Отец парня. Мой порочный секрет

Глава 1

- Пошли, покажу, тебе подарок папаши, детка! - хватает меня за руку Даниил Коробков.

Я почти два месяца из кожи вон лезла, чтобы самый популярный парень универа обратил на меня внимание. И вот оно свершилось. Сегодня его день рождения и я почетная гостья. Официальная девушка.

Очаровательно улыбаюсь и отправляюсь за ним, вложив идеально наманикюренные пальчики в его огромную руку.

Хотя, признаться, идти у меня нет желания - голова дико болит. Я выбралась из клуба подальше от громкой музыки и запаха сигарет. Проветриться.

Каблуки премерзко вязнут в снегу.

- Как тебе моя новая малышка? – похлопывает по капоту отполированную, явно только-только с конвейера тачку.

- Супер!

С первого взгляда видно, что машина заточена для гонок. Даниил их фанат и родители ни в чем не отказывают Коробкову.

- Залезай! – мажор первым плюхается на обтянутое чёрной кожей сиденье и похлопывает рукой по второму, пассажирскому.

Ныряю внутрь, натягивая пониже короткую юбку.

- Давай покажу тебе, на что способна эта крошка!

В считанные доли секунды заводит двигатель и машина тут же срывается с места с пробуксовкой, чуть не задев чёрный Лэнд Ровер на выезде со стоянки.

- Даниил! Аккуратней! Ты же пил! - вырывается само по себе, когда мы, минуя главный выезд, соскакиваем с бордюра на проезжую часть.

- Да пару шотов текилы! Я как стёклышко! – беззаботно отзывается Коробков.

Он ненормальный! Безбашенный! Сумасшедший!

И он реально крутой. Теперь девять из десяти девчонок в универе завидуют мне черной завистью. Не Рябову и не Юдкевич Коробков выбрал в итоге, а меня.

Моя радость притупляется, когда я замечаю, что телефон Коробкова, выпавший из специального крепления на приборной панели и теперь оказавшийся у меня на коленях, загорается звонком от той самой Юдкевич. Даниил ведь обещал с ней больше не общаться!

Смахиваю входящий и делаю вид, что ничего не произошло, глядя на припорошенную Москву сквозь лобовое стекло.

Коробков самодовольно добавляет газу. Машина мчит уже по Кремлёвской набережной со скоростью сто двадцать. “Камеры”, - отвлеченно думаю я. Штраф огромный прилетит. Впрочем, я не раз слышала намеки на то какой у Коробкова папа. В общем-то Анатолий Коробков его отчим, а папа… Папа это что-то вроде звезды недосягаемой величины.

Такой штраф из его кармана – вроде как чаевые для случайной горничной.

Папа с Даниилом не живет и даже вроде бы не видится. Он очень крутой бизнесмен, что-то вроде Илона Маска. И он вот так иногда поддерживает сына.

Поэтому мы сейчас рискуем жизнями - как-то стыдно признаться, что у меня все внутри сжалось от того как мы только что проскочили на красный. Я вроде бы крутая девчонка, а боюсь. Вцепляюсь в подлокотник и тут как будто назло мне телефон Коробкова опять оживает - собщение от одного из друзей Даниила:

“Поднимаю ставки. Ты натянешь обеих телочек до полуночи. Тавицкую и Юдкевич.”

Что?

Дальше не видно, но мне уже и этого достаточно.

Похоже, это секретный чат.

Потому что следом приходит еще три сообщения с баснословными цифрами и мне становится ясно: мы с Ритой думали, что ведем соревнование за парня, а для друзей Коробкова это был своеобразный тотализатор. Даниил поставил на то, что поимеет обеих нас в честь своего дня рождения.

Открытие как отрезвляющая оплеуха бьет по щекам.

Давлю в себе обиду и порыв тут же устроить скандал - это слишком просто для обманутой чести. Мне надо подумать, что теперь предпринять.

Закручиваю волосы в высокий пучок и застегиваю шубку до самого верха, неприметно вынимая из кармана свой телефон.

- Что притихла, Крис? Уже скоро.

- Угу…

Делаю снимки, стараясь не привлекать внимания. Мне же ведь никто не поверит, что два месяца в нашем универе шла азартная игра под названием “Кого из двух шикарных телочек Даниил Коробков завалит первой”

- Что-то у меня голова начинает болеть, - негромко проговариваю, стараясь отвлечь его внимание.

- О-о! Это отходняк, детка! От-ход-няк!

Не замечаю, как Коробков снижает скорость и тормозит в каком-то темном тупике. Глушит зажигание и придвигается ближе ко мне.

- Сейчас помогу тебе сбросить напряжение, Крис…

Даниил неожиданно перекатывается на мою сторону и вжимает меня спиной в сиденье. Целует с напором. И даже грубо. А я готова его кусать. Сволочь! Если бы я знала, к чему были все эти знаки внимания и почему ты крутился то вокруг Юдкевич, то вокруг меня. Условием было удержать обеих!

- Хочу уже развернуть свой подарочек от тебя… - шепчет на ухо.

Его рука ползёт по моему плечу вниз и вдруг резко перемещается на грудь.

Отстраняю его пальцы, перемещаю их на талию. Краем глаза отмечаю: Даниил припарковался так, что между моей дверью и кирпичной стеной арки всего сантиметров тридцать – не сбежать.

Глава 2

Доносится деликатный стук в дверь.

- Да?

Теперь я слышу, что голос моего собеседника полон власти.

Но главное его взгляд: пронзительный, раздевающий.

У меня мурашки по коже и пересохло во рту.

- Вам что-нибудь подать? - чуть-чуть приоткрывается дверь и я вижу официанта. - Для вас? Для дамы?

Мой собеседник поднимается. Брезгливо оценивает обстановку и говорит негромко, как будто бы обращаясь к самому себе.

- Я предпочёл бы нормальный отель.

Следом он бросает в мою сторону взгляд, который нельзя прочесть иначе как: "Ты едешь со мной".

Я делаю шаг назад.

Тогда он приближается и я снова ощущаю его запах, от которого все перед глазами плывёт.

- Я четыреста тысяч заплатил за этот вечер и я уверен, что ты того стоила. Я редко в таких вещах ошибаюсь.

Его рука обвивает мою талию.

- Тебе понравится. Гораздо больше, чем если бы я оставил тебя здесь или если бы ты досталась одному из мажоров.

Выхожу из комнаты на ватных ногах. А ведь он прав!

Даже наверное на счёт того, что я пожалела бы, останься на ночь с Коробковым.

Он идёт справа от меня.

Рука моего спутника придерживает меня сзади, ладонь лежит на левом бедре.

И я не могу назвать это неприятным.

Я понимаю, что могла бы дать по газам, спасая свою… честь? Наверное это так называется. Ведь он не тащит меня связанную.

Но что-то в его голосе, походке, манере держаться гипнотически на меня действует и как будто давит импульс бежать.

Может, взгляды, которые бросают на меня другие посетительницы клуба? Я вижу, как кое-кто из них призывников облокачивается на столик, делая более заметным декольте, кое-кто будто невзначай облизывает губы.

Значит, не только на меня он так действует и терять присутствие духа с ним не так уж и стыдно.

Я чуть-чуть возвращаюсь к реальности только в гардеробе, где он забирает мой полушубок и накидывает мне на плечи.

Ведь все эти женщины наверное хотят денег, которые он мог бы дать, а я-то уже задолжала.

Он сводит полы одежды у меня на груди, глядя мне прямо в глаза или нет, куда-то немного ниже.

- Красивые губы…

- У вас… - Я просто не знаю, этот комплимент заставляет почувствовать себя товаром, а я не хочу быть просто игрушкой.

Или никак или навсегда - эта мысль вдруг обжигает.

- Мужественная седина.

Он усмехается и разворачивается меня к выходу.

- Ты любишь дерзить старшим? - спускается по ступеням, одновременно вынимая ключи из кармана.Такое чувство, что усталости как и не было: походка лёгкая, пружинящая. Он не старик ни разу, а седина только красит.

- А насколько вы… стар?

Он останавливается у чёрного альфа-ромео и открывает пассажирскую дверь, жестом указывая на сиденье.

- Для тебя табу все, что касается меня. Застегнись! На улице холод!

И не подумаю.

Спускаюсь со ступеней, разыскивая взглядом свою машину. Что если сейчас дать стрекача? Спрятаться дома у отца и ещё пару недель не казать оттуда носа. Сказать, что у меня особо опасный вирус, потому что как мне кажется с этим мужчиной имя моего отца не сработает. Вообще ничего не поможет.

Приближаюсь к нему, как можно незаметней пытаясь нашарить свои ключи в карманах, но связка все так и не попадается.

Ч-черт, не могла же я обронить их в машине у Коробкова? Хотя после того как он меня лапал, не удивительно.

Вздрагиваю, когда моё запястье перехватывает сильная рука. Мгновение и меня спиной вжимает в корпус автомобиля.

Я чувствую как он застегивает крючки на моей шубке. Дышит прямо в лицо, а у меня земля под ногами плавится.

- Я люблю, когда меня слушаются.

Нет, это неправильно быть его игрушкой на одну ночь, но что поделать с тем, что мне прямо сейчас становится тесно в одежде?

- А я… ненавижу правила…

Он прижимается ко мне так, что становится сразу ясно: все силы и возможности бежать исчерпаны.

Только что захлопнулась моя личная ловушка. Он… меня поймал.

Накидывается на мои губы и я сама позволяю ему ласкать мой рот. Это совсем не поцелуй Коробкова. Это крышесносно, улетно и настолько умело, что там, внизу, я плавлюсь. Вроде бы Даниил имел много женщин, но одно дело - опыт, а другое - умение его применять.

Хватает только касаний его губ для того чтобы между ног у меня стало жарко.

Он как будто чувствует нужный момент, когда пожар внизу моего живота становится почти что нестерпимым и разводит мои ноги в стороны своим коленом.

Одно прикосновение его бедра к лобку и я уже ощущаю небольшое облегчение.

Глава 3

- Ты храбрая для девственницы. Горячая, - он нависает надо мной.

Облизываю губы.

Кажется я только что… Как это называют? Кончила.

- Я хочу чтобы ты кричала громче! - хрипит от удовольствия и снова толкается.

Внутри меня все еще очень чувствительное, горячее. Я завожусь от его нового движения.

- Давай!

Он хватается обеими ладонями за край стола и долбится в меня быстро, сильно.

Я не хочу этого, но снова начинаю возбуждаться.

Извиваюсь под ним, потому что не могу спрыгнуть с члена да и, по правде, не хочу этого. Секс с ним мне нравится.

Он сжимает мои соски, то прихватывает, то отпускает. Приподнимаюсь на лопатках, чуть подставляя ему таз. Чтобы ярче чувствовать и получать больше удовольствия.

Дышу часто, чувствуя подступающий оргазм.

- Ты огонь… Днями напролет бы… трахал…

Сжимаюсь вокруг него.

- Так как твое имя? - этот вопрос бьет по щекам, вырывая меня из той реальности, где я живу только ощущениями.

Я получаю запретное удовольствие.

И раз уж я у тебя на один раз, то имя знать незачем.

- Ты не назвал мне… своего… - выдыхаю.

- Назову, если будешь… его кричать…

Ну уж нет!

Он почти не делает паузы. Точнее, прерывается только для того, чтобы набрать в грудь воздуха.

- Антон.

Я взрываюсь от новых ощущений.

Так хорошо. Внутри все пульсирует. Я как будто только что спустилась на американских горках. Сердце колотится в груди.

Сбрасываю налипшую на лоб прядь.

Он рычит, вцепляясь в мои бедра. Тоже кончил.

- В душ хочешь? - легкий, почти невесомый поцелуй в губы, практически чмок, но я уже чувствую странный трепет в груди от этого касания.

Антон отстраняется, если он конечно Антон и это не выдуманное прозвище для девочки на одну ночь.

- Ты очень темпераментная.

Смотрю на его ничем не прикрытые накачанные ягодицы и понимаю, что, наконец, свободна. Могу свести ноги.

- И я рад, что ты не обманула.

Замечаю кровавые разводы на столе.

- Жду тебя в ванной.

- Чтобы что? - бросаю ему в спину.

Оборачивается через плечо.

Красив как черт, особенно сейчас, в неверных бликах нижнего освещения. Вся его рельефная спина, литые мускулы просто картинка. Реальность, которая испарится завтра. Мужчины, летающие на бизнес джетах не для меня. На следующий день он отвалит четыреста штук новой девственнице, которую разложит в своем отеле так же.

- Чтобы я доставил тебе удовольствие, - улыбка как у Чеширского кота. - Послушай, анонимка… обычно я благодарен за хороший секс.

Шлепает туда, где у него должно быть ванная.

- Не затягивай, - доносится из-за двери вперемежку со звуками льющейся воды. - Хотя…

Слезаю со стола и понимаю, что между ног саднит.

Вот теперь я чувствую, что меня действительно трахнули.

Я замираю около двери ванной, чувствуя как саркастическая улыбка расползается на губах. Я для него всего лишь развлечение. Девочка, которую можно снять на пару ночей.

Оставаться с ним рядом все равно что класть ладонь в пасть льва. Он будит во мне что-то женское, раньше неизведанное. Он подчиняет. И я могу влюбиться. Так низко пасть, что мне станет не хватать его как воздуха.

Я нагибаюсь и начинаю собирать разбросанные по полу вещи. В этот миг дверь ванной приоткрывается.

- Я заплатил за всю ночь, - оказываюсь вдавленной в стену.

Стискиваю свою кофту в кулаке почти так же крепко, как и он притискивает меня к деревянному полотну двери.

Чувствую его горячее дыхание на своей коже. Взгляд глаза в глаза, от которого по телу как будто бегут электрические разряды.

Я могла не сомневаться, что он из тех хищников, которые никогда не проигрывают схватку.

Я могла бы орать, протестовать всеми способами.

Но мне хочется его поцелуев.

Это что-то похожее на наркотик.

- Сейчас будет сладкое, - он делает именно то, чего я от него и жду - страстно, грязно и порочно меня целует.

А потом уносит в ванну.

Я не назвала бы наш секс грязным. Он даже не проникает в меня, но я постоянно чувствую его член между бедер, я о него трусь. Антон ласкает мое тело и я получаю очередную разрядку.

Наконец, он заставляет меня лечь с ним рядом на постели. Мы оба вымотанные страстью, но меня удивляет то, что за все время, что мы провели в душе, он так и не кончил. Собственно, касаясь моей промежности членом он умудрялся ублажать меня.

Глава 4

По дороге мысли о Старском прямо-таки сжигают. И я пытаюсь вспомнить, о чем говорит мне название его компании. В голове крутятся обрывки воспоминаний: мы проходили подобное. В сентябре была какая-то скучная лекция во время которой я ловила взгляды Коробкова и пыталась сделать вид, что не замечаю его.

И тут меня как кипятком окатывает.

Это же та самая передовая компания, которая занимается генной инженерией! Огромные капиталы. По слухам, будущее медицины и надежда человечества: мы научимся исправлять то, что сломалось в организме прямо на уровне ДНК.

А Антон Старский - вдохновитель вот этого всего. Удивительный ум, революционные идеи. Он - практически надежда человечества. Эксцентричный гений с репутацией миллиардера, филантропа, плейбоя - ну почти как у Марвелл, только Старский не афиширует свою личную жизнь. Это неудивительно, если учесть то, что он покупает девственность в свободное от работы время.

Сползаю вниз по сиденью, понимая, что Антон не врал. Вообще ни в одной фразе, ни в одном слове.

У Старского столько денег, что он способен не только меня, но и этот клуб с потрохами купить. Десять таких клубов!

А я чуть не украла его документы!

Вот теперь становится по-настоящему нехорошо.

- Приехали! - сообщает таксист.

И я понимаю, что практически лежу на сиденьи, сползла так, что голова теперь вровень с окном.

- Д-да… - хватаюсь за ручку.

Черт меня дернул связаться с Коробковым! А потом и с этим Антоном Старским!

На улице по щекам бьет холод, пробирается под одежду. Мне разом становится пусто, одиноко и страшно. Я никогда еще не имела дела с такими сильными людьми. И я не знаю, чего от него ждать.

Если он поигрался, выбросил как одноразовую вещь… А если…

Я даже думать о таком не желаю. Что будет, если Старский счел, что я за ним шпионила например?

Растираю заледеневшие руки, и чувство такое словно мне сейчас и внутри тоже не хватает тепла.

Все-таки я была неправа. После первой ночи хочется проснуться в объятиях любимого.

А я сейчас тут. На холоде. Одна.

Эта ночь останется в воспоминаниях, но не как праздник, в ней будет и нотка горечи, которую я испытываю прямо сейчас.

Поднимаю голову от мощенной тропинки, ведущей к нашему дому, и вижу, как в окне папиного кабинета гаснет свет.

Он ждал меня до утра! Мы плохо ладим, поэтому отец тщательно прячет свою заботу.

Но это именно то, чего мне так не хватает сейчас.

Прибавляю шаг и распахиваю дверь в прихожую как раз вовремя, чтобы успеть застать отца на лестнице.

Вид у папы немного встревоженный и усталый. Он поправляет очки на носу. Улыбается той самой мягкой улыбкой, которую я обожала, когда была совсем еще девочкой.

Хотя он вроде бы должен злиться. Я сбежала на день рождения Коробкова и не отвечала на звонки.

И я считала, что была права. Год назад, перед тем как мама попала в аварию и умерла, он все ей высказал. Очень громко. Так, что я узнала: брак моих родителей был по расчету. Он так и не смог ее полюбить, хотя мама, я знаю, обожала супруга.

- Кристина? - его голос чуть удивленный, мягкий.

Вот сейчас так хочется снова прижаться к его груди.

Сбрасываю в прихожей кроссовки, думая о том, что нечто все-таки заставляет отца часами просиживать в кабинете, поджидая меня дома. Значит, не все в нашей семье так плохо.

Он спускается на две ступеньки, подходит ближе. Меня обдает запахом знакомого одеколона и я как будто возвращаюсь в то время, когда мама и папа были для меня идеальными родителями.

- Па… - это все, что у меня вырывается, когда он становится напротив меня.

Он просто без слов обнимает, прижимая к себе и я чувствую его защиту. Сейчас он снова как скала, рядом с которой не страшно.

- Скажи, если тебя обидели. Я…

Утыкаюсь носом ему в плечо и чувствую, как сильно сжимаю сзади ткань его рубашки. Не могу, пап. Боюсь как бы он не обидел тебя самого.

Поэтому приходится врать:

- Да просто телефон потеряла.

- И сапоги? - в его голосе насмешка.

Отстраняюсь и виновато смотрю ему в глаза.

- Пап, извини, что опять без спросу ушла. Не буду врать, я была на тусовке, - он ведь мне запретил. Звонил сегодня с работы и голос у отца был напряженный, злой.

Я не послушала. Я же взрослая.

Прикусываю губу, вспоминая о том, что было ночью: вот теперь точно взрослая.

- Знаешь что, теперь я буду тебя слушать.

Он приподнимает бровь. Следом я вижу, что папа улыбается и мне приятно, что мы наконец-то смогли сказать друг другу что-то хорошее после грандиозной ссоры, грянувшей в день маминых похорон. Я неожиданно застала его тут, прямо в рабочем кабинете. С любовницей.

- Я поняла, что все эти мажоры… - вешаю верхнюю одежду на вешалку. - Ничего не стоят. Как раз тогда, когда потеряла сапоги.

Глава 5

Я не моргаю, неотрывно слежу за высокой широкоплечей фигурой Старского пока он разворачивается.

Сердце танцует какой-то дикий ритуальный танец.

А внутри меня всё клокочет от предчувствия - он меня не вспомнит. Не узнает. С чего бы, когда у него таких, как я, толпы?

И когда мы почти встречаемся взглядами, Даша перехватывает его руку, премило улыбается и начинает что-то щебетать, между делом явно подавая знаки брюнетке.

Перевожу взгляд на другую и вижу, что она изучает меня.

Даша первой меня заметила и не собирается упускать добычу.

Старский улыбается им краешками губ. Он очень галантен. Кладет блондинке правую руку на талию, легонько касается плеча брюнетки, улыбаясь ослепительной тигриной улыбкой.

Сердце переворачивается в груди, как будто кто-то потихонечку вытаскивает наружу мои внутренности.

Со мной он был другим.

Антону делает знак респектабельный мужчина, стоящий на вершине лестницы, и вся троица поднимается к нему.

Сейчас я понимаю, что всё это просто антураж. То, что прилагается к жизни обеспеченного уважающего себя мужчины - женщины модельной внешности, которые готовы скрасить вечер красотой, разговорами, а потом и согреть постель.

Со мной он был сама страсть, импульс, действие.

Сейчас же Старский как будто отъевшийся усталый лев, которому только и нужно что завалиться спать в тени приземистых деревьев саванны. Эти девки не будят в нем ничего кроме ощущения, что все идет своим чередом. Они ему не нужны.

Ему нужно безумие. Как и мне.

Я жутко хочу снова заглянуть в глаза Старскому. Ощутить ту самую дикую вспышку, что пробежала между нами.

Я хочу его. Рук. Движений. Запаха.

И наверное уже поздно отступать.

Я как заколдованная, как проклятая, пересекаю проезжую часть и бросаю настороженный взгляд в сторону ресторана. Здесь охраняемая территория. Автомобиль, на которым приехал Старский уже укатил.

Едва ли меня впустят внутрь в таком виде. Я аккуратно пересекаю выстреженную лужайку, практически крадусь к огромным панорамным окнам и замираю, слушая тихий плеск моря вдали.

Странное дело, что именно сейчас мне наконец-то впервые за полтора года кажется, что я делаю все правильно. Хотя, казалось бы, я задумала редкую дичь.

Прилипаю к окну.

Антон сидит ко мне в полоборота. Он действительно центр внимания: статный, седеющий, но все еще очень сильный и красивый. На него смотрят и мужчины и женщины. А мне сейчас кажется, что это подарок судьбы, шанс исправить то, что я по глупости упустила: сказать, что я согласна провести с ним ещё пару ночей.

Казалось бы, осталось всего ничего - постучи.

Он недалеко от стекла. Совсем рядом.

Уже сжимаю руку в кулак. Но костяшки моих пальцев замирают в нескольких сантиметрах от стекла.

Я Кристина Тавицкая. Я никогда и никого ни о чем не умоляла.

“И своего мужчину не буду” - бьет как набатом в голове.

Не прогнусь. Я буду достойной парой. Другого мне не надо.

Он должен сам…

С болью смотрю Старскому в спину, понимая, что он должен сам вспомнить про меня. Иначе я потеряю к себе всякое уважение.

И вот он небрежным жестом ставит на тумбочку бокал, грациозно разворачивается. Его взгляд скользит по соседним окнам. На губах шутливая полуулыбка.

Как вдруг Даша садится ему на колени.

Это кажется мне настолько грубым и бестактным, что я все-таки ударяю по стеклу.

- Эй! - тут же ложится мне на плечо огромная волосатая рука охранника. - Ты здесь чего?

- Пустите! - отбрасываю его клешню.

Он грубо разворачивает меня лицом к себе и последнее, что я успеваю заметить - торжествующий взгляд Даши. А она оказалась не так проста. Теперь я понимаю: эта девица успела заметить меня и решила не допустить до конкуренции.

- Ага, знаю я вас, - отводит меня в сторону охранник. - Пошла отсюда, шлюха! Отдых приличных людей запрещено нарушать.

Его слова хуже пощечины.

- Да я… - ругательства застревают в горле. - Да…

- Давай чеши, - амбал не церемонится. - Или полицию позвать?

Вырываю из его захвата рукав своей куртки.

- Ненавижу! Всех вас ненавижу! - мне надо как-то выплеснуть бушующие эмоции.

- Увижу еще раз, - бросает мне в спину, - узнаешь как я ненавижу всех вас! Думаешь ты тут первая?!

Иду обратно, глядя строго вниз, потому что щеки горят, потому что я уверена: еще чуть-чуть и из глаз польются слезы.

А слова амбала все громче грохочут за спиной.

- Сколько, блин, я выпнул отсюда журналистов! А сколько раз вызывал на них ментов! Кое-кого даже потом судили! Но ты-то на них непохожая! Что?! Дала не тому?! Теперь приплода ждешь?! Не дождешься! У этих все шито-крыто обычно! Не докажешь ничего!

Глава 6

Прикладываю ладони к пылающей коже и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Всё дело в том, что взгляд Антона Старского тяжёлый, раздевающий. Если он ещё не вспомнил меня, то это дело пары минут.

- Извини, - сдавленно говорю Даниилу. - Мне надо умыться.

Я конечно мечтала встретиться с Антоном, но только не в компании главного мажора универа, чтобы потом обо мне гремела слава? будто я сплю с богатыми мужчинами за деньги. И если подумать, весь мой гонорар за ту ночь составляет всего-то пропуск Старского.

Во всем виноват Коробков!

Но если я скажу это, мне кто-то нибудь поверит?

Слышу шаги за спиной и как могу прибавляю темп. Врачи запретили опираться на гипс, но сейчас у меня похоже нет выбора. Приходится тихонько шипеть от боли.

Вот наконец спасительная дверь туалета. Распахиваю её, задавая себе вопрос: "Интересно, сколько я вообще смогу здесь отсидеться?"

Сейчас план до неприличия прост: дождаться, пока там рассосётся чуть-чуть и уйти.

Ищу номерок в сумочке и с досадой вспоминаю, что Коробков похоже забрал его! Шубу очевидно придётся возвращать с боем.

Вдруг сильная рука поворачивает меня вокруг собственной оси. Я даже не успеваю пикнуть, когда меня усаживают ягодицами на идеально отполированную столешницу, в которой сделано углубление для раковины.

- Даниил, отва… - ладонь, которой я собиралась дать пощечину мажору замирает в воздухе потому что напротив не Коробков.

Старский вовремя перехватил моё запястье.

Встречаюсь с ледяными серыми глазами Антона и все внутри одновременно плавится и покрывается корочкой льда. Надо же так пересечься с ним и снова остаться наедине!

Старский наклоняется ближе, так что я снова ощущаю его головокружительный запах.

Сглатываю вязкую слюну.

- А теперь, - в его голосе бархатные рычащие нотки, в глазах тот самый азарт хищника, который покорил меня ещё в первый раз. - Имя придётся все-таки назвать.

Вздергиваю подбородок. Старский развёл в стороны мои руки и практически пригвоздил ладони к столешнице, на которой я сейчас сижу. Сопротивляться ему - задача нереальная.

Но и уступать не хочется. Более того, я наслаждаюсь этим моментом. Не хочу чтобы он уходил. "Как же можно было втрескаться в такого человека?" - ругаю себя: "В того, кто явно тебе не по зубам".

Он отпускает одну мою руку и касается большим пальцем нижней губы.

- Кто ты такая, девочка на ночь?

Выворачиваюсь и умудряюсь слегка прикусить его палец. Старский вырывается. Его движения говорят о ловкости бывалого спортсмена. Я хотела бы ненавидеть его, но сейчас, напротив, восхищаюсь несмотря ни на что.

Ненавижу я себя, когда он с новой силой наваливается, прижимая мои ладони к стене. Я успела спрыгнуть и собиралась броситься к выходу, но Старский схватил меня за талию и развернул лицом к себе. Сейчас его тело оказывается настолько близко, что я практически ощущаю его рельеф и чувствую, как ноги становятся ватными.

- Говори, иначе… - он прижимается сильней и я перестаю дышать, понимая как горячо у него в штанах. И какой у него большой… С той ночи я не то, чтобы не запомнила… Скорее, недооценила.

Значит, я его тоже завожу. Это уже кажется мне достаточным реваншем.

Старский похоже по моим глазам считывает, что его маленькая тайна для меня вполне очевидна и отстраняется.

- Тавицкая Кристина Григорьевна, - говорю я в наступившей тишине. - Мне показать паспорт?

Холодный взгляд, в котором блестит ярость готовящегося к прыжку хищника. Я предпочитаю больше не провоцировать его. Достаю из сумочки документ и протягиваю потенциальному свекру.

- Теперь мы в расчёте? - выдаю, когда Антон распахивает красную корочку.

В ответ он изящно выгибает пересеченную шрамом бровь, улыбается краешком губы и у меня немного отлегает от сердца - все-таки Старский в гневе способен напугать.

- Как это случилось? - Антон протягивает мне паспорт, зажатый между пальцами его правой руки. Сейчас он снова напоминает делового человека, того самого, о котором нам читали тот хвалебный доклад. Если бы эти люди знали, в кого он обращается ночью…

Убираю за ухо выбившуюся прядь.

- Ваш сын, - сглатываю, когда мы соприкасается ладонями, потому что мне кажется что по моим пальцами бежит искра. - Я не продавала девственность. Ваш сын просто-напросто записал на меня все долги и смылся из клуба, потому что рассорился с отчимом и был на мели в свой день рождения! Не мог ударить в грязь лицом перед друзьями в универе.

Старский прикрывает веки, шипит.

- Я тоже не соврала вам ни в чем. Тогда.

- Поэтому сбежала?

В его глазах снова плещется такая притягательная страсть и сила.

- Вы, знаете ли, бываете довольно пугающим, - сообщаю когда Старский наконец выпускает мою руку и я чувствую холод там, где он ещё недавно касался меня.

- Это недоразумение! - Антон прикладывает ладонь ко лбу и усмехается, глядя на меня как мне кажется с оттенком сожаления. - Идиотская случайность.

Глава 7

“Не проговорись только”, - вертятся слова Коробкова в моей голове и я уже толком не понимаю, кому верить. Эти двое мужчин затеяли со мной какие-то нечестные игры и я не знаю, как не остаться в дураках.

Сглатываю.

- Речь шла о браке…

Старский нависает надо мной. Наши губы так близко, что мне кажется, мы можем вот-вот соприкоснуться. И я врала бы себе, если сказала бы, что не хочу этого контакта.

Нам начинают сигналить и Старский, усмехаясь, возвращается к управлению.

- Тогда ознакомься, - на этих словах машина снова срывается с места на бешеной скорости. - Я не сомневался, что мой сын снова врет.

Черт, он догадался.

“Хочу ли я в самом деле выгораживать Коробкова?” - задаю себе этот вопрос, открывая папку. Руки немного подрагивают, когда я касаюсь бумаг.

Взгляд в спешке пробегается по строчкам.

“Все свои права наследования в пользу ребенка”, - бросается мне в глаза: “А до достижения им совершеннолетия - опекуна”.

А вот это уже кое-что объясняет.

- Зачем вам это? - вырывается у меня.

Старский хмыкает, глядя вперед. Меня уже не в первый раз удивляет то, что водит Антон ненамного спокойней Коробкова. Но мне почему-то с ним не страшно.

- Потому что вокруг моего дела кружит слишком много хищников. Я обязан подстраховаться, - короткий взгляд в мою сторону.

- Но искать женщину, которая вам родит - не слишком ли сложный план?!

- Мой единственный наследник Даниил, - мы продолжаем езду в том же предельно допустимом темпе. - Но если деньги попадут его руки, он наплюет на мои принципы и погубит дело - он уже не раз это доказал. Я буквально из ничего создал надежду для многих смертельно больных, поэтому я имею право привередничать, Кристина.

Вот сейчас Антон практически положил стрелку спидометра - им обоим плевать на камеры: и отцу, и сыну.

- Я виноват, что меня не было рядом, - продолжает Старский. - Я оставил Даниила и его воспитывал этот мент. Если бы не влиятельный отец, парень уже давно сидел бы на зоне за преступления.

Мы останавливаемся.

Старский тянется ко мне и отстегивает ремень безопасности. Он не касается меня даже краем одежды, но я все равно чувствую, что готова вспыхнуть.

- Именно поэтому вы спрашивали Даниила, добровольно ли я пришла с ним в ресторан?

Старский улыбается, глуша мотор.

- Ты умная девочка, - он снова замирает чуть ближе, чем это считается допустимым для ничего не значащего контакта. - Я еще в отеле оценил.

Неловкая пауза. Мне кажется, я ощущаю как нас тянет друг к другу. Или это только меня?

Смотрю ему в глаза и в мыслях мелькают жаркие сцены ночи в отеле. Невольно припоминаю и Дашу. Интересно, он до сих пор с ней встречается?

Антон в этот момент отстраняется, выходит из автомобиля и я наконец могу разглядеть вывеску частной клиники за окном его машины.

Старский как и раньше открывает мне дверь и протягивает руку.

- Так вам нужна мать для сына Даниила? - задаю я мучающий меня вопрос по дороге до доктора.

- Да, - Антон распахивает дверь клиники. - Я не хочу чтобы Даниил стал за мой счет очередным русским беспредельщиком. И не потерплю, чтобы он и дальше позорил свою страну и мое имя. Я родину никогда не позорил. У его сына и моего наследника будет опекун, который позаботится как о будущем как моей компании, так и самого ребенка…

Навстречу бросается медперсонал клиники. Меня тут же усаживают на каталку, приговаривая что-то о состоянии гипса. Все, что я в состоянии вынести из этих причитаний - костыли придуманы не просто так. Нужно было ходить на них.

Старский остается где-то в коридоре, а меня окружают доктора.

Пока меня обследуют, мы с Антоном еще пару раз мельком встречаемся. И каждый раз его лицо становится все более угрюмым, поза - напряженной и я понимаю: едва ли это со мной связано. Потому что доктора говорят, что перелом сросся на удивление быстро и правильно. Даже я наплевательским отношением к собственному здоровью не сумела помешать силам, как они сказали, молодого здорового организма.

Мне говорят, что гипс больше не понадобится. Только что-то вроде щадящей повязки. Это приятные новости - наконец смогу надеть брюки!

Я радуюсь, пока не замечаю Старского…

Антон врывается в кабинет, в котором я жду травматолога с обещанной лонгетой. Нога у меня еще в белой крошке от гипса, вытянутая вперед. На коже виднеются швы.

- А-антон С-с… - он останавливается рядом и я невероятным усилием беру себя в руки. - Что-то случилось?

Старский вздергивает голову и подпирает спиной дверь, когда в нее стучится доктор.

- Занято!

На губах Антона та же хищная улыбка, которую я помню еще по клубу. Он бесподобен. И я ненавижу себя за эти мысли. По щекам бьет горячая волна.

- Зайдете через десять минут! - отвечает Старский на настойчивый стук травматолога. - У меня дело к… родственнице, которое не терпит отлагательств.

Глава 8

Слышу знакомый голос:

- Руки над головой! И не вздумай чудить, урод.

Старский.

Мне кажется у этого человека глаза на затылке и много еще где.

- Это папаша мой! - орет Коробков, бросаясь за подельниками. - Э! Пацантре!

Я слышу только топот и перепалку захватчиков моего жилища:

- Мент?!

- Да какой мент, мать твою, Саня?! Английский лорд!

Все на какое-то время успокаивается. Перевожу взгляд на окно и вижу как Старский, обмотав предплечье пальто, наваливается на раму. Стекло идет трещинами и опадает на пол.

Антон спокойно подтягивается и перепрыгивает через подоконник. Теперь я могу убедиться в том, что Старский один и что у него действительно пистолет в руке.

Вот как он сюда попал и зачем?

Выставляет оружие перед собой, прямо так, как это демонстрируют в фильмах про копов. Делает мне знак молчать.

Если окажется, что Антон агент какой-нибудь Ми-6, как Джеймс Бонд, я даже не буду считать зазорным то, что произошло между нами той ночью в отеле.

Кажется, Бонду никто не отказывал.

Глупо усмехаюсь, чувствуя, что у меня не на шутку разыгрались нервы.

Ловлю встревоженный взгляд Антона.

- Слышьте, мужики, - вдруг доносится шепот Коробкова. - Он там один. Грохнем его сейчас - мое наследство. Контракт-то я не подписал. Там такие деньжищи. Всех выкуплю!

Приподнимаюсь и подбираю под себя ноги. Сейчас я больше всего боюсь за Антона.

Звучит выстрел, а затем и вой кого-то из нападающих.

- Бля-я-я… - по голосу я понимаю, что это Даниил.

- Встали все! - Антон направляет оружие на выбежавших парней.

Его голос - единственное, что заставляет их остановиться и замереть. Все потому, что Старский, даже так, один против пятерых, сейчас похож на вожака.

Замечаю, как Даниил зажимает плечо.

Один парень, стоящий ближе других дергается, тогда Антон сбивает его на пол выверенным точным жестом, а следом заламывает руку и приставляет пистолет к голове.

Понятия не имею, смогла бы я сама когда-нибудь действовать так же четко и хладнокровно.

- Второй выстрел предупредительный, - проговаривает Старский, упираясь нападающему коленом в спину. - В карабине еще четыре патрона. Я заядлый охотник. Долго думать не буду.

Антон приподнимается и теперь уже придавливает поверженного противника ботинком, впрочем, не переставая держать его на мушке.

- А теперь конкретней. Вы все должны знать мое имя, засранцы. Представлять себе роль, так скажем, на мировой арене и нули на кредитке. Если я грохну вас, я откуплюсь: от органов, от ваших родственников, да я за такие деньги даже церковь построю и заставлю мои грехи замолить! Хорош слушать этого малолетнего имбецила! Папочка Даниила считает до десяти! Кто не спрятался, тот может прощаться с жизнью!

На последних словах Старский практически начинает рычать.

- Но пока что окно открыто, - Антон снимает ботинок с поверженного парня и пистолетом указывает юным бандитам направление для бегства.

Вскоре парни линяют.

Остается только Даниил, прижимающий ладонь к окровавленному плечу.

- Ты все правильно понял, - заявляет Старский, вытаскивая карабин с таким выражением лица, словно ничего не произошло. - Тебя я никуда не отпущу.

- Пустой? - вдруг воет Даниил.

Старский усмехается.

- Да у тебя плечо только оцарапано, - Антон легким шагом пересекает гостиную и указывает на дырку в стене. - Вот тут вторая пуля. Я же сказал, я отменный стрелок. Хотел бы я тебя убить, убил бы.

Он оборачивается к Даниилу и у меня перехватывает дыхание от того, как хищно блестят глаза Антона.

Старский в два шага приближается к сыну и с размаха бьет ему в живот.

- У меня еще остается надежда на то, что жизнь тебя научит, - проговаривает Антон, пока Даниил оседает и морщится. - Вот тебе еще один урок: сила не в руках, а в голове.

Старский кидает пистолет на пол. Теперь я вижу, что из него выпал совершенно пустой карабин. Когда Антон выстрелил в Коробкова, у него действительно не оставалось больше ни одной пули. Выходит, Старский четырех здоровенных парней одним взглядом победил.

- Остальному научат в тюрьме, - прибавляет Антон, хватая Даниила за плечо. - Куда ты прямо сейчас же и отправишься.

- Н-но…

Старский подбирает пистолет и следом практически выволакивает Коробкова из гостиной. Я понимаю, что они направляются к входной двери: негоже это джентльмену снова лезть через окно. Воспитанные люди выходят только в двери. В этот самый миг я искренне восхищаюсь Старским как человеком.

- Я же твой единственный родственник! - доносится уже из прихожей.

- И для меня честь лично сдать тебя в ментовку, после того как я в деталях узнал, что ты наделал, - я понимаю, что заминка произошла у входной двери. - Кристина, код!