Отбор. Помощница Его Величества

Глава 1. Помощница кронпринца

_______________________________________________

— Леди Валаре, держитесь за моей спиной, — рык будущего короля Левардии, Каэлиса Арно из дома Грейдис, мог бы испугать любого постороннего, но я знала его уже слишком хорошо, чтобы не понимать истинную причину столь резкого тона.

Впереди, в богато украшенном дворцовом коридоре, нас ожидал Николас Хаул — ищейка, чьё присутствие, вероятно, внушало ужас всякому, с кем он вступал в разговор.
Хитроватый капитан королевской гвардии с каждым днём выуживал всё больше сведений о тех, кому не посчастливилось оказаться хоть как-то связанным с покойным Яном Арвелларом.

— Мы отправимся в городские архивы через три дня, в полдень. Если опоздаешь или окажешься где-то ещё — эта возможность будет утрачена, — сказал кронпринц волку.

— Уверен, вы, как и я, хотите добраться до правды, — с нахальной ухмылкой и недвусмысленным намёком парировал Николас Хаул.

— А ты, я уверен, очень хочешь долгосрочный контракт, — с тем же намёком отозвался Его Высочество.

Намёк кронпринца был куда неприятнее, чем у ищейки. Каэлис Арно говорил о том, что с таким поведением Николас Хаул в столице не задержится — слишком многих из сильных мира сего он успевал настроить против себя.

— Вы — моя последняя надежда, леди Валаре, иначе это расследование никогда не закончится, — продолжал язвить волк. — Без вас никто не сможет проконтролировать...

— Мы прибудем вовремя, — ответила я, внимательно наблюдая за ищейкой. — Его Высочество заинтересован в расследовании больше всех.

За последние десятки я настолько привыкла к запаху волка, что вместо опасений и отвращения он стал вызывать во мне здоровое, почти инстинктивное желание огрызаться — похоже, как и у многих других крупных оборотней.

— Леди Валаре! — я задержалась буквально на минуту, но даже столь незначительная промедление не укрылось от внимания кронпринца.

Невозмутимо улыбнувшись, я последовала за будущим монархом, размышляя о том, насколько изменились наши отношения после той безумной ночи, вызванной, скорее всего, действием вааргцев.

Вернувшись во дворец после поездки в графство Роузглен, Его Высочество немедленно направился к целителям и узнал, что находился под воздействием зелья — правда, его влияние к тому моменту уже почти прошло.

Ничего по-настоящему опасного или противоестественного вааргцы в питьё Его Высочества не добавили — именно поэтому браслет из змеиной кожи и прочие ритуалы никак не отреагировали. Это было всего лишь лёгкое укрепляющее зелье, усиливающее зверя, повышающее физическую силу и… усиливающее притяжение к подходящим самкам поблизости. Возможно, сами вааргцы тоже выпили нечто подобное перед сделкой с Левардией. Однако в случае с Каэлисом Арно эффект оказался гораздо сильнее — из-за его Времени Зова. И из-за того, что рядом находились «подходящие самки», а запахи не подавлялись уже много дней.

Каэлис Арно также спросил, что произойдёт, если напиток примут другие — люди или оборотни вне Зова. Он видел, как я отпила из его стакана, но ответ лекаря меня не успокоил.

На людей и не пробудившихся оборотней зелье не действовало. И теперь принц, вероятно, считает, что зверь во мне настолько слаб, что отозвался на феромоны его льоркана. В то время как Лианна, находившаяся рядом, удержалась. Как и многие другие оборотни.

Не важно. Прошлого не изменить.

Я не позволяла себе ударяться в обиду или расстройство, хотя совершенно точно ощущала целую бурю отрицательных эмоций. С кронпринцем говорила всегда по делу, никогда не теряла лицо. Его Высочество — мой начальник. Он необходим мне, чтобы сохранять ячейку, выплачивать заём банку, откладывать деньги.

И ещё... у меня оставалась та просьба, которую он пообещал исполнить. Но я берегла её про запас.

— После совета мы отправимся к моему отцу, — сказал Его Высочество. — Он по-прежнему отказывается общаться с Николасом Хаулом, но тянуть дальше нельзя.

Вообще-то, кронпринц вовсе не обязан посвящать меня в подобные планы. Однако после событий в графстве Роузглен он стал куда более откровенным — будто ждал моего ответа, моих вопросов.

— Ваше Высочество, после совета у вас уже назначена встреча с герцогом Хэлбрандом, а затем — с комиссией по Отбору, — напомнила я.

Кронпринц закрыл глаза, затем тяжело выдохнул.

— Да, вы правы, леди Валаре. Но встреча с отцом важнее.

— Я могу предупредить Его Светлость, пока вы будете на совете, — пожала я плечами.

— Хорошо. Но сразу после этого — немедленно возвращайтесь, — резко добавил он и поспешил в сторону крыла, где проживала королевская семья. Мои покои тоже находились в этом крыле, хоть и на значительном удалении.

Я свернула в боковой коридор, намереваясь уведомить герцога, что Его Высочество не сможет встретиться с ним в ближайшее время.

— Мио! — знакомый голос отвлёк меня, и я обернулась налево — к коридору, ведущему в крыло, где жили участницы Отбора. — Тебя совсем не найти.

Да, не найти. Потому что Его Высочество почти не отпускает меня от себя, постоянно поручая всё больше работы.

— Аделаида, — я улыбнулась одной из неожиданных фавориток Отбора, несколько раз входившей в десятку, несмотря на то, что она была самой старшей участницей и считалась обществом старой девой. — Ты в порядке?

— Да… Просто нервничаю из-за следующего задания. Все считают, что после поездки в Роузглен принц уже сделал выбор, и шансов у остальных не осталось. Это будет Лианна.

Похоже, она и правда сильно нервничала — и на то были причины.

Каэлис Арно действительно много общался с Лианной, и во время поездки, и на обратном пути, искренне наслаждаясь её обществом. С ней, как и с другими участницами, он был ласков, внимателен, заботлив.

Глава 2. Городские архивы

— Тогда почему я чувствую на вас запах Леонарда де Рокфельта? — спросил принц Каэлис Арно, не отрывая от меня взгляда серьёзных, жёлто-зелёных глаз.

— Милорд де Рокфельт тоже присутствовал там, Ваше Высочество. Мы обменялись парой слов, и, возможно, я случайно задела его плечом на выходе, — бодро ответила я.

— Помните о своей работе и не отвлекайтесь на постороннее, — процедил принц и, не удостоив меня взглядом, направился дальше по коридору.

Ну а я…

Я разумеется, последовала за ним, как самая верная личная ритуалистка.

Какой же он недовольный. Несмотря на то, что я приказывала себе не думать о произошедшем в графстве, подобное обращение задевало сильнее, чем хотелось бы. Будто после нашей близости он стал относиться ко мне с ещё большей холодностью — и от этого становилось только больнее. Словно что-то внутри меня, вопреки здравому смыслу, надеялось на похвалу, на тёплое слово, на ласку… хотя я упорно старалась видеть его таким, какой он есть, со всеми недостатками.

А он — не произнёс ни единого доброго слова, словно я исполняю какой-то жалкий минимум, а не выкладываюсь до предела каждый день, словно я не та, что уже много десяток не имела ни единого выходного.

Всё личное время — по вечерам и в короткие перерывы на еду. Только тогда, письмами, я могла общаться с Финном, разговаривать с семьёй, решать хоть какие-то свои дела. Я даже Мэррин писала, стараясь сохранить с ней хорошие отношения, и отправила пару вежливых посланий бывшему профессору Роувилю из Соронской Академии Магии. Теперь, когда я занимала почётную должность, я чувствовала что мы могли общаться почти как коллеги.

— Что вы думаете об Эларио де Рокфельте и его сыне Леонарде? — этот вопрос настиг меня врасплох, и я нахмурилась, не сразу поняв, к чему ведёт кронпринц.

Ах да… Леонард упоминал, что у его отца проблемы.

— Я никогда с ними не работала и не могу дать никакой оценки. О неудавшейся помолвке вы уже осведомлены.

Так и хотелось спросить: «А что?», — но я себя сдержала.

— Эларио де Рокфельт просмотрел ситуацию с зельем в графстве Роузглен, не заметил изменений в моём поведении — и теперь я не уверен в его надёжности, — произнёс Его Высочество низким, жёстким голосом, не оборачиваясь. — Я планировал назначить его советником короля, но не могу позволить своим людям даже малейших ошибок.

«Своим людям»?

Вообще-то королём являлся Арно Николас, а не Его Высочество, и назначать советника должен был действующий монарх. И… неужели один промах мог стоить одному из лучших людей Его Величества будущей должности?

Как вообще можно было распознать то, что произошло тогда в графстве Роузглен? У Каэлиса Арно оказалась прекрасная выдержка — он не показывал, что сходил с ума, и я сама заметила изменения лишь однажды: в коридоре, после ужина, когда он даже не почувствовал, как у него прорезались когти.

Означало ли это, что кронпринц станет жестким и безжалостным правителем — тем, кто не прощает ни единой ошибки своим людям?

— У вас есть кто-то другой на примете? — осторожно поинтересовалась я, обращаясь к его спине.

— Многие. Присматривайтесь ко всем старшим придворным. Если заметите что-нибудь важное — сообщайте мне.

Внутренняя вредность и упрямство подсказывали мне напомнить, что мне вообще-то платят за работу ритуалиста, а не шпиона, но я вспомнила, сколько именно мне платят.

Ни одна другая должность даже близко не предлагала такого дохода — в «Костях и Коронах» я не получала и десятой доли, а в других местах и того меньше. Я откладывала куда больше, чем ожидала, ведь мне платили и за сверхурочные часы, которые случались… постоянно. Учитывая, что я не тратилась ни на одежду, ни на еду, ни на жильё, копить оказалось неожиданно легко. Полтора года — и заём на обучение Финна будет закрыт, а там я уже начну откладывать и для себя.

***

— Мио! — спустя три дня, когда я ожидала указания отправиться к конюшням, провести ритуалы, ко мне подошёл Имир.

Я не видела брата с момента отъезда в графство Роузглен, но знала, что он проживал рядом с дворцом, в дорогих апартаментах, где часто останавливалась знать.

— Доброе утро.

— Я хотел сообщить тебе, что выплатил сумму за поместье, за этот месяц — и за следующий тоже.

Я застыла, переводя взгляд на полное гордости и достоинства лицо брата, не веря в услышанное.

Второй раз. Он заплатил за поместье лишь во второй раз за все эти годы — и не за один месяц, а сразу за два.

Деньги на погашение долга за поместье были отложены мной на конец месяца. И в отличие от образования, платить за поместье мне придётся ещё лет пятнадцать, не меньше, даже если я почти не буду тратиться.

— Ничего не скажешь? — брат явно ждал похвалы или хотя бы искреннего изумления, и в его синих глазах мелькнуло отчётливое разочарование.

А что я могла сказать? Раньше, услышав, что у него появились деньги, я радовалась. Потом — расстраивалась, огрызалась, боялась, требовала объяснить, во что он ввязался, обвиняла его.

И сейчас тоже хотелось сказать многое, но я понимала, что моя семья измучена упрёками, постоянными ссорами, отсутствием какой-либо определённости. И не стоит начинать ссору без причины.

— Спасибо, что предупредил. Я сберегу те деньги, что отложила на поместье, на пару месяцев, — наверняка это было не то, чего он ждал, но на большее я не была способна.

— Понятно, — криво усмехнулся брат. — Почему ты так одета? Камилла права — ты выглядишь, как служительница храма. Тебе не хватает денег? Я могу оплатить твой гардероб.

— Мой гардероб был выбран Его Высочеством и одобрен им же, — равнодушно ответила я.

Закрытая одежда — последнее, что меня сейчас волновало.

— Кронпринцем? — Имир нахмурился, внимательно осматривая меня с ног до головы. В глазах брата загорелось сомнение. — Ты хоть понимаешь, насколько это странно, что он утверждает твой гардероб?

Глава 3. Хартия о Правах 1241 года.

Обстановка в комнате была напряжённой.

Я сидела в одном углу, напротив меня — Рон Моргрейв, который за этот месяц, казалось, постарел лет на десять, а сбоку...

Грета Даскира, которую, похоже, Великая Принцесса теперь воспринимала как «своего» ритуалиста — несмотря на то, что личные ритуалисты полагались только монарху и прямому наследнику.

Из кабинета Его Высочества доносились лишь неразборчивые, перемешанные отголоски звуков — мой ритуал смешения голосов работал безупречно. Но все трое мы прекрасно знали, кто находился внутри, и понимали, что стоит кому-то проговориться — скандала не избежать.

Рону Моргрейву я доверяла, а вот Грете Даскира — нет. Я знала, что она уже делилась информацией о Яне Арвелларе со своими племянниками сразу после его смерти.

— Не могу поверить в это! После всего, что я для тебя сделала! — дверь резко распахнулась, голос Зеновии Николетты горел болью, когда она вышла из кабинета и яростно зашагала к выходу, сопровождаемая тремя парами глаз.

— Мы должны подходить к этому вопросу с открытыми глазами, — жёсткий голос кронпринца поразил меня. Если я считала, что он холоден со мной, то с собственной тётей он казался почти... жестоким.

— И зачем бы я тянула?! У меня были сотни возможностей, тысячи, с какой стати мне поступать так сейчас?! — Не стоило, не стоило им обсуждать всё это сейчас — в присутствии посторонних.

Николас Хаул всё ещё оставался в кабинете, и таким довольным я его не видела никогда. Его шея слегка вытянулась, глаза почти светились — словно он чувствовал, что, наконец, вышел на след.

— Потому что я вернулся. Из-за Отбора. Потому что всё стало настоящим — либо сейчас, либо никогда, — ответил вместо своего отца кронпринц.

Его Величество выглядел по-настоящему расстроенным и почти не принимал участия в разговоре.

— Я бы никогда так не поступила! Арно, я отдала тебе всю свою жизнь, пожертвовала всем — просто потому, что тебе плевать! — казалось, от отчаяния она уже не могла остановиться, но, заметив нас, приказала: — Выйди!

Последнее относилось исключительно к Грете Даскира, которая тут же подчинилась, тогда как я и побледневший Рон Моргрейв остались на своих местах — нам имели право приказывать только Его Высочество и король.

Мне было искренне жаль Великую Принцессу, она действительно отдала Левардии всё — она единственная в Великом Доме Грейдис не имела семьи, с самого детства входила в состав совета, без конца разъезжала по королевству, заменяя собой короля там, где его по праву ждали.

— Нам лучше вернуться или продолжить разговор в другом месте, — разумно предложил Каэлис Арно.

— Нет, мне нужно идти. В отличие от Арно, у меня есть работа, и я не могу позволить себе пропускать её по собственному желанию, — Великая Принцесса явно стремилась уколоть короля.

И тут ищейка вышел вперёд и задал вопрос, на который, возможно, не осмелились бы сами члены королевской семьи:

— Если бы Его Величество умер, вы бы претендовали на трон наравне с кронпринцем?

Я, сидя всё там же, смотрела на них почти с ужасом, осознавая, что именно содержится в Хартии — и каким хаосом это может обернуться для королевства, если подобная информация выйдет за пределы этой комнаты.

— Я не собираюсь отчитываться о своих намерениях перед вами, — Великая Принцесса гордо вскинула голову. — Я прекрасно вижу, к чему вы клоните. Лучше подумайте о том, что предсказание о единственном ребёнке касалось лишь брака Арно и Люциллы — но не моего брата в целом.

Комната тут же погрузилась в почти звенящую, наполненную ужасом тишину, когда все присутствующие осознали, на что именно намекает Великая Принцесса.

Прежде всего, она не сказала «нет», не отвергла идею претендовать на трон — а это означало, что такая возможность действительно существует. Выходило, что изменения в Хартии касаются не только ребёнка Его Величества, но распространяются и на самих Великих Принцесс.

— Всего доброго, — Зеновия Николетта прошла мимо меня с безупречно прямой осанкой, оставляя остальных в молчаливом ужасе осознания.

— Отец… — я едва узнала хриплый голос Каэлиса Арно. В нём не было ни привычной равнодушной холодности, с которой он обычно обращался ко мне, ни той тёплой, доброжелательной интонации, которую он использовал при общении с участницами.

— Есть ли кто-то…

— Да, — тихо ответил король, голос его был усталым, почти дрожащим.

И, не добавив больше ни слова, он вышел вслед за сестрой. Рон Моргрейв последовал за ним, оставив нас троих в оцепенении.

Я сидела, ни живая ни мертвая, стараясь делать вид, что меня здесь нет, и жалея — безумно жалея — о том, что согласилась.

Теперь я знала слишком много — не только то, что Хартия, теоретически, позволяла Великой Принцессе наследовать трон, но и то, что у короля был другой ребёнок — бастард, скорее всего, рождённый до Каэлиса Арно. Любая из этих вестей могла погрузить Левардию в панику, к которой никто не был готов.

Наше королевство жило в мирное время уже много сотен лет. И, несомненно, ни Его Величество, ни кронпринц, ни Зеновия Николетта не желали бы, чтобы это изменилось.

— Леди Валаре? — из моих мыслей меня вырвал ищейка, одарив вопросительным взглядом, и я отрицательно покачала головой, словно говоря «нет, никто не пытался использовать магию».

— Можете проверить внешний периметр приёмной? — продолжил он, желая окончательно убедиться, что случившееся в приёмной невозможно было подслушать.

Но я, как всегда, бросила взгляд на Каэлиса Арно. Именно он был моим начальником, и именно он отдавал приказы.

Кронпринц кивнул, поймав мой взгляд, и я направилась к выходу, едва не пошатнувшись от усталости. Очень хотелось есть и спать — два высокоуровневых ритуала опустошили мой резерв, а вечерние потрясения лишь добавляли головной боли.

И волнения перед будущим.

Снаружи ничего подозрительного не обнаружилось — все мои магические нити, которые я знала как свои пять пальцев, висели именно там, где и положено, дожидаясь срока обновления.

Глава 4. Третье испытание

Участниц действительно разделили на пары, и Селине с Барбарой достались почти незнакомые мне девушки, находящиеся в конце списков фавориток, а вот Лианне досталась… Аделаида Кейн.

Вряд ли Его Высочество желал бы подобного для одной из своих фавориток — всё-таки Аделаида стабильно входила в десятку и сама считалась вполне вероятной невестой.

Кроме того, она признавалась самым талантливым магом среди всех участниц.

С учётом того, что задание состояло в том, чтобы впечатлить комиссию талантом сильнее, чем соперница, я почти не понимала, как Лианна могла бы одержать победу. И после всего, что произошло в графстве Роузглен, после того, как все верили в их сближение… она проиграет — и я даже представить не могла, как ей, должно быть, будет обидно.

Но если Лианна выиграет — она навсегда закрепит за собой образ сильнейшей участницы, той, что способна справиться с любым испытанием, даже с тем, где казалось, фавориткой была совсем другая.

— Тамилла вчера плакала, — мама подошла ко мне и с грустью протёрла сухие глаза. Сегодня на ней был новый наряд — в оттенках серого и чёрного, подчёркивающий зверя нашего рода, пантеру, хотя сама мама ею не являлась. — Думает, что не справится. Против неё поставили какую-то леди Хис — девушку с сорок первого места.

— Против Камиллы, мама, — я сразу же проверила с кем будут мои кузины. — Тамилла обычно не плачет, да и Камилле не стоит — леди Хис ей не ровня.

— А если проиграет? Она ведь может выбыть! Где потом искать жениха?

Прямо как будто отбор закончится — и всё, жизнь остановилась.

По мне, в этом испытании моим кузинам вряд ли грозит исключение, даже в случае проигрыша. А вот в следующем — вполне возможно. Пока отсеивали тех, кто не проявлял заинтересованности, был слишком пуглив или совсем не интересовал принца.

— Если Барбара станет королевой, разве это будет не замечательно? Вы будете рядом, как в академии. А то после её замужества вы совсем перестали общаться.

Не после её замужества. Гораздо раньше — почти сразу после моего выпуска из академии, когда за мной начал ухаживать Леонард.

Мысль о том, что она будет находиться рядом с принцем, что станет его женой, оказалась неожиданно болезненной. Каэлис Арно восхищался Барбарой, её храбростью, окутывал её медовым феромоном, и, как мне казалось, проявлял к ней больше всего внимания.

Смогу ли я смотреть на это каждый день? Смогу ли смотреть на куда большее?

— Ладно, я пойду к гостям. Жалко, конечно, что ты не хочешь помочь кузинам — хотя бы с предпочтениями кронпринца.

— Мама, откуда мне знать его предпочтения? Я с ним работаю. Он мой начальник. Мы не друзья.

Так, только разделили одну ночь… однажды. Ту, которую я до сих пор не могу выкинуть из головы, ту, от одного воспоминания о которой меня сразу же бросает в жар.

— Но ты ведь видишь, как он общается с другими. Можешь посоветовать одежду, манеры. Нравятся ли ему весёлые девушки, или серьёзные? Скромные или раскрепощённые?

Я задумалась на секунду. Что объединяет Барбару, Лианну и Селину?

— Точно не скромные. Ему нравятся девушки, которые знают, чего хотят, которые обладают знаниями и навыками, каким-то жизненным опытом…

Пока я говорила, вспомнила, что он танцевал и с холодной Корой Монтрас, и с закрытой, стеснительной юной Арисой Лаэрт.

— А нет, не слушай меня, мама. Он всем типам девушек оказывает одинаковое внимание. Со всеми ласков и добр, — ободряюще сказала я.

— Каким хорошим мужем он будет Камилле или Тамилле! — мама радостно улыбнулась и отправилась к местам, приготовленным для гостей.

Да уж… не стоит, наверное, рассказывать матушке, насколько он холоден и строг со своими сотрудниками.

Сама я направилась к месту, подготовленному для принца — к высокому резному креслу из тяжёлого дерева. На принце с утра я провела множество ритуалов, тех же, что были проведены и на комиссии. Ритуал чистого взгляда, ясности сознания, удачи — всё, чтобы по возможности уберечь его от любого мухлежа.

Внутренний двор был вымощен светлым камнем, отполированным до сияния, и раскрывался в широкую залитую солнцем поляну. По краям росли стройные декоративные клёны с резной листвой, отбрасывавшие кружевную тень, высоко над ними простиралось безоблачное голубое небо. В стену у северной арки был вмонтирован крошечный фонтан — его тонкое журчание ласково наполняло тишину.

Родственники участниц собрались здесь же, на стульях, установленных на небольшом возвышении сбоку от комиссии, но располагались они не так высоко, как «трон» принца. Всех заранее предупредили, что если талант одной девушки впечатлит комиссию сильнее, чем талант другой, спорить по этому поводу нельзя — в противном случае их вежливо попросят уйти.

— Ах, как жарко. Неужели нельзя было провести испытание внутри? — жаловалась совсем старенькая бабушка кронпринца, вдовствующая королева Хонора.

Когда-то и она была победительницей Отбора — и стала идеальным выбором для короля Николаса Тибальта, деда Каэлиса, который на тот момент был кронпринцем. Брак Хоноры оказался крепким, долгим, счастливым, и народ любил своего короля, продолжившего золотые дни Левардии.

Так было всегда во время Отбора — со времён предсказания, приведшего к самому первому. Возможно, дело было в том, что принц выбирал по любви — среди высокородных, конечно, кандидаток. Тех, кто могли выдержать эту роль и действительно хотели её. Ходили даже слухи, что именно Отбор дарует Левардии безоблачное и мирное будущее.

У Арно Николаса с королевой Люциллой был такой же счастливый брак — возможно, настолько полный любви и гармонии, что они забыли не только об обязанностях, но, по слухам, и о собственном единственном ребёнке.

— А вдруг кто-то из них впечатлит нас опасными фокусами? — обеспокоенно спросила Эдель Николетта, сидевшая рядом с матерью и мягко положившая ладонь ей на плечо. — Нет, так безопаснее. Мы не хотим рисковать в такое время.