Отчим

Пролог

Опрокинув в себя третью порцию виски, я поднимаюсь с дивана, намереваясь вернуться в комнату, где на шёлковых простынях меня ждёт полуобнажённая «невеста». Но едва выхожу из гостиной, как слышу хлопок входной двери, цоканье каблуков и тихое бормотание. Сунув руки в карманы треников, я застываю на месте, намереваясь дождаться эту дрянную девчонку.

Несколько секунд, и в просторном холле появляется виновница моих бессонных ночей. Распущенные белокурые волосы в беспорядке, блестящий кусок ткани на ней едва прикрывает шикарные ноги, но идеально подчёркивает округлые бёдра, тонкую талию и аккуратную грудь. И судя по торчащим соскам, под платьем нет белья. Надеюсь, трусы на ней хоть есть.

– Ты на часы смотрела? – рявкаю на неё, и девчонка роняет туфли на высоченном каблуке на мраморный пол.

– Напугали, – фыркает на меня и наклоняется за обувью, показывая мне, какая она сексуальная в этой позе. – Уф, – хихикает и держится за голову. – Меня ждёшь, «папочка»? – кривится, специально выделяя последнее слово. – Не стоило, в твоём возрасте надо побольше спать, – язвит, проверяя моё терпение на прочность.

– Договоришься, – предупреждающе говорю, изо всех сил стараясь не сорваться с места, бросить девчонку к себе на колени и хорошенько надавать по аппетитной заднице.

– Ой-ой, как страшно, – наигранно закатывает глаза. – Ты мне не отец, и не смей меня отчитывать, – выплёвывает, поравнявшись со мной, и собирается наверх.

Поддавшись инстинктам, хватаю её за руку и резко впечатываю в свою голую грудь. Девчонка взвизгивает, но я закрываю ей рот ладонью, разворачиваю и вдавливаю спиной в стену.

– Сколько раз я говорил о твоих ночных похождениях?! Сколько раз предупреждал – не одеваться, как шлюха подзаборная?! А ты продолжаешь щеголять ночами полуголая. Ждёшь, что кто-то трахнет? – с этими словами я провожу ладонью по тонкой талии, спускаюсь ниже и пробираюсь между её ног. – Этого хочешь? – спрашиваю и сжимаю нежную плоть вместе с тонкой кружевной тканью.

Лера брыкается, как брошенная на сушу рыба, пытается свести ноги и что-то мычит.

– Ищешь приключений на свою задницу, м? – шиплю ей в лицо и пробираюсь рукой к округлым и голым ягодицам.

Новую попытку освободиться я останавливаю, придавив девчонку своим телом.

Её запах проникает в нос, кружит голову, застилает глаза и отключает мозги. Соски трутся о мою грудь, посылая импульсы в пах. Просовываю руку между ягодиц и пробираюсь двумя пальцами под тонкую ткань трусиков. Нежные складки уже в её соках, от этого открытия меня словно током бьёт. Смотрю на девчонку, вижу блеск в её глазах и покрасневшие щёки.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Невыносимо терпеть всё это. Её полуголые прогулки по дому, невинные глаза, торчащие из-под облегающего топа соски и пухлые губы. Я бы мог подумать, что непослушная девчонка пытается соблазнить, если бы не её ненавистные взгляды в мою сторону.

– Будешь так себя вести, – убираю руку с её промежности. – Проснёшься затраханная во все щели в канаве на окраине города. Подумай своей белокурой головкой, – тыкаю пальцем ей в лоб.

Убираю руку с её рта и отхожу на шаг назад.

– Тебе-то какая разница, урод?! – шипит девчонка и тянет за полы платья вниз. – Не твоё дело, как я одеваюсь. И не смей меня трогать! – требовательно говорит, чуть ногой не топает.

Делаю резкий шаг вперёд, и Лера вжимается в стену.

– Не трогать? – скалюсь в хитрой улыбке и подношу пальцы к её рту. – Лизни, – едва заметно киваю головой. – Лизни, я сказал! – рычу на неё.

Облизнув губы и сглотнув ком в горле, Лера высовывает свой розовый язычок и кончиком проводит по подушечке моего пальца.

– Ты течёшь, как сучка, потому что я тебя трогал, – ухмыляюсь ей в лицо. – Теперь пошла в свою комнату, пока я тебе это позволяю.

Отпускаю девчонку, и она, больше так и не открыв свой ротик, чуть ли не бегом поднимается по лестнице. А я смотрю ей вслед и поправляю стояк в штанах.

У меня стоит на мою падчерицу!

Нелёгкие времена меня ждут в этом доме.

1

Лера

Сижу в своей комнате, оттягивая как можно дольше встречу с новым ухажёром мамы. Была бы моя воля, я сейчас бы сидела в каком-нибудь клубе с Лизкой, как вчера. Но у неё сегодня смена в ресторане, а мать мне все мозги проест, если я не буду присутствовать на ужине. Ведь если рядом буду я, она покажется хорошей женщиной и заботливой мамой. То есть произведёт впечатление на очередного будущего мужа.

— Валерия, — щёлкает мама пальцами перед моим носом. — Я с кем разговариваю?! Хватит в облаках витать! — требовательным тоном говорит она.

И когда только в моей комнате появилась? Даже звука открывающейся двери не слышала. Вот так всегда — даже не попробует постучать, никакого личного пространства.

— Задумалась, — отвечаю я и смотрюсь в зеркало.

— Ты думать умеешь?! — смеётся она. — Задумалась она. Спускайся вниз, Руслан скоро подъедет уже. И что это на тебе надето? — осматривает меня с головы до ног. — Это по-твоему приличный наряд для знакомства с будущем отчимом? — раздражённым тоном спрашивает мама.

— А что не так? Или мне вечернее платье надеть? — раскидываю руками я.

Мы ужинаем дома. Вот чем ей мои спортивные легинсы и свободная футболка не угодили? Обычный ужин ведь, только плюс один — мне не надо никого очаровывать. Это мама пусть старается, а я отмечусь и скроюсь в своей комнате. Мама, кстати, постаралась на славу — с пяти утра, наверное, по салонам ходит, и сейчас ей бы позавидовали даже самые знаменитые модели.

— Марш переодеваться! — ногой топает и рукой указывает на дверь в гардеробную. — Платье одень, то белое, с рюшечками, — кричит она мне вслед.

— Может, и косички заплести? Мне ведь всего лишь девятнадцать лет, — бурчу себе под нос.

— Скажу — и заплетёшь! — прилетает мне в спину.

Мама у меня хорошая на самом деле, и я как-то привыкла к её характеру. А сегодня она ещё и волнуется, ведь её ухажёр к нам в гости впервые приедет. Очередной ухажёр. Не везёт ей в любви: папа мой ушёл, как только я родилась, и она посвятила свою жизнь охоте за богатыми мужчинами. Замужем была три раза, не считая моего отца, и только с последним мужем она долго жила. Но и этот скончался три месяца назад при странных обстоятельствах, оставив на маму свой бизнес и дом, в которым мы сейчас и живём. В бизнесе мама, конечно же, ничего не понимает. Она только одевается красиво и ездит в компанию, чтобы все знали, кто у них главный.

Про «жениха» я ничего не знаю, кроме хвалебных слов от мамы. Все уши уже прожужжала: какой он красивый, а какой умный, а характер какой, ух. Не мужчина, а греческий бог прямо. Зная её впечатлительную натуру, всё сказанное надо делить на три и получим дряхлого старика, у которого песок из задницы сыплется и который читает «Комсомольскую правду» по утрам — вот и всё.

Я, конечно же, вбила в поисковик имя этого претендента на роль моего отчима, но не нашла ничего. Абсолютно. И это даже немного пугает, потому что в двадцать первом веке хотя бы малюсенькую информацию найти можно, а этого мужика словно и не существует.

Одев чёртово белое платье с рюшечками, собрав свои белокурые волосы в высокий хвост и обув белые балетки, я спускаюсь вниз, где уже вовсю бегают домработница Люда и её верная помощница Ритка. Мама за всем следит и то и дело бросает в сторону женщин замечания.

— О! Вот так намного лучше, — довольным голосом говорит мама, внимательно осмотрев мой образ послушной дочери.

Кукольное платье со свободной юбкой и рюшечками на плечах убавляет мне лет так пять, и я выгляжу, словно школьница. Никогда не любила это белое недоразумение, но лучше так, чем слушать ворчание матери.

— Рада, что угодила, — бросаю я и устраиваюсь на широком диване в гостиной.

Огромная комната разделена на две зоны: в одной, где, собственно, я и устроилась, находятся два больших дивана, камин, всякие старомодные комоды, которые мама называет дорогим антиквариатом. Лично мне это старьё не нравится, будь оно хоть миллион раз дорогим. В этой части дома я люблю только камин и белый пушистый ковёр, где иногда провожу время.

Вторая часть гостиной — это столовая. Там у нас трёхметровый стол из массивного дерева и стулья вокруг, как в исторических фильмах. В общем, в этом доме можно проводить экскурсии. Единственное современное место в доме — это моя комната, там мама сделала ремонт к моему восемнадцатилетию. Отличный подарок, правда?! Именно то, о чём мечтают все девочки на совершеннолетие.

Но, по правде говоря, у меня всё есть. Я могу позволить себе всё, что захочу. Не было чего-то особенного, чего бы мне хотелось. Поэтому я попросила переделать мою комнату и убрать «принцессную» кровать с балдахином. Как вспомню тот ужас, так мурашки пробирают.

— Тебе плохо? — тут же замечает моё вздрагивание мама.

— Нет, — мотаю головой я.

— Точно? Не хватало ещё, чтобы ты мне ужин испортила, — проговаривает, подходя ко мне, и, взяв за подбородок, поднимает мою голову и осматривает лицо.

А вы что думали, она волнуется за моё здоровье? Как же, сейчас помру от смеха.

— Ты бы хоть накрасилась, — недовольно фыркает.

— Я не хочу, — отпихиваю от себя её руки. — Хватит уже, я вообще-то твоя дочь. Ты, вроде как, должна любить меня в любой одежде и без тонны косметики на лице, — раздражённым тоном бурчу на неё.

2

Лера

Захожу на кухню, пыхтя от возмущения — ни тебе «здравствуй», ни «доброго утра». И мама ничего не сказала. Всю неделю на уши мне приседала с этим Русланом, а о том, что он переедет к нам — ни слова. Я бы хоть халат на себя накинула, а не в пижаме вышла. У нас по утрам никого не бывает, кроме тёти Люды, не говоря уже о каких-то мужиках.

По правде, мне неловко и неприятно, что меня одарили таким презрительным взглядом. Да и не в моей привычке щеголять перед левыми мужиками полуголой.

— Деточка, тебе как всегда, чайку? — прерывает мои мысли тётя Люда.

— Угу, — задумчиво отвечаю и сажусь за кухонный стол.

Вздохнув и подперев подбородок рукой, я смотрю в окно на наш сад с беседкой и уже пожелтевшими деревьями. Надо бы гардероб обновить к осени, купить те сапоги, что я видела в бутике.

— Значит так, — раздаётся надо мной, и я, вздрогнув, чуть ли не подпрыгиваю на месте вместе с несчастным стулом.

Поднимаю голову и смотрю на покрасневшего от злости жениха моей матери, а за его спиной вижу маму, которая уже выглядит так, словно только что вышла из салона красоты.

— Руслан, милый… — пытается она что-то сказать и касается его плеча.

— Заткнись! — рявкает Руслан и сбрасывает мамину руку, даже не удостоив её взглядом, продолжая буравить меня своими тёмно-серыми глазами. — Ты теперь часть моей семьи, — тыкает в меня своим пальцем. — И я не позволю, чтобы ты позорила моё имя, одеваясь, как… — запнувшись, он осматривает меня, насколько ему позволяет моё сидящее положение. — Я два раза не повторяю! — ставит точку и выходит из помещения.

Продолжаю сидеть с открытым ртом и округлившимися глазами, не находя ни одного слова, кроме неприличных.

— Господи, Валерия, и правда, что за вид? — прищуривается мама, а я впадаю в глубокий шок.

— Мама, ты нормальная? — встаю на ноги и смотрю на родительницу. — Ничего, что я каждое утро в «таком» виде завтракаю. Раньше тебя это не волновало, — говорю спокойном голосом, но только потому, что я всё ещё нахожусь в шоковом состоянии.

— Да как же, волновало, конечно, — прокашлявшись, она бегает глазами по кухне. — Просто…

— Не оправдывайся, — горько усмехнувшись, прерываю её и возвращаюсь за стол.

Бедная Люда испугалась и забилась в самый дальний угол кухни, вцепившись в чайник, как в спасательный круг.

— Лерочка, — начинает мама, и я закатываю глаза.

Раз уж пошла ласка, значит, мама сейчас будет мне обещать луну с неба в обмен на выполнение её просьбы. Вот только этот метод работал до пятнадцати лет, теперь у меня свои мозги есть, и этим методом меня не купишь.

— Ты не обижайся на Руслана, он просто очень строгий, и лучше его слушаться…

— Бегу и спотыкаюсь, — отвечаю и хватаю чашку, которую тётя Люда только что поставила на стол.

— Ну что за ребёнок, — вздыхает мама и, закатив глаза сильнее, чем я минуту назад, разворачивается на своих высоченных каблуках и покидает кухню.

Ох, Руслан Каменович, ты ещё не знаешь, на ком жениться собираешься. А уж на что способна я… прибавлю тебе седых волос, можешь даже не сомневаться. Пришёл и начал мне тут правила диктовать. Семья, видите ли! Будто кому-то есть дело до дочери его будущей жены.

— Ну и изверг, — бубнит себе под нос тётя Люда.

— Дикарь, — подначиваю я.

— Ох, деточка, чует моё сердце — беда нас ждёт, — говорит она, вытирая лоб бумажной салфеткой.

— Угу, похороны сразу же после свадьбы.

— Тьфу на тебя, — тётя Люда, перекрестившись, возвращается к своим делам, а я перебираю в голове все возможные способы изводить этого дикаря.

Ещё посмотрим, кто кого.

***

Будни в нашем доме стали, как в армии: все ходят по стойке «смирно», прячутся по углам и стараются не попадаться новому жильцу на глаза. Собственно, я ничем не отличаюсь от них. То ли не хочется слушать замечания в свой адрес, то ли я его боюсь. Второе мне не очень нравится, так что я склоняюсь к первой версии.

Мама же сияет от счастья, и вся в заботах о свадьбе, которая, правда, назначена лишь на весну. Могу предположить, что женишок не спешит связывать себя узами брака, что мне кажется подозрительным. Мама дальше своего носа не видит и слепо верит, что этот дикарь влюблён в неё по уши, а я ему не доверяю от слова совсем.

Вся эта ситуация слишком подозрительна, начиная со смерти бывшего мужа мамы. Но не хочу забивать себе голову всей этой мутью. Не мне с ним жить, и не мне с этим разбираться. Уверена, мама пожалеет о своём поспешном решении выйти замуж.

— Вот здесь и… здесь, — слышу голоса, пока спускаюсь по лестнице, и, словно мышь, подкрадываюсь к гостиной.

Мама сидит на диване, рядом с ней какой-то незнакомец в отглаженном костюме, а перед ними на столе куча бумаг. У широкого окна с задумчивым видом стоит сам виновник предстоящего торжества.

— Всё? — спрашивает мужчину мама.

— Пока да, остальные документы подпишем позже, — отвечает тот и, собрав все бумажки с кофейного столика, пихает их в свой кейс.

3

Руслан

Сбежав посреди ночи от лап своей невесты и напялив на себя треники, я спустился в гостиную, где налил себе порцию виски и уже час кручу стакан в руке, стоя у окна. Не увлекаюсь алкоголем, но моя новая жизнь доведёт меня до алкоголизма. Чего стоят только нервы, которые мне делает эта девчонка.

Я никогда особо не имел дело с подростками, да и она уже совершеннолетняя, но понятия не имею, как справляются люди, имеющие детей. Нет, я не считаю себя её отцом, и не дай бог. Но если учесть, кто я такой, и чем грозит связь со мной, то я в ответе и за девчонку, и за Милу, которую язык не поворачивается назвать матерью. Она хоть и изображает заботу, но перед тем, как войти в этот дом, я выяснил всё о семье Бирмана и в курсе, чем увлекается недомать.

Из неё никудышная актриса, а я не вчера родился, чтобы вестись на роль заботливой мамаши. Плевать ей, где её чадо ходит и в каком виде. Её заботят шмотки и салоны красоты, где она проводит больше времени, чем дома. Никогда бы не связался с такой особой, если бы не манящие счета на фирме покойного Бирмана.

Когда я покинул родной город и приехал в столицу, план был совсем другим. Не собирался завоёвывать город, становиться владельцем крупного автобизнеса и уж тем более не собирался обзаводиться семьёй. Денег у меня куры не клюют, но, как выяснилось, у бывшего мужа Милы в компании не всё честно, а это по моей части.

От размышлений меня отвлекает идущая по дорожке от ворот к дому тонкая фигура моей будущей падчерицы. Наблюдаю, как неровным шагом она приближается к ступенькам, и свет фонарей открывает вид на её шлюшный наряд: шорты, которые больше похожи на трусы, сапоги выше колен, опять облегающий топ, будто кроме этих топов других шмоток у неё нет, и сверху какая-то бесформенная тряпка, чем-то напоминающая пиджак длиной ниже задницы.

Точно, как с трассы.

Ну твою же мать! На часах перевалило за три ночи, я что — не русским языком говорю?!

Если бы я увидел девку, одетую так же, я бы остановился и спросил, сколько стоит час. А есть долбо*бы, которые не спрашивают, а просто берут.

Моё появление в компании очень не понравилось Корнилову — бизнес-партнёру Бирмана. Особенно после того, как Мила растрепала всему интернету о нашей помолвке, чтоб её. Корнилов, видимо, собирался прибрать к рукам всю компанию, и, если бы не я, ему бы это удалось, так как моя невеста умом не блещет. То, что он уже начал собирать сведения о моей персоне, мне хорошо известно. И первой под горячую руку, если он решит меня прижать, попадёт эта несносная девка.

Схватить её ночью, пока она пьяная идёт домой, ему не стоит ровным счётом ничего. Я, конечно, мерзкий тип, и у меня руки по локоть в крови, но эти две дуры не виноваты в том, что я всё это затеял. И ведь не так много прошу: быть скромнее, не привлекать к себе лишнего внимания и не шляться по ночам. Разве это так сложно?!

Она ещё ходит, глазками своими гневно сверкает, фыркает на каждое моё замечание, всем своим видом показывая, до какого места ей мои слова. А ведь доиграется, и отправлю её в Англию, подальше от неприятностей. Я весь в делах и проблемах, мне некогда ещё и чужих детей нянчить. Взрослая же, пора уже голову включать, а не вести себя, как подросток в пубертатный период.

Ставлю стакан на первую попавшуюся плоскую поверхность и шагаю к холлу, откуда уже доносится пыхтение. Прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, я смотрю, как девчонка пытается снять эти рыбацкие сапоги и при этом не свалиться на пол. И смех, и грех, ей богу. Был бы я её отцом, неделю бы сесть не смогла.

— Доброй ночи, — громыхает на весь холл мой голос.

— О! Новоиспечённый папаша, — едва выговаривает и икает. — Что? Опять нотации читать… будешь? — ироничный тон сбивается, когда девчонка поднимает глаза на меня, наконец избавившись от обуви.

Взглядом проходится по мне, буквально изучая каждый миллиметр голой кожи, шумно сглатывает и облизывает пересохшие губы.

В моей голове что-то щёлкает, и перед глазами её невинный образ в то самое утро, когда я перебрался в этот дом. Тонкая ткань топа на ней не скрывала ничего, и я забыл, как дышать, когда увидел упругие горошины сосков. Короткие атласные шорты с кружевом по краям открывали вид на длинные ноги молочного цвета. Я застыл каменной статуей, выпав на мгновение из реальности. Тело будто парализовало, а сердце забилось в горле, не давая вздохнуть полной грудью.

Как будто голых баб никогда не видел.

Видел, и их количество в разы больше, чем возраст этой девчонки. Но никогда ни на одну из них я так не реагировал. Настолько опешил от самого себя, так переклинило, что забыл, кто я и где. Конечно, именно поэтому я наорал — какого чёрта ходит полуголая по дому?!

Тогда я подумал, что девчонка в мать — такая же похотливая сучка с пустой головой, которая желает удачно выйти замуж. Зачем добиваться чего-то самой, если можно покрутить задницей и сунуть под нос сиськи какому-нибудь обладателю толстого кошелька, и всё — жизнь в шоколаде. Но вскоре понял, что у нас бунт на корабле, и всё делается мне на зло.

Девочка оказалась с характером, и меня начало раздражать такое поведение, её шуточки и доставучесть. Особенно задолбали вопросы по поводу подружки, как пиявка присосалась, и требовательно на меня рычит уже несколько дней.

На меня требовательно рычит девка вдвое младше!

4

Лера

Услышав крик, я выбегаю из комнаты как ошпаренная, но у самой лестницы сама чуть не кричу, когда сталкиваюсь с полуобнажённым Русланом, у которого в руках пистолет, и вряд ли игрушечный.

— Тихо, — шепчет он одними губами и прикладывает указательный палец к своим губам. — Иди в свою комнату! — так же шёпотом приказывает он.

Я решительно мотаю головой и делаю шаг к лестнице. Но меня тут же хватают за запястье и, резко потянув, припечатывают носом в голую и твердую как камень грудь.

— Вернись к себе в комнату, — грозно шипит на меня, сдвинув брови к переносице, отчего его лицо кажется ещё более суровым.

— Нет, — шиплю ему в ответ и смотрю снизу-вверх.

От него пахнет свежестью, дождём и немного табаком. Такой запоминающийся головокружительный запах, что я на секунду прикрываю глаза и глубоко вдыхаю. От мужчины несёт силой, холодом, и это при том, что тело у его горячее и влажное.

Мои руки покоятся на его груди, и чем дольше я прижата к нему, тем чаще бьётся его сердце. Слышу, как учащается его дыхание, и чувствую, как в мой живот упирается что-то твёрдое. Бросив быстрый взгляд на его руку, понимаю, что это не пистолет. Соски скрутились и моментально затвердели, как только пришло понимание, каким оружием он упирается в мой подрагивающий живот. Поднимаю глаза и смотрю в чёрные омуты. Тону в их темноте, на миг забывая, кто я, кто он, и что мы здесь делаем. Неосознанно царапаю его грудь короткими ногтями и облизываю пересохшие губы. От Руслана этот жест не укрывается, и я вижу, как судорожно дёргается его кадык.

Он берёт себя в руки, и вместе с низким рыком из его рта вырывается что-то неприличное. Он толкает меня за свою спину и начинает спускаться по лестнице вниз, крепче сжав пистолет двумя руками.

Кусаю губы от нервов и волнения и иду за ним. Руслан, словно солдат из кино, заглядывает в каждую комнату, не забывая тыкать пистолетом, готовый броситься на врага с кулаками.

Наконец мы доходим до кухни, откуда льётся свет и слышатся всхлипы. Прижавшись спиной к стене, Руслан толкает и меня, коснувшись моего живота и оставляя горячий след от своей большой ладони. Шикнув, чтобы я была тише, он осторожно заглядывает на кухню, хмурится и окончательно выходит из-за угла.

— Мила? — спрашивает он в недоумении.

Делаю шаг вперёд и захожу следом за ним. Вижу маму в халате с замотанным в бумажную салфетку пальцем.

— Мама, что случилось? — спрашиваю взволнованным голосом, подходя к ней, но она, словно не замечая, идёт в сторону Руслана, чуть ли не толкнув меня плечом.

Выдыхаю, и плечи от досады моментально опускаются, это замечает жених мамы и сжимает челюсть.

— Что произошло? — спрашивает Руслан маму, едва не скрипнув зубами.

— Милый, мне так больно, — всхлипывает мама. — Я ноготь сломала, — говорит она и протягивает руку жениху.

Тот опускает взгляд на сломанный ноготь и, будто не веря в происходящее, смотрит маме в лицо.

— Ты совсем идиотка? — рычит он. — Ноготь сломала? Голову себе не сломала… — от ругательства он сдерживается, но всё и так написано на его лице.

— Я только сегодня сделала новый маникюр, — жалобно протягивает мама. — И он сорвался с мясом, смотри, — суёт под нос палец с тонкой полоской крови.

— Твою же мать! — закатывает глаза и тяжело вздыхает Руслан. — Иди наверх, Мила, — угрожающе спокойно обращается он к матери.

— Но, Русик, — тянет мама голосом задушенной кошки.

— Марш наверх! — рявкает так, что я сама вздрагиваю.

Мама, обиженно фыркнув и гордо вздёрнув голову, идёт наверх.

Я его ненавижу, но в этом случае полностью поддерживаю. Я из своей комнаты такой крик услышала, что думала — к нам в дом воры забрались, это как минимум. А что имеем? Сломанный ноготь? Трагедия года. Да она так слезами не заливалась, даже когда бедный Арсений Петрович умер. На кладбище только пошатнулась, якобы в обморок падает, чтобы пришедшие оценили, а так — никакого сожаления.

— А ты что стоишь? — рычит на меня Руслан, заставляя вздрогнуть и вырывая из размышлений.

— На меня тоже наорёшь? — смотрю на него с вызовом и тут же понимаю, что неудачный момент я выбрала для поддевания будущего отчима.

Он выглядит таким уставшим, что мне его даже жалко.

— А смысл на тебя орать? — безэмоциональным голосом спрашивает и делает шаг в мою сторону. — Зря только нервы тратить, — произносит, нависая надо мной, как скала.

Пару минут я, как загипнотизированная, смотрю в его глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы не опустить свои ниже. Пройтись взглядом по мощной груди, твёрдому торсу с чёткими кубиками и ниже — туда, где его… оружие.

«Господи, Лера, ты совсем дура?», — осуждающим тоном кричит здравый смысл.

— Вот и не трать нервы, «папочка», — в горле пересохло, и хрипотца в голосе выдаёт меня с потрохами. — Нервные клетки не восстанавливаются, а в твоём возрасте и подавно.

— Иди к себе, Лера, — спокойно, даже с подобием улыбки на лице, произносит он.

— А то что? — усмехаюсь я, вздёрнув голову ещё выше.

5

Руслан

Два дня назад

Тишину кабинета разорвал голос Корнилова, который зашёл, как к себе домой, даже не удосужившись постучать.

— Всё работаешь, Власов? — с иронией спросил он и вальяжно расселся в кресле напротив меня.

Отвлёкшись от изучения отчёта о поставке новых автозапчастей, поднял глаза на незваного гостя.

— Кто-то ведь должен это делать в этой фирме, — скрестив кисти над столом, я посмотрел на него в упор.

— Вот как?! — хмыкнул он и лениво прошёлся взглядом по кабинету. — И как только компания поднялась на такую высоту без тебя?! — состроил задумчивую мину.

— У вас ко мне какой-то вопрос? — проигнорировал его попытки задеть меня.

— Скорее, предложение, — ответил и скривил рот.

— Внимательно слушаю, — сделав заинтересованное лицо, я поддался вперёд.

— Хм… — нахмурился и, схватив чистый лист и ручку со стола, что-то чиркнул. — Моё последнее предложение, — протянул мне бумажку, на которой стояла сумма из семи цифр. — И давай закроем тему. Ты нихрена в этом не разбираешься, а я эту компанию создал. Возьми деньги и живи себе спокойно с новоиспечённой женой.

Я внимательно слушал, не испытывая абсолютно никаких эмоций, кроме смеха. Он не оставлял попыток избавиться от меня, и это выглядело настолько отчаянно, что вызывало тошноту.

Откинулся на спинку кресла, слегка покачиваясь, подперев подбородок кулаком и делая вид, что раздумывал над его предложением. Конечно, я не собирался его принимать, уж слишком перспективный бизнес в столице, чтобы я профукал его ради каких-то миллионов.

— Выйди отсюда, — спокойным тоном и с подобием улыбки на лице сказал я после недолгой паузы.

Корнилов старался сдерживать эмоции, а я наблюдал за тем, как багровело его лицо от злости, и получал чистое удовольствие. Хотелось рассмеяться ему в лицо, но я не позволил себе эту роскошь.

— Власов, ты ведь человек новый в городе, — начал он, справившись с гневом. — С порядками не познакомился, а уже начал свои наводить. Не боишься?

— Кого? Тебя? — хмыкнул я.

— Не обязательно, — покачал головой Корнилов. — Ты ведь не законопослушный гражданин, врагов у тебя вагон…

— Вычислил, — кивнул, усмехаясь.

— Естественно! — воскликнул он. — Ты подумай, хорошо подумай: нужны ли тебе новые враги или всё же лучше обзавестись союзниками, — закончил свою речь и встал на ноги. — Потерять легче, чем обрести, — добавил, двигаясь на выход.

— Обязательно подумаю, — бросил я и вернул своё внимание к документам.

Напугал ёжика голой жопой, как говорится. Его попытки запугивания смешны до невозможного. Я прекрасно знал, что он мог натворить дел, но лучше ему не наступать мне на хвост.

— Как там прелестная Валерия? — его вопрос, словно удар по голове. — Выросла-то как, — мечтательно промычал, чем вызвал у меня необъяснимую ярость. — Сеня, земля ему пухом, души в ней не чаял. Своих детей не было, а Лерочку он любил. Часто в офис с собой брал, хвастался красивой дочерью. А она… кукольное личико, фарфоровая кожа, а ножки какие… ммм…

Раздался треск, и я не сразу понял, что это мой телефон, который я, сам того не замечая, схватил со стола и сжал в кулаке.

— В общем, пойду я, а ты подумай, Власов, подумай, — с этими словами он закрыл дверь с той стороны.

Спокойно! Спокойно, Руслан, он это специально.

И что я, мать вашу, должен думать после этого разговора? Когда на часах пять утра, а этой мелкой дряни дома нет? Где её черти носят, и какого хрена вообще?

— Витя! — рявкаю и толкаю в плечо своего начальника охраны.

Нет, ну мне надо это? Жил себе спокойно, никаких тебе забот и переживаний. Так удобно, когда не надо ни о ком думать, и вот связался с этой семейкой, теперь ночами не сплю. К звукам в доме прислушиваюсь и жду, когда эта маленькая шлюшка нагуляется.

Я жду! Я! И кого? Соплячку какую-то. Кто она мне? Правильно — никто. Так какого хрена я поднимаюсь в пять утра с тёплой кровати, прусь в дом охраны, чтобы выяснить, где эта несносная девчонка?

Впервые в жизни у меня нет внятного ответа. Я понятия не имею, почему это делаю, и что мною движет.

— Босс? — сонным взглядом смотрит на меня начальник безопасности. — Я проспал? — резко встаёт на ноги и принимает позу по стойке смирно. — Простите, у меня выходной, я, наверное…

— Успокойся, — говорю я. — Найди Леру.

— В смысле? — прищуривается мужчина.

— Витя, проснись, мать твою! — рявкаю на него, уже не сдерживая себя. — Номер телефона, геолокация, что вы там ещё используете, — устало вздыхаю и присаживаюсь на стул.

— Понял, — кивнув, Витя подходит к столу с двумя мониторами и начинает что-то клацать по клавиатуре. — Есть причины волноваться? — спрашивает он, мельком взглянув на меня через плечо.

— Они всегда есть, Витя, — отвечаю и смотрю в одну точку.

Всё же одна часть меня, та, которая отвечает за разум, понимает, что Корнилов не стал бы так быстро действовать. Но у второй части своя правда, и её не переубедить.

6

Лера

Чувствую себя извергающимся вулканом — столько злости во мне, что плескается из всех щелей. Я успела только наплакаться вдоволь до того, как ворвался громила и вырвал у меня телефон и ноутбук вместе с розеткой. Руслан — неандерталец, и его охрана такая же. Стадо баранов без капли уважения к окружающим людям.

Сначала я впала в истерику, разрыдалась пуще прежнего, намочив подушку насквозь. Меня ещё никогда не били так больно словами, как это сделал новый отчим. То, что сделал Арс, было противно и обидно, но такой грязной я чувствовала себя только после слов Руслана. Меня будто облили помоями, стало мерзко от самой себя. Хороший психологический ход — растоптать чью-то гордость.

Почему-то пришло осознание, что был бы это кто-то другой, мне бы не было так обидно. И от этого стало ещё паршивее. Меня не должно волновать его мнение! Он мне никто! Но только осадок остался. И мало того, что я не прощу этого, так я ему ещё покажу, на что способна! Возможно, это по-детски неразумно, но на более серьёзные действия у меня нет ни сил, ни возможностей.

Сложно в наше время обойтись без средств связи, но не страшно. Да и голова отдохнёт от всего этого. Тоже мне наказание — запереть меня дома и забрать все гаджеты. Во-первых, у меня не один телефон, во-вторых, в доме есть и другая техника.

Пролив ведро слёз, приняла душ, и обида сменилась злостью. Весь день ждала возвращения этого изверга и планировала месть. Сначала скандал, а потом бомба. Вулкан по имени Лера взорвётся, и тогда посмотрим, кто кого. Заметив машину, въехавшую во двор, я сняла домашние шорты и выбежала из комнаты.

«Тебя ведь бесит, когда я хожу полуголая по дому, я ведь шлюха, Руслан, не так ли?!».

Оказавшись перед ним, я растеряла всю свою смелость, чувствуя, что пожалею. Но пути обратно нет.

— Вот он — Руслан всемогущий, — иронично обращаюсь к нему. — Скажите мне, Руслан… Как тебя там по батюшке? Ты кем себя возомнил? — повышаю голос, не справившись с эмоциями.

Словно я пустое место, Руслан проходит мимо меня и направляется в свой кабинет, чем только сильнее меня злит.

— Старость даёт о себе знать? Слух начал подводить? — иду за ним, шлёпая босыми ногами по прохладному мрамору. — Когда у тебя день рождения? Подарю тебе слуховой аппарат, и что там вам старикам ещё нужно? Пояс из собачьей шерсти? Таблетки от давления… — продолжая рассуждать, смотрю себе под ноги и захожу вслед за ним в кабинет. — Ты уверен, что хочешь жениться? Глянь, сколько песка сыпется, можно во дворе песочницу построить… — с размаху бьюсь носом о каменную спину и прикусываю себе язык.

Руслан резко разворачивается, наклоняется ко мне с таким лицом, что у меня сердце пропускает удар, но вида не подаю. Шумно вдыхает и выдыхает, глазами меня сжигает.

Вдруг становится так страшно. Вдруг приходит осознание, что я совсем не понимаю, с кем имею дело. Что ему ничего не стоит раздавить меня одним махом. Что отнять у меня средства связи — это цветочки, и завтра я могу оказаться на другом конце мира. Ведь и ежу понятно, что я ему мешаю, иначе он бы меня и не замечал.

Пячусь назад, ожидая, что мне вернут долг за сегодняшнюю пощёчину. Мысленно готовлюсь дать дёру и забаррикадироваться в своей комнате. А когда Руслан протягивает свои лапищи ко мне, сердце в пятки уходит. Резко, чтобы не успела и дёрнуться, он обхватывает мою талию обеими руками и приподнимает над полом.

Мамочки!

— Ты — избалованная, невоспитанная и безмозглая девка, — цедит сквозь зубы, наклонившись максимально близко к моему лицу, но внешне сохраняя спокойствие.

— Иди к чёрту, — сипло выплёвываю я, слыша бешеный стук своего сердца в ушах.

Кто бы мне язык в узел завязал, а то он своей жизнью живёт.

Не знаю, сколько, кажется, вечность, он таранит меня взглядом, пока я судорожно дышу, не зная, чего ожидать. В горле пересыхает, и я, облизнув губы, громко сглатываю. Взгляд серых глаз падает на мой рот, и они вмиг покрываются чёрной дымкой.

Упираюсь ладонями в его плечи и пытаюсь вырваться из его лап, но добиваюсь только того, что ладонь соскальзывает и приземляется на его щетинистую щеку.

Второй раз за день!

Только если первый раз я ударила его специально, о чем пожалела, то на этот раз — просто случайное стечение обстоятельств. Но поздно думать, лицо мужчины багровеет от злости.

Раздаётся низкий рык, руки на моей талии напрягаются, пальцы буквально впиваются в кожу, а на мои губы… обрушиваются его. Жадный и грубый поцелуй выбивает меня из колеи, приводит в шок и оцепенение. Ноги превращаются в вату и едва удерживают меня. Руки висят, словно по венам уже не течёт кровь. Голова кружится похлеще, чем под действием алкоголя. И чем дольше меня целуют, тем сложнее мне сопротивляться.

Мои губы приоткрываются, впуская горячий язык Руслана между ними. Его руки сжимают мою талию и зверски припечатывают к стене, приподнимая меня над полом. Он придавливает меня своим телом и углубляет поцелуй. Будто сорвавшийся с цепи, сжимает до сладкой боли кожу, кусает, мнёт мои губы, словно хочет меня сожрать. А я… я совсем обмякаю. Сама не замечаю, когда мои руки начинают обнимать его за шею, когда начинаю постанывать и с упоением отвечать на сумасшедший поцелуй. Внутри порхают бабочки, тело и вовсе меня не слушается, сдавшись окончательно в умелые руки.

7

Руслан

Не знаю, когда я пошёл не той дорогой, но чувство, что моя жизнь катится к чертям, не отпускает. И всё из-за неё. Из-за хрупкой и в то же время дерзкой девчонки, что сводит меня с ума одним только своим присутствием. Мысли, что она в паре шагов от меня, не дают мне покоя. А после того, как я сорвался, как прижал её к стене, сжал тонкую талию и попробовал на вкус пухлые губы, и вовсе крышу рвёт.

В моих руках она таяла, как воск, хоть и пыталась слабо сопротивляться. Сдалась. Быстро оставила жалкие попытки и выгибалась мне навстречу, отвечая на поцелуй, и тёрлась твёрдыми сосками о мою грудь.

Если бы не телефонный звонок, меня бы хрен кто остановил. Член рвал брюки от напряжения, а внутренний зверь требовал поиметь девчонку во всех позах.

Столько баб у меня было, столько перетрахал, что не сосчитать. Но никогда ни одна из них не вызывала такие странные и незнакомые ощущения. Не вызывала такого жуткого желания обладать, подчинять и сделать своей не на один раз.

А Лера… её хочется придушить и в то же время трахать до остановки сердца. Насколько она меня выводит из себя, настолько и вызывает уважение своим характером. Тем, что она может настаивать на своём, не отказываясь от своей позиции лишь бы угодить кому-то, тем, что может дать отпор кому угодно. Чего не скажешь о её мамаше — тупое существо без капли самоуважения. Несмотря на возраст, Мила собственной дочери и в подмётки не годится. Уж не говорю о двух пощёчинах от Леры. Чтобы поднять руку на меня, нужно немало смелости. И не важно, что девчонка понятия не имеет, кто я такой, что у меня руки в крови по локоть, плевать, что не знает, сколько трупов висит на моей совести.

И список растёт, и будет расти, потому что я так привык. Всегда решал возникшую проблему пулей. Выстрел, и нет никаких проблем. Опасно вставать на моём пути и мешать моим делам или, не дай бог, трогать мою семью. А если посмел тронуть — получай по заслугам.

Сегодня я как раз возвращаюсь домой в чужой крови. Брызги на моей белой рубашке ещё тёплые, пахнут железом и гнилью. Гнилью старых проблем, которые надо было решить ещё при рождении.

Сегодняшняя встреча прошла бы успешно, если бы не вышел хрен пойми откуда взявшийся человек в форме пограничника и не вонзил бы нож моему брату под рёбра. Естественно, это было последнее что он сделал, охрана быстро среагировала и пустила в него с десяток пуль. За что и поплатилась, потому что наёмника надо связать и пытать, пока не скажет, кто и зачем послал его на смерть.

Слава богу, у Армана рана не глубокая и жизненно-важные органы не задеты, иначе пограничный пост взлетел бы на воздух вместе со всеми служащими. Я отвёз брата домой и оказал ему первую помощь. Имея дело с оружием, нас с детства учили обрабатывать любые раны. После чего лично убедился, что начальника таможни связали и закрыли в подвале. Мне глубоко плевать, виноват ли он или нет, но наёмник был под его руководством, значит, косвенно он имеет отношение к покушению на моего брата.

Захожу в дом, когда часы показывают час ночи, тусклое освещение настенных ламп позволяет увидеть несносную девчонку, которая выходит из кухни со стаканом воды и поднимается по лестнице на второй этаж, виляя своими округлыми бёдрами.

День был тяжёлой и, наблюдая за своей будущей падчерицей, я осознаю, что жутко хочется прижать её к себе, вдохнуть сладкий запах её волос и сжать эту аппетитную задницу в своих руках. Развести её ноги в стороны и вставить ей по самые яйца, снять напряжение и получить разрядку, которую её мамаша мне не даёт.

Чем дальше в лес…

Надо держать себя в руках и выкинуть эти мысли из головы. Она мне в дочери годится, какой нахрен секс, какая к черту разрядка! Я собираюсь женится на её матери, и тот факт, что это чистый расчёт, не играет никакой роли. Я мразота ещё та, но трахать дочь своей будущей жены — уже за гранью дозволенного.

Но, твою мать, контроль над собой ускользает, как песок между пальцами, и она не помогает своими провокациями, полуголым телом и острым язычком, который хочется прикусить до вкуса крови во рту.

Потерян и контроль, и я, потому что допустил то, что в скором времени произойдёт.

Во избежание всяких «конфузов» я принимаю решение оставить девчонку в покое. Меньше её дёргаю — меньше получаю в ответ. Уже сам не понимаю, что я к ней так прицепился. Не моя дочь — не мои проблемы.

Кому я вру?!

Но так будет лучше, у меня и без неё проблем выше крыши. Вон один Корнилов чего стоит, никак не поймёт, что не видать ему моих акций. Точнее, акций моей невесты, но это временно. В ближайшее время я стану полноценным обладателем шестидесяти процентов компании «БирманГлобал». Компания имеет несколько сфер обслуживания, некоторые из них пользуются огромным спросом, так как мало кто в стране этим занимается. В который раз убеждаюсь в том, что у Бирмана мозги работали очень неплохо, раз он не стал останавливаться на крупном, но и изъял пользу из малого бизнеса, как, например, автомойки или простые СТО. Если грамотно распоряжаться средствами, то расширятся можно бесконечно, открывая новые и новые сферы обслуживания по всей стране и даже за рубежом.

И Корнилов хочет, чтобы я добровольно отдал ему эту золотую жилу? Я что, похож на идиота?

Нет, и у меня очень сильно чешутся руки свернуть ему шею и закопать во дворе его же дома, чтобы он всегда был со своей семьей. Разве я не душка?!

8

Лера

Не знаю каким чудом, но моя Лизка вернулась цела и невредима. Физически так точно, потому что морально она истощена. Это видно невооружённым взглядом. Мы почти час сидим у неё в ресторане, и за это время она мне рассказала, кто такие эти Власовы, и через что ей пришлось пройти.

— Я знала, догадывалась, что этот Руслан тот ещё фрукт, — с горечью в голосе говорю я, всё ещё прибывая в лёгком шоке.

По Руслану видно, что он не совсем законопослушный гражданин, но я не ожидала, что всё настолько плохо, и что он бандит и убийца.

— Ты бы знала, что он себе позволяет, — вздыхаю я.

— Ох, Лер, прости. Я вывалила на тебя свои проблемы и даже не спросила, как у тебя дела, — виноватым взглядом смотрит на меня.

— Да всё нормально, тебе надо было выговориться, — улыбаюсь ей, размышляя над тем, сказать ли ей о нашем с Русланом поцелуе или нет.

Что она обо мне подумает? Нет, не хочу упасть в её глазах.

— Давай, рассказывай всё, — требует подруга. — Тебе тоже надо поделиться.

— Я даже не знаю, с чего начать, — откинувшись на спинку стула, смотрю куда угодно, только не на Лизку.

— Он тиран, Лиз. Настоящий абьюзер, — выдыхаю и часто моргаю, чтобы смахнуть непрошенные слёзы, которые на кой-то чёрт подкатывают. — А мама слушает его, как дрессированная собачка. Ты видишь, во что я одета? — смотрю на серый, невзрачный спортивный костюм и хочется выть в голос.

Мне утром не дали из дома выйти, пока я не смыла косметику и не сменила свой наряд. Вот до таких дней дожила. И главное, что это не Руслан, а какой-то охранник, мол, так ему босс сказал. Тоже мне, босс.

— Ты помнишь, чтобы я одевалась так?

— Он твои вещи выбросил? — спрашивает Лиза и удивлённо вскидывает брови вверх.

— Ещё нет, но пригрозился их сжечь, если я посмею одеться… как раньше, — отвечаю через зубы.

— Как знакомо, — горько усмехается подруга.

— Да, только прости, при всей моей любви к тебе, мои вещи брендовые, дорогие. Да я лучше его подожгу, — в сердцах выпаливаю я. — Он машину мою забрал, — жалуюсь, чуть не плача от досады.

Это случилось несколько дней назад. Я вышла из дома, а моей малышки след простыл. Тот же охранник сказал, что меня отвезут и заберут. И любой выход из дома только с охранной.

— На чём же ты приехала? Не на автобусе же? — удивлённо смотрит на меня.

— Нет, конечно, — фыркаю я. — Вон, стоит его пёс, следит за мной, — киваю в сторону парковки. — Мол, так безопаснее, ага. Достал меня своими указаниями! Так не одевайся, туда не ходи, по ночам не расхаживай. А мама… она лужицей стекает у его ног и на меня орёт, чтобы я делала всё, как говорит «папочка», иначе отправит меня в какую-то закрытую школу в Англии. Ты представляешь?

— М-да уж.

— Я сбегу из дома, и тогда они увидят.

— Ты как ребёнок, — усмехается подруга.

— Ну правда. Ты видела его? Как мне с ним справиться? Он же как… как гора. Как зайдёт в комнату, так места не остаётся — всё пространство своими мышцами занимает. А взгляд? Мне кажется, он им людей убивает.

— Ну, если судить по его родственникам, то да, убивает, но не взглядом, — грустным голосом говорит Лиза.

— Лера? — раздаётся знакомый голос.

— Поль, — поднявшись, я заключаю подругу в объятия.

— Ты как? Выглядишь… необычно, — кусает губу и осматривает меня.

— Ой, не обращай внимания, — отмахиваюсь я. — А ты? Продолжаешь здесь работать?

— Ну конечно, я люблю это место больше, чем что-либо. Да и Виктор Станиславович никому не доверяет, и сил у него уже нет заниматься рестораном, — с теплотой в голосе отвечает Полина. — А вы знакомы, да?

— Да, мы подруги, — с улыбкой и какой-то гордостью отвечаю я.

— Прекрасно, — улыбается в ответ Полина. — Ладно, мне пора на встречу, а ты заскочи ко мне, поболтаем, — подмигивает и убегает.

— Что это было? — интересуется Лизка.

— Ох, ты меня знаешь. Год назад я врезалась на своей малышке в машину Полины, прямо вот на этой парковке, — киваю в сторону окна. — И, в общем, мы подружились.

— У тебя интересный способ знакомства с другими людьми, — говорит подруга, едва сдерживая смех.

— Знаешь, что, Лиз, нам надо развеяться, и я очень рада, что ты… что тебя отпустили. Честно, я думала, никогда больше тебя не увижу. Этот «папочка» ни слова мне не сказал, а я ходила по пятам и требовала ответов.

— Я тоже думала, что меня не отпустят, — с тоской говорит она, и это не та реакция, которая должна быть у человека, которого выпустили из плена.

— Так, всё! Надо положить конец этим скучным будням, — бодро заявляю я. — Мы едем в клуб!

— А как же твой отчим? — усмехается Лиза.

— Перебесится. Я ему ещё устрою! Он не знает, с кем связался. Ты ведь не думаешь, что я послушная девочка?

— Я даже мысли такой не допускаю, — поспешно отвечает и поднимает руки в сдающемся жесте.