Отданная генералу-дракону

Глава 1. Замена

– Сделайте шаг вперед, мисс Морн.

Голос генерала Ашберна режет воздух, словно удар хлыста, режущий затхлый воздух роскошного зала. Сердце бешено бьётся об рёбра, желая их сломать. Страх парализует, сковывает конечности, но я иду. Как велит мне генерал.

Аррион Ашберн.

Одно его имя говорит о жестокости и власти, внушает ужас. А мысль о том, что затеяли лорд и леди Морн, заставляет меня балансировать на грани обморока. Если всё раскроется, мне конец.

Генерал сидит в глубоком кожаном кресле, словно на троне.

Высокий, мускулистый, с прямой спиной, излучающий стальную уверенность. Его широкие плечи обтягивает дорогая ткань чёрного мундира. Его лицо будто высечено из гранита: твёрдое, угловатое, без единой мягкой линии. А глаза… Золотые, как расплавленное солнце, медленно прожигают меня насквозь. В их глубине плещется равнодушие и холодная, расчетливая оценка, словно я – неодушевленный предмет, тщательно осматриваемый перед покупкой.

Утром леди Морн ворвалась в мою каморку. Её лицо, обычно бесстрастное и надменное, было искажено паникой, черты заострились.

«Кайра, ты же видела! Красные пятна на коже! Наша малышка больна, горячка, нельзя же её отдавать замуж за генерала! Он растерзает её!»

Я видела. Три крошечных пятнышка на бледной руке Вирены, больше похожие на следы от крапивы, чем на симптомы чумы. Но я промолчала, склонив голову в знак послушания. Что ещё оставалось делать служанке, взятой в дом из милости?

«Ты должна заменить ее, Кайра. Всего лишь на время обряда. Пока она не поправится. Это наш с тобой маленький секрет. Ты ведь не оставишь нас в беде?».

Маленький секрет. Который сейчас вот-вот взорвется и похоронит меня под обломками лжи.

– Ещё шаг, – твёрдо чеканит он.

Голос Арриона снова властно прорезает воздух. Я замираю, не в силах двинуться, словно мои ноги приросли к мраморному полу. Но он сам решает проблему.

Он встает. Медленно, с хищной грацией большого зверя, пробуждающегося от спячки. Его тень накрывает меня целиком, и воздух становится густым, пахнущим дымом и холодной сталью, словно он принес с собой запах войны. Он подходит так близко, что я чувствую исходящее от него тепло. Жар драконьей крови.

Я не смею поднять глаз, боясь увидеть в них разоблачение, прочитать приговор. Боюсь увидеть ярость дракона, обманутого и оскорблённого.

На мне чужое платье. Я выполняю чужую роль. Тяжелое парчовое платье Верины, сковывающее движения, давит на меня. Каждое мое движение отзывается шелестом, который кричит: «Самозванка!». Оно пахнет чужими, приторно-сладкими духами, чужим высокомерием, и от этого запаха меня тошнит. Меня душит эта ложь.

Его пальцы, сильные и шершавые, касаются моего подбородка. Я вздрагиваю, как от ожога. Он приподнимает моё лицо.

– Смотри на меня, – приказывает он, и его низкий голос проникает прямо в душу.

Я смотрю. Вижу жёсткие, волевые линии скул, тёмные волосы, собранные у затылка, и эти глаза… Они не просто оценивают. Они вглядываются. В них нет ярости, о которой шептались перепуганные слуги, в них нет гнева, которого я так боялась. В них – холодное, неотрывное любопытство.

Он видит мой страх, видит, как бешено бьется жилка на шее, как кровь приливает к щекам, видит предательскую влагу, застилающую мне взгляд.

Откажитесь. Пожалуйста, откажитесь.

Я готова упасть к его ногам и молить его о пощаде. Я хочу, чтобы он сказал, что я ему не подхожу. Что я ему не понравилась, что я недостаточно хороша или ещё что-то такое. Любую причину, лишь бы он отказался.

Ведь это не моя роль. Сейчас перед ним должна стоять моя хозяйка – Вирена, капризная и избалованная, но все же настоящая мисс Морн. Но меня слёзно просили заменить её, ведь бедняжка Вирена якобы слегла, сраженная неведомой болезнью, а договор с генералом нужно выполнять. Срочно. Лгать, обманывать, притворяться – лишь бы спасти их шкуры, не задумываясь о том, что будет с моей.

Мы непозволительно долго замираем с генералом в этом немом поединке, в этом столкновении взглядов, прожигающих насквозь. Зал, с его золочеными колоннами и шелковыми гобеленами, леди Морн, застывшая в напряжении у стены, лорд Морн, мечущийся взглядом между мной и генералом – всё исчезло, растворилось в дымке. Есть только он, жгучий и неумолимый, как пламя, и я, готовая рассыпаться в прах от одного его прикосновения, от одного его слова.

Он изучает каждую черту моего лица, каждую ресницу, каждую родинку, будто запоминая меня навсегда. Оценивает меня, как товар, выставленный на продажу, или ищет изъяны, трещины в моем фальшивом облике. Но в его взгляде есть что-то ещё, что-то глубокое и настораживающее, что-то, что заставляет меня затаить дыхание.

Он… видит обман?

И тут голос лорда Морна, натянутый и неестественно громкий, разрывает этот мучительный, невыносимый момент.

– Генерал Ашберн! Как и договорились, мы привезли Камень Рода. Чтобы… э-э… удостовериться в силе крови Морнов перед заключением союза. По традиции.

Сердце замирает, перестает биться, а потом взрывается в горле оглушительным, предательским стуком. Вот и всё. Конец. Сейчас камень молча высмеет их жалкую попытку обмана, обнажит мою ложь, и его гнев испепелит всех, кто участвовал в этом фарсе. Меня – первую.

Глава 2. Артефакт

Время искажается, превращается в густую, липкую смолу, обволакивающую меня. Каждый мой шаг по холодным каменным плитам в сторону пьедестала отдаётся в висках глухим, тревожным стуком. В ушах шумит кровь, пульсирует, как набат, и я слышу собственное испуганно стучащее сердце.

Я служанка. Я служанка. Я служанка.

Эта мысль стучит в такт шагам. Руки дрожат так, что я сжимаю их в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль должна вернуть меня в реальность, но реальность лишь в том, что сейчас всё рухнет.

Лорд Морн стоит у тёмного, отполированного до зеркального блеска камня, высотой по грудь человеку. Его лицо – маска спокойствия, но я вижу, как нервно подрагивает его веко. Леди Морн, напротив, улыбается, ослепительно, но фальшиво, её глаза – ледяные глыбы, впивающиеся в меня, словно шипы.

– Положи руку на артефакт, дитя, – её голос льется, как патока, сладок, но фальшив, как яд, замаскированный медом. – Пусть генерал убедится в чистоте крови нашего рода.

Я протягиваю руку, повинуясь чужой воле. Пальцы влажные от пота, холодные. Я почти не чувствую их. Внутри всё кричит, вопит, молит о спасении. Сейчас камень останется тёмным и безжизненным, словно кусок обычного гранита. Сейчас дракон… О, боги. Аррион Ашберн сожжёт всех дотла.

Кончики моих пальцев касаются гладкой, прохладной поверхности.

Ничего. Секунда пустоты, тягучая и мучительная, словно вечность. Мир замирает, затаив дыхание.

Тишина. Звенящая, давящая тишина, нарушаемая лишь моим предательским, срывающимся дыханием. Я вижу, как в глазах лорда Морна мелькает паника, как его маска безмятежности трескается. Леди Морн же так и стоит со своей неестественной застывшей улыбкой.

Вот и все. Конец.

И вдруг…

Сначала едва заметное свечение, исходящее из-под моей ладони. Слабый, пульсирующий голубой свет. Затем он нарастает, словно разгорается пламя, заполняя прожилки и узоры на камне, заливая всё вокруг холодным, призрачным сиянием, словно лунный свет. Камень издаёт низкий вибрирующий гул, от которого дрожит пол под ногами.

Он светится. Ярко. Неоспоримо.

Он подтверждает, что я из рода Морнов.

В голове пустота, белый, оглушающий шум, стирающий все мысли. Этого не может быть. Это какая-то ошибка. Я не из их рода! Я дочь прачки и солдата, умерших от лихорадки. Я с семи лет ношу воду, подметаю полы и стираю их белье. Я живу в этом доме столько лет, я знаю каждый уголок, каждую трещину, каждого слугу… Во мне нет ни капли их синей, гордой крови!

Это обманка. Магия. Они что-то сделали с камнем, чтобы обмануть генерала. Или... Или… Я все же как-то принадлежу к этому роду, как-то связана с ними? Да нет, бред! Быть не может! Я ведь простая служанка.

Я поднимаю глаза, ищу взгляд генерала. Он не смотрит на камень. Он смотрит на меня. Его золотые глаза сужены, взгляд пронзительный, и во взгляде – не удивление, не растерянность, а… удовлетворение? Глубокое, бездонное понимание, от которого у меня по спине бегут мурашки. Он медленно, почти незаметно кивает. Мне. Будто говорит: «Я знал».

– Договор в силе, – его голос рубит тишину, как топор. – Свадьба состоится завтра.

Он не смотрит на меня, произнося это, не обращается ко мне. Он обращается к лорду Морну, заключает сделку. Я просто фон, декорация, вещь, которая прошла проверку и больше не представляет интереса.

З-завтра? Но… Это ведь просто должна быть формальность… Просто подтверждение договора. Какая свадьба?!

Я стою, пытаясь дышать, но воздух словно исчез из зала, а легкие наполнились песком. Я – призрак в собственном теле, наблюдающий за своей собственной казнью.

Он поворачивается к выходу, его плащ развевается за ним. Я стою, парализованная, не в силах пошевелиться. Только смотрю ему в спину, пытаясь понять, что ждёт меня впереди. Я ведь не могу стать женой генерала! Обман заходит слишком далеко!

Ко мне подплывает леди Морн. Она берёт мои руки, притворно нежно сжимает их, её лицо сияет радостью для зрителей.

– Поздравляю, дорогая! – восклицает она громко, а затем наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Её губы, холодные и сухие, касаются кожи, а в ухо вонзается ледяной шепот: – Ни слова. Или вылетишь на улицу и до конца своих дней будешь работать в борделе, продавая свое тело каждому, кто заплатит.

И я молчу. Потому что это и есть та участь, которая ждёт служанку, оставшуюся без средств к существованию. Я просто не смогу никуда устроиться, уж Морны позаботятся об этом, отравив каждое моё начинание. Они лишат меня будущего.

Генерал уже у выхода, его фигура возвышается в дверном проеме, словно тёмный бог, готовый покинуть бренный мир. Но он останавливается. Не оборачиваясь, не выказывая никакого интереса к происходящему, он произносит слова, от которых зал замирает:

– Мисс Морн… Жду вас в своих покоях. В шесть вечера. Сегодня.

Пауза. Пауза, в которой сгущается весь мой ужас. Пауза, в которой висит приговор.

Леди Морн резко выпрямляется, её пальцы впиваются мне в запястья, причиняя острую боль. Лорд издает странный звук, будто давится то ли кашлем, то ли истеричным смехом, осознавая весь масштаб катастрофы. Все взгляды прикованы ко мне, полные страха и удивления.