Отец в детстве "жрал" Светку без хлеба и соли

Отец в детстве жрал Светку без хлеба и соли

Света с испугом смотрела на открытое окно своей квартиры.

Опоздала!

Сразу понятно, что ОН уже дома. Только ОН открывает створку нараспашку и подтыкает её сахарницей, чтобы та не захлопнулась от ветра. Значит, ОН уже вернулся с работы. Противно. Блин, сейчас опять начнет цедить слова сквозь зубы. Может, лучше погулять подольше и дождаться пока мать придёт с работы? А еще Светка оставила в раковине грязные тарелки.

Ей точно влетит.

Придя после уроков, Света быстренько поела и помчалась играться с подружками на улицу, думая, что успеет помыть посуду перед приходом отца. Какой там.

Забегалась, заигралась.

Эээх. И чего теперь вздыхать? Светка же знала, что ей попадёт по любому. Без почему. Просто так. Смысла ждать мать ни какого. Мама всё равно не заступится за Светку.

Ладно. Стой – не стой, а домой идти надо.

Светка тихонько открыла дверь своим ключом и затаилась. Отец сидел на кухне и ел борщ из квашеной капусты, который утром приготовила мама. Пахло вкусно. Света разулась, опустила голову и, смотря в пол, хотела прошмыгнуть в комнату, которую они делили с младшим братом. Тот, наверное, уже пришёл с улицы и делал уроки.

— Пф-ф-ф-ф-ф. – Света услышала злобное фырчание за спиной.

Она тяжело вздохнула. Началась ежевечерняя битва: гляделки, ужимки и демонстрация взаимной ненависти.

Света с вызовом уставилась на отца.

Он специально сел напротив коридора, чтобы видеть, как дочь будет красться к себе. Отец навис над тарелкой, не донеся ложку до рта. Его лицо перекосилось при взгляде на Светку. Он скривил рот, обнажив сжатые черно-желтые зубы, порченные дешевым табаком. Его верхняя губа подрагивала в злобной гримасе. Это было его обычное вечернее приветствие дочери.

Света уставилась в ответ с вызовом, неумело скопировав его оскал. Конечно, так шикарно кривиться как отец, она пока не умела. Но ведь ей всего 12. Всё детство впереди. Научиться.

- Ф-ф-ф-ф. – снова с презрением зафырчал отец.

- Хм. – хмыкнула она с ненавистью.

- Чё смотришь? – прошипел он сквозь зубы. И нет, это не фигура речи. Он именно так и разговаривал с дочерью, когда снисходил до этого. Именно так: задрав верхнюю губу, обнажив клыки и выплёвывая слова сквозь сжатые зубы. Который уже год.

- Ни чё! – с презрением ответила дочь.

Отец со злостью швырнул ложку в тарелку, не донеся до рта. Света сощурила глаза в самую маленькую щелочку, так же, как это делал отец, и еще раз зло глянула на родителя. Света, демонстративно вздернула подбородок и протопала в комнату.

Они с отцом почти не разговаривали.

Тот редко-редко снисходил до ненавистного ему общения.

Брата в комнате не было. Наверное, ещё носится на улице.

А что? Погода - просто чудо. Весна. Солнышко припекает по-летнему. В их палисаднике перед подъездом цветёт сирень, и манит закинуть учебники и умчаться после школы гонять на велосипеде.

Света плюхнулась на диван и поняла, что очень хочет есть. Прям сильно-сильно. Она набегалась на улице, и теперь юный организм страстно желал подкрепиться.

«Бррррр. Уррррр». Живот нагло требовал жратвы.

Эх, нужно было пораньше вернуться. Тогда бы она и посуду успела перемыть и поужинать по-быстрому. Теперь придется ждать, пока отец освободит кухню. А еще нужно будет мыть на одну чашку и на одну тарелку больше. В их семье посуду мыли дети. Правда, мытьё полов было только Светкиной обязанностью. Она же девочка.

Отец в доме ничего не делал. Зато он ходил на работу.

Ремонт в квартире тоже делали мама и Света. Стены у них белёные, так что можно и самим справиться, без мужиков. Так мама говорила.

«Ой! От отца пока дождешься, я лучше сама всё сделаю», - бурчала мама, когда они вдвоём со Светой замазывали дырки и разводили известь.

Может пойти помыть посуду и незаметно слопать конфетку, пока отец не видит? Света никогда не сидела вместе с отцом за одним столом. Ну разве давно. В детстве.

Если Света сядет , то отец с силой швырнет ложку, расплескав всю еду по столу, и демонстративно вылетит из кухни, гремя табуретками и швыряя кухонные полотенца.

Проверено.

Вместе они ели только у бабушки или когда к ним приходили гости. Света не знала почему так сложилась. Она думала, что так было всегда.

Запах еды сводил с ума.

Отец всегда долго ел. Он ставил перед собой книгу, медленно черпал в тарелке ложкой, неспешно подносил её ко рту и шумно втягивал горячий суп. У Светы начал побаливать живот. У неё всегда так, если вовремя не поесть.

Запах сваренного на говяжьих косточках борща не давал покоя.

Света прислушивалась к звукам кухни, чтобы рвануть туда, как только отец закончит ужинать. Она слышала, как он достал из холодильника чеснок, почистил его, отрезал хлеб и начал натирать корочку чесноком, с треском макая его в старую пластиковую солонку.

Нет, она так не выживет.

Решено. Света пойдет мыть посуду. Глядишь, и отец побыстрее умотает с кухни. Иначе он просидит там и час и два. Он любит там сидеть и читать. А ещё мама не узнает, что Света забыла про посуду и не будет ругать.

«Ой, там же еще и сковородка грязная после зажарки» - испугалась Света. Она задрала нос, состряпала презрительную физиономию и направилась в кухню.

Отец опешил от такой наглости.

Света открыла кран, намылила посудную тряпку и принялась мыть тарелки. Она держала морду кирпичом. Отец зафырчал, заплевался, отшвырнул от себя тарелку, кинул на стол кусок чесночного хлеба и выскочил из кухни, зажав подмышкой книжку.

Света улыбнулась.

Она домыла посуду, согрела себе борщ и стала есть. Не забыла она, так же как и отец, натереть хлеб чесноком. А еще достала из холодильника кастрюльку с соленым салом. Его солил отец.