Отпуск в лапах зверя

Глава 1. Даша

— Ну сколько можно?! — взрываюсь, когда экран телефона вновь загорается, и я читаю на дисплее: “Любимый”. Наверное, какая-то часть меня боится осуждения со стороны и стесняется переименовать мужа и записать его просто по имени.

Кажется, что последние два года я существую в аду. Где каждый день похож на наказание, а ночь напоминает, что я останусь одна при живом муже.

Когда меня посещают такие мысли, я ощущаю себя последней тварью. Ведь Леша прикован к инвалидной коляска, а я после трагедии превратилась в безликую тень себя. Блеклую и уставшую до чертиков. Я не помню, когда последний раз могла себе позволить посмотреть фильм за один вечер, поваляться в теплой ароматной ванне, почитать книгу, да просто ничего не делать хотя бы десять минут, не чувствуя вины и прожженного впустую времени. Я была как белка в колесе. Подъем в пять, готовка, уборка, помощь Леше. Ему трудно справиться одному с бытовыми проблемами. Пять минут на сборы, и я несусь на работу. Если будет возможность, то в течение дня накидаю товаров в корзину и вечером, мне не придется идти в магазин. Вновь готовка, уборка, помощь. А вот тут есть промежуточек, чтобы поплакать пять минут под душем. Но только пять, иначе я не успею сделать отчеты по второй работе, на которую устроилась неофициально. После я просто падаю в постель и проваливаюсь в сон. А с утра все начинается сначала.

Я не отвечаю на звонок. Леша прекрасно знает, что я не разговариваю по телефону, когда за рулем. Но звонок повторяется. Настойчивый и продолжительный. В груди разрастается раздражение, я съезжаю на обочину. Несколько секунд смотрю прямо перед собой, крепко вцепившись в руль, выдыхаю и снимаю телефон с панели.

— Да, Леш, — отвечаю, все же не сдержав в голосе недовольство. Тут же чувствую накатившую вину и спрашиваю мягким тоном: — У тебя что-то случилось?

— Куда ты положила зарядку от телефона? — летит мне с вызовом. — У меня осталось семь процентов.

— Она на месте, как и обычно, — отвечаю я, глядя в зеркало заднего вида и наблюдая, как по трассе приближаются автомобили и проносятся мимо. Если проезжает фура, машину чуть накреняет потоком воздуха, и на секунду посещает малодушная мысль. А что если, меня не заметят…

— Если бы она была на обычном месте, я бы тебе не звонил!

— Леш, зарядка на столе. Кажется, я сверху положила ежедневник, когда собиралась…

— А зачем ты это сделала? — выкрикивает он. — Тебе нравится, чтобы я унижался? Я и так привязан к тебе навсегда. Что ты еще хочешь?

Я закрываю глаза, слушаю как в ушах стучит кровь и считаю про себя до десяти. Этот способ давно не помогает справиться с раздражением или злостью. Я надеюсь, Леша сбросит вызов. Он этого не делает, продолжает отчитывать, как ребенка.

Я выдыхаю сквозь зубы и спрашиваю, подрагивающим голосом:

— Ты нашел зарядку?

— Нашел. И не надо делать вид, что ты плачешь. Это меня надо жалеть. Я лишился нормальной жизни. А ты живешь ее полноценно, — вызверился он и наконец прервал звонок, оставляя меня давиться собственными слезами отчаяния и усталости.

Я продолжаю сидеть, глядя прямо перед собой, слушая, какую-то веселую мелодию по радио. Вытираю мокрые дорожки со щек, тянусь на заднее сиденье за бутылкой воды, делаю несколько глотков, смывая горечь разговора и решаюсь продолжить путь.

С трассы я сворачиваю на узкую грунтовую дорогу. Машина глухо скрипит, колёса вязнут в пыли, и всё вокруг замедляется.

Я опускаю стекла, в салон врывается запах полевых трав, сухого сена. Так пахнет детство — как в те летние дни, когда дед учил меня ловить кузнечиков и не бояться жуков-усачей.

Ветер треплет волосы, солнце касается плеча сквозь открытое окно. На мгновение я забываю обо всем. Просто еду и дышу.

Музыка тихо играет из динамиков, старый плейлист, который я не включала уже вечность. Голос певицы звучит так чисто, что в груди все сжимается. Проезжаю мимо поселения. Последний раз я была здесь до аварии, два года назад, и за два года оно стало еще больше и современней. Множество сельскохозяйственной техники, красивые дома, широкие улицы. И сюда добралась цивилизация.

Мне становится немного грустно. Словно кусочек прошлого стерли или переписали без меня.

Через пару километров я вижу знакомый поворот. Табличка с выцветшими буквами “Лозовицы” держится на честном слове. Дорога становится уже, ухабистей. По обочинам густеет лес, пахнет сосной, нагретыми травами. Наконец я замечаю крышу дедушкиного дома. Деревянный, серый, с покосившимся забором, но какой же родной.

Я останавливаюсь у калитки, глушу двигатель и несколько секунд просто сижу, слушая тишину. Такую настоящую, что слышно, как где-то трещит кузнечик.

Накатывает странное чувство. Смесь облегчения и неизменной вины. Леша хорошенько вбил мне в голову. Я не могу быть счастлива. Не имею на это права.

Я выхожу из машины, вдыхаю запах земли и прогретого дерева. Осматриваюсь. Сейчас мне меньше всего хочется куда-то спешить. Если в соседнем поселении изменилось многое, то дедушкин дом остался неизменным. Вот скамья у ступеней. Вот бочка для дождевой воды. А за домой аккуратно сложены дрова. У покосившегося забора цветет аптечная ромашка.

Я обхожу дом по тропинке, утопающей в траве по колено. Ветер мягко колышет стебли щекоча и чуть-чуть царапая ноги.

Пальцы скользят по облупившейся стене сарая, по знакомым зарубкам на калитке. Всё на своих местах. Всё, как было. Я иду к старой вишне, к месту, где дед обычно чинил сети. И вдруг — движение. Сбоку, где начинается подлесок, мелькает тень и исчезает в лесу. Большая, быстрая.

Замираю. Сердце бьётся в горле.

Глаза вглядываются в зелень.

Ничего.

Пытаюсь убедить себя, что это плод воображения. Нервы. Или в конце концов обычная собака.

— Спокойно, Даш, — шепчу, — ты просто устала.

Всё равно не отпускает. Я чувствую чужой взгляд на себе.

Передергиваю плечами, машинально хватаюсь за карман легких спортивных штанов, достаю телефон и, не глядя, набираю маму. Пальцы подрагивают.