Отпусти свою волчицу

1. Кристина

Тонкая игла легко выскользнула из синеватой вены. Ватка, слегка смоченная салициловым спиртом, уверенно легла на место укола, прижатая к дряблой морщинистой коже сильным девичьим пальцем с коротким круглым ногтем.

– Сгибаем локоть, держим крепко. Хорошо держим, а то опять синяк будет! – скомандовала Кристина своей последней на сегодня пациентке.

– Ох, и легкая же у тебя рука, Кристиночка! – Вера Ивановна чуть заискивающе улыбнулась. Отблагодарить участковую медсестру старушке, как всегда, было нечем, кроме искренних слов.

Впрочем, Кристина ни на что кроме «спасибо, деточка», и не рассчитывала: знала, что одинокой пенсионерке приходится трудно. Почти все, что выдавало государство за полвека работы, уходило на оплату коммунальных услуг. Остатков едва хватало на жизнь впроголодь.

– Как самочувствие, Вера Ивановна? Голова не кружится? Может, давление измерим еще разок? – мягко улыбнулась девушка.

– Нет-нет, что ты! Все хорошо, деточка! – Вера Ивановна засуетилась, поправляя воротничок халата, попыталась присесть.

– Вы лежите, Вера Ивановна! – мягкость Кристины тут же сменилась строгостью. – Сколько раз вам говорить? После инъекции лучше полчасика полежать.

– Да я лежу, лежу. А ты иди, милая, чайник поставь. Заварку-то я уже настояла, останется только по чашкам разлить, кипяточком свежим разбавить – и можно будет почаевничать.

Вера Ивановна с надеждой смотрела на любимую медсестричку: эта девочка единственная никогда не спешила уходить, могла и посидеть, и поговорить по душам. Иногда даже сама приносила с собой к чаю то ватрушки, то печенье, а то и шоколадку, которой угостил кто-то из более состоятельных пациентов.

– Простите, Вера Ивановна. Сегодня чай без меня пить будете: спешу я, – проворно разбирая шприц, отказалась Кристина. – Не хотела расстраивать, поэтому не говорила раньше: я сегодня последний раз к вам пришла. Увольняюсь. Так что даже хорошо, что мы с вами как раз пятый укольчик сегодня поставили, не придется сразу к другой медсестре привыкать.

Вера Ивановна расстроилась. У нее даже глаза заслезились.

– Значит, нашла себе место получше, деточка? Ну, пусть тебе повезет с новой работой. И то правда: сколько тебе в поликлинике нашей сидеть, с твоей-то квалификацией?

– Спасибо на добром слове, Вера Ивановна. – Кристина вздохнула: расставаться и прощаться она не умела. Каждый раз расстраивалась так, будто кого-то родного теряет. – Если вы не против, я, может, просто так забегу когда-нибудь к вам на чай, хорошо?

– Забегай, Кристиночка! Конечно, забегай! Ты же знаешь: я всегда дома!

Старушка все ж не выдержала, встала с дивана, пошла провожать гостью до дверей.

Кристина обулась в сапожки-валенки, надела теплый пуховик, повесила через плечо вместительную сумку, в которой, помимо стандартного женского набора, умещались еще и мешочки с растворами, и одноразовые шприцы, и коробочки со стеклянными ампулами.

– Ну, всего доброго, Вера Ивановна. Держитесь, не болейте, – попрощалась она и выскользнула за дверь.

– И тебе удачи, Кристиночка, – старушка проводила любимую медсестру вздохом, полным сожаления: опыт подсказывал пожилой женщине, что Кристину она больше не увидит. – Будь счастлива, детка...

***

Кристина пешком, чтобы не ждать лифта, сбежала с четвертого этажа. Подняла воротник повыше и вышла из подъезда в ранние ноябрьские сумерки. Миновала несколько плохо освещенных дворов, успешно избежав неприятных встреч с подвыпившими гражданами разного возраста, но известного пола. Подъехала пару остановок на автобусе, а затем нырнула в метро.

Уже завтра ей предстоит выйти на новую работу – она устроилась процедурной сестрой в частную клинику. Чтобы произвести на новый коллектив благоприятное впечатление, девушка решила немного обновить гардероб, и теперь ехала в ближайший торговый центр, где как раз объявили распродажу прошлогодней коллекции.

Поезд, как всегда в часы пик, был заполнен под завязку. О свободном сиденье можно было даже не мечтать. Впрочем, Кристина в принципе предпочитала ездить стоя: так ее почти не укачивало. Да и вставать-уступать не придется, а уступать она привыкла всем: пожилым людям, мамам с детьми, инвалидам и глубоко беременным женщинам.

Доставать телефон Кристина не стала: было слишком тесно. Просто стояла, прижимая покрепче к животу свою объемную сумку, и думала о жизни.

Она не была уверена, что поступила правильно, уволившись из государственной поликлиники, где ее любили и ценили, и бросилась в неизвестность. А еще – сожалела, что не может вернуться туда, где проходила практику, а потом отработала четыре самых счастливых года своей взрослой жизни: в перинатальном медицинском центре.

В дипломе – кстати, красном – у Крис значилась специальность фельдшер-акушер, и вот акушеркой она и мечтала работать. Ей нравилось помогать появляться на свет новым жизням. Это не всегда было просто, но чем труднее были роды, тем слаще вкус пусть маленькой, но такой важной победы, когда малыш все же появлялся и делал свой первых вдох.

В перинатальном центре свободных вакансий не было уже тогда, когда Крис заканчивала практику, но ей предложили остаться на время, пока одна из акушерок родблока сама пребывала в декретном отпуске. Потом девушку перевели в отделение неонатологии на место другой медсестры, которая как раз успела выйти замуж и родить. Но прошло еще два года, и это место тоже пришлось освободить.

2. Ром

Ром никогда не любил большие города.

Земля, закованная в панцирь асфальта, придавленная громадами многоэтажек, казалось, стонала под колесами миллионов автомобилей и задыхалась, вынужденная дышать выхлопными газами. Толпы людей с закрытыми, безразличными лицами, пустыми глазами заставляли нервничать его зверя.

Стоило Рому приехать в Москву, как волк внутри него тут же начал рваться домой, в родные леса, где все живое, настоящее – и земля, и деревья, и люди.

Досаднее всего, что передвигаться по Москве приходилось на метро. Денег на аренду автомобиля у Рома хватило бы за глаза: его стая была далеко не самой бедной, но многочасовое стояние в пробках раздражало еще больше, чем вынужденная теснота подземки.

Он провел в Москве уже почти четыре дня, побывал на десятке встреч, навестил нужных людей. По идее, можно было заказывать обратные билеты на самолет для себя и для четверки помощников-бет, которые – Ром это знал – устали от Москвы почти так же сильно, как он сам.

В этот вечер он возвращался с последней запланированной встречи на квартиру, которую снял для себя и своих сопровождающих. С трудом уговорил своего волка перетерпеть еще одну поездку в метро и вести себя смирно. Втиснулся в переполненный вагон. Постарался отключиться от окружающих его запахов и звуков.

Ему это даже удалось.

Почти.

Потому что через пару остановок его слишком чуткого для поездок в метро носа достиг чудесный аромат. Небывалый, невозможный в этом скопище несвежих тел и одежд.

Пахло листвой после дождя, теплым парным молоком, немного – земляникой, а венчал весь этот букет нежный, но сильный запах чистой, никем не помеченной самки.

Ромуальд – удружили же предки с именем! – повел носом, пытаясь угадать направление. Почувствовал, как встают дыбом волоски у него на затылке, как заинтересованно приподнимается, делая стойку, его волк.

– Тихо, Руд. Сидеть! – приказал зверю.

Тот уселся, нервно махнул хвостом.

– Иди к ней, – потребовал мысленно.

– Нельзя, – возразил Ром. – Не так сразу. Она не подпустит, только напугаем.

Глаза мужчины тем временем, кажется, отыскали источник пьянящего, сводящего с ума аромата.

Девушка, со всех сторон окруженная, сжатая телами более взрослых и крупных женщин и мужчин, стояла, чуть склонив голову и прикрыв глаза, и думала о чем-то своем. Чудесный запах мог исходить только от нее. Ром вдыхал его – и пьянел.

– Не упусти! – волк рванулся наружу. Волоски на предплечьях встопорщились, начали становится тверже и гуще. Заныла челюсть, предвещая трансформацию.

– Не смей! – Ром чудовищным усилием воли усмирил зверя, остановил уже начинающийся оборот. И – встретился взглядом с девчонкой, от которой все это время не мог оторвать глаз. Тревога на ее миловидном личике сменилась враждебностью и… брезгливостью? Презрением? Чем он их заслужил?!

Ром вздрогнул, по-прежнему борясь с волком, который требовал подойти, принюхаться получше, схватить понравившуюся самочку и сделать ее своей.

Руд не вел себя так раньше – никогда. Изредка обращал внимание на молодых волчиц, кокетливо вертевших хвостом перед самым сильным альфой стаи. Принюхивался, присматривался, но очень скоро терял интерес. «Не она. Не наша», – сообщал Рому и отворачивался.

Но в этот раз все было иначе.

Руд сам рвался вперед. Ему было плевать на толпу людей вокруг, на тесноту, на опасность: московская подземка – не то место, где стОит появляться волкам. Волк стремился приблизиться к девчонке, которая развернулась и явно собралась выйти на ближайшей станции.

Рому это было на руку. Там, на перроне, будет свободнее, и он сможет догнать, приблизиться, убедиться, что запах принадлежит именно ей – незнакомке в темной вязаной шапочке и в огромном пуховике, надежно скрывающем ее фигурку.

А еще там можно будет выскочить наверх, спрятаться и побороться с потерявшим остатки сдержанности Рудом. Даже если не получится удержаться от оборота – не так страшно. В темной подворотне оборотня, скорее всего, примут за крупного бродячего пса и просто постараются обойти стороной.

Поезд затормозил. Девушка устремилась к выходу, унося с собой следы сводящего с ума запаха. Ром очнулся и тоже начал прокладывать себе дорогу к дверям. Это было непросто: все, кто хотел выйти, уже вышли, и теперь в вагон втискивались, утрамбовывались новые пассажиры.

Мужчина выскочил буквально в последний момент, глянул вправо, отыскивая глазами девчонку, и едва не взвыл от досады: малышка каким-то чудом запрыгнула в уже закрывающиеся двери, ввинтилась в плотную стену человеческих тел и поезд тронулся.

Ром еще успел рассмотреть на лице девчонки выражение торжества и облегчения: она явно не жаждала знакомства.

Волк, понимая, что самочка, которой он так заинтересовался, ускользает, рванулся с новой силой. Ром заскрипел зубами и помчался к эскалатору: скорее наверх, наружу – туда, где его никто не сможет поймать и остановить, где есть шанс избежать сетей и дротиков со снотворным, которым потчуют в больших городах диких собак, приговоренных к отстрелу.

3. Кристина

Войдя в автоматические двери Афимолла, Кристина расслабилась окончательно. Здесь, среди тысяч людей, разгуливающих по фирменным бутикам, перекусывающих в кафе, отдыхающих на скамейках, найти ее в одиночку почти невозможно. А преследователь был один. Даже если каким-то чудом он окажется в торговом центре – вероятность того, что они встретятся, стремится к нулю.

Постаравшись забыть о неприятной встрече, Крис отправилась гулять по магазинчикам, в которых продавали женскую одежду и обувь. Это в поликлинике она могла себе позволить донашивать старые вещи, купленные чуть ли не в школьные годы, и весь день ходить в сапогах.

В частной клинике ей в любом случае понадобится сменная обувь, и будет лучше, если туфельки окажутся не просто удобными, а еще и довольно модными. Да и платье длиной до колена, хоть и будет скрыто халатом, все равно многое скажет новым коллегам о своей владелице.

А еще – сумочка. Теперь отпадет необходимость носить с собой огромную торбу, больше похожую на саквояж, чем на изящный дамский аксессуар. Значит, надо выбрать что-то поменьше и посовременнее.

Крис вошла в первый из магазинчиков, радующих глаз табличками с надписями: «Распродажа! Вся прошлогодняя коллекция – за полцены!» Отыскала взглядом стойку с рядом платьев нужного размера, и с головой погрузилась в извечное женское таинство выбора наряда – такого, чтобы и по фигуре, и к лицу.

Из пяти платьев, которые она взяла с собой в примерочную, девушке глянулось лишь одно: бледно-голубое, из тонкого, но теплого трикотажа, оно красиво облегало ее женственную фигурку, мягко подчеркивая округлости груди, бедер и ягодиц.

Рукава длиной три четверти без рюшей, воланов и кружев гарантировали, что они не будут выступать из-под манжет белого медицинского халата. Вырез-лодочка небольшой глубины показывал выступающие края ключиц и ямочку между ними. В этой ямочке будет очень мило смотреться белая жемчужинка на тонкой серебряной цепочке – единственное украшение, которое осталось у Кристины в память о матери.

Вспомнив о маме, Крис привычно закусила нижнюю губу. «Не сейчас!» – приказала себе строго.

Кристина осиротела девять лет назад.

Ей тогда было пятнадцать, и она уже училась в медицинском колледже. Мать уехала в очередную командировку, оставив Кристину под присмотром бабы Маши – соседки по коммуналке.

Баба Маша, в прошлом – учительница младших классов, своей семьи не имела, и всю свою любовь подарила соседской девочке: прилежной, умненькой и очаровательной. Оставляя дочку на соседку, мама Кристины всегда была спокойна, знала: бабушка Маша не подведет. Накормит, напоит, а если вдруг придется – то и полечит, и накажет.

В командировки мама Лена уезжала часто, намного чаще, чем хотелось бы маленькой Кристе. Из одной командировки женщина так и не вернулась. Погибла при попытке ограбления аптеки, в которую ее отправили с ревизией.

Бабе Маше опеку над пятнадцатилетней девочкой-подростком государство не доверило, и студентка медицинского колледжа неожиданно переехала из бедной, но родной коммуналки в детский дом.

Там Кристине пришлось непросто.

Детдомовцы возненавидели ее, домашнюю девочку, за то, что целых пятнадцать лет у нее была любящая и заботливая мама. За то, что каждые выходные Кристину забирала к себе баба Маша. За то, что Крис упорно шла к своей мечте – получить профессию, стать хорошей акушеркой, вернуться в свой дом, к бабе Маше, и забыть о трех годах в детском доме, как о кошмарном сне…

За эти три года открытая, общительная девочка превратилась в настороженную, недоверчивую, всегда готовую к драке девушку, в каре-зеленых глазах которой горел злой огонек непокорности.

«Никто и никогда не будет диктовать мне свои правила! Никто не отнимет у меня свободу и все, что мне дорого! А если ты сдался, уступил, согласился на чьи-то условия – ты уже проиграл!» – вот те уроки, которые вынесла Крис из своего прошлого.

Теперь, по прошествии лет, горе превратилось в тупую тоску по матери, а ожесточенность –  в твердость характера. Крис научилась жить со своей болью и только необыкновенно чуткий, сторожкий сон да ночные кошмары напоминали порой о том, что ей пришлось перенести.

Но сейчас, в торговом центре, Кристине некогда было предаваться воспоминаниям, поэтому, задвинув горькие мысли в дальний уголок души, она попросила девушку-консультанта отложить для нее приглянувшееся платье, и отправилась гулять по соседним бутикам.

Вскоре ей удалось присмотреть замшевые молочно-белые туфельки-балетки и сумочку к ним в тон. Этот цвет, на взгляд Крис, прекрасно сочетался с бледно-голубым платьем, которое отложили для нее в первом магазинчике. Подхватив пакеты с обновками, она поспешила обратно – за платьем.

Вошла в бутик, забрала одежку и отправилась в примерочную: ей хотелось посмотреть на себя в зеркало, убедиться, что платье и в самом деле хорошо сочетается с уже купленными туфлями и сумкой. Обновки смотрелись прекрасно! Настолько хорошо, что не хотелось снимать.

– Если хотите, – подсказала девушка-консультант, – можете выйти и посмотреть на себя в наше большое зеркало возле кассы.

– Хочу, спасибо. – Крис вышла из кабинки и двинулась в указанном направлении.

4. Ром

У оборотней в человеческой ипостаси обоняние намного тоньше, чем у людей, но все же на порядок слабее, чем у волков. Ромуальд вошел в торговый центр и в первый момент потерялся в изобилии самых разных запахов – от еды и от бесплатных туалетов, от парфюмерной лавки, где продавали духи на разлив и от аптеки… и от людей, само собой. Их тут было много больше, чем в вагоне метро. Только они не стояли скученно, а бродили, перемешивая слои воздуха, принося и унося с собой пахучие волны сквозняков.

Рому показалось даже, что уловить аромат незнакомки из метро не получится. Но потом… потом в нем включилось что-то помимо обоняния, какое-то звериное чутье, подсказывающее жертве, где охотник, а охотнику – где дичь. И Ром, доверившись этому чутью, пошел, не отвлекаясь, не глядя по сторонам.

Незнакомка из метро не петляла. Шла прямо и целенаправленно: к лестнице, по ступеням на третий этаж. Там – в магазин женской одежды. Убедившись, что девушка побывала внутри, но ушла, Ром двинулся дальше вдоль стеклянных витрин. Здесь аромат был настолько явственным, теплым, что стало ясно: малышка где-то рядом.

И, наконец, Ром увидел ее.

Девушка примеряла туфли.

Скинула с ног поношенные сапоги-валенки. Закасала чуть не до колен штанины джинсов, обнажив тонкие щиколотки и сильные икры. Стянула носок и надела тонкий капроновый следок. Туфелька – сразу видно недорогая, из кожзама – пришлась по размеру.

Ром переступил с ноги на ногу, в ботинках у него снова хлюпнуло. Появилось желание войти в тот же магазинчик, купить недорогие кроссовки и пару свежих носков – все лучше, чем ходить с мокрыми ногами. Но он не пошел на поводу у этого желания: побоялся спугнуть девчонку. Хорошо, если просто сбежать попытается, а если примется звать охрану, просить защиты?

Нет. Лучше дождаться, пока незнакомка купит все, что хотела, и выйдет на улицу. Там-то он и попытается подойти к ней еще раз. И сбежать уже не позволит.

Ром уселся на скамью спиной к бутику, в котором малышка примеряла очередную пару туфель, и принялся следить за девчонкой, точнее, за ее отражением в стеклянной стене расположенного напротив магазинчика.

Волк не мешал: осознал, что поспешность только навредит, и согласился выждать.

Ждать долго не пришлось. Незнакомка явно была стеснена в средствах, обновки покупала на распродаже, да и то ограничилась всего тремя вещами. Бродить впустую не стала – собрала пакеты и пошла к выходу.

Ром вышел вслед за ней из тех же дверей десятком секунд позже. Пользуясь сумерками и мельтешением народа, обогнал девчонку, которая явно направлялась к спуску в подземку, и, дождавшись удобного момента, встал у нее на пути. Неожиданно и настолько близко, что у малышки не было шансов обойти его, не заметив.

Девчонка остановилась, заметив препятствие, резко потянула в себя воздух, чтобы возмутиться, подняла глаза – и смогла выдавить лишь одно слово:

– Вы?!

Ромуальд надеялся, что, оказавшись вблизи от него, вдохнув его запах, малышка почует в нем если не истинного, то хотя бы своего сородича-оборотня. Но девчонка лишь смотрела на него расширившимися зрачками и бледнела на глазах.

– Зачем вы меня преследуете? – пробормотала она и неуверенно попятилась, отступая от него.

В знак мирных намерений Ром начал поднимать перед собой руки, желая изобразить жест «сдаюсь». Но они стояли все еще слишком близко друг к другу, и девушка испугалась, что он ее сейчас схватит.

– Руки! – предупреждающе рявкнула она, быстро отступая еще на пару шагов. – Я буду кричать и звать на помощь!

Наверное, Ром справился бы с этой ситуацией, если бы не Руд с его инстинктами.

«Самка хочет сбежать? Пусти! Я удержу ее!» – волк рванулся на волю, попытался перехватить власть над телом.

Оборотень стиснул зубы и застонал, сдерживая очередной оборот.

«Не сейчас, Руд! Дай нам поговорить!» – взмолился мысленно.

«Она тебе не доверяет. Ты ее напугал. Пусти меня!» – волк не собирался сдаваться, а у Ромуальда не было уверенности в собственной правоте.

Возможно, волка малышка подпустит ближе, чем незнакомого мужчину. Главное, отвлечь ее на те несколько мгновений, которые ему нужны, чтобы перекинуться в звериную ипостась.

Пару минут назад, дожидаясь приближения незнакомки, Ром достал из кармана связку ключей и начал вертеть ее в руках. Теперь, плавно опуская протянутые к девушке руки, он, будто бы случайно, выронил эту связку, да так удачно, что она оказалась прямо у ноги малышки.

Та невольно опустила глаза. Привычка помогать старушкам в поликлинике, вечно что-то роняющим, сыграла с девушкой злую шутку: она нагнулась, подобрала ключи.

Этих мгновений Рому хватило, чтобы вновь стать волком.

Он, теперь уже в образе Руда, поймал растерянный взгляд незнакомки, вильнул хвостом, слегка приоткрыл пасть и даже тихонько – так, чтобы не испугать еще больше – коротко проскулил.

– А где?.. ты как тут?.. тихо, собачка, тихо. Я хорошая. Видишь, стою себе спокойно… – девчонка, похоже, была в шоке, и сама уже не очень понимала, что и кому говорит. – Давай разойдемся миром? Я тебе – ключи, ты мне – дорогу.

Руд, продолжая приветливо помахивать хвостом, приблизился к девушке, ткнулся влажным прохладным носом в ее руку, выпрашивая ласку. Но малышка просьбы не поняла.

– Отдать тебе ключи? Хорошо, забирай.

Она сунула связку прямо в приоткрытую пасть волка.

Руд послушно подхватил их зубами, снова попытался ткнуться в раскрытую ладонь. Аромат кожи незнакомки сводил волка с ума. Прикоснувшись к девушке, он почуял в ней вторую ипостась, но та, вторая, почему-то спала и не отзывалась…

5. Кристина

За поездку на такси Кристине пришлось отдать почти всю сумму, сэкономленную на распродаже. Это означало, что ближайшую неделю ей придется питаться кашами и творогом: ни мяса, ни фруктов позволить себе девушка не сможет. А ведь она надеялась, что сумеет отложить хотя бы пару тысяч для бабы Маши – на самые необходимые лекарства.

Проклятое невезение! Откуда взялся этот желтоглазый маньяк на ее голову? И, главное – куда пропал? В то, что мужчина внезапно передумал и отпустил ее, Кристине верилось с трудом. Точнее, вообще не верилось.

Встреча у Афимолла вызывала у девушки чувство, что произошло нечто неправильное, не вписывающиеся в рамки здравого смысла. И это мучило и беспокоило. Хотелось отыскать логичное объяснение поведению мужчины и его внезапному исчезновению…

– Кристя, внучка, а вот и ты! – заслышав возню в прихожей, выглянула из своей комнаты баба Маша.

Женщина, несмотря на свои семьдесят два, выглядела неплохо: она не растолстела, а, наоборот, высохла. Аккуратная стрижка, чистая одежда, на ногах вместо растоптанных шлепанцев – легкие туфли-мокасины.

– Да, баб Маша, я. Что Семен сегодня? Не буянит?

– А его в полицию забрали. Похоже, на несколько дней. Подрался он с кем-то во дворе. – Мария Ефимовна вздохнула устало. – Вот вроде грех радоваться чужой беде, а я рада, что соседа арестовали. Хоть отдохнем.

– Не стыдись, баб Маш, – Кристина погладила старушку по плечу. – Он сам виноват. Пошли лучше поужинаем.

– А и пошли. Я капусты потушила с сосисками, как ты любишь. Пока будет греться, расскажешь, как день прошел.

Кристина делилась с бабой Машей всем: привыкла так с давних пор. Но о странном желтоглазом незнакомце решила умолчать. Зачем волновать пожилую женщину?

– Вот, обновок прикупила себе, – вместо этого похвасталась девушка. – На новую работу – в новых нарядах!

– И правильно, Кристя. Правильно! Надо сразу товар лицом показывать! Может, заметит тебя кто-то из тамошних докторов, сложится у вас что-то…

– Ой, баб Маш! Тебе бы только замуж меня выдать! – привычно отмахнулась Кристина. – Успешным мужчинам не нужна сирота-бесприданница, а на таких, как Семен, мне самой смотреть не хочется.

– И то верно, – Мария Ефимовна присела за стол, подперла ладонью подбородок и принялась наблюдать за воспитанницей, которая возилась, проворно собирая ужин: грела на сковороде капусту, нарезала хлеб, расставляла тарелки.

Это была традиция: ужинать вместе и обязательно за красиво и правильно сервированным столом. Она как-то объединяла двух одиноких женщин, сроднившихся так давно и надежно, что близости между ними могли бы позавидовать многие кровные родственники.

Помыв после ужина посуду, Кристина пожелала Марии Ефимовне доброй ночи и пошла в свою комнату. Она собиралась погладить свой белый халат, немного почитать и пораньше улечься спать. До клиники, куда она устроилась, придется добираться на автобусе, а потом еще и на метро. Путь неблизкий, так что встать лучше в шесть утра, а не в половине седьмого, как привыкла.

Хлопоты по хозяйству и интересная книга помогали девушке отвлекаться от мыслей о мужчине из метро. Но, как только Крис улеглась в постель и выключила свет, как воспоминания навалились на нее с новой силой. Впрочем, усталость была не менее сильна, поэтому девчонка уснула довольно быстро, вот только сны ей виделись неспокойные, пугающие.

От одного из таких снов она и очнулась за пару минут до звонка будильника.

Проснулась – да так и осталась лежать, глядя распахнутыми в ужасе глазами в чуть разбавленную уличными фонарями темноту раннего ноябрьского утра. В голове клочьями тумана все еще плавали обрывки кошмарного сновидения, в котором за ней, как всегда, гналось по лесу огромное животное – то ли волк, то ли собака.

Крис убегала, сбивая босые ноги о выступающие из-под иглицы узловатые корни старых сосен, теряя дыхание, хватая разинутым ртом внезапно поредевший воздух. Мчалась, не разбирая дороги, не оглядываясь, не имея возможности позвать на помощь.

А потом, в какой-то момент, в ней самой просыпалось что-то странное, чужеродное, темное. Начинало казаться, что ее собственные руки и ноги вот-вот превратятся в обросшие шерстью лапы, во рту прорежутся клыки, а из копчика проклюнется мохнатый хвост. И тогда она, Кристина, перестанет убегать. Развернется к преследователю, лязгнет острыми зубами, оскалится, зарычит угрожающе...

Больше всего в этих кошмарах Кристину пугал не зверь, идущий по ее следу, а то, что она сама в какой-то момент вдруг превращалась в зверя – и это ей нравилось! Нравилось ощущать небывалую мощь в теле, остроту зубов и твердость клыков, приятно было чувствовать себя не беззащитной девчонкой с мягким телом, а готовой к драке… собакой? Волчицей? Той, которую не обидишь, над которой не надругаешься безнаказно.

...В школьные годы Кристина много занималась спортом, тренировалась в секции по пятиборью. Любимым этапом был забег на дальнюю дистанцию. Наворачивая круги по стадиону, маленькая Кристя чувствовала себя прекрасно! У нее быстро открывалось второе дыхание, и порой возникало ощущение, что она в состоянии пробежать без отдыха не два километра, а все двадцать!

6. Ром

Как только такси умчалось, унося прочь девчонку, Ром, спрятавшись за рекламной тумбой, снова обернулся человеком. Волк не сопротивлялся. Только предупредил: «Упустишь пару – никогда не прощу».

«Не упущу», – пообещал мужчина, и направился внутрь торгового центра – к туалетам. Нужно было срочно смыть едкую грязь с рук, снять и выбросить мокрые носки, купить новую сухую обувь.

Оборотни не знали, как и почему так устроено, но при обороте они могли иметь на себе не более одного слоя одежды, причем обязательно – из натуральной ткани: лен, хлопок, шерсть. Такая одежда словно сливалась с волчьей шкурой, делая ее чуть толще и прочнее обычной, а при обратной метаморфозе возвращалась к своему первозданному виду. Так что, приняв человеческий облик, оборотни не оказывались обнаженными. По этой причине все вервольфы не носили нижнего белья, предпочитая надеть брюки и свитер.

Обувь же, как и верхняя одежда вместе с содержимым карманов, всегда сваливалась с них, когда они принимали звериный облик, а когда они возвращались в человеческую ипостась – возникала в полуметре от ног на земле. Хорошо, если земля при этом была сухой и чистой.

Ромуальд вымыл руки. В торговом зале приобрел самые дешевые кроссовки, новую пару носков и рулон бумажных полотенец. Вернулся в уборную. Игнорируя удивленные и осуждающие взгляды, вымыл ноги – одну, потом другую, просушил ступни бумажными полотенцами, натянул свежие носки и новые кроссовки. Оставшимися полотенцами набил мокрые ботинки и засунул их в обычный пакет-майку.

Потом, наконец, перешел к тому, что хотелось сделать немедленно: набрал своего ближайшего друга и помощника, бету Бертрана:

– Берт, сейчас скину тебе номер одного такси. Проверь по приложению, куда он поехал, забрав пассажира от торгового центра Афимолл, что на Минской.

– Понял. Что за пассажир – расскажешь?

– Полукровка с непробужденным зверем. Судя по всему, не числится ни в одной стае и, скорее всего, даже не знает, кто она такая.

– Она?.. – выделил голосом Бертран (его родители тоже оказались изобретательными в выборе имени для сына). – Полукровка – девушка? Мне кажется, или она тебя заинтересовала?

– Представь себе! – рыкнул Ром, невольно добавляя в голос властных ноток. – Давай ты пока не будешь обсуждать это ни со мной, ни с другими.

– Принято, альфа, – тут же подчинился Берт. – Могу я приступить к выполнению твоего поручения?

– Да, займись. Как только что-то узнаешь – сообщи.

– Хорошо. Думаю, я быстро. Проблем не будет.

Проблем и правда не возникло. Берт без труда вычислил нужную машину, выяснил, что она еще в пути и определил, куда движется. Еще через полчаса он сообщил альфе адрес дома, возле которого таксист высадил пассажирку, и даже разузнал номер подъезда.

– Я прокачусь по этому адресу, – тут же решил Ром.

– Брат, ты там осторожнее давай, – забеспокоился Берт. – Помни о Договоре.

– Помню. Я не буду ломиться в дверь и выть под окнами. Вычислю квартиру, в которой живет девчонка, и еду к тебе. Надеюсь, зная полный адрес, ты сумеешь разузнать о малышке все, что мне нужно.

– Разумеется! Уже к утру у тебя будет полное досье на нее!

… Пообещав своему альфе полное досье, Бертран немного поторопился. Нет, имя девушки-полукровки, профессию, семейное положение и место работы (которой теперь не было) он разузнал уже к полуночи. А вот откуда Кристина Егоровна вместе со своей матерью появилась в Москве – узнать не удалось.

Старцева Елена Георгиевна вместе с маленькой дочерью просто вдруг возникли в «нерезиновой», поселились в коммуналке и стали жить тихой малопримечательной жизнью, производя впечатление самой обычной неполной семьи. Мать работала в головном офисе частной сети аптек и регулярно ездила в командировки в регионы. Дочь училась в обычной школе, некоторое время активно занималась спортом, но затем почему-то бросила его, несмотря на успехи.

К двенадцати часам следующего дня Ром обнаружил две вещи. Первое – он и его помощники выяснили о Кристине все, что можно. Даже то, что девушке отказали в трудоустройстве в частной медицинской клинике, и теперь она ищет работу.

Второе – прогулки босыми волчьими лапами по едкой жиже, в которую превратился выпавший снег, не прошли бесследно. Ладони и ступни Ромуальда покраснели, опухли и покрылись волдырями, которые тут же полопались и начали кровоточить.

– Ну ты, брат, попал, – бинтуя руки и ноги альфы бинтами, смоченными в растворе фурацилина, ворчал Бертран. – Теперь, пока все это не заживет, об отъезде домой даже думать не приходится.

– Нам все равно пришлось бы задержаться. Я не могу уехать без Кристины.

– Ты хочешь увезти ее из Москвы? Уверен, что она согласится? – засомневался Берт.

– Не знаю. И не представляю, как это выяснить. Но ее ведь теперь ничего здесь не держит! Работы нет. Комната в коммуналке? – тоже невелика ценность. Только столичная прописка чего-то и стоит.

7. Кристина

Заведующая отделением, в котором предстояло работать Кристине, встретила девушку приветливо:

– А вот и вы, Кристина Егоровна. Идите в раздевалку, переодевайтесь, переобувайтесь, после пятиминутки заглянете к главному врачу, подпишете заявление, отнесете в отдел кадров, а затем пойдете знакомиться со своим рабочим местом. Ирина Степановна вам все покажет, проинструктирует.

Ухоженная женщина средних лет с приятной улыбкой – старшая сестра отделения – лично беседовала с Крис, когда та явилась впервые, проверяла знания и прониклась к будущей сотруднице симпатией, которая не осталась без взаимности. Вот и сейчас Ирина Степановна кивнула девушке, взглядом выразив одобрение и поддержку.

Так что сразу после общей отделенческой пятиминутки Кристина, уже в белом халате, постучала в приемную главврача. Тот принял девушку быстро, взглянул на подписанное заведующей отделением заявление, нахмурился, пожевал губами.

– Простите, Кристина Егоровна, – заявил, наконец, с сожалением, – но подписать ваше заявление я не могу. Место уже занято. Я совсем забыл предупредить об этом Ингу Максимовну, но новая сотрудница выйдет на работу буквально со дня на день.

– Но я… – Кристина с трудом проглотила возражения и объяснения, что она уже уволилась с предыдущего места работы, твердо рассчитывая на эту вакансию. – Я могу и в другое отделение пойти… – договорила она. – Может, есть другое место?

– К сожалению, у нас все ставки закрыты. Я вижу, что вы опытный и грамотный специалист, Кристина Егоровна. Уверен, что вас охотно примут на работу в любую больницу, где есть свободные вакансии.

Главврач дал понять, что разговор окончен, и Кристине не оставалось ничего, кроме как забрать неподписанное заявление и вернуться в отделение, где, как выяснилось, ей не суждено проработать ни дня.

Заведующая отделением встретила девушку извиняющейся улыбкой.

– Мне жаль, Кристина. Главный врач никогда раньше не навязывал мне сотрудников. Видимо, в этот раз на него надавил кто-то, кому он не смог отказать. Знаешь, оставь мне номер своего телефона и резюме. Я постараюсь что-нибудь для тебя сделать...

… Кристина вышла из красивого современного здания частной клиники в состоянии, близком к панике. Оставаться без работы ей было нельзя. Категорически!

Баба Маша, конечно, не оставит любимую внучку, разделит с девушкой последний кусок хлеба, и, скорее всего, постарается сэкономить на себе: откажется от недешевого лекарства от давления, перейдет на отечественный папазол… и попадет в больницу с инсультом!

Кристина смахнула с ресниц злые слезы и зашагала к метро.

Нет! Она не позволит себе раскисать, и не станет сидеть дома в ожидании звонка от Инги Максимовны – та ведь может так и не перезвонить. Значит, надо искать новое место самостоятельно.

Ни компьютера, ни ноутбука у Крис не было, такое удовольствие оказалось ей не по карману. Раньше она пользовалась компьютером на работе: приносила с собой три джи модем и в дни, когда прием начинался после обеда, задерживалась в кабинете на час-другой, чтобы заглянуть в социальные сети и проверить почту. Но теперь ее к тому компьютеру никто не пустит. Оставалась одна возможность: интернет кафе. К ближайшему из них Крис и направилась – помнила еще со студенческих времен, где оно находится.

На специализированных сайтах, публикующих открытые вакансии, объявлений для медработников было относительно немного. В основном, как выяснилось, и частной, и государственной медицине не хватало младшего персонала – санитарок, нянечек, уборщиц. Для медсестер тоже имелась пара десятков предложений. В основном от поликлиник – таких же, как та, в которой работала до увольнения Кристина. Акушерок в Москве, похоже, хватало.

Фельдшера требовались только в службу скорой помощи. Туда идти Кристина опасалась: была наслышана, насколько непростой и опасный это труд. Да и переучиваться придется, курсы проходить – если, конечно, работодатель согласится ее на эти курсы отправить. Нет! Скорая – это на крайний случай…

На одной из досок объявлений девушку привлек баннер кадрового агентства.

«Может, попробовать довериться специалисту?» – спросила себя Крис, кликнула на яркую картинку, сулившую быстрое и удачное трудоустройство, и, перейдя на нужную страницу, принялась заполнять анкету. В конце анкеты оставила свой номер телефона, нажала кнопку «отправить» и, закрыв все вкладки, вышла из интернета.

Пора было возвращаться домой. Там есть городской телефон, можно будет, не расходуя лишние деньги, дозвониться в пару организаций и разузнать подробнее о предлагаемых вакансиях.

Кристина не успела отойти и пары шагов от интернет-кафе, как ей перезвонили из агентства.

– Кристина Егоровна! Вы заполнили анкету на нашем сайте и указали, что являетесь квалифицированным фельдшером с опытом работы в стационаре! – зачирикала на другом конце виртуального провода жизнерадостная девушка.

– Да, так и есть, – Крис немного заволновалась: неужели ей сейчас предложат что-то интересное?

– У нас есть для вас предложение, которое, возможно, вас заинтересует. Если вы свободны – приезжайте, заключим договор.

8. Кристина

Звонка от владелицы патронажного агентства ждать долго не пришлось. Александра позвонила в тот же день, ближе к шести часам вечера:

– Ну вот, Кристина Егоровна, спешу порадовать: завтра вас ждет первый пациент! Заедете сначала к нам, получите обещанный аванс, потом отправитесь по адресу.

– Мне… придется жить в доме пациента? Или можно будет уезжать на ночь?

– Заказчик сказал, что его устроит, если вы будете проводить с ним двенадцать часов – с восьми утра до восьми вечера. Так что ночевать сможете в своей квартире.

– Спасибо… – Крис выдохнула с облегчением.

Она готовила себя морально к тому, что в будущем, вероятно, придется согласиться на длительный контракт с проживанием, но беспокойство не оставляло ее. Как-то примут ее на новом месте? Сумеет ли она ужиться с самим пациентом и его родней? И как будет справляться баба Маша с соседом-алкашом?

Отправляясь на новую работу, надеть вчерашнее бледно-голубое платье Крис не рискнула: не принесло оно ей удачи. Да и погода не та, чтобы с голыми коленками мотаться по городу на общественном транспорте. Надела плотные облегающие брючки черного цвета, бежевый пуловер тонкой вязки, в старую вместительную сумку уложила белый халат. На этом сборы посчитала завершенными и отправилась в патронажное агентство, а оттуда – по адресу, который ей на всякий случай продублировали в СМС.

...Около десяти утра Крис уже стучала в дверь квартиры, находившейся на третьем этаже новостройки в престижном районе. «Похоже, ее обитатели могут себе позволить не только услуги сиделки», – сделала вполне закономерный вывод девушка.

Лязгнул замок, тяжелая бронированная плавно приоткрылась, и Кристина увидела перед собой довольно высокого и очень крепкого мужчину с коротким серым ежиком волос, светло-серыми, почти белыми глазами и широченной улыбкой на круглом лице.

– А вот и Кристина Егоровна, спасительница наша, я угадал? – игриво поинтересовался он, немного растягивая гласные. – Проходите, проходите же!

– А где… пациент? – впустивший сиделку в квартиру мужчина не выглядел немощным.

– В зале на диванчике вас дожидается. Вы не спешите, давайте я у вас курточку заберу, могу вот тапочки одноразовые предложить – новые, не распакованные...

Куртку Крис отдала и от забавных белых тапочек на тоненькой подошве отказываться не стала: сунула в них ноги, подхватила оставленную на полке для обуви сумочку и вслед за говорливым мужчиной, который представился Бертом, двинулась дальше – в зал.

– Ну вот, Ром, – вышагивая впереди ее, заговорил Берт. – Знакомься: твой персональный ангел-спаситель в белом халате – Кристина свет Егоровна!

С этими словами белоглазый сделал шаг в сторону и Крис, наконец, смогла взглянуть на своего подопечного. Глянула – и оторопела: мужчина показался ей странно знакомым. Оценить его рост Крис не могла, поскольку тот, кого назвали Ром, полулежал на диване, откинувшись на сложенные горкой подушки. Однако даже так было заметно, что Ром – мужчина высокий, явно выше Берта.

Свежевыбритое скуластое лицо пациента радовало свежим порезом на чуть бледноватой коже. Глаза прятались под полуопущенными веками, и разобрать их цвет Кристина не смогла. Высокий открытый лоб, стрижка – короткий ежик, явно сделанная под машинку и тоже свежая.

У девушки возникло четкое ощущение, что Ром готовился к ее появлению: стригся, сбривал отросшую щетину, даже одежду надел свежую настолько, что от нее все еще пахло каким-то хвойным ополаскивателем для белья. Все это было приятно: медработники слишком часто видят обратную картину – несвежую одежду, засаленные волосы, потные подмышки…

И все же Крис готова была поручиться, что где-то она этого Рома видела. Слишком уж знакомыми казались рыжеватые густые брови с загнутыми вниз наружными краями и тонкий породистый нос с едва заметной горбинкой.

– Простите… мы с вами нигде раньше не встречались? – решила избавиться от ненужных сомнений Крис.

– Не исключено, – шевельнулся, развел руками с забинтованными ладонями мужчина и чуть заметно поморщился от боли. Голос у него оказался завораживающий: низкий, бархатный, и ничем не напоминал сдавленный сипловатый голос желтоглазого маньяка. – Москва большая...

Бинты на его руках, да и на ступнях ног, в отличие от одежды, свежими не выглядели, да и держались не слишком надежно. И Кристина, отбросив в сторону подозрения – Ром чем-то неуловимо напоминал ей незнакомца-преследователя из метро – решила перейти к своим прямым обязанностям.

– Что с вами случилось? Давайте снимем бинты, я осмотрю раны. Перевязочные материалы и перекись есть?

– Ох, сколько вопросов сразу! – засмеялся у нее за спиной весельчак Берт. – Давайте так: вы, Кристина Егоровна, осмотрите боевые раны моего друга, и скажете, что вам необходимо для перевязки, потом я кабанчиком метнусь в аптеку и все принесу!

– То есть, врач вашего друга не осматривал и назначений не оставлял? – по-прежнему задумчиво поглядывая на отчего-то молчаливого Рома, уточнила Крис. – Вообще-то, мы, сиделки, диагнозы не ставим и лечение не назначаем.

9. Ром

В этот раз волк, Руд, вел себя очень сдержанно. Когда Кристина только возникла на пороге, заметил удовлетворенно: «Самку удалось заманить в логово. Хорошо. Уговори ее остаться». И больше не вмешивался, только принюхивался, наслаждаясь ее запахом, как Ромуальд наслаждался всем остальным: точеной фигуркой, которую не мог скрыть надетый девушкой белый халат. Приятным голосом. Осторожными прикосновениями умелых рук, снимавших повязки с его ран.

Не сразу, но Ромуальду удалось разговорить девушку, добиться, чтобы она начала рассказывать о себе. И первое же ее признание – о том, что ее боятся кошки и собаки – тут же еще раз подтвердило то, что Ром знал и так: малышка – полукровка, и зверь у нее есть, но непробужденный. Что ж, Ром знал, кто способен помочь девчонке разбудить спящую внутри нее волчицу. Вот только как уговорить Кристину отправиться вместе с ним за Урал, в таежную глушь?

...Бертран явился не вовремя. Кристина, чуть смягчившись, смотрела Рому в глаза уже без былой враждебности и недоверия. Казалось, еще чуть-чуть – и улыбнется. И, быть может, подойдет, присядет рядом, обозначая новую степень близости. Но шум в прихожей заставил девушку встрепенуться, очнуться, смутиться собственной откровенности и вновь закрыться.

– Пойду, посмотрю, что там принес ваш друг, – произнесла она скороговоркой и направилась к дверям.

– Твой друг, Кристина. Обращайтесь ко мне на «ты».

Малышка застыла на пороге. Оглянулась. Подумала пару мгновений, потом все же согласилась:

– Хорошо. Тогда и вы… ты… тоже.

С этими словами она вышла из комнаты, чтобы вернуться минут через десять уже во всеоружии и приступить к обработке ожогов.

– Сначала промоем все это перекисью. Она выделяет активный кислород, который не дает завестись на поврежденной поверхности всяким опасным микробам. Потом я удалю самые крупные лоскуты и нанесу на раны спрей Пантенол. Он способствует быстрому заживлению.

– Я весь твой, Кристина. Командуй, что мне делать, – проникновенным голосом произнес Ром, невольно вкладывая в свои слова второй смысл – тот, о котором он не мог не думать.

К счастью или к сожалению, девушка намека не уловила.

– Вам надо закинуть ноги — вот сюда, на валик, – она кивнула на подлокотник дивана, который застелила одноразовой пеленкой. – Важно, чтобы ступни не соприкасались с поверхностью дивана.

Она делала свою работу ловко, уверенно. Ее прохладные пальчики бережно прикасались к коже, принося облегчение и заставляя волноваться обычно сдержанного волка, который уже заждался свою Единственную.

Руд, как и Ром, в глубине души надеялся, что спящая волчица Кристины даже во сне почует близость своей пары, своего альфы, и, возможно, начнет просыпаться. Но надежды эти были напрасны. Девушка вела себя как самый обычный человек, а ее зверь продолжал пребывать в каком-то коматозном состоянии. Это наводило на мысль, что на вторую ипостась Кристины когда-то воздействовали с целью подавить ее, ослабить или даже уничтожить.

«Кто же так поступил с тобой, малышка?» – спрашивал мысленно Ром. Он обязательно найдет ответ на этот вопрос и накажет виновных!

Убить внутреннего зверя оборотня – это тоже самое, что лишить обычного человека зрения, слуха, или ног – обеих сразу. Трое помощников Ромуальда продолжали искать следы, способные навести оборотней на кого-то, кто знал бы о прошлом Кристины. Ром рассчитывал, что за те несколько дней, пока он заживляет свои ожоги, они сумеют что-нибудь раскопать.

А пока оставалось надеяться, что волчица Кристины все же сумеет проснуться, и тогда сама девушка сможет стать не просто женой Ромуальда, но полноценной Луной стаи, которую мужчина возглавит после своего отца.

Отец уже давно передал бы дела Ромуальду, проиграв наследнику в ритуальном бою. Пожилому оборотню становилось все сложнее справляться с делами, и в любой момент мог появиться чужак-альфа, который встретил бы свою истинную и осмелился бы бросить вызов старому вожаку. Это стало бы трагедией для всей стаи.

Протяжно вздохнув, Ром отвлекся от тяжких раздумий. Кристина как раз закончила обрабатывать спреем его ноги и поливала свои руки, затянутые латексом медицинских перчаток, салициловым спиртом.

– Все хорошо? Не очень больно было?

– Вообще не заметил боли, – искренне признал Ром.

– Просто вид у тебя был… страдальческий. – Крис продолжала смотреть вопросительно. – Ты не молчи, если что. Мне важно знать, что тебя беспокоит.

Ох! Лучше бы она не произносила таких слов! Лучше б не смотрела с такой заботой. В груди заныло от невозможности обнять девчонку, прижать ее к своему телу, уткнуться носом в ключицу, вдохнуть полной грудью ее волшебный запах.

Руд снова встрепенулся. Ему хотелось близости, ласки, игры в догонялки и… Ромуальд резко одернул – себя и своего волка: «Стоп! это еще нескоро! А пока сиди тихо – наша пара пока не понимает, что она тоже волчица».

Ощущать присутствие Кристины, ее близость, прикосновения ее рук – это было сродни сладкой пытке. Ромуальд одновременно наслаждался и умирал от невозможности получить еще больше. Хватит ли у него сил продержаться так целую неделю?

10. Кристина

Со слов Берта Крис поняла, что квартиру он и Ром сняли на короткий срок. Тем не менее, кухня оказалась оборудована по последнему слову моды и техники. Вместо газовой плиты – варочная панель с авторозжигом. Вместо старой газовой духовки – электрический духовой шкаф с верхним и нижним подогревом и кучей режимов. А еще – кухонный комбайн, микроволновка, мультиварка, посудомоечная машина и даже набор каких-то сверхдорогих ножей и сковородок.

Хозяйничать на такой кухне девушке было одновременно и приятно, и страшновато – вдруг она что-то испортит по незнанию? К счастью, разобраться удалось быстро, и Крис осмелела. Отправила своего добровольного помощника за мясом, овощами и зеленью, а пока он ходил, быстренько подготовила продукты для легкого омлета с сыром. Отдельно обжарила хлебные тосты, нарезала кружочками полукопчёную колбасу, заварила чай.

Мужчины по достоинству оценили поданный Кристиной завтрак – смели его подчистую. Точнее, это Берт сметал порцию своими руками, а вот Рому пришлось помогать. Крис, сама того не подозревая, наконец-то исполнила одно из желаний Ромуальда: уселась подле мужчины на кровать – совсем близко, и принялась его кормить. Омлет подавала ложкой, кусочки колбасы и приготовленных на пару овощей – вилкой, хлеб – руками.

Аппетит у мужчин оказался волчий!

Кристина посмотрела на мигом опустевшие тарелки, на ищущие взгляды Рома и Берта, и поинтересовалась:

– Может, еще омлета приготовить? Или бутерброды сделать?

– Нет-нет, Крис, – мужчины повздыхали, но отказались. – Ты ведь скоро уже и обед приготовишь?

– Да, часа через три будет готов.

– Значит, мы потерпим, – постановил Ромуальд.

– Ну, может, если… – попытался возникать Бертран.

– Мы. Потерпим. – Чуть более жестко повторил пациент Кристины, и она невольно поежилась: ей и самой захотелось потерпеть, подчиниться…

– Да, аль… Да, Ром, как скажешь. – Поник Берт.

Кристина заинтересованно глянула на парня: интересно, какое слово он так и не договорил? Почему прервал? Похоже, Ром и Берт – не просто друзья…

Но задавать лишних вопросов девушка не стала. В конце концов, она – всего лишь сиделка, и ее единственная задача – заботиться о питании и лечении своего подопечного.

– Ну, я на кухню, помою посуду и буду готовить. А вы тут занимайтесь своими делами. Понадоблюсь – зовите.

– Спасибо за отличный завтрак, Кристина, – Ром снова говорил проникновенным голосом, в котором звучали бархатные ласковые нотки. Словно и не рычал парой минут раньше.

– Мне в радость готовить на хорошей кухне, для хороших людей и из хороших продуктов, – ответила Крис и сбежала раньше, чем ей успели ответить.

Сначала хлопотала над продуктами молча. Но неожиданно выглянувшее солнце, просторная красивая кухня и какое-то небывалое спокойствие, которого Крис никогда не чувствовала в коммуналке, рядом с пьющим соседом, настроили девушку на мечтательный лад, и она начала мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Так дело спорилось веселее и быстрей.

Кристина не видела, как насторожил свои чуткие уши оставшийся в зале Ромуальд. Как присел на диване, прислушиваясь к тихому приятному голосу.

– Поет? – спросил у Берта.

– Поет, – кивнул тот, тоже навострив уши.

– Значит, оттаяла. Перестала бояться, что обижу, – с облегчением выдохнул Ром.

– Похоже на то, – снова поддакнул бета.

– Ладно, что там удалось выяснить ребятам? Напиши им и спроси. И неси сюда ноутбук – посмотрим счета, которые прислал помощник вожака.

Мужчины негромко переговаривались, и их тихие голоса, изредка достигавшие слуха Кристины, казались ей непривычно мирными. Пожалуй… пожалуй, если бы все мужчины умели разговаривать вот так, как Ром – то ласково, то властно, но без криков, оскорблений и жалоб – она бы симпатизировала им куда больше…

В обед Крис накормила мужчин рассольником, паровыми котлетами, пастой с грибным соусом и легким салатом из свежей капусты с яблоками. Приняв очередную порцию похвал и восторгов, снов отправилась колдовать – теперь уже над ужином.

Пациент чувствовал себя хорошо. Температура у него – Кристина проверила – была нормальная. Снова обработанные спреем раны выглядели куда менее воспаленными, чем утром. Девушка была довольна. Пожалуй, работа сиделки начинала казаться ей куда более приятной, чем работа участковой медсестры.

Еще больше она оценила преимущества новой специальности вечером, когда, глянув в темноту за окном, Ромуальд заявил не терпящим возражений тоном:

– Берт, возьми машину и отвези нашу помощницу домой. Я хочу быть уверен, что моя… моя сиделка добралась до своего дома благополучно, и завтра сможет снова явиться на свое рабочее место.

– На метро быстрее, – попыталась возразить девушка.

11. Ром

Ромуальд отсчитывал дни, оставшиеся до истечения срока контракта с агентством «Александра». Его раны заживали слишком быстро. Уже к утру четвертого дня все они покрылись тончайшим слоем первичного эпителия, из которого потом получится кожа. Регенерация у оборотней всегда проходила много лучше, чем у людей. А это означало… означало, что продлить контракт не получится.

Если ничего не предпринять, то Кристина, истинная пара, с милой улыбкой вновь упорхнет от него, умчится помогать кому-то еще. Возможно, переедет на новое место, где потребуется сиделка с проживанием. И тогда Берту придется вновь ломать защиту агентства, чтобы разузнать новый адрес девчонки.

Что предпринять?

Как вообще ухаживать за девушкой, которая считает себя обычным человеком? Этого Ром не знал. Ему не приходилось заигрывать с человечками. Хотя с человеческими женщинами он спал. Правда, только во время гона и только с дорогостоящими профессиональными жрицами любви.

Это была вынужденная необходимость. Волчицы слишком сильно подпадали под влияние охваченного любовной горячкой альфы и сходили с ума. Спасти волчицу могла только поставленная альфой метка – она давала частичный иммунитет, и самочка не терялась, не растворялась целиком в желаниях альфы и могла при необходимости остановить его: пусть не отказать совсем, но хотя бы отложить на время неизбежный акт соединения. Но метил альфа только истинную.

Еще провести несколько часов в постели с альфой могла обычная человеческая женщина, не чувствительная к подавляющей силе самца.

Правда, с людскими самками была другая беда. Они были не так выносливы физически, так что альфе приходилось заказывать минимум две женщины за сутки. Одну – на день, другую – на ночь. Потому что альфа в состоянии гона делал только две вещи: спаривался и охотился. Два часа метаний по лесу, потом четыре часа с женщиной, и так сутки напролет семь дней подряд. Практически без сна, почти без еды. Ни одна женщина не в состоянии вынести такой режим даже в течение суток.

Ром передернул плечами.

За пятнадцать лет он откровенно устал дважды в год превращаться в одержимого похотью зверя, вынужденного прятаться в каком-нибудь уединенном доме на отшибе и спать с женщинами, которых доставляли ему верные помощники-беты.

С истинной все было бы не так. Проще и приятней.

Волчица, принявшая метку альфы и поставившая ему свою, обладала волшебной способностью дарить своему самцу такое полное и глубокое удовлетворение, что у него почти не возникало необходимости оборачиваться зверем и рыскать по лесу в поисках жертвы, чья теплая кровь на время приносила облегчение. А если истинная носила ребенка – гон у ее самца и вовсе не начинался, пока малыш или малыши не появлялись на свет.

…Ром уселся на диване, с которого не вставал вот уже больше трех суток. Оставаться прикованным к постели становилось все труднее. Если бы не Кристина – наверное, он бы не выдержал, начал бы расхаживать хотя бы по квартире.

Кстати, где она? Чутье подсказывало оборотню, что сиделке пора бы уже явиться.

Мужчина ткнул подушечкой самого здорового пальца в экран смартфона. Тот показал десять минут девятого.

– Бертран? – позвал Ромуальд. Тишина. – Беррррт!

Шлепки босых пяток по полу. Черная всклокоченная голова друга появляется в дверном проеме:

– Чего рычишь? Утку срочно подать?

– Я тебе эту утку сейчас на голову надену! Ты на время смотрел?

– Нет… спал…

– Ну, так посмотри! Девятый час, а нашей помощницы все еще нет!

– Задерживается. Бывает. Москва же…

– Не с Кристиной! Вспомни ее характеристику с места работы – дисциплинированная, обязательная, исполнительная. Такие не опаздывают без причины!

– И что ты предлагаешь?

– Попробуй дозвониться ей.

– Ладно.

Берт ушел в спальню и вскоре вернулся с собственным телефоном. Включил громкую связь, набрал нужный номер.

«Аппарат абонента выключен…» – завел шарманку робот-автоответчик.

– Дикий хряк! – ругнулся Ром. – Что-то мне все это не нравится. Если Крис не появится до половины девятого – поедешь к ней домой, постараешься разузнать, что произошло.

– Ты уверен, что…

– Беррррт! – угрожающе, властно.

– Да, альфа… – друг слегка ссутулился, втянул голову в плечи. – Все сделаю. Не обязательно давить.

– А ты не провоцируй! – все еще раздраженно рыкнул Ром. – Крис – моя пара. Ты это понимаешь? Я не могу ее потерять!

К оговоренному часу девушка не явилась, и голодный, оставшийся без завтрака, как и его альфа, Бертран поехал к Кристине домой. Ехать было относительно недалеко, но стояние в пробке отняло целый час.

12. Кристина

Услышав голос Берта, Крис выдохнула с облегчением. Вот сейчас он уберет из-под дверей внезапно озверевшего пса, объяснит, куда подевался Ром, которому, по-хорошему, еще рано бы вставать с дивана, и все наладится.

Всему найдется объяснение.

Даже тому, что коричнево-рыжий пес вполне внятно произнес два слова: «Руд» и «Открой».

– ...шел бы ты на место, – произнес там, в коридоре, Бертран.

Вслед за этим послышалось цоканье собачьих когтей по паркету.

Кристина поняла: пес ушел. Спрыгнула со стеклянной столешницы, взялась отодвигать стол от двери. Берт терпеливо ждал, когда девушка откроет.

Как только она сделала это – прошел в кухню, и как-то так вышло, что Крис вдруг оказалась в его теплых дружеских объятиях. Прижалась к сильной надежной груди. Всхлипнула.

– Ну-ну, все хорошо, детка, – принялся утешать ее Бертран. – Сильно испугалась? Ты не думай, Руд никогда не причинил бы тебе вреда.

– Откуда он вообще взялся? Я не знала, что вы держите в доме собаку… – почти шепотом спросила Крис и все же отстранилась от Берта: паника немного отпустила, а на смену ей пришло смущение.

– Давай ты спросишь об этом Рома…

– Но он пропал! – снова вспомнила Крис. – Я его звала, когда увидела собаку, но он не отозвался. Ой! Может, он там без сознания?! – Она рванула в зал.

Ромуальд был там же, где она его видела последний раз: лежал на диване – теперь уже скорее бледный, чем красный.

Усталое лицо. Закрытые глаза. Бисеринки пота на висках и кровоточащие ладони и ступни.

Крис мигом забыла о себе. Ее пациенту нужна помощь, а она ходит невесть где!

– Ром! Ты меня слышишь? – она поспешно подошла, взяла мужчину за руку, нащупала пульс.

– Да. Я… в порядке, – не открывая глаз, ответил Ром.

– Вижу я, в каком ты порядке, – Кристине захотелось стукнуть подопечного чем-нибудь потяжелее. – Ты зачем вставал? Куда ходил? Теперь все твои раны на пару дней дольше заживать будут!

– Ничего… заживут. – Ром по поводу собственных ожогов переживал явно меньше, чем по поводу синяка на лице своей сиделки. – Прости, я тебя нап… ты сильно испугалась? Когда увидела волка?

– Это был волк?! – Крис выронила из рук флакончик перекиси, которой собиралась полить кровоточащие ладони Рома. – Но он же не серый!

– Это… другая порода. И… он никогда не станет нападать на тебя. Только защищать.

– Почему? С чего ему меня защищать? – Крис перестала вообще что-либо понимать.

– Потому что… присядь. – Крис присела на краешек дивана, и Ром сжал ее запястье. Поморщился от боли, но не отпустил. – Кристина, волка зовут Руд. И он – это я.

– В смысле – «он это ты»? – Ромуальд произносил какие-то странные слова. Странные настолько, что они никак не укладывались у девушки в голове.

– Я –  оборотень, понимаешь? Могу быть человеком, могу – волком.

Ром продолжал сжимать руку Кристины, не давая ей шанса убежать от себя и от своих признаний. Смотрел ей в глаза – напряженно, вопросительно, выжидающе.

– Ты… шутишь? – все еще надеясь, что вот сейчас Ромуальд засмеется, подмигнет, скажет «ну, как я тебя развел?», уточнила Крис.

– Нет. – Мрачный, но твердый ответ Рома лишил девчонку надежды, что происходящее все же получится вернуть в рамки привычной действительности. – Я серьезен, как никогда.

Кристина закрыла глаза. Свела к переносице брови. Попыталась разобраться в том сумбуре из мыслей, что воцарился в ее голове. Поверить в слова Рома у нее не получалось, но и не верить – тоже не выходило. Тем более что следом за ней в зал вошел Бертран. Он, без сомнения, слышал признание Рома – и ничуть не удивился ему. Скорее, выглядел так, будто знал это всегда.

– Берт. Ты… тоже? – внезапно осенила Кристину догадка.

– Да, я тоже, – отозвался парень.

Кристина не материлась – никогда. Но тут ей захотелось загнуть от души трехэтажную матерную конструкцию. Вместо этого она отобрала-таки у Ромуальда свою руку и пошла на кухню, пояснив мужчинам:

– Мне надо побыть одной, попить воды и подумать.

Ее отпустили – молча, без возражений. Но думать у Кристины не получалось. Перед глазами стоял огромный мохнатый коричнево-рыжий пес. Точнее, волк. И никак не хотел соотноситься в ее голове с образом высокого широкоплечего мужчины с обожженными руками и ногами, которого вот уже четвертый день лечила Крис.

Хотя… если вспомнить те самые желтые глаза Ромуальда и его рыжеватую шевелюру и бороду, которую он сбрил…

13. Ром

Услышав вопрос Кристины, Ром вдруг понял, что он просто не представляет себе, как объяснить девушке уклад жизни стаи и особенности иерархии в ней так, чтобы это не вызвало недоумения или – хуже того – отрицания! Сам Ромуальд был убежден, что закон Стаи, по которому живут волки, одновременно и проще, и справедливее законов людских.

Это человеческие лидеры-политики добиваются власти лживыми обещаниями, подкупом, интригами. Альфы получают власть в честном бою – если находится соперник, готовый побороться за место вожака. Вожак никогда не посмеет зарваться, начать игнорировать интересы других членов и семей своей стаи: ему этого не позволят остальные альфы.

– Так почему Берт назвал тебя альфой, Ром? – настойчиво повторила девушка.

– Потому что я и есть альфа. Волк-лидер. Тот, у кого достаточно внутренней и физической силы, чтобы заставить других подчиняться.

– То есть, ты вожак.

– В будущем. Пока что стаей правит мой отец. Он тоже альфа, хотя и не такой сильный, как я. Но в силу некоторых причин я пока не готов занять место вожака.

Малышка схватилась за голову и застонала в голос сквозь сжатые зубы:

– Мн-н-ы-ы… альфа, стая, вожак… скажите мне, что я лежу в дурке, и вы – мои глюки!

– Нет, Кристина, не думай так, пожалуйста! Ваше человеческое правительство давно знает о нас и сотрудничает с нами! Мы живем в закрытых городах, которые люди считают секретными из-за военных дел… Иногда бываем в человеческих городах – вот как сейчас мы с Бертом и еще тремя моими помощниками.

– И где они? Остальные помощники? Что-то я их не видела ни разу… – об этом Крис спрашивала уже без интереса, по инерции.

На девушку как-то вдруг навалилась усталость, словно все – от потери вакантного место в частном медицинском центре до свары с алкашом Семеном – рухнуло на ее плечи только сейчас. А сверху добавились открытия нынешнего утра.

– Остальные мои помощники живут на съемной квартире на первом этаже в этом же подъезде. Ты как себя чувствуешь, малышка? – Ром впервые назвал свою пару так, но она почти не заметила.

– Мне бы прилечь, – призналась она, еле двигая побелевшими губами.

– Берт! Отнеси девушку в гостевую спальню, дай понюхать нашатырь, приготовь ей крепкого сладкого чаю и накрой чем-нибудь теплым.

– Сделаем! – вскочил бета.

– Не надо, я же сиделка… сейчас соберусь с силами и пойду… завтрак… – Крис попыталась встать, пошатнулась, начала заваливаться на бок.

– Берт! – рявкнул Ром.

Но Бертран уже и сам подскочил, подхватил Кристину на руки и унес в соседнюю комнату. Быстро выполнив остальные указания альфы, вернулся в зал.

– Ну, что? Доставку? – намекнул, что у них у самих еще ни крошки во рту не было, а время близилось к полудню.

– Да. Закажи три стейка средней прожарки, казанок плова с бараниной, ну и так чего по мелочи. Кристина сегодня на кухне возиться не будет.

– И правильно. Пусть отдохнет, отоспится. Кстати, кто ее так приложил – она сказала? – Берт понимал, что рискует снова вызвать в альфе ярость, но промолчать не смог.

– Ты тоже заметил? – Глаза Рома начали наливаться гневом.

– Тут только слепой не заметит.

– Тоже верно. Сосед-алкаш деньги отобрать пытался. – В голосе Ромуальда появились рокочущие грозные нотки.

– Спокойно, альфа. Мы этого так не оставим. Но к делу с умом подойти надо.

– Я знаю, что мы сделаем… – Ром потянулся, разминая затекшее тело. – Вот только встану на лапы…

– И что тогда? – Берт с интересом воззрился на друга.

– Объявим Охоту. Мы в своем праве. Договор позволяет охотиться на человеческих самцов, намеренно причинивших вред одной из волчиц стаи.

– Но Кристина не в стае!

– Будет в стае! В любом случае, она – одна из нас! И мы обязаны ее защитить.

– Значит, Охота?

– Да.

– Это даже хорошо! Разомнемся… ребята как раз затосковали совсем в этом каменном мешке. И чего все люди в эту Москву рвутся?..

Через пару часов доставили заказанную еду.

Кристина, спавшая за стенкой – Ром чуял ее ровное спокойное дыхание – проснулась от звонка в дверь.

– Кристина! – позвал ее Ромуальд.

Девушка заглянула в зал. Вид у нее был смущенный, неловкий:

– Простите, я подвела вас…

– Разве мы снова на «вы»? – огорчился мужчина.

14. Кристина

Настал вечер. Кристина еще раз обработала раны Рома, накормила его ужином, загрузила посудомоечную машину и засобиралась домой.

– Мне пора, – заглянула она к Ромуальду, вытирая руки кухонным полотенцем. – Берт отвезет меня, или я сегодня сама?..

– Сегодня ты останешься здесь. – Девчонка насупилась, напряглась, явно собираясь возразить, но оборотень сумел остановить ее, даже не включая своей альфа-силы. – Пожалуйста, малыш. Я не усну, если буду знать, что с тобой в любой момент может произойти что-то нехорошее.

– Но соседка… Мария Ефимовна… я боюсь, что Семена выпустят, он придет домой и сорвет злость на ней…

– Поэтому ты дашь Берту ключи от своей квартиры, он отвезет туда двух моих помощников. Они будут ночевать в твоей комнате, пока мы не решим проблему с твоим соседом кардинально. Позвони соседке, предупреди ее.

– У меня нет телефона… сосед на него вчера наступил… – сделала еще одно нерадостное признание Кристина.

– Звони с моего, – Ром кивнул на прикроватную тумбу, на которой лежал его дорогущий смартфон.

Крис собиралась отнекиваться, отбрыкиваться и требовать, чтобы ее отвезли домой. Но… она и правда устала. Ехать в опостылевшую коммуналку, прокуренную, пропитанную запахами сивухи, не хотелось.

Хотелось окончательно довериться Ромуальду и Бертрану – будь они хоть трижды оборотнями! – почувствовать сильное мужское плечо. Защиту. Тепло. А еще – завалиться на постель с этим немыслимым чудом – новеньким блестящим смартфоном в руках, открыть свою страничку в одной из соцсетей, пообщаться со знакомыми, посмотреть фотографии и просто забавные картинки.

– Ну, если бабу Машу защитят… – сдалась она и протянула руку к телефону своего подопечного.

Взяла аппарат в руки. Легонечко погладила блестящую глянцевую поверхность экрана кончиками пальцев. Телефон, точнее, смартфон, лег в ладонь приятной тяжестью.

Крис много раз бывала в салонах сотовой связи. Присматривалась, приценивалась, выбирала. Подумывала о покупке в кредит – но так и не решилась.

Ощущения были знакомыми – и одновременно желанными, как поцелуй возлюбленного.

– Какой у тебя телефон классный!.. – не выдержала, похвалила гаджет девчонка.

– Ты себе такой же хотела бы? – словно невзначай поинтересовался Ромуальд.

– Да… такой. Это же Гэлакси последней версии!

Крис открыла экранную клавиатуру и начала набирать номер бабы Маши. Она не видела, как Ром показал взглядом Берту: «Заедешь, купишь такой же». Берт понятливо кивнул и слегка улыбнулся.

– Мария Ефимовна? – Крис обрадовалась, что застала бабу Машу дома. – Это Кристя. Я сегодня останусь ночевать у клиента, но вместо меня приедут его друзья. Ты их не бойся, баб Маш. Они нормальные. И от Семена защитят, если он вдруг появится.

– Ох, деточка, – всполошилась старушка. – Ты от меня ничего не скрываешь? У тебя правда все хорошо?

– У меня все в порядке, баб Маш! Честное слово!

– Ну, тогда пусть приезжают, – пожилая женщина вздохнула. – Может, и сладится у тебя что-то с твоим подопечным. То-то я рада буду!

– Баб Маш, ты опять? – засмеялась Крис и тут же схватилась за больную щеку: та напомнила о себе резкой болью.

– А разве я не права? Тебе давно пора семью свою завести и детей рожать, а не со мной, старой, вечера коротать. Все. Иди к своему пациенту и ни о чем не волнуйся. Мы тут как-нибудь сами справимся.

Закончив разговор, Кристина не без сожаления положила телефон Рома обратно на тумбочку. Отдала Бертрану ключи от входной двери в коммуналку и от своей комнаты. Проводила парня, на ходу объясняя, как справиться со старыми замками.

Потом вернулась в зал к Рому:

– И что теперь делать будем?

– Посмотрим какой-нибудь фильм? – нашелся мужчина. Присаживайся рядом, бери пульт и включай, – он кивнул на большую плазменную панель, крепящуюся к стене напротив. – Там более сотни каналов. Что-нибудь интересное обязательно найдется.

Перебрав всю сотню, они и правда остановились на каком-то иностранном фильме об Англии семнадцатого века.

– Интересно, а в Англии тоже есть оборотни? – внезапно задумалась вслух Крис.

– Везде есть, – не отрывая взгляда от экрана, ответил Ром. – Мои предки родом с Кавказа. Мы верим, что наш род произошел от рыжих горных волков.

– Каково это – быть волком? – задала новый вопрос девчонка. Интимный полумрак располагал к откровенным разговорам, и она сама не заметила, как переступила какую-то невидимую черту и начала расспросы.

– Это… здорово. Все окружающее воспринимается совсем по-другому. Когда принимаешь свою звериную ипостась – вдруг оказывается, что мир полон запахов и звуков, которых раньше не различал. А сам ты становишься честнее с собой. Начинаешь понимать про себя намного больше, чем в человеческом теле. И… появляются совсем другие силы. Их намного больше.

15. Ром. Охота на соседа

Вступать в Стаю Кристина отказалась. Сделала это просто и буднично – как и договаривались, на седьмой день работы. Утром накормила Рома и Берта завтраком. Точнее, приготовила и подала. Столовые приборы Ром уже мог держать в руках сам. Когда мужчины освободили тарелки, загрузила их в посудомоечную машину, и, не снимая фартука – предстояло готовить обед – выглянула в зал. 

– Я подумала и пришла к выводу, что пока не готова связать свою жизнь с оборотнями. С целой стаей незнакомых мне волков и волчиц, – заявила она.

– Кристина… – попытался настоять на своем Ромуальд.

– Нет. 

– Ты могла бы поехать с нами, познакомиться со стаей… – подключился к уговорам Бертран.

– Я только нашла новую работу! Кто мне позволит? Отпуск не раньше, чем через полгода. Вот тогда и поговорим, если к тому времени не забудете о моем существовании…

– Уж поверь: не забудем. И тебе не позволим забыть, кто ты такая, Крис. 

– Значит, тема закрыта.

Девушка развернулась и ушла на кухню, предоставив мужчинам переваривать беседу и заниматься своими делами. 

***

...Ждать, когда сосед Кристины, Семен, отсидит прописанные ему пятнадцать суток, у Ромуальда и его помощников времени не было. Поэтому пришлось обратиться к нужным людям, чтобы буйного алкоголика выпустили пораньше. 

К седьмому дню, вопреки опасениям Кристины, ожоги на руках и ногах Рома полностью затянулись нежной розовой кожицей. Бегать в образе волка по улицам ему было рановато, но и оставаться в стороне альфа не мог. Поэтому он решил взять на себя первый этап Охоты. 

Сложнее всего оказалось удержать Кристину в своей съемной квартире. В эту последнюю перед отъездом ночь, на которую была назначена Охота, девушка рвалась в родную коммуналку к бабе Маше так, будто её туда тянуло магнитом.

– Кристина! Срок контракта истекает завтра утром. До этого момента ты – все еще моя сиделка, так что я настаиваю на том, чтобы ты провела эту ночь у меня, – потребовал оборотень.

– Но мы не договаривались на услуги сиделки с проживанием! – заспорила девчонка.

– Хорошо. За все ночи, что ты провела здесь, я доплачу тебе отдельно! – завелся, зарычал Ром. – Я о твоей же безопасности забочусь!

И вот этот последний аргумент, прозвучавший, скорее, как угроза, вынудил упрямую сиделку отступить и сдаться. 

– Не надо мне доплачивать! – Пристыженно пробурчала Кристина: она все еще не могла себе простить, что все же согласилась взять у Рома купленный специально для нее смартфон. – Все равно ты меня ночью ни разу не беспокоил.

– Хотел бы. Но разве ж ты позволишь? – мужчина усмехнулся горько. – Иди отдыхать, Крис. Завтра поговорим. 

– Ладно. – Крис ушла в гостевую спальню.

Дождавшись, когда девчонка уснет покрепче, Ром и Берт оделись, вышли на площадку и, стараясь не греметь замками, заперли сиделку в своей съемной квартире.

– Карен, где Семен? Вы его отслеживаете? – Ромуальд набрал номер одного из помощников, временно поселившихся в комнате Кристины. 

– Как мы и ожидали, сидит в подсобке на рынке с другими грузчиками и выпивает. Кстати, выпивка у них вот-вот закончится.

– Отлично. Мы скоро будем. 

***

Если бы Кристина увидела Ромуальда в тот момент, когда он встретился с Семеном – не поверила бы своим глазам. Вытянутые на коленях, несвежие спортивные штаны. Засаленная куртка с наполовину оторванным карманом. Невнятная растительность на лице. Стоптанные кроссовки неопределенного цвета. Больше всего в своем странном прикиде Ром напоминал бомжа.

– Эй, мужик, чирик есть? На пол-литра не хватает, – окликнул Ром сильно нетрезвого, но все еще желающего продолжить Семена. 

– Нальешь? – тут же заинтересовался сосед.

– Само собой!

– Тогда пошли. Добавлю.

Они вместе вошли в ночной магазинчик, взяли пол-литра дешевого вина и устроились неподалеку во дворах на детской карусельке. Там было сумрачно и пусто. Редкие поздно возвращающиеся в свои квартиры жильцы соседних домов предпочитали делать вид, что ничего не замечают. 

Ром, благодаря хорошему обмену веществ, в лёгкую мог перепить любого человека, даже выпивоху со стажем. Но, пользуясь тем, что Семен не особо следил за полнотой стакана своего случайного собутыльника, оборотень умудрялся не пить сам, но подливал и подливал врагу. Все, что ему было нужно – дождаться, когда Семен окончательно перестанет понимать, где он и кто он. 

Этот момент наступил ближе к двум часам ночи.

– Ты к-х-то? – протянул алкаш невнятно, глядя на Ромуальда заплывшими мутными глазами.