно кивнула и вышла, позабыв прихватить тарелку с куском любимого пирога, который поставила на стол Дарида.

Не очень-то мне и хотелось на отбор, где соберутся самые богатые семейства, в самых роскошных нарядах, но странно, что не сработала магическая почта. Почему? Неужели повредилась или перестала работать из-за ветхости?

Поднимаясь по открытой галерее на крышу донжона, я слышала, как вместе со мной вздыхал замок, с грустью взирала на трещины, расползавшиеся по древним стенам, на разрушавшуюся каменную кладку, на начавшую заваливаться северную башню… Я любила его. Так сильно, что, если бы Эдвард поклялся выделить деньги на ремонт замка, согласилась на брак. Хотя…

«Таким людям, как Эдвард и его отец, нельзя доверять», – напомнила себе, отметая брак как способ спасти дом. А других у меня, к сожалению, не было, и от этого на сердце легла такая тоска, что хотелось выть от безысходности.

У подножия крепостных стен раскинулся город. Глядя на разворачивавшийся внизу вид, я размечталась: как было бы здорово, если бы удалось вернуть родовому гнезду Лармот первозданную красоту… Если бы только я знала, как это сделать…

Постояв немного, решила, что мечтания ни к чему не приведут. Надо заняться делом и, вернувшись в библиотеку, села за домовую книгу.

Чтобы решить, на чём ещё можно сэкономить, долго считала, прикидывала и так, и эдак, но сокращать было нечего. Мы и так жили очень экономно. А надо заготовить на зиму дров, сделать припасы, пока не поднялись цены, заплатить налоги…

От расстройства разболелась голова. Сложив руки перед собой, я положила голову и закрыла глаза.

Очнулась, когда солнце садилось за горизонт, по залу ползли вытянутые тени, придававшие опустевшей библиотеке ещё более унылый вид.

Мысль, что королевский указ так и не пришёл на нашу родовую почту, не давала покоя. Ну, не может быть так, если только весть о нашем бедственном положении не дошла до короля, и он не решил, что мы больше недостойны личного королевского уведомления…

Переживая, что в следующий раз могу пропустить важный указ, решила уточнить у Колы: всё ли в порядке с магическим вестником? Заодно Веньке пожелать доброй ночи… Он хороший мальчишка, добрый брат, хоть у нас и разные матери. И, если бы его не было, мне жилось совсем одиноко.

Замок давно пустовал, зато места было предостаточно, и даже у слуг имелись личные комнаты.

Радуясь, что хоть кому-то комфортно, я подошла к двери, подняла руку, чтобы постучать, но голоса, доносившиеся из комнаты Колы, заставили меня замереть.

– … Скоро ярмарка. Хочу новое платье и шаль, – капризно произнесла Саина. – Сколько мне еще ждать?

Я знала её как молчаливую, одинокую женщину и не думала, что она может находиться наедине с мужчиной, беззастенчиво кокетничая.

Это было так удивительно, что я продолжила слушать. Конечно, бабуля отчитывала меня за подобное поведение, но очень уж интересно. К тому же, я не считала себя идеальной.

– Скоро… – немногословно ответил Кола.

Послышалась возня, игривый смех Саины… Мне стало неудобно подслушивать влюбленную парочку, но и уйти, не задав важный вопрос, я не могла. Поэтому, закусив губу, постучала.

Глава 4

Надо бежать, и как можно скорее, иначе меня схватят.

– Веня, я ухожу! – шепнула я, мечась по покоям, обуваясь и хватая сумку с собранными вещами. Привычным жестом открыла проход и прежде чем нырнуть в него, развернулась и на прощание крепко обняла брата.

– Я с тобой.

– Что? Нет!

– Да, я даже запасы приготовил! – он выпустил меня, метнулся к углу, и только тогда я заметила пару мешков, что лежали там, припрятанные за пыльной занавесой.

– Веня! – покачала я головой. – Нет времени объяснять. Это очень рискованно. Я иду одна! Без защиты, без помощи! Ты что?!

– Ты идешь со мной! – ударил он себя по груди, вскинув голову. – Я буду твоей защитой. – И прежде чем я успела возразить, строго добавил: – Без меня ты не выживешь. Ты же доверчивая дурочка.

– Веня! – я была бы рада его взять с собой, тем более, одной уходить мне страшно, но рисковать братом я не могла.

– Ника! Я твой брат! – Он повесил на плечи заготовленные запасы и подошел к открытому мной проходу. – Неужели тебе не жаль мои уши. Я ведь к тебе первым прибежал, чтобы успеть предупредить. Мне же этого не простят…

В коридоре раздались мужские шаги, которые, судя по характерному ритму, они принадлежали Коле.

Нужно решаться срочно. Но я не могла рисковать братом!

Тогда он первым бросился к проходу и, схватив меня за руку, увлек за собой.

Он крепкий, в мать коренастый, не то что я, поэтому наш спор был решен вот так просто. И, прежде чем в комнату ворвались, мы успели сбежать.

– Как здорово иметь магию, – Веня съехал спиной по стене, когда за нашими спинами возникла каменная кладка.

– У меня её совсем мало, – вздохнула я, не веря, что мы сбежали из-под носа предателя. – Она в пути нас не защитит. Придется рассчитывать только на свои силы.

– Будем обходить неприятности стороной. Идем, – Веня встал и попытался забрать у меня мою сумку. – Ого, ты камней наложила? – прищурился и деловито уточнил: – Драгоценных?

– Если бы. Там мамино красивое платье, несколько простеньких украшений, на всякий случай, и Вестник.

– Значит, собралась на отбор?

– Вень, у меня нет шансов. Ты не понимаешь, сколько всего требуется, чтобы предстать перед королем и просить о снисхождении. И до дворца надо еще добраться.

– Тогда пошли. Надо удрать подальше. Дамье будет искать нас. А если поймает, – вздохнул и провел ребром ладони по шее.

– Вень, ты уверен, что хочешь идти со мной?

– Конечно! Ты без меня пропадешь, – братишка перекинул через плечо мою сумку, вдобавок к своим двум мешкам, и бодро зашагал.

– Давай помогу.

– Сам, – проворчал Веня, смело шагая по темному тоннелю, покрытому паутиной и вековой пылью.

Мы быстро добрались до леса. Как хорошо, что замок мог выстраивать проходы, куда надо, иначе бы нас точно поймали. Но, выйдя на свежий воздух, я должна была кое-что сделать.

Остановилась у входа, из которого мы вышли, погладила каменную арку, являвшуюся продолжением замка, и прошептала:

– Жди меня. Я вернусь. Обязательно вернусь!

Не думала, что запечатывать зáмок так тяжело. Мне было больно слышать, как заскрипели стены, как застонал каменный гигант.

– Так надо, – прошептала я и закрыла глаза, чтобы не расплакаться.

А когда открыла их, передо мной был обычный лесной холм, поросший травой, кустарниками и редкими молодыми деревцами. И ничего не напоминало, что здесь был вход в замок.

Те, кто остались внутри него, смогут уйти, но зайдут снова только после моего возвращения. Жаль, но иного выхода у меня нет. И хорошо, что у верных слуг есть свои дома.

– Начинать дорогу со слез дурная примета, – строго возразил Веня. – Ну, идем?

– Идем, – вздохнула я, вытерла слезы с щек и заставила себя улыбнуться.

Шли мы долго и быстро. Чтобы мне было полегче, Веня дал мне мешок с едой, а сам мужественно нес второй и мою сумку.

Мы торопились, чтобы скорее перейти через мост и миновать место, где нас могли поджидать.

Я любила ходить, но когда идти надо весь день и весь вечер, запинаясь о корни, избороздившие землю, это совсем иное дело. Это тяжкий и изнурительный путь.

Уже скоро мы начали задыхаться, однако привала не делали. Лишь когда миновали реку по броду, выдохнули и, отойдя подальше, устроились в гуще леса на большом поваленном бревне.

Я радовалась отдыху. И пусть пень выглядел трухлявым, по нему ползали жуки и гусеницы, отложила сумку и присела, вытянув ноги. Веня тоже сбросил поклажу и растянулся на траве.

– Если пешком идти до столицы, я приду босиком, со стертыми в кровь ногами, – пожаловался братишка.

– Угу, – отозвалась я. Ноги гудели, стопы горели, будто я стояла на раскаленной скороде. А Веня улегся так хорошо, что чую, вот-вот упаду рядом с ним.

Тяжелые веки прикрылись, я стала впадать в дрему, пока рядом не раздалось злобное шипение, смешанное с рычанием:

Глава 5

После нескольких дней скитания по лесу, я тоже была готова присоединиться к первому встречному обозу. Но когда мы услышали, как по дороге неспешно ползет небольшой деревенский караван из телег, я схватила Веню за плечо и крепко сжала.

– Ника! Не трусь! – зашипел братишка, чумазый, уставший и искусанный мошкарой. Выглядела я не лучше, однако выбегать навстречу не спешила. Стоило бегло оглядеть обоз, в глаза бросилось, что в нём одни мужчины. И если для Вени это не беда, то для меня опасное приключение.

– Венечка, давай подождем другой? – взмолилась я, жалобно поглядывая на брата, которому очень уж хотелось присоединиться к людям и перестать продираться через заросли. – Мы вышли к дороге. Караваны должны проезжать часто.

Веня задрал голову и оглядел закатное небо.

– Ещё ночь в лесу? – расстроился он, горестно вздыхая.

– Думаешь, кто-то из них уступит незнакомому мальчишке свое спальное место?

– Нет, конечно. Но хотя бы змей и волков можно будет не опасаться.

– Венечка, иногда пуще диких зверей надо опасаться людей.

– Придумаешь же, – насупленный братишка походил на маленького дрозда. Такой же нахохлившийся, темноглазый, и нос курносый задирает.

Чтобы не сердился, ласково щелкнула его по, загоревшему за дни скитаний, лбу.

– Увы, Вень, но иногда предают люди, которых знаешь немало лет.

Вспомнив, как подло поступили слуги, которых я считала близкими людьми, к горлу подступил ком. Пришлось сжать губы, чтобы не раскиснуть.

– Ничка, ты чего? – тронул меня за руку братишка. – Я тебя никогда не предам!

– Меня Кола и Саина предали. Подло, мерзко! – выпалила я. Держать боль в себе было тяжело, но и, излив её, я не почувствовала облегчения. Даже напротив, испытала досаду, что расстроила брата.

У Вени округлились глаза, рот приоткрылся, и мне стало его так жаль. Он ещё ребенок. Ему всего-то тринадцать, а я, мало того, что взяла братишку с собой в опасную дорогу, так ещё вываливаю на него свои горести.

Но Венька пожелал знать всё. Вцепился клещом и заявил упрямо:

– Не сдвинусь с места, пока не расскажешь.

Пришлось рассказать подробности.

– Кола утаил про отбор и спрятал магический вестник.

Брат зажмурился и затряс головой.

– Ты уверена? Откуда знаешь?

– Слышала, как он рассказывал Саине про деньги, что получил от Дамье. А она спрашивала его, хорошо ли он спрятал доску…

Я вынуждена была несколько раз подробно пересказать их диалог, показать магический вестник, чтобы Веня убедился, что мои слова правдивы. Не то, чтобы он не верил мне, просто не мог принять, что кто-то предал нас.

– За что? – У Веньки заблестели глазенки от подступивших слез.

Я притянула его к себе и крепко обняла.

– Не плачь, – с нежностью погладила братишку по вихрастой макушке. – Мне в любом случае предстояла дорога.

Доброго Веню пришлось долго успокаивать. Мы уже стали думать, где обустраиваться на ночлег, как услышали голоса…

Теперь и Веня прижался к траве, чтобы остаться незамеченным.

Как два грабителя, мы прятались в поросли и следили, как мимо нас брёл деревенский караван, состоящий из десятка простых телег. Люди везли на продажу товар, живность и походили на обычных деревенских жителей, едущих на ярмарку.

Мы с Веней переглянулись и, не сговариваясь, кивнули. Рискнем.

Под крики жалостливые:

– Люди добрые! Возьмите нас с собой! – поспешили выйти из укрытия.

Не ожидавшие «гостей» из леса, люди переполошились, а мы, испугавшись своей храбрости, споткнулись о суховей в траве и едва ли не кубарем скатились на дорогу…

И все-таки нам повезло. Люди попались нам честные, за небольшую символическую плату разрешили присоединиться к обозу. Только дядька Никул, старший в караване, в самом красивом жилете, с алой лентой на соломенной шляпе, ещё долго поглядывал на нас недобро.

Лишь когда в сумерках обоз догнал большой караван с хорошей охраной, остановившийся в поле на ночлег, дядька Никул смилостивился. Убедился он, что мы не лихие люди, а два балбеса, убежавшие без родителей на ярмарку.

– Выпороть бы вас, да покрепче, чтобы слово родительское уважали! – крякнув, он шутливо потянулся к ремню на поясе.

– Так мы так и эдак поротые, – широко улыбнулся братишка, не робея. – Места целого на заднице не осталось.

Хорошо, что я сидела в телеге, и моего удивленного лица не заметили.

Дарида подзатыльники сыну отвешивала щедро, за уши хватала больно, но Веньку очень любила и бить не била. А он тут соловьем разливается.

– Ничего, домой вернетесь, вам добавят, – хмыкнул дядька Никул, покручивая седой ус. Он уже был старым, но крепким, добрым, и этим вызывал уважение.

Когда развели костры, нам разрешили присоединиться и погреться, а на ночь позволили примоститься под одной из телег на мешках, набитых сеном.