Отец подруги. Мой новый босс

ПРОЛОГ

Лилия

«Здравствуйте, Тимур Александрович, я ваша новая помощница. Кстати, насчет вчерашней ночи…», – мысленно начинаю я и сразу же кривлюсь.

Как же глупо!

По-идиотски!

«Извините, это недоразумение, я не…», – еще хуже.

Звучит как оправдание ребенка, пойманного за руку.

Но и чувствую я себя примерно так же.

Я и подумать не могла, что в первый рабочий день, да еще и на таком удачном месте мне придется говорить ТАКОЕ.

И вообще я планировала здесь задержаться. Думала, что смогу проявить себя, и мне предложат постоянное, пусть и не такое блатное место.

«Вы, наверное, меня не узнали в темноте…» – продолжает тем временем подкидывать мне варианты мозг.

И это просто ужасно!

Может, пока не поздно, слиться по-тихому?

Сейчас мне кажется, что устраиваться в офис отца подруги с самого начала было дурацкой затеей.

А после вчерашнего это вообще граничит с безумием.

Я не представляю, как смогу намекнуть ему на ЭТО? На то, как он бессовестно прикасался ко мне в самых сокровенных местах.

Отец лучшей подруги!

Сердце бешено колотится, ладони потеют от волнения.

Я представляю его холодный, пронзительный взгляд, тот самый, который, по словам Миры, мог заморозить кровь.

Что, если он узнал?

Что, если он прямо сейчас ждал моего прихода, чтобы уволить с позором?

Или того хуже…

Я стою перед зеркалом в дамской комнате роскошного офиса холдинга «Романов и Партнеры», пытаясь вдохнуть уверенность, которой нет и в помине.

Мне кажется, все, что я могу сейчас сделать – позорно сбежать.

Отражение выдает меня с головой. Показывает этот пробирающий до мурашек страх «серой мышки» в максимальной боевой готовности.

Строгий черный пиджак, бежевая блузка под горло, юбка-карандаш ниже колена, волосы, убранные в тугой, без единой выбившейся прядки, хвост.

Я выгляжу как обычный, ничем не примечательный винтик корпоративной машины. Идеально для первого рабочего дня.

И ужасно для того, чтобы объяснить боссу, что вчера я… спала в его постели. А он побывал там, где не должен был.

– Давай, Лиля! Ну, соберись уже! – уговариваю себя, понимая, что мне придется выйти из этого туалета, как бы сильно не хотелось тут исчезнуть.

За дверью слышится сдержанный гул офисной жизни: мерный стук клавиатур, гудение принтеров, шаги по паркету, приглушенные голоса.

Я думала, что буду самой счастливой, когда приду сюда. Работать в таком крупном холдинге было моей мечтой.

Но все как-то резко усложнилось. Вчера.

Запах дорогого кофе и свежей бумаги, казалось, будет успокаивать, но лишь усиливает тревогу на деле.

Глубоко вдыхаю перед тем, как заставить себя выйти в коридор.

Это особенный вид пытки.

Когда кажется, что аж пол под ногами горит.

Я направляюсь к лифтам, уткнувшись взглядом в пол, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли.

Ну, вот как объяснить это недоразумение?

Может, просто промолчать?

Но тогда это будет висеть между нами непосильным напряжением.

А если Тимур Александрович заговорит первым?

Я попросту не найдусь, что ответить…

Лифт мягко пищит, и двери разъезжаются.

На автомате шагаю внутрь, поднимаю глаза и… замираю.

Весь воздух вырывается из легких, как от удара.

В лифте стоит ОН.

Тимур Александрович Романов.

Во плоти.

Высокий, внушительный, в безупречном темно-синем костюме, который идеально сидит на широких плечах.

Его лицо будто выточено из камня, но очень искусно. Немного жесткое, с резкими скулами и пронзительными серо-стальными глазами, которые сейчас устремлены прямо на меня.

Я не знаю, как заставляю себя переступить порог кабины.

Романов излучает такую концентрацию власти и холодной уверенности, что я на секунду ощущаю себя букашкой под увеличительным стеклом.

Запах парфюма – дорогого, древесно-пряного, с ноткой кожи – мгновенно накрывает меня. Удивительно, но он вызывает шквал странных и… стыдно признаться… волнующих воспоминаний о темноте, грубых пальцах на бедре, горячем дыхании на шее.

Его дыхании…

Двери лифта закрываются. Так медленно, что я почти не дышу.

Кабина трогается наверх.

Тишина становится гулкой, и я чувствую, как горит лицо.

Нужно что-то сказать.

Глава 1

Лилия

Я не верю, что этот сложный, изнуряющий семестр закончился!

В какой-то момент мне даже стало казаться, что до экзаменов я не доживу.

Вот она – тяжелая доля отличницы. Когда по твоим внутренним убеждениям все должно быть по высшему разряду. И, не дай Бог, где-то среди итоговых оценок проскочит четверка. Тогда я буду пилить себя всю оставшуюся жизнь.

Мира считает, что я слишком загоняюсь, а я… я всего лишь живу с этими убеждениями, которые кажутся мне правильными.

Ведь это моя подруга может не запариваться, а потом получить теплое местечко в папиной фирме. Или вообще никогда не работать, потому что нынешних доходов их семьи вполне хватит, чтобы обеспечить не только себя, но и внуков. А, может быть, даже правнуков.

Вот только чего-то подобного нельзя сказать обо мне.

Я из обычной семьи. Моя мама учительница, отец работает на заводе главным инженером, но эта профессия только звучит прибыльно. На деле же зарплата стандартная, как у всех.

А я хочу чего-то большего. Пробиться в жизни. Найти достойную работу и реализоваться там. А для этого усиленно тружусь за партой.

Хотя Мира считает, что это просто «тараканы в моей голове», которые вообще не в курсе, как устроена жизнь.

Но, мне кажется, подруга сама не в курсе этого. Потому что в ее мире все достается легко, а папа способен реализовать любые хотелки.

Уже на восемнадцать лет он подарил ей крутую тачку, стоимость которой даже стыдно называть. А про украшения и навороченные гаджеты я вообще молчу!

Иногда задаюсь вопросом, как мы вообще смогли подружиться? Никогда не могла представить такого, ведь моя подруга – типичный мажор с мажорскими взглядами на жизнь. Но зато она искренняя и добрая, а я очень ценю эти качества в людях.

Сегодня мы с однокурсниками празднуем окончание семестра. Мирослава пригласила всех к себе домой, хотя, я уверена, ее отец бы этого не одобрил.

Иногда кажется, будто она специально злит его, временами срываясь с цепи.

Мира уговорила меня пригубить бокальчик шампанского, но я не любитель. Верчу в руках тонкую ножку практически полного бокала и не могу избавиться о мысли, что уже завтра мне нужно во всеоружии появиться в офисе ее отца.

Секретарша Тимура Александровича как раз ушла в отпуск, и срочно требовалась замена. Мирослава как-то убедила отца, что я самая лучшая кандидатура и теперь важно не упасть в грязь лицом.

Планы у меня грандиозные! Я надеюсь настолько понравиться новому боссу, что он предложит мне постоянное место в офисе после окончания университета. Для меня это очень важно.

Но как бы я не планировала уйти с вечеринки пораньше, чтобы выспаться и выглядеть прилично, Мирослава меня не отпустит. «Мы заслужили эту тусу! Особенно ты!» – безапелляционно заявила подруга, когда я попыталась вежливо отказаться.

И вот я здесь, в просторной гостиной дорогого особняка, где музыка бьется ритмом о стены, и слышен нескончаемый гогот наших однокурсников.

– Лиль, у меня к тебе дело! – Мира подсаживается ко мне с серьезным видом.

Если еще минуту назад я успокаивала себя мыслью «да что может случиться?!», то сейчас мое напряжение как-то резко возросло.

Обычно дела Миры никогда не заканчиваются тем, чем хотелось бы. Особенно те, что произнесены так торжественно серьезно.

– Надеюсь, это не что-то противоправное? – притворно прищуриваюсь я.

– Пока я не настолько пьяна! – с улыбкой отмахивается Мира.

Ну, ладно. По крайней мере, нас не посадят в тюрьму.

– Сейчас мы с тобой поднимемся на второй этаж и обыщем спальню папы.

Девочки, если начало истории вам нравится, то не забудьте нажать на «звездочку», мне будет приятно ❤️‍

Как думаете, что искать пойдут? =)

Глава 2

Лилия

– Обыщем? – у меня глаза на лоб лезут от какого предложения.

Точнее, мне до сих пор кажется, что оно мне послышалось.

Ну, не могла же Мира всерьез такое ляпнуть?

– Ты мне подруга или кто? – хмурится Мирослава. – Я тебя вообще-то об очень важном попросила, – в ее голосе звучит обида. – Он мне обещал, что прекратит путаться со всякими. Но, я уверена, продолжает это делать. Так что мне нужны доказательства!

– Но это все равно как-то неправильно…

– Так ты идешь или нет? Я могу позвать кого-то другого.

– Ладно, – вздохнув соглашаюсь.

Лучше уж я буду с Мирой, чем потом по университету поползут неприятные слухи. А у нас с этим проблем нет – быстро все самое смачное подхватывают.

И вот я иду за Мирой, чувствуя, как голова слегка кружится, видно, несколько глотков шампанского, пусть и какого-то дорогого, сделали свое дело.

Но в основном я ощущаю тревогу. Безумную, колючую тревогу. Чую, будто ничем хорошим наше преступление не закончится.

– Мир, может, ну его? – предпринимая последнюю попытку, шепчу я и хватаю ее за рукав черного бархатного платья, которое она надела сегодня специально, чтобы выглядеть роковой красоткой. – Он же твой отец. И… это его дом.

Аргументы не особенно убедительные и быстро заканчиваются.

Мира резко оборачивается. Ее глаза, обычно такие яркие и смеющиеся, сейчас горят холодным, почти нездоровым огнем.

– Я – его дочь, Лиль! Это МОЙ дом тоже! – ее шепот шипящий, злой. – А он… он клятву давал! Мы же ДОГОВОРИЛИСЬ! Никаких теток здесь, пока я дома. Никаких! Ни дорогих, ни дешевых!

– Но ты же не знаешь наверняка… – пытаюсь я вставить разумное слово, но Мира меня не слышит. Ее захлестывает обида. И она, похоже, гораздо глубже, чем я могла предположить.

– Не знаю?! – она фыркает. – Иногда я чувствую, как от него пахнет. И я не дура. Один раз я даже… – Мирослава замолкает, сжимая губы. – Короче, мне просто нужны доказательства, чтобы ткнуть ими отцу в лицо. Найду хоть волосинку чужую – и устрою ему сцену при всех! Пусть знает! Вот сейчас обыщем спальню, и все станет ясно!

Спальню…

У меня перехватывает дыхание.

Я видела отца Миры лишь один раз мельком, но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что он за человек. Властный и уверенный.

А еще у меня от него почему-то ноги подкосились, хотя Мирославе, конечно, об этом знать не обязательно.

Тогда, прибежав в общагу, первое, что я сделала, полезла в интернет искать его фотки, потому что навязчивый образ этого мужчины просто преследовал меня. И никак не получалось избавиться.

Потом я целую неделю не могла нормально заснуть. В голову лезло всякое.

Иногда я представляла, чтобы он сказал, когда познакомился со мной? Как посмотрел бы? А еще я представляла его голос… Почему-то казалось, что от него разбегутся мурашки.

Но, конечно, все это было бредом. Ну, кто влюбляется в отца подруги? И уж точно такого не может случиться со мной!

– Мира, это уже слишком! Я не могу! – выдыхаю перед самой спальней.

– Можешь! – подруга хватает меня за руку. – Ты же моя подруга? Настоящая? Или тебе плевать, что он творит? Что нашу договоренность в грош не ставит? Помоги мне! Просто побудь на шухере, если так страшно.

Ее взгляд – мольба, смешанная с истерикой.

Я вздыхаю.

Она права, я ее подруга. И ситуация и правда мерзкая. Но лезть в спальню…

– Ладно, – сдаюсь я. – Но только на шухере. И быстро!

Мирослава толкает дверь. Та мгновенно поддается.

Нас встречает темнота и тишина. А еще запах. Он совсем другой здесь.

Не парфюма. Скорее… дорогого мыла, свежего белья и чего-то неуловимого, глубоко мужского. Дерева, кожи, может быть. Запах самого Тимура Александровича.

Он ударяет в нос, странно будоража.

Мира щелкает выключателем маленького бра у входа, и мягкий свет озаряет огромную комнату в стиле минимализма. Все дорогое, строгое, безупречно чистое. Большая кровать, застеленная серым шелковистым покрывалом, привлекает взгляд.

– Так! – Мирослава включает фонарик на телефоне и направляет луч на кровать, потом на шкаф и прикроватные тумбочки. – Ищем все: волосы не мои и не домработницы, следы помады, забытые сережки, духи… что угодно!

Я стою у двери, чувствуя себя ужасно неловко.

Сердце колотится как бешеное. Каждый шорох из гостиной кажется шагами Тимура.

Я прислушиваюсь, готовая свистнуть при малейшей опасности. Мира лихорадочно обыскивает тумбочку, затем скользит лучом по гладкой поверхности комода.

– Чисто… слишком чисто, – бормочет она разочарованно. – Как будто специально прибрали. Или… он их в кабинет водит? – ее голос дрожит от обиды.

– Может, все-таки уходим? – умоляюще шепчу я. – Ничего же нет. И… тут как-то… – не получается подобрать слова.

Глава 3

Лилия

В моем желудке сворачивается холодный комок – я знаю этот блеск в ее глазах. Это предвестник безумных идей, которых у Мирославы обычно хоть отбавляй!

– И как же? – все же спрашиваю.

– Тебе не понравится, – качает головой подруга.

Мне остается только напомнить себе, что я не обязана делать что-то плохое, даже если Мира – моя лучшая подруга. Это ведь что-то из разряда: «если все спрыгнут с крыши, ты тоже спрыгнешь?».

Она подходит ближе, садится на кровать отца подле меня. Заглядывает в глаза, видимо для убедительности.

Но я уже заранее понимаю, что откажусь. Мой ответ очевиден в данной ситуации.

– Представь: ты остаешься здесь. Спишь. Я ухожу, притворяюсь, что ничего не знаю. А утром, когда папа вернется… – глаза моей подруги сверкают азартом, – я врываюсь сюда с криком: «Папа, что происходит?!» и делаю шокирующие фото! Тогда он точно не сможет отрицать, что привел кого-то!

Дыхание перехватывает. Я ведь на долю секунды представляю все сказанное. Будто бы начинаю ощущать горячее запретное тело ее отца рядом с собой.

Потому ошарашено выпаливаю:

– Ты совсем рехнулась, Мира?! – шиплю я, стараясь не кричать. Мне кажется, только она могла такое придумать. И я совсем не удивлена почему-то. – Это же твой отец! И… это грязно! Причем, грязно во всех смыслах! И я не собираюсь в этом участвовать.

Выставляю перед собой растопыренные ладони, будто отгораживаясь от омерзительного предложения.

– Я понимаю, что тебе неприятно и обидно, но ты зашла слишком далеко, – предупреждаю подругу.

– Но это же ради правды! – настаивает она, не желая сдаваться. – Он нарушил наше соглашение! И ты же моя лучшая подруга! Пожалуйста, Лиля!

– Нет! – мой голос звучит резче, чем я планировала. Собираю остатки ясности мыслей. – Во-первых, это мерзко. Во-вторых, подстава – не доказательство. Он скажет, что я сама пришла, или еще что-то. А в-третьих… – я делаю глубокий вдох, глядя ей прямо в глаза, – у меня завтра ПЕРВЫЙ рабочий день. У твоего папы. Помощницей. Ты сама меня устроила, забыла?! Ты хочешь, чтобы он меня выгнал еще до начала? Или, того хуже, подумал, что я… что я специально лезу в его постель ради карьеры? Это конец всему, к чему я стремлюсь, Мира! И работе, и моей репутации!

Мои слова, кажется, наконец, доходят до нее. Боевой пыл Мирославы гаснет. Взгляд тускнеет, становится растерянным, почти виноватым. Она отводит глаза, теребит край своего бархатного платья.

– Ой, блин… – бормочет подруга. – Рабочий день… Я совсем забыла. Извини. Правда. – Она смотрит на меня жалобно. – Просто… я так зла на него. И так хотела его проучить…

Раскаяние выглядит искренним. К тому же, я люблю эту девчонку и, кажется, готова простить ей все, что угодно.

– Тогда у меня больше нет идей, – Мирослава разводит руки по сторонам.

– Давай просто уйдем отсюда поскорее, – предлагаю и резко подскакиваю со своего места.

Мне правда не очень комфортно тут находиться. Особенно, когда думаю о том, что Тимур Александрович действительно мог водить сюда женщин.

Даже от мысли об этом начинаю испытывать отвращение и стыд. Словно кожа на лице и шее воспламеняется.

В голову вдруг ударяет боль, смешанная с головокружением.

– Ой… – выдаю я, пытаясь ухватиться за невидимое пространство руками, и тут же плюхаюсь обратно на кровать.

– Лиля? – глаза Мирославы расширяются от беспокойства. – Ты чего?

– Голова закружилась сильно, – отвечаю, понимая, как в этот момент ощутимо пересыхает во рту.

– Ты вроде не пила.

– Если честно, на стрессе от экзаменов я почти ничего не ела. Видимо, двух глотков хватило для… такого состояния. Сейчас… буквально две минутки.

– Может, приляжешь пока? Я тебе воды принесу. И таблетку… голова болит? Ты меня пугаешь. Даже в темноте видно, как ты побледнела.

– Здесь? Нет! – протестую я автоматически, но силы сопротивляться тают.

Каждая клеточка тела кричит о необходимости горизонтального положения. Даже паркет на полу кажется таким притягательный сейчас.

– Где угодно, только не в спальне твоего отца! – пытаюсь настоять я, но голос слабый. В голову снова сильно бьет боль, точно от прицельного удара в одну точку. – Я сейчас еще раз встать попробую.

Мира подает мне руку, и я вновь пытаюсь выпрямиться на ногах. Комната опять кружится, а мысль о том, что мне нужно куда-то пойти, да еще и спуститься по лестнице, вызывает почти панический ужас.

А эта кровать… она так близко. Будто остров спасения среди бушующего океана.

– Вот вечно ты со своими экзаменами! – негодует Мирослава. – Как можно было ничего не есть?!

– Пожалуй, ты права, – в итоге сдаюсь я и усаживаюсь обратно на жесткий, но очень удобный матрац. – Я подожду здесь. Но ты точно быстро?

Приходится отступить от своих слов, и я ненавижу себя за эту слабость.

Глава 4

Лилия

Может, это сон?

Последняя надежда, за которую цепляюсь.

Мира же обещала!

Она не могла бросить меня здесь!

Хочу пошевелиться, но, точно каменная, продолжаю лежать в той самой позе, наивно полагая, что смогу исчезнуть, если перестану дышать.

Его рука на моем бедре. И это настолько реально, что сомнений не остается: сон – лишь плод моего напуганного до смерти воображения.

Бежать… Нужно бежать!

Сказать, что это какое-то недоразумение.

Но я не успеваю этого сделать, потому что властная огненная ладонь на моем бедре вдруг приходит в движение, а мужчина позади меня чуть склоняется, чтобы своим горячим дыхание обжечь шею чуть ниже уха.

Шершавая щека царапает нежную кожу. Губы касаются, кажется, самого чувствительного места где-то у основания шеи. Вроде и нежно, но, в то же время, будто присваивают. Оставляют пылающую метку.

Низкий, глубокий стон вырывается из его груди. У меня мурашки по коже проскальзывают. Ведь сомнений нет – это отец подруги, который был для меня не просто недосягаемым, но еще и запретным.

Его пальцы на моем бедре сжимаются сильнее.

Еще один удовлетворенный стон, что едва не лишает рассудка.

Не понимаю, что происходит в этот момент. Между ножек сжимается так сильно, что низ живота начинает ощутимо тянуть.

И я не знаю, что это такое. Что за сладкое болезненное чувство, становящееся все сильнее с каждой следующей секундой.

Сознание вдруг окончательно вырывается из плена сна, и с такой силой, что, кажется, сердце разорвется.

Но тело все еще в плену леденящего ужаса и… непостижимого, запретного электричества, бегущего от места его прикосновений по всем жилам.

Я не дышу.

Не шевелюсь.

Только чувствую.

Властные мужские руки.

На теле.

Жгущие кожу даже через ткань.

Хочу что-то сказать, но из горла лишь вырывает хриплый стон, стоит только чужой крепкой ладони коснуться моего бедра. Обнаженного под юбкой.

Большой палец мужчины, медленно, почти лениво, выписывает круги по самому чувствительному месту на внутренней стороне бедра.

И я перестаю дышать, понимая, как близко отец моей подруги теперь к самому запретному, самом сокровенному.

– Пожалуйста… – тихо прошу я пощады, но, кажется, моя мольба воспринимается иначе.

– Чщщщ… – слышу позади. Шепот щекочет шею. Это провоцирует новый приступ томительного напряжения.

Каждое движение пальца отзывается огненной волной где-то глубоко в низу живота. Это не ласка. Нет. Это что-то другое. Опасное. Запретное. Граница, которую нельзя переходить.

Я все еще думаю, что изображать неодушевленный предмет хорошая идея, но вижу, как медленно, но неумолимо предает тело. Как каждая, даже самая маленькая клеточка, подчиняется власти мужчины, нависшего надо мной.

Кровь стучит в висках. Грудь тяжело вздымается.

И, я уверена, он чувствует это. Ощущает дикую вибрацию глубоко во мне. Как кожа пылает от прикосновений.

И вдруг хватка на бедре становится более жесткой, даже немного болезненной.

Пальцы поднимаются все выше, заставляя меня фактически задохнуться от страха и… предвкушения, что проносится острыми мурашками по позвоночнику.

Пытаюсь дернуться и сжать ноги плотнее.

Но меня не пускают.

– Тихо… – его голос врывается в сознание сквозь кромешную тьму. – Не хочу разбудить дочь.

Мужчина прижимается ко мне всем весом, и теперь я более отчетливо чувствую его возбуждение. Твердое. Горячее. Требовательное.

Сомнений не остается.

Тимур двигает бедрами, совершая короткий, непристойный толчок, имитируя позу владения, растирая свою жесткость о мою мягкость сквозь слои ткани.

И это вовсе не преграда, я понимаю. Для него нет.

Низкий стон вырывается из его груди – чистое, животное наслаждение.

Я вновь ощущаю, как сжимается в животе.

И именно сейчас, в этот момент, его пальцы касаются моих нижних губок. Впиваются в самую чувствительную, скрытую часть меня, сокрушая ткань белья своим напором. Надавливают на складочки жестко, но нежно. Очень умело. И мне хочется застонать оттого, как, оказывается, это может быть приятно

И я… я не выдерживаю.

С губ срывается стон.

Он врезается в сознание громким криком. Отрезвляет. Заставляет понять ситуацию и ужаснуться.

Собираю силы, чтобы сделать рывок. Последний, в который вложу все силы. Но вдруг слышится стук. Стук и голос Миры:

– Пап, ты спишь?

Глава 5

Лилия

Хозяин спальни тоже его слышит. Именно поэтому его захват становится чуть слабее, хотя наглые пальцы все еще продолжают нежно водить вдоль моих лепестков, вызывая ощущения, которые я не испытывала еще никогда в жизни.

– Пап! – Мира вновь ломится в дверь.

– Жди меня здесь, – возбуждающий шепот отдается мурашками в позвоночнике, а потом я чувствую мгновенно обдавшую тело холодную волну.

Тимур Александрович поднимается с кровати, но я почему-то не испытываю облегчения, как должна была.

Моя влажная мякоть практически болезненно пульсирует, оставшись без давления пальцев, и от этого чувства мне хочется согреть от стыда.

Но я беру себя в руки, и стоит только отцу подруги освободить меня, как я резким движением дергаюсь с кровати.

Срабатывает инстинкт. Чистый животный страх.

Я откатываюсь и сползаю с кровати, точно вор, которого вот-вот застукают. Но получается неудачно, и я падаю на пол, споткнувшись о свои же ноги.

Сердце вот-вот выпрыгнет.

– У тебя что-то случилось? – обращается Тимур Александрович к дочери.

Его голос меняется. Будто это совсем не тот человек, что бессовестно лапал меня каких-то несколько минут назад.

И до меня только сейчас доходит, пока лежу подле кровати и пытаюсь слиться с местностью! Мира!

Как она могла?!

Специально меня не разбудила!

Больше всего я боюсь сейчас услышать, что подруга скажет: «Ну, давай, пап, показывай, кто у тебя там?! Я так и знала!».

Мне не хочется верить, что лучшая подруга может разбить мою будущую жизнь вот так запросто. Неужели, наша с ней дружба совсем ничего не значит?

– Случилось, – заявляет уверенная Мира.

Вот сейчас. Сейчас она оттолкнет его, и…

– Пойдем, я кое-что тебе покажу.

– В два часа ночи?! Может, оставим это безусловно важное дело хотя бы до утра? – мужчина явно не собирается покидать свою спальню.

Еще бы! Уверена, он недостаточно нашарился у меня в трусиках и явно хочет продолжения.

– До утра не терпит, пап. Нужно сейчас! Или у тебя есть дела поважнее собственной дочери? – тон Мирославы не требует возражений. А я лежу на полу и молюсь, чтобы ее отец тоже это услышал.

– Ладно, малышка. Только быстро. Сегодня я очень устал.

Устал… что-то он не выглядел уставшим, когда лапал меня.

Романовы уходят, и единственный луч света, что пробивался через дверь в спальню отца Миры, исчезает вместе с ними.

Мне нужна секунда.

Буквально секундочка.

Тело расслабляется, и я понимаю, насколько напряжена была каждая мышца.

А потом я просто бегу. Подрываюсь с пола и вылетаю в темный коридор, оглушенная собственным сердцебиением, с горящими щеками, дрожащими коленями и влажным, позорным, предательским следом его желания между ног.

Как выбегаю на улицу даже не вспомню. У меня перед глазами будто все в пятнах.

Единственное, о чем молилась, это чтобы отец подруги не застукал меня за позорным бегством.

Хотя то, что мы делали, точнее, он делал со мной в своей спальне, еще более позорно. Но, самое главное, сейчас я бегу будто не от него даже, а от себя самой, той самой девчонки, которой в глубине души все понравилось.

Только уже пробежав уже половину поселка, соображаю, что у меня нет никакого плана, и я просто бегу. Вперед по дороге, и все.

Лишь тогда останавливаюсь, чтобы отдышаться.

Завтра я приду на работу, и все ему объясню. Первым делом все объясню.

Девочки! У меня вышла НОВИНКА «Отец подруги. Станешь моей». Книга завершена!

Читаем тут: https://litnet.com/shrt/cSVd

– Чего вы хотите?

– Тебя хочу.

– Но вы отец моей подруги! – от волнения ком забивается в горле.

– Такая, как ты не должна приближаться к моей дочери. А вот в мою постель отлично подходишь. Даю тебе неделю, чтобы сделать правильный выбор. Иначе… я все решу сам.

Глава 6

Лилия (после событий в прологе)

Двери лифта с легким шипением начинают разъезжаться, впуская свет и звуки холла, вырывая нас из тесного, наполненного напряжением пространства.

Зажмуриваюсь на секунду. Все еще чувствую на своих бедрах жаркий отпечаток его ладоней, давящую твердость паха.

И это видят все.

Уверена, это успела заметить и светловолосая девушка, стоящая прямо у лифта, и худощавый парень с кожаным портфелем, который наблюдает за нами с наибольшим интересом.

А мне не то, что хочется сгореть от стыда, а я жажду исчезнуть. Умереть и воскреснуть где-нибудь за пределами этого мира, но и там, не уверена, что смогу побороть этот жгучий стыд.

Все же видели, как я попкой к начальнику прижималась?

Но вдруг это давление исчезает. Мужчина отступает на шаг, и пространство вокруг наполняется ледяным воздухом. А я так застываю униженная и пылающая, не понимающая, что делать дальше.

– Неловко, — раздается над моим ухом его бархатный, абсолютно спокойный голос. Будто ничего не случилось.

Выпрямляюсь, наконец, и вижу, как Романов поправляет манжет рубашки.

– Кажется, вы не уверенно стоите на каблуках, – обращается он ко мне.

Нарочно делает паузу, и мое сердце замирает. Сейчас отец подруги назовет мое имя? Даст понять, что узнал?

Но он заканчивает фразу с легкой, едва уловимой насмешкой:

– Рекомендую сменить обувь на более удобную.

И, не дав мне опомниться, Романов разворачивается и уходит уверенным, быстрым шагом, оставляя меня в позоре под любопытными взглядами сотрудников.

Да уж. Я совсем не так представляла себе свой первый рабочий день в крупной компании. Совсем не так.

Я торопливо начинаю сгребать с пола бумаги, чувствуя, как горит лицо.

– Боже мой, бедняжка! Не переживайте, с каждым бывает! – над моим ухом раздается живой, сочувствующий голос.

Поднимаю взгляд и вижу улыбающуюся брюнетку лет тридцати с пяти. Она одета в элегантный деловой костюм и смотрит на меня с доброй иронией.

– Вы ведь Лилия? – спрашивает незнакомка, и я киваю. А я – Елена, – представляется девушка, помогая собрать последние листы. – Помощница Тимура Александровича, мы с вами по телефону говорили.

– Да, извините, – откликаюсь я, и сама не понимаю, за что извиняюсь. Наверное, за всю эту неприглядную ситуацию. – Действительно, неловко получилось.

– Пустяки! – она подмигивает, и мне становится чуть легче. Я с трудом поднимаюсь на дрожащих ногах.

– Тимур Александрович терпеть не может беспорядок и неловкость, но он ценит профессионализм. Так что просто докажите ему, что вы – профессионал, – помощница Романова берет меня под локоть и ведет через огромный, сияющий стеклом и металлом офис к моему новому рабочему месту.

Пока Елена показывает мне систему, рассказывает о графике и приоритетных задачах, я лишь киваю, стараясь запомнить все, но мой мозг отказывается работать. Я все еще чувствую его прикосновения. Его запах — дорогой парфюм с нотками кожи и чего-то древесного — кажется, въелся в меня.

А еще мне в сотый раз звонит Мира. Но я не беру трубку. Не хочу с ней разговаривать после такой подставы. Надо же было так все испортить!

Я зла на подругу. Очень зла!

Но Мирослава не останавливается. И поверх телефонных звонков забрасывает меня голосовыми сообщениями, которые я тоже игнорирую.

– Так, ну, что ж, раз все остальное понятно, – заключает Елена после обеда, – самое время представить тебя шефу официально.

Девушка улыбается, а у меня сердце едва в пятки не летит.

– Да не бойся ты! – подбадривает меня Лена. – Тимур Александрович уже и думать забыл про случай в лифте.

Помощница Романова снова улыбается, но мне легче не становится. Но я стараюсь как-то себя настроить, потому что мне еще работать на этом месте целый месяц, а я планировала показать себя, как грамотного сотрудника.

Даже в требованиях вакансий на нормальные должности часто пишут, что соискатель должен быть стрессоустойчивым. А я что? Сдамся так сразу?

– Да, ты права! С кем не бывает, – пожимаю плечами, подтверждая слова Елена.

Да ни с кем не бывает! НИ С КЕМ! Никто случайно не оказывается в спальне отца подруги и не позволяет ему ласкать то, что скрыто под трусиками.

Лена подходит к массивной двери с табличкой «Т.А. Романов» и легонько стучит.

– Войдите! – раздается из-за двери тот самый голос, от которого по спине бегут мурашки.

Девочки, образ Лилии можно посмотреть в моем ТГ-канале. Ссылку можно найти в разделе «Обо мне» здесь: https://litnet.com/shrt/MvD1