Отпуск для Золушки

Глава 1. День Рождения грустный праздник

Рома опоздал…

Я сидела за столиком у окна и в сотый раз перебирала страницы меню, хотя уже наизусть выучила, что там за блюда.

- Что-нибудь еще, - из-за спины выплыла фигура официанта.

- Кофе, пожалуйста.

- Конечно, и хочу напомнить, что ваш столик забронирован на четыре…

Договаривать он не стал, все-таки это было невежливо. Но и так понятно, что вместо трех чашек кофе можно давно заказать горячее. А я как дура пялилась в окно и ждала Рому – есть одной в собственный день рождения, что может быть хуже.

Мы с Романом всегда обедали вместе, с детского сада, когда нас усадили рядом на одну лавку. Пронесли эту привычку через школу и университет. Кучу лет за одной парной, за одним столом, потом в одной квартире, деля одну кровать. Дни рождения мы отмечали тоже вместе, вдвоем, это стало нашей традицией. Потом конечно будет большая вечеринка, с друзьями и бабулей, но это случится через неделю, а сегодня только наше с ним время.

Рома вбежал в кафе и взъерошил мокрые от пота волосы. Ну, наконец. Отодвинув стул, я повернула в его сторону меню.

- Давай лапшу и пиццу напополам, а торт съедим у бабушки?

- Хорошо, - произнес, не глядя на меня, - только я буду роллы. Люб, не мог раньше выбраться, потом пробки эти чертовы.

- Да брось, - я улыбнулась и пожала плечами. - Нравится платье?

Он внимательно оглядел парчовую юбку и топ на бретелях и неуверенно кивнул.

- Вроде бы. Красивое, пышное такое.

Рома нервничал…

Я видела, что разговор идет не по плану, что он не знает, что сказать и то и дело смотрит на экран телефона. Со стороны мы выглядели как коллеги, сбежавшие из офиса на поздний обед и очень мало походили на жениха и невесту. Еще меньше все это напоминало празднование дня рождения.

- Ты ничего не забыл? – голос уже напрягся, но я старалась придать ему мягкости. Старалась улыбнуться, хотя со стороны это больше походило на оскал.

Посмотрев на меня, Рома закатил глаза:

- Торт! Торт забыл! Давай здесь купим?

Вообще я говорила про подарок, или хотя бы поздравление. Но сейчас даже торт мог исправить дело.

Сорвавшись с места, Рома кинулся к официанту, о чем-то спорил и уже через несколько минут пришел с красивой, перевязанной алой лентой коробкой.

Я заглянула внутрь:

- Там пирожные?!

- Ну да.

- Но мы ведь хотели торт.

- А есть разница? Оно все сладкое.

- Для меня есть, - ситуация до того глупая, что хотелось разрыдаться. Я ведь обещала приехать к бабушке именно с тортом, мечтала, как вручу ей приглашение на свадьбу – наше фото и подписанные от руки слова. Каждому гостю свои, только для него придуманные. А потом мы будем смеяться, пить чай, смотреть фото со школы, пока Рома уминает свой кусок торта. Ему я дам тот, что со свечкой. На этой мысли сглотнула ком, еще секунду и будут слезы. – Рома, я хотела торт.

- Предлагаешь мне сейчас бросить все и пойти делать, как ты сказала? Люб, я так устал на работе, только ты не добивай...

- Нет, я просто говорю, что хотела торт. Могу я что-то хотеть в свой день рождения?!

Глаза Ромы удивленно округлились и стали большими, как Луна.

- Черт… Люб, совсем вылетело… Ты же могла напомнить…

Ну вот, он просто забыл. Такое может случиться с каждым и обижаться тут не стоит. Дыхание выровнялось, пульс снова пришел в норму. Неприятно, но поправимо.

- Зачем? Это просто день рождения, у нас их еще минимум шестьдесят впереди, а если на двоих то сто двадцать. Меня больше беспокоит твоя усталость. Все хорошо.

И Рома признался…

Когда он сказал, что мы расстаемся, я не поверила.

Подумала, что показалось.

Так бывает, когда он хочет рассказать что-то смешное, торопится, путает слоги и вместо зеленые кроссовки говорит кроссовые зеленки.

Так и сейчас, вместо «Давай расстанемся» наверняка хотел сказать «Я тебя люблю».

Смотрю в его широкое скуластое лицо. На веснушки на щеках, на длинные узловатые пальцы – он тарабанит какой-то мотив по столу. На футболку с дурацкой надписью, которую мы покупали вместе. В большие карие глаза, такие яркие, будто их поцеловало солнце. Смотрю и понимаю: ничего он не напутал. Возможно, впервые в жизни.

- Почему? – Мой голос дрожит. Вся остальная я наоборот, ровная, прямая, вытянулась как струна.

- Да пойми ты, Люб, не может быть такого, что мы с тобой в одном роддоме родились, на одной площадке гуляли, одну сладкую вату ели, и вот ты моя судьба. Ну, не бывает таких совпадений. Мир он же огромный, а моя судьба в квартире напротив. Ну, бред же?

- Бред, - соглашаюсь я и добавляю совсем тихо: - а расставаться то зачем?

Рома вскакивает и нервно подносит руки к лицу. Он трет широкими, разлапистыми ладонями кожу, будто пытается соскоблить ее до костей. А я сижу и любуюсь тем, какой он у меня большой, основательный, надежный. Мой друг детства, мой школьный товарищ, мой жених.

И совсем пропускаю мимо ушей его последние слова:

- Просто я тебя не люблю, Люб. И хочу, чтобы все было как-то по взрослому, что ли, а не как у нас.

Я не успеваю спросить, что же такое было у нас и чем это не угодило Роме. Этот вопрос волнует меня почти так же сильно, как и другой: куда деть сорок шесть приглашений на нашу свадьбу. И сорок шесть конвертов. С марками.

И в этот момент почти неприличной тишины до меня доносится песня официанта:

- Happy birthday to you!

На голове его разноцветная шапочка, а в руках засохшее безе со свечкой. Меня обступили сотрудники кафе, раздались жидкие аплодисменты и кто-то сделал фото счастливой именинницы. На нем у меня уже потекла тушь.

К такси я шла медленно, едва перебирая ногами, как пьяная. Ступни грел раскаленный асфальт, голову припекало жгучее солнце, а внутри – абсолютный лед. Снежная королева рядом со мной – самое эмпатичное создание в мире. Кажется, Рома как-то извинялся, но я его уже не слышала. Заплатила за свой салат, набрала адрес и высидела позорные пять минут, пока за мной не приехала машина.

Глава 2. Давай не звонить друг другу

Лето прошло...в телефоне. Сначала искала съемную квартиру, потом перевозила вещи, и только под конец вспомнила о своей анкете в Тиндере.

Вообще начинать жить заново - трудно. Особенно когда в качестве багажа у тебя кровать из Икеи, и постельное белье, которое бабушка подарила на неслучившуюся свадьбу.

Я заправила старую тахту в старой детской новыми белоснежными простынями, открыла бутылку вина, чтобы наконец изучить рынок женихов во Владивостоке. Понятия не имею, почему так вцепилась в эту идею, видимо я и правда репей.

Первый же понравившийся парень прислал в личку свой член. И смутил не сам факт фото, хорошим агрегатом и похвастаться не грех, но вот конкретно там хвастать было нечем.

Второй три вечера подряд рассказывал о бизнесе, который отжала у него жена, и в отместку он не платит детям алименты.

Третий начал издалека и спросил про мой любимый фильм. Я не стала строить из себя интеллектуалку, честно написала:

Пятый Элемент.

Потом он предложил никогда не созваниваться, и сохранить интригу до тех пор пока мы не встретимся лично. Я ещё раз вернулась к его анкете, убедиться, что имею дело с психом: парень на фоне океана, узкое лицо скрыто за камерой, так что вместо глаз на меня смотрел широкий объектив.

«Но я хочу знать как ты выглядишь»

«Есть идея получше. Ты можешь узнать, как выглядит моя собака, смотри какая красавица, разве плохой человек заведёт себе такую»?

Спаниель со снимка казался до неприличия счастливым. Парень же наоборот, пугал своей эксцентричностью. Я решила, что он совсем отбитый и…залипла. Не знала, о его заработке и планах на жизнь, не слышала его голос, не интересовалась, насколько прозрачна его кредитная история, зато чувствовала себя так, будто дома. Будто он – свой. И имя у него было тоже какое-то родное, от которого отдавало полевыми цветами и молоком. Иван. Ваня. Ванечка.

«Что будешь делать со свадебным платьем:-)»

«Продам»

«Отлично. Кинь ссылку на объявление, хочу посмотреть, какой безешкой ты хотела идти под венец»

«Ты бередишь мои не зажившие раны, жестокий человек»

И со смехом пошла публиковать объявление о продаже. Деньги были нужны очень, перед свадьбой Ромка взял кредит на ресторан, а после расставания я предложила выплачивать вместе. Идиотка, да.

Впервые у меня купили что-то на авито, не торгуясь. И только на следующий день я узнала, что за платье заплатил Ваня. Потенциальный парень закрыл долг несложившегося жениха – до чего иронично.

«А теперь нарядись невестой и сделай фотосессию на фоне волн»

«Мы же договорились не показывать лица»

«Ладно, пусть без лица. Ты, платье и океан».

«Какой океан?! У нас его нет:-)»

«Зато у меня есть – приезжай»

***

- Утюг, фикус, ключи. Утюг, фикус, ключи…- Как заклинание, как мантру шептала про себя.

- Чего? - Водитель перекинулся назад, обнажая большие как у коня зубы. Ровные, золотые.

- Да так, считалочку одну, - сияние его зубов слепило глаза и вообще отвлекало. Я отвернулась в сторону и прошептала, доведя фразу до автоматизма: - Утюг, фикус, ключи…

Первое выключить, второе убрать с подоконника в тень, третье… перевела взгляд на зажатую в руках связку. Третье отдать бабушке, чтобы та приходила кормить кота. Вот засада!

- Нам нужно назад! - И только после того, как водитель припарковал ладу к обочине, я вспомнила, что вообще-то у ба был свой ключ. Висел рядом с нелепым брелоком: стеклянный шар, внутри которого плещется русалочка из детского сериала H2O.

- Куда назад? – Час по пробкам, еще столько же обратно, у водителя потух взгляд, и даже зубы блестели как-то не нарядно. Зато усы топорщились по-боевому, будто готовились кинуться на пассажирку и защекотать до смерти.

- Никуда. Только вперед!

Я замолчала, стараясь вспомнить список вещей, которые собрала в дорогу. Тридцать семь пунктов, каждый под своим номером.

- Деньги?

- Деньги на карте, наличку не вожу, - в голове все еще вертелась мысль, что я все-таки что-то забыла.

- Деньги, - выдохнул мужик, - давайте или как? Приехали вообще-то. У вас там безнал не стоит, так что…

Ну конечно! Из окна машины высилось гигантское, как тело выброшенного на берег кита, здание аэропорта.

- Утюг, фикус, ключи…и деньги.

Я протянула пару купюр и почесала нос. До самолета оставалось три часа и нужно, просто необходимо вспомнить, что же я забыла!

- Чемодан?

- Чемодан собрала, - махнула рукой. Спасибо усатому за помощь, но сейчас докучливый мужичок скорее мешал.

- Чемодан не забудьте, он в багажнике.

***

- Я первый раз лечу, - доверительно прошептала сотреднице Аэрофлота.

- Очень нужная информация, - она внимательно изучала мое лицо, затем паспорт и снова меня, будто не верила, что перед ней один и тот же человек. И правда, этот перепуганный суслик за стойкой едва ли походил на выхолощенную девушку с фото. От нервов я не спала последнюю неделю и трещала, не закрытая рта:

- К своему парню, он живет во Владивостоке, представляете?

- Во Владивостоке много кто живет, так что вполне представляю.

Даже не смотря на ее тон, обидно не было. Наоборот, хотелось еще громче проговорить, чтобы все услышали: Я. Лечу. К своему. Парню.

Потому что сама я в это не до конца верила, и на всякий случай оставила бабушке адрес, где меня искать, а подруге пароль от компа, где искать порно и ту стыдную фотосессию в Лиманчике, на случай если Ваня все-таки маньяк и полиция устроит обыск в квартире.

Из-за волнения пересохло в горле, руки дрожали как при лихорадке, и было необходимо себя хоть чем-то занять.

Я достала из кармана телефон. Ни одного сообщения. Зато на заставке фотография Ивана. Парень на фоне океана с осуждением смотрел в мои слабовольные глаза всякий раз, когда я думала звонить бывшему.

- Хотите фото покажу?

- Чемодан.

- Что чемодан?

Глава 3. На большом воздушном шаре

- Ваше место по правому борту, двадцать В, - от кипенно белой рубашки стюардессы щипало глаза. Я невольно опустила взгляд на свой трикотажный костюм и устыдилась. Да, удобно, но как-то совсем не празднично. Благо долго сравнивать себя с совершенством не пришлось, сзади уже напирала толпа. Юркнув по проходу, быстро нашла свой ряд – все кресла были пустыми. И я не раздумывая села у окна. В душе теплилась надежда, что может не все места будут заняты и никто не сгонит меня отсюда. В свой первый полет хотела смотреть на облака, но почему-то не сказала об этом при регистрации. После шоу с чемоданом я вела себя как сонная.

Самолет постепенно наполнялся, но к моему ряду никто не подходил, и это вселяло оптимизм. Я расслабилась, откинула спинку кресла. Спину обволокло тягучее облако – тут было хорошо. Пожалуй, даже слишком хорошо, а вселенная таких перекосов не терпит. Потому что уже через секунду я услышала знакомый надменный голос:

- Вы заняли мое место.

Сердце остановило ход. Я пока еще сидела, зажмурившись, расслабленно как мартовская кошка, и не ждала подвоха. Это не он. Это не мог быть он.

Открываю глаза и смотрю вверх: Насмешливый взгляд едва скользит по моему лицу, а губы незнакомца растягиваются в улыбке. Его хорошее настроение током передалось мне, и я спросила на удачу:

- Это мой первый в жизни полет, может быть, вы уступите даме место?

Ну вот, безобидная просьба, на которую согласится любой адекватный человек. Любой, но не этот.

- В случае крушения самолета спасатели будут опознавать трупы, согласно проданным местам, так что в ваших интересах…

- Я не планирую попадать ни в какое крушение.

- Какая очаровательное самонадеянность.

В первые секунды еще теплилась надежда, что он просто шутит. Смотрю в мутные, покрытые дымкой глаза, но не вижу там ни тени веселья. Он холоден и отстранен и кажется, что ему даже интересно рассказывать мне про искореженный кузов самолета и вздыбившуюся после падения землю.

- Я уже упоминала, что это мой первый в жизни полет? Чувствую, пройдет он великолепно.

Когда мы пересаживались, я еще рассчитывала найти другое свободное место и оставить бородача тут – наедине со своими тараканами. Но самолет оказался забит под завязку, так что я смиренно опустилась на кресло двадцать В. Согласно проданному билету.

Невольно кошусь в сторону незнакомца, пока тот не видит. Он не стал переводить сиденье обратно, откинулся и натянул на глаза одноразовую повязку для сна. Очаровательно. Место у окна было нужно из тупого принципа, потому что он планирует проспать весь полет.

Впервые с нашей встречи я разглядываю бородатого хама. На нем до неприличия дорогой пиджак, на мне растянутая кофта. На руке блестит циферблат часов с не выговариваемым названием, у меня же на запястье тонкая резинка для волос. От него пахнет… как-то по особенному, так, словно я перенеслась в кожаный салон Porsche, который несет меня по лазурному берегу Франции. От меня же просто мылом. Не переношу синтетические запахи и никогда не пользуюсь парфюмом.

Слежу за мужчиной рядом и мысленно добавляю «не переносила». Потому что от его аромата сносило голову.

Тип на месте двадцать А и в остальном принадлежал к категории А, самой высшей касте. Такие никогда не смотрят на девушек вроде меня и только это тормозит от мысли, что он специально дергает за косички. Нет, просто я его чем-то бешу и это взаимно.

А еще у него борода. Ненавижу бородатых.

- Что вы сказали? – повязка медленно сползает с его глаз, а я с ужасом понимаю, что последнее произнесла вслух.

- Ненавижу бородатых, - повторила я. Нет смысла делать вид, что ему послышалось. Наша встреча недоразумение, общение временно, максимум, что останется после – ужасное воспоминание о первом в жизни полете. Видимо первый раз всегда хреново.

Мы с минуту буравили друг друга взглядом. Я уже хотела вывалить на незнакомца все, и про бороду, и про чемодан, про то, как придумывала подарок Ване, и как вообще решилась на эту поездку. Особая ирония, что деньги на нее дал Рома. Встретил после работы и предложил компенсировать медовый месяц.

- Да не надо, Ром, ты чего?

Но он убедил, что надо. Мы поехали в тур агентство, где оформляли путевку в Турцию, и я перезаключила договор с себя на какую-то неизвестную Регину, с которой Рома и собирается лететь в Бодрум. Улыбалась все время, пока сидела там и подписывала бумаги, не читая. Сочувствующий взгляд девушки агента прозвучал контрольным выстрелом и вывернул меня наизнанку: именно она подбирала нам отель для молодоженов.

Отсчитав пятьдесят тысяч, Рома попрощался и проводил меня до такси, такой вот рыцарь.

Я бы оценила, если бы все это время перед глазами не стояла пелена слез, грозившая превратиться в водопад и затопить все к чертям.

Еще я могла рассказать, как неделю сторожила под нашей старой квартирой, чтобы увидеть эту самую Регину. Только зря сгрызла пакет семечек – Рома так и не пришел домой.

О, сколько всего я могла вывалить на эту наглую ухмыляющуюся рожу, но вместо этого сказала:

- Как называются ваши духи? Хочу себе такие.

С секунду он переваривал услышанное, а потом закинул голову вверх и расхохотался. До того заливисто и громко, что сам Зевс мог бы позавидовать – такого с Олимпа до Камчатки слышно. На нас стали коситься другие пассажиры, но мой сосед даже не думал смущаться.

Он вытер проступившие на глаза слезы и искренне сказал:

- Люба, вы мне нравитесь все больше.

Мое недоумение было так велико, что можно черпать ложкой. Мы не представились друг другу, я бы запомнила.

- Вы разговаривали с Ирой по телефону, - он точно прочитал реакцию на моем лице. Но этот снисходительный кивок на айфон в моей руке не успокоил.

- Наверное, - прошептала я, - не помню. Я лечу к своему молодому человеку, это будет первая наша встреча, и полет тоже первый, короче всю неделю как на иголках.

- Даже так? Еще часом ранее это был жених, а сейчас просто молодой человек? Понижаете ставки?

Глава 4. Кругом одни дураки

Я смотрела на растекающееся по ткани пятно и мечтала об одном. Чтобы наш самолет прямо сейчас рухнул вниз, потому что только смерть смоет этот позор. Долго страдать не получилось, второй приступ тошноты спазмом прошел по телу. Рвать было нечем, но это не мешало изрыгать из себя внутриутробные рычащие звуки. Где-то в семнадцатом ряду заплакал ребенок, разбуженный мною. Класс.

Сосед погладил меня по спине и помог сесть ровно, но вместо слов благодарности я отвернулась. Так стыдно не было даже, когда Ромкина мама застала нас голышом в собственной спальне. Хотя нет, пускай эти два события будут на одной ступени позора.

- Жива, - обеспокоенно спросил бородач.

- Не очень.

Следом показалась и всучила мне пакет для отходов стюардесса. Покрутив бесполезную бумажку в руках, я засунула ее в карман кресла. Спасибо конечно, но немного с опозданием.

Кто-то сзади протянул влажную салфетку. Это тоже оказалось лишним, в рюкзаке болталось несколько пачек на любой вкус. Но отказывать было невежливым, поэтому тихо поблагодарила. Слова давались с трудом, будто в горле застряли клубки шерстяных ниток, голос мне не принадлежал вовсе.

Рука бородача все еще лежала на моей спине, он неосознанно поглаживал меня, нежно как потерявшегося котенка. Поймав его взгляд, я постаралась улыбнуться.

- Так стыдно… на меня все смотрят.

- Угу, даже секс в туалете привлек бы к тебе меньше внимания. Надо было соглашаться.

Ну вот, он привычного уже подкола я снова вернулась в реальность. Не время, Люба, расслабляться. Все эти словесные перепалки изматывали, а я и без того была уставшей.

- Прошу прощения за брюки, я все компенсирую.

- Да ну, и как же?

- Куплю вам новые.

- Купить вряд ли, - он пожал плечами, - лучше, если ты просто оплатишь химчистку.

Он достал из кармана пиджака тонкий кардхолдер и, перебрав несколько визиток, протянул мне свою. Из пластика, с золотым теснением на черном фоне.

- Кинешь деньги на номер телефона, это мой личный.

Не сильно понимая, что он только что сказал, уставилась на выгравированное имя: Федор Голубь. Отчества не было. Места работы и должности тоже. Перевал тяжелый взгляд с имени на его обладателя и спросила:

- Вы всерьез хотите получить мою тысячу рублей за химчистку?

Судя по внешнему виду собеседника, эти деньги ему что фантики. Потеряет и даже не заметит.

- Я всерьез ценю сказанные слова, - процедил Федор в ответ, - или ты любишь давать обещания, которые потом не можешь выполнить?

Что ж. Справедливо. Я молча потянулась к рюкзаку под ногами.

- Расслабься, отдашь, когда приземлимся, - он легко коснулся моей руки, но я отдернула ее обратно.

- Боюсь, больше мы не увидимся. Держите.

Всучив придурку его честно заслуженную тысячу, я встала и, на шатающихся ногах, пошла искать стюардессу. Та поправляла ремни у пассажиров через несколько рядов от нас.

- Пожалуйста, пересадите меня на другое место. Наверняка здесь найдется хотя бы одно свободное.

- Простите, но все места заняты.

- Отлично, тогда я буду стоять прямо в проходе весь полет с перерывами на туалет и рвоту.

Даже белая рубашка более не радовала глаз, наоборот, заставляла зажмуриться. Было что-то неестественное в этой чистоте.

Стюардесса посмотрела в сторону Федора, тот легко кивнул и подозвал ее к себе, отчего взгляд ее вспыхнул и заискрился как бабушкина хрустальная люстра.

- В бизнес- классе есть одно свободное место. Второй ряд у окна, - и не дождавшись благодарности, она засеменила к моему пустому креслу. Боковым зрением я увидела, как Федор протянул девушке еще одну купюру, на этот раз пятитысячную.

Отлично, мое присутствие тяготило его так же сильно, как и меня, иначе зачем платить за то, чтобы я исчезла.

Думать об этом больше не хотелось. Я быстро заняла новое место, рядом с храпящей дамой. Но даже ее львиные порыкивания казались райской арфой в сравнении с тем гнетущим чувством тревоги, которое я испытывала с Федором.

Покрутив визитку в руках, увидела с обратной стороны гравировку FISH&CO и даже не удивилась. Чем еще заниматься во Владивостоке? Разумеется рыбой и всякими гадами. Гад – гадами. Смешно.

Вот и сложилась картинка.

Внешне поп из церковного прихода, по профессии рыбак, а по сути – мудила. И кому же достанется такое сокровище?

Мне снилось, что я выступаю в театре. Танцую в образе верблюда перед Брежневым, а он хлопает, сидя на египетской пирамиде верхом. Проснулась под настоящие аплодисменты. Соседи по рейсу чему-то бурно радовались. Сонная я соображаю еще медленнее обычного и потому не сразу поняла, что мы приземлились.

Первым делом перевела телефон из авиа режима обратно. Несколько минут, пока загружалась связь, я искала зеркальце и расческу. Да, на мне все еще был дурацкий спортивный костюм, но я не поленилась и сделала с утра укладку. Так что даже без патчей выглядела отлично.

На экране высветилось сообщение. Руки слегка подрагивали, пока я открывала его. Пришлось отвернуться к окну. Никому и дела не было, что я там читаю, все выстроились в очередь и медленно шли к трапу, но я все равно боялась случайных взглядов.

«Курочка моя, как долетела?».

От бабушки.

От Вани ничего.

Набрав короткое: «Все отлично, целую», закинула на плечи рюкзак и пошла к выходу. О бородатом соседе уже не вспоминала, все мои мысли скакали вокруг предстоящей встречи.

Иван обещал прийти с табличкой MILOVANOVA

Именно что латиницей, а я прочту и побегу ему навстречу. Прокричу Бонжур. Или Гутен Так! В общем что-то на буржуйском и потом мы станем целоваться, будто нашли друг друга после кораблекрушения.

Поглощенная этими мыслями, я даже не заметила, как прошла паспортный контроль. Как-то. На ленте для багажа была непривычная мне давка. Все торопились, будто бы их ждал Ваня с табличкой латинскими буквами. Я же стояла в стороне, клевала носом. Когда ты берешь чужую вещь, то не сразу привыкаешь к тому, что теперь это твое. Так и я проворонила чемодан, и он в третий раз проехал под резиновыми лопастями.

Глава 5. На полу и спит(ь)ся лучше

Есть моменты, которые бы я хотела переиграть. Не покупать то белое платье на выпускной, к примеру. Утром все путали меня с невестой, думали, что мы с Ромкой решили пожениться, поздравляли с беременностью и кричали «Горько»! Вечером подол обмел все улицы и стал пепельным, на рассвете я вообще растворилась с туманом. На фотографиях возле Стеллы до сих пор сохранились наши счастливые рожи. Одиннадцатый «Б» в полном составе и призрак в летящих лохмотьях.

Еще можно было не делать мелирование на втором курсе – спалила волосы.

Не объедаться шоколадом до аллергии.

Не гипнотизировать телефон, пока Федор вез меня по городу. В нетерпении ерзала на кресле и не замечала ничего кроме мертвого экрана в ладонях. Машина…не помню, какая-то дорогая. Улицы…чистые. Дороги…асфальт точно видела. Вот и все впечатления от поездки.

Владивосток оказался большим, но каким-то свободным. Или может водитель мне попался опытный, потому что мы объехали все пробки и за тридцать минут домчали до нужного адреса.

- Кучеряво живет твой Иванушка, - присвистнул Федор, и только тогда я оторвала взгляд от айфона.

- Ой.

- Ага.

Перед нами высился какой-то космический корабль. Дом великан, из стекла и бетона. Не уверена, были ли в квартире внешние стены, кажется, что все вокруг состоит из одних только окон. Здесь не сушат простыни на веревках, не играют в лапту дети и по утрам воскресенья не кричат: Молоко. И на секунду кажется, что все это немного не живое, слишком глянцевое.

- А кто у нас Иван?

- Фотограф, - прошептала я, не шевелясь. Выходить на улицу теперь как-то боязно.

- И видимо то еще брехло. Либо живет на родительские деньги. Или же он альфонс. Люб, ты как, богатая невеста?

- Не очень.

- Вот и я так думаю. Ладно, пошли.

Только тогда я заметила, что он давно вылез из машины и все это время стоял тут, в метре от пассажирской двери. Федор не подал мне руки, но я и не ждала этих расшаркиваний и справилась прежде чем он достал из кармана брелок.

Ноги опустились на еще влажный асфальт, видимо недавно шел дождь. А может, тяжелый воздух кажется таким потому что рядом море. А может, в таком элитном районе улицы намывают губкой для посуды и они всегда остаются немного мокрыми – я уже ничему не удивлюсь. Хотя нет, кое-что все таки есть.

- Вы пойдете со мной?

- По статистике в восьми из десяти случаев убийств, убийцей оказывается муж или сожитель.

Я нахмурилась. Если это намек, то Федор начал очень издалека.

- Я должен посмотреть, кому доверяю такое сокровище.

- А почему чемодан тут оставили?

- Зачем? Если твой сказочный меня не убедит, я ему тебя не отдам. Я же не псих.

- Да ну?! А кажется совсем наоборот.

Но Федор меня уже не слушает. Он по-деловому идет к подъеду. Перепрыгивает через ступеньку, жмет звонок и тянет на себя дверь. И все это с таким видом, будто это его дом.

- Никаких Ванечек не знаю, и знать мне по должности не положено, а кто вы такая, это еще разобраться надо, - нижняя губа старушки дрожала так, что она стала похожей на большую марионетку.

Это я поняла только на десятой минуте нашего общения, но сначала в рыжей ведьме с шиньоном виделась только… ведьма. Я думала, такие хрестоматийные консьержки остались только в советских фильмах, и всех их переиграла Раневская.

В целом, с этой можно было даже договориться, не расходись мы в главном: я считала, что по этому адресу живет мой Ваня, она – что я проститутка и наркоманка.

- Он может лежать в своей квартире с инфарктом, пока вы меня тут маринуете!

- В моем доме никаких инфарктов нет, меня не для того тут за всем следить посадили.

- А для чего же?

- А чтоб таких проституток метлой по двору гонять! - от возмущения шиньон залез ей на глаза.

Данный аргумент было не пробить! Я с мольбой посмотрела на Федора, тот оставался за стеклянной дверью, не стал входить, так что мог слышать и видеть нас, но никак не участвовал в разговоре. Это обескураживало, я-то привыкла, что мужчины рыцарями кидались защищать даму, по крайней мере, у нас дома так заведено. Рома так завел…

Но Федор просто подпирал косяк: флегматично смотрел на ногти и жал плечами, дескать, кто тебя знает, может ты и правда та самая, за деньги по специальному тарифу. Я кроме огурцов, перевязанных трусами, ничего о тебе и не знаю.

Ну и ладно, сама разберусь.

- У Вани есть собака, Тапатуня. Он ее еще называет Тапа и Тапок, такое же я не могла выдумать!

- Тапок? – раздался язвительный голос Федора, - охотничья наверное. Или доберман.

- Спаниель, - поправила я.

- Тут дом приличный, люди хорошие, а каких животных себе заводят не мое дело. И не твое.

«Да-да, проститутки прошмандовки», - мысленно добавила я и снова посмотрела на Федора. Тот откровенно скучал. Поймав мой взгляд, он равнодушно хмыкнул:

- Жду тебя в машине.

И ушел. Он ушел, а я осталась один на один с ведьмой из советского фильма. Черт, то есть с консьержкой.

Но без Федора мне стало даже легче, подумала, что вдвоем мы сможем договориться. Я почти полностью пролезла в стеклянное окно и грудью легла на стол, за котором сидела старушка:

- Я могу вам фотографию показать! И Тапы и Вани. Ну, пожалуйста, просто скажите, живет он тут или нет! Потому что мне уже кажется, что я сошла с ума и все себе придумала!

Рыжая ведьма схватилась за край кофты рукой и притянула меня, так, что я могла разглядеть белесые блики в ее глазах. Я подумала, что сейчас она начнет колдовать, кричать что-то на латыни и кожа моя покроется бородавками, но вместо этого услышала:

- Да живет тут твой оболтус! Живет! Довольна?!

И крючковатые пальцы отпустили мою кофту, а я поспешила вылезти наружу и держаться в безопасности – поближе к стенке.

- Живет… Но… вы меня к нему разумеется не пустите?

Старуха хмыкнула:

- А к кому пускать? Улетел Иван, сумку собрал и побежал аж пятки сверкали.

Глава 6. Потоп, пожар и стрелы амура

Рука ощутимо дрожала, когда я пыталась нашарить телефон под подушкой.

Одно сообщение:

«Скучаю»

И сразу за ним второе:

«А будешь молчать, выдеру хворостиной».

И пока я набирала ответ, третье:

«Твой кот дурак. И имя у него дурацкое. Коты должны корм есть, а этот – борщ!»

Все три от бабушки. Мысленно сосчитала, который у ба час, выходил полдень. Она как раз кормит Шерлока и возмущается по любому поводу. Я грустно улыбнулась:

«Тоже скучаю. Извини, что мало пишу, здесь…»

В голове каруселью закрутились подходящие слова. Ужасно? Отвратительно? Хреново? Нет, все не то и лучше молчать, чтобы бабушка никогда не узнала, во что я влипла. Иначе ворвется на дедовой копейке и сделает из города песочницу, аккуратно раскидав куличики по периметру. Провела пальцем по полу, на который меня отправили спать. Чистый конечно, только вымытый, но все же… это был пол, не кровать. И заставила себя наконец закончить сообщение:

«…Волшебно».

Потом накрылась пледом с головой и даже не расслышала, как Федор вернулся из ванной, потому что заснула быстрее, чем ба успела прочитать мое вранье.

Утро началось рано. Или поздно. С этой разницей во времени, до сих пор не понятно, как считать часы, а главное, по какому времени спать и есть. К примеру, сейчас мой желудок требовал слегка подкопченную тушку слона, а правила приличия обязывали цедить чашечку кофе со сливками. Это если повезет и сливки найдутся в холодильнике.

Осторожно высунулась из-под одеяла. Кровать Федора пустая, застеленная.

- Здесь кто-нибудь есть?

В ответ тишина. Я медленно встала и еще пару раз позвала хозяина. Ни звука. Не таясь, вышла в коридор, и сняла с двери записку, он вставил ее в щель глазка и клапана.

«Ключи на столе, еда в холодильнике, вернусь вечером. Не вздумай торчасть дома, иди гулять.»

Мне понравился аккуратный почерк Федора, но совсем не вдохновило написанное. Я не любила одиночные прогулки, всегда вытаскивала с собой Ромку. И есть предпочитала в компании. Той же, что и гулять.

Живот протяжно заурчал, отвлекая от печальных мыслей, и голод снова победил тягу к страданиям. Сначала поем, потом можно рыдать сколько влезет.

Но беда пришла откуда не ждали. Я не нашла ни одной из кастрюлек, которыми вчера гремел Федор. А он был хорош пожрать на ночь. Вся посуда вымыта, аккуратно стоит на рабочей поверхности, а на полках… ерунда какая-то. Творожок, шоколадка, неведомое мне прошутто, нарезаное тонкими ломтями, но вместо хлеба крекеры. И рыба. Очень много очень разной рыбы. Которую я, по лютой иронии, ненавижу. В самой глубине отыскала пачку говяжьего фарша, в выдвижном ящике картофель и решила налепить котлет с пюрешкой.

Хороший план?

Отличный! Надежный, как швейцарские часы.

Включила музыку на телефоне и под бодрую песню оттанцевала в сторону душа. Потом налепила под глаза патчи и какую-то зеленую маску на нос и принялась колдовать, время от времени кидая взгляды на экран.

Хорошо, что бабушка больше не писала.

Плохо, что больше не писал Иван.

Он пропал с радаров. Злость сменялась тревогой, а потом выруливала обратно в состояние «Халк», который хотел крушить, а не искать оправдания. Мудак мой Ваня…сказочный. На очередном витке ярости, я схватила аппарат, кошелек, карту и забронировала билеты домой. Стыковочный рейс, несколько самолетов, вылетать рано утром, но только так мне хватило денег и не пришлось занимать у Ирки.

Довольная, решительная, определенно без отеков на лице, но с патчами под глазами, я закинула котлетки на разогретую сковороду. Запах стоял обалденный. Не всякими синтетическими пахучками, а вкусным жареным мясом. Пока оно румянилось, я решила помыть посуду, чтобы такой вот картинкой отблагодарить Федора за гостеприимство.

Но не все так гладко в богатых домах Владивостока. Смеситель отказывался подчиняться и, попробовав деликатно крутить ручку, я не добилось ничего. Пришлось с силой дергать на себя, по-нашему, по-казачьи, со всех кубанских широт!

- Да будет свет! И вода, конечно же!

Сложила грязные тарелки в раковину и вернулась обратно к сковороде. Перевернула котлеты, проверила на соль картофель, нашла толкушку и ковшик, в котором можно подогреть сливки. Решила добавить в пюре кусочек сыра, для пикантности и, когда повернулась к холодильнику… обомлела. Из крана как из брандспойта било тридцать три струи, не считая мелких брызг. Вода давно перелилась через раковину на пол, на котором как по озерной глади грустно плавала записка Федора. Он просил гулять, но не косплеить сцену из Титаника! А что сделала я?

Боже, и впрямь, что же я сделала?!

Я кинулась к крану и принялась что-то крутить, но напор не стал меньше. И это даже не было главной проблемой, потому что, судя по количеству воды, прибывала она не только из раковины. Распахнув дверку внизу, с ужасом сглотнула: прорвало трубу, и оказалось, что сильный напор только часть этой гигантской жопы. Самый копчик.

Хорошо, что вода холодная. Плохо, что она вообще есть. И так много. В Африке вон, люди от жажды умирают, а тут хоть упейся. Нервничая, я генерировала разную чушь, вместо того, чтобы спасать Федорово имущество.

Итак, что мы знаем о починке кранов? Приблизительно то же, что о ядерной физике и квантовой механике. То есть ни-хре-на.

Зато по трудам у меня была твердая пятерка, и на мытье полов нас натаскали как мышей на сыр. Я кинулась к кухонному полотенцу. Его размеров хватало только чтобы вытереть мои слезы. Но других, как не пыталась, не нашла. А потому сорвала со стола скатерть, и принялась вытирать лужу под ногами. Вот так гораздо лучше, и пускай новое озеро набежало быстро, теперь я знала, что делать.

Собирать и выжимать. Собирать и выжимать. И так до вечера, пока Федор не вернется и лично не грохнет меня.

Вытерла мокрой рукой пот со лба и с ужасом увидела на ладони зеленые следы. Черт, там же еще маска. И патчи, будь они не ладны. Но сдернуть их с кожи помешал страшный нечеловеческий вой. Сработали какие-то датчики, и квартиру наполнил тонкий протяжный ультразвук. Я крутила головой, чтобы понять, откуда точно пищит, и что послужило причиной. Лучше бы дальше мыла полы. Потому что если с потопом я как-то могла справиться, то пожар мне уже не одолеть. От сковороды на плите валил густой тяжелый дым, а нежный аромат жареного мяса затмила вонь. Просто вонь, без романтических эпитетов.

Глава 7. Не стоит злить женщину

- Это музей истории Дальнего Востока, там памятник Ленину, можно не смотреть, у вас такой же есть, а в той стороне Центральная площадь и Золотой мост.

Федор несся через весь город, не останавливался и даже не смотрел по сторонам. Он деловито перешагивал через кварталы и целые улицы, пока я скачками, как заяц, пыталась догнать его и идти в ногу. Или отставать, но совсем немного, а не как сейчас.

- А по мосту можно пройти?

- Нет, но с моста можно спрыгнуть, будешь? Ну как хочешь. А вот на этом углу всегда бабка одна сидела, гадалка. Она всем нашим дурам с курса богатых мужей предсказывала, а они уши развесят и верят.

- И что, - отдышавшись пару секунд, я снова поспешила за ним, - не было мужей? А на кого ты учился?

- До отчисления или после?

- Тебя что, отчисляли? Расскажи!

- Тебе про первый раз или про второй?

- Да хоть про какой-нибудь! - взвизгнула я и уцепилась пальцами за свитер Федора. Остановить его можно было, только если привязать к ноге и бросить за борт якорь. Иначе он мчал вперед, не видя никаких преград. Я же задыхалась от незапланированной пробежки. Легкие теснили грудь, сердце клокотало в районе желудка, пить хотелось страшно: – Как раз можно зайти кофе заказать.

Бородатый спринтер огляделся по сторонам, прикидывая что-то в уме и наконец сказал:

- Через пять остановок есть классное кафе, за полчаса дойдем.

Я вспомнила, что один неспешный шаг Федора это четыре моих и поежилась:

- Давай тут постоим, такой вид красивый.

- Посреди дороги? – В глазах ни грамма энтузиазма. Кажется, эта прогулка была ему в тягость, как и нерадивая гостья в моем лице. И можно было забить, ведь скоро мы разойдемся и никогда не увидимся, вот только…нельзя. С детства я привыкла нравиться людям. И как-то незаметно подстраивалась под других, чтобы быть удобной, приятной, плюшевой. А тут откровенная антипатия, и я не могу сказать что незаслуженная. Человеку чуть квартиру не снесли волной моего энтузиазма, он не обязан тут сюсюкать.

- Расскажи о себе, - попросила голосом диснеевской Белоснежки. Где-то я читала, что люди обожают вспоминать свое прошлое, и слышать звук собственного имени. Поэтому провела пальцами по ткани свитера и протянула: - Ну, пожалуйста, Федор.

Он нахмурился. Перевел тяжелый взгляд на мою ладонь у себя на локте, но не сделал ничего, чтобы убрать. Странный парень этот Голубь.

- Да нечего рассказывать, жил с бабушкой, потом учился, потом работал. Все как у всех, - он старательно выкидывал из биографии целые фрагменты.

- Не все живут с бабушкой, обычно у семей другая схема, - я знала, о чем говорю, - А что ты делал в Краснодаре, в отпуск летал?

- Я там живу. И здесь я тоже живу.

- Это как?

- Очень глупо и Утомительно, пора бы уже выбрать город. У отца свой рыбный промысел, мы пробовали работать вместе, я у него в подчинении, но не срослось. Теперь поделили зоны: мне Юг, ему Восток. Вроде бы все довольны, кроме моего организма, который в глубоком ахере от частых перелетов.

- Да, это трудно, - я вздохнула о своем, - ни семью завести, ни кота.

Наконец Федор очнулся. Он как-то странно, со злостью посмотрел на меня и скинул мою руку со своей. Как опасный химический мусор, который может заразить весь город.

- А с чего ты взяла, что мне нужна семья? У меня прекрасные жизнь, работа, друзья. Квартира отличная, но вот привел я туда женщину, и она все чуть не угробила, думаешь мне это надо?

В голосе моего собеседника столько ледяного презрения, что мне стало зябко. Лучше бы я и дальше бежала за ним, мельком разглядывая памятники и покосившиеся дома, чем все это.

- В Краснодаре у тебя тоже своя квартира? Ты обязательно скажи адрес, чтобы я обходила ее седьмой дорогой и ненароком не испортила, - шутка не разрядила атмосферу, наоборот, все стало еще хуже. Федор с шумом втянул воздух и процедил.

- Отель. Там я живу в отеле на Комсомольской. И лучше обходи.

- Это будет очень трудно, - звонко рассмеялась я, и все недавнее напряжение мигом отпустило. -Это совсем близко от дома моей бабушки, буквально на соседних улицах. Даже странно, что мы с тобой ни разу не столкнулись в городе.

- А то что, - он сказал, как выплюнул: - летела бы уже ко мне во Владивосток, а не к Ване своему?

- Это вряд ли, - я уверенно замотала головой: - Настоящие чувства не могут найти тебя на соседней улице, любовь она одна и обязательно далеко и через препятствия. Так что, даже если бы мы познакомились, я бы на тебя не посмотрела. – И поймав колючий взгляд на себе добавила, чтобы объясниться: - Ну, пунктик у меня такой, придурь.

- А с чего ты взяла, что если бы мы познакомились, я бы это запомнил? Откуда такое самомнение, Люба?

Он картинно растягивал слова и оттого каждое из них становилось острее и больнее ранило самолюбие. Я перевела взгляд с красивого мужчины перед собой на дорогу, по которой, громыхая, неслись машины. Красные, желтые, белые, но больше всего конечно серые. Господи, какая дурацкая ситуация, в которую я угодила по собственной глупости. Гуляли себе и ладно, кто меня дернул разговаривать с этим человеком? О каких-то душевных излияниях просить. Теперь же чувствовала я себя так, будто меня катком переехали.

- Ты сказал, что тебе нужно по делам в город, - постаралась сменить неприятную тему, - а мы весь вечер просто гуляем. Нам куда-то нужно зайти?

- Тебе, Люба, - ядовито начал он, тыча пальцем прямо в грудь, как вдруг нас перебил мелодичный женский голос:

- Папочка! Папуля, ты вернулся!

Оглянувшись, я увидела красивую как с картинки брюнетку в коротком платье, которая бежала через дорогу прямо на нас.

- Отец, мы все чуть не померли от тоски без тебя! - Эта краля одним движением бедра сдвинула меня на обочину и обхватила руками Федора. Учитывая длину ее юбки и прочие детали, со стороны казалось, что проститутка душит семинариста духовной академии. Последний не сопротивлялся. Но и не выражал признаков счастья, а вальяжно ждал, не меняя скучающего выражения лица на что-то более трепетное: - и не позвонил, не написал, неужели не стыдно?

Глава 8. Про Ваню, драку и маман

Мурашки маршом пробежали от копчика до затылка и затерялись где-то под волосами. Чья-то рука скользнула в противоположном направлении, от шеи вниз и легла на бедро. Слишком нагло, слишком неуместно.

Я обернулась, готовая встретиться с тем, о ком мечтала несколько долгих месяцев. Готовая, что сейчас либо случится волшебство, либо…. Либо.

Узкое точеное лицо, падающая на глаза челка, очки. У Вани были очки? Не знаю, наверное, он не стал писать об этом. Передо мной стоял высокий жилистый парень. Хорошо одет, хорошо пах, и вообще, был всячески хорош. Вот только я этого уже не замечала.

- Ты самая красивая в этом идиотском клубе, просто сияешь.

- Это из-за освещения, мы сидим прям под лампой, - чужой комплимент показался каким-то…липким. Я оглянулась в поисках свитера и бороды, но натолкнулась только на оценивающий взгляд бармена. Тот меня за что-то осуждал. – Слушай, где ты был все это время, ты уезжал, да? Все в порядке?

- Работал, - Ваня неопределенно помотал головой и прижался еще ближе. Мои личные границы смяли и засунули в урну, а чужие руки бесцеремонно гладили мои бедра. И будь я хоть немного трезвее, огрела бы наглеца шейкером. А так, глупо улыбалась, не совсем веря, что все это по-настоящему. – Заказать тебе что-нибудь?

В голове шумело от выпитого. Музыка, слова, действия - все казалось каким-то далеким и странным, будто происходило в мыльном пузыре и никак меня не касалось. Я как дура пялилась на Ивана, сопоставляя картинку из телефона с тем, что видела. Не сходилось. Что-то упорно не сходилось. – Прием, прием, ты будешь пить? Может пиво?

Я молча покачала головой. Натолкнувшись на непонимание в его глазах, снова постаралась улыбнуться. Не искреннее, скорее заискивающе и убрала чужую руку со своей коленки:

- Пойдем? – Наверное, это музыка и духота мешают мне сосредоточиться. Проникнуться собственным счастьем и ошизеть от пущенной амуром стрелы. Нужно выйти на улицу и уж там все случится.

- Ты любишь танцевать? – Он потянул меня за край юбки на себя.

Я любила. Но сейчас не могла. Ноги так и вросли в пол, мешали сделать просто шаг, голова якорем падала вниз, заставляя тупо смотреть на носы нашей обуви. Обычные такие, немного стесанные, немного грязные, никаких откровений.

- Не хочется. Я устала, давай погуляем, а потом поедем к тебе, - и мысленно добавила «если я на тот момент не передумаю». Потому что уже могла.

- Какая быстрая малышка, - голос Вани сочился самодовольством. Он подмигнул и бросил из-за плеча: - сейчас только, предупрежу своих.

Меня повели через толпу в одну из слепых зон, где за круглым столом раздавались взрывы хохота. Я обвела взглядом компанию: пятеро парней, количество тестостерона на критической норме. Выше только уровень алкоголя у них в крови.

- Ты пришел не один?

- Да, но ты важнее.

Наверное, от этих слов мне должно было стать легче, но нет. Точнее наоборот. Желудок скручивало узлом неминуемой беды. От напряжениях в голове стоял монотонный гул, громкий, раскатистый как пожарная тревога.

- Пойдем подышим, малыш? Ты куришь?

Я замотала головой. Нет. И насколько помню, он тоже. Или в интернете не принято говорить о себе правду? Или, если в клубе, то не считается? Или я вообще себе все это выдумала?

Я уже потерялась, что говорил о себе Ваня, а что додумывала я. Сочиняла, опираясь на какие-то намеки и брошенные фразы. Выходило, что единственное, в чем я могла быть уверенной – у меня купили свадебное платье. Точнее купил. Незнакомый мужик из Владивостока. Надо почаще произносить это вслух, чтобы лучше понять масштаб своей дурости. А ведь тогда это казалось очень романтичным.

Мы прошли мимо шторы, за которой находился тот самый вип-зал. Ткань колыхнулась, мягко огладила меня по ноге, словно просила остаться.

- Ваня, мне нужно попрощаться кое-с кем, - тихо произнесла я. Хотелось остаться, хотелось, чтобы меня не отпустили. И совершенно не представляла, как это сделать.

- Ну, нет, я своим тоже ничего не сказал, мы подышим и вернемся.

Я уже оказалась на улице. Воздух, морской, тягучий воздух, поднимал тебя в небо и качал как перышко влево вправо. Очень глупое, очень пьяное перышко.

Я стояла в шаге от Вани и увидела, как он развернул бело-желтое приложение на телефоне. Кажется, это было такси. Кажется, мы куда-то ехали. Вместе.

- Ваня, а как Тапа? Тебе ее уже привезли?

Он непонимающе почесал нос и переспросил:

- Куда привезли? Какая Тапа?

- Твоя собака, Тапатуня? – кажется, я уже чувствовала, какой будет ответ, но хотела услышать его лично. Точно знать, что права и могу дышать дальше.

Ваня отпустил мою руку и поправил очки. Стекло блеснуло в неоновом свете, как последняя яркая вспышка, прежде чем мы оказались на улице. В кромешной темноте.

- Какая собака?! В съемной нельзя, да и гулять когда. А ты чего смеешься, ты надо мной что ли?

- Вань, скажи, как меня зовут? – сдерживаться уже было невозможно. Я расхохоталась, карикатурно держась за живот. Неестественно, и очень громко, почти надрывно.

Ночной воздух жаркой волной ворвался в легкие, и сшиб меня с ног. Земля дрогнула, горизонт завалился, как на некачественном фото. Музыка, танцы, алкоголь, Ваня этот непонятный. Все вместе кирпичами посыпалось на голову, отчего меня повело.

Ваня же наоборот, был тверд как скала. Хотя нет, не тянул он на скалу. Высокий, тонкий, аристократичный, похожий на кузнечика или на злодея из интеллектуальных фильмов.

- Шумно было, я не расслышал, - он переложил телефон из одной руки в другую, так, что я увидела на безымянном пальце кольцо. Тонкий золотой ободок без опознавательных знаков, одним своим видом вопил: Аларм! Этот Лже-Иван еще и женат! В съемной квартире и без собаки!!! - Так как тебя зовут?

Он сделал паузу и изучающе посмотрел на меня. Взгляд полоснул сквозь тонкую оправу. Не хищный, нет. Предвкушающий.

- Кассандра.

- Врешь.

Глава 9. Про бабушек и личное

Передо мной стояла не просто красивая женщина, нет. Она была совершенна. Изумительная прическа, безупречный макияж, платье из тех, что шьют точно по фигуре. Я блуждала взглядом по ожившему изваянию Богини и не могла найти ни одного изъяна. Но помимо внешности в ней было то, что нельзя нарисовать или пришить на столе пластического хирурга – стать. Легкий кивок головы, плывущая походка, аристократические пальцы, на которых так ладно смотрелись бриллианты.

Рядом с такой женщиной меркла даже Анжелина Джоли, а обо мне и говорить нечего. Недоразумение на фоне совершенства. Я так и замерла посреди квартиры: с открытым ртом и в трусах. Пятиться дальше спиной было стремно. Повернуться к гостье белоснежной задницей – стыдно. Оставалось стоять, ловя губами воздух, если бы не Федор.

Совершенно обыденно, будто делал это и раньше, он стянул с себя и дал мне рубашку. Утопленник хватается за спасательный круг с меньшим энтузиазмом, чем я за край ткани. Завернулась как в халат, не сильно волнуясь о том, как двусмысленно это может читаться его мамой. Плевать. Сейчас важно прикрыть срамоту, над остальным буду страдать вечером.

Я послала благодарственный взгляд в сторону своего спасителя, но тот просто пожал плечами в ответ. Типа, ничего такого, если что, обращайся.

За всей этой кутерьмой, как-то растворилось присутствие матери Федора. Она тоже почувствовала, что на нее больше не обращают внимания, и напомнила о себе:

- С утра даже не было минутки на кофе…

Вот так. Не попросила, а упомянула вскользь, но так, что все тотчас закрутилось вокруг ее царственной персоны. Федор хлопнул дверцей ящика, включил кофе машину, тыкнул какую-то кнопку и квартиру тотчас наполнил дивный аромат. Его мать, разумеется, предпочитала экспрессо. Очень аристократично. Не с сахаром и сиропами, а свежеобжаренный зерновой кофе из крохотного наперстка. Она изысканно, немного театрально отпила густую как лава жидкость.

- Вышло изумительно.

- Хоть что-то во мне удалось, мама, умею нажимать кнопку на кофеварке.

- Не передергивай. Кстати, видел новости?

И снова ничего конкретного. Не говорила, а просто задавала тему, чтобы ты сам спросил дальше.

Я подумала, что расти с такой родительницей было крайне тяжело.

- Мама, свои методы НЛП прибереги для челяди, а здесь можешь говорить прямо, зачем пришла, - губы Федора растянулись в искренней улыбке, но голос выдавал фальшь. Он звенел не то от напряжения, не то от едва сдерживаемой ярости.

Наша гостья не удивилась грубости. Она вообще никак не отреагировала, словно такое общение было для них нормой. Судя по перепалке, и Федя был не промах.

С лица женщины слетела маска приторного радушия, она сразу подобралась. Серьезность ее старила.

- Милая девочка, - я вздрогнула от этого обращения. В последний раз так меня называла свекровь прежде чем объяснить, почему я не подхожу ее сыну: - Не могли бы вы оставить нас наедине. Это разговор не для посторонних.

- Не могла бы, - резко прервал ее Федор, не дав мне сказать и слова, - Люба живет тут, я не шутил.

- Значит за нее…- в комнате возникла пауза. Красивая, холодная Богиня пыталась подобрать какое-то слово, но ничего не выходило: - за эту… за ее, в общем то, честь и достоинство ты дрался вчера в каком-то гадюшнике?

- Зажигалка не гадюшник, мама, а стриптиз клуб. Нарезать колбасу? Ничего другого к кофе не предложу.

- Мой муж выдвинул свою кандидатуру на второй срок.

- Искренне рад за Глеба Саныча.

- Придешь на обед и поздравишь?

- Отправлю открытку по почте.

Со стороны все это не походило на связную беседу. Скорее пинг-понг, где каждый кидал отдельные фразы, а я, как зритель, крутила головой и ждала, что же скажет один игрок, и что ответит другой.

По-хорошему, стоило уйти. Но куда, если дело происходит в студии. Только запереться в туалете, но откуда понять, как долго продлится разговор. Если час? А если два? А если у них вообще принято собираться по утрам и расходиться к полуночи? И все это время я должна где-то прятаться, не уронив при этом лицо.

В подтверждение моих мыслей, Федор достал сковороду и принялся готовить завтрак.

- Какая-нибудь позорная история очень усложнит нам жизнь сейчас.

- Не в первый раз, верно?

- Мне было бы приятно, если бы твое имя не светилось в хронике. Чтобы о тебе вообще забыли.

- Как ты? Давай не делать вид, что мы друг с другом знакомы, а то Люба может нас не правильно понять. – Нож звонко опустился на керамическую доску. Раздался то ли стук, то ли скрип.

- Думаешь, стоит поднимать эту тему сейчас?

- Думаю, не стоит ее поднимать в принципе, моя дорогая, любимая мама, - масло брызнуло с характерным звуком. Сковорода оказалась накалена больше необходимого. Как и воздух между нами.

- Хочешь сказать, я плохо тебя воспитала?

Я чувствовала себя вуайеристом, застигнутым за подсматриванием чего-то совсем личного. Нужно отвлечься на свои дела или закрыть уши, вот только я так и стояла, не в силах отвернуться. Что-то очень знакомое, зудящее свербело в голове. Я все это уже слышала и понимала, о чем говорят совершенно посторонние люди. Обо мне! В сердце, помимо неловкости, разливалась обида за этого большого, бородатого…мальчика. Почему-то обиженного на свою мать. Федор полоснул по мне взглядом и самодовольно улыбнулся, показывая аккуратные ровные зубы.

- Я хочу позавтракать. Люба, ты ешь бекон?

- Ем.

- Отлично, а ты мама?

- А я загостилась, милый. Надеюсь, мы услышали друг друга.

Стук ее каблуков еще пару секунд доносился до нас из коридора. Лязгнули двери лифта, послышался характерный гул. Вслед за ним щелкнула сигнализация машины, и зарычал мотор. И только после всей этой цепочки звуков, я услышала как, наконец-то выдохнул Федор.

Он неплохо держался после неприятного разговора с матерью. Первую секунду. А на вторую с грохотом откинул крышку бара с кучей бутылок. Плеснул в рюмку что-то бурое и густое, больше похожее на кровь, и в один глоток выпи до дна.