Отец-одиночка для двух лапочек-дочек

Глава 1. Олег

– Сегодня все молодцы, – обращаюсь к своим парням. Я, как командир отряда специального назначения, после каждого дежурства подвожу итоги. Где нужно, даю нагоняй, а иногда и хвалю. Жаль, последнее выходит редко. – Выезд отработали по-полной, чётко и слаженно.

– И поэтому у нас завтра будет дополнительная отработка навыков работы в поле, – ржёт Смирнов. Яковлев толкает его в бок, чтобы заткнулся.

Одаряю его суровым взглядом.

– Особо рьяно переживающие за свою физподготовку завтра бегут пять километров в полном снаряжении, – мигом стираю ехидную ухмылку с лица подчинённого. – Смирный, ты первый претендент.

– Командир, – капитулируя поднимает руки вверх. — Я не могу.

– С чего это? – не сводя с него пристального взгляда вопросительно выгибаю бровь.

– А у меня травма, – заявляет нахально. – Головой приложился, – демонстративно трëт макушку.

– Были бы мозги, было б сотрясение, – хохмит Коновалов.

– С травмой в медпункт, – показываю рукой на соответствующее направление. – Все остальные на сегодня свободны.

Расходимся. Я первым выхожу на свежий воздух.

Пересекаю плац, направляюсь в сторону КПП, как меня догоняют Иванов и Коновалов.

– Олег, по Петрову есть новости? – Коля задаёт интересующий каждого из отряда вопрос.

– Нет. Кроме того, что сообщил, я ничего не знаю, – отвечаю.

Парни хотят ещё о чём-то спросить, но я чувствую в кармане вибрацию смартфона, достаю аппарат и едва вижу высветившееся на экране имя, настроение становится ещё хуже.

– Слушаю тебя, – принимаю вызов.

– Орлов! Наконец-то я до тебя дозвонилась! – недовольно фыркает бывшая жена, а я вынужден остановиться и жестом дать понять парням, чтобы дальше шли без меня. – У меня нет времени, так что внимательно слушай.

– Ты уверена, что у меня оно есть? – ухмыляюсь.

Сашка, конечно, та еще стерва и любительница командовать, вся в отца, но я никогда не прогибался под неë и сейчас уж тем более не собираюсь этого делать.

– Я на службе, – ставлю бывшую перед фактом. – Если у тебя неотложное дело, то говори. Во всех остальных случаях, поговорим позже.

Мы разошлись с ней не самым лучшим образом, ненависть бывшей жены ко мне так и искрит, а я терплю общение с ней исключительно ради дочек. Наши малышки ни в чем не виноваты, они и так теперь воспитываются без отца. Мне их привозят раз в месяц на сутки.

– Никогда нет дела ни до меня, ни до дочерей, – продолжает ядовито.

– Если ты звонишь, чтобы высказать свое недовольство, то обратилась не по адресу, – жестко еë осекаю.

– Орлов, ты невыносим! Как был эгоистом, так и помрëшь! – заявляет.

– Что нужно? – задаю единственно важный вопрос. Я до сих пор не прервал разговор лишь из-за уважения к бывшему тестю и любви к дочкам.

– В семь вечера у меня самолет. Я улетаю в Дубай на ПМЖ, выйду замуж за Алихана и буду жить свою счастливую жизнь! – ошарашивает меня новостями.

– Я никогда не дам согласие на выезд девочек за границу, – отрезаю.

Мои девочки никогда не поедут туда, куда я лично не смогу приехать. Лиза и Соня такие же мои дети, как и еë. Они Орловы! И это не изменится.

– Оно мне не нужно, – отмахивается от моих слов змея.

– В смысле? – не понимаю еë заявления.

Она подделала мою подпись на документах? Вывозит детей? Я должен сорваться со службы и ринуться в аэропорт, чтобы не дать этой заразе вывезти из страны своих девочек?

В моей мысли крутятся сотни идей, но ни одна из них на данный момент не имеет значения.

– Почему тебе не нужно моë согласие? – уточняю едва взяв бушующую за грудиной злость под контроль.

– Елизавета и София останутся здесь, – продолжает нести чушь. С кем она собирается их оставить? – У меня будет новая семья, я рожу Алихану сыновей, а твои дочери пусть остаются с тобой. Нам они будут не нужны, сам с ними разбирайся!

Слушаю бывшую и волосы по всему телу начинают вставать дыбом. Саша несëт полный бред, еë слова не укладываются в голове. Что за беда с ней приключилась?

Может ударилась головой? Раз так пять… Отбила мозг, потеряла рассудок, позабыла как сильно любила девочек. Всякое бывает.

– Сашенька, – издевательски-ласково обращаюсь к бывшей по имени. – Ты в своëм уме? Может съеденные в обед суши были из тухлой рыбы и ты не понимаешь о чëм говоришь?

Иных логичных вариантов подобного поведения бывшей я реально просто не вижу.

– Орлов, да пошëл ты! – психует. Делает шумный вдох, смачно ругается. А я слушаю всë это находясь в тихом ужасе.

С Сашей явно что-то не так. Судя по всему, моя бывшая жëнушка тронулась рассудком.

Пожалуй стоит набрать тестю и уточнить у него касаемо здоровья Александры. Может быть он пояснит, почему его дочь ругается как сапожник и собирается уехать на ПМЖ в другую страну.

Но всë это я сделаю чуть позже. Сначала нужно выдержать разговор с бывшей и пересилить в себе желание что-нибудь расколошматить.

– Я улетаю в Дубай! – говорит с претензией. – Девочек привезу к тебе домой вместе с вещами, – ставит перед фактом и отключается, оставляет меня в полном ступоре.

_____

Золотые мои! Рада приветствовать вас в новой истории! Нас с вами ждет много всего интересного, так что отписывайтесь в коммментариях, добавляйте книгу в библиотеку, ставьте "мне нравится" (кнопочка должна быть зелененькой), а за подписку на автора вам дополнительный плюс в карму)))

Легкого и успешного вам с нами старта! Мы с Музом дорожим каждым из вас!

Глава 2. Марина

– Маргарита Егоровна, пожалуйста, не оставляйте Алису одну дома, – с каждой минутой всё сильнее нервничая прошу няню. От безысходности едва ли не всхлипываю, ведь у меня осталось десять минут оплаченного времени, а дальше она уйдёт и моя дочка будет без присмотра.

С Маргаритой Егоровной на сегодня я договаривалась на два часа. Всё должно было идти по плану.

Няне нужно было всего лишь забрать Лисёнка из детского садика, отвести домой и накормить ужином, который я с вечера приготовила и сложила в контейнер.

К половине восьмого вечера я должна была быть дома. У меня даже оставался запас в полчаса на магазин!

Но что-то пошло не так… Через десять минут няня бросит дома мою пятилетнюю доченьку.

– Я не успеваю приехать к оговоренному времени, впереди ДТП и пробка. Навигатор показывает бордовый цвет, – скашиваю взгляд на карты всё ещё надеясь увидеть изменения, но и здесь меня ждёт глубокое разочарование.

Увы и ах, за пять минут пробка не рассосалась. Чудес не бывает на свете.

– Мариночка, мы договаривались, что я буду с девочкой до восьми вечера. Сейчас семь пятьдесят, а тебя по-прежнему нет дома, – скрипучим голосом обращается ко мне няня. – Сегодня я не могу задержаться, ты об этом прекрасно знаешь. Я изначально предупреждала. Ты забыла?

Все мои надежды рушатся в один миг. Я начинаю паниковать, ведь если Маргарита Егоровна уйдёт, то Алиса останется одна. Одна дома!

Ей всего пять, она маленькая девочка, которая даже не умеет закрывать дверь. Про безопасность в квартире и детскую любознательность я вообще молчу, моя доченька та ещё обезьянка и может сотворить что угодно.

Конечно у меня максимально адаптированная под ребёнка квартира, но проблема в том, что она не моя. И живём в ней мы временно.

– Конечно я помню, – от эмоций голос дрожит. – Вы месяц назад говорили про сегодняшний вечер.

– Тогда тебе прекрасно известен ответ, – не соглашается на уговоры. – Через десять минут я ухожу, постарайся успеть.

Отчаяние разрывает грудную клетку, а слезы душат. Я готова бросить машину прямо на трассе и побежать к своей дочке.

– Пожалуйста, – прошу не скрывая слез. – Останьтесь с Алисой. Я доплачу. Любую сумму! Только не бросайте мою дочку одну.

– В любой другой день, но не сейчас, – няня остаётся при своём мнении. – Сегодня я иду в театр! – заявляет таким тоном, будто нет на свете ничего дороже дурацкой постановки. Мне становится так обидно за дочку, что слезы всë-таки текут по щекам.

Моя маленькая… Моя любимая, нежная девочка…

– Я куплю вам билеты на этот же самый спектакль! На любую дату! Места выберете сами, какие только захотите. В отдельное ложе! В партер! – обещаю прикидывая сколько денег смогу взять из накопленного первоначального взноса на квартиру. Копила пять лет и ещё покоплю, плевать! Безопасность и комфорт моей дочки в всегда будут в приоритете.

– Не выйдет, – няня жестко разбивает все мои чаяния в пух и прах. – Эту постановку сегодня показывают в последний раз. Прощальный вечер.

Понимая, что я не в силах уговорить пожилую женщину не пойти на спектакль, а остаться с Алисой до моего прихода, экстренно придумываю запасной план. Я ведь мама, а это уже практически супергерой. У моей доченьки никого кроме меня нет и я просто обязана справиться! Другого даже быть не может.

Изучаю карты судорожно ища пути объезда.

Понимая, что больше ловить нечего, прощаюсь с Маргаритой Егоровной и завершаю вызов. Убеждаю себя, что всё обойдется и мы с Лисенком обязательно справимся с трудностями.

Но когда залетаю в квартиру спустя час после разговора с няней, то нахожу доченьку спящей на моей кровати.

На телевизоре включен детский канал, покрывало всё в крошках от печенья, на полу разлит сок, а моя девочка свернулась калачиком и сладко сопит. У неё сегодня был насыщенный день и она устала.

Вижу дочку и тревога медленно отступает, я вновь начинаю спокойно дышать. С моей девочкой всё в порядке, а остальное исправим.

– Маленькая моя, – шепчу убирая локон с миловидного личика. – Я здесь. Всё хорошо. Мама приехала.

Доченька слышит мой голос, открывает глазки, видит меня и ласково улыбается. Сердце тает в тот же миг.

– Мамочка, – сонная кроха тянет ко мне свои сладкие ручки.

– Иди ко мне, – притягиваю малышку к себе. Радуюсь, что успела скинуть толстовку и дочка не будет касаться уличной одежды. Она в микробах и не для соприкосновения с нежной детской кожей.

Обнимаю самую прекрасную девочку на всём свете. Целую в щёчки, в плечико, в висок, покрываю поцелуями детское личико.

Дочка хихикает.

– Я дома, теперь можно не волноваться, – заверяю Лисёнка. – Ты моя маленькая большая умница! Ты справилась!

После моей похвалы доченька начинает сиять как начищенный медный таз, но потом её глазки быстро мрачнеют.

– Я не умница, – опускает плечики вниз и обречённо вздыхает.

– Почему? – интересуюсь искренне недоумевая.

Как по мне, так Алиса самый настоящий герой, а я горе-мать. Желая дополнительно подзаработать оставила ребёнка под ответственность чужих людей и вот теперь расхлебываю.

После вечернего происшествия, я с Маргаритой Егоровной больше дел иметь не стану. Сегодня наша няня окончательно потеряла доверие.

Мне было бы проще соседку попросить присмотреть! Пусть она женщина с характером, но Лисёна нашла к ней подход и у них теперь взаимная любовь друг к другу.

Дочка подаётся вперёд, утыкается носом мне прямо в ухо и шумно дышит.

– Я не умница, – шепчет так, что я едва могу разобрать. – Мне было страшно.

Глава 3. Олег

Битый час стою в пробке и закипаю от нетерпения, ведь мои девочки одни в подъезде сидят.

Злость бурлит за грудиной, уже даже не сдерживаюсь. Я готов порвать всех и вся. Неразумных водил, которые из-за собственной непредусмотрительности нарушили ПДД и “притерли” друг друга, тем самым перекрыв полторы полосы; дорожные службы, решившие начать ремонт в самое неподходящее время; гайцов, которые до сих пор не явились к месту аварии и не устранили затор.

Одним словом, всех!

Я взвинчен как никогда.

Меня ждут две мои дочки, а я всё не появляюсь. Им страшно, они переживают и не могут мне даже позвонить.

У пятилетних детей в силу возраста нет телефонов для связи, что вполне логично. Лишь их мать повела себя крайне странно. Ее поступку нет ни объяснения, ни прощения.

Да я ее нафиг родительских прав лишу за оставление детей!

Моя бывшая змея сдержала своё слово, привезла девочек к моему дому, завела вместе с вещами в подъезд и бросила их там без присмотра. Одних!

– Куда прешь? Не пущу! – рычу начиная движение. Я вплотную подвожу свою машину к той, что стоит впереди. – Иди в пень! Поедешь за мной! – рявкаю не скрываю свою злость.

“Обочечник” высказывает своё недовольство звуком клаксона, но мне пофиг. Я прав и это главное.

А еще я дико спешу к своим дочерям.

– Да едь же ты! – психуя сам начинаю сигналить.

Впереди стоящая машина начинает движение, еду следом, но вдруг та тачка резко дает по тормозам и я успеваю остановиться в считанных миллиметрах от нее. Облегченно выдыхаю. Не хватало еще мне в кого-то влететь.

Но не успеваю расслабиться, как меня кидает вперед, прямо на руль. Ремень безопасности срабатывает и удерживает тело, спасая от перелома носа и жесткого приземления на торпеду.

– Какого лешего? – выругавшись смотрю по зеркалам и закипаю сильнее.

Если у меня получилось.избежать столкновения, то едущая позади меня “мадам” этого сделать не смогла…

Вне себя от ярости выскакиваю из машины, перепуганная девушка тоже. Сталкиваемся взглядами.

Ее наполненные ужасом глаза против разгневанных моих.

– Дистанцию соблюдать не учили? – накидываюсь на нее сходу.

– Простите, – лепечет прижимая руки к груди.

– Да что мне ваше простите! – отмахиваюсь от извинений. Обхожу тачку, оцениваю ущерб.

У меня дети одни в подъезде сидят!

– Извините, пожалуйста, – заливаясь слезами просит девушка. В любой другой ситуации я бы ей посочувствовал, но не сейчас.

Смотрю на свой поцарапанный багажник, на вмятину и скол, на ее слетевший с крепления бампер и делаю глубокий шумный вдох.

– Я соблюдала дистанцию. Вы резко затормозили. Я не успела, – продолжая всхлипывать верещит.

– Отвлекаться от дороги нечего было, – осекаю ее на месте. Знаю я как дамы водят, одним глазом в телефон, другим на зеркало, а на дорогу пусть кто-то другой смотрит.

– Я смотрела! – на эмоциях повышает голос. Еще бы ножкой топнула для пущего эффекта, ей пойдет.

Кукла такая. Ну хоть картинку срисовывай. Красивая.

Большие выразительные глаза смотрят прямо, аккуратный нос, натуральная внешность. Такую сейчас днем с огнем не сыщешь, она даже губы не подкачала, а это несомненный плюс.

Про светлые волосы, которые на ветру то и дело попадают на лицо, я вовсе молчу. Золотисто-пшеничные, естественный цвет. Как давно я не встречал подобного…

– Мы можем обойтись без оформления? – смотрит на меня взглядом, полным надежды. – У меня дома ребенок маленький без присмотра, – поясняет.

Я ухмыляюсь.

– Нужно более внимательно относиться к детям, – чеканю понимая, что то же самое могу сказать и себе. У нее ребенок хотя бы в квартире, а мои вообще сидят и кукуют в подъезде.

Ну, Сашка! Хана тебе.

– А вы мне не указывайте, – фыркает. Скрещивает руки на груди.

Мои глаза непроизвольно опускаются ниже, но из-за одежды ничего лишнего не удается рассмотреть.

Какой интересный передо мной экземпляр все-таки. Если бы не ситуация, то можно было завязать увлекательный разговор.

Отмахнувшись, возвращаюсь в машину. Из бардачка достаю блокнот, пишу свой номер и протягиваю девушке листок.

– Позвони завтра. Решим вопрос с ремонтом, – произношу уже совершенно спокойно. У меня нет времени на лишние споры, меня дочери ждут.

Глаза девушки загораются от счастья и облегчения.

– Спасибо большое, – опускает взгляд на листок, читает имя. – Олег! – благодарит абсолютно искренне, чем вгоняет меня в ступор.

Она не пытается заигрывать, не старается показать себя с более выгодной стороны, у нее нет цели понравиться окружающим. Чистые эмоции, лучезарная улыбка и совершенно открытый взгляд выбивают почву у меня из-под ног хлеще, чем выстрел в грудину.

– Учти, номер твоей машины у меня зафиксирован. Не позвонишь, буду применять санкции жестче, – резко ее осекаю.

Возвращаюсь в салон, завожу авто и, бросив напоследок взгляд на интересную девушку, трогаю тачку с места. К счастью, остальная дорога до дома проходит без происшествий.

Магнитным ключом распахиваю дверь, залетаю в подъезд, спешу к лестнице, но путь мне преграждает консьержка.

– Олег Яковлевич, ваших дочерей рядом с квартирой нет, – обращается ко мне с явным недовольством в голосе.

– Где они? – требую у нее ответ.

– Вы считаете, что бросить девочек вот так, одних, это нормально? – продолжает меня журить.

Завожусь хлеще прежнего.

– Где. Мои. Дочери?! – повторяю вопрос твердо чеканя каждое слово.

– У участкового!

_______

У меня сегодня КЛАССНЫЕ СКИДКИ на все ЗАВЕРШЕННЫЕ КНИГИ!!! Ловите момент;)

ДОБАВЛЯЙТЕ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ!

Глава 4. Олег

– Теперь будете жить со мной здесь, – объявляю дочкам, едва только переступаем порог.

Завожу чемодан, бросаю его в коридоре, а сам присаживаюсь так, чтобы мои глаза оказались на уровне детских. Я где-то читал, что при серьёзном разговоре это важно, смотришь не свысока, а как ровня. Психология, блин.

– Вы как? – спрашиваю всматриваясь в заплаканные печальные личики. Я злой на бывшую змеюку до ужаса, но девочки не виноваты и на них моё поганое настроение не должно повлиять.

Малышки стоят плечом к плечу, держатся за руки, головы опустили. Весь их внешний вид кричит о том, как плохо детям сейчас.

Сашка-тварь! Ну разве так можно поступить с собственными дочерями?! Зла на тебя не хватает сейчас.

Пересиливая бурлящую в груди ярость и запирая негатив под замок, беру дочек за свободные ручки. Бережно, почти невесомо касаюсь. Не хочу лишний раз навредить.

– Лизонька, Сонечка, – зову своих принцесс. Ноль реакции. Лишь носами шмыгают, проплакали весь вечер.

Повторяю свой зов.

– Хорошие мои, не бойтесь. Со мной вам будет весело, – а мне с вами. Просто до жути! Но последние фразы я не озвучиваю вслух, они не поймут.

– Я хочу к маме, – тихим голоском выдаёт Соня.

– Я тоже, – хлюпает носом Лиза и рукавом толстовки вытирает сопливый нос.

– Слушайте, ну со мной вам будет весело, – подбадриваю своих крошек. Треплю каждую по макушке. – Поверьте, мы справимся! – заверяю.

Шутками-прибаутками отправляю дочек мыть руки, вручаю каждой по полотенчику с уточками и разрешаю лить пены на руки сколько захотят. Обычно я убираю автоматическую мыльницу, иначе они израсходуют ее за пять минут, но сейчас решаю принести ее в жертву. Как говорится чем бы дитятко не тешилось, лишь бы не плакало.

Поговорка прям про меня.

Пока девочки развлекаются в ванной, отношу чемодан к ним в комнату, раскрываю и высказав новую порцию грязной брани, принимаюсь разбирать тряпье. Одеждой то, что лежит у меня перед глазами не назовешь.

Скомканное, брошенное явно в попыхах, нещадно помятое, а некоторое вообще с дырками и заношеное. Сашка на помойке эти вещи что ли нашла?

Пересмотрев шмотки нахожу лишь пару приличных, меня так и норовит принюхаться, чтобы убедиться в их чистоте. Скептически осмотрев привезенное змеюкой решаю для начала отправить содержимое чемодана в стирку, а после уже разбирать.

– Папочка! Мы помыли руки! – чуть более счастливо, чем несколько минут назад, сообщают малышки.

– Отлично! Тогда давайте переодеваться и за стол, – командую им.

Пораскинув мозгами, решаю принести в жертву еще пару своих маек, ведь в переданное змеюкой шмотье я детей не одену. Понятия не имею, где те тряпки валялись, не удивлюсь, если Сашка намеренно привезла самое дерьмо.

Достаю из шкафа две новые майки, не помню где их купил, но когда принес домой, они оказались малы. Выкинуть новые вещи рука не поднялась.

Кто ж знал, что они меня так выручат!

Прохожусь оценивающим взглядом по дочкам, в принципе достаточно ничего.

– Мне ножкам холодно, – признается Лизонька.

Опускаю взгляд, оцениваю размер ее стоп, затем перевожу на свои…

Кушать мы садимся несколько позже.

– Папочка, мне без бульончика, – подсказывает Сонечка, едва замечает глубокую тарелку в моих руках.

– А мне с бульоном! – добавляет Лиза. Вертится, залезает под стол, поправляет носки, которые по высоте скорее подходят к чулкам.

– Не переживайте, сейчас все сделаем, – заверяю, но правда не знаю кого успокаиваю девочек или себя.

Раскладываю пельмени, опускаю на стол и, естественно, путаю кому какую тарелку. Дочки хихикая поправляют меня.

Выставляю банку сметаны, кладу в нее чистую ложку, но Лиза и Соня все равно лезут своими. Накладывают сметаны себе от души.

Знаю, что в таком количестве кушать сметану вредно, но сегодня решаю их не поучать и не спорить. У девочек и без моих нравоучений лютый стресс.

– Свет не выключай! – просит Сонечка.

– Почитай сказку, – присоединяется к ней Лиза.

Я с мольбой смотрю на дверь…

Посуда не помыта, со стола не убрано, я не был в душе и мне бы хоть три минуты банальной тишины. Мой вечер превратился в квест по выживанию, а про завтрашний день даже страшно подумать.

Утром мне на работу, а девочек? Куда я дену их?!!

Решив включить аудиосказку тянусь за телефоном и в этот момент случайно ловлю на себе взгляд своих дочерей.

Нет. Не могу я уйти.

Отец-размазня, блин.

Беру с полки книгу, пристраиваюсь между детскими кроватками на кресле, раскрываю сказки и… начинаю читать.

А когда открываю глаза, то в квартире стоит полная тишина, дочки сладко посапывают на мягких подушках. Проверяю время и понимаю, что проспал минимум три часа. Мда… Теперь нет никакого смысла идти мыться.

Поднимаюсь с кресла, разминаю затекшие мышцы, проверяю дочек, поправляю у каждой из них одеяло.

Убрав книгу обратно на полку выхожу из детской и прямиком иду к себе, падаю на кровать, закрываю глаза и отключаюсь.

Сработавший в пять-тридцать утра телефон едва не швыряю об стену, сквозь сон я еще не понимаю всей серьезности раннего настойчивого вызова.

– Слушаю, – принимаю звонок. – Кого нелегкая принесла.

– Орлов, тревога! – в динамике раздается бодрый голос дежурного. – Живо на базу!

Подскакиваю на кровати, сон улетучивается в тот же миг.

– Учения или нет? – уточняю у собеседника.

– Какая разница? – хмыкает он. – Отсчет пошел. У тебя час.

– Понял, – хрипя в трубку, соглашаюсь.

По заранее оговоренной схеме отзваниваюсь своим парням, наш результат зависит от каждого в отряде. Сила в единстве и это не просто слова. Это смысл нашей жизни.

Подскакиваю с кровати, направляюсь прямиком в душ, там делаю все утренние процедуры, затем одеваюсь. Иду в коридор, включаю свет и… застываю.

Две пары детских ботиночек аккуратно стоят в уголке, на вешалке висят две миниатюрные куртешки.

Глава 5. Марина

– Мариш, ты чего такая замученная с утра? – на стол передо мной опускается стаканчик кофе.

Поднимаю взгляд на того, кто его принес и настроение портится еще сильнее.

– Кувалдин, ты решил меня сегодня с самого утра достать? – в лоб задаю вопрос назойливому мужчине. Он уже который год вьется вокруг меня, отпускает пошлые шуточки в мой адрес, “подкатывает” самым своеобразным образом и заверяет, будто я самая главная любовь в его жизни.

Но чувства ко мне никоим образом его не останавливают в плотских утехах. После каждых выходных он приходит на работу со специфическими кровоподтеками на шее, а когда переодевается, то можно увидеть багровые борозды на плечах. Так что Андрей ни в чем себе не отказывает.

– Почему сразу достать, любовь моя? – произносит елейным голосом. – Ты ведь знаешь, я для тебя сделаю все на свете.

Обреченно вздыхаю и закатываю глаза к потолку.

– Просто исчезни, – бурчу отставляя принесенный напиток в сторону.

Андрей уже второй месяц носит мне лавандовый раф, который я терпеть не могу. Прошу перестать оказывать ненужные знаки внимания, но Кувадлин словно не слышит.

Может к лору его записать? Слух проверить?

Нет. Не к лору. К сурдологу! Так всяко будет вернее.

– Не ценишь ты меня, любовь моя, – заявляет нараспев, поднимается с моего стола и забирает кофе. – Потом жалеть будешь, – предупреждает авторитетно.

– Буду плакать, страдать, убиваться, просить тебя обо всем позабыть и вновь вернуться в мою жизнь, – подтруниваю над его “чувствами”.

На самом деле эта игра меня весьма утомила и мне бы просто побыть в тишине. Рабочий день в самом разгаре, я должна сконцентрироваться, а не вот это вот все.

– Иди работай уже, – показываю на дверь. – Пациенты, наверное, уже толпятся перед кабинетом.

Понимая, что ловить больше здесь нечего, Андрей пересекает мой кабинет, открывает дверь и оборачивается.

– Хоть кто-то меня ценит, – бросает перед тем, как уйти.

Я в очередной раз тяжко вздыхаю. Как же меня достали его подкаты…

– Марина Геннадьевна, почему не работаете? – в кабинет заглядывает недовольный терапевт. – Мне нужно пациентов записывать на прием к другим специалистам, а вы запись не открываете! Опять летаете в облаках? – высказывает недовольство престарелый хирург. Он работает в нашей поликлинике едва ли не со дня ее основания, лет тридцать.

– У меня система висит, – для пущей убедительности показываю на экран. – Не могу ничего сделать.

– А вы смогИте! – грозно размахивает рукой с выставленным вверх указательным пальцем. – Иначе я дойду до главврача и вас вышвырнут отсюда! – в очередной раз угрожает.

– Сходите, – пожимаю плечами. – Меня уволят, посадят другую медсестру, а портал от этого лучше работать не станет.

– Так ты еще и нахалка! – не унимается дед.

Разворачивается и с силой хлопнув дверью, уходит.

Я настолько устала за сегодняшний день, что мне уже все равно. Хотят уволить, так пусть увольняют. Может быть хоть после этого я решусь и найду для себя более оплачиваемую работу с нормальным графиком, а не такую, как здесь, где за копейки только и успевают навешивать дополнительных обязанностей.

В субботу у меня еще смена в стационаре. Надо подумать куда Лисенка пристроить, она ведь не сможет поехать со мной. Но там платят достаточно, чтобы я могла платить за аренду квартиры.

Смены сложные, без этого никуда, я возвращаюсь домой как выжатый лимон и от одного приближения субботы настроение портится. Но иного варианта выжить не вижу.

У Лисенка есть только я. Все остальные нам не помощники.

– Бабуля, привет! – набираю единственного родного человека, кто не отвернулся от меня после незапланированной беременности. Родители были возмущены моим решением рожать, мама до последнего пыталась переубедить, но я была непреклонна. Начитавшись новостей и наслушавшись подруг, даже запретила ей приехать ко мне до родов.

Вон, у Даринки Макаровой, приехала мать, напоила ее, а потом мы всем скопом откачивали Даринку и ребенка спасали. Нет, спасибо. Я предусмотрела все.

По крайней мере, тогда я именно так и считала.

– Внученька, – скрипучим голосом отзывается бабушка. – Как у тебя дела? Правнучку ко мне привезешь на выходные? Я дико соскучилась!

Ох, бабушка… Какая же ты у меня…

– Конечно, привезу, – заверяю смахивая навернувшиеся на глаза слезы благодарности.

– Замечательно, – оживляется бабуля. – Тогда я напеку пирожков с капустой и с яблоками, сделаю куриный суп с клецками и блинчиков вам пожарю.

– Блинчики, – выдыхаю ощущая, как рот наполняется слюной. – Вкуснятина!

– А то! – смеется пожилая женщина.

– Бабуль, у тебя самые вкусные блинчики на свете! – делюсь на эмоциях.

– Вот станешь прабабушкой, у тебя тоже будут не хуже, – даже через расстояние я ощущаю ее улыбку.

В ответ улыбаюсь.

– Приедем. Обязательно, – заверяю ее. – Расскажи, что привезти из города? Может лекарств каких надо?

Бабуля живет в селе неподалеку и если трудностей с фруктами-овощами у нее нет, ведь есть свой огород, то с лекарствами обычно проблема.

– Все привезу, не переживай, – заверяю ее, завершаю вызов и возвращаюсь к своим трудовым обязанностям.

Открываю запись на прием, провожу мониторинг по кабинетам, корректирую расписание, завожу данные по отсутствующим и заболевшим. Затем приступаю к следующим обязанностям.

С двенадцати до двух часов дня я должна быть на приеме в процедурном кабинете, буду ставить прививки и, при необходимости, уколы. Далее нужно будет идти и помогать на приеме у травматолога.

Швыряют меня из крайности в крайность, смен надавали по самое не хочу. Но я не жалуюсь, ведь это деньги, которые мне, матери-одиночке, очень нужны.

Успеть бы вечером после работы сделать массаж… Частный вызов, платят много.

Погруженная в работу не сразу чувствую как звонит телефон. А когда понимаю, то вызов уже прекращается.

Глава 6. Марина

– Громова, ты только с больничного, – недовольно косится на меня старшая медсестра, едва я обратилась к ней с просьбой уйти на больничный. Покинуть рабочее место без предупреждения не позволила совесть.

– У меня ребёнок маленький, вы же знаете. У Алисы слабое здоровье, она часто болеет, – поясняю прекрасно понимая бессмысленность своих слов.

Доченьке врачи настойчиво советовали этим летом провести на море как минимум месяц, я была уже готова пожертвовать частью накоплений, но меня не отпустили в отпуск. Сказали, что я три года и так отдыхала, пока другие работали за меня.

К сожалению, сейчас не то время, когда люди сочувствуют и помогают в трудной ситуации, ведь куда проще не протягивать руку, а “утопить”. Моя начальница сама без детей и семьи, всю жизнь проработала на одном месте и требует аналогичной отдачи от каждого из своих сотрудников.

Но я не такая. Я не могу забить на интересы ребенка. Дочка для меня все!

Если в прошлый раз мне с трудом удалось уйти на больничный, то теперь, видимо, придется гораздо труднее. Но тогда было без вариантов остаться на работе и меня отпустили закрыв на всё глаза. Алиска сильно заболела, пришлось по “Скорой” ехать в стационар и лежать там с дочерью две недели, затем еще неделю находиться дома.

После этого не прошло и трёх недель как мы вышли в сад, а она снова затемпературила и как быть я не знаю, не отправлять же болеющего ребенкаа в детский сад!

Начальница никак не желает меня понимать, она настроена категорично и, увы, ничем не смогу ее пронять.

– Запретить тебе брать больничный я не могу, – голос старшей медсестры сух и нарочито безэмоционален. Она словно робот, не испытывает привязанность и человеческих эмоций. – Но ты пойми одну простую вещь. Держать сотрудника, который постоянно отсутствует на своём рабочем месте, я не стану, – одаривает меня взглядом, говорящим куда громче слов. Сглатываю. Вдоль позвоночника выступает холодный пот.

Я изо всех сил пытаюсь не поддаваться нарастающей панике, ведь кроме меня самой никто за нас не заступится. У меня нет ни влиятельных покровителей, ни мужчины, кто смог бы решить подобный вопрос.

Кроме себя надеяться не на кого.

Мысли о доченьке придают сил и решимости, я не должна отступать, мне нельзя прогибаться. Начальница не права, правда на моей стороне.

Я имею право уйти на больничный, если это необходимо и никто не должен запрещать мне реализовать то, что положено по закону.

Моей доченьке плохо, она заболела и в свете этих новостей всё остальное не важно. Алиска нуждается в материнской любви и я, как настоящий герой, должна к ней приехать.

Я мать!

– У меня заболела дочь, – говорю смотря грымзе прямо в глаза. Взгляд не отвожу в сторону, начальница знает, что правда на моей стороне. – Я мать-одиночка, кроме меня с ней сидеть некому, – озвучиваю свою позицию, хотя старшая медсестра, конечно же, обо всём этом знает, но только виду не подает.

– Мне нужен работник, а не тунеядец, – отрезает жёстко. Она с силой нажимает шариковой ручкой на листок бумаги и та в ее руках начинает трещать. – Ты либо работай, либо освободи место.

– Вы намекаете на увольнение? – ахаю в тихом шоке. Ничего подобного не ожидала…

Я ведь права!

– А ты как хотела? – фыркает сверля меня злющими глазами. – Кто будет делать твою работу пока ты прохлаждаешься на больничном? Или ты предлагаешь нанять ещё одну медсестру? – уточняет не скрывая сарказма. – У меня должности все заняты, лишних ресурсов нет! Покажи дурака, который возьмёт на себя твои обязанности?! – замолкает в ожидании ответа, только я тоже молчу. Мне нечего ответить на провокационный вопрос. – Что? Дураков нет? Так вот у меня тоже! – взрывается. – У меня лишних сотрудников нет!

Схлестываемся взглядами, аж искры летят. Я едва отошла от своих вчерашних “приключений”, так тут теперь это.

Меня до сих пор потряхивает после стычки с тем мужчиной, в чью машину я случайно въехала. А ведь сегодня должна ему позвонить.

Не забыть бы.

Что-то мне подсказывает, что он не из тех, кто бросает слова на ветер. Исходящие от него чисто мужская мощная энергетика и сила свидетельствуют об этом.

Я до сих пор нахожусь под впечатлением той встречи. Никогда прежде не сталкивалась с подобным мужчиной. Настоящий мужик.

Такого днем с огнем не сыскать. Музейный экспонат, никак иначе.

– Вы не имеете права меня увольнять из-за больничного! – заявляю продолжая отстаивать свои интересы.

Алиска ждет меня, я не могу ее подвести.

Смотрю на начальницу, пытаюсь обнаружить в ней остатки былой человечности, но ничего подобного не нахожу.

Видимо после выхода из больничного придется искать другую работу. Только вот кому нужна одинокая женщина с маленьким ребенком? Да никому!

Ну почему мое материнство идёт через вечную борьбу? То мама решила отравить ребёнка, пока он был в утробе. Она была убеждена, что этим поступком облегчает мне жизнь. Затем донимала уговорами, лишь бы я отказалась от дочки в роддоме. Несколько раз даже подключала шантаж! После того случая я выставила жесткую дистанцию, сейчас мы практически не общаемся. Перекидываемся парой-тройкой фраз крайне редко и практически всегда через отца.

Едва отошла от одного потрясения, как началось новое. Теперь начальница делает всё, лишь бы меня не отпустить с работы, а если ослушаюсь, то грозится уволить.

Люди! Вы люди вообще или как?!

Если люди, то почему поступаете как звери? Вы слишком жестоки.

Я не заслуживаю подобного отношения к себе. И так настрадалась.

– Ты права. Уволить из-за больничного права не имею, – опасно сверкает глазами сидящая за письменным столом женщина. – Но неужели ты думаешь, что я не найду к чему придраться?

Ехидная ухмылка на её губах говорит громче любых слов. Меня буквально ставят перед фактом, либо больничный и статья в трудовой книжке, либо болеющий ребенок, который будет лечиться без меня.

Глава 7. Олег

– Орлы! – Долженков осматривает мой отряд. – Молодцы! Вы единственные, кто прибыл в полном составе без опозданий, – произносит не выражая ни единой лишней эмоции, а мы с парнями переглядываемся довольные собой, ведь раз так, то сегодня нашему отделу должны дать честно заработанный выходной.

В большинстве случает Борис Юрьевич строг и суров, но вместе с этим он очень хитер. Полковник знает как лишний раз простимулировать личный состав и идеально пользуется этим.

Именно он ввел правило про награждение лучшего отряда. Не конкретного человека, а именно отряд, он считает каждую группу как единое целое.

Те, кто первыми приезжают по тревоге, кто отрабатывает четче всех на стрельбище или быстрее всех пробегает марафон на спортивно-массовом мероприятии получают дополнительный выходной. Личное распоряжение начальника части.

Об этом негласном правиле знает каждый из нас и поэтому едва поступает информация по тревоге, мы на всех парах мчимся на базу.

– Рады стараться, – отвечаю от и дело косясь на своих парней. Лишь бы кто чего лишнего не ляпнул, они могут. Особенно, Смирный и Сидр. Эти двое из ларца неоднократно лишали наш отряд заслуженного отдыха. У них же не языки, а помело! Несут всякую чушь и не думают.

– Служу Отечеству! – звонко горланит Смирнов. Едва не впечатываю ему локтем, чтобы заткнулся. Пусть лучше помалкивает.

Коновалов словно считывает мои мысли и затыкает Ваньке рот. Петров делает то же самое с Сидоровым.

– На сегодня вы отработали. Молодцы, – полковник говорит сухо, словно констатирует факт. Его лицо хмуро. Наверное снова вышла неудача с Петровым. – Сейчас всем отдыхать. Завтра не опаздывать, – отрезает сурово.

– Будет исполнено! – торжественно гаркает Яковлев.

Долженков одаряет Леху тяжелым взглядом, разворачивается и уходит прочь, оставляет нас с парнями.

– Слушайте, чо по Сереге? Новости есть? – Смирный не собирается униматься.

Он своим длинным языком уже создал множество проблем, но Ваньку это все равно не останавливает.

– Нет ничего, – бурчу. Достаю телефон. Мне нужно позвонить сестре и узнать как себя чувствуют мои дочери.

– Отвечаю, это не он! – вторит ему Сидоров. – Рубик не предатель, он никогда бы не стал сливать информацию врагам.

– С чего ты так решил? – недобро усмехается зашедший в раздевалку командир второго отряда. – Именно такие обычно и становятся предателями.

– Откуда тебе знать? – едва замечает постороннего начинает ершиться Иванов.

Мои парни дико недолюбливают Кириенко, а тот так и норовит сделать нам подлянку, лишь бы выставить своих в лучшем виде. Не гнушается ничем.

– Шел бы ты мимо по добру, по здорову, – недобрым голосом предупреждает Яковлев вставая с Коляном плечом к плечу.

Леха служил в его отряде, но при первой же возможности перевелся к нам. Так скажем, сбежал.

– А то, что? – провокационно щурится Кириенко. Он намеренно провоцирует моих парней и я, кажется, догадываюсь для чего это делается.

Долженков вот-вот должен пройти мимо нашего кабинета, а если мои ребята сорвутся и Борис Юрьич услышит, то в наказание отменит заслуженный выходной и оставит нас в части. Отпустит других.

Отряд Кириенко, например. Скажем так, чтобы моим неповадно было превышать полномочия по отношению старших по званию и по должности. Типа поставит на место зарвавшихся нас.

– Степаныч, – обращаюсь к коллеге выступая вперед. Иванов и Яковлев остаются за моей спиной, пусть лучше будет так. – Ты зашел обсудить со мной пришедшую разнарядку? – игнорируя повисшее в воздухе напряжение обращаюсь к незваному гостю. – Давай обсудим, коль зашел, – предлагаю ему.

Мой голос спокоен и тверд, ведь в звенящей вокруг меня тишине не требуется его повышать, чтобы быть услышанным. Затылком чувствую, как парни встали единой стеной за моей спиной.

Никто не рад появлению начальнику второго отряда, у нас с ним вечная вражда.

Влад смотрит мне за спину, считывает настрой парней и понимает, что его план провалился. Краем глаза замечаю как по коридору идет Долженков.

– Борис Юрьевич! – чуть повышаю голос. Это нужно, чтобы командир части заметил меня.

– Орлов, – останавливается прямо напротив двери в кабинет. – Почему вы еще здесь? – недовольно смотрит на нас.

– У вас есть пара минут? Владислав Степанович горит обсудить пришедшую разнарядку, обращаюсь непосредственно к руководителю. За спиной слышу тихий смешок. – Ему неудобно дежурить по выходным, – поясняю.

Ловлю на себе уничижительный взгляд Кириенко. Он дико зол, но мне плевать.

Долженков смотрит на меня, затем на Влада. В глазах полковника сквозит ярое недовольство и он этого даже не собирается скрывать.

– Раз горите желанием обсудить, – поглядывает на наручные часы. – Выделю вам минут десять. Попробуйте уложиться.

Юрьич выходит из кабинета, махнув своим, чтобы немедленно выметались с базы, следую за ним. Нужно поставить зарвавшегося гада на место, у меня слишком много вопросов по нему.

Не мог Серега нас предать, я в этом уверен. Петров никогда не стал бы сливать информацию врагам даже за огромные деньги, а тут… Копье какое-то нашли на счетах и пришили к делу.

Да, Петров оказался в трудной жизненной ситуации и делал все, лишь бы сохранить опеку над несовершеннолетней сестрой, но даже ради сохранения прав на воспитание Каринки, он не стал бы предавать одну семью ради другой. Не сходятся данные, как ни укладывай. Пазлы не подходят друг к другу!

Крыса не он.

– Борис Юрьевич, у моих людей семьи. Дети маленькие не видят отцов, поскольку те постоянно на службе, у меня уже три рапорта на увольнение, я теряю людей! – начинает пламенную речь Влад. Он настолько артистично давит на жалость, что мне с трудом удается сдержать рвущийся из груди смех.

Вот умеет же гад приукрасить. Маленьких детей ни у кого нет, рапорта на увольнение подали не из-за дежурств в выходные, а из-за отказа в предоставлении отпуска. Степаныч искусный лжец.

Глава 8. Марина

– Вы решили мне отомстить? – шиплю на мужлана, который въехал в мое авто. Из-за него придется ремонтировать машину, а это очередные ненужные траты.– Вам было мало моих извинений вчера? Я ведь сказала, что оплачу ремонт! Сложно было подождать звонка?

Обхожу машину, смотрю на помятый багажник и слезы капают из глаз. Легким ремонтом здесь не обойдешься…

– Почему снова я? Ну зачем же так… – принимаюсь причитать забывая про стоящего рядом мужчину.

Я вся на эмоциях, в голове полный сумбур. Мне нужно дочку забрать из детского сада, а тут опять этот…

Алиска одна там! В кабинете у медсестры.

Бедная моя девочка, никак не дождется маму.

– Да никому я не мщу! – режет зло мужлан. – Вы в своем уме? – накидывается на меня с претензиями. – Откуда мне было знать, что в машине сидите именно вы? Ваше корыто не единственное в городе!

Его лицо перекошено от гнева.

– Корыто?! – ахаю вне себя от оскорбления. – У вас, знаете ли, не сильно лучше! – шикаю на него и стреляю взглядом в “поцеловавшей” зад моего авто, тачку.

Но едва поворачиваю голову и вижу маленькую девочку на переднем пассажирском, так слова застревают в горле. Находясь в полном шоке перевожу на мужлана ошалелый взгляд.

– Почему у вас Лиза в салоне? – исподлобья спрашиваю у нахала. Сердце сбивается с ритма, несется галопом, а мысли одна за другой крутятся в голове.

У малышки нет отца, ее воспитывает мать и она явно сейчас на работе.

– Вы украли ребенка?! – спрашиваю на повышенных и не дожидаясь ответа, иду к чужой машине. Через окошко заглядываю в салон.

Кажется, я теперь не по наслышке знаю как русская баба останавливает на ходу коня. И в каком состоянии в горящую избу заходит, тоже.

– Точно крышей поехала, – летит в спину, но я не реагирую на гнусную ложь. – Никого я не крал.

– Сонечка тоже здесь, – не слушая мужлана заглядываю в салон авто и бурчу себе под нос. – И еще какие-то дети…

Ну точно, похититель! Маньяк. Иначе не скажешь.

У Сони и Лизы нет братьев и сестер, а мужлан явно не подходит на роль няни. На роль отца он, кстати, тоже не катит. Уж слишком брутальный.

Как хорошо, что у меня в кармане куртки всегда лежит перцовый баллон. Мне нужно лишь вызволить заточенных в машине малышей на свежий воздух, а остальное уже дело техники.

Запшикаю ему в глаза весь баллончик! Не успокоюсь, пока не закончится перец в баллоне!

Будет знать, как маленьких детей похищать. Индюк недоделанный!

Вне себя от гнева дергаю ручку, открываю дверь и тут же сталкиваюсь с тремя парами удивленных глаз. Малыш, которому на вид около двух лет, выпячивает губки и требует отвести его к маме.

Четверо детей? Он серьезно?!

Точно больной.

Кукушка поехала.

Правильно! Осень же! Осеннее обострение.

– Ненормальная! Немедленно отошла от моей машины! – рявкает мужлан и опускает ладонь на мое плечо с явным намерением оттащить от детей как можно дальше.

Напрягаюсь.

– Тетя Марина! – радостно верещат девочки и тянут ко мне ручки.

– Лизонька, Сонечка, – ласково улыбаюсь подружкам своей дочери. – Привет!

Мужлан застывает за моей спиной словно каменное изваяние. То-то же! Будет знать как иметь дело с разъяренной матерью.

– Что вы здесь делаете? – дружелюбно интересуюсь у малышек, а сама мысленно надеваю на голову мужлана мусорное ведро стоящее рядом вон с той лавкой.

Прикидываю, что более действенно, перец или мусорка. А поскольку при использовании баллончика поток ветра может подуть в направлении детей, то решаю не рисковать и остановиться на ведре. Гад никуда не уедет, моя машина перекрыла единственный выход.

– Немедленно отойди от моих детей! – зло рычит мужлан и отпихивает меня-таки от машины. Ловким движением руки захлопывает открытую мною ранее дверь, разворачивает меня к себе лицом и впивается злющим взглядом. – Радуйся, что женщиной родилась! Была б мужиком, постанывая от боли валялась уже на асфальте!

– Какие мы грозные! – гримасничаю на адреналине потеряв страх. – Похититель детей! Я сейчас вызову полицию и посмотрим еще кто и где будет валяться!

– Вызывай, – мужлан упорно стоит на своем. Он явный псих и осознание этого меня сильно пугает.

– А вот и вызову! – фырчу доставая телефон. Набираю на нем всем известные цифры.

Под пристальным мужским взглядом объясняю диспетчеру проблему, прошу поторопиться с приездом, ведь я не могу долго противостоять громиле. Вообще удивительно, что похититель до сих пор здесь. Бесстрашный какой-то.

Или псих.

– Все! Вызвала! – торжественно заявляю и с чувством собственного превосходства скрещиваю руки на груди. – Будете знать, как красть детей! – бросаю ему прямо в лицо.

Моя Алисонька подождет немного, я обязательно объясню дочке, что спасала ее подруг.

– Да никого я не крал! – мужлан хватается за голову и ревет как дикий зверь.

На его месте я бы уже все волосы на голове вырвала, ведь как только приедут блюстители порядка, то скрутят его в бараний рог.

– Так я и поверила! – продолжаю строить из себя бесстрашную женщину. Хотя… почему строить? Когда дело касается похитителей, то так оно и есть!

Пусть мужская энергетика сбивает с ног, пусть колени подкашиваются, а ноги слабеют, пусть в груди трепещет от одного взгляда, брошенного громилой на меня, но я не поддамся! Я помогу бедным, несчастным деткам.

Не понимаю куда смотрели воспитатели. Как они вообще смогли отдать ему детей?

Или он их прямо с прогулки украл?

– Говорю тебе, – снижает тон. – Не похищал.

Смеюсь гаду прямо в лицо.

– У девочек вообще-то мама одна. Они растут без отца, – констатирую факт. – Саша прекрасная мать и никогда бы не позволила такому мужлану, как ты, приблизиться к своим дочерям!

Громила недобро усмехается и провокационно-вопросительно приподнимает одну бровь.

– Спросим у детей? – берет меня на “слабо”, я едва сдерживаюсь, чтобы ему прямо в лицо не рассмеяться. Эмоции душат.

Глава 9. Олег

– Эти дети все ваши? – приехавшие по вызову полицейские скептически заглядывают в автомобильный салон.

Парни смотрят на меня, на мелких, снова на меня. Они будто пытаются обнаружить сходство и это меня забавляет. Растерянное выражение на лицах хранителей правопорядка буду долго еще вспоминать.

– Извините, это я перепутала, – вступает в разговор эмоциональная барышня. – Я увидела знакомых девочек и подумала, будто он их похитил, – выдает то и дело кусая губы. Выглядит виноватой, ее взгляд способен кого угодно разжалобить, но только не меня.

Я дико зол.

Ненормальная, блин! Истеричка!

Пусть радуется, что рядом дети. При них мне приходится четко следить за речью, иначе выдал бы полное восемнадцать плюс.

– Половина мои, – отвечаю упрямо.

– А вторая половина? – полицейский явно забавляется ситуацией и старается не заржать. – Ваши? – обращается к истеричке.

– Нет. Не мои, – выставив руки вперед активно крутит в разные стороны головой.

– Тогда чьи? – внимание снова переходит ко мне.

– Сестры, – озвучиваю чистую правду. – Она документы на детей уже везет, вот-вот приедет, – блефую, конечно. Милке об инциденте даже не сообщал.

Стоит ей позвонить, так столько “радужных” слов выслушаю в свой адрес, аж уши в трубочку свернутся. Мне недавних разборок с бывшей женой и стычки с истеричкой хватило, чтобы благоразумно не вызывать гнев еще одной представительницы женского пола.

Связываться с женскими разборками не хочется от слова совсем.

Я уже в полной мере исчерпал отмеренную мне дозу криков, скандалов, истерик и разборок. Спасибо бывшей жене. Сашка вдоволь напилась моей крови, больше никому не позволю себя выводить.

– Пусть их привозит в участок, – полицейский кидает небрежно. Я крепко стискивааю челюсть, думая как дальше быть.

Перспектива отправляться с детворой в участок меня не устраивает. А если еще учесть в чьем обществе мы там будем проводить время, так я против вдвойне.

Служивый смотрит на время и поворачивается к подрезавшей меня дамочке. Та не зная куда деться топчется около своей машины.

– Вы едете с нами, будете свидетелем, – заявляет ей.

– Как с вами? – испуганно ахает. – Куда? Нет-нет-нет! Я не могу. Мне в участок нельзя, – принимается тараторить. Говорит слишком быстро и взволнованно, аж пятнами покрывается. – У меня дочка в детском саду одна, с температурой. Мне ее забрать нужно, она болеет, ей плохо. Малышке мама нужна.

– Вызов делали? Делали, – равнодушно заявляет мужчина в форме. Его не пробивает ни испуг, ни накатывающая истерика, а ведь подрезавшая меня дамочка в шаге от нее. – Не волнует. Вы едете в участок вместе с нами, – говорит и оборачивается к напарнику. – Врубай люстру, погнали. Я жрать хочу.

Делаю глубокий вдох.

– Поймите, у меня дочка заболела, ей помощь нужна. Я не могу поехать с вами, – со слезами на глазах ненормальная продолжает убеждать полицейских. Она словно не понимает, что чем сильнее перед ними прогибается, тем глубже себя в землю заталкивает. Да они таких нежных фиалок на завтрак без закуски едят. – Он отец, я обозналась. Простите меня, пожалуйста. У нас никаких претензий друг к другу нет, – умоляюще смотрит на меня.

– Простите? Претензий нет? – с едкой насмешкой обращается к девушке полицейский. Он ведет себя словно дорвавшийся до власти судак.

Гавнюк наслаждается собственной значимостью, откровенно издевается над девушкой, а меня своим поведением выводит из себя.

Ну не должен так себя вести представитель власти! Тем более силовой структуры. Он обязан с человеком по-человечески разговаривать, а не как с последней тварью.

С силой подавляю рвущийся наружу гнев.

– За ложный вызов штраф положен. Выписывать? – впивается в растерянную девушку хищным взглядом. Он действует как акула, почуявшая кровь жертвы, накидывается и пытается заглотить.

Моя истеричка хлопает длинными ресницами и пытается не разреветься при нем. Беззащитная, потерянная, виноватая… Смотрю на нее и внутри что-то трескается. Недоброе чувство зарождается в груди.

– Пойдем, отойдем, – обращаюсь к служивому до того, как успеваю сообразить, что делаю, беру его за локоть и едва ли не силой тяну за собой.

Полицейский явно не ожидал от меня подобного, на миг теряется, но достаточно быстро берет себя в руки. Отвожу его в сторону, достаю служебное удостоверение и даю ознакомиться.

Не хотел прибегать к подобному, но, увы, пришлось.

– Вы уверены, что нужно ехать в участок? – подключаю командный тон. У меня звание выше, структура серьезнее и гавнюк понимает, что тягаться со мной не получится. Проиграет. По всем фронтам.

– Что ж вы сразу не сказали! – мигом находится полицейский. – Товарищ майор, конечно, не стоит ехать в участок. Дети ваши, с документами все в порядке, – сливается.

– Вызов вы не будете оформлять как ложный, – продолжаю давить на него.

– Не будем, – соглашается без промедления.

Мои губы растягиваются в хищной ухмылке.

– Вот так бы сразу, – говорю убирая ксиву в карман. Сухо благодарю приехавший на вызов наряд, показываю детям, чтобы не беспокоились и перевожу на стоящую у побитой машины растерянную девушку.

Несмотря на бушующий в груди ураган, я рад, что вопрос с полицейскими удалось решить миром.

– Что вы им сказали? – удивленно ахает смотря вслед удаляющемуся полицейскому авто.

– Не важно, – произношу небрежно отмахиваясь. – Не важно. Главное – результат.

Стоящая передо мной девушка переминается с ноги на ногу и делает несколько рваных вдохов. Словно готова вот-вот разрыдаться.

– Извините, пожалуйста, – говорит торопливо. – Мне дико стыдно за свою вспыльчивость, – она прикладывает ладони к горящим щекам и отводит взгляд в сторону, смотреть мне в глаза боится. – Я такого надумала… Ох, – закрывая глаза качает головой, а когда открывает их и обращает на меня виноватый взгляд, то меня прошибает разрядом электрического тока. – Подскажите, как могу загладить свою вину? Мне дико неудобно за доставленные неприятности.

Глава 10. Марина

– Доченька, нужно попить, – уговариваю малышку, но Алиска лишь отрицательно крутит головой, ни в какую не соглашается.

– Не хочу, – говорит и плотно сжимает губки, чтобы я ненароком силой в нее ничего не влила. Обреченно вздыхаю. Уговаривать больного ребенка то еще приключение.

Смотрю на градусник, затем на раскрасневшуюся от температуры дочь и понимаю, что выбора у меня нет. Я должна заставить её попить, иначе будет хуже.

В голову ненароком лезут воспоминания о проведённых в инфекционном отделении днях и я содрогаюсь. Нет уж! Пить будем!

– Давай через трубочку, – предлагаю и тут же ловлю заинтересованный взгляд. – Будешь? – спрашиваю лелея робкую надежду.

Убеждать ребёнка о необходимости пить тот ещё квест, но я надеюсь на победу и никак иначе. Переживать очередной опыт с больницами не хочу, достаточно того, что я там работаю.

– Через трубочку буду, – дочка наконец-то сменяет гнев на милость, а я не могу скрыть своего облегчения. Выдыхаю, словно не дышала минуты три.

Пока Алиска не передумала, поднимаюсь с детской кровати, спешу на кухню и достаю из ящика оставшуюся от пачки сока цветную трубочку. Опустив её в кружку с ромашковым чаем, даю дочке попить.

– Умница, – благодарю малышку, когда та выпивает половину. – Вкусно? – уточняю с робкой улыбкой. Я очень надеюсь, что ромашковый чай с лимоном и медом поможет организму побороть болезнь.

Доченька облизывает губки и довольно щурится.

– Сладко, – признается причмокивая. – Можно еще? – и снова смотрит в сторону кружки.

– Конечно! – радостно соглашаюсь и спаиваю ей всю порцию до конца.

Теперь точно температура пойдет на спад. Я надеюсь, что к утру Алиске станет получше, ведь обычно самый пик идет в ночь, а это мы, надеюсь, пережили.

Достаю книжку, устраиваюсь поудобнее и начинаю читать сказку на ночь. Дождавшись пока малышка закроет глазки и начнёт мирно посасывать, трогаю вспотевший лоб. Температура спала. Выдыхаю.

Поцеловав дочку на ночь, убираю с ее тумбочки градусник, отношу на кухню пустую кружку, а себе в стакан наливаю кефир. Я настолько замоталась, что осталась без ужина. Как только приехали, Алиске приготовила её любимый сладкий омлет, а сама закрутилась и не успела покушать. Теперь же слишком поздно для еды и дело вовсе не в фигуре, если поем, то потом долго не смогу уснуть, вот в чем беда.

На стрессе хочется чего-то более крепкого, но помимо кисломолочного напитка в квартире ничего нет, поэтому придётся довольствоваться тем, что имеем. Собственно, как и всегда.

Пока пью кисловатый напиток, бездумно листаю новостную ленту на телефоне и пытаюсь успокоить расшатанные после трудного дня нервы. Настроение на нуле.

Мысли то и дело возвращаются к необычному мужчине. Он кардинально отличается от всех остальных и поэтому не выходит из головы. С непонятным трепетом в груди понимаю, что Олег мне стал интересен.

Убеждаю себя, что просто давно не общалась с подобным типажом, вот и все. Мое окружение наполнено более мягкими, спокойными и слабыми мужчинами. Увы.

При воспоминании нашей сегодняшней встречи щеки заливает ярким румянцем, жар расползается по телу и я начинаю гореть. Едва вспоминаю своё поведение, так тут же эмоции затопляют. Стыдоба!

Он, наверное, считает меня как минимум ненормальной, ведь я вела себя с ним соответствующим образом. Ведь он так и не понял, что я в первую очередь думала про безопасность детей и желала им добра.

Благими намерениями, как говорится… Эх…

Упавшее на телефон сообщение отзывается больным ударом сердца о рёбра. Читаю выставленный начальницей жёсткий ультиматум и трясусь.

Оказывается, завтра в поликлинику приедет проверка из министерства и если я не приду, то точно огребу.

– Что же мне делать? – спрашиваю в пустоту. Опускаю голову вниз, зажимаю ладонями уши. – Как же мне быть? – шепчу еле слышно.

Оставить Алиску одну дома не могу, она ещё слишком мала, взять ее с собой на работу тоже недопустимо. Отправить в садик вообще не вариант.

Но если я сяду на больничный меня точно уволят. Старшая медсестра слов на ветер не бросает, если сказала, то точно сделает.

Блин… Как же быть?

Стук в дверь раздается как раз в тот момент, когда я собираюсь заплакать. Мне так жалко себя становится, аж хоть вой. Слезы наполняют глаза, в груди сжимается тугой комок и если я от него не избавлюсь, то он меня разорвет изнутри.

Кто б знал как тяжело приходится матери-одиночке! Не на кого положиться, нет подстраховки, нет помощи. Я все должна тянуть одна.

Ох, как же это все сложно… Невыносимо просто.

Но у меня иного выбора нет. У Алисы есть лишь я одна.

Родители отказались принимать участие в жизни внучки, родному отцу она оказалась нафиг не нужна, а в одиночку я что-то уже не вытягиваю. Стараюсь изо всех сил, а успевать сделать все необходимое не могу.

Мне нужно одновременно заниматься ребенком и работать, помогать Алисе в развитиии и самой проходить обучение, следить за здоровьем малышки и не упускать свое. Я должна быть в нескольких местах одновременно. Разорваться не получается.

Почему в сутках лишь двадцать четыре часа?!

Стук в дверь повторяется. Становится более громким и требовательным. Я не на шутку напрягаюсь, ведь на ночь глядя не жду никаких гостей.

Если продолжится в том же духе, то мне сейчас разбудят больного ребенка. Алиса только уснула, блин!

Переполняемая праведным гневом подскакиваю на ноги, бегу в коридор, не дожидаясь очередного громкого стука распахиваю дверь и на одном выдохе выливаю все свое негодование.

– Вы в своём уме?! Ночь на дворе, нельзя громыхать! – громким шёпотом высказываю своё недовольство, но едва вижу посетителя, так вся заготовленная речь забывается. Возмущение застревает в горле, вместо слов выходит сдавленный звук. – Аленка! – едва сама не кричу и бросаюсь в объятия к лучшей подруге.

– Ринка, задушишь, – смеётся она.

– Как же я рада, что ты приехала! – счастливо тарахчу. – Проходи давай, – поторапливаю ее. – Почему не предупредила? Я бы подготовилась.

Глава 11. Олег

Накормив детвору пельменями, вручаю им по конфете и включаю мультики. Мне требуется пять минут тишины и если я их не получу, то достанется всем. Сегодняшний день превзошел сам себя по нервотрепке и второй такой я вряд ли переживу. Теперь-то я точно понимаю почему многодетным родителям положены льготы, почести и хвала. Да, блин, им при жизни надо памятник ставить! Нужно быть настоящим героем, чтобы воспитывать детей, любить их, заботиться… И не желать их прибить.

– Хочу про троллей!

– Включи единорогов!

– Машинки!

Раздается из комнаты, где я десять секунд назад оставил мелких. Едва успеваю сделать вдох, как пространство вокруг разрезает громкий визг.

Да твою мать! Что там?!

Срываясь с места несусь вперед, готовлюсь отбивать атаку диких зверей или еще кого похуже, но вместо этого обнаруживаю копошащихся на диване детей. У них бои без правил за пульт.

Лишь маленький Егорка сидит себе спокойно на коврике и смотрит то, что показывает по тв.

– Прекратили! – требую на повышенных.

Мелкие испуганно застывают в тех позах, в которых я их застал.

Подхожу к ребятне, забираю пульт и убираю его на шкаф. Туда уж точно не долезут.

– Драку прекратили, – говорю жестко. Я общаюсь с ними тем же тоном, каким даю нагоняй своим бойцам. – Вы родные братья и сестры. Вы семья, а не враги! – припечатываю каждого из мелких суровым взглядом, те же смотрят на меня во все глаза. – Поняли?

– Угу, – слаженно кивают.

– Тогда сидите и смотрите то, что есть пока я не выключил телевизор и не поставил вас по разным углам, – заявляю. Надеюсь, что я звучу достаточно устрашающе и они не решат ослушаться.

Выработанная годами стрессоустойчивость не помогает, я уже просто мечтаю дожить до того момента, когда сестра заберет хотя бы двоих. Быть нянем сразу четырех мелких оказалось для меня непосильной ношей.

Я к такому был не готов!

Кажется прежде еще никогда так сильно не желал поскорее увидеть сестру и к моему великому облегчению, Милка не заставляет себя долго ждать.

– Олежа, привет! – сестренка едва не сбивает меня с ног своей лучезарной улыбкой. Такой счастливой и отдохнувшей я не видел ее уже давно.

– Проходи, – открываю шире дверь и пропускаю ее в квартиру.

– Как вы тут? – с любопытством Милка заглядывает мне за спину. – Живы? У вас все хорошо?

–У вас это у кого именно? У мелких или у меня? Потому что у меня с ними строго противоположные состояния, – не скрывая своего ошалелого состояния в открытую спрашиваю у сестры. Та смеется.

– Олежа, не прибедняйся, – подбадривая хлопает меня по плечу. – Раз дети не разнесли квартиру, то ты справился на отлично, – подмигивает. Разувается, снимает куртку и проходит в комнату.

Я направляюсь следом.

– Ой, – Милка застывает на пороге. Едва в нее не врезаюсь.

– Что такое? – спрашиваю не понимая ее странного поведения.

Сестра оборачивается, окидывает меня взглядом и хихикает.

– Олег, ты молодец! – говорит восхищенно.

– Возьми с полки пирожок, протри пыль и положи на место? – спрашиваю с сарказмом.

Милка смеется.

– Ну вот всегда ты все переводишь в шутку, – легко ударяет меня в плечо. – Ты отлично справился с детьми! Посмотри, у тебя чистота, порядок и вроде как покалеченных нету.

– Покалечена моя психика, – поправляю ее.

Милка громко и заливисто смеется.

Малышня оборачивается на смех, видит маму и с радостным криком спешит к ней.

– Да мои же вы хорошие, – Милка нацеловывает своих мальчишек. – Мои же вы славные. Я по вам так скучала! Как провели время? – чуть отстраняясь от детворы, смотрит им в глаза.

– Супер! – Сережка вытягивает вперед руку и выставляет вверх большой палец.

– Еще приедешь? – сестра, конечно, знает какой вопрос задавать.

– Нет!

– Да! – говорим хором.

– Олежа, ты не согласен? – ерничает сестренка. – Тебе разве не понравилось проводить время с детьми? – откровенно издевается надо мной.

Скрежеща зубами разворачиваюсь и покидаю комнату, не хватало еще при детях высказаться насколько мне было с ними тяжело. Да я лучше пробегу марш-бросок в сорок километров, чем еще раз останусь с мелкотней! Не мужское это дело, без женщины не справлюсь.

– Ааа! – громкий девчачий визг прерывает мои душевные терзания.

– Что на этот раз у вас случилось? – с напускным спокойствием возвращаюсь к детям.

Милка сидит вместе с мелкими на диване и дрожит.

Мигом напрягаюсь. Оцениваю обстановку, ищу причину их страха, но как ни стараюсь, ничего не нахожу.

– Ну? – давлю взглядом на трясущуюся сестру.

– Там, – показывает в сторону стоящего в углу террариума.

– И? Ты не знала, что там живет Михалыч? – вопросительно смотрю на Милку.

– Нет там твоего Михалыча! – фыркает гневно.

– Как нет? – с нехорошим предчувствием продвигаюсь вперед.

Подхожу к террариуму, изучаю лежащие в нем ветки и понимаю, что паука внутри нет.

– Твою ж за ногу, – смачно выругиваюсь. Благо успеваю вовремя сообразить и заменяю слова на те, которые можно слышать детворе. – Кто лазил в террариум? – оборачиваюсь к мелким кровопийцам. Они прижухли, притихли. Прижались к сестре. – Кто? – требую от детей правдивый ответ.

– Папочка, не ругайся, – с дрожью в голосе просит Сонечка. – Я всего лишь хотела узнать кто там живет.

Она поднимает на меня свои огромные от страха глазки, смотрит с нежностью и вся дрожит.

Вот и как, спрашивается, на такую сердиться?

Да никак!

– Посмотрела? – спрашиваю прекрасно зная ответ.

– Я больше так не буду, – всхлипывает.

– Тише, тише, – успокаивает ее Милка. – Олеж, паук был за телевизором, – подсказывает миролюбиво. Сарказма и хихиканья в голосе нет.

Нахожу своего боевого товарища, бережно беру на руки. Дети смотрят на меня во все глаза.

– Наш папа бесстрашный, – в полном восхищении шепчет Лиза.

– Вот это дааа, – Сережа полон воодушевления. Подскакивает с дивана и подбегает ближе. – Можно мне подержать?

Глава 12. Марина

– Олег, большое спасибо за вещи, – благодарю мужчину принимая пухлый пакет из его рук. Воспитатели собрали одежду Алиски и попросили забрать, чтобы на нее случайно не попали реагенты.

Сегодня в детском саду проводится санитарная обработка и родителей попросили освободить шкафчики. Алиска болеет, меня не отпустили с работы, а Олег оказался единственным, кто отозвался в родительском чате на мою просьбу о помощи.

Пусть он неотесанный мужлан и орангутанг, но сейчас я искренне ему благодарна. Никто другой не захотел пойти мне навстречу, один только он.

– Мне было не сложно, все равно по пути, – говорит кивая в сторону стоящего у края дороги темно-синего внедорожника и надевает на голову капюшон.

Я бы тоже с удовольствием прикрыла чем-то теплым голову, но у меня с собой помимо тонкого палантина ничего нет, а он не поможет. Поэтому мне приходится бросать на Олега завистливые взгляды и, стиснув зубы, терпеть холод.

К сожалению, после вчерашних посиделок с Аленкой и бессонной ночи из-за высокой температуры Алиски, я до неприличия сильно проспала. Открыв глаза, увидела время и спустя три минуты я уже вылетала из квартиры, схватив первое, что попадет под руку. Ботинки и куртку одевала чуть ли не на бегу. В короткой курточке, капроновых чулках и тонком платье не больно-то согреешься, а если подует ветер, то остается лишь дрожать.

Сегодня как назло лютует непогода. Резкие порывы ветра едва не сбивают с ног, мелкий моросящий дождь то и дело переходит в ливень, а я забыла дома даже зонт.

От холода зуб на зуб не попадает. Промерзла до костей.

– Давай помогу донести до машины, – Олег вновь предлагает свою помощь. – Где она? – озадаченно смотрит по сторонам.

– Я на маршрутке, – говорю стараясь не выглядеть жалко, но нервозность в моем голосе не укрывается от Олега. Он с интересом смотрит на меня.

– Боишься еще в кого-нибудь врезаться? – спрашивает с сарказмом. – Не переживай, нам сегодня не по пути.

Ах, он гад!

Ну точно орангутанг!

– Нет не боюсь, – фыркаю чуть вздернув подбородок кверху. – Без машины и все тут.

Не собираюсь объяснять почему не стала садиться за руль!

Зная Олега, решит еще будто перед ним какая-то алкашка, а я ведь крайне редко пью и то прям чуть-чуть. Из-за вчерашнего побоялась садиться за руль, ведь требования к безопасности очень серьезные, не хочу рисковать.

Но стоящий передо мной мужлан, естественно, меня не поймет. Он из другого теста.

Делаю вид будто ищу взглядом маршрутку, которая вот-вот приедет. Но к моему сожалению, транспорта нет.

Как же хорошо, что с Алена согласилась остаться с Алисой. Ведь именно благодаря подруге, я смогла прийти на работу.

Жаль, завтра подобной помощи ждать неоткуда. Аленке нужно сегодня поехать домой, ее ждет брат.

Олег смеряет меня весьма красноречивым взглядом, я крепче стискиваю зубы. Не хочу, чтобы он заметил как сильно те дрожат.

Ему-то хорошо! Плотные джинсы не пропускают порывы ветра, теплая куртка и толстовка с капюшоном дарят тепло. На фоне него я выгляжу как настоящая пигалица, которая решила соблазнить мужика.

– Еще раз спасибо, – под пристальным вниманием опасного мужчины начинаю нервничать и от этого несу полную чушь. – До свидания, – спешу с ним как можно быстрее распрощаться.

Олег смотрит на мои жалкие попытки сохранить достоинство, качает головой и ухмыляется.

– Давай подвезу.

Два простых слова, у меня внутри взрыв происходит. Едва подумаю остаться с ним наедине в ограниченном пространстве салона, так дурно становится. А если учесть его силу и мощь, мужской запах, сбивающую с ног энергетику, то лучше держаться от этого мужчины как можно дальше.

Уж слишком долго потом я прихожу в себя после общения с ним.

– Нет, – вырывается прежде, чем успеваю подумать. – Я на маршрутке.

– Уверена? – спрашивает и тут же по моему телу проходится пристальный взгляд.

Там, где Олег смотрит, становится жарко, кожа начинает гореть. Моя реакция не укрывается от него, он молча перехватывает из моих дрожащих рук пакет. Посмотрев в глаза мужчине, прикусываю язык и не решаюсь возразить.

– Поехали, – говорит тоном, не терпящим возражения. Берет меня под локоть и уверенным шагом ведет к своему автомобилю.

Открывает дверь, помогает сесть на переднее пассажирское. Оказавшись в тепле я чуть ли не стону от наслаждения, ведь больше нет пронизывающего ветра. Напротив, я ощущаю тепло.

А когда машина заводится и включается подогрев сидений, так и вовсе пытаюсь не растечься лужицей. Как же становится хорошо.

Олег убирает в багажник пакет, садится за руль и, едва захлопывает за собой дверь, как на нас стеной обрушивается жуткий ливень. От неожиданности визжу.

– Это всего лишь дождь, – спокойным голосом произносит Олег. Смотрит на меня с интересом.

– Извини, – смущаюсь. Мне становится дико неловко, ведь точно подумает будто я ненормальная.

Тем временем ливень усиливается, крупные капли летят с неба мощным потоком. Потоки воды тарабанят по металлу с такой силой, что я начинаю переживать за целостность крыши. То и дело поглядываю наверх.

– Куда едем? – спрашивает Олег пытаясь перекричать шум дождя. Он собран, уверен в себе и до неприличия невозмутим. Робот! Где только делают таких?

Перекрикивая шум дождя называю домашний адрес, но мой голос осип и Олег не в силах разобрать моих слов. Повторяю еще раз и опять тот же результат.

Заканчивается все тем, что Олег наклоняется ко мне максимально близко, меня окутывает шлейфом мужского парфюма, терпкий запах через ноздри пробивается в легкие и вызывает внутри самый настоящий пожар.

Смущаюсь подобной реакции организма. Я приличная женщина и не собираюсь вестись на чисто животный инстинкт!

– Понял, – наконец поняв адрес, кивает. И трогает авто с места.

Автомобильный салон наполняется приятной музыкой, тепло расслабляется, а зубы перестают стучать от холода. Не замечаю, как опускаются веки. Я закрываю глаза.

Глава 13. Марина

– Олег! У нас полный кошмар! Приезжай скорее! – из динамиков доносится взволнованный женский голос. Моя дремота слетела в тот миг, когда зазвонил телефон.

Открываю глаза, с тревогой смотрю на Олега. Если он меня сейчас высадит, то я не смогу добраться домой.

В той части города, где мы находимся, не ходит общественный транспорт, а такси стабильно отменяют заказ. Проклятое место, промышленная зона. По-одиночке лучше здесь не ходить.

– Выражайся четче, – говорит внешне сохраняя полную невозмутимость, я бы на его месте уже начала судорожно выяснять что же произошло и все ли в порядке с моим ребенком.

– Лиза вылила на пол кухни бутылку растительного масла, Соня подскользнулась и упала, пока я ее успокаивала, Сережа открыл в ванной воду и залил весь пол, – сообщает девушка периодически прерываясь, чтобы отдышаться.

Представляю эту картину и мне становится дурно. Судя по всему та, кто присматривала за детьми, не справилась со своими обязанностями, а пока они разбирают последствия наводнения и отмывают кухню, дети что-нибудь еще натворят.

Я хотя бы знаю его девочек и понимаю на что они способны, ведь у самой дома сидит точно такой же шилопоп.

Каким бы неотесанным орангутангом Олег не был, ему и его дочкам нужна помощь. Что бы ни происходило между нами, но бросить в беде маленьких девочек не могу.

Пока льющийся из динамиков женский голос в красках рисует картину произошедшего, я пишу Аленке и уточняю как у нее с Алиской дела. Подруга сообщает, что все под контролем, а после моих коротких объяснений и вовсе отпускает. Обещает справиться без меня.

– Сейчас буду, – бросает короткое и завершает вызов. Увеличивает скорость до предела разрешенной на этом участке дороги. – Марина, – обращается ко мне, но я его прерываю.

– Едем к тебе. Я помогу, – все, что говорю.

Ловлю на себе удивленный взгляд, в груди отчего-то жаром полыхает, но я прочь гоню это чувство.

– Уверена? – спрашивает явно сомневаясь в адекватности моего решения.

– Тебе не нужна помошь? – с вызовом выдаю в ответ.

Он усмехается, покачивает головой и возвращает внимание на дорогу. На светофоре как раз зажегся зеленый свет.

– Помощь нужна, – соглашается понимая, что особого выбора у него нет.

– Ну вот и славно, – все, что говорю.

До дома Олега доезжаем в полном молчании. Я переписываюсь с Аленкой, он лихачит на дороге. Молчим.

– Олег! Наконец-то ты приехал! – в коридор выскакивает взъерошенная красивая девушка. Мокрые штаны, закатанные рукава рубашки и выглядывающая из-под нее майка свидетельствуют, что она здесь явно не чужой человек.

Мне становится не по себе, хочу развернуться и убежать, ведь лишь сейчас понимаю насколько глупо поступила предложив свою помощь. В отличие от меня, у Олега есть семья и со своими трудностями они справятся сами, без посторонних.

Как всегда я лезу туда, где мне быть не нужно, всем мешаю и ситуация с Олегом не стала исключением. Пусть он неотесанный орангутанг, но он нужен своей семье.

Надо уходить.

– Не тормози, включайся в работу, – говорит девушка вскользь пройдя по мне взглядом и переводит внимание на Олега. – Давай шустрее, затопим соседей, – заявляет ему. Поднимает с пола тряпку, бросает ее Олегу и скрывается в ванной.

Я опешив, стою.

– Папа! Папа приехал! – из комнаты выбегают Соня и Лиза. Девочки первым делом бросаются в объятия к отцу и лишь потом замечают, что он не один. – Здравствуйте, – приветствуют с любопытством рассматривая меня. В детских глазах удивление и любопытство, девочки не ожидали встречи со мной.

Мне становится еще хуже. Лишь теперь осознаю какую допустила ошибку, предложив Олегу свою помощь.

– Привет, шкодины, – улыбаюсь через силу малышкам.

Блин, ну зачем я приехала? Взяла и напросилась, а теперь у Олега будут проблемы со своей женщиной. Никакая хозяйка не потерпит, чтобы на ее территории порядок наводила другая.

– Тетя Марина, а где Алиса? – спрашивает Соня то и дело поглядывая за мою спину в поисках подружки. Для нее это единственное объяснение моему присутствию в квартиру и я прекрасно понимаю почему.

Ох, зря я приехала. Ой, как зря.

– Алиса немного приболела и осталась дома, – сообщаю по-прежнему испытывая дикую неловкость. – Как только поправится, мы в гости вас позовем. Хорошо?

– Да! – улыбаются девчушки и радостно кивают головами.

Вдруг из комнаты доносится раздирающий душу визг. Я мигом вспыхиваю, внутренности скручивает в тугой комок, ведь оставаться равнодушной невозможно. Детский крик всегда вызывает у меня ступор, кровь застывает в жилах, как ни пытаюсь, пересилить себя не могу.

– Девочки, утихомирьте мальчишек, – из ванной выглядывает хозяйка квартиры. – Олег, ты долго будешь стоять?

– Я, пожалуй, лучше пойду, – шепчу понимая насколько глупо выгляжу. Мужчина вопросительно вскидывает бровь и внимательно смотрит на меня.

– Испугалась? – спрашивает не скрывая юмора.

– Мы не кусаемся! – прилетает из ванной.

– Только откусываем, – подмигивает Олег. – Раздевайся давай, я тебе что-то сейчас принесу из одежды Милки. Не против?

Вновь впадаю в ступор.

– Не против, – отмирая говорю.

Он дает мне хлопковые штаны и кофту, сам переодевается в шорты и футболку. Смотрю на него и с трудом сглатываю стоящий в горле ком.

Мускулистые руки, спортивное тело, мощные ноги… Он выглядит как пантера перед прыжком. Против такого не попрешь.

– Где можно взять тряпку? – спрашиваю пытаясь перебороть смущение. Присутствие Олега уж слишком странно отзывается на мне.

– Держи, – протягивает мне кусок ткани. Забираю, но в этот момент мы соприкасаемся пальцами и по моему телу проходит разряд в двести двадцать. Отдергиваю руку как от кипятка.

– Благодарю.

– Мы хотели сделать каток, – признается Сонечка вставая в дверях кухни. Малышка смотрит как я отмываю то, что натворила она.

– И как? – усмехаюсь.