Отец Океан

Доброе дело

- Утонет…

- Ясное дело, утонет. Почему не было команды «человек за бортом»?

- Так это же не человек.

Капитан Марк с интересом посмотрел на старпома.

- А кто же?

- Ну кто… мутант.

- А мутант не человек?

- Согласно Уставу, нет. Если мы будем…

- При чем здесь Устав, Старк? Что, бунт на корабле? Мне тебя пристрелить?

Он демонстративно положил руку на кобуру.

- Разрешите… - начал старпом, косясь на нее.

- Не разрешаю. Команду давай быстрее. – Он фыркнул. - Позор какой.

- Есть… - Старпом вздохнул. – Человек за бортом!

Марк покачал головой и перевел взгляд со своего первого заместителя обратно на верхний экран, где маленький человечек, крохотная букашка посреди необъятной зеленой бездны, заканчивал свою неравную трагическую борьбу с океаном.

Со связанными руками не поплаваешь. Удивляло другое - за ту минуту, которую они потратили на спор, человечка давно должен был сожрать кто-нибудь, воды этой планеты кишели хищниками, непрерывно нападавшими друг на друга. Но его словно все игнорировали.

Неуставная ситуация дала заму повод попрепираться.

Вот же странные люди эти моряки, подумал он – сколько лет торчишь в глубине, одни и те же рожи, связь с Землей только на пару минут вечером, войны нет, развлечений нет, казалось бы – такой случай развеяться. А от них одна злоба. Пусть лучше утонет, чем, не дай Бог, вылезти из этой осто… надоевшей скорлупы.

Приборы запели, как негритянский церковный хор – Мегапол стал подниматься ближе к поверхности, чтобы выпустить спасательного робота. Марк смотрел то на дисплеи, то на человечка, и досадливо кривился, оценивая время.

Не успеет. Тоненькая фигурка последний раз дернула ножками и стала безвольно опускаться вниз. Длинные волосы развились в воде целым облаком. Женщина?

- Харон пошел, - отозвался старпом, словно чувствуя свою вину.

И в следующую секунду человечек последний раз дернул ручками и замер, и медленно пошел ко дну.

- Черт, - проворчал Марк и злобно взглянул на старпома. Тот изобразил самое невинное лицо:

- Отменить последнюю команду?

- Я тебе выговор запишу, если он утонет.

Старпом обиженно наморщил круглую физиономию, достал пачку «Блэкморс» и закурил. Марк опять отвернулся к дисплею «Харона».

Дурацкий автомат, как нарочно, запутался в настройках на целых семнадцать секунд, за которые человечек исчез в темноте. Марк хотел уже спустить собак на старпома, но понимал, что проблема из-за того, что робот был заточен под спасение моряков, а не аборигенов. Поэтому ему оставалось только следить. Он накажет старпома, если человек утонет.

Запишет выговор с донесением в службу кадров Флота. Минус к окладу. Минус к продвижению по службе.

«Неповиновение, повлекшее гибель не-члена экипажа», - так он запишет в рапорте.

На счастье старпома и спокойствие Марка, на полпути к дну «Харон» наконец обнаружил и перехватил утопленника.

- Объект захвачен, доставлен на борт. Медробот подключен. Пациент жив. Дыхание отсутствует. Начинаю реанимацию… Динамика положительная.

Марк неслышно перевел дыхание.

Ну хоть одно доброе дело. За столько лет… Ему хотелось, чтобы старпом сказал хоть что-нибудь, к чему можно было придраться. Но старпом молчал, как мышь, только курил, пуская не пахнущие ничем клубы к потолку.

Марк Романов прилетел на эту планету под кодовым названием Океан-2017 за двое суток до начала конфликта – и, едва приняв командование крейсером, начал убивать. Это тянулось весь первый год. Он топил лодки, катера, корабли анконов, как моряки называли военнослужащих Атланического союза, топил охранявшие их подводные крейсера, нападал на их базы. Убивал расплодившихся мегалодонов, начинавших мешать работе подводных доков. Экологическое равновесие нарушалось, и тогда он убивал все живое на сотни километров вокруг. Тогда еще местных рыб они не жрали, снабжение с Земли было бесперебойным.

Его тоже регулярно пытались утопить, но не получалось, пока конфликт не перешел на орбиту. Мегапол был мощной машиной, способной бороться в одиночку против соединений. Марк свободно ложил его на такие глубины, которые были смертельны для анконских подлодок, резко всплывал, мощно вырывался вперед, легко опережая своих врагов – и внезапно возвращался, нанося жестокие удары.

Жаль, что ЕАК успела сделать только три таких корабля. Реалии Океана-2017 были плохо учтены земными конструкторами, сделавшими ставку на возможность увеличения размеров кораблей в его бескрайних водах. Огромные корабли, действительно, имели успех. Но математика внесла свои коррективы. Выяснились проблемы в снабжении и поддержке. Наиболее эффективным был класс крейсеров, к которому относился Мегапол. Остальные были или слишком громоздки, или слишком малы. Громоздкие постепенно истребили друг друга, малые ограничивались малыми повреждениями. Мегапол одиноко скитался в толщах вод, как переживший свое время динозавр.

Русалка

- Зеленая!

- Зеленая ведь, да?

- Да нет, это камера отсвечивает.

В шлюзе чуть пахло морской водой и хлоркой. На матовой поверхности камеры блестели капли, внутри нее было сумрачно, и все равно все присутствующие видели, что утопленник оказался женщиной.

Или девушкой.

Последний раз аборигенов видел Боцман, пару месяцев назад, когда они брали пресную воду, и то метров с двухсот. Капитан Марк уже года два не покидал борта.

Сейчас, глядя на худющее тело за стеклом барокамеры, он вдруг понял, что засиделся на борту.

Где-то там, снаружи, другая жизнь.

- А ты говорил, не человек, - подколол боцман старпома и подмигнул Марку. – У нее даже сиськи есть.

- Ну и что, человек что ли, - огрызнулся старпом и вдруг сменил курс. - А давай ее отмоем и оставим на борту. У нее там, небось, как у всех баб. Будет у нас ложкамойкой, и прочее.

- Можно подумать, к ней сразу очередь выстроитcя, - Боцман фыркнул со смеху, выжидательно глядя на Марка. – Цивилизация. У всех своя барби.

- Барби надоели, -

«Животные», подумал Марк, поджав губы.

- Нет, - угадал все-таки боцман. – Биологическая несовместимость. Нарушение дисциплины. Короче, нельзя.

Марк кивнул и перевел разговор, посмотрев на медика.

- Что там с давлением?

- Сейчас будет в норме, - пропел фальцетом башнеобразный Хольм, пряча глаза за толстыми линзами очков. – Еще полминуты.

Однако утопленница зашевелилась раньше. Впалая грудь задышала чаще. Глаза открылись и оказались пронзительно зелеными.

- Она там вся зеленая, - не выдержал старпом, - или меня глючит?

- Я говорю, - повторил Хольм, - камера отсвечивает. Подсветка.

- Почаще на берегу надо бывать, - с удовлетворением ответил старпому боцман. – Еще не такое увидишь. Они все зеленые, с головы до ног.

- Они обычные, почти такие же, как и мы, - пропел Хольм, но никто не обратил внимания.

Скорее желтая, подумал Марк. Ему захотелось выключить подсветку барокамеры, чтобы понять наконец, какой ее естественный цвет кожи, но он побоялся выглядеть смешным перед своими подчиненными.

Утопленница попыталась поднять голову, но уперлась лбом в стекло. Мокрые волосы черными змейками вились по длинной шее. Дикие глаза испуганно озирались вокруг. «Красивая», отметил Марк. Она по очереди посмотрела на всех, кто стоял вокруг барокамеры. Когда Марк встретился с ней взглядом, по нему пробежала легкая искра.

«Тоже мутация», флегматично сострил он про себя и вздрогнул – бледная ладонь с длинными пальцами легла изнутри на стекло барокамеры.

- Можно открывать, - пропел Хольм.

- Зачем? – Марк покачал головой, и рука Хольма замерла на пути к клавише.

Согласно инструкции Устава, боцман достал пистолет и щелкнул предохранителем. Аборигены бывают разные.

Стекло камеры с шипением отъехало, и в воздух ворвался влажный и теплый морской запах.

- Фу, - поморщился старпом.

- Голая совсем, - обрадовано констатировал боцман, забыв про пистолет.

Подсветка камеры погасла. Девушка быстро села, обхватила гладкие колени руками и уткнулась в них носом. Кожа у нее была нормального бронзового цвета, по мнению Марка.

- Не зеленая, - констатировал старпом с облегчением.

Дикарка вздрогнула и обернулась на его голос.

- И что делать с ней будем? – Хольм явно смутился при виде женской наготы.

Все обратились на капитана.

- Карантин, и на берег, обратно, - бездумно отреагировал Марк, хотя мысли были совсем о другом.

Девушка-абориген. Возможно, мутант. Из третьего поколения первых колонистов.

Он смотрел ей в глаза, она – исподлобья – ему, может, интуитивно угадав, кто здесь главный, и от кого зависит ее судьба. А может, по какой-то другой причине.

- Санитарное в норме, - осторожно рапортовал Хольм, вопросительно глядя на Марка.

- Окей, заверните, - неуклюже сострил боцман и сам себе расхохотался, но шутка не нашла понимания.

Все были озабочены. Каждый по-своему.

Марк понимал, что для высадки спасенной утопленницы потребуется целая экспедиция, которая в данный момент была не совсем к месту. Но, по долгу службы являвшийся гарантом человечности и совести на этом корабле, он должен был поступить с девушкой так, чтобы это было ей во благо, а не как хотел кто-либо еще.

Ведь стоит вышестоящему по иерархии показать пример жестокости, как это лавиной покатится вниз. Офицеры начнут преследовать матросов, матросы начнут выстраивать между собой иерархию самцов. В каждом из нас дремлет зверь, и он просыпается, только толкни его.

Остров

Катер быстро приближался к Аборне, разрезая волны подводными крыльями. Из-под носа выпрыгивали стайки рыб, мелькали серебряными стрелами на солнце и без всплеска снова исчезали в темной глубине.

Берег острова был пуст – только одинокие пальмы растворялись ветвями в ослепительном мареве солнца.

- Никто, надо полагать, не в курсе нашего прибытия, - пропел Хольм. Он радостно улыбался в ожидании высадки, подбрасывая в руке пластиковый ящик с контейнерами для образцов.

Хольм давно просил его об экспедиции под каким-нибудь предлогом, но Марк не видел до сих пор повода нарушать Инструкцию, которая запрещала высадку на остров без прямой на то военной необходимости.

- Высадим, и обратно, - сказал он, отводя глаза от умоляющей Утоййи.

– А вода? – напомнил Боцман.

- Не знаю, есть ли в этом смысл, - процедил Марк. – Опреснители жрут не намного больше, чем фильтры.

- Мы можем просто взять пробы, - вставил Хольм, - и оценить на борту качество воды.

- Что ее оценивать, она тут везде дождевая, - сказал Марк.

- Тем более мы не знаем, где тут водоем, - проворчал Боцман.

- А девушка? Она же местная, - пояснил Хольм. – Она знает.

Он начал в который раз проверять свое оборудование, бормоча, что времени будет мало.

Марк обернулся к русалке, заранее чувствуя неловкость.

Может быть, потому что она все время смотрела только на него. Глаза ее были совершенно дикими, несдержанными, они горели, и Марку было неловко.

- Вода, – сказал он. – Ты скажешь нам, где вода на острове?

Язык аборигенов почти не отличался от земного, прошло-то всего несколько поколений.

Она посмотрела на него с каким-то нелепым в такой ситуации чувственным вызовом, потом перевела взгляд на остров и протянула длинную руку.

- Там.

Оторвав глаза от ее руки, Марк посмотрел в том направлении и не заметил ничего особенного.

- Озеро? – спросил Хольм.

Она кивнула, снова уставившись на Марка. Тот отвернулся к острову.

- Зачем вы несете меня туда? – спросила она без всякой радости в голосе.

- Мы не можем оставить тебя на корабле, – сказал Марк.

- Там больше нет моего дома, - ответила она без выражения, глядя в сторону от острова.  Аборна подарила меня Отцу-Океану. А он не принял жертву. Теперь я ничья. Теперь я…

- Смотри! – встрепенулся боцман, и девушка замолчала. – Бежит!

Вдоль берега, до которого оставалось пару сотен метров, гигантскими скачками несся мужчина. Набедренная повязка, в руке длинная палка, а может, копье, судя по тому, как он ее держал.

Мужчина промчался к зарослям и исчез.

- Страж, - сказала русалка. – Мало-времени придут.

- Кто придет? – снова повернулся к ней Марк.

- Придут, - она медленно и скорбно покачала головой. На ее лице был ужас, уголки губ поджались книзу. – Мои не-братья. И не-отец.

- Почему не братья? - Марк пытался понять ее, начиная сходить с ума от жары. – Потому что бросили тебя в море?

Он снял фуражку и вытер со лба пот – духотища, как тут можно жить. Остров уже стал надоедать ему, захотелось обратно, в тихий кондиционированный комфорт рубки.

Девушка молча смотрела ему в глаза, и это действовало ему на нервы. Он отказался от вопросов и отвернулся к острову.

Наконец катер приткнулся к берегу, сложенному из густого переплетения мельчайших, давно отмерших и живых корней, и по-черепашьи выкарабкался. Мотор вздохнул и затих, и стало слышно лишь плеск волн и шум ветра.

- Ну что, - вздохнул Марк, снова оборачиваясь к русалке и махнул рукой на берег. – Можешь идти. Хольм…

- Утоййя, - сказала русалка.

- Что?

- Имя. Мне имя Утоййя. Ты – Марк. Ты меня спас. Я принадлежу тебе. Утоййя Марк.

Все эти слова она произнесла вдохновенно, словно читала поэму, и глядя на него восторженно влажными глазами, умолявшими о спасении, как будто оно все еще не было решенным делом.

- Я не могу оставить тебя, - сказал Марк. – Ты не хочешь… вернуться домой?

- Мой дом – ты! – закричала русалка и встала на колени перед ним.

На мгновение воцарилось нелепое молчание, Марк скривил рот, Хольм хмыкнул, боцман хлопал глазами. Не дождавшись реакции от Марка, русалка взяла его руку в свои. От неожиданности он подался назад. Странно – ее руки были теплыми, даже горячими. Он отнял свою руку.

Боцман хмыкнул и посмотрел на берег.

- О. Идут. Красавцы. Трап?

- Подожди, - остановил его Марк.