Отсчёт. Нисхождение

Пролог

Горная гряда тянулась до самого горизонта, за который падало алеющее солнце – на снежные шапки вершин оно бросало нежные персиковые блики, выкрашивая будто бы покрытые сахарной пудрой кости земли золотистыми отсветами. Вид с крыльца трактира, расположенного аккурат на вершине перевала, открывался умопомрачительный, но стоять здесь без верхней одежды, в наспех накинутой на плечи шерстяной накидке, было невмоготу – сильный ветер и неприятная мелкая морось гнали обратно, в тепло и уют обеденного зала. Сидевшего на ступеньках Таши холод нисколько не заботил – в дороге, несмотря на исключительно сырое лето, у меня не получалось уговорить его хотя бы шапку надеть или в шарф укутаться. Будто мэтр специально пытался заболеть и получить больше моральных прав вести себя самым капризным образом.

– Долго ещё? – проворчала я, борясь с желанием задеть ногой трость, которую Таши поставил перед собой и на которую, сгорбившись, возложил свой подбородок. Уговорить его держать спину прямо было ещё труднее, чем даже шапку напялить. И ведь сам потом будет жаловаться на боль!

– Терпение всегда воздаётся, – счастливо зажмурился он и подставил худое лицо последним солнечным лучам на сегодня.

Я закусила губу и встряхнула головой, отчего отросшая чёлка упала на глаза – стричься в пути было не вполне удобно, да и руки у мэтра дрожали, а сама я боялась обкорнать себя так же, как и в детстве. Мама потом ещё долго закалывала мне торчавшие во все стороны пряди, потому что каждый взгляд на них вызывал слёзы, переходящие в неконтролируемую истерику. Эти воспоминания казались сейчас чужими – вроде тех, которые нет-нет, да мелькали, стоило неосторожно коснуться кого-то. Научиться в полной мере контролировать эту способность у меня пока не выходило.

Со дня побега прошло уже несколько месяцев. Путь от столицы до перевала Кузнеца, ведущего к Инг-Ши, на деле занимал куда меньше времени, но спешить было некуда. Мы даже в Рал-Хэирт, где так и не довелось побывать до этого, успели заехать и вдоволь насладиться местными диковинками – древними руинами и прославленной часовней Скиля, где, по поверьям, сбывались все правильно загаданные желания. Как их загадывать «правильно», впрочем, никто не знал, и оттого посещение святыни стало ещё более забавным. Единственное, что озвучивать обращённую к богу Удачи просьбу никак нельзя было, а слишком хитрое лицо мэтра наталкивало на мысли, что лучше бы мне овладеть ментальной магией и залезть к нему в голову. Хотя, с другой стороны, знание могло обернуться печалью – это я на своей шкуре усвоила отлично, спасибо отцу и Кирино. Сама же пожелала, чтобы рыжий бог и дальше приглядывал за мной. Только его милостью, пожалуй, и осталась жива.

Из-за заполонивших южные провинции демонов на главных трактах было полно солдат и егерей. Наша повозка выглядела несколько подозрительно и неустанно привлекала внимание, пока мне в голову не пришла идея подделать дорожную грамоту с печатью дома Таэдо. Не просто же так потратила много времени, работая в Тайной канцелярии и разглядывая документы Кира? Сейчас, когда он стал регентом, такая бумага становилась куда более значимой, и потому вопросов лишних никто нам не задавал. Да и приличные комнаты на постоялых дворах находились мигом и бесплатно.

– Тёплый плащ отлично бы поспособствовал терпению, – проворчала я и легонько пихнула Таши в плечо.

Поморщившись, мэтр поднял на меня тоскливый взгляд и покачал головой. Ответить что-либо он уже не успел – ровно в тот миг, когда Весташи открыл рот, над хребтом взметнулся зелёный луч света, разрезав небо пополам. Несколько мгновений он горел ярко-ярко, пока не истаял неясной дымкой, оставив после себя мерцающие всполохи – чем-то похожие на танцующие по водной глади блики.

– Внимательнее следи, – со смешком произнёс Таши, – не то пропустишь всё.

Желтоватая вуаль, оставленная лучом, мягко растеклась по темнеющему небу. Ещё миг назад выкрашенные нежным розовым снежные шапки пиков сделались ядовито-зелёными, и чудилось в этом скорее что-то тревожное, чем чарующее.

– Что это? – осторожно спросила я.

– Поговаривают, свет из кузницы Роктэ, – пожал плечами мэтр и наконец-то отлепил подбородок от набалдашника трости, разгибаясь. Морщась, он пошевелил плечами, но как только заметил мой встревоженный взгляд, тыкнул пальцем в сторону гор. – Во время каждого заката возникает этот зелёный луч. Никто так и не смог отыскать его источник.

Забавно, что какое-то время назад у меня была отличная возможность узнать, сколько в этих слухах правды. Может, где-то там действительно спрятано место, где Роктэ выковал легендарный меч? И если бы магистр выжил… если бы всё не закончилось так скверно… был ли шанс уговорить его на то, чтобы показать источник этого света? Путешествие однозначно стало бы в разы интереснее. Хотя, чего гадать, какой в этом смысл? Сделанного не воротишь.

– Хорошо, – кивнула я и оборвала ход мыслей прежде, чем на глаза навернулись слёзы. Думать о подобном было совсем не к месту. – А теперь идём?

Как бы мне ни хотелось стоять и любоваться феноменом, природу которого постичь никто пока так и не сумел… каким бы сильным ни было сожаление о смерти Ярая и невозможности тогда сделать хоть что-то, а всё ж тревога за состояние Таши была сильнее. Ко всему прочему, такие мысли точно бы вывели к переживаниям о судьбе Алитты и всего Коссэ… о Кирино…

– Куда ты так торопишься? – бросил обеспокоенный взгляд Таши и легонько стукнул меня тростью по коленке. – Мы, кажется, договорились, что я провожу для тебя самую полную экскурсию по пути в Инг-Ши. Для кого я стараюсь тогда, интригу сохраняю, маршрут продумываю?

– Не хочу, чтобы тебя продуло, – кисло улыбнулась я. – Давай-давай, вставай и быстро в тепло обратно.

– А если я не встану? – хитро прищурился он. – На руках опять попытаешься нести? Ты смотри, я ведь не дамся так просто, буду отбиваться и звать на помощь!

Пока я тщетно препиралась с мэтром, в ворота постоялого двора заехало несколько телег, и разом сделалось шумно. С удивлением я узнала в неожиданных гостях циркачей из огненного театра, чьё выступление мне посчастливилось увидеть во время бала Весеннего Цветка. Мысль о том, что кто-то из них сможет распознать в Таши рыжего канатоходца, догнала с ощутимым опозданием – ровно в тот момент, когда к нам чуть ли не подлетела одетая в яркий костюм женщина.

Час Зубра

(1)

Стропа под ногой едва заметно вихляла. Я старалась не смотреть вниз, прекрасно зная простое правило: стоит это сделать – равновесию придёт конец. И тогда лететь мне на жёсткий пол, кувыркаться и отбивать плечи или спину, ведь если попробую подстраховать себя с помощью темноты или другой магией, тренировка будет продолжаться до тех пор, пока я не рухну замертво. Нет, хозяйка цирка – суровая Дитрея – пусть и была строгой и требовательной, а всё ж совсем жестокой её назвать нельзя. После занятий у Ио… да здесь был один сплошной отдых, если так подумать! Но плохо себя показывать нельзя, иначе не видать собственного номера ещё несколько месяцев, так что это я сама себя держала в ежовых рукавицах. Становилось обидно, когда Дит настойчиво предлагала продолжить выступать с Миритом – с акробатикой проблем не было, с магией огня тоже. Да и одного спектакля с лисицей недостаточно. Однако как-то же у Таши удалось быстро обаять Дитрею? А я чем хуже? И хождение по канату это…

– Руку? – белозубо улыбнулся Мир, в два прыжка оказавшись рядом.

Ему-то было хорошо – разминка, отработка программы, перерыв на заигрывания с воздушными гимнастками, возвращение к тренировке… а дальше – свободен, вольная птица, летай и делай, что вздумается. Вот он и лез издеваться, потому что в мои успехи не верил от слова совсем.

– Ногу, – прорычала я и сильнее наклонилась вперёд, падая и подставляя ладонь. Стропа мягко спружинила и позволила лечь на себя.

Динамичные элементы выходили легко, при желании я бы запросто смогла вернуться в положение стоя, но настроения мучить себя дальше не было. Прыжки, падения, повороты, быстрая ходьба и даже бег – со всем этим никаких проблем не возникало. Стояла я тоже уверенно, лежать и сидеть научилась мгновенно. Но когда дело доходило до плавных разворотов, какой-то красивой связки, попытки не только отработать элементы, а собрать их в подобие представления… ничего не получалось.

– Ты ж знаешь, мне хватит растяжки, – фыркнул Мирит и принялся раскачивать стропу. – Долго себя мучить будешь? Может, ну это всё, попробуешь что-то ещё, если так со мной выступать не хочешь?

– Да не в тебе дело, – вздохнула я и взглядом приказала убрать руки. Поймала ритм, оттолкнулась, подпрыгнула и села, свесив одну ногу вниз и для верности опираясь ладонью. Кто этого вредного акробата знает – вздумает ещё толкнуть в шутку, так потом придётся кувыркаться и слезать. А хотелось хотя бы немного задержаться. Чувствовала – вот-вот что-то поймаю, осознаю, уловлю.

– Так хочешь его номер повторить? – понятливо кивнул товарищ по выступлению и аккуратно пихнул локтем. – Дит говорила, у него талант. Врождённое что-то. И артистичность на уровне. А тебе, хм… над образом скорее надо подумать, какой-то идеей. Тогда и связка сама собой выйдет. Придумай историю?

– Не ожидала, что великий Мирит снизойдёт до советов, – хмыкнула и встряхнула головой, после чего всё-таки плавно соскочила на пол и направилась к одному из столбов – снимать стропу.

Хитрое устройство с храповым механизмом в первые месяцы мне не поддавалось, и приходилось просить Мира о помощи. Со временем, когда я освоилась, оценила всю прелесть мтисавского изобретения – на то, чтобы натянуть или снять стропу уходило не больше половины лучины. Казалось это всё, особенно с непривычки, истинной магией. Щёлк, вжик-вжик – и готово! Я даже стащила один из храповиков, разобрала и зарисовала все детали. Слишком уж увлёк принцип его работы.

– Ого, как мы заговорили! – зафыркал напарник.

– Прости, – миролюбиво улыбнулась я, решив не развивать тему дальше.

Бросаться ядом с Киром или Таши было делом привычным и нисколько не смущающим, но стоило, что называется, «выйти в люди», я сразу начинала теряться и по привычке продолжала использовать знакомую модель поведения. Колкие шуточки, насмешки, холодность, отстранённость – во всём этом не было толка здесь, в Шиинге. Другие люди, другое окружение, другое… всё. Я умела держать лицо – спасибо Киру за это, – умела ловко играть различными масками. Вот только нет-нет да срывалась время от времени. И никого к себе не подпускала, как когда-то давно – в королевском дворце, стоило окунуться в вереницу званых вечеров и балов. Там, впрочем, это было взвешенное решение, оправдывающий себя шаг. А тут, тут… я терялась. Боялась чего-то. Зря или нет – кто его разберёт?

– Давай сам всё уберу, – вздохнул Мирит и взял из моих рук храповик, которым я, сама того не замечая, всё щёлкала и щёлкала, чтобы успокоиться. – И перед Дит тебя прикрою, устрой себе завтра день отдыха. С чайным мастером своим куда-нибудь выберись или там… не знаю. Придумай что-нибудь!

– Думаешь, мне нужен отдых? – обиженно уставилась на него и протестующе дёрнула плечами.

– Гордость гордостью, но обсуди с ним свой номер. Пусть сам выступать он уже не может, а посоветовать что-то – вполне. Всё ты умеешь и можешь. Выдохнуть только надо.

– И с чего это ты вдруг таким заботливым заделался? – прищурилась и хмыкнула.

– От твоего состояния зависит и мой номер, – невозмутимо ответил Мир. – Будешь витать в облаках, обожжёшь ещё меня или кого из зрителей. Не-е-ет, так дело не пойдёт!

В чём-то острый на язык паренёк был прав. Возможно, мне действительно не хватало времени… спокойного времени, наедине с собой или что-то вроде того. Со дня отъезда из Алитты я неосознанно гнала себя вперёд, словно боялась, что обернусь через плечо – и сразу захочу вернуться. Потому что там, каким бы ужасным и опасным всё ни было, оно казалось понятным и каким-то маленьким, что ли. А когда перед тобой целый мир, когда удалось найти какое-то место. Да и…

Сесть и подумать над этим всем наконец, а не бежать дальше? Мэтр с его вечным побегом, может, тоже был прав, как и Мир насчёт отдыха. Но ещё я понимала, что сказанные давно слова Таши о том, как важно прислушиваться к себе и пробовать разное, не только к любовным делам можно было отнести. С ним самим, наверное, обсуждать Алитту и оставшегося там один на один с проблемами Кира было не очень разумным решением… вот только с кем тогда? Ио, что ли, очередное письмо отправлять? Имела ли я право чуть что – сразу бежать к наставнице и нагружать её своими детскими переживаниями? А Карэн, с которой я как-то быстро сдружилась и даже на отца ей жаловалась, уехала куда-то и неизвестно, когда вернётся.

(2)

Для встреч Кайман всегда выбирал самые нетривиальные места. Это могло быть закулисье оперного театра, кухня известной траттории, примерочная в роскошном ателье… или, как сейчас, пирс в Золотом – самом труднодоступном и охраняемом – порту Шиинга. Порт этот принадлежал не городскому управлению, а мтисавской ассоциации банкиров и купцов. В Алитте я слышала о ней лишь краем уха, когда Кир и Бривьер что-то обсуждали касаемо денежного вопроса – Кирино предпочитал иметь дела исключительно с мтисавцами. Отчасти это должно было поддерживать его легенду о происхождении, отчасти – по надёжности этой организации равных не существовало.

В горах Шиинга добывались редкоземельные минералы, высоко ценимые в Мтисаве, и не было ничего удивительного, что мтисавцы озаботились подходящим портом для транспортировки грузов – так, чтобы расходы на пошлины были минимальны. После увиденных хитрых механизмов, я легко поняла, почему же княжество, и так добывающее в огромных количествах железо в горах Альяари, скупало руду по всему свету – там, где сталь в основном шла на изготовление оружия и доспехов. Тогда как в Мтисаве создавались артефакты на стыке науки и магии.

После первого десятка заказов я запомнила все любимые места встреч Каймана и способы добраться туда незамеченной. Нетрудно было догадаться, что таким образом мэтр здешней гильдии проверял мои навыки, и отказывать ему в подобном развлечении я не торопилась. К тому же, заодно проверяла себя – вот как сейчас, когда нужно было пробраться в чуть ли не самую охраняемую часть города. Рядом с Мтисавой было немало мелких княжеств, воюющих между собой без конца из-за границ, поэтому наёмники с Альяари по силе и навыкам мало чем отличались от убийц Лиги. Разве что теней среди них, насколько я знала, не было. Но из-за взыгравшего в крови азарта любопытно было потягаться на равных, без использования темноты. Впрочем, быть пойманной мне совсем не хотелось, так что это право нырнуть в тень, случись что, я за собой оставляла. В качестве запасного плана.

Зимой по утрам в Шиинге было холодно, особенно пока не поднялось солнце – настолько, что изо рта клубами поднимался пар. Пришлось прибегнуть к перчаткам, а с магической курткой я и так не расставалась. Но поскольку она выглядела достаточно приметно, всё-таки накинула поверх зелёный дорожный плащ – мало чем отличающийся от тех, которые носили мтисавские наёмники. Правда, с морозами Алитты или даже Кетара ничего бы не сравнилось… вот только когда одеваешься по погоде, она и не так страшна. А когда то солнце, то ливень – и всё в одну лучину, – волей-неволей начнёшь с собой на всякий случай носить и перчатки, и шарф, и тёплую накидку. Даже при наличии магической одежды.

Ближе к рассвету с моря по улицам распространял свои щупальца вязкий туман, частый гость после холодных ночей – из-за разницы температур между промёрзшей землёй и тёплым течением в воде. Белое марево стелилось низко, сливаясь со светлым песчаником, которым были облицованы практически все здания в Шиинге. Иногда я специально вставала затемно и бродила по городу – не только училась ориентироваться при любых условиях, чтоб аж с закрытыми глазами знать, куда идти, но и наслаждалась непривычным окружением. В Штольнях подобное встречалось не так часто, а в Алитте не так долго и жила, чтобы застать туман. Морякам же хотелось искренне посочувствовать – в такую погоду им не стоило высовывать нос из портовых кабаков.

Кайман, с которым у меня была назначена встреча, когда мы только познакомились, не показался мне хоть сколько-нибудь похожим на мэтра Лиги. Невысокий – с меня ростом – мужчина около тридцати, с бронзовым загаром, чёрной копной жёстких волос и приличным клоком седины в них. Кустистые брови, длинный крючковатый нос, грязно-янтарные глаза, постоянная щетина на лице, руки в мозолях и ссадинах, усталый и измождённый вид – он больше походил на человека с улицы, бравшегося за любую работу, какую только предложат. С учётом того, что в нашу первую встречу Кайман – или Иддэ, как он предложил себя называть, – чистил конюшни, так ещё и меня припряг к этому грязному делу…

В этот раз Иддэ сидел на краю пирса и в свете керосиновой лампы перебирал рыболовные сети. Туман был ещё не настолько плотный, чтобы совсем ничего не различать, да и вокруг Каймана он словно расступался. Во рту у мэтра Видящих была трубка, и по сладковатому запаху я сразу определила туманящую разум отраву. Зря только голову ломала, где её Таши умудрялся доставать! Хотя, с его-то связями, удивляться было нечему.

Вырезанная из кости, украшенная позолотой трубка сильно выбивалась из образа бедного рыбака, но Каймана это, кажется, нисколько не беспокоило – всей этой ерундой, вроде конюшен или мытья посуды где-то, он занимался больше из скуки и чтобы занять себя, а не пытался скрыться. Да и на такие дорогие детали, как выяснилось, обращало внимание не так уж и много людей, хоть золотую серьгу в ухо вешай. И ни разу нас ещё не пытались подслушать. Иногда мне чудилось, что Каймана и его род деятельности в городе знали все, и потому предпочитали обходить десятой дорогой.

– Не боишься зрение испортить? – вместо приветствий хмыкнула я, подойдя ближе к Иддэ.

– Было бы, о чём беспокоиться, – в тон ответил он, так и не подняв на меня взгляда. – Слышал, ты скоро сама по себе выступать будешь, без того мальчишки-акробата? Поздравляю.

– Спасибо, – несколько сухо поблагодарила я, потому что вместо ожидаемого обсуждения дела Кайман вдруг заговорил о чём-то другом.

У нас была договорённость: не больше двух заказов в месяц, причём только один – на убийство. Во-первых, мне не нравилось убивать ради денег, и всё же другого пути не было – знак Жатвы ещё оставался на моей руке. Во-вторых, проклятию, пожалуй, хватило бы и одной смерти раз в пару месяцев, но лучше уж перестраховаться, чем в панике искать жертву или испытывать слабость, а за ней – и боль. Я оставляла за собой право выбора, ежели такой существовал – между убийством какого-нибудь мерзавца и человека, которому попросту не повезло, разница для меня ещё существовала. Иддэ во многом шёл навстречу, процент от посредничества он получал хороший, да и бесчувственным не был. И дружба между ним и Таши тоже играла роль. А поскольку жить хотелось всё-таки не совсем бедно, я соглашалась на кражи или шпионаж – не такое уж и приятное занятие, но лучше, чем марать руки кровью. Платили меньше, однако всё же больше, чем в цирке или если бы я устроилась телохранителем, пусть даже в самый богатый дом Шиинга.

(3)

Когда я лично познакомилась с Дитреей, то случайно спутала её с мужчиной – настолько у хозяйки цирка были жёсткие черты лица, высокий рост и внушительный размах плеч. Ёжик светлых волос, золотое кольцо в носу и нижней губе… а завершал образ строгий, чем-то похожий на военный мундир красный камзол. Слава Семерым, Дит оказалась привычна к такой путанице и сдержанно поправила меня, не став отчитывать или таить обиду.

Хозяйка цирка, вне всяких сомнений, привлекала немало внимания своим эпатажным видом – пускай женщин в мужской одежде в Шиинге ходило куда больше, чем в той же Алитте, Дитрея будто специально делала всё для того, чтобы её принадлежность к женскому полу было трудно определить. Но непринуждённость и тихий тон словно уравновешивали чашу весов. Да и Дит спокойно отвечала на самый частый вопрос, почему же она предпочитала выглядеть вызывающе – ей просто нравилось так одеваться. Впрочем, у меня, воспитанной и без того свободно, осуждающих мыслей не возникало. А в Шёпоте что Ио, что Улу чаще можно было увидеть в штанах, чем в платьях, поэтому я и сама замечала брошенные в мою сторону возмущённые или удивлённые, а иной раз и вовсе косые взгляды. Мол, девица, а так расхаживает!

В Дитрее был особенный шарм. Увлечённость делом, подчёркнутая вежливость в поведении, то, как у неё удивительным образом всё всегда находилось под контролем. Не так, как у Кирино, где чувствовалась пусть и невидимая, но властная рука и много мелких нитей, ведущих к нему. Скорее, она чем-то напоминала Росэра с его умением выбирать людей так, что не требовалось постоянно держать ухо востро. И, как ни странно, Дит можно было назвать милой, особенно когда доводилось видеть её за работой. Или, чуть реже, удавалось поймать хозяйку в обществе Тильмари – с акробаткой-перевёртышем она оказалась в довольно близких отношениях.

– Завтра загляни к швее, ещё раз обсудить, что да как. Послезавтра пробный прогон номера – пока без музыки, но я слежу, чтобы всё было готово в срок. Вот, на всякий случай, держи примерное расписание. Если что-то поменяется, я сообщу тебе или Миру.

– Угу, – отозвалась я, полностью погрузившись в изучение эскизов тех иллюзий, что будут сопровождать номер.

Сначала идеей, неожиданно пришедшей мне на ум, я поделилась только с Миритом. Со стороны, может, мы и не казались лучшими друзьями, но опыта у парня хоть отбавляй, его мнению нельзя было не довериться. Мир, как выслушал, потащил меня к Дит – конечно, мои бессвязные мысли и образы требовали доработок, однако нашлась в них какая-то искра. Что-то, что заставило и напарника-акробата, и хозяйку цирка поддержать юную циркачку в нелёгком начинании.

Я не представляла, сколько всего требовалось сделать и организовать, чтобы поставить номер с нуля. В нашем с Миритом выступлении всё казалось простым и понятным – вот движение, их надо разучить, вот музыка, её надо придерживаться. И всё. Иллюзиями занималась парочка магов, которых я видела воочию от силы не больше пары раз, и участвовали они либо в самом представлении, либо в финальных репетициях. А костюм мне подобрали из уже готовых.

– И ещё, вот, посмотри, – Дит вынула из небольшого тубуса свёрнутый листок с карандашными набросками и протянула мне, – надо выбрать, какой вариант афиши тебе нравится. Думаю, третий подходит лучше, но твой выбор решающий. Возьми домой, покажи Вэсу – может, он что-то предложит.

Непонимающе уставилась на Дитрею и, чуть погодя, кивнула. Я так и не привыкла к тому, как в цирке называли Таши – по первому слогу его полного имени. Иногда, впрочем, проскальзывал вездесущий «Линош», что тоже резало слух. Хотя, это было как раз-таки официальное имя, подкреплённое записью о даровании титула тэна в местной ратуше и прочими документами. Мэтр получил его несколько лет назад, в свой прошлый визит в Шиинг, но не признавался, что же за история там произошла. Кайман советовал поинтересоваться у Карэн, однако та, как только цирк окончательно обустроился в городе, сообщила, что сидеть на одном месте ей скучно, и уплыла в закат на ближайшем корабле. Причём куда этот корабль следовал, её мало волновало.

Вот так я и лишилась уникальной возможности разузнать о покрытом туманом прошлом мэтра во всей красе – знала гадалка немало, если судить по тому, как Весташи стал жалеть о легко возникшей дружбе между мной и Карэн.

Она всегда была такой «бедовой», о чём я узнала из рассказов Таши, Дит и немного от Мирита и Тиль. Сколько ей лет, откуда она родом, есть ли у неё семья – все эти факты гадалка стойко держала при себе, забалтывая собеседников столь ловким образом, что любой разговор хотелось завершить как можно скорее. Я быстро разобралась, что если не лезть к ней с личными вопросами – вроде того, почему она всегда прятала волосы под платком, – вести беседу станет куда проще.

Именно в Шиинге мэтр встретил Карэн впервые и смог через неё подружиться с Кайманом. Карэн некогда поддержала живой интерес тогда ещё мальчишки-тени к чайным церемониям и ньэннской культуре. Я беззастенчиво пользовалась возможностью узнать о юности Таши, и сильно удивилась, когда открылось, что он был нелюдимым, замкнутым и резким. С одной стороны, можно было понять – после освобождения из рабства очутиться в незнакомом месте, привыкать сначала к Шёпоту и тренировкам, потом посвящать себя заказам и более серьёзному обучению, чтобы быть замеченным Лигой и стать мэтром. С другой, я не могла представить Весташи каким-то другим, отличным от того, что видела каждый день дома. Мягкость, забота, светлая улыбка. Да, в уме я всегда держала мысль, что он оставался тенью, наёмным убийцей. Но большую часть времени её вытесняло из головы что-то другое, а мэтр казался огромным пушистым котом, которого только гладить и кормить, кормить и гладить.

О Карэн я вспомнила не просто так – женщина неожиданно нагрянула вместе с рассветом, постучавшись в дверь нашего дома. Оказалось, она уже успела и в цирк наведаться, и от Дит разузнать все последние новости. Радовалась Рэн, пожалуй, как за саму себя, хотя её энтузиазм с утра трудно было разделить что мне, что Таши.

(4)

Ночь выдалась колко-морозной, безоблачной и необычайно светлой из-за взошедшей на небосвод полной луны. Сыпавшаяся весь день мелкая морось осела на мостовые и крыши домов скользким инеем, и ступать приходилось осторожно. Хотя, я и так не особо спешила – с самого начала происходящее воспринималось скорее лёгкой прогулкой, чем серьёзным и ответственным заданием.

Дом, в котором остановился нужным мне волшебник, располагался в районе, где после захода солнца мигом стихала всякая жизнь – такие кварталы находились дальше от центра города. Заказчик озаботился поисками подходящего вора задолго до прибытия «цели», поэтому, когда я всё-таки дала согласие Кайману, пришлось выждать целых десять дней. И ещё два ушло на разведку местности и подготовку прочих мелочей. Благо, приехавший в Шиинг мужчина, везущий с собой некую драгоценную и важную статуэтку, планировал задержаться как минимум на неделю, и времени в запасе у меня было предостаточно.

Поначалу мне казалось, что это какой-то розыгрыш или ловушка. Слишком удачно всё складывалось и выглядело обманчиво безобидным. Приезжий маг снял простенькую мансарду в дешёвом квартале, никаких дополнительных защитных чар при этом не наложив, так ещё и сам днями отсыпался, а ночью – уходил по своим делам. Я не стала тщательно следить за его маршрутом каждый раз, убедилась только, что ходил гость республиканской столицы в основном по питейным заведениям и прочим увеселительным местам.

Свесившись с края крыши вниз головой, я отыскала на браслете отпирающий замки амулет. Без подсказки Таши я бы никогда не догадалась, что действовал он в том числе и на оконные щеколды – по словам мэтра, хитрость таилась в какой-то формулировке заклинания при зачаровании. Толкнув створку окна, я раскачалась и соскользнула на подоконник, чуть выждала, мельком осмотрев комнату перед собой, и перебралась на пол.

Позволяющий видеть в темноте амулет я давно прицепила к височному кольцу на чёрной ленте, которой собирала волосы, чтобы те не мешались. Таким образом достаточно было коснуться небольшой янтарной бусины, а не искать её среди прочих магических побрякушек. Потерянный в Топях арсенал я пополняла постепенно, не стремясь в точности собрать то же, что мне выдала Ио во время обучения. И прислушивалась к советам Таши – далеко не во всём требовалась такая скорость, как при использовании артефактов, где-то вполне хватало вызубренных заклинаний. А где-то они были даже надёжнее.

Убранство мансарды не блистало излишествами – узкая койка в углу, поближе к печи и умывальнику, массивный стол по центру с кипой бумаг на нём, спрятанное под грудой одежды кресло, несколько раскиданных пустых винных бутылок. У стены заприметила высокое зеркало в тяжёлой золочёной раме, а рядом с ним – тумбу, на которой красовалась статуэтка вставшей на дыбы лошади. Та самая, что мне требовалось отыскать.

Прежде чем я успела подойти к ней ближе, послышался скрип лестничных ступеней под чьими-то неосторожными шагами по ту сторону двери. Не тратя времени, выругалась шёпотом и юркнула под кровать. Если что, в любой момент можно было воспользоваться тенью, однако пока в этом не было никакой надобности.

Неожиданных гостей оказалось двое, причём, насколько я могла судить по голосам – никто из них не был тем магом, что жил здесь. Неужели заказчик нанял несколько воров? Что такого вообще в этой статуэтке? Вроде магии в ней не было, ценности какой-то – тоже. Покрывшаяся зеленью бронза, массивная подставка из тёмного дерева… хм, что-то спрятали внутрь?

Некоторое время им пришлось поковыряться в замке, чтобы открыть его отмычками. Стало завидно – я сама пока не так хорошо владела воровским инструментом, и без амулетов справляться было сложно. Но Таши обещал заполнить и этот пробел в моём обучении. Всё-таки в первую очередь из меня делали тень, способную контролировать свой дар, и только потом – члена гильдии и Лиги. Неудивительно, что я чего-то не умела.

– Тебе не кажется, что это чересчур? – проблеял один из вошедших, по голосу – ещё совсем мальчишка.

Из своего укрытия я видела, как он боязливо топтался кругами, далеко от двери не отходя. Тогда как второй уверенно прошёл к столу и, судя по звукам, стал рыться в записях. Я осторожно отползла к стене, готовая в любой миг переметнуться в тень, однако любопытство не давало сделать этого сразу – мало ли, какая правда о хозяине статуэтки выяснится таким образом? Заказ и так казался подозрительным, а теперь…

– Что именно? – хмыкнул смельчак, закончив шуршать записями. Явно старший, его голос только-только начал ломаться. Выходило, он тут за главного?

– Лезть в его логово. Нас приставили следить, а не…

– А как мы ещё можем хорошо следить, если не будем знать всё о его планах? – Подойдя к зеркалу, старший покрутился перед ним и потянулся к статуэтке. Не успела я напрячься, как он тут же потерял к ней всякий интерес. – К тому же, этот пьянчуга сам виноват – оставляет свои вещи в такой хибаре и уходит кутить до рассвета.

Из-под кровати я не могла разглядеть их лиц, максимум – тело не выше пояса и руки. Одеты вроде бы просто и неброско… наверное, чтобы не привлекать внимания, раз их приставили следить. Но зачем? И кто? Хотя, нет. Важнее не это. К какому-то мелкому магу вряд ли будет столько интереса. Разве что дело не в нём, а в этой самой статуэтке, разглядеть ценность которой два юнца не могли. Значит, внутри всё-таки что-то спрятано. Что-то ценное и важно, за что готовы заплатить. Прежде чем отдавать бронзовую лошадь Кайману, вероятно, стоило разузнать, что же там спрятано. И спросить у Таши, как лучше поступить – продать самой, рассказать всё Иддэ и решать уже с ним… или не связываться с разборками магов, потому что с тем же успехом это могли быть проделки кого-то вроде Цикады. Если не более опасного и кровожадного септа.

Впрочем, кто мог быть опаснее ходивших под самой Хеффой магов?..

– Тебе не кажется это подозрительным? – выдавил из себя младший товарищ.

(5)

Не знаю, на что я рассчитывала и чего страшилась. «Всё» у Весташи оказалось каким-то странным – он собрал подушки по комнате, обложил ими кровать, завернулся вместе со мной в одеяло, крепко обнял и уснул. Было мягко, но вместе с тем очень неспокойно – сопел Таши точно в сгиб моей шеи, из-за чего по спине бродили волны мурашек. Всю ночь я ворочалась, нервничала и никак не могла выкинуть из головы мысли, чтобы провалиться в забытье сна.

Ближе к рассвету я выпуталась из цепких рук мэтра и перебралась в закуток у печки. Сон всё равно не шёл, да и стоило разобраться с насущными проблемами. Как бы заманчиво ни было выкинуть отцовское письмо и забыть о нём, там могло скрываться нечто важное. Вооружившись чашкой бодрящего чая из специальных запасов Таши, я забралась в самый угол, накинула на плечи одеяло и положила перед собой конверт. Открывать его не торопилась – тогда обратного пути не будет, а так можно ещё погадать, ради чего отец вдруг устроил целое представление, чтобы вручить мне жалкий клочок бумаги. Подумал, что только так, из любопытства, я суну нос внутрь, а ежели передать из рук в руки – откажусь?

В любом случае, не побеседовать ли мне сначала с Иддэ? С ним мы договорились встретиться на следующий же день после того, как я заполучу статуэтку. На случай, если не получится сразу, Кайман должен был ждать меня в назначенном месте ещё три дня после. Бронзовую лошадь я не взяла, но это не мешало отыскать Иддэ. И если беседа выйдет не самой информативной, всегда оставался мой дар. Что-то выудить из его памяти о заказчике, да получится, а после, после…

С этими мыслями я стала собираться – медленно и осторожно, чтобы не разбудить Таши. С ним тоже стоило поговорить, вот только определённо не сейчас, когда и без того в голове нераспутанный клубок. Как бы ни приятно было услышать заветные слова, как бы мне ни хотелось, чтобы ничего не менялось… оставалось чувство неправильности, прочно засевшее где-то между ключиц – противнее самого липкого комка в горле, тяжелее груза вины. Сбегая из Алитты, думала ли я, что буду жалеть об этом? Не был ли мой поступок малодушным и трусливым?

А предложение Карэн о помощи? Какой-никакой, а всё-таки шанс избавиться от проклятия, и потом… что потом?

Закусив губу, я плотнее укуталась в плащ и сбежала на улицу, пока соблазн залезть к Таши под бок и выплакаться ему не стал кусать за пятки. И так знала, каким будет его совет: не заморачиваться, не забивать голову, наслаждаться происходящим и искать своё место. Возможно, это и правильно, возможно, следовало забрать статуэтку и выкинуть дурацкое письмо, а лучше – сжечь. Но страх, подгоняемый любопытством, не давал покоя. Может, именно поэтому я и не хотела вмешивать Таши – раз уж длинный нос мой, то к чему заставлять его рисковать только-только обретённым спокойствием?

В голове постепенно выстроился порядок действий, и я надеялась не сильно от него отклоняться.

Надоедливая морось обволакивающе шуршала по крышам домов и мостовым. Плащ впитал мелкие капли, будто высушенный пустыней путник, страдающий без воды, и сделался тяжёлым. Если бы не магическая куртка под ним, я бы вымокла и замёрзла мигом. Но добраться до чайханы, в которой мы с Иддэ договорились встретиться, успела до того, как пожалела об отсутствии перчаток – кончики пальцев покалывало от холода и сырости.

Улицы, на счастье, были практически пусты – погода совсем не располагала к прогулкам или походам куда-либо. Я бы и сама с радостью сидела сейчас дома, поближе к печке или в тёплой ванне… Мои мысли прервал колокольный перезвон, отмечавший Час Дракона. Невольно я обернулась в сторону башни на холме и, не заметив прохожего, столкнулась с мужчиной в зелёном плаще с замысловатой вышивкой по кайме капюшона. Он легонько коснулся моего плеча и по-доброму улыбнулся.

– Прошу прощения, сеньорита, – быстро произнёс мужчина. – Не ушиблись?

– Нет, что вы, я сама виновата, – пробормотала я и встряхнула головой, вытряхивая из неё взявшийся из ниоткуда туман.

Дождавшись ответа, мужчина вновь растянул губы в улыбке и поспешил вниз по улице, ловко перепрыгивая небольшие лужицы. Проводив его взглядом, я прибавила шаг – до чайханы оставалось всего ничего.

Оказавшись внутри, я закашлялась – здесь царил плотный дым, приторный и тягучий. Он забился не только в нос, но и в горло, заставляя дышать через раз. Бегло оглядевшись, я поблагодарила Скиля за удачу – Иддэ нашёлся быстро. Расположившись на высоком стуле около распахнутого настежь окна, Кайман меланхолично катал по подоконнику-столещнице серебряную монетку. Он не был похож сам на себя – дорогой охряный халат, расшитый красными камнями и золотой нитью, с золотыми же браслетами на запястьях и плотно облегающим шею ожерельем. На голове Иддэ красовался белый тюрбан с парочкой воткнутых в него шляпных булавок с крупными рубинами, а в руках мэтр держал неизменную трубку. Подойдя, я обрадовалась сырости, которой тянуло от окна, но ненадолго.

– А-а, птенчик, – оскалился Кайман, выпуская мне в лицо клуб дыма. – Рад тебя видеть. Уже всё сделала? Молодец-молодец. Только вот, птенчик, расклад поменялся.

– В смысле? – опешила я, едва собравшись с духом, чтобы задать интересующие меня вопросы. – О чём ты?

Иддэ кивнул в сторону увесистого кошеля, лежавшего аккурат между двух кружек с недопитой медовухой. Из незавязанной горловины на меня глядела золотая монета – судя по чеканному профилю Росэра на ней, прямиком из Коссэ. Я опешила и медленно сглотнула. То ли потому, что вид короля пробудил задремавшее было чувство вины, то ли из-за постепенно закипающей внутри ярости на отца, который и не думал скрывать своё участие.

– Остаток суммы он выплатил, – криво усмехнулся Кайман и сунул мне в руку кошель, – но товар больше не нужен. Просил извиниться перед тобой. Свою долю я уже забрал, а это, стало быть, твоя.

– Ты говорил с ним? Прямо сейчас? Или раньше? – оборвала его размеренную речь я и схватила за запястье.

– Не щебечи так громко, птенчик, – нахмурился Иддэ. – Какая-то беда приключилась?

(6)

Чайный дом тётушки Цемры располагался на вершине одного из многочисленных холмов Шиинга. Несколько строений были окружены террасами и соединялись между собой галереями, образуя хитрый лабиринт, внутри которого прятался небольшой садик в традиционном ньэннском стиле – с прудом, глициниями и каменными беседками.

Сюда приходили не только для того, чтобы выпить чай, но и отдохнуть, приятно провести время в спокойной обстановке или же встречу с важными клиентами – каждая комната для гостей была окружена магическими плетениями, не позволяющими подслушать. Заведение тётушки Цемры считалось одним из самых элитных, а после появления Таши – чуть ли не самым лучшим.

В обязанности чайных мастеров входило не только в совершенстве владеть чайной церемонией и знать многие сорта чая, но и задавать тон беседы за столом, развлекать гостей, а иной раз – даже танцевать или петь. Таши умел играть на нескольких музыкальных инструментах, мастерски владел словом и создавал нужную атмосферу, а потому быстро завоевал известность в Шиинге. По словам владелицы, очередь у него была расписана на ближайшие полгода точно.

И поскольку Таши стал самым востребованным мастером, для него тётушка Цемра выделила отдельную комнату, где он мог хранить все свои чайные принадлежности, отдыхать или, при желании, оставаться на ночь. Но мэтра всегда тянуло обратно в наш дом, сколько бы я ни уговаривала его не издеваться над собой – всё-таки спускаться-подниматься на холм не самое лёгкое занятия. Даже у тренированной меня начинали ныть ноги, и сбивалось дыхание, куда уж Таши с его больной спиной? Ловкость рукам он вернул… почти, далеко не так идеально, как хотелось ему самому, но всё же чай по пиалам разливать должным образом выходило.

Свою комнату Таши использовал в основном для того, чтобы хранить вещи – помимо нескольких чайных наборов и коллекции чая, это были всевозможные шкатулки с украшениями, немного косметики и два «рабочих» халата. Спустя время он всё-таки раскошелился на второй, заказанный также у Портного, но был это далеко не тот, о котором мэтр мечтал и на который засматривался. Поэтому я, не без помощи Карэн, взяла дело в свои руки.

Тратить доставшиеся от отца деньги на себя было слишком гадко. Уж лучше – на что-то для Таши. Так что у Портного я заказала халат из чёрного шёлка, с росписью в виде журавлей и золотой вышивкой. К нему должен был идти тёмно-бордовый нижний, такого же цвета шаровары и рубаха цвета индиго. Насчёт подбора украшений я целиком и полностью положилась на ньэннского мастера – своё дело он определённо знал лучше меня.

Чтобы мэтр не смог отвертеться от подарка, Карэн посоветовала принести его прямо в чайный дом, а заодно – позвала Портного с нами, чтобы ньэннец своими глазами убедился, насколько подходит наряд. Тот, мне на удивление, принял приглашение с радостью и поблагодарил гадалку за оказанную честь.

– Традиции, – ответила Карэн на мой немой вопрос и пожала плечами.

Надо отметить, раньше мне чудилось, что все ньэннцы так или иначе походят на Квиля и между собой не сильно отличаются – казалось трудным видеть разницу в их вытянутых лицах с высокими лбами и отсутствующей переносицей. Но в Шиинге я успела повидать разных нелюдей, после чего открыла для себя неожиданные факты о Квиле: кожа у него была куда светлее, чем у большинства собратьев, а рост – довольно низкий.

Портной вызывал во мне странную смесь благоговейного ужаса и восхищение тем, насколько он сильно отличался от людей. Его рост был, наверное, метра два с половиной – не меньше. Оттенок кожи чем-то походил на пыльный индиго, с характерным для всех ньэннцев лунным блеском, а глаза – ярко-рубиновые, словно спелые ягоды клюквы. На коссэльте Портной говорил куда чище, чем на республиканском или мтисавском, которые тоже знал, но везде странным образом растягивал гласные и по-змеиному шипел.

За последние несколько визитов в лавку я приучила себя не дёргаться на его внезапные и угловатые движения, в основном из-за желания побольше узнать о ньэннских одеяниях. Начав более-менее сносно разбираться в премудростях и даже выучив все особенности узлов на поясах, я так и не избавилась от трепетного страха, но любопытство удовлетворила. Ньэннец рассказывал коротко и без особого желания, хотя раздражённым при этом не выглядел.

Под каждую ситуацию существовал определённый комплект одеяний, который состоял, как оказалось, не только из халата. В идеале их должно быть минимум два: верхний и нижний. Часто под халаты надевались шаровары и безрукавка с воротом-стойкой, а поверх ещё – специальная юбка с высокой талией и широким поясом. К одеждам полагалась целая шкатулка различных украшений – шпильки, фибулы, чётки с бусинами из сандала, продеваемые в узелки завязок кольца, – и все они также имели значение. Как и то, каким именно образом собирать волосы – с ними тоже существовали свои правила, хотя чаще всего ньэннцы заплетали их в тонкие косички и собирали в высокие хвосты.

Впрочем, традиции эти распространялись только на какие-то официальные мероприятия. К которым, на удивление, относились и чайные церемонии, но там одеваться по-особенному нужно было только чайному мастеру. Гостям, а уж тем более не-ньэннцам, такое без надобности – знай только, наслаждайся чаем да слушай профессионала, так сказать, своего дела.

По дороге до чайного дома я вцепилась в Карэн и, насколько могла тихо, расспрашивала её о том, так ли важно было звать ньэннца с собой. Портной в шелестящем плаще безмолвной тенью следовал за нами и бережно нёс коробку с моим подарком для Таши. А заодно – разгонял несчастных прохожих своим видом.

Его лавка располагалась в глубине Лунного порта, где чаще всего встречались ньэннцы. По извилистым, усеянным лестницами и крутыми склонами улочкам там сновало невиданное количество кошек, которых нелюди прикармливали с такой тщательностью, что ни одного худющего хвостатого не встречалось. И там, в Лунном порту, ньэннцы казались чем-то обыденным – их не боялись, к ним привыкли. В остальном же Шиинге нелюди гуляли крайне редко и только группами, да ещё и в белых плащах – то есть, по поручению императора или ещё каким важным делам. А значит, к людям они подходить ни за что не станут.