Отведи меня на расстрел

Глава 1. Прослушивание

«Мальчики и девочки! Если вы большие фантазёры и затейники, приглашаем вас на прослушивание в наш театр! Здесь вы будете играть своих любимых героев, научитесь актёрскому и организаторскому мастерству и заведёте новых друзей. Уже сейчас мы готовим необычную постановку и ищем новые лица!

Когда: 5, 6 и 7 апреля

Где: Гимназия № 11 (ул. Матвея Платова, 23)

Для участия в конкурсе вам нужно:

— Быть старше десяти лет

— Подготовить стихотворение, басню или монолог

— Быть готовыми выполнить задание на импровизацию

— Прийти в хорошем настроении!

Запись на пробы обязательна! Кабинет 108, первый этаж

Мы ждём вас, даже если у вас нет опыта! Главное — проявите себя, свои умения и желание выступать на сцене

О результатах мы сообщим вам в последний день прослушивания по номеру +7 (84...»

— Девяносто два, шестьдесят четыре..., — зашевелились губы, пока контактные данные укладывались в голове, а руки направляли камеру на постер, чтобы навсегда сохранить его в галерее смартфона.

И не успел телефон скользнуть в карман школьных брюк, как запиликал. На экране — плюс одно уведомление из личного чата с «Родионом К.». Смахнуть сообщение, щёлкнуть боковой кнопкой — и отправить в беззвучный режим. Родион-Ка подождёт.

Олеся неотрывно продолжила всматриваться в висящий на большой старой двери плакат, как будто пытаясь увидеть сквозь слои бумаги и дерева всё, что происходило внутри. На то, чтобы что-то услышать, надежд уже не осталось — мальчик с гитарой, который пришёл чуть позже Олеси и почти сразу зашёл в зал, как будто бы и не пел, хотя по нему казалось, что все его таланты едва ли не вырывались из него уже в коридоре. Не слышно было ничего — скучно! Но узнать, что там творилось, очень не терпелось, поэтому приходилось воображать.

Помимо «гитарного мальчика» Олеся отметила то, как некоторые ребята приходили с толстыми папками. Наверное, они долго и серьёзно готовились к прослушиванию и сейчас перед комиссией хвастались целым арсеналом разных текстов. У Олеси же не было с собой ничего, кроме прошлогоднего стиха из школьной программы в голове. Хотя желание быть актрисой существовало с ней всю жизнь, поэтому она посчитала, что этого будет достаточно. Вообще-то она незаурядный человек с умением красиво двигаться, потому что долго занималась танцами, общительная, добрая, любознательная. Но все эти качества стали незначительными, стоило Олесе увидеть, как ребята с папками до белых пальцев прижимали их к себе. Паника распространялась быстро и эффективно.

И зачем Олеся пришла так рано?.. Видимо, чтобы помучиться от волнения, а не потому что ненавидела опаздывать. Кстати, о времени, когда там уже её очередь?

Олеся задрала рукав. «16:48. Двухминутная готовность», — ответили ей часы. Окошко на без-десяти-пять было одним из последних свободных, когда она записывалась на прослушивание. Ей вообще-то повезло, что мама вовремя увидела объявление в группе, посвящённой культурной жизни их района. И повезло, что вообще скинула ей. Между ними всё ещё велась холодная война из-за того, что Олеся ушла из танцев.

«Мне просто хочется развиваться в чём-то новом», — сказала она тогда маме.

Этот длинный, немного пыльный коридор как будто был создан для того, чтобы томиться в его тёмных пустых стенах, раскапывая что-то внутри себя. Какая-то камера угрызения совести. На что надеялась девочка на диванах, не перестающая перебирать одни и те же листы в руках? Подготовиться тут невозможно.

Наконец, дверь перед Олесей тяжело дёрнулась и открылась, чуть не ударив Олесю, которая вовремя отпрыгнула, по лбу, и выпуская маленькую школьницу с мокрыми щеками. Обдумать увиденное Олеся не успела: девочка убежала, а из тёмного зала кто-то крикнул: «Проходите!».

Олеся вошла. Дверь глухо хлопнула за спиной. Теперь стало видно освещённую впереди сцену и головы людей, сидящих перед возвышением. Они все повернулись и смотрели на неё своими чёрными глазами.

— Проходи скорее, не бойся! — зашевелилась одна из голов, очень пушистая.

Олеся не должна была бояться, ведь она часто выступала. Ей хотелось доказать этим головам, что сцена для неё — это что-то родное, а она сама много чего стоила, и с ней не нужно сюсюкаться. Но волнение в очередной раз вцепилось в грудную клетку холодом, и уйти отсюда с позором и в слезах уже перестало казаться чем-то невообразимым.

Спасало то, что для таких случаев у неё разработан свой рецепт уверенности: притворяться через силу. Вот и сейчас она расправила плечи и быстро прошла через ряды кресел, взбежав по ступенькам на деревянную площадку. Теперь ей лучше было видно лица тех, кому она собиралась показать себя. Перед Олесей, за столом, сидело несколько человек: по центру — пожилой мужчина и взрослая женщина, которую Олеся уже видела во время записи на прослушивание. Ещё три подростка, мальчик и две девочки, сидели с обеих сторон от взрослых и совсем не улыбались.

Коленки сумасшедше тряслись.

— Так, ты у нас Олеся? — спросила женщина мягким голосом.

— Да, меня зовут Олеся, я учусь в восьмом классе в шестьдесят третьей школе.

Подростки на креслах сразу же зашушукались, а дедушка сделал пометку в блокноте перед собой, но лицо собеседницы с её добрыми глазами и улыбкой стали для Олеси той самой точкой, которую советуют выбрать интернет-эксперты по самоуверенности.

«Вы будете моим другом, тётя, и рассказывать всё я буду только вам».

Чтобы спрятать переживание в голосе, Олеся громко и быстро проговорила:

— Я приготовила стихотворение и готова к самым необычным заданиям!

Теперь улыбнулись все, и Олесино напряжение немного спало. Она дёрнула плечами, заморгала и склонила голову набок.

— Ты серьёзная девочка, Олеся! Что ты хочешь нам рассказать? — На пожилом мужчине зашевелились усы. У него был шепелявый низкий голос, но почему-то его было приятно слушать.

Глава 2. Театралы

— Так, Олесь, пришла, привет!

Затаиться не получилось: она тихо проникла в зал, почти бесшумно прошла между рядами кресел и замерла в углу помещения, чтобы не мешать, потому что на сцене что-то происходило, а рядом столпились незнакомые люди, — но всё равно попалась. Из-за горы одежды на стульях выглянула добрая тётя, с которой Олеся виделась на прослушивании. Она помахала ей, подзывая ближе.

— Давай, сразу на сцену.

А где же: «Меня зовут так-то, мы занимаемся вот этим, от тебя нужно следующее...»? Да кому нужны эти инструкции, действительно?

Олеся, не успев пережить радость от неформального зачисления в театр, начинала понимать, к какому безумному организму она примкнула. Когда вчера во время телефонного разговора слова «прошла конкурс» и «будет кастинг на роль» прозвучали в одном предложении, стало очевидно, насколько стремительно здесь всё решалось, а Олесю, казалось, посвятили в эти планы просто из вежливости. Новая реальность озвучила свои правила: хочешь стать актрисой — привыкай к бешеному ритму жизни этой системы, созданной из множества других людей, связанных общей целью.

Она взобралась на сцену и встала у самого края. В центре одиноко стоял мальчик. Ссутулившись, он смотрел в телефон и не обращал внимания на группу школьников и взрослых у подножья возвышения.

— Ну, ближе к Максиму!

Женщина замахала, указывая на центр сцены. Олеся шажочками подобралась к мальчику и посмотрела на него, сильно задрав голову. Под падающим светом его волосы отливали тёмным блеском.

— Это Максим.

— Приятно познакомиться, – обрамлённый свечением, он приветливо приподнял уголки губ.

Чёлка упала ему на лицо, когда Максим немного наклонился, чтобы посмотреть на Олесю, и она увидела, что кончики его волос затонированы в блонд.

— И мне.

Олеся отвернулась. Никакой зажатости рядом с новым знакомым она не почувствовала, потому что воспринимала всё с профессионализмом бывалого танцора-парника. Присутствие рядом мальчика не заставляло её волноваться так, как, она знала, могло заставить волноваться других девочек.

— Сумку сними, давай сюда. Ой, забыла, на, возьми текст! — Выкрикнула женщина, и Олеся опять подошла к краю сцены, чтобы вручить ей на сохранение бананку и забрать бумажный лист. — Вчитайся. Это отрывок из сценария. Сейчас будет читка.

Олеся вернулась обратно и прочитала по диагонали текст. Хотелось поскорее уже превратиться в новую личность и убедить всех, что она подходит именно ей. Мыслей о том, что герой мог ей самой не понравиться, у Олеси совершенно не было. Сказано — сделает (и постарается в этом отличиться).

На-на-на...Так... «жаба»... ага, понятно... на-на-на, на-на-на... «лучшая школа ведьминских искусств»...на-на-на... «учебники»...

«Гермиона Грейнджер»?

Тут, как после магического заклинания, в зал ворвалась сама волшебница. Конечно, это была не она, но теперь Олесе стало очевидно, кого ей напоминала девочка с кудрявыми длинными волосами, сидевшая в комиссии на прослушивании. Сегодня её волосы были ещё больше взлохмаченными. Их хозяйка, запыхавшаяся и красная, скинула с плеча сумку и вслед за ней повалилась на кресло на втором ряду.

Почему эта Гермиона не на сцене?

— Извините за опоздание, — вдыхая через слово, выдавила она, — нас на хоре задержали. Что я пропустила? Кого смотрим?

И схватила с переднего кресла один комплект сценария, просунув руку между сидениями.

— Вероник, опоздавшие не шумят.

Вероника пискнула: «Извините!» — и спряталась в кресле. А потом женщина повернулась к Олесе.

— Начинаем! Со строчки: «А вы что тут, колдуете?». Читай!

— А вы что тут, колдуете? — Неуверенно начала Олеся, не успев настроиться.

— Громче!

Олеся глубоко вздохнула и проглотила воздух. Все глаза в этом зале уставились на неё. От такого внимания у неё закружилась голова.

Вот так, без подготовки?

— А вы что тут, колдуете? Полагаю, вы делаете всё неправильно.

Она хоть и смотрела первые фильмы серии, но сцену не вспомнила. Поэтому только пометка «с нравоучительной интонацией» подсказала Олесе встать в позу, которую принимала классная руководительница восьмого-б, когда обнаруживала, что полкласса заявилось без домашнего задания. Одними глазами Олеся отчитала публику, собравшуюся у конструкции. Теперь она заметила «вчерашнего» дедушку и Серафиму. Все остальные — незнакомые ей школьники. Они рассматривали её, как предмет, проверяли на пригодность. Оценивали, насколько она «своя».

Олеся продолжила ассимилироваться.

— В моей семье магией никто не владеет, и когда пришло письмо, это был необыкновенный сюрприз, сами понимаете, это же лучшая школа ведьминских искусств!

По приказу «громко, восторженно» Олеся повысила голос, следуя команде «выставить палец», Олеся указала вверх и посмотрела на зрителей, полная надежд и мечт (это было просто: что-то похожее она испытывала до того, как вошла в этот зал и превратилась в безвольную куклу, но да, тем не менее, воспоминания были ещё свежи). На миг Олеся отвлеклась: дверь в зал приоткрылась, и вместе с полоской света в помещение проникло несколько девочек. Вдоль стенки они подкрались к остальным и скучковались в тени под лестницей.

— Я уже все учебники выучила наизусть, надеюсь, на первое время пока хватит. Меня зовут Гермиона Грейнджер, между прочим, а вас как?

— Олесь, Олесь, вот тут немного выразительнее. Давай ещё раз.

Повторить последнюю фразу и выделить это «между прочим» особенно самодовольно, хоть так и не было написано в сценарии, — получить в ответ от новоявленной наставницы «гм-угу» с кивком. Посмотреть на новых девочек с вызовом. Посмотреть на соседа по сцене.

А он тут кто, Волан-де-Морт?

— Гарри Поттер, — ответил нифига-не-похожий-на-мальчика-который-выжил Максим голосом мальчика-который-выжил.

— Так, ну, хорошо, хорошо. Давайте, дальше попробует... Лиза! Лизонька, да?

Какая Лизонька? О-Л-Е-С-Я. Другие вам не нужны.