Откровение Мари

Откровение Мари

Мария была из очень религиозной семьи. Каждый день начинался с молитвы и молитвой заканчивался. Штаны и футболки под строгим запретом. Глаза без особой нужды лучше не поднимать. Шутки – это богохульство. Улыбаться – допускается, но лишь слегка и только если повод достойный.

- Женщина – хранительница очага, хорошая мать и домохозяйка, набожная католичка. А ты, Мария, будущая женщина! Что ты там делаешь? Почему руки прячешь под столом? Ну-ка покажи ладони. Это что?.. Краска?! Опять рисовала, негодная девчонка!

Резкая боль обожгла затылок. Материнская любовь порой жестока. Но мать добрая. Она ведь очень набожная, значит, и добрая. Христиане добрые. А Мария – да, виновата. Но Бог простит, он милостив…

Мать постоянно ругала её, а если не ругала, то поправляла. Не так стоишь, не так смотришь, не так заплела косы, юбка смялась, сутулишься, шаркаешь туфлями. Неумёха, растяпа, неряха, грязнуля, недотёпа. Мария знала, что была наказанием Господа для матери, но не знала, за что. Мама добрая. Она выносит это наказание стойко, не бросила её, растит и учит.

Марии было немного стыдно, что она не скучает по семье, когда её отправили в Богоугодную Школу для девочек. Евхаристии, мессы, молитвы – всё как положено. Общая школьная программа, рукоделие, занятия в хоре и даже рисование! Дома Мария о таком и мечтать не могла: весь её класс дважды в неделю почти целый час проводил с кистями в руках!

Школьная форма была чёрной, с белыми воротничками и манжетами. В вопросах причёски допускалась даже некоторая вольность: волосы должны быть убраны, а уж будет это коса, пучок или ещё что – не суть важно, лишь бы не выглядело вульгарно.

В Школе всегда было холодно, ведь в холоде организм здоровее и знания усваиваются лучше, а от тепла тянет в сон и можно впасть в леность. Питание тоже было скудным, дабы не впасть в чревоугодие. Мария, впрочем, не жаловалась: дома еда разнообразнее не была. Воспитанницы, конечно, обсуждали порой мальчиков, а то и мужчин, – актёров, например – но нельзя было допустить, чтобы классная дама или, ещё хуже, наставница услышали, иначе выговора было не избежать. Хотя телесные наказания были запрещены, что немало удивляло Марию. Да и радовало, хоть это, пожалуй, и грех.

Мария росла благочестивой и правильной девушкой. Однако, если бы можно было переместиться вперёд во времени года на три, увиденное вас шокировало бы, уважаемый читатель.

Вот она, Мари. В лёгком платьице, высоких кожаных сапогах с металлическими мысами и кожаной же куртке, волосы заплетены в дреды и украшены яркими лентами, бусинами, перьями. Пока дома никого нет, она что-то с остервенениям ищет в своей комнате.

- Агрх, чёрт! Да где же ты?!

Старая школьная форма, строгие платья, воротнички – летят во все стороны; ящики письменного стола выпотрошены, шкафы раскурочены, в тетрадях настоящий хаос. Апокалипсис случился в одной отдельно взятой комнате. Висящее на стене распятие не выдержало этой картины и сорвалось вниз.

И первый ангел протрубил…

Всё началось с подарка старшей сестры на день Рождения. Мать считала старшую дочь чуть ли не исчадием ада и не общалась с ней с тех пор, как та сбежала из дома. Мария сперва и не поняла, что это за вещица.

- Да чёрт!!! Где же… - ярко накрашенные глаза бегали по комнате, не находя искомого. Поток ругательств сплошной лавиной нёсся с пухлых губ, подведённых тёмной помадой.

И второй ангел протрубил.

Сначала Мария попросту не знала, как реагировать, став пунцовой до кончиков ушей. Какое же богохульство! Немыслимо! Теперь понятно, почему мама говорила о сестре такие ужасные вещи… Но выкинуть вещь, которая не была сломана, Мари тоже не могла: давала о себе знать бережливость, заботливо взрощенная в ней родительницей.

Мобильник грянул тяжёлым роком. Этого ещё не хватало!

- Ало, да! Да я не могу найти тут… Ну подождёшь, Крис! Я ж не виновата… Ладно-ладно, чмоки! Постараюсь поскорее.

И третий ангел протрубил.

Мария спрятала подарок в нижний ящик стола, прикрыв тетрадями, и старалась не думать о нём. Выкинуть рука не поднимается, никакого другого применения она для него не придумала. Остаётся надеяться, что мама не найдёт. А если найдёт, то хотя бы не поймёт, что это и от кого. Со временем мысли о нём перестали пугать Марию, и она просто приняла как факт: в её письменном столе поселилась страшная тайна, которую нужно беречь.

- Да чёрт! – к глазам подступили предательские слёзы. Мари плюхнулась в кучу старой одежды посреди комнаты и запустила руки в волосы. На неё накатило не то отчаянье, не то обида, горячей хваткой сжавшая горло. Взгляд упал на зеркало, и девушка усмехнулась, глядя в глаза своему отражению. – А забавно, если подумать. Ну и идиотка же я! Ищу эту чёртову помаду. Как будто сейчас нельзя купить всё, что захочешь. И всё же…

Четвёртый ангел протрубил.

Когда смятение улеглось и жизнь вошла в привычную колею, однажды ночью Мари поймала себя на том, что думает о подарке с интересом. Осознав это, она тут же зарделась, нахмурилась, перевернулась на другой бок, словно от этого мысли могли бы потечь по иному руслу, как если бы были водой. Но они оказались огнём и мучали её душу не одну ночь.

Мари смотрела на своё отражение и улыбалась. Как непривычно было видеть себя в этой комнатке, где прошло всё её детство, полное запретов. А теперь она, сплошное воплощение свободы, сидит тут и отражается в этом зеркале, которое, кажется, даже ни разу не видело её голой, настолько она была благочестива. Боялась отзеркалиться в этом мире. Боялась быть нагой перед ним. Усмехнувшись своим мыслям, Мари задрала футболку, показав зеркалу грудь.

И пятый ангел протрубил.

И вот – Школа. Мария ругала себя последними словами, но подарок всё-таки взяла. Ведь нельзя, чтобы мать нашла его! А так хотя бы точно не найдёт… Мысли то и дело возвращались к этой маленькой тайне, когда в общей комнате Мари мучилась от бессонницы. А что, если… Всего один раз…