Отец в подарок

Глава 1

— Андрей, а это что за чемодан? Опять командировка, да?

С новорожденной дочкой Анечкой в одной руке и с молочной смесью в другой я балансировала с тяжеленным рюкзаком на плечах. В теплом пуховике упарилась, пока все к прогулке подготавливала. Ноги уже болели от усталости. Целый день: то кушать приготовь, то квартиру убери, то одежду мужу накрахмаль. Андрей не любил грязь, порядок его все.

— Нет, Женя. Нет никакой командировки и никогда не было… — мужчина почесал затылок и скривился. — Ухожу я от тебя. А точнее улетаю на все новогодние праздники с Анджелой в Сочи.

Мир пошатнулся. Бутылочка со смесью упала на пол, а рюкзак скатился с плеч. Прижимая к груди дочь, я зажмурилась и попыталась проснуться. Но ничего не вышло.

— Что ты такое говоришь? У нас ведь все хорошо было… Кто вообще такая эта Анджела?

— Анджела — это ухоженная, спортивная, красивая девушка. Тебе не понять, — муж окинул меня презрительным взглядом. — И не было у нас ничего хорошего. Как малявка на свет появилась, так ты только о ней и думаешь. Два месяца в доме бесконечный бардак, крики и детская неожиданность!

— Андрюша, — задыхаясь от слез, я все не могла поверить в происходящее, — ты ведь сам ребенка хотел.

— Хотел, да, — хоть тут мужчина не стал выкручиваться. Но тут же обрушил на меня суровую правду: — Но уже не хочу. Все это как-то раздражает... Я может вообще чайлдфри, во!

— Неужели ты совсем Анечку не любишь? — я аккуратно протянула мужу новорождённый комочек счастья. Дочь пахла молоком и сладко спала.

— Не люблю, представляешь? Не люблю и все тут. Эта мелочь пузатая… Вся такая страшная, сморщенная и ноет постоянно, — новый удар и от шока подбородок об пол ударился. Как же можно ее не любить? — Может, она мне не родная? Мало ли с кем ты ее нагуляла.

По щекам тепли горячие слезы отчаянья, язык заплетался:

— Ты ведь знаешь, что ты мой первый и последний…

— Вы — девушки — прекрасно устроились! Все подделываете: девственность, отцовство... Отдыхаете целыми днями в своем декрете. А нам — мужикам — плати? — сорвав с вешалки пальто, Андрей торопливо натянул его и выкатил чемодан в прихожую. — Некогда мне с тобой болтать, Женька. Отпуск ждет! Я возвращаюсь через две недели. Чтобы тебя и этого недоразумения тут не было. И квартиру после себя вымой обязательно. Не хочу, знаешь ли, вонючие какашки по углам находить.

С выпученными глазами я нервно прошептала:

— Что значит «не было»? Это и моя квартира тоже. Мы пополам скидывались.

— Пополам, да, — Андрей ехидно оскалился. И почему я раньше не замечала эту жестокую, хитрую, надменную улыбочку? — Но она на маму мою записана, забыла? Так что ты по закону на нее прав не имеешь. А значит собирай шмотки и вон из моей недвижимости!

Я и слова сказать не успела, как дверь перед моим носом захлопнулась с грохотом. Словно в кино Аня на руках разрыдалась, отражая мое душевное состояние.

****

— Мне этот твой Андрей никогда не нравился! — откусив за раз половину яблока моя лучшая и единственная подруга Снежка воинственно ударила кулаком по столу. — Сволочь он! Это если культурно, при ребенке…

— Снежка, — играясь с дочкой в колыбели, я не могла перестать плакать, — я ведь его любила, а он мне изменял… Доченька его раздражает… Я, оказывается, вообще страшная…

— Этот урод вообще хорошо устроился! — продолжая агрессивно вгрызаться в яблоко, Снежка возмущалась все больше и больше. — Нашел себе красотку и сделал из нее бесплатную домработницу. Вспомни, как он на девятом месяце заставлял тебя крышу материного дома от снега чистить! Ух, зла не хватает!

— Давай не будем… — утерев реки на щеках, я села на диван и зарылась лицом в ладони. — Где мне искать новое жилье, Снежка? Меня ведь даже на работу с двухмесячным младенцем не возьмут…

— Я бы тебе помогла, но сама на трех подработках еле свожу концы с концами… — подруга виновато потупила взгляд, будто что-то мне была должна. Я так не считала. И вообще, на чужую помощь больше не надеялась. — Нет, это надо: выгнать мать своего ребенка из ее же квартиры… Мы в суд пойдем, Женька!

— Какой суд? У меня деньги на памперсы кончаются… — глаза нервно забегали по комнате. Стало тяжело дышать от мысли, что мне нечем прокормить собственную дочь. — Нужна работа.

— В свою бывшую фирму звонила? Ты ведь была их лучшим бухгалтером! — тут же воскликнула Снежка.

Но я должна была ее разочаровать:

— Помнишь, Андрей настоял, чтобы я на первых месяцах ушла с должности? Мол, мужчина должен сам обеспечивать женщину? Ну, так вот они нашли себе новую работницу, и та их вполне устраивает. — Снежка не успела и рта раскрыть, как я поспешила ее разочаровать: — Актуальные вакансии я тоже обзвонила. Нигде не разрешается выходить на работу с ребенком. А куда я двухмесячную Аню дену?

— Да, беда… — бросив многострадальное яблоко, Снежка открыла свой телефон и начала там что-то активно вбивать. — Наверняка, куда-то берут и с ребенком. Может, нянечкой какой или в прогрессивную молодежную компанию…

Я усмехнулась и пошла варить обед. Продукты в холодильнике заканчивались со скоростью света. Три картошины, четыре луковицы и морковь — будет суп. Мука, парочка яиц и завалявшиеся в холодильнике ягоды — пирог к чаю.

Глава 2

— Госпожа Островская, наконец-то! — швейцар открыл высокую золотую дверь с разноцветной фреской. Вежливо улыбаясь во все тридцать два, он был неестественно вежливым. — Проходите, мы вас тут все заждались.

— Вообще-то я не… — не подумав, начала было оправдываться я, но Снежка быстро заткнула мне рот яблоком и выступила вперед.

— Да-да! Это — госпожа Островская. С друзьями, — и деловая Снежка, изображая из себя даму, уверенно вошла в салон, а потом растерянно огляделась. — А где все? Женька, муж-то тебя не любит, послал в какой-то захудалый салон, куда клиенты не ходят!

У блондинки-администратора, которая вышла нас встречать, от слов подруги челюсть судорогой свело, и голос дрогнул:

— Клиентов отменили. Господин Островский настаивал, чтобы все наши мастера уделяли время вам одной.

— Понятно-понятно! Выделывается… Эго свое тешит и ключик к тебе подбирает. Просто еще не знает, что ты не такая! — запричитала Снежка. Я кратко посмотрела на Беса, который неотрывно следовал за нами с Анечкой. Мужик с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос. — Ладно, подруга. Подыграем твоему Островскому. В этот раз!

— Прошу за мой, — администратор Ксения мирно пригласила меня пройти дальше по коридору. Только вот Снежку не пустила. — А вы тут оставайтесь. Нам нужна только Евгения.

— Но… — подруга почти обиделась.

— Господин Островский считает, — выступил вперед Бес, — что из тебя выйдет хорошая няня.

— Няня?! — Снежка неуверенно скривилась. — Да я детей боюсь… Не любят они меня!

Я напряглась в нерешительности. Ведь если Снежка не готова посидеть с ребенком — дело срывалось.

— Оплата почасовая, — нагнувшись к уху, Бес очень долго шептал что-то подруге. Судя по всему, озвучивал прейскурант оплаты труда. Потому что лицо Снежки с каждой секундой обретало все больше и больше смысла жить.

— Ух ты моя сладкая карамелечка! Иди к тете Снежане, пусть мамка отдохнет! — буквально выдернув из моих рук спящую Аню, девушка радостно прижала ту к себе и многозначительно произнесла Бесу: — Засекай, красавчик.

Облегченно вздохнув, я со спокойной душой прошла за администратором в кабинет. Там меня ждали сразу четыре специалиста. Пока две избавляли меня от всех волос на теле, остальные две делали маникюр и педикюр. Затем подошла новая бригада стилистов. Они долго что-то обсуждали, по итогу пришли к выводу:

— Красим в блонд!

— А меня спросить не хотите? — я скептически приподняла бровь, усмехаясь. Меня вообще все вокруг не воспринимали, как клиента. Скорее, как собачку на груминге.

— Доверяйте специалистам, — проникновенно заговорил тот, который в их шайке главный. И ладонь мне на плечо положил. Дескать, все будет хорошо.

Но так просто на все подряд я соглашаться была не намерена, поэтому напряглась:

— У меня новорожденный малыш. Не знаю, правда это или нет, но не хотелось бы, чтобы химикаты через кожу головы попали в молоко. Давайте не рисковать?

Стилисты призадумались, а потом выдали свой итог:

— Значит, с корнями не работаем!

Меня отвернули от зеркал, и я просидела так часов пять. Успела Аню пару раз покормить, обсудить с визажистом вечерний макияж (к какому именно событию меня готовят — я так и не поняла). После приехал человек с огромным чемоданом, куда поместилось около десяти плечиков с разными вещами. Опять же, меня не спрашивая, люди вокруг подбирали гармоничный образ.

— Тебе не обидно? — шепнула на ухо Снежка, появившаяся рядом из неоткуда.

— Не-а! — я улыбалась во все тридцать два. Счастливая и довольная.

— Но, почему?.. — бойкая, отстаивающая свои позиции во всем, подруга моего характера не понимала. — Я бы тут всех разнесла…

— Во-первых, — я принялась демонстративно загибать красивые наманикюренные пальцы, намазанные всеми маслами мира, — ты видела Островского? Как жена может быть менее ухоженной, чем муж? Во-вторых, это — моя работа теперь, Снежка. Я не настоящая жена, чтобы права качать. В-третьих, мне Андрей изменил и к другой сбежал. Хочу начать все с чистого листа!

— Ладно тогда. Пойду вернусь к работе! — подруга тяжело вздохнула и побежала за столик, где на диване разложилась Анечка. Бугай Бес вовсю с ней игрался. Кто бы подумал, что этот жуткий с виду тип окажется вполне себе приятным мужчиной.

К семи вечера меня уже нарядили. Пока одна утягивала платье на талии, вторая завершала прическу, третья колдовала над макияжем, четвертый туфельки заплетал на шнурки.

— Принцесса готова! — радостно хлопнула в ладоши блондинка-администратор, которая за целый день так и не представилась. — Думаю, Островский будет доволен. А чего гадать? Сейчас и узнаем…

Почему-то вдруг стало нервно. Я знала, что мой новый лже-муж уже ждет на диване. Хотелось произвести впечатление приятное, а не чтобы он поспешно разорвал контракт и сбежал.

— Ну? — замерев перед Алексеем Геннадьевичем, я дышать перестала. Ждала реакции. А он все молчал, пока черные глаза бегали по мне с прищуром. — Что, так плохо?

— Нет, не плохо, — произнес он так буднично, будто мы погоду обсуждали. — Ты красивая, Женя.

Глава 3

Под предлогом поменять подгузник Анечке, нас со Снежкой увели в соседнюю комнату. Только дочери я так и не коснулась. Босс спихнул ее на няню, а меня за локоть заволок в ванну. И дверку запер изнутри.

— Ты вообще знаешь, кто такой Роб Ричардсон?! — красный, словно сам Дьявол, Островский шагал на меня уверенной злой поступью.

— Нет… — испуганно отступала назад. А потом уперлась в холодную плитку и застонала от страха. — Не знаю! А надо?

— Вообще газет не читаешь? В бункере жила!? — к стенке «муж» меня все же прижал. И в прямом, и в переносном смысле. И выглядел при этом так, будто еще секунду и он достанет из кармана дробовик, не оставляя от меня и следа. — Входит в топ пять самых зажиточных людей десятилетия. Денег — куры не клюют. Да он их буквально разбрасывает!

И тут в моей голове все пазлы сошлись! Понимающе кивнув, я раскусила план Алексея Геннадьевича:

— На деньги хочешь его развести?

— Не развести! А продать свой трастовый фонд, — Островский бросился к умывальнику, начиная обливать себя ледяной водой. Мне стало легче дышать, когда резкий аромат мужских духов перестал душить. — Он убыточный стал последний год. А старик в этом ничего не понимает… Хочет быть на ровне с молодыми бизнесменами. Что ему? Миллиардом больше, миллиардом меньше…

— Ты хочешь развести кого-то на миллиард?! — ноги резко слушаться перестали. С ужасом я осела на край ванной и зарылась лицом в ладони. — Мамочки… Нас всех посадят!

Мужчина подошел ко мне, присел рядом и накрыл щеки своими ледяными ладонями. Черные глаза заглянули прямо в душу:

— Женя, я никого не развожу. Это официальная деловая сделка. Ричардсон со своими возможными быстро выйдет в прибыль. Это бизнес. Тут все хитрят и выкручиваются.

Могла ли я верить почти незнакомому мужчине? Только сейчас поняла, на какую авантюру подписалась… На кону стояли не только моя жизнь, но и, что самое страшное, благополучие дочери!

— А жена-то тебе зачем? — я ощутила, как по щеке скатилась слеза. Напряжение сделало свое дело. Островский стер мокрую дорожку своим пальцем, а потом приободряюще улыбался. Я впервые видела его таким… Человечным что ли? В животе появилось странное томление, как будто газики.

— Для отвлечения внимания. Ричардсон доверяет семейным парам больше, чем беззаботным холостякам, — впервые Островский говорил честно. — Тем более, я и правда ляпнул ему про жену и ребенка. Если он узнает, что все ложь, то нашей сделке конец.

Набрав побольше кислорода, я уверенно спросила:

— Когда сделка?

— Скоро… — пространно ответил босс. Но я настояла на четком ответе. — Через год.

— ГОД?! — вскочив на ноги, я ощутила, как сердце из груди вырывается. — Год мне быть соучастницей твоего вранья? Ну уж нет!

Каблуки бешено стучали по кафелю. Но то, как громко битами отбивал пульс в ушах, ни с чем не сравнится! Я бежала прочь. Собиралась схватить Аню и уйти. Ничего, мы найдем другой выход! Может, вымолю у Андрея пожить в квартире еще месяц… За это время уж точно получится найти приличное место.

— Ты реально думаешь, что кто-то возьмет к себе женщину, на руках которой новорожденный малыш? — произнес за спиной Островский. Я вздрогнула. Он словно читал мысли! — Думаешь, я не знаю, что муж тебя бросил?

— Откуда? — я с испугом обернулась. Островский выглядел опасно. Никакой он не беззаботный холостяк, а самая настоящая акула. И эта акула сожрет и косточки не выплюнет.

— Пробил тебя еще до встречи, — он равнодушно махнул рукой. Мол, это для него обычное дело. — Так вот представь, у мужа уже давно другая…

— «Давно»?! — откинувшись на дверь, я застонала. Какой позор!

— Очень давно. Еще до рождения Анечки. Коллега с работы. Они постоянно в отпуска летали, пока ты дома одна с ребенком, — засунув руки в карманы, Островский многозначительно вздернул бровь. — Он приведет в свою квартиру новую пассию, а вы с ребенком ему не нужны. Квартиру ты не получила еще, верно? Так вот, придется тебе сдать Аню в детский дом, пока денег на нормальную жизнь не заработаешь. А когда заработаешь, ее уже заберет другая, обеспеченная семья. Этого хочешь?

Я не стала спорить, что квартиру от государства я вообще-то получила. Только Андрей уговорил меня продать ее каким-то заумным способом. А потом вложить все полученные средства в покупку совместного жилья, более крупного. Эту-то новую квартиру он себе и оставил. Туда-то и приведет любовницу.

— Нет, я справлюсь! — вздернув подбородок, я не хотела поддаваться на провокации Островского. — Все у нас с Анечкой будет хорошо и без Андрея, и без ваших странных махинаций! Понятно?!

— Поздно уже давать заднюю! — резкий удар ладонью о дверь, уйти мне не дали. Алексей Геннадьевич путь перегородил. Взъерошенный, взбудораженный, быстро чеканил слоги: — Хорошо. Уговорила: с меня квартира в новом ЖК, с полным ремонтом и мебелью.

Глаза округлились. Вот это новости! Сильно же Островскому припекло…

— В обмен на срок в тюрьме? — прыснула со смеху. — Нет, простите!

— Какой срок? Бред не неси. Я серьезный бизнесмен, — мой почти что бывший начальник гневно свел бровь на переносице. — Если согласишься, то к квартире будет еще и содержание. Обеспечу твоей дочери безбедную жизнь.

Глава 4

— Я уже не могу пить! — простонала я уставшим жалобным тоном. А потом со всей силы попыталась оттянуть ультракороткие шортики вниз, которые больше стринги напоминали. Топ-лиф ярко зеленого цвета вообще причинял своим видом физическую боль. — И вообще, можно мне уже прикрыться? Я мать, а тут дует!

— «Дует»! Точно! — щелкнув пальцами, Островский обратился к массовке. — Кальян несите! Пусть еще пару затяжек на камеру сделает, а вокруг нее стриптизеры потанцуют.

— Снежка, мать твою! — я гневно зыркнула на подругу, которая тоже в фотосессии принимала участие. И гонорар запросила такой, будто известная поп звезда, а не вчерашняя официантка. — Ты зачем ему все подробности выложила?

— А что такого? Нам нужна достоверность! — девушка погладила меня по головке, пытаясь успокоить. Только забыла, что я не малышка Анечка, и могу руку от злости откусить! — Женька, ты чего ругаешься, а? Тебя же воду заставляют пить, а не абсент!

— Не понимаю, — зарывшись лицом в ладони, я готова была умереть со стыда, — как я тогда столько абсента выпила и не умерла?? В меня воды столько не помещается!

Островский за ночь нашел какой-то убитый бар загородом, привез туда вагон массовки и разного рода специалистов. Будто мы не девичник снимаем, а кино, претендующее на Оскар.

— Женечка, солнце! — скалясь, сквозь зубы рявкнул на меня босс-муж. — Можно улыбаться поискреннее?

— Ты серьезно?! — с омерзением повертевшись вправо-влево, я чуть не очистила желудок. Две мужские задницы, обмазанные маслом, терлись о мое лицо! Лицо, которым я целую Анечку! — Сядь на мое место и покажи, как надо!

Бес, который все это время был нянькой дочки, засмеялся в голос. Один взгляд начальника и веселье сдуло напрочь.

— Хочешь получить все то, что я тебе наобещал? — Леша зашел с козырей, перешел к сути. Я уверенно кивнула. — Так старайся, милая моя. Старайся!

И я старалась… Поглядывала на Анечку, спокойно спящую в коконе, и радостно извивалась с кальяном между двух незнакомых мужчин. Хотя внутри было от самой себя мерзко. Самый ужас настал в конце… Когда мы отсняли сцены окрашивания волос, пьяных бесед и обнимашек…

— Давайте скажем это вашей Ксении с Робом, что фото моего танца на барной стойке потерялись, а? — в огромных шпильках на высоченной стойке я от страха чуть в обморок не упала. — Ну, не хочу я… Вот это вот все!

— Все, Женька… Старая ты стала! — подруга многозначительно ударила в ладони и поджала губу, с неодобрением закатывая глаза. — Пластика пропала, огонек погас… Женский энергии от тебя не чувствую! Ни рыба, ни мясо!

От шока у меня челюсть чуть об пол не ударилась!

— Да-да, — поддержал Снежку Островский. — Не по возрасту тебе, Женечка, уже по стойкам скакать… Тебе бы аппарат для измерения давления рекламировать, а не вот это все.

И тут меня такая злоба накрыла! С чего это я и не могу?! Ничего я не изменилась, и никакой огонечек не угасал!

— Хотите шоу? — саркастично усмехнувшись, я обвела взглядом всех присутствующих. — Вы его получите!

Программу своего девичника я прекрасно помнила. Сперва пьяная танцевала на стойке, потом под свист зевак стянула шортики и сексуально кинула их в толпу. Мужчины ради них чуть друг друга не поубивали, а некоторые бумажные деньги в трусики совать начали. Затем какой-то стриптизер выпил из моего пупка текилу, после чего я допрыгнула до шеста и станцевала там что-то на подобии стриптиза, только без оголения стратегических частей тела.

В общем, в этот раз повторила все в точности! Пока массовка активно играла свою роль, Бес, Снежка и Островский столпились в кучу и с широко распахнутым ртом пускали на пол слюни. Совсем, как Анечка.

— Ну, что? — Оборачиваясь вокруг шеста, выгибаясь волной и устраивая самый настоящий тверк, я замерла рукой на лифчике и выкрикнула в толпу: — Вам понравилось? Хотите продолжения?

Все закричали «Да!», хоть это было и не по сценарию. Да и я слишком разошлась, пытаясь что-то кому-то доказать. Вдруг откуда не возьмись свет в баре потух. В полной тьме я почувствовала, как чьи-то крепкие руки обхватили мою талию, закинули себе на плечо и утащили за кулисы.

— Ты что творишь?! — прижав к стенке, Островский был в бешенстве.

— То, что приказал, — на губах моих застыла улыбочка.

— Ты моя жена, не забыла? — сильные руки крепко сжали мою талию. Ребрами я ощущала мощь тела мужчины и неожиданно для себя задрожала.

— Только формально, — гордо вздернув подбородок, я со всех сил пыталась показать пышущим гневом глазам, что меня касания Леши не волнуют. Вот совсем. — А так я своя собственная!

— Нет, Женечка! — сжав мой подбородок крепко, он заставил смотреть ему прямо в глаза. Другой рукой удерживал за талию. Не понятно, зачем это было нужно. Бежать я никуда не собиралась. — Пока ты живешь со мной, ты — моя.

Ахнув от такой наглости, я резко отодвинула от себя мужчину:

— Еще чего! Может, мне еще спать с тобой, раз ты босс!

— Может! — рявкнул он так грубо, что я на месте подпрыгнула. А потом черные глаза сконцентрировались на моих губах. Так задумчиво и потерянно, словно Островский сам не заметил, как переключился. Мне показалось странным, что мужчина становится все ближе и ближе, а руки его сжимают меня все крепче и крепче. Поэтому, не отдавая себе отчета, я отвесила боссу отрезвляющую оплеуху.

Глава 5

— Женечка, — я не заметила, как засмотрелась в стену. Видимо, слишком долго так просидела, потому что голос Роба Ричардсона заставил меня нервно вздрогнуть. — Вы сегодня какая-то не такая…

— И правда, милый, — Ксения взволнованно накрыла ладонь мужа своей и уставилась на меня с выражением лица, полным желания помочь, — что-то случилось?

Быстро посмотрев на напряженного Островского, я натянуто улыбнулась:

— Все замечательно! Просто, устала… Анечка всю ночь капризничала, и мама не выспалась.

— Ах, Леша-Леша… — протянул Петр Аркадьевич Ваш, который уже выписался из больницы, вместо постельного режима поехал в гости к Ричардсонам. Ему натерпелось познакомиться с той, кто его спас. — Ты чего жену не бережешь? Нанял бы девушке няню. Вот, Ксения ни разу своего ребенка на руках не держала!

Островский как-то напрягся, хоть внешне и пытался казаться расслабленным. Ксения в этот момент покрылась густым румянцем. Пыталась как-то оправдаться, но не получалось.

— Нет, все хорошо, — поспешила заверить всех я. Потому что мне не нравилось, каким напряженным был Островский всю встречу. — Я люблю ухаживать за дочерью и меня все устраивает.

Гости вечера мне поверили. Ну, или сделали вид. Дальше завязалась бессмысленная, неинтересная для меня беседа на тему того, куда в наше время надо вкладывать лишние миллионы. У меня-то и лишнего рубля никогда не водилось!

— Я пойду припудрю носик, — прошептала Ксения достаточно громко, а после удалилась вглубь своего огромного дома.

— Ничего-ничего, голубка, — сжимая губы, Ваш смерил Ксению взглядом, полным презрения, — никто скучать не будет. Женечка, солнышко, а можно мне еще раз посмотреть фото с девичника? Они оказывают на меня сильный терапевтический эффект!

К слову, старик после инсульта выглядел вполне себе бодрячком. Левая сторона все еще не слушалась, перемещаться приходилось на инвалидной коляске, да и медсестра далеко от больного не отходила… Но Петр Аркадьевич всячески игнорировал свое болезненное положение и всем запрещал его жалеть. Притворялся, что здоров и полон сил.

— Почему нет? — подняв со стола альбом, с заранее подготовленными фото, я присела к мужчине поближе и принялась показывать. — Позориться, так позориться…

— Что вы, Женечка! Тут только гордиться надо и никак иначе… — хрипло промямлил Ваш, а потом посмотрел на Островского: — Правда, Леша?

Не сразу мой лже-муж вышел из состояния глубокой задумчивости. Огляделся по сторонам, прокрутил в голове все сказанное раннее и кивнул:

— Да, конечно.

— Такой женой можно только гордиться, — поддержал Роб. — Умница, красавица, а танцует как, ух!

Покрываясь густым румянцем, я стыдливо отвела взгляд. А когда повернулась, Островский уже встал с дивана и куда-то пошел.

— Да-да, Женя просто чудо. Тут не поспоришь, — монотонно, совсем без эмоций проговорил он. Почему-то такое тотальное равнодушие меня задело. Сердце больно кольнуло в груди. — Надеюсь, вы не дадите Жене заскучать, пока я отлучусь?

— Можешь не переживать! — засмеялся Ричардсон, весело мне подмигивая. — Она в надежных руках.

Шли минуты, а Островского все не было. Почему-то с каждой секундой я необоснованно волновалась все сильнее. Чувства были настолько острые, что я накрутила себя на самое страшное: а вдруг с Лешей что-то случилось? Мало ли…

— Простите... — не выдержав, прервала затяжную беседу со стариками я. — Мне надо в дамскую комнату.

И уже когда вышла в коридор, поняла, что совсем не спросила дорогу. Понятия не имела, где комната «М», а где «Ж». В новомодном ремонте четы Ричардсон все вокруг было исключительно белым, почти без окон, и без каких-либо обозначений.

— Леша? — позвала я слабо. Голос эхом разнесся по помещению, а никакого ответа не последовало.

Я все шла и шла вперед. Потом поняла, что так только заблужусь. Что в такой квадратуре — проще некуда! Поэтому решила превратиться не в самую лучшую гостью и начать открывать все двери по пути. А что? Если отругают, честно скажу: искала туалет.

— Кладовка… Гостевая спальня… Кабинет… Малая гостиная… Да зачем вам так много комнат? — я прогибала ручку медленно и аккуратно. Боялась, что помешаю кому-то. Открывала дверь лишь слегка и просовывала один глаз. Смотрела, есть ли внутри туалет? И… мой лже-муж. Комната за комнатой и ничего полезного. У Ксении дома было все: личный спа, массажный салон, косметический кабинет… Уже потеряв всякий энтузиазм, я решила заглянуть в последнюю дверь и сдаться. Вернуться к гостям. Глядишь, Островский давно вернулся за стол и сам меня ищет.

Но тут меня ждал сюрприз. В этот раз я не ошиблась.

****

Замерев истуканом, я наблюдала за чем-то непонятным, но очень интересным, разворачивающимся в глубинке большой туалетной комнаты. Присев на край каменной столешницы, Островский внимательно изучал Ксению, которая нервно шагала из стороны в сторону.

— Леша, что ты творишь? Мы ведь столько лет к этому шли… — Ксения, которая всегда играла роль нежного ангела, сейчас рвала и метала.

— Не к этому, — холодно отмахнулся мужчина. — Ты путаешь.

Пока меня не заметили, я продолжала вслушиваться. Ведь на людях Ксения и Леша держались отстраненно, будто вообще не общались. Было в этом что-то нехорошее, предчувствовала.

Глава 6

— Женечка, солнышко, — приторно-сладкий голосок Ксении теперь звучал для меня фальшиво, — все хорошо?

— Мы переживаем, — грозно произнес ее муж Роб и снова начал выбивать дверь. — Что там происходит?!

Зарывшись лицом в ладони, я пыталась отдышаться. Не о таком браке я мечтала! С погоней и перестрелками…

— Этот старый хрыч может что-то заподозрить! — фыркнул Островский, а потом произошло сразу два события. Первое — Ричардсон все-таки распахнул дверь. Второе — Леша поднял меня над землей и жадно вдавил в стену весом своего тела. Пока загребущие руки впились в попку, губы принялись терзать мои — на удивление податливые. Я просто не успела сориентироваться и дать отпор! Гости так и замерли на пороге, наблюдая картину прелюдии. Мой «муж» вдруг невинно повернулся к Робу и усмехнулся хитрой кошачьей улыбкой: — Просим прощения! У нас с женой сейчас будто второй медовый месяц…

— Не люблю, когда в моем доме нарушают покой, — выгнув голову в бок, Ричардсон чеканил каждое слово медленно, давая каждой фиброй души почувствовать подтекст.

Ксения, застывшая за спиной мужа, испуганно сжалась. Даже стушевалась. Энергетика у этого Роба была неприятная. От таких людей хочется бежать без оглядки. И почему я раньше этого не замечала?!

— Любовь — дело такое… Непредсказуемое, — казалось, только Островский бесстрашный. Сжал мои щечки нежно и улыбнулся так, будто и правда любил меня до одури. А я, несмотря на все новости, уши развесила и поплыла… — Правда, дорогая?

— Правда… — прошептала на автомате, не в силах сдержать улыбку.

Ручку поцелует, волос за ухо заправит, на платье воланы разравняет… И, все же, Островский мог быть милым и заботливым, когда хотел. Точнее, когда этого требовало дело… Настолько хорошо играл свою роль, что в моменте я забывала, что это не мой муж, а чужой мужчина.

— Ладно, — сквозь зубы выжал Роб. Окинул нас недовольным взглядом, а потом вышел из уборной. — Идемте за стол.

Остаток вечера я пыталась казаться довольной молодой мамой. Будто моя жизнь не превратилась в хаос. И даже в машине, по пути домой, помалкивала. Только потому, что не хотела пугать Снежку.

Но когда все разбрелись по своим комнатам, прихватив Анечку на руки, я нагло ворвалась в спальню «мужа». Ничего, переживет. Будто я черных боксеров никогда не видела…

— Где информация, дорогой? — съязвила я, окидывая личные покои Островского быстрым взглядом. Не покидала мысль: а была ли тут Ксения? Если была, почему становилось неприятно на душе.

— Как и обещал… Дорогая, — вполне себе не смущаясь полуголого тела после душа, мужчина спокойно достал толстую черную папку из сейфа и протянул мне. — Здесь все. И, Женя?..

С ошалевшими глазами и колотящимся сердцем я разглядывала устрашающую на вид папку. Ладонь мужчины упала мне на колено. Я вздрогнула и повернулась к нему испуганно?

— А?

— Я делюсь с тобой самым ценным, — тихо прошептал Островский. Подцепив мой подбородок, он словно пытался до меня достучаться. — Никто не знает так много деталей.

— Даже Ксения? — я скептически выгнула бровь. Неужели любовнице не рассказал?!

— Даже она, — сведя брови на переносице, мужчина резко отвернулся.

Странно все это… Получается, не так уж Леша своей даме и доверяет? Не такие уж они и надежные напарники?

— Я очень хочу почитать, но Анечке надо подгузник поменять, покормить, убаюкать… — бросив усталый взгляд на часы, я поджала губу. Папка была так рядом, но так далеко!

Внезапно Островский протянул руки:

— А я все сделаю сам! Давай мне ребенка и вникай.

Стоило бы отказать, но… Даже отец Ани — Андрей — никогда дочь не кормил с бутылочки. Что уж говорить про замену памперса! А мне, как обычной девушке, хотелось хоть раз посмотреть, как с этой задачей справится мужчина. Тем более, Островский заслужил встряски.

— Идет. Развлекайся, — ребенка я вручила «мужу» с коварной улыбкой. Мол, сам через полчаса ко мне прибежишь с криками: «Помоги!». А мужчина на удивление спокойно и ответственно взял ребенка, тут же прижимая Анечку к себе трепетно и осторожно. Вопрос с губ вырвался сам по себе: — Зачем ты все это делаешь?

Островский бросил взгляд на папку и понял все по-своему:

— Ты ответственная за Аню. Не могу оставить тебя без информации. Хочу успокоить, что все будет хорошо.

— Естественно! Ты сам нас втянул в эту кабалу. И просто обязан сам разрешить! — закатив глаза, я в который раз подавила желание отвесить мужчине пощечину. Это же надо было втянуть маленького ребенка в игры с психопатом! Подавив агрессию, я не могла не умиляться тому, как Анечка сразу приняла Лешу и свернулась у него на груди калачиком. — Зачем ты мне с ребенком помогаешь?

— Жень, как это «почему»? — мужчина усмехнулся, пожал плечами. — Вы же теперь моя семья.

Островский встал и вышел из комнаты. Оставляя меня один на один с заветной папкой. Я вдруг ощутила, что плачу… Тело трясло в лихорадке, а внутри творился самый настоящий хаос.

«Вы моя семья»… Этого мне никто и никогда не говорил.

****

На носочках забежав в спальню, я крепко прижимала к груди роковую папку. Внутри нее оказалось столько грязи! Будь Роб Ричардсон обычным смертным, а не долларовым миллиардером, его бы уже давно на пожизненно посадили. А так по Земле спокойно гулял маньяк, психопат и самый настоящий убийца!

Глава 7

Он возник на пороге на следующее же утро. В черном деловом костюме, с длинной тростью, на наконечнике которой двуглавый орел. Кратко кивнул мне в знак приветствия, Снежку с Бесом не удостоил даже этого. А после поступью хозяина жизни прошел в кабинет Островского.

— Что нужно этому старому хрычу в такую рань?! — шепнула мне на ухо Снежка. Во взгляде ее читалась тревога.

— Наверняка, что-то по работе… — сквозь страх я пыталась улыбаться. Не хотелось погружать подругу во все те ужасы, что узнала о Робе Ричардсоне. А ведь раньше у нас никогда не было тайн…

Вдруг подошел Бес. Он положил свою тяжелую увесистую лапу на плечо блондинки и тихо шепнул на ухо:

— Все будет хорошо, детка.

От шока челюсть моя едва о пол не ударилась. На секунду я даже забыла, в какой кошмар превратилась наша жизнь. И прыснула со смеху:

— «Детка»?! Вы теперь вместе или как?

Уверенно и четко Бес кивнул:

— Да.

Подруга же нервно забегала глазами по комнате. Красная, как рак, она начала оправдываться:

— Нет-нет, что ты! Это просто такая кличка и…

Рыкнув от злости, Бес резко крутнул Снежку к себе лицом. Смерил взглядом полным негодования и басисто отчеканил:

— Что значит «нет»? А то, что ты вытворяла прошлой ночью, значит, не считается?

Пока Снежка судорожно пыталась собрать мысли в кучу, я под шумок прихватила Анечку и быстро сбежала от скандала подальше. Убедила себя, что самое лучше место для выгула ребенка перед наглухо закрытой дверью кабинета Островского.

Прислушивалась. Уши на всю навострила, но… Ничего! Полная неприкосновенность! Пусть будут прокляты звуконепроницаемые стены.

— Мамочки-папочки… — руки тряслись, пока я таскала Аню из одного угла комнаты в другой. — Когда же они договорят?

Интуиция внутри шептала: речь идет о нас. О чем говорят мужчины? Что обсуждают так экстренно, в восемь утра воскресенья?

Вдруг дверь распахнулась с глухим громким эхом. От страха я подпрыгнула. Обернулась, а Роб Ричардсон уже смотрит на меня со своим хитрым пугающим прищуром.

— Ох, Женечка! — слишком уж вежливо протянул он. Даже самый не чувствительный человек бы понял: он говорит не искренне. Почему-то видеть меня не рад. Неужели, все узнал? Про ложь и любовницу… Пока мысли мои убивали изнутри, старик тем же тоном продолжил: — А мы как раз обсуждали с вашим мужем мою яхту на Сейшелах.

«Вашим мужем», — он выделил особенно четко. На глазах моих появились слезы… Легкие свело спазмом, стало больно дышать.

— И, — я с трудом вспомнила родной язык, — что там?.. На Сейшелах.

— Яхта, милочка. Я же сказал. Ях-та, — меня осмотрели пристально и с интересом. Как зверушку перед забоем. — Вы с Алексеем едете к нам. Ксения очень настаивала. Видимо, жена моя к вам особенно прикипела.

«Особенно прикипела», — и снова этот многозначительный тон. Мол, читай между строк. Меня уже всю трясло, а Анечка зарыдала. Видимо, чувствовала, что мама сейчас хлопнется в обморок.

— Знаете, у нас другие планы, — затараторила я едва внятно. — Муж отправляет нас с дочкой в Мексику. Там лучше климат и…

Теперь я готова была оборвать контракт. Хотела сбежать прочь! От жуткого типа по имени Роб Ричардсон. От «мужа», который вчера чуть не перешел грань. От мира больших денег и больших обязательств.

— Нет, Женя, — из-за спины Роба появился мой босс-муж. Он держал в руках стакан с темным содержимым и жадно делал большие глотки. Вряд ли это был яблочный сок. И наплевать, что завтрак в воскресенье только через полчаса. — Мы летим.

Островский был чернее тучи. Серьезный, злой и какой-то потерянный.

— Но… — мне от отчаянья хотелось бежать. Бежать без оглядки! Сломя голову! И, главное, не оглядываясь…

— Никаких «но»! — чересчур грубо перебил меня Островский. По черным глазам я четко прочитала: сейчас не спорь, не время. Иначе будет хуже. — Яхта на Сейшелах ждет.

Ричардсон довольно усмехнулся. Понравилось старику, как со мной огрызается «муж». Он явно одобрял, когда женщин ставили на место. Сексист хренов!

— Соглашайтесь, Женечка, — Роб подошел ко мне вплотную и замер. Усмехаясь, как черт. Изучая с немым вопросом: боишься? А потом внезапно поцеловал мне руку. Так холодно, будто покойник. — Вам понравится. Солнце, теплая водичка и новый купальник… Что еще женщинам надо?

Со мной говорили, как с умственно отсталой. Ну, и ладно… Плевать, что думает обо мне этот хрыч, лишь бы дочку не трогал…

А он хотел! Руку протянул, собирался повернуть к себе детское личико. Я не сдержалась и отшатнулась назад, сгладив ситуацию улыбкой и ласковым тоном:

— Мы будем. Спасибо за приглашение!

Хмыкнув, Роб спокойно развернулся и молча ушел. Только лишь когда дверь за ним захлопнулась, я смогла выдохнуть. А Островский развернулся, чтобы снова запереться в своем неприступном кабинете.

— И, — я бросилась за ним следом, — это все? Никаких объяснений?!

— Ах, да, прости... — нервно растерев пульсирующую вену на виске, он торопливо выдохнул. — То, что произошло вчера — недопустимо и непрофессионально. Больше не повторится, будь уверена.

Глава 8

После испепеляющей жары вода в океане показалась ледяной. Но я ощутила это лишь на долю секунды, и тут же тело бросило в жар… Я не умела плавать, а отсутствие почвы под ногами включило панику.

— Вот же черт… Помогите! Помогите кто-нибудь! — Анечка, словно и не почувствовав удара о воду, спокойно себе плавала на спине в крохотном спасательном жилете. Пока ее мама всячески пыталась не уйти на дно. — Ксения?!

Блондинка спокойно стояла на яхте. Равнодушно смотрела на то, как я захлебываюсь. За ребенка хвататься я не могла — утонули бы оба. А самой держаться на воде не выходило.

— Ксения, умоляю тебя! — по щекам потекли слезы. Яхта медленно удалялась. Вокруг виднелся океан, и лишь небольшая полосочка земли говорила, что где-то там, на уровне горизонта, суша. — Спаси мою дочь. Я сделаю все, что ты захочешь! Прошу…

Устало потянувшись, Ксения сонно зевнула. Посмотрела на солнце и поморщилась, пока на губах сохранялась спокойная ленивая улыбка. Она не хотела меня слышать.

И тут я поняла, что ей плевать. Совершенно и бесповоротно. Блондинка толкнула меня с маленьким ребенком в беспроглядные океанические воды! И даже если прямо на ее глазах нас разорвет на части акула — Ксения бровью не поведет.

— ПОМОГИТЕ!

Я кричала так громко, как только могла. Горло болело от соленой воды, она душила и тянула в свои объятия.

— Ну же, — казалось, что это конец. Полный и бесповоротный. — Хоть кто-нибудь!

Полная яхта людей, и никто… Ни одна душа не выбежала посмотреть: «Что там вообще происходит?».

— Снежка? Бес?! Я прошу вас… — вдруг что-то коснулось щиколотки под водой. — Что. За. Черт?!

Щекотнуло и тут же исчезло. Но я все равно инстинктивно повернулась. Проверяя, нет ли рядом опасного хищника. К счастью, это оказалась лишь стая маленьких безобидных рыбок. И я их мало интересовала.

— Анечка, солнышко, ты только не переживай! Мама придумает, как нам быть и… — оторвавшись взглядом от рыб, отвлекшись от дочери на мгновение, я уже не застала дочь в жилете. Вскинув крохотные ручки, она благополучно из него выскользнула. Из груди вырвалось что-то похожее на вой:

— АНЯ!!!

На моих глазах, словно в замедленной сьемке, девочка медленно пошла ко дну. Барахтаясь и извиваясь, я пыталась подплыть к ребенку. Выходило медленно и жалко.

— Боже мой, — мир вокруг показался ужасным сном. Кошмаром. Адом! — Аня… Анечка! Только не это!

И вдруг все проблемы вокруг показались плевыми и неважными… Кроме моего ребенка, который прямо на глазах медленно тонет. И тогда, в секунду отчаянья, я пообещала себе, что больше никогда не буду жертвой. Никогда не позволю пользоваться собой. Никакая Ксения больше и пальцем не тронет меня. И, тем более, ребенка! Если выберемся…

Вдруг Анечка резко вынырнула. Спокойно и задорно, будто и не была под водой бесконечно долго. А потом увидела меня и поплыла к маме.

— Умница, доченька! — придерживаясь одной рукой за спасительный жилет, другой я манила к себе дочь. Трехмесячная девочка плавала более уверенно и смело, чем ее непутевая мама. — Правильно… Вот так вот, давай ко мне!

Мы встретились, и я прижала к себе Аню с неведомым до этого облегчением. От радости потекли слезы, и мурашки разлились по телу.

Вдруг с верхней палубы послышался знакомый женский крик, а затем взволнованный голос:

— Женя и Аня в воде!

Прямо на моих глазах лицо Ксении повело. Она испуганно дернулась, нехотя закатила глаза, а потом вдруг прокашлялась и взволнованно закричала:

— Женя! Женечка, ты в порядке? Люди, быстрей ко мне! Тут наша Женечка с дочкой в беде!

И тут, словно по щелчку пальцев, из разных концов яхты начал выбегать персонал: охрана, повара, горничные… Худшие опасения подтвердились: все вокруг слышали мои крики, просто игнорировали. Потому что хозяйка не сказала «фас»!

Нас вытащили за долю секунды. Зареванная Снежка жадно прижимала к себе Аню. Дочь, к слову, всем была довольна. И плаваньем, и купанием. А вот я сильно наглоталась воды. И пока Бес откачивал, пару раз отключилась.

— Что тут происходит?! — Островский появился через пять минут. Бросил водный катер, запрыгнул на пирс и подбежал к зеленой мне, на руках которой ползала Аня.

Ксения же продолжала строить из себя страдалицу. Рыдала, громко кричала о том, как испугалась и всем хвасталась, как вовремя заметила мое падение. Местная героиня!

— Кое-кто, — блондинка воинственно указала на меня пальцем, — решил подвергнуть свою дочь опасности и устроил опасные игры прямо на самом краю пирса. Клянусь, Леша, я видела, как твоя благоверная подбрасывала Аню вверх! Это нормально вообще? Над водой! Конечно, та упала. Мамаша бросилась следом… А потом вспомнила, что плавать не умеет. Хорошо, что я рядом загорала и вовремя прибежала.

— Нет-нет, — испуганная Снежка переводила взгляд с Ксении на злого Островского, — это на Женю совсем не похоже. Она всегда очень аккуратная и…

— Ой, какая умная! — Ксения подошла к моей подруге и, фыркнув, закатила глаза. — А где ты вообще была, солнышко? Пока твоя «аккуратная» подруга тонула?

Глава 9

На носу яхты, закутавшись в белый плед, сидела Ксения. Монотонно смотрела перед собой на лунную дорожку. Не прошло и секунды, как к ней присоединился Островский. Я наблюдала за происходящим сверху: маленький уютный диван верхней палубы оказался совершенно пуст.

— Когда ты все это прекратишь? — раздраженно процедила сквозь зубы блондинка, даже не удостоив мужчину взглядом.

— Удивительно, — в голосе Леши слышалась сталь, — у меня тот же вопрос.

— Эта твоя… Женя! — мое имя произнесли так, будто это что-то гадкое и противное. — Она забывается. Научи ее послушанию, дорогой. Самыми радикальными методами!

От шока мои глаза поползли на лоб. Ксения предлагала ему меня избить? Или как? Эта девушка с каждым днем пугала все больше!

Островский молчал. Стоял ко мне спиной и не проронил ни слова.

— Вариантов масса! — Ксения все продолжала накидывать идеи. — Она привязана к Ане... Шантажируй забрать ребенка! Ты же можешь оформить девочку на себя, верно? А эту Женю выставить алкоголичкой, к примеру… — с губ блондинки сорвался злорадный смех. — Боже, уже представляю ее лицо! Как миленькая будет делать все, что ей прикажешь…

В ужасе я смахнула слезу. А ведь и правда, Островский может очень многое. За пару дней организовал нам с дочерью новые документы. Где я — его жена. А Аня — его дочь.

Ему ничего не стоит проучить меня за «неповиновение» и забрать ребенка. Стоило это представить, как по телу волной разлетались мурашки, а сердце тревожно выпрыгивало из груди!

— То, как она сегодня себя вела перед Робом… Не допустимо. Благо, все это сошло за нервный срыв, и мой муж ей не поверил, — все тараторила та. — Ты даже не представляешь, как тяжело мне его будет успокоить!

Резко и бескомпромиссно Островский сорвал с блондинки плед. Повернул лицом к себе. Сжал плечи и встряхнул так, что в глазах девушки вспыхнул ужас:

— ТЫ ГОВОРИЛА, ЧТО НЕ СПИШЬ С НИМ!

— Что ты! — шлейф уверенности испарился, блондинка испуганно замерла. — Я о другом… Ты просто не понял…

— Говорю четко, внятно и один раз. Надеюсь, что слабоумием не страдаешь! — от голоса Островского, разрывающего на части мою душу, хотелось провалиться сквозь землю. Бас, холодный и жесткий. Не требующий возражений. Не принимающий отказ. — Ты ОБЯЗАНА уважать Женю.

Несмотря на явный страх, Ксения прыснула со смеху:

— Эту простолюдинку? Обслуживающий персонал? Пф, еще чего!

— Забыла, из какой канавы я тебя вытянул? — мужчина продолжал держать блондинку, не спуская с нее глаз. — Ты была никем. Ни дня не работала. Спала с мужчинами за деньги и привилегии.

— Да, возможно. Но сейчас у меня есть все. Я выбилась в люди. А она — как была никем, так всегда и останется, — поджав губу, обняв себя руками, Ксения пыталась выглядеть собранной, но все равно дрожала.

—Если тебе это так важно, то она тоже выбилась в люди, — Островский прыснул с омерзением. И тут я его понимала. Уважать только тех, кто имеет деньги, глупо и наивно. — Женя — моя жена. Жена!

— Временная. Потом вернется туда, откуда пришла, — уверенно отмахнулась Ксения, а потом вдруг в глазах ее вспыхнуло понимание. С ужасом она прошептала: — Или нет? Ты решил оставить Женю себе?

Мужчина как-то странно замялся. Нервно шагнул назад и хмуро отошел к бортику:

— Какими бы ни были наши отношения с Женей, я всегда буду им помогать и обеспечу достойный уровень жизни. Хоть тебя эта информация и не касается.

— Ты ушел от вопроса! — вскочив на ноги, блондинка, быстро перебирая ногами, настигла мужчину и положила тому руку на плечо. — Ты хочешь оставить Женю себе? Она тебе… нравится?

Ответа я ждала с замиранием сердца. Дышать перестала, и мир вокруг словно перестал существовать. Вжавшись в диван, я глаз не отводила от мини-концерта, развернувшегося на нижней палубе.

— Сложно… Как же сложно это признавать… После стольких лет! — грубо и резко Островский дернул руку Ксении. Та отшатнулась в сторону, будто от пощечины. — Но в сегодняшней ситуации я склонен верить Жене.

На губах моих появилась глупая улыбка, а где-то в животе заплясали бабочки, готовые вспороть желудок своими маленькими активными крылышками.

— ЧТО?! — ахнула та возмущенно, будто сама невинность. — Я ведь твоя… И только твоя!

Но мужчина ее будто не слышал. Наступая бесшумно и угрожающе, словно пантера, он загонял блондинку в угол, рыча так, что внутри меня зарождался ужас:

— Теперь я глаз с тебя не сведу. Поняла? Увижу хоть раз рядом с Женей или Аней — пеняй на себя.

Пока девушка открывала и закрывала рот, пытаясь собрать мысли в кучу, Островский отряхнулся и пошагал к выходу. Я тоже подобралась, чтобы успеть сбежать до того, как мужчина пройдет рядом с диванами.

— СТОЙ! — воскликнула вслед Ксения, — а как же наш план? Ты простишь того, кто убил и обокрал твоих родителей ради какой-то там?.. Еще и с прицепом от другого!

Отступая назад в кромешной тьме и подслушивая чужой разговор, я совсем забыла об осторожности. Шаг, шаг и еще шаг… Чертов провод запутался в завязках босоножек. Инстинктивно дернув ногу на себя, я двинула с места диван и уронила на пол торшер. Громкий звук разбивающегося стекла разрушил гробовую тишину.